Текст книги "Убийство в «Звезде сафари"

Глава 18
Большая белая акула

Патрис Мбата спокойно вошёл в купе, переставил стул и сел на него к столу боком, слегка развалившись и вытянув вперёд свои длинные ноги.

– Господа, – сразу начал он, ослепив присутствующих белоснежной актёрской улыбкой, – чем могу быть полезен?

– Не могли бы вы, мистер Мбата, рассказать нам, – сразу начал свой допрос Эрик, – где вы были и что делали в момент известного вам события?

– Спал, – коротко ответил Патрис, но потом всё же соизволил чуть-чуть развить тему: – Я вернулся в своё купе, чтобы немного поспать перед ужином. В это время меня всегда морит сон.

– Днём обычно спят только пожилые люди, – заметил Уинстон.

Патрис рассмеялся и похлопал себя по своим слегка пухлым щекам.

– Это оздоровительный сон. Он помогает мне лучше выглядеть на экране.

– Значит, выстрела вы не слышали? – спросил Эрик.

– Ничего не слышал. На глазах была маска, в ушах – беруши. Всё это я обязательно вожу с собой.

– Но что-то вас всё-таки разбудило, да? – сказал Хол. – Когда вы вышли в коридор, вы спросили: «А что тут происходит?»

– Меня разбудил мой будильник. На часах. – И он показал часы на запястье. – Перед ужином мне нужно было ещё принять душ и переодеться. А когда я проснулся, снял маску и вытащил беруши, то услышал в коридоре какие-то голоса. Поэтому вышел и спросил, что там происходит.

– Дверь была приоткрыта. Вы специально её такой оставили?

– Я? – изумился Патрис и сел на стуле прямо. – Нет, не помню. Наверное, случайно так получилось.

– Всё понятно, мистер Мбата, – проговорил Эрик, что-то записывая в свой блокнотик. – Спасибо. Кстати, а как давно вы знакомы с мистером Кросби?

– Я с ним незнаком, – нервно произнёс Патрис. – И никогда не был.

– Но вы как-то говорили, что знали его. – Эрик нацелил в Патриса остриё своего карандаша.

– Знать-то знал, – сказал Патрис и кисло улыбнулся. – Очень даже хорошо знал эту восхитительную скотину. И никогда не забуду.

– Объяснитесь.

– Он погубил мою карьеру. – Патрис наклонился поближе к Эрику.

– А что случилось?

– Я проходил кастинг для съёмок в одном голливудском блокбастере, который мог сделать меня знаменитым на весь мир. Это фильм об известном боксёре по прозвищу Торнадо, а снимала его компания «Кросголд», которая, к моему несчастью, принадлежала Мервину Кросби. Кинопробы прошли удачно, меня утвердили на роль, однако я должен был до начала съёмок немного поднакачаться. Я не выходил из спортзала, ел только яйца и стейки из говядины, пил протеиновые коктейли, нарастил гору мускулов, и вдруг всего через неделю после начала съёмок на нашей площадке появляется этот Кросби. Сам. Зачем-то прилетел в Лос-Анджелес и захотел посмотреть, как движется его фильм. Мы, конечно, все собрались, приготовились, мы ждали его, мы выстроились. И вот он идёт, весь такой, ну вы понимаете. Здоровается со всеми, спрашивает, кто что играет. Подходит ко мне и тоже спрашивает. Я отвечаю, мол, я Торнадо. А он вдруг как заорёт: «Что-о?!» Позвать, кричит, режиссёра. И говорит ему, кто, мол, его выбрал, то есть меня. Он же перекачан, как бык-мутант! Он просто не влезет в кадр! Уволить его! Ищите другого актёра! И пошёл себе дальше. Понимаете?

Хол плохо разбирался в Голливуде, но обида актёра казалась ему очевидной.

