Текст книги "Убийство в «Звезде сафари"

Глава 9
Сафари

Примерно через час они уже въезжали на территорию Национального парка Крюгера. Вскоре Лиана остановила машину, достала рацию, нажала кнопку и спросила кого-то, как там дела. Потом долго и внимательно слушала.

Туристы тоже слушали, но мало что понимали. Спала одна Берил Браш. Приткнувшись к Эрику, она использовала его мягкое плечо как подушку. Сам он сидел как сыч на суку и только осторожно поворачивал голову то в одну, то в другую сторону.

Пока Лиана говорила по рации, вторая машина их обогнала. Увидев этот джип, Хол невольно втянул голову в плечи и сел поглубже. То же сделала и Николь. Потом она оглянулась, и они оба хихикнули.

– Нам повезло, – сказала Лиана, выключив рацию, – поблизости замечен прайд львов. Они следуют за стадом буйволов, которые уже подошли к водопою. Хотите посмотреть, как завтракает царь зверей? Правда, предупреждаю, что зрелище будет не для слабонервных.

Слабонервных в машине не оказалось, и они поехали к водопою. Уже не по дороге, а прямо через саванну. Под колёсами попадались камни, и джип часто подпрыгивал, осторожно огибая чахлые кустарники и рощицы почти голых акаций. Многие деревья попросту засохли. Хол внимательно смотрел по сторонам, пытаясь понять и вспомнить: уж не такие ли картинки он видел в учебнике географии? Нет, может, и видел, но что такое Африка, он не знал, это точно.

Солнце наконец поднялось, и стало очень жарко. Хол поглубже надвинул на лоб бейсболку, чувствуя, как обгорают его щёки и нос.

Вдруг дядя Нэт тронул его за плечо и показал вершину большого засохшего дерева. Там сидела пара огромных птиц с голыми шеями и голыми лапами.

– Грифы, – пояснил дядя, – стервятники.

Николь достала телефон и стала фотографировать, но от внезапного крика Берил чуть не выронила свой гаджет.

– Слоны! – пронзительно закричала мисс Браш, которая только что проснулась. – Слоны-слоны-слоны! Смотрите, а с ними и слонёнок!

Лиана остановила машину, давая слонам пересечь дорогу. Один из этих гигантов меланхолично сломал на ходу ветку акации и сунул её рот. Обратно он её вытащил уже без листьев.

– Где? Где? Где мой фотоаппарат? – суетилась писательница, роясь в своей сумке. Наконец нашла, но сначала сфотографировала невозмутимого Эрика и лишь потом начала снимать слонов.

Хол тоже успел вытащить блокнот и зарисовать одного из слонов, вид сзади. Лучше всего у него получился хвост. Потом слон медленно удалился в кусты. Впрочем, по памяти Хол мог нарисовать его целиком, что и начал немедленно делать. Ещё неизвестно, увидят ли они этих животных снова так же близко.

– А ты знаешь, что слоны умеют переговариваться? – сказал ему Уинстон, следя за работой угольного карандаша. – И даже на очень больших расстояниях. Правда, у них такой низкий голос, что люди его не слышат, но сами они друг друга слышат отлично.

– Слоны умеют говорить? – обернулась всё ещё возбуждённая мисс Браш. – Как это мило! Прекрасные животные.

– И добрые, – добавила Николь.

– И большие, – заметил Уинстон.

– Прекрасные, большие и добрые, – резюмировала мисс Браш и с нежностью посмотрела на Эрика. Тот сидел красный. Вероятно, от обжигающего солнца.

– Кстати, вот мы и увидели первого из представителей большой африканской пятёрки, – сказал дядя Нэт, тоже следивший, как Хол рисует. – Отлично получается, – похвалил он.

И тут послышался голос Лианы:

– Внимание! Мы приближаемся к месту водопоя. Львы уже там. Никому не выходить из машины и всем быть очень внимательными.

Хол так и замер. Неужели они сейчас увидят львов? Настоящих! Не в зоопарке!

