Текст книги "Миллиардер"

2

Итак, я начал поиски Эсфиры. Сначала попытался найти ее через своих друзей в Стране Роз, но безуспешно. Я решил лично вести поиски. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы я просто доверился профессионалам, а сам сидел дома и ждал.

Через неделю после посещения института Тверитинова я вылетел в Дели. В Индии у меня был друг, с которым я учился в Голландии. Он был потомком одного из индийских раджей и удачно занимался гостиничным бизнесом в Гоа. Я надеялся на его помощь в моих делах.

Самолет «Аэрофлота» приземлился в Дели в 19.00. Салах прислал за мной машину, и уже через час я был в его доме.

– Здравствуй, дорогой, – Садах приветствовал меня около своего особняка в Нью-Дели. – Как долетел?

– Нормально, – сказал я и обнял его за плечи, – я чертовски рад тебя видеть.

Мы прошли в дом, я немного отдохнул, и через час мы сели обедать на веранде его особняка.

После обеда мы удалились в кабинет, где я подробно рассказал ему о своих проблемах.

– Да, Влади, – это серьезный вопрос, найти женщину на Востоке, это не то же самое что найти женщину на Западе.

Я понимающе кивнул, зная, что это только начало длинного восточного диалога. Решение все равно будет найдено, но после долгих рассуждений.

– Сколько у тебя времени.

– Пока много, не меньше года точно.

– Хорошо, сейчас я свяжусь с полицией Кашмира, я думаю, они нам помогут.

Салах набрал номер телефона. На другом конце трубки быстро ответили. Разговор продолжался около десяти минут.

– О'кей, поедем в Кашмир, – сказал он, похоже, там есть люди, которые нам помогут.

На следующий день мы были в Кашмире. Партнеры Салаха через местную полицию нашли людей, которые понимали, кого мы ищем. Они обещали провести нас в местность, где предположительно жила семья Эсфиры. Эти люди не знали об Эсфире наверняка, но знали семью, которая продает своих дочерей за большие деньги и которые потом исчезают бесследно.

Эти люди живут отшельниками в безлюдной долине. Они живут там с незапамятных времен. Удивительным оказался еще и тот факт, что недалеко от них в соседней долине живет странный народ, не похожий ни на индийцев, ни на пакистанцев. Сами они говорят, что они потомки людей, которые пришли с Александром Македонским. Выглядят они очень странно, их яркие необычные наряды напоминают наряды перуанцев, и говорят они на своем языке. Все это теперь имело для меня большое значение. Все, что было связано с Македонским, имело теперь для меня мистический смысл. Скорее всего, эти люди – потомки македонских воинов, которые брали в жены восточных женщин. Удивительно, что они обособились от остального населения этого региона и жили отшельниками уже больше двух тысяч лет.

На следующий день мы прибыли на место. Глава семейства был предупрежден о нашем визите и принял нас на заднем дворе своего большого каменного дома. На мой вопрос, где искать Эсфиру, а она, без сомнения, была его дочерью, он лишь развел руками и сказал, что теперь она дочь Ветра и он не в ответе за нее. Я был удивлен. Отец Эсфиры заметил мое недоверие и спокойно сказал:

– Мы продаем своих дочерей в хорошие руки и никогда больше не интересуемся их судьбой. Так принято. И он воздел руки к небу.

Итак, Эсфира исчезла без следа. Возможно, она сейчас находится в каком-нибудь гареме недалеко от меня, а может быть, на другом краю света соблазняет очередную жертву.

Я вернулся в Амстердам, задействовав все свои связи и возможности. При помощи Салаха и его друзей мы наняли пятьдесят местных детективов, чтобы они буквально прочесали весь Восток. Со своей стороны я нанял еще пятьдесят детективов и разослал их во все концы мира, описав Эсфиру как можно точнее и объяснив им специфику ее ремесла.

Я начал бешеную гонку преследования, игру на выживание, битву за жизнь. Я полюбил жизнь с новой силой. Красота утра и пение птиц, открылись мне снова. Я ждал Гибели и Воскрешения в любую минуту. Я стал фабрикой адреналина, гончим псом за вечно не досягаемым зайцем.

В один из дней позвонила жена:

– Ты где сейчас, Влад?

– В Амстердаме.

– Когда будешь дома?

– Пока не знаю.

– Давай, мы приедем к тебе, у детей радостная новость.