– Понимаете? – продолжал актёр. – Одно его слово, и вдруг всё пошло прахом. Я сначала был в шоке, я бросился за ним, я просил его, умолял. А он только рассмеялся мне в лицо и назвал нехорошим словом. Ну и я… Я, конечно, слегка вспылил. А он приказал охране выкинуть меня вон. Скотина! Как вспомню… – Патрис сжал кулаки и заскрипел зубами. – Короче, потом я два года сидел без работы, мой агент от меня отказался, меня больше никуда не приглашали. Я мог сниматься только в дешёвых сериалах, и только у себя дома, в Южной Африке. Вот такие дела. Этот человек разрушил мою жизнь, а он даже не помнит, как меня зовут.

– Я понял, – сказал детектив. – И тогда вы…

– Что тогда и я? Вы хотите сказать, я был зол на него? Ну, как вам сказать. Мягко говоря, да. Малость зол. Я готов был его убить. Но я его не убивал. Я не настолько глуп, чтобы садиться в тюрьму из-за какой-то мелкой пошлой скотины, как этот Мервин. Много чести!

– Хорошо. Мой следующий вопрос: вы знали, что мистер Кросби едет на этом поезде?

– Если бы знал, я бы не поехал.

На этом допрос Патриса закончился. Когда он ушёл, никто не хотел его больше обсуждать. Тем более осуждать. Лишь Уинстон вздохнул:

– А из него мог бы получиться хороший Торнадо. Хотя сам фильм был полный отстой.

– Ладно, давайте поговорим с его подругой, – сказал Эрик.

Порша вошла вся одетая в очень яркое и сложное платье, на голове – не менее интересно завязанный платок. Она присела на самый краешек стула, будто заглянула всего на минутку и скоро собирается уйти.

– Я была на кухне, разговаривала с поваром, – сразу заговорила она, ещё раньше, чем Эрик успел задать вопрос.

Эрик молча кивнул, а Хол отметил точку её нахождения на своей схеме.

– Мистер Леон, мой врач, – продолжила Порша, – о котором вы уже знаете, велел мне придерживаться строгой диеты, о чём вы тоже знаете. – И она укоризненно посмотрела на Хола, а тот слегка устыдился. – Ну так вот. Я лишь хотела убедиться, что приготовленные для меня блюда будут сделаны правильно. Вот и всё.

– Значит, вы были в том вагоне, где кухня, правильно?

– Да. И вы же там меня видели, детектив!

– Да, я там был, – сказал Эрик. – Я видел, как вы шли по коридору. Значит, выстрела вы не слышали.

– Ну, конечно. Слишком далеко, да и этот шум. И колёса стучали, да и на кухне было шумно. Ну, вы понимаете, стучали ножи, гремела посуда, что-то кипело и булькало.

– А потом куда вы направились?

– Я возвращалась в наше купе к Патрису, когда увидела людей возле смежного купе. Так я узнала, что был выстрел.

– Патрис отказался пойти с вами на кухню или как?

Порша посмотрела на Эрика так, будто немного сомневалась в его умственных способностях.

– Нет, он хотел вздремнуть перед ужином. У него такая привычка.

– Он всегда так делает?

– Патрис вообще-то любит поспать. Он как лев, который спит два раза в сутки. Ночью и днём.

– А вы?

– Если бы я спала днём, я никогда бы не создала свой бизнес. Увы, не могу позволить такую роскошь. – Порша очаровательно улыбнулась.

– Вы встречали мистера Кросби раньше? – спросил Хол.

– Нет. Но, конечно, я много о нём слышала. Мне известна его репутация. Знаете, в деловых кругах его называют «большая белая акула». Он ест людей. Он хищник. Хищник по натуре. Но личных претензий у меня к нему никогда не было.

– А вот у Патриса имелись к нему свои счёты, всё верно? – требовал подтверждения Эрик.

– Патрис его просто ненавидел. Но, конечно, не до такой степени, чтобы убить.

– Вы знали, что мистер Кросби едет на «Звезде сафари»?

– Да, мне писала Николь. Мы с ней общались на форумах, а потом и переписывались через почту. Умная девочка, которая знает, чего она хочет.

– И поэтому вы тоже купили билет?

– Да. – Порша сделала паузу и пристально посмотрела Эрику в глаза: – Возможно, вы думаете, что я хотела познакомиться с дочерью Кросби, чтобы извлечь из этого какую-то выгоду? Возможно, и так. Не буду вам врать. Я деловой человек. Но также и женщина. Эту поездку на сафари я изначально представляла себе как небольшое романтическое путешествие.

– Однако своему спутнику про семью Кросби вы ничего не сказали?

– Разумеется, нет. Патрис бы просто не поехал. К тому же я надеялась, что былые страсти в нём уже улеглись. В последнее время он стал поспокойнее. Но всё-таки лишний отпуск ему бы не помешал…

– Понимаю, мисс Рамабоа, понимаю, – вздохнул Эрик. – Вы можете идти, спасибо.

Хол давно закончил свой портрет Порши и теперь смотрел на рисунок, как будто хотел, чтобы он рассказал ему что-нибудь ещё. Хол не всё понимал. Зачем она взяла с собой Патриса, заранее зная, что ему это будет неприятно. И это ещё мягко сказать. Какое тут могло быть романтическое путешествие вообще?

– У неё железное алиби, – сказал Эрик, когда дверь за Поршей закрылась. – Я видел её, когда ходил на кухню за фруктами. Они у меня ещё даже остались.

Он взял из вазы большое зелёное яблоко и стал снимать с него кожуру маленьким перочинным ножичком с перламутровыми накладками.

– Но что-то она всё же недоговаривает, – сказал Хол, наблюдая, как Эрик ест яблоко. – Интересно, что?

Никто ему не ответил.

Потом пришла мисс Браш. Писательница ворвалась в комнату для допросов, словно вихрь, развевая всеми складками своего летнего платья и наброшенным на плечи кисейным шарфом.

– Нахал, нахал! – воскликнула она, падая на стул. – Допрашивать! И кого! Меня! – Будь у неё в руках веер, она бы капризно ударила Эрика по руке. – Ну нет, скажите, какая наглость!

Хол улыбнулся. Ему начинала нравиться эта женщина. Но и Берил Браш нравилось, что её вызвали на допрос.

– Итак, пусть всё будет по-настоящему! Настоящее преступление. Настоящее расследование. Допросы с пристрастием. Господи, какая удача! Моя книга пишет себя сама. – После этого она томно вздохнула, уронила руки себе на колени и жалобно пропищала: – Ну что ж, я готова, сударь. Допрашивайте меня, господин следователь.

Эрик смущённо откашлялся и перевернул чистую страницу своего полицейского блокнотика.

– Мисс Браш, где вы были…

– Во время убийства? – тут же подсказала писательница. – Я рада, что ты сам спросил, Эрик, потому что во время убийства я находилась в своём купе и работала над рукописью. Только что в обзорном вагоне во время вечернего чая там состоялась настоящая семейная драма. Столкнулись отцы и дети. Вернее, отец и дочь. Вдохновение захлестнуло меня. Я едва успевала записывать диалоги. Очнулась я лишь тогда, когда увидела, что в вагоне почти никого не осталось. Кроме Мервина Кросби. Он ещё ел. Я встала, чтобы тоже уйти, а по дороге захватила кусочек фруктового тортика. Он это заметил и знаете, что он сказал? Он сказал: «Берите кусок побольше, милочка. С вашими габаритами вам можно есть такие торты целиком».

Эрик аж крякнул:

– Он так и сказал?

– Он так и сказал. И вы знаете, что я ему ответила?

– Что?

– Я сказала, что это прекрасная идея, и захватила с собой весь торт. Этот болван даже не предполагал, что все свои лучшие книги я написала именно на таких тортиках. Они дают мне энергию, как каменный уголь нашему паровозу!

Хол улыбнулся. Сравнение ему понравилось. Он представил себе поезд, бегущий по саванне и на ходу пожирающий фруктовые тортики.

– Так что нравится вам это или нет, но во время стрельбы я находилась в своём купе. Окно было открыто, потому что я задыхаюсь без свежего воздуха. Когда начали стрелять, я посмотрела на часы. Было без трёх минут четыре. Но это по лондонскому времени, потому что часы я не переводила. По местному времени было без трёх пять.

– И что вы сделали? – спросил Эрик.

– Я записала.

– Записали что?

– То, что услышала, и как испуганно встрепенулись ресницы, и как сбилось дыхание, и как тело пробрала дрожь, короче, всё то, что могло пригодиться для следующей главы. Говорю вам, эта новая моя книга пишет себя сама! В этом даже есть какая-то мистика, – выдохнула она.

– Вы были знакомы с мистером Кросби? – резко спросил Хол.

– О нет! Бог избавил. – Мисс Браш энергично затрясла головой. – Я слышала, конечно, о нём, но ничего не буду говорить. Человек умер, а о мёртвых либо хорошо, либо ничего. Ибо если кто-то говорит о мёртвом плохо, значит, чувствует перед ним свою вину, разве нет?

Эрик даже рассмеялся:

– Разве да, Берил, разве да.

– Далее. – Берил достала из сумочки свою тетрадь. – Я знаю, что вы меня спросите, кого я подозреваю. Так вот, я подозреваю всех! Сначала японцев. Они говорили меж собой по-японски и бог знает какие козни замышляли против мистера Кросби. Далее возьмём Николь. – Она пролистнула страницу. – А вот вы знали, что Николь вегетарианка? Поэтому может быть членом какой-нибудь экстремистской организации по защите прав животных и может иметь свой счёт к своему отцу, отъявленному мясоеду. Далее у нас идёт мистер Натаниэль Брэдшоу…

Услышав имя своего дяди, Хол вздрогнул и тут же немного разлюбил мисс Браш. Ему даже показалось, что она дура.

– И вы так можете обвинить каждого? – прищурившись, спросил он. – Просто ради написания вашей книги?

– Ну разумеется! Любой из пассажиров имел возможность совершить это преступление! Это же азы писательского мастерства и вообще одна из основ детективного жанра.

Хол попробовал рассмеяться, а Эрик вежливо попросил мисс Браш позволить ему приобщить её тетрадь к делу.

– Вы хотите, чтобы я вам её отдала? Никогда! Ни за что! – И она быстро спрятала тетрадь в сумочку. – Это мои рабочие материалы, и они мне нужны самой.

Неожиданно раздался стук в дверь, и на пороге появилась Амелия Кросби. Она выглядела очень взволнованной.

– Я должна с вами срочно поговорить, мистер Лавджой.

Эрик поднялся и вышел из-за стола. Сначала он поклонился писательнице, сказав, что та может идти, и не без труда, но выпроводил её из комнаты. Затем обратился к миссис Кросби:

– Я слушаю, мадам.

– Рубашки Мервина. Любимые розовые рубашки Мервина. Они исчезли!

– Исчезли?

– Я теперь живу вместе с Николь, в её купе, и весь наш с Мервином багаж был перенесён туда, потому что наше купе опечатано. Я стала укладывать вещи мужа, чтобы отправить их домой, и вдруг оказалось, что его рубашки пропали. Их было четыре штуки, новых, очень дорогих, я сама их вешала в шкаф, а вот теперь их нет. Даже не знаю, что и думать.

– Очень интересно, – наморщил лоб Эрик. Затем посмотрел на Хола и Уинстона: – Господа, я вынужден сделать перерыв. Встретимся здесь же примерно через полчаса.

Глава 19
Слоновий переполох

– Чипо, ты тоже проголодался? – спросил Уинстон у своего хвостатого друга. – Понятно. Мы тоже. У помощников детектива было много работы, и они не прочь перекусить.

Все трое, Чипо на плече Уинстона, отправились на кухню. Они уже были в служебном вагоне, когда Хол обратил внимание, что поезд начал резко сбрасывать скорость, заскрежетали тормоза, беспрестанно доносились свистки паровоза. Хол открыл окно и выглянул наружу.

– Что там? – спросил Уинстон.

– Кажется, слон.

Поезд остановился в трёх-четырёх метрах от слона, который шёл прямо по шпалам и ни на что не реагировал. Пассажиры высунулись из окон, желая узнать причину остановки и почему так долго свистит паровоз.

Хол увидел, как откуда-то спрыгнула Фло и побежала вперёд, к паровозу. За ней спешила Лиана.

– Пойдём посмотрим! – сказал Уинстон и побежал по коридору.

– Интересно, – поспешил следом Хол, – а что они будут делать?

– Прогонять слонов. Потому что где один слон, там будет и всё стадо. Иногда с ними бывает проблема. Так-то они боятся свистков и обычно отходят, но сейчас это почему-то не работает. Но мама всё равно их отгонит.

– А как она их отгонит?

– Увидишь. Возьми вот тот серебряный поднос!

Хол взял с одного из сервировочных столиков поднос и вместе с ним спустился на землю. Из другого тамбура на землю уже спустились проводница Кайя и несколько поваров, вооружённых большими кастрюлями и поварёшками. Увидев Уинстона, Кайя дала ему сковородку и большую железную кружку. Все вместе они присоединились к Фло и Лиане, не отходивших далеко от паровоза. Лиана объясняла:

– Сейчас паровоз будет идти с очень маленькой скоростью и давать свистки. А мы попробуем отогнать слона обратно в кусты. Уинстон! – Увидев сына, она приказала ему, чтобы тот отошёл назад, но сын продемонстрировал, что он хорошо вооружён, и Лиана невольно улыбнулась.

– А где мистер Аккерман? – спросил Хол, оглядывая всю команду.

– Мой брат не любит грязной работы, – усмехнулась Фло. – У нас разделение труда: я отвечаю за техническую часть, Лиана организует сафари, а Лютер считает себя почётным пассажиром. – После этих слов она забралась на паровоз, чтобы объяснить Шейле и Грэгу, что надо делать.

Все остальные двинулись по путям вперёд, осторожно приближаясь к шагающему по шпалам слону. К счастью, другие слоны шли где-то в стороне, пробираясь по кустам, иногда мелькали их серые спины.

– Подождите! Меня подождите! – послышался сзади крик, и Хол увидел запыхавшуюся мисс Браш. Та бежала и кричала: – Без меня ничего не делайте! Я тоже хочу увидеть!

И тут же, словно в ответ на её просьбу, раздался дружный стук ложек и поварёшек о кухонную посуду. Холу нечем было бить в свой поднос. Сначала он стучал рукой, но потом поднял кусок щебня. С камнем получалось едва ли не громче и звонче, чем у остальных. Писательница тоже помогала. Она хлопала в ладоши, а потом положила два пальца в рот и так пронзительно, по-разбойничьи, свистнула, что Хол даже от неожиданности присел. Вообще-то кричали, свистели и улюлюкали все, помогая паровозу, который тоже утомлённо посвистывал и медленно полз следом за людьми.

Таким способом им всё же удалось прогнать упрямого слона. Ни на кого не глядя, тот свернул к какому-то кусту, показавшемуся ему аппетитным, сорвал с него ветку с бурыми пожухлыми листьями и начал меланхолично жевать. И похоже, даже не заметил, какой он устроил сыр-бор.

Когда поезд наконец миновал дрейфующее стадо слонов, воинственная группа пассажиров начала снова рассаживаться по своим вагонам. Хол ещё издали увидел дядю Нэта, который выглядывал из окна вагона-салона, и ребята направились туда.

– Дядь, вы видели? Мы прогоняли слона! – возбуждённо говорил Хол. – Настоящего! Если бы я хотел, я бы даже мог дёрнуть его хвост! Но не стал. А что вы тут делаете? Читаете?

– Да вот, – дядя стоял у книжного шкафа и листал какую-то книжку, – хотел познакомиться с историей «Звезды сафари». Оказывается, эти вагоны были изготовлены ещё сто лет назад бельгийской компанией «Международные спальные вагоны». Но изначально они предназначались для «Восточного экспресса». Это было ещё до Второй мировой войны. Так что неудивительно, что при постройке вагонов в них было предусмотрено немалое количество потайных мест для перевозки секретных шпионских материалов, а также контрабанды.

– Ух ты! – почти одновременно воскликнули Хол и Уинстон, оба всё ещё были возбуждены. – Здорово!

– Согласен. Интригующе. Кстати, а как у вас дела, детективы?

– Мы ужас как много всего узнали! – взахлёб начал рассказывать Уинстон. – Во-первых, Патрис ненавидел мистера Кросби, потому что тот разрушил его карьеру…

– Как разрушил? – не понял дядя Нэт.

– Уинстон! – остановил своего друга Хол. – Забыл? Мы же дали обещание никому ничего не рассказывать.

– Но это же твой дядя, – начал оправдываться Уинстон. – Ему же можно!

– Можно. Но потом. А сейчас пошли назад. Мистер Лавджой, я думаю, уже ждёт. Полчаса прошло.

– Знаете, а я пойду с вами, – вдруг сказал дядя Нэт. – Наверняка ведь Эрик захочет и меня допросить.

И они пошли в кабинет Эрика, который Хол про себя назвал комнатой для допросов. Детектив уже сидел там. Он удивился, увидев дядю Нэта.

– Натаниэль, а ты-то зачем сюда пришёл? Я тебя не звал.

– А я сам, – улыбнулся дядя. – Всё равно ведь придёт и моя очередь. Так что давай, делай своё дело и не смотри, что мы друзья.

Эрик почесал затылок:

– Ладно. Я сам хотел тебя пригласить, но уже в самом конце, когда будут собраны все показания. Чтобы проверить некоторые алиби.

– Вот видишь? Теперь я могу пригодиться и раньше, – сказал дядя Нэт. – Скажи, а Хол уже рассказал тебе, что мы делали реконструкцию гибели мистера Кросби? У него, кстати, есть рисунок того купе с описанием, что где стояло и как лежал убитый. Но главное вот что. Нам всё же удалось выяснить, как убийца мог выйти из купе Кросби. Хол, ты можешь всё это показать и рассказать?

Хол открыл блокнот, он с удовольствием это сделал. Эрик задумался.

– Так вы говорите, что в купе мистера Кросби кто-то был, а потом ускользнул через купе Патриса? А тот спал и ничего не ви– дел?

– Причём убийцу никто не заметил в коридоре, – добавил Хол.

– Призрак, что ли? – усмехнулся Эрик.

– Мне кажется, я нашёл объяснение, – сказал дядя Нэт, склонившись над рисунком. – Этот человек мог быстро проскользнуть в соседний вагон, вот сюда, и скрыться в среднем купе, которое незанято. Ба! – И он вдруг с изумлением поднял голову и огляделся по сторонам. – Да это же то самое купе!

– Вот тебе и ба! – усмехнулся Эрик. – Хотя возможно, возможно. Н-да… Спасибо, Нэт, за то, что ты решил неразрешимую задачу. – Затем он откинулся на спинку стула и внимательно оглядел всех: – Молодцы! Молодцы, да. Интересно, как вам пришло в голову сделать такую реконструкцию?

– Это всё дядя, – честно признался Хол. – Это он всё придумал. Но вот чего я хотел у вас спросить. Когда вы вошли в купе вместе с моим дядей, ключ Кросби был там?

– Он лежал на столе.

– Отлично! – И Хол отметил на рисунке, что ключ лежит на столе в купе Кросби.

– Но, если ключ был, это исключает, что кто-то вышел из купе через дверь, пока нас не было в коридоре, – резонно заметил дядя Нэт.

– Ты очень мне помогаешь, дружище, – сказал детектив. – Но, понимаешь, мне надо допросить ещё несколько человек, и хотелось бы успеть до обеда…

Дядя Нэт вздохнул и нехотя согласился уйти. Закрывая за собой дверь, он пожелал всем удачи.

– Завидует, – прошептал Уинстон. – Мы всё же настоящие помощники детектива, а он…

Хол ничего не сказал. Он чувствовал себя слегка виноватым перед дядей.

Мистер и миссис Сасаки явились вместе. Доктор сначала аккуратно усадил свою жену, потом сел сам и сразу предупредил, что его жена, вероятно, не сможет исчерпывающе ответить на все вопросы сама, поэтому он будет ей помогать.

– Нет нужды, – улыбнулся Эрик. – У меня к вам всего один вопрос, и очень несложный. Где вы были вчера во время известного вам события?

– У себя в купе, – ответил мистер Сасаки. – Мы вернулись сразу после того неприятного инцидента в обзорном вагоне. – Он что-то сказал своей жене по-японски, та кивнула. – В купе мы отдыхали. И ещё наблюдали за полётом орла, который парил в восходящих потоках воздуха над саванной. Завораживающее зрелище.

– Вы были в своём купе и во время выстрела?

– Да, я услышал звук и сразу выглянул в окно. В первый момент мне даже показалось, что мистер Кросби стрелял по орлу, но ничего подобного. Поэтому я взял медицинский чемоданчик, который всегда вожу с собой, и пошёл узнать, не случилось ли чего. В коридоре вагона люкс находился мистер Брэдшоу и уже собирался послать за мной.

– А миссис Сасаки всё время оставалась в купе, я так понимаю?

– Нет. – Жена доктора ответила сама. – Я пошла в вагон-салон, чтобы взять почитать. Я не знала, что случилось.

Потом Эрик ещё немного с ними побеседовал. Его интересовало, знали ли они мистера Кросби лично, ответ был отрицательный. Да, Кросби действительно хотел построить казино в Киото, но сам там никогда не появлялся. Мистер Сасаки был в этом абсолютно уверен. Потом он наклонился к жене, которая что-то тихо сказала ему на ухо.

– Ваша жена желает что-то уточнить? – сухо поинтересовался Эрик.

– Вовсе нет, – прокашлялся доктор Сасаки. – Она лишь сказала, что мистер Кросби… Я не совсем точно знаю, как это будет по-английски: «Так ему и надо». Короче, в Киото теперь всем будет спокойнее.

Закончив беседу, Эрик встал, чтобы проводить японскую чету до дверей. В этот момент в коридоре показалась Лиана.

– Мама! – крикнул ей Уинстон и помахал рукой. – Я здесь.

– Можно зайти? Я не помешаю?

– Да, пожалуйста, миссис Тсотсобе, – посторонился Эрик.

– Честно сказать, я искала случая, чтобы с вами поговорить, хотя вы меня и не приглашали.

– Проходите, садитесь.

Лиана села, достала из кармана конверт и вытряхнула из него записку.

– Вчера вечером, когда я вернулась в своё купе, я нашла под дверью записку. Вот эту. Она от мистера Кросби.

– «Жду вас в вагоне-ресторане без четверти шесть. М.К.», – прочитал Эрик. – Гм. Интересно. – Он показал записку Холу, и тот быстро скопировал её содержание. – Очень интересно, миссис Тсотсобе. Есть ли у вас предположения, о чём мистер Кросби хотел с вами поговорить?

Лиана пожала плечами:

– Возможно, хотел извиниться, хотя я даже не знаю… – Она тяжело вздохнула. – Понимаете, моя работа предполагает улаживание различного рода вопросов с клиентами, я к этому привыкла, и всё же…

– И он не пришёл?

– Да. Я ждала, но он так и не пришёл. А потом я узнала, что с ним случилась беда.

– То есть в момент его смерти вы находились в вагоне-ресторане?

– Да. Кайя меня видела. Мы с ней немного поболтали.

– Можно я пока подержу записку у себя? – сказал Эрик, забирая бумажку. – Она может быть важной уликой.

Лиана ничего не имела против и ушла, напоследок наказав Уинстону, чтобы он вёл себя хорошо и никуда не исчезал. Затем наступила очередь допроса Лютера Аккермана.

– Было обязательно сюда меня звать? – хмуро пробурчал он, бухаясь на предложенный стул. – У меня ведь есть и другие срочные дела, требующие моего присутствия. Я же начальник поезда, вы меня понимаете?

– Понимаю, Лютер. Но мы в данный момент устанавливаем некоторые факты, и ваша помощь абсолютно необходима, – официальным тоном произнёс Эрик. – Где вы были вчера в момент выстрела?

– Я точно не помню, – заёрзал на стуле Лютер. – Я даже ничего не слышал. Как раз в тот момент я забирал стул из вагона-салона и переносил его в пустое купе. Один из пассажиров пожаловался, что обивка на нём порвалась, а это было нехорошо.

– Кто именно из пассажиров? – прищурил глаз Хол.

– Амелия Кросби. – Лютер перевёл взгляд на Хола. – Я как раз пробирался со стулом через тамбур, когда мимо начал пробираться Натаниэль Брэдшоу, и он сказал, что мистер Кросби хочет застрелить носорога прямо из окна своего купе. Тогда я бросил стул и побежал вслед за ним.

– У меня ещё вопрос, – сказал Хол. – Ранее мистер Кросби приходил к вам в купе со своим ружьём, однако вы не конфисковали ружьё на время поездки, а отдали ему обратно. Почему? Если бы вы его забрали, ничего бы не случилось.

– Но я же не знал… – застонал Лютер. – Я даже не мог подумать. Ведь кто передо мной был? Сам Мервин Кросби, владелец огромного количества газет и телеканалов. И мне было очень важно, чтобы ему понравилась эта поездка. В благодарность он мог сказать всего одно слово, и наша компания снова бы ожила. Но также он мог и уничтожить её. Опять всего одним словом. Нет, я не говорю, что я хотел его ублажить, однако на кону для меня стояло слишком многое…

– Это вы взяли рубашки мистера Кросби? – в упор спросил начальника поезда детектив.

– Я так и знал, что вы об этом спросите. – Аккерман опустил голову и начал качаться из стороны в сторону. – Боже, за что мне это всё? Да, рубашки пропали, но поймите меня, – он с мольбой посмотрел на Эрика, – я не виноват. То есть виноват, поскольку начальник поезда отвечает за всё, но… Короче, я уже опросил персонал. Все клянутся, что они ничего не брали. Это просто какая-то загадка.

– Гм, – хмыкнул Эрик и записал показания в свой блокнотик. – Далее мне от вас нужны точные сведения в том, где находился каждый человек из вашего персонала в тот момент времени, когда в купе Кросби прозвучал выстрел. Что с вами, Лютер? Вы куда? Чего вы вскочили?

– Это пожалуйста. Это всегда пожалуйста, – с готовностью пообещал Лютер, снова садясь на стул. – Только я всё уже уточнил. В момент выстрела никто из моего персонала в районе последнего вагона люкс не находился. Я могу вам дать расписание рабочих смен, и сами можете всех допросить.

– Хорошо, – кивнул Эрик. – Ещё один вопрос, Лютер, и можете идти. Кто ещё кроме мистера Кросби и его жены мог иметь ключ от их купе?

– Я. У меня есть ключи от всех помещений в поезде. А проводницы используют мастер-ключ. Они берут его ещё до завтрака и убираются в купе пассажиров, пока те находятся в вагоне-ресторане, а потом мне его возвращают.

– Спасибо, на этом всё, – поблагодарил Эрик, и Лютера словно ветром сдуло.

– Странный какой-то, – сказал Хол, когда они остались в комнате одни.

– Странный ещё не значит подозрительный, – заметил детектив. – А подозрительный ещё не значит подозреваемый. Для подозрения нужны две вещи: возможность и мотив. Взять хотя бы твоего дядю, Хол. – Тут Эрик ненадолго задумался. – Натаниэль Брэдшоу находился в самом центре событий, однако, как мы понимаем, у него не было ни возможности, ни мотива. Правда, это ещё не значит, что у него есть несокрушимое алиби. Алиби нет ни у кого. Кстати, ещё один важный момент, который мне не даёт покоя. Кто из пассажиров мог знать, что в какой-то момент мистер Кросби вдруг бросится в купе, чтобы выстрелить из окна?

Хол молчал. Уинстон тоже. Эрик выдержал паузу.

– В итоге что мы имеем? Только то, что Кросби погиб от пули. Но мы не в силах доказать, сам ли он застрелился или его застрелили. Тупик.