Текст книги "Как поцеловать героя"

Глава 12

В Ярлборо, поднявшись на второй этаж, Николь заглянула поверх плеча Кэтрин в высокое трюмо.

– Ты выглядишь блестяще, Ник, – одобрила Бесс. – Это новое платье?

– Прислала мать, – с гримасой ответила Николь. – Мадам помогла мне убрать тысячу ярдов оборок, кружев и искусственных розочек. Она сказала, что я должна одеваться как гречанка – просто и без лишних украшений.

– Оно действительно просто и в то же время сногсшибательно, – заметила Гвен.

Кэтрин в разговоре участия не приняла, и Николь повернулась к подругам:

– Вы обе выглядите очень славно. Знаешь, Бесс, я просто в восторге от твоей прически.

Бесс смущенно провела рукой по искусно уложенным рыжим локонам.

– Мадам говорит, что это самое лучшее, что есть во мне.

– Она права, – заявила Кэтрин.

Девушки удивленно уставились на элегантную спину од-нокашницы, не понимая, что побудило ее расщедриться на комплимент. А Кэтрин после паузы пояснила:

– Это твое единственное достоинство.

– Слава Богу! – воскликнула Гвен. – А то я уж было подумала, что тебя сглазили.

– Что?

– Только в этом случае ты могла сказать что-то доброе.

Николь и Бесс от души расхохотались. Кэтрин невозмутимо поправила роскошное сапфировое ожерелье.

– Поскольку на сегодняшнем приеме определенно будет несколько бедолаг без титулов и денег, – проговорила она медоточивым голосом, – то у вас троих есть шанс. А теперь прошу меня извинить. Графиня попросила помочь ей принять гостей. – Она помахала рукой и поплыла к двери.

– Меня это нисколько не удивляет, – пробормотала Бесс, когда Кэтрин удалилась. – Они два сапога пара. Не могу поверить, что графиня Ярлборо – дочь миссис Треду-элл. – Девушки взялись за руки и посмотрелись в зеркало.

– Могло быть и хуже, – бодро сказала Гвен.

– Могло быть и лучше, – уныло откликнулась Бесс. – Я кажусь толстой.

– Вздор! – успокоила ее Гвен. – У тебя по крайней мере есть грудь.

– Это корсет, – призналась Бесс. – Все же грудь у меня есть, правда же? И нужно этим козырять.

– А ты что такая тихая, Ник? – спросила Гвен.

– M-м? Да так, просто думаю. – Ей хотелось, чтобы платье, которое купила мать, не было белым. Тем не менее переделка облагородила его. На плечах и лифе были сборки из тонкого прозрачного оранжевого шелка, затем платье свободно ниспадало, расширяясь поверх атласных нижних юбок. В ушах у Николь были плоские золотые серьги, с которыми гармонировала золотая цепочка с розовой камеей, придававшая золотистый блеск ее карим глазам. Густые светло-каштановые волосы были собраны в тугой узел, оставляя шею обнаженной. На Николь из зеркала смотрела удивительно элегантная красотка, хотя и высокая. Она вздохнула.

Гвен схватила ее за руку:

– Пошли. Мы не должны оставлять дражайшую Кэтрин наедине с молодыми людьми, иначе академия миссис Тредуэлл приобретет печальную репутацию заведения, в котором воспитывают снобов.

Конечно, первым человеком, кого Николь увидела, войдя в зал, оказалась ее мать.

– О Николь! – воскликнула она, увидев дочь, и помахала ей крошечным носовым платочком. – Я здесь!

– Мы пойдем с тобой, – шепнула Бесс.

– Мама, – сказала Николь, – позволь представить тебе моих подруг – мисс Боггс и мисс Карстэрз.

– Как вы очаровательны, – вежливо проговорила баронесса. – А где платье, которое я тебе прислала?

– Это оно и есть.

– Не может быть! На том были ирландские кружева, а ниже – каскад роз.

– Я переделала его по совету мадам.

