Текст книги "Слова и смыслы. Мировоззрение и картина мира: ассоциативный словарь"

Почему из многих видов искусств и профессий я выделяю как «главное» слово именно архитектуру? Не потому ли, что она суть синтез многих знаний и умений? Не потому ли, что семью чудесами света названы именно архитектурные сооружения, а не природные объекты, каковыми по праву могли бы считаться великие горы и водопады, могучие реки, вулканы и гейзеры? Не от того ли, что почти весь мировой туризм вращается вокруг и во имя посещения и осмотра памятников архитектуры? Нет, не по этим причинам, хотя любой одной из них хватило бы, чтобы архитектура была упомянута в сколь угодно коротком перечне дел человеческих. А потому, что мы, горожане особенно, живем не в пространстве, созданном природой, Богом, а в архитектурной среде. Мы редко, в виде награды и отдохновения, либо в виде приключения или нарочитого исследования, позволяем себе оказаться в естественной, нетронутой человеком природе. А большую часть жизни мы окружены «архитектурой» и находимся «внутри архитектуры». Именно архитектура, её качество, её стиль, её техническое наполнение и исполнение определяют наше настроение и наши привычки, наше здоровье и образ действий.

Архитектура вседовлеюща. Звучное, значительное слово: вседовлеюща. Предполагаю, что смысл этого редкого для наших дней словечка во всей своей полноте может не быть призван воображением читателя. Довлеть – означает быть достаточным для кого-нибудь или чего-нибудь, удовлетворять. Довлеть себе – означает не зависеть ни от чего, иметь самодовлеющее значение. «Архитектура вседовлеюща» – означает, что она обладает ценностной полнотой сама по себе, а не только как нечто, нужное как инструмент, как средство достижения чего-либо. Созвучие со словом «давление» современного читателя может сбить с толку. А современных авторов уже давно сбило. В нынешних текстах часто можно встретить, например, такое словоупотребление – «вопреки всем довлеющим над нами законам». Или «вседовлеющее чувство», «вседовлеющее влияние», «вседовлеющая идеология и религия», имея в виду всеохватность, неотвратимость и т. п. «Довлеть» никакого отношения к «давить», «подавлять» не имеет. Но вернусь к архитектуре.

«Архи-тектор» означает «главный строитель», если перевести это слово с исходного греческого языка. Многие века архитектор «довлел себе», то есть был одновременно и специалистом во всех инженерно-строительных специальностях: расчет всех конструкций, водоснабжение и водоотвод, технология всего процесса сооружения здания и прочее. Хороший современный архитектор и сейчас владеет всеми аспектами строительства, но привлекает специалистов по отдельным элементам. Проект строительства здания состоит из многих разделов, включающих в себя и проектирование всех коммуникаций, и организацию территории, и планировочное решение всех помещений и, конечно, внешний облик здания, его фасады. Именно эту часть проекта мы обычно и воспринимаем как архитектуру.

Архитектура с древнейших времен выполняла две важнейшие задачи: обеспечивать заданные функции и отвечать необходимым эстетическим требованиям. Крепостные сооружения должны быть препятствием для врагов, пытающихся в них проникнуть, и одновременно наводить на них страх своей мощью, пробуждать во врагах неуверенность в своих силах. Жилище должно быть удобным и привлекательным. Даже совершенно утилитарные сооружения – мосты или мельницы, например, – тоже создавались как объекты, радующие глаз. Так что формула, объединяющая три важнейших качества архитектуры: «польза – прочность – красота» имеет очень давнюю историю.

Самым древним сооружением в мире считается…

Пришлось поставить многоточие, потому что на сей счет имеются разные сведения. И не только потому, что в одних речь идет о зданиях, а в других – о любых рукотворных сооружениях, включая могильники и т. п. Но и потому, что… Снова многоточие, поскольку причин, по которым пишут разное, много. Есть нормальные научные разногласия по поводу датировок, а есть и политические мотивы: народам и их правителям хочется вести свою историю от самых древних артефактов. Ну и коммерческий мотив тоже никуда не деть: чем древнее объект – тем больше любопытных туристов, тем выше доходы у местных жителей.

Покопавшись в литературе, я составил список наиболее древних сооружений, который, быть может, будет опровергнут быстрее, чем я закончу писать эту книгу, потому что и обнаружение новых сооружений, и уточнение датировок продолжается. Сооружения перечислены – для сохранения интриги – в обратной последовательности.

1. Храм-алтарь Монте Д’Аккоди или Сардинский зиккурат (Monte d’Accoddi), Италия, Сардиния. Возраст 6 тыс. лет.

2. Курган Сен-Мишель (Saint-Michel tumulus), Франция. Возраст 6,5 тыс. лет.

3. Курган Бугон или Бугонский некрополь (Tumulus of Bougon), Франция. Возраст 6,8 тыс. лет.

4. Курган Барненес (Barnenez Tumulus, Barnenez Mound), Франция. Возраст около 6,5 тыс. лет.

5. Йонагуни (Yonaguni Monument) – подводная пирамида, Япония, Окинава. Возраст 10 тыс. лет.

6. Гёбекли-Тепе (Göbekli Tepe) – храмовый комплекс, Турция. Возраст 12 тыс. лет.

В список включены все известные сооружения, возраст которых оценивается в 6 и более тысяч лет. Сооружений, чей возраст от 4 до 6 тысяч лет, уже довольно много. Наиболее старые находятся в Шотландии (Нэп-оф-Хауар, Оркнейский архипелаг, о. Папа-Уэстрей – 5,7 тыс. лет), на Мальте (Джгантия, о. Гоцо – 5,7 тыс. лет), а также в Англии, Ирландии, Уэльсе… Чаще других называемые в путеводителях как самые старые сооружения на планете Нью-Грейдж в Ирландии и пирамида Джосера в Египте в этом списке выглядят совсем молодыми: 5 и 4,5 тысячи лет от роду.

Ну, а в России? Пожалуй, самыми старыми сооружениями у нас являются дольмены – мегалитические сооружения не вполне ясного предназначения. Их можно увидеть на Кубани и на Северном Кавказе, им около 4–5 тысяч лет. Самым старым зданием, принято считать храм Иоанна Предтечи в Керчи, в древнем Пантикапее. Он построен не позднее середины VIII века н. э.

В общем, ясно, что профессия архитектора не просто одна из древнейших, а быть может, и самая древняя. Смотря по тому, как определить, что такое профессия. Древние люди охотились, собирали плоды, выращивали детей – эти и многие другие навыки выживания можно не считать профессией. Профессия все-таки такой навык, которым овладевает человек, специально этому обученный и в таком качестве востребованный. Архитектор (строитель), несомненно, претендует на роль одного из древнейших профессионалов.

Мне в жизни повезло во многом. Одно из таких везений – мой старший брат Александр (у меня, впрочем, три старших брата). Он – архитектор. Разумеется, его роль в создании той части моей картины мира, в которой пребывает мировая архитектура и ее история, весьма существенна. И его рассказы, и его книги, альбомы, и его друзья – все вошло в мою жизнь и сделало ее