– Хорошо, вылетайте завтра, я встречу вас в Шипхолле.

На следующий день Марина с детьми прилетели в Амстердам. Новость действительно меня обрадовала, Лера поступила в Кембридж. Да это отлично, я хотел, чтобы она училась в Европе. И образование классическое, да и от Амстердама до Лондона всего один час лета.

Делами своих предприятий я почти перестал интересоваться. Марина с детьми целыми днями гуляли и развлекались. Я даже съездил с ними в парк развлечений «Эфтелинг». Но все это я делал автоматически, тщательно скрывая волнение и тяжесть моего положения.

Я уже давно не испытывал особых ощущений от общения с женщинами. Я настолько привык к доступности женского тела, что романтика в виде прогулок под полной луной и поцелуи до утра меня уже давно не интересовали.

Но здесь было другое. Я начал грезить этой женщиной, даже зная, что она несет опасность. Ее непохожесть на других манила меня. Я представлял, как буду появляться с Эсфирой на коктейль-party, закрытых вечеринках или в казино. Зависть и благоговение обеспечены. Она настолько отличается от всех женщин света, что обладание ею становится манией, колдовством, волшебством.

С какой бы роскошной блондинкой я ни появлялся в обществе, она вызывала всеобщее одобрение в мой адрес, но не более того. А такая женщина произведет полный фурор в высшем свете.

С такими мыслями я без дела слонялся по своему амстердамскому замку уже больше недели. На улицу я не выходил, жена и дети вернулись в Россию. Каждый вечер я засыпал с опустошенной бутылкой коньяка.

Через неделю раздался звонок. Я бросился к телефону с надеждой. Но это оказался мой агент, занимающийся поиском античного антиквариата. Он сообщил, что в Александрии обнаружены манускрипты из библиотеки, которая, возможно, принадлежала Македонскому, а также средневековые книги о его жизни. В манускриптах содержатся заповеди Александра потомкам и еще несколько рассказов о чудесах, которые сотворил Македонский. Ни в одном каталоге аукционистов, ни у историков, ни у археологов эти манускрипты не значились. Но теперь меня это не волновало.

Я спросил, с трудом пересиливая себя, что за чудеса описаны в манускриптах. Я сделал вид, что мне интересно, чтобы не обижать моего агента, который, как гончий пес, носился по Ближнему Востоку и Средней Азии в поисках антиквариата.

– О, сэр, это все античные и средневековые выдумки, так называемые мифы об Александре. Но, раз вам интересно, я сейчас зачитаю: «Путешествие Александра Македонского в Рай», «Александр достигает высот неба и глубин моря», «Александр и племена Гога и Магога».

Смешное название, отметил я про себя и, уже почти не слушая, отрешенно стал смотреть в окно. Мой агент продолжал: «Александр и Василиск», «Александр и десять гимнософистов». О боже, подумал я, когда это кончится. Я слышал в трубке радостное тарахтение Залека.

– Сэр, – вы еще слушаете меня.

– Да, Залек.

– Сэр, они все в превосходном состоянии, я их видел и не только видел, но и трогал. Они в прекрасном состоянии, это просто удивительно. Вы помните тот египетский манускрипт, что рассыпался у вас в руках, так вот здесь, как ни странно, бумага плотная и цельная.

– Да, это хорошо, – сказал я, уже теряя терпение.

– Сэр, вы понимаете, что такое предложение бывает лишь раз в жизни, разве я вас не заинтересовал. – Долгое молчание в трубке.

Я не знал, что ответить, мысли разлетались в разные стороны, и собрать их в единый поток не представлялось никакой возможности.

– Залек, я слушаю еще минуту и все, извини, но я сильно занят, – сказал я с еле скрываемым раздражением.

– Хорошо, – сказал Залек, не обратив на мои слова никакого внимания, – идем дальше: мифы «Александр и алмазная долина», «Александр и Диоген», «Александр и брахманы», «Александр и ядовитая девица».

Как только я это услышал, мой мозг проснулся, тело помолодело и налилось энергией античности, средневековья и настоящего вместе с будущем.

– Что, – заорал я в трубку, – повтори еще раз, как ты сказал: «Миф об отравленной девушке».

– Нет, сэр, «ядовитая девица», – спокойно сказал Залек.

– И о чем там написано?

– Не знаю, сэр, ведь мы это еще не купили.

– Бери все, завтра же, бери все и за любую цену, ты понял меня, Залек.

– Да, сэр, понял, все манускрипты за любую цену.

Последовало молчание, а потом Залек спросил:

– Простите, сэр, а за какую любую?

– Залек, ЛЮБАЯ ЦЕНА, ты понял.

– Думаю, да, сэр, – в его голосе появился нескрываемый восторг.

– Отлично, я вылетаю первым рейсом в Каир, жди меня.

– До встречи, сэр.

3

В Каире стояла удушающая жара. Все, что теперь меня интересовало, так это древние тексты, которые купил Залек, и поиски Эсфиры. Я терялся в догадках: что могло быть написано в манускриптах о «ядовитой девице».

Самолет сел поздно вечером, и я сразу отправился в гостиницу. Сегодня мне необходим отдых, сил думать и двигаться уже не осталось. Я выпил вина и спокойно заснул.

На следующий день после прибытия в Каир я собрался осматривать купленные мною манускрипты. За мной пришел заказанный накануне «мерседес». Я сел на заднее сиденье, и машина рванула с места, за нами два «шевроле тахо» с охраной. Мы ехали по выжженной земле, вокруг были лачуги нищих. Через десять минут я услышал странный глухой хлопок, после которого раздался мощный взрыв. Мне показалось, что он пронесся в стороне и никак не относится ко мне. Следующий взрыв не оставил сомнений: это стреляют в мой кортеж. Мысль не успела пронестись в голове, как машину перевернуло два раза и выбросило на обочину. Я сильно ударился головой о дверь, но сознание не потерял. Минут через пять, собрав остатки сил, попытался выбраться из джипа, но у меня ничего не получилось, ноги не слушались, и дверь не хотела открываться. Потом резко в нос ударил горелый запах и я начал терять контроль. Последнее, что помню, как два человека вытащили меня из горящей машины и понесли куда-то.

Очнулся я в тихом сыром помещении, с улицы доносились обрывки фраз на арабском языке. Я ощупал себя, легко встал на ноги, потрогал голову. Слава богу – жив и цел, ни переломов, ни сильных болей, только синяки и ссадины. Это уже хорошо.

Целый день просидев в одиночестве, я устал гадать, что же со мной произошло и где я. Помещение смахивало на тюрьму. Это точно, сомнений не оставалось. Если так, то кто захватил меня и зачем? То, что я еще жив, вселяло какой-то оптимизм, но будущее казалось опасным.

На следующее утро появился небритый араб, который по-английски сообщил мне, что моя жизнь ничего не стоит и в любой момент я могу умереть.

От усталости и напряжения я потерял сознание, но, видимо, не надолго. Меня разбудил человек с утонченным лицом. Его лицо нельзя было назвать заросшим. Густая и длинная борода, похожая на бороды древних ассирийских воинов с барельефов Вавилона, обнаруживала признаки ухода, которые не практикуются в здешних местах. Он долго молчал, ждал, пока я приду в себя, а потом спросил на чистом русском языке:

– Ты кто?

Мое удивление было настолько сильным, что я смог вымолвить только:

– А ты кто?

Он замахнулся на меня и ударил наотмашь по лицу.

– Отвечай, когда тебя спрашивает аристократ.

Обращение было странным. Я думал не больше минуты, мгновенно оценивая ситуацию. По идее мой пленитель должен ненавидеть богатых белых, но в то же самое время он бегло говорит по-русски и я хорошо расслышал слово «аристократ». Итак, если я представлюсь простым человеком, я могу сгинуть в безвестности, а так есть шанс заплатить выкуп.

– Я русский, богатый русский. И тут же подумал, почему он со мной заговорил на моем языке.

– Я знаю, что ты русский, ты бредил во сне. Ладно, отдыхай, что делать с тобой, я решу позже. А они все равно умрут.

Это были его последние слова в тот день. Кто такие «они» и почему «они умрут», я не знал. Видимо, захватили в плен еще кого-то.

Два дня я провел в одиночестве. Мой запасной сотовый, спрятанный в носках, показывал полную зарядку, но не мог найти сеть. Еду мне просовывали в окошко. Я съедал все моментально. На удивление еда была более чем сносной – мясо барана, хлеб и вода.

Помещение, в котором меня держали, было маленьким, узким, с единственным окном, в которое еле пролезала деревянная миска с едой. Через окно были видны двор, охранники и костер, возле которого они сидели.

Я простучал все стены и обнаружил, что задняя стенка моей темницы, соединялась с другим помещением. Если араб сказал, что «они умрут», значит, они взяли в плен еще кого-то, и эти кто-то могут находиться рядом со мной. Я начал отстукивать по задней стене, пытаясь привлечь внимание тех, кто мог находиться в соседней камере.

В полдень, когда жара стала совсем невыносимой, я услышал слабые звуки из-за стены.

– Who are you, friend?

Я моментально оживился и перешел на английский.

– I'm from Russia. I am prisoner, and who are you, what are you doing here?

Я ожидал услышать ответ, но голос смолк. Было слышно, как с той стороны открывается замок и кто-то входит внутрь. Через минут десять замок закрыли – и больше никаких звуков. Странно, если им приносили еду, то почему так долго ждали. Еду ведь можно передать через окно, хотя, может быть, там нет окна. Все равно странно. И за эти десять минут никаких звуков, шорохов, криков. Очень странно. Скорее всего, тот человек, что заговорил со мной, был англичанином, я понял это по произношению.

Через час я снова услышал голос из-за стены. Я дремал и не сразу понял, что голос зовет меня.

– Hello, friend, how are you?

– I'm О'кей. Where are you from?

– England.

Значит, я оказался прав, это англичане, я только не знал, сколько их.

– What are you gonna doing?

Вместо ответа я услышал шум, грохот и крики. Значит, нас или услышали, или иностранцев повели туда, откуда не возвращаются, но об этом я даже не хотел и думать.

Утром следующего дня аристократичный араб опять зашел ко мне и вместо угроз начал задавать мне вопросы.

– Зачем ты приехал сюда?

Мой мозг работал, как компьютер. Комбинация пронеслась в голове за секунды. Сказать, что я бизнесмен, – опасно. Приехал искать Эсфиру – долго объяснять всю историю. Врать незачем.

– Меня интересуют вещи Александра Великого.

Удивление, которое отразилось на лице араба, трудно было передать. Я даже не понял, что его так поразило. Он долго молчал, а потом спокойно спросил:

– Тебя интересуют только вещи Искандера?

То, что он назвал Александра – Искандером, меня не удивило. Я имею в виду, что он сказал это на русском. На востоке люди называют Македонского Искандером. Удивила меня интонация и уверенность, с которой он спросил.

Я уже собрался ответить ему и сказать, как много для меня значит теперь все, что связано с Македонским, но он не дал мне заговорить.

– Я использую тебя как посла, ты должен передать мою волю этому прогнившему миру. Но об этом мы поговорим завтра.

– Прошу вас, только один вопрос – откуда вы знаете русский язык. Аристократ тихо улыбнулся и закрыл за собой дверь.

В полном одиночестве я провел, кажется, два дня. Никогда не предполагал, что одиночество может быть таким гнетущим. Араб не появлялся. Я устал гадать, что меня ждет. Спал очень плохо. Чувствовал, как мне не хватает вина, чтобы снять усталость и забыться спокойным сном. На третий день араб пришел в европейской одежде и с подносом. На подносе оказались сладкое вино, фрукты и хлеб. Не дав мне опомниться, он начал быстро говорить.

– Тебе повезло, человек, я учился в Москве, и, хотя мы теперь с тобой не на одной стороне, я испытываю уважение к своим русским учителям. Зачем ты интересуешься великим Искандером?

Вопрос поставил меня в тупик, и я проговорил что-то пафосное и бессмысленное:

– Я хочу понять волю этого человека и узнать, что заставило его перевернуть полмира на свой лад.

– А тебе хватит сил, западный человек, и что ты вообще знаешь о Македонском, – тихо отчеканил араб.

С этой фразы начался наш долгий и серьезный разговор. Мы разделили мир на Восток и Запад и, как игроки в шахматы, пытались выиграть друг у друга. Мы проговорили весь день. Утром следующего дня Хализ, так звали моего пленителя, зашел ко мне и сказал, что он меня отпускает, но с одним условием.

– Ты должен пройти путем Александра Македонского Великого, – сказал он мне, – это путь испытаний человека, стремящегося познать истину. Он смотрел внутрь меня, в мои глубины, проникая через глаза. Меня удивило, что он соединил титулы Александра вместе. У нас было принято говорить либо Александр Македонский, либо Александр Великий. Я не успел спросить его об этом, как он начал свой рассказ, неожиданно и быстро излагая мысли.

– Я сын очень богатого человека, – сказал он мне, – но мою страну поработили, и ради славы своего рода я взял автомат. Мой род опозорен бессилием, и моя кровь вернет нам уважение, но и кровь неверных тоже. Ладно, ложись спать, завтра тяжелый день.

Утром я проснулся от духоты и монотонного призыва муллы. Лагерь весь зашевелился, было понятно, что люди уходят отсюда. Хализ зашел ко мне в камеру и сказал:

– Ты уйдешь ночью, когда мы покинем лагерь. Вот карта. Уверен, ты знаешь, зачем идешь вперед.

Я сделал утвердительный кивок головой, хотя уверенности в моей дальнейшей судьбе у меня не было никакой. Я шел навстречу опасностям и открытиям. Я один на один с судьбой. Я уже перешел в Зазеркалье мира, где удача и успех измеряются вечностью и делами тех, кто жил на этой Земле до нас. Слава и величие, а не деньги – вот что двигает фигуры в истории.

4

Я разобью любые стены, возьму все крепости, и пусть все пророки услышат меня. Я все время слышу голос Хализа, его монотонный, сильный, волевой голос: пройди путем Македонского, пройди или погубишь свою жизнь так же, как я.

Хализ оказался родом из Александрии и знал про Македонского все. Его родственники были не довольны тем, что он превозносил чуждого им правителя и восхищался им. Но для Хализа Александр Македонский был несостоявшимся правителем всего Востока.

– Я знаю про него все, – сказал мне Хализ в нашем последнем разговоре, – даже то, чего не знают все профессора твоего мира.

– Почему ты в этом так уверен? – спросил я.

– На северо-востоке, в горах Пакистана, живут люди, которые являются потомками воинов Македонского. Я веду свой род от македонян, от одного из солдат Александра, которые навсегда остались в завоеванных им землях, потому что здесь они нашли себе новую родину.

Хализ умолк и долго смотрел в сторону горизонта.

– Хотя сегодня уже трудно найти во мне кровь тех далеких предков, я предан идеям Александра. Он стремился к единому миру, одному миру для всех. Единый Запад и Восток, идея, которая теперь превратилась в утопию.

Он замолчал. К нам в комнату вошел человек в военной форме и принес большой стакан.

– Пей.

– А что это? – спросил я.

– Сахлаб, это жирное молоко, немного муки, много меда и орехов – пей, тебе понадобятся силы.

Я взял стакан и осушил его мгновенно. Через две минуты звенящей тишины он продолжил разговор.

– Ты должен пройти «дорогой Александра», чтобы понять истину.

«Дорога Александра» это не географическое понятие, это путь воли человека. Люди тогда и сейчас думают, что он гнался за славой и богатством. Нет, он хотел найти истину.

– Истину чего?

– Истину этого мира. Мать уверяла его, что он сын бога, что его отец Зевс. После Персии он поверил в это, потому что только сын Бога может свалить Великую империю в одиночку.

Хализ в упор посмотрел на меня и спросил:

– А ты, как много ты о нем знаешь?

– Все, что известно на Западе, я изучил сотни документов, связанных с его жизнью и походами.

– Хорошо, тогда ты должен знать, что его победа над персами была истинным чудом, которое больше никогда ни с кем не случалось на этой Земле.

Такого больше никогда не было в истории войн. Его победа над Дарием – до сих пор необъяснимая загадка. После нее он поверил в свое божественное происхождение. Победив людей, он жаждал встречи с богом.

– С богом, – завороженно спросил я, – с каким богом?

– Ему нужна была встреча с равным. Он хотел встретиться с богом другого мира и понять, чья истина вернее. Поэтому так маниакально он двигался вперед, в Индию, поэтому он сбрасывал награбленные сокровища с коней и вел войско вперед.

Еще задолго до Александра Ближний Восток находился под влиянием буддизма. Александр услышал от Аристотеля о едином Боге Востока – Будде. Там, где заканчивался греческий мир, начинался Иран. Иран был буфером между эллинским миром и миром Будды. Иранцы поклонялись Солнцу и Огню и слушали своего пророка Заратустру. А за Ираном лежал мир Будды, которому уже было больше 200 лет. И мир этот начинался в Индии.

На Олимпе жили десятки богов, мало того, они плодили полубогов и героев, а тут вдруг один бог, и все ему поклоняются. Вот загадка.

Там, за сатрапиями Востока, лежали земли Индии, где Будда правил умами мира. Александр рвался туда. И вот перейдя притоки Инда, он получил «черную метку» от богов, которые его так любили.

Хализ рассказывал все это с таким восторгом и горящими глазами, как будто сам был свидетелем походов Александра.

– Аристотель воспитал в нем человека, несущего свет просвещения темным империям Востока. Но отец его, Филипп, привил ему вкус к богатству, роскоши и бесконтрольной власти. И эти два начала раздирали его.

Ему казалось, что он идет освобождать Восток от тиранов и строить новый, доселе невиданный мир, но его войско, тридцатитысячное войско, в котором он знал имя каждого воина, грабило все на своем пути.

Однажды он проснулся в завоеванной Бактрии и увидел, что воины не способны двигаться. Каждый воин тащил за собой коня, а то и двух, нагруженных золотом, серебром и драгоценностями. Он построил войско и приказал все драгоценности выбросить в реку. Воины роптали, но выполнили приказ.

Потом в Индии они вспомнили ему свою «золотую обиду» и отказались перейти Инд. Они восстали против него.

Отчаявшись переломить настроение в своей армии, он мечтал на обратном пути собрать новое, молодое, наглое войско, в крови которого горел бы пламень великих завоеваний.

А это войско, предавшее его, он решил уничтожить. Назад из Индии в Грецию он повел свои «бессмертные» войска самой гибельной дорогой через Гедрозию, безжизненную пустыню на пути в Вавилон. Две трети воинов умерли от тягот, лишений, постоянной жажды и болезней. Он хотел вернуться в Вавилон с обескровленной армией, чтобы иметь возможность выписать из Македонии свежие силы. В Персии он набирал в армию вообще всех желающих.

Но к этому времени уже весь мир был против него. Он слишком многое захотел изменить. Слишком многого он требовал от простых смертных.

Персы, македонцы, бактрийцы, египтяне, индусы. Они сделали его слишком божественным. Сначала греки провозгласили его верховным вождем, потом освобожденный Египет признал его фараоном и сыном Амона. Потом покоренная Персия признала его Царем Царей, и, наконец, индусы признали его – «дхармавиджи» – «завоевателем по праву». Он стал законным хозяином мира, почти богом. Но боги не живут на Земле.

И Зевс забрал своего сына на небеса. Люди отказались от сына бога, они распяли сына бога. И сделают это еще раз через триста с лишним лет и в том же возрасте. Александр оказался мертв в том загадочном, роковом возрасте царей земных.

Хализ опять умолк и долго расхаживал по моей камере.

– Ты знаешь, кто такой Арриан? – спросил Хализ.

– Да, конечно, это личный биограф Македонского, он написал труд «Поход Александра».

– Да, так вот Арриан, – продолжил Хализ, – упоминает о многочисленных дарах, которые преподносили Александру во всех завоеванных частях Персии. Македонскому часто преподносили в дар женщин и мужчин. Все они были хороши собой. Но особенно восторженно он пишет об одной девушке, которую Александру привезли из дальней сатрапии Персии. Она была хороша, как «утренний белый цветок». Ее доставили во время грандиозного пира в Вавилоне. Александр был смертельно пьян, но, когда увидел ее, взгляд его прояснился, и он немедленно удалился с ней в дальние комнаты. Так написано у Арриана, намеков на ее червивую сущность нет, но я уверен, что это та женщина, которая его погубила. Вы на западе склонны считать, что его отравили, но мы на Востоке знаем больше, чем вы там себе фантазируете. Его окружение, македонцы, никогда бы не предали его и не позволили бы отравить. Вся еда и напитки проверялись на собаках и людях, прежде чем их подавали Македонскому. Тем более в последние годы жизни Александр был особенно осторожен и подозрителен. В него впустили яд много раньше, но яд, медленнодействующий, незаметный, такой, причину которого не найдешь никогда. Те, кто задумал это, боялись разоблачения и потому искали идеальный яд. Силы Александра истощались незаметно, болезни разъедали его тело и душу, и он становился слабым и не способным вести войско, а потом умер в агонии.

Хализ воздал руки к небу и долго молчал.

Молчал и я, потрясенный тем, что услышал. Сам того не подозревая, араб начал давать ответы на мои вопросы. Я был поражен тем, что получил первый ответ на мучивший меня вопрос. Вот и «ядовитая девица». Сказать Хализу, что я тоже ищу «червивую женщину»? И тут меня подбросило на ровном месте, да нет, не может быть. Точно, в это невозможно поверить.

Хализ неожиданно продолжил разговор, прервав мои мысли:

– На защитной пластине его боевой кольчуги была выбита голова Медузы-Горгоны. Этознактого, что он способен сопротивляться воле богов. Ты понял меня. Ты побеждаешь только тогда, когда твоя воля становится сильнее воли богов.

Боги любят смелых. Богам интересны только те из нас, кто переворачивает мир вверх дном. Если ты сильнее обстоятельств, если заставляешь людей двигаться вокруг себя, ты получаешь власть над временем и возможность изменить мир. И Александр получил от богов право менять этот мир.

Современный мир начался с империи Македонского. Все великие мира сего начинали свои мечты с Александра. До него почти не было ясной истории мира. Герои Трои, их было много, и они покорили лишь один город Азии. А Александр снес голову всему Востоку, установив новый порядок навсегда. Александр – исходная точка всех мечтаний всех великих людей. С него начался наш мир.

Клеопатра будоражила расслабленного и ленного Цезаря рассказами об Александре. Она пыталась освежить кровь великого римлянина, который погряз в отдыхе и разврате египетских искушений.

Наполеон, мечтавший о славе Македонского, воспринимал твою Россию как Персию, – торжественно объявил Хализ. Как огромную империю, колосс на глиняных ногах, который он разрушит очень быстро. Петра он представлял как Дария Великого. Но потомков Петра, как и потомков великого царя Персии, лишь тенями своего могучего предка. А значит, слава Македонского должна быть покрыта его славой.

Россия – великая восточная империя с феодальными нравами. Он, Наполеон, предводитель молодой республики, и он принесет огромной деспотичной стране освобождение. Он свергнет царя, и новый Восток встретит его ликованием.

Александр так глубоко и основательно потряс мир, что все правители будущего хотели видеть себя продолжателями его дела. Октавиан Август после полного порабощения Египта и вступления в Александрию потребовал открыть золотой саркофаг, в котором лежало забальзамированное тело Александра. Октавиан долго смотрел на тленное тело Царя Царей.

– Теперь я скажу тебе главное. Каждый великий правитель после получения абсолютной власти стремится лишь к одному – изменить мир и сделать его совершеннее. Конечно, на свой манер. Но это стремление, которое появляется у любого абсолют – нога правителя. Когда все желания удовлетворены, открывается бездна в душе. И дальше две дороги – одна сумасшествие, другая – совершенствование мира. Эту пропасть пересекают единицы, способные отличить разврат власти от ответственности за жизни миллионов людей.

Я слушал Хализа, забыв обо всем на свете.

– Однажды придворные одного восточного царька спросили Александра, как ему столь молодому удалось достичь такого могущества, – продолжал Хализ. И он ответил им: «Ибо я стремился обрести многих друзей и делать врагам добро, благодаря этому и стал могущественным».

– Но зависть богов сильнее даже воли самих богов, – произнес Хализ торжественно и пристально посмотрел на меня.

– Так вот, – продолжил он, – Александра сгубила зависть богов. Так говорили приближенные к нему, те, кто оставался верен своему царю до конца. Зависть богов – это самое страшное испытание. Когда от тебя отворачиваются друзья, соратники, твои женщины, подчиненные, слуги. И ведь если бы ты проиграл. Нет, ты победитель, ты зовешь их вперед, но боги уже нашептали им измену в уши.

Хализ замолчал, его лицо стало крайне сосредоточенным и благородным.

Он молча смотрел в небо, густые облака уходили далеко на север. Потом сказал, глядя мне в глаза:

– Меня тоже прокляли боги. Я был хозяином Востока, а теперь как неприкаянный шакал рыщу в безлюдной пустыне, я думаю, что и тебя испытывает зависть богов. Твоя жизнь сейчас не стоит и гроша, но я возвращаю ее тебе, и ты пойдешь великим путем. Ты пройдешь этот путь для себя и за меня.

Через полчаса мы расстались навсегда.