– По чьему совету? Тебе следует знать, что кружева стоят по десять шиллингов за ярд! А розы…

– Леди Хейнесуорт! – Николь с облегчением увидела, что к ним спешит миссис Тредуэлл. – Вы сегодня просто очаровательны! Наверняка это платье вам изготовила мадам Деку. Никто в Англии не умеет так обращаться с шелком!

– Ах, я согласна с вами, миссис Тредуэлл! Она изумительный мастер!

– Вы не заметили, – понизила голос миссис Тредуэлл, – что здесь леди Деспенсер?

– Нет! В самом деле? Где же она? – Баронесса поднесла к глазам лорнет, чтобы рассмотреть приближающихся гостей.

– И вы никогда не угадаете с кем!

– Да неужели с Энтони Дарлингтоном? Я права? О, я так и знала! О них в Лондоне всю зиму ходили слухи. Вы знаете, говорят, что она… – Баронесса оборвала фразу, заметив, что Николь и ее подруги жадно прислушиваются к их разговору. – А вы идите, девочки, ради Бога, развлекайтесь! Разве вы не видите, что мы беседуем?

– Да, мама, – пробормотала Николь и увидела, как мисс Тредуэлл подмигнула ей.

– Так вот какая у тебя мама, – заметила Гвен, когда Николь благоразумно поспешила увести ее в противоположный конец зала.

– Да, вот такая баронесса, – подтвердила Николь, довольная тем, что ей удалось вырваться из тисков матери.

– А вон моя! И мой отец! – воскликнула Бесс и помахала родителям. – Позвольте мне вас представить. – Мистер и миссис Боггс вели себя спокойно, демонстрируя хорошие манеры, и казались брошенными на произвол судьбы среди сверкающей толпы. Теперь стало ясно, от кого унаследовала Бесс рыжие волосы – у отца был огромный запас этого добра, – равно как и фигуру. Ее мать была маленькая и полная, как дочь. Они оба приветствовали Бесс с искренней теплотой, и у Николь защемило сердце, когда она увидела эту жизнерадостную троицу. Она была не против того, чтобы задержаться и окунуться в атмосферу неведомого ей семейного благополучия, однако Гвен заявила, что умирает от жажды, и потащила ее к столу, где было шампанское.

– Я никогда не пила шампанское, – засомневалась Николь.

– Я тоже, но мадам рассказывала мне, как его наполняют пузырьками. Его открытие приписывают монаху Дому Периньону, который ведал подвалами аббатства. Он…

– Прошу прощения, – раздался негромкий мужской голос за спиной Николь. Она отошла в сторону, решив, что загораживает кому-то доступ к столу. Однако Гвен широко раскрыла глаза и сделала легкое движение головой, дав понять, что Николь должна обернуться. Николь повиновалась и увидела перед собой элегантнейшего джентльмена. Он был одет в великолепно сшитый сюртук с накладными плечами. Замшевые рейтузы, плотно обтягивавшие бедра, были заправлены в ботфорты. Тонкую белую рубашку украшал синий, в белый горошек, шейный платок. У джентльмена были черные волосы и короткая острая бородка. Глаза у него были карие, нос с горбинкой. Он наклонился почти к самому уху Николь.

– Я знаю, мы не были должным образом представлены друг другу, – сказал он извиняющимся голосом. – Но я надеюсь, вы простите мою дерзость. Я просто должен установить личность самой красивой гостьи графини.

Николь поспешила отойти в сторону, полагая, что он имеет в виду Гвен.

– Это мисс Карстэрз, – сказала она, играя роль дуэньи. – Мисс Карстэрз, имею честь представить вам…

– Лорд Уоллингфорд, – любезно подсказал молодой человек, целуя Гвен руку. – Рад познакомиться. – Однако быстрота, с которой он вновь повернулся к Николь, заставила ее остановиться. – А вы…

– Мисс Хейнесуорт, – проговорила она.

– Мисс Хейнесуорт! – Он явно не спешил отрывать губы от ее руки. – Какое наслаждение – слышать, как вы произносите свое очаровательное имя.