Точно не в зоопарке. Потому что первое, что они увидели, было раздувшейся тушей убитого буйвола, ноги задраны в небо, а четыре львицы лежали в траве вокруг и лениво вырывали из туши красные куски мяса. Их морды были тоже в крови. Правда, льва, хозяина прайда, нигде не было видно. Наверное, наелся и отвалился.

– Хол, что с тобой? – Дядя обнял Хола за плечи. – Ты в порядке?

Хол слабо кивнул. Он даже не знал, как назвать то чувство, которое в данный момент его душило: страх, жалость, восхищение, отвращение или всё вместе.

– «Где правят чести вопреки природы когти и клыки», – процитировал дядя строчки какого-то поэта.

– Это Теннисон? – обернулась мисс Браш.

Дядя в ответ кивнул.

Хол по-прежнему пребывал в шоке. Он, конечно, знал, что мир дикой природы совсем не похож на мир цивилизованных людей, но ведь и раньше видел по телевизору, как одни хищники пожирают других. Какое уж тут достоинство или честь! Однако теперь Хол наблюдал хищников вживую и не знал, рад этому или нет.

– «Где правят чести вопреки природы когти и клыки», – задумчиво повторила Николь.

– А вон, смотрите, гиены! – показал пальцем Уинстон. – Ждут, когда львы насытятся и уйдут.

Хол пригляделся, но заметил только одну гиену, которая выглядывала из зарослей высокой жёлтой травы. Про себя он отметил чёрную пуговицу носа и мелкие бусины глаз, которые насторожённо наблюдали за автомобилем.

– Внимание! – опять предупредила Лиана. – Снова слоны, но они очень недовольны.

Те самые слоны, которые только что лениво пересекали дорогу, сейчас вели себя очень буйно. Они поднимали вверх хоботы и махали своими большими ушами. Некоторые даже трубили. Всё стадо в быстром темпе направлялось к тому месту, где львы убили буйвола.

– Это их территория, слонов, – объяснила Лиана. – Видите, они уже прогоняют львов. И смотрите, тут же прибежали гиены.

Хол привстал и увидел, как несколько гиен подбежали к туше буйвола и жадно набросились на её остатки. Слоны хотели отогнать их тоже, но с этими юркими тварями им справиться было гораздо сложнее.

– Ужасно, как это всё ужасно, – повторяла мисс Берил, обмахивая себя невесть откуда взявшимся веером.

– Такова жизнь, – отвечал ей Эрик. – Мир жесток.

– Ну всё, – сказала Лиана, заводя двигатель. – Сеанс фильма ужасов закончился. Следующий фильм называется «Мир и дружба животных во время водопоя».

Машина снова поехала прямо по саванне, и вскоре впереди показалось небольшое, наполовину пересохшее и очень мутное озерцо, берега которого были истоптаны копытами животных и превращены фактически в болото. В этот утренний час тут, казалось, собрались все птицы и животные Африки: аисты, попугаи, зебры, антилопы, обезьяны, сюда же направлялось и стадо хорошо знакомых слонов.

– Здесь вы можете выйти и размять ноги, – сказала Лиана, остановив джип на смотровой площадке для туристов. – Только, пожалуйста, не заходите в кусты и старайтесь держаться вместе. Вон там есть хорошая тропинка, которая идёт вдоль берега озера. Можете пройтись немного вправо и немного влево.

Впрочем, даже отсюда всё было хорошо видно, и поэтому дядя Нэт остался в машине. Он решил поберечь ногу. Хола же заинтересовали антилопы. Особенно те, которые были чёрно-пегие и с рогами, похожими на сабли. Этим они напоминали коз, хотя туловище у них было как у лошади. Хол сказал об этом Уинстону, когда они подходили к озеру поближе.

– Ты прав, – ответил Уинстон, – потому что этот вид так и называется – чёрная лошадиная антилопа.

Хол долго выбирал место, где можно было поудобнее расположиться с блокнотом, и наконец остановил выбор на раздвоенном дереве, один ствол которого упал. Тут даже можно было присесть. Хол сразу принялся за работу. Сначала он обозначил овал озера, затем набросал контуры деревьев на заднем плане. Животные всё время перемещались, поэтому он ловил момент, чтобы зафиксировать позу каждого, а потом уже спокойно дорисовать. Время от времени он подносил к глазам бинокль, чтобы разглядеть некоторые детали. Когда он так разглядывал обезьян, за деревьями вдруг показалось что-то большое и тёмное.

Хол привстал и начал крутить окуляры бинокля, настраивая его на резкость. Вдалеке по саванне что-то двигалось. Хол затаил дыхание. Это был носорог. Он тоже направлялся к водопою, но с ним что-то было явно не то. Хол напряг зрение и ахнул. У носорога отсутствовал рог! Вместо него торчал лишь какой-то обрубок.

Вскоре носорога заметил и кто-то из их компании. Поодаль раздались сначала удивлённые, а потом возмущённые восклицания. Животные возле озера тоже что-то почуяли. Несколько антилоп подняли головы, заверещала обезьяна. Хол опустил бинокль и принялся лихорадочно рисовать. Кто-то тронул его за плечо. Хол с удивлением обернулся. Перед его лицом покачивалась ветка, а прямо по ней к его голове скользила длинная чёрная змея с серебристым отливом брюшка. Хол окаменел.

– По… помо… – беззвучно шевелились его губы. – Дя…

Но дядя Нэт оставался в машине. Хол вдруг понял, что нарушил запрет Лианы и слишком далеко оторвался от всех остальных.

Помощи ждать было неоткуда.

Глава 10
Чёрная мамба

Но помощь пришла.

– Не шевелись, – раздался сзади спокойный голос бывшего полицейского.

Хол и не шевелился. Он даже не дышал. Голова змеи нависала над правым его плечом. Хол всем телом чувствовал, насколько змея огромная и тяжёлая, потому что даже крепкая ветка под ней прогибалась всё ниже и ниже.

– Спокойно, – опять послышался тот же спокойный голос. Может, даже чересчур спокойный для такой ситуации.

И в этот момент сердце Хола бешено забилось. Он почувствовал, как холодная гладкая кожа коснулась его плеча, потом голого затылка, потом тот же холод оказался на другом плече, и он легко проник сквозь тонкую ткань футболки, пробирая, казалось, до самых костей, а затем… затем вдруг ничего не случилось. Очередное кольцо змеиного тела проскользнуло мимо.

Хол с трудом сумел заставить себя сделать шаг в сторону. Ноги его были словно ватные. Он обернулся. Эрик Лавджой стоял сзади. В одной руке у него была палка, во второй – тоже. Только первая палка имела рогульку на кольце. Этой рогулькой Эрик осторожно заворачивал голову змеи вверх, а второй палкой приподнимал тело. Через мгновение змея уже бешено извивалась на палках и охватывала их быстрыми кольцами. Эрик начал опускать её на землю, а затем вдруг резко отбросил палки от себя вместе со змеёй и тут же подошёл к Холу. Обнял его за плечи и потянул на себя.

– Давай-давай, не стой, уходим.

Хол уступил той силе, которая его тянула прочь, но всё ещё не сводил глаз с серебристо-чёрной змеи. Та пару секунд поизвивалась на палках, потом скользнула на песок и сразу уползла в траву.

– Не укусила? – спросил бывший полицейский.

– Нет, – прохрипел Хол, во рту было совершенно сухо. – Шпашибо.

Уинстон уже подбегал к ним. Он ещё издалека оценил те манипуляции, которые Эрик проделывал со змеёй, и теперь смотрел на него с восхищением. Но потом выражение его лица изменилось.

– Что?! Так это же была… – прошептал он и показал глазами в том направлении, в котором уползла змея.

– Чёрная мм… – высоким голосом произнёс Эрик, но голос его сорвался. Он прокашлялся, потом хохотнул, потом сказал «н-да» и лишь затем договорил: – Чёрная мамба, да. – Но голос его всё равно оставался высоким.

– Мрак, – округлил глаза Уинстон. – Самая ядовитая змея в мире. Мама говорила, что её яд мгновенно парализует жертву. Не убивает до конца, но лишь затем, чтобы змея могла съесть её живой.

Эрик по-прежнему поддерживал Хола, когда они подходили к машине.

– Что с тобой, Хол? – спросил его дядя и начал выползать из джипа. – Тебе плохо?

– С ним всё в порядке, – ответил Эрик. – Небольшой шок.

– Что случилось? – подбежала встревоженная Лиана.

– Мистер Лавджой только что спас Хола от укуса чёрной мамбы, – простодушно объяснил Уинстон матери.

Та схватилась за сердце.

– Воды! Дайте кто-нибудь воды! – крикнул Эрик. – Ну! Берил, живо!

Через секунду мисс Браш прибежала с бутылкой холодного чая, свернула крышку и поднесла к губам Хола.

– Пей, миленький. Это со вкусом мяты. Сразу поможет, – сказала она и лукаво посмотрела на Эрика: – Мистер Лавджой, вы такой герой, такой герой! Я вся прямо вами горжусь.

Дядя Нэт прихромал с большой бутылью питьевой воды. Он поставил её на землю и крепко обнял племянника:

– Слава богу, ты жив. Это моя вина. Я не должен был отпускать тебя от себя. Или должен был идти с тобой. Спасибо, Эрик. У меня нет слов, чтобы выразить благодарность. Ну ты понимаешь… Я твой вечный должник.

– На моём месте ты сделал бы то же самое, – ответил Эрик таким естественным тоном, что все поняли: так бы оно и было.

Лиана, конечно, немного поругала Хола, но это уже выглядело как после драки махать кулаками. Дядя приказал племяннику сесть рядом с ним на заднее сиденье и выпить ещё воды. Побольше воды. Так, на всякий случай. И вот только сейчас Холу стало плохо. Его затрясло, стала кружиться голова. Он чувствовал себя как буйвол, которого убили львы и сейчас доедали гиены. Хуже некуда, если честно.

Как ни странно, помогла ему Николь. Она привела его в чувство всего одним вопросом про носорога:

– Ты его видел?

Хол напрягся и кивнул. И ему сразу стало легче. Он даже улыбнулся. В отличие от носорога, он чувствовал себя вполне целым.

– Если все на месте, тогда поехали дальше, – сказала Лиана и снова села за руль.

После того как они покинули берега озера с водопоем, Хол смотрел на мир уже другими глазами. Заповедник теперь не казался ему местом для лёгких прогулок, как и для познавательных экскурсий. Дикая природа всегда остаётся дикой и в любой момент готова отомстить человеку за пренебрежительное к ней отношение.

Наступало время обеда, который их ждал ещё на одной поляне, где снова стояли столы с закусками и бутербродами. Вторая машина была уже там. Пока все перекусывали, Берил Браш достала свою тетрадь и по нескольку раз заставляла Эрика и Уинстона рассказать всё, что происходило на берегу озера с водопоем, и каждый раз в её воображении эта чёрная мамба становилась всё крупнее и ядовитее. У неё сильно увеличилась голова и даже появились клыки, как у самого хищного зверя. При каждом описании этого зверя Берил тонко вскрикивала и смотрела на Эрика с нескрываемым обожанием.

Дядя Нэт посмеивался, но Хол оставался серьёзен. Второй раз за одни сутки он стал объектом всеобщего внимания, причём не самого приятного свойства. Сначала он выдумал преступление, которого не было, потом его едва не укусила самая ядовитая змея в мире. Повода для гордости в этом тоже немного. Единственным его утешением являлось то, что Ерик Лавджой тоже испытывал некоторое смущение от всей этой истории и хотел, чтобы о ней поскорей забы… И Хол перестал жевать. Он вдруг понял, что забыл возле озера свой блокнот!

– Что с тобой? – опять испугался дядя, увидев, как племянник изменился в лице.

– Ничего, – сказал Хол, – всё в порядке. Я возьму ещё один бутерброд.

Мысль об оставленном блокноте уже больше не покидала его. Эх, пропали такие рисунки! И главное, уже безвозвратно. Даже если он скажет Лиане, она не будет туда возвращаться. А все в очередной раз подумают, как он их уже достал. Нет, нужно смириться и молчать. Взяв яблоко, Хол пошёл к баобабу, в тени которого уже сидел Уинстон, держа на коленях большую тарелку с бутербродами, фруктами и орешками.

– Садись, не бойся, – похлопал по земле Уинстон. – Пока Чипо с нами, змей можно не бояться. Чипо с ними разделается в два счёта. Нет, я серьёзно. Мама говорит, что жёлтый мангуст – прирождённый охотник на змей. Его никакой яд не берёт.

– Правда? – удивился Хол, осторожно садясь рядом, но стараясь не касаться ствола дерева. Чипо сидел у Уинстона на плече и совсем не походил на борца со змеями.

– Да. Он же очень ловкий, – сказал Уинстон и взял с тарелки пару орешков. Один он подбросил вверх и поймал ртом. Точно так же подкинул и второй, но уже много выше и при этом громко щёлкнул пальцами. Мангуст подпрыгнул и поймал орешек высоко над землёй. При этом извернулся в воздухе так, что приземлился на дерево и лишь потом спустился на плечо хозяина.

– Молодцы! – похвалил обоих Хол.

К ним подошла Николь:

– Народ говорит, что надо возвращаться. Миссис Сасаки очень устала и плохо себя чувствует, а твоему дяде, Хол, нужна перевязка, и вообще, нужно осмотреть ногу. Лиана сказала, что может отвезти их назад, а все остальные могут продолжить сафари. Я лично решила, что возвращаюсь. Не хочу оставаться в одной машине с папой.

– Пожалуй, и я поеду, – сказал Хол, вставая. Ему тоже не нравилась идея сидеть в одном джипе с Мервином. Да и чувствовал он себя по-прежнему неважно.

– Тогда и я с вами, – быстро сказал Уинстон. – Я покажу вам бег Чипо по тоннелям.

– По каким тоннелям? – не понял Хол.

– По таким. Я делаю для него систему тоннелей. Из труб. Потому что все жёлтые мангусты, они же, как сурикаты, норные животные. Привыкли лазать по своим ходам под землёй.

– А можно я с вами? – попросилась Николь.

– Конечно, – ответил Уинстон. – Чем больше мы сделаем тоннелей, тем интереснее.

Через час джип остановился возле железнодорожных путей. Паровоз и весь поезд «Звезда сафари» были буквально облиты полуденным солнцем, от вагонов так и пыхало жаром. Фло стояла на крыше тендера и через шланг наполняла его баки водой. Увидев ребят, она помахала им рукой. Ей помахали в ответ.

– Кто это? – спросила Николь. – Та девушка наверху в комбинезоне?

– Это Фло Аккерман, сестра Лютера. Она второй машинист паровоза.

– Как! – ужаснулась Николь. – Наш паровоз ведёт женщина? Да если папа узнает, он просто взбесится.

– Извините-ка, – через паузу сказал Хол. – Я на минутку отойду. Мне надо с ней поговорить.

Хол подошёл поближе к тендеру и задрал вверх голову. Солнце светило ему прямо в глаза. Он приложил к ним руку козырьком.

– Фло!

– Чего? – нагнулась вниз девушка.

– Как зовут того человека, который поставляет вам запчасти для паровоза?

– Энцо. Его зовут Энцо. А тебе зачем?

– Просто так. Мы тут говорили о паровозах, которых уже давно не выпускают, однако запчасти откуда-то всё же берут.

– Их снимают с других паровозов, которые уже нельзя восстановить.

– Ага, я понял. Спасибо!

Закончив разговор с Фло, Хол присоединился к Уинстону и Николь, и все втроём они направились в служебный вагон. Там Уинстон открыл одно купе, в котором никто, видимо, не жил, оно было совершенно пустое, хотя заметно пахло мангустом.

Уинстон поднял нижнюю диванную полку и достал из-под неё большой мешок с чем-то громоздким, но лёгким. В нём оказались картонные трубки, на которые обычно наворачивают плакаты и постеры, а потом за ненадобностью выкидывают. Таких трубок оказалось штук двадцать. Ещё из мешка выпала куча чёрных носков и рулон малярной клейкой ленты.

– Странные у тебя носки, – сказала Николь, подняв один и просунув сквозь него руку. – Без носков.

– Они специально так обрезаны. Сейчас вы увидите зачем, – сказал Уинстон. Он взял одну трубку, зачем-то посмотрел в неё на Хола и Николь, словно в телескоп, а затем натянул на эту трубку носок без носка и в него же вставил другую трубку. – Видите? А теперь я скрепляю соединение малярной лентой. Она прочная, и не мажется, и легко отрывается. Так можно создать какую угодно длинную трубу, но мы сделаем несколько колен.

– Одну трубу? – удивился Хол. – А разве она не будет соединяться с другими? У сурикатов же под землей много разветвлённых ходов. И как они будут разветвляться?

– С помощью детских колготок. Самых маленьких.

– Колготок! – фыркнула Николь.

– Да. А что? Они там, в мешке, просто не вывалились. Ну что, а теперь давайте собирать систему тоннелей.

Скоро они увлеклись работой и так развеселились, что не заметили, как начали играть. Уинстон натянул на руку несколько чёрных носков и стал изображать чёрную мамбу.

– Подкрадывается, подкрадывается, – низким голосом басил он и тянул руку в сторону головы Хола.

– Спаси меня, Эрик! – тонким голосом кричал Хол, а Николь схватила свободную трубку и ею, как палкой, стала бить по «змее».

– Умри, гадюка, умри!

Они хохотали так, что даже устали, а потом все повалились на пол. Неутомимо вокруг носился Чипо. Он-то нисколько не устал и готов был играть бесконечно. Пришлось снова заняться системой.

– Слушай, Уинстон, а тот носорог, которого мы видели в заповеднике, почему он без рога? – спросила Николь, прилаживая трубу к лесенке на верхнюю полку.

– Отрезали, – вздохнул Уинстон. – Браконьеры. Они ведь тоже понимают, что за убийство носорога им светит огромный срок, поэтому стараются просто усыпить его дротиком, чтобы потом отрезать рог и тут же смыться.

– Это больно?

– Что? Срезать рог? Я не думаю. Это же ороговевший нарост. Для носорога, наверное, это как для нас постричь ногти.

– Я тысячу раз говорила папе, что нельзя убивать животных просто так! – воскликнула Николь. – Но он говорит, что я просто сентиментальная дурочка.

– Да, твой отец – очень сложный человек, – посочувствовал Хол.

Они помолчали. Вдруг Уинстон спросил:

– Хол, ты всё ещё веришь, что мистер Аккерман связан с каким-то преступлением?

Хол удручённо покачал головой:

– Кажется, я ошибся.

– Жаль, – вздохнул Уинстон. – А я-то думал…

– Знаешь, лучше, чтобы вообще не было никаких преступлений. «Звезда сафари» – хороший поезд. Крутой. И Африка тоже крутая. И звери крутые…

– Слышь, Чипо, тебя только что назвали крутым. Вот сейчас и покрутишься!

Все засмеялись и снова принялись за работу. Система росла и всё более разветвлялась.

– Мне только жаль, что я потерял свой блокнот, – рассказал о своём горе Хол. – Забыл его возле озера.

– Ты потерял блокнот?! – воскликнул Уинстон. – А как же твои рисунки? Жалко.

– Конечно, жалко. Над ними я привык думать. Мне лучше думается, когда я рисую. Ладно, хватит об этом. Много ещё?

– Мы уже закончили, – сказал Уинстон, обматывая лентой носок. – Это последнее сочленение.

После этих слов он показал вход в трубу своему другу. Чипо мгновенно туда нырнул, и вдруг началось. Вся система заходила ходуном, когда Чипо начал внутри неё носиться. Вверх-вниз, туда-сюда, из одного колена в другое, по всем стенам и по всему помещению. Казалось, он никогда не остановится. Возможно, он сам бы действительно никогда и не остановился, но тут снаружи донёсся звук подъезжающей машины, и все выглянули в окно.

– Вернулись. Значит, сейчас четыре часа, – сказал Уинстон.

– Значит, сейчас нас будут звать на полдник, – вздохнула Николь, и невольно вздохнули все.

Никто не хотел возвращаться в мир взрослых.