– Ах, неужели, – смущенно проговорила Николь, поняв, что он хотел познакомиться именно с ней. Не зная, что делать дальше, она отпила из бокала.

– А, шампанское! – сказал лорд Уоллингфорд, беря бокал со стола и поднося его к бокалу Николь. – Нет другого напитка, который было бы столь уместно выпить в момент знакомства с девушкой моей мечты. – Он чокнулся с Николь и одарил ее ослепительной улыбкой.

– Вы простите меня, – бодро сказала Гвен, – я пойду поищу леди Деверо.

– Гвен, – начала было Николь, но та уже исчезла в толпе. Испытывая ужас, Николь снова повернулась к молодому человеку.

Он оглядел ее своими темными глазами с таким вниманием, что ей вдруг захотелось умереть.

– Когда я в последний раз был в Австрии, – сказал он, – я читал истории о валькириях. Вы что-нибудь слышали о них?

– Боюсь, что нет, – ответила Николь.

– Это воинственные девы – богини, которые летают по воздуху и служат Одину – главному из богов. Все они одеты в броню. Вы, дорогая леди, настоящая валькирия. – Он поклонился. – Окажите мне честь, потанцуйте со мной.

Николь поразила сила и страсть, с какой были произнесены эти слова. Чтобы выиграть время, Николь посмотрела ему через плечо на танцевальный зал. Ее внимание привлекло знакомое лицо, обращенное в ее сторону: лорд Бору, сидя в своем бархатном кресле, наблюдал за ней и ее партнером. Ну конечно же! Должно быть, он все это и подстроил, уговорил лорда Уоллингфорда поухаживать за ней. И даже слова Уоллингфорда – «самая красивая гостья графини» – возвращали к их шутливой беседе во время последнего занятия по фехтованию. Николь вспыхнула. Что он сделал – заплатил этому красавцу? Должно быть, он считает, что у нее нет никакой надежды привлечь внимание мужчины без его помощи. Он хотел увидеть поединок? Ну Что же, она ему предоставит такую возможность!

– Я не слишком хорошо танцую, лорд Уоллингфорд, – призналась она.

– Не могу поверить. Ведь вы валькирия, служительница богов!

Брайан Бору продолжал неотрывно смотреть на нее. Николь отбросила всякую осторожность.

– Ну, в таком случае не говорите, что я вас не предупреждала, – сказала она и позволила Уоллингфорду ввести себя в круг танцующих.

Уже через несколько тактов Николь поняла одну великую истину: танцы – вещь относительно не сложная, если тебя ведет мастер. А лорд Уоллингфорд был, без сомнения, самый искусный танцор, которого ей приходилось встречать. Впервые за всю свою жизнь она не чувствовала себя неумехой. Под его управлением Николь скользила, неслась, летела в вальсе и даже, как ни странно, получала удовольствие.

– Вы блестящий танцор, – сказала Николь.

– Меня вдохновляет моя партнерша, – произнес Уоллингфорд с таким серьезным видом, что у нее вспыхнули щеки.

Когда музыка стихла, лорд Уоллингфорд предложил:

– Еще танец? Или, может быть, вы хотите шампанского?

– Послушай, Уоллингфорд. – Рядом возник высокий блондин в голубом сюртуке. – Как насчет того, чтобы нас представить?

– Никакого шанса, – ответил партнер Николь, беря ее под руку.

– Уоллингфорд! – Их поприветствовал еще один молодой человек. – Ты не мог бы представить…

– Пошел к черту, – сказал Уоллингфорд, сжимая Николь руку повыше локтя. – Так что вы предпочитаете, валькирия? Шампанское или танец?

– Энтони Уоллингфорд! – раздался радостный оклик. – Надо делиться богатством! Кто она, твоя очаровательная партнерша? – Этот молодой человек – Николь видела собственными глазами – только что танцевал с Кэтрин и сейчас, оставив ее в одиночестве, направлялся к ним.

– Мне это известно, что касается тебя, то это твоя забота – узнать, – ответил Уоллингфорд, не спуская глаз с Николь.

– Я думаю… мне бы хотелось выйти на воздух, – слабым голосом произнесла она.

Уоллингфорд улыбнулся:

– Мне тоже. – И он с готовностью повел ее к застекленной двустворчатой двери на террасу. Они проходили неподалеку от бархатного кресла лорда Бору, когда Николь подняла взгляд, чтобы выразить ему осуждение за разыгранный им спектакль. Однако на его лице она увидела выражение, заставившее ее остановиться. Лорд Бору смотрел так, как будто она отбила его коронный выпад. Вскинув вверх подбородок, Николь прошествовала мимо него на террасу.

– Скажите, – суховато спросила она, – вы хорошие друзья с лордом Бору?

– С лордом Бору? – При свете луны Николь увидела удивление на лице своего спутника. – Да нет. А почему вы спрашиваете?

– Просто так, – холодно ответила Николь. Если он был лжецом, то очень умелым. – Вы фехтуете, лорд Уоллингфорд?

– Я имею некоторое представление о рапире. – Теперь он выглядел еще более озадаченным. Затем лицо его прояснилось. – Вы намерены побудить меня к дуэли в вашу защиту? Я готов бросить вызов любому, кто сделает попытку увести вас от меня.

– Разумеется, я этого не хочу! – засмеялась Николь. – Но вы не должны вести себя так самонадеянно, ведь мы только что познакомились.

– Тем не менее я ожидал вас целую жизнь, – сказал он так горячо, что Николь задержала дыхание. Он приблизился к ней и осторожно обнял за талию.

– Вы не обидитесь, мисс Хейнесуорт, если я вас поцелую?

Она вскинула голову, не зная, что ответить. Ее никогда не целовали, и естественно, ей было любопытно. В то же время она помнила предупреждения миссис Тредуэлл о том, что девушка должна оберегать свою репутацию.

Пока Николь колебалась, он стоял и молча смотрел на нее горящими глазами.

– Вы считаете, что я слишком дерзок, – наконец тихо произнес он. – Вы правы. Простите меня. Пойдемте в зал. Но вы должны пообещать, что снова будете танцевать со мной.

Через раскрытые двустворчатые двери за его плечами Николь видела кресло лорда Бору. А что, если он и лорд Уоллингфорд заключили пари о том, как она поведет себя в этот вечер? Ее братья, а также их друзья нередко устраивали подобные шутливые пари. Она смеялась вместе с ними, будучи уверенной, что никогда не станет жертвой такого вздора.

Нарядная пара, проходя мимо лорда Бору, загородила Николь и лорда Уоллингфорда от его взора. Николь улыбнулась своему спутнику. Он помог ей почувствовать себя грациозной и желанной, даже если все это делалось ради забавы, и она была благодарна ему за это.

– Вам не следовало так поспешно отказываться от своих слов, милорд. Я была близка к тому, чтобы согласиться.

На его лице вновь появилась улыбка.

– А сейчас не поздно передумать?

– Это вам решать.

Лорд Уоллингфорд тут же привлек ее к себе, и его губы коснулись ее губ.

«Мой первый поцелуй», – думала Николь, чувствуя, как его усы щекочут ей нос. Губы у него были теплые и жадные. Жаль, что он так невысок. Зато поцелуй великолепен! Лорд Уоллингфорд был столь же искусен в этом, как и в танцах. Когда он наконец отпустил ее, колени у Николь дрожали. И она напрочь забыла лорда Брайана Бору.

– О Господи, – пробормотала она и в тот же миг заметила стоявшую в дверях миссис Тредуэлл.

– Николь! – окликнула она. – Что ты там…

Лорд Уоллингфорд обернулся и поспешно поклонился:

– Миссис Тредуэлл! Рад вас видеть. Я имел счастье танцевать с мисс Хейнесуорт и могу сказать, что она делает честь вашей академии. К сожалению, она почувствовала себя нехорошо. Я подумал, что ночной воздух пойдет ей на пользу.

– Понятно! К счастью, я знаю вас как истинного джентльмена. Тем не менее, Николь, тебе пора вернуться в зал.

Тревога сошла с лица миссис Тредуэлл.

– Стыдитесь, Уоллингфорд, – шутливо упрекнула она лорда. – Неужели вы не могли подождать, пока она начнет выезжать?

Лорд Уоллингфорд прижал руку к груди:

– Я просто не мог позволить, чтобы она отдала сердце другому, в то время как взяла в плен мое.

– Николь, – прошептал лорд Уоллингфорд, когда они возвращались в залитый светом зал. – Какое замечательное имя! Вы согласны?

– С чем? – удивилась она.

– Снова танцевать со мной. Поторопитесь сказать «да», пока не слетелись хищные птицы.

– Хищные птицы… – Николь увидела, что к ней движется толпа молодых людей, и подавила смех. – Разумеется, согласна.

– Вы сделали меня счастливейшим человеком на свете, – пробормотал Уоллингфорд ей на ухо. Они приготовились к следующему танцу, а остальные джентльмены отошли, не скрывая своего недовольства. Николь казалось, что она пребывает в волшебном сне.

А затем она поверила в это окончательно. Потому что как только Уоллингфорд обнял ее за талию, она увидела, как лорд Бору подал сигнал Хейдену. Тот принес костыли, и на виду у всего собрания лорд Бору с трудом заковылял из зала.

Остаток вечера был сплошной цепью радостных событий. После второго танца лорд Уоллингфорд должен был, согласно этикету, отпустить Николь. Она танцевала вальсы, менуэты и кадрили со многими молодыми людьми, которые никак не могли сравниться в умении с ее первым партнером; некоторые приносили ей извинения за свою неуклюжесть. Они наперебой бросались за шампанским, стоило ей лишь намекнуть, что она хочет пить. Нешуточная борьба разыгралась, когда гостей пригласили на ужин. В этой схватке победителем вышел лорд Уоллингфорд. Он просто рассек толпу поклонников и предложил ей руку.

Лорд Уоллингфорд сел рядом с Николь за столом не ранее чем удостоверился, что перед ней есть все блюда, которых ей хотелось бы отведать. Даже если лорд Бору и подослал его, он не мог сделать более удачного выбора, подумала Николь.

– А теперь, – сказал ее кавалер, пододвигая стул настолько близко, что их бедра соприкоснулись, – у нас есть возможность узнать друг о друге как можно больше. Расскажите мне о себе.

Николь опустила глаза и почувствовала, что краснеет.

– Право же, особенно нечего рассказывать…

– Чем вы любите заниматься?

– Я обожаю верховую езду.

– В самом деле? Великолепно!

– И… охоту.

– Ничего не доставляет мне большего удовольствия, чем быстрая езда верхом под лай собак! – заявил Уоллингфорд. – Завтра будет охота. Вы поедете?

Николь заколебалась.

– Видите ли, в академии нас учат ездить в дамском седле. Но я гораздо лучше езжу верхом. Это потому, что я росла и училась ездить с моими братьями, – поспешила добавить Николь, уверенная в том, что это приведет его в ужас.

– В бриджах? – спросил лорд Уоллингфорд, и в темных глазах его сверкнул огонек.

Николь в смущении кивнула.

– Боже мой! Как хотел бы я увидеть вас в бриджах!

– Лорд Уоллингфорд!

– Прошу прощения, я снова веду себя дерзко. Но вы только подумайте, чего я добился прошлый раз благодаря этому! – Он глуповато улыбнулся, а Николь почувствовала, как затрепыхалось у нее сердце. Издалека она увидела, что ее мать смотрит на них со странным выражением на лице. Это было так неожиданно, что Николь не сразу поняла, в чем дело. Гордость – вот что испытывала баронесса.

Под столом рука лорда Уоллингфорда стиснула руку Николь.

– Я ошибался. Вы вовсе не валькирия. Вы Диана-охотница. Завтра вы должны выехать верхом.

– О, я не могу. Это вызовет ужасный переполох.

– Он уже происходит в моем сердце.

Николь вспыхнула.

– И потом, у меня с собой нет бриджей, – добавила она.

– Я был бы счастлив, если бы вы воспользовались моими.

Она посмотрела на него сверху вниз. Неужто он не понимает, что они скорее всего будут ей слишком малы? Она не знала, как это объяснить, и мягко сказала:

– Миссис Тредуэлл никогда не позволит. Если я буду сопровождать вас, то только в дамском седле. Я лишь хотела объяснить вам, что в нем я буду чувствовать себя не лучшим образом.

– Вы мне уже говорили, что не можете танцевать, – возразил Уоллингфорд. – Однако я выяснил, что вы потрясающая партнерша!

– Это лишь благодаря вашему мастерству, – искренне сказала Николь.

– Я бы предпочел считать, что мы с вами представляем собой идеальную пару. – Он одарил ее ослепительной улыбкой. – Вы не хотите есть?

Николь посмотрела на тарелку, которую он заботливо загрузил деликатесами. Она вдруг почувствовала, что страшно голодна. Наколов вилкой большой гриб, она поднесла его ко рту и тут же с ужасом поняла, что должна была его разрезать.

Однако в темных глазах лорда Уоллингфорда светилось все то же обожание.

– Мне нравится, когда у девушки хороший аппетит, – пробормотал он, перебирая ее пальцы. – В самом деле, мисс Хейнесуорт, боюсь, что я по уши влюбился в вас.

– Знаешь, Ник, – заявила Гвен, когда уставшие подруги на заре добрались до своей комнаты, – я всегда знала, что ты соблазнительная приманка для мужчины, у которого есть голова на плечах. Но все-таки – сам лорд Уоллинг-форд!

– Я не имею ни малейшего понятия, кто он такой, – призналась Николь.

Гвен и Бесс уставились на нее.

– Ты, наверное, шутишь, – воскликнула Бесс. – Он самый завидный жених во всей Англии!

– Почему?

Бесс помахала рукой.

– Ну, с чего начать? С его изысканных манер? С его безупречного гардероба? Или с того, что он умен и остроумен?

– Лучше с его пятидесяти тысяч в год, – подсказала Гвен.

– Не может быть! – ахнула Николь.

– Он единственный сын герцога Стаффорда.

– В таком случае почему он не носит его фамилию? – удивилась Николь.

– А ты никогда не обращала внимания на лекции миссис Кэлдберн?

– Конечно, нет! Какое мне дело до отбеливания простыней?

– Но она в то же время бесценный источник информации обо всех выгодных женихах, – пояснила Бесс.

– Кажется, твоя мама была счастлива, глядя на тебя за ужином! – воскликнула наблюдательная Гвен.

Николь зевнула.

– Похоже, что так.

– Я подслушала, как она говорила миссис Тредуэлл, что очень довольна твоими успехами в академии и не видит причин для того, чтобы ты продолжала обучение.

Николь замерла.

– Господи, это еще почему?

Гвен пожала плечами:

– Я запомнила ее слова: если моя дочь сумела пленить Уоллингфорда сейчас, то надо ковать железо, пока горячо.

– Я только сегодня познакомилась с ним!

Гвен сделала предостерегающий знак рукой. Они приближались к двери спальни.

– Кэтрин уже на месте, – шепотом пояснила она. – Пришла со страшной головной болью.

– А по-моему, – заявила Бесс, – она пришла с острым приступом ревности по случаю успеха Николь.

Гвен открыла дверь, и они на цыпочках вошли в комнату.

– Я намерена спать по меньшей мере до полудня, – устало сказала Бесс. – Когда ты встречаешься с ним снова, Ник?

– Мы собираемся на охоту. Утром.

Кэтрин оторвала голову от подушки:

– Вы не могли бы замолчать?

– Извини, – шепотом сказала Гвен и вдруг захихикала: – Что ты думаешь о вечере, Кэтрин?

– Ужасно скучный, – заявила блондинка, переворачиваясь на другой бок. – Как и вы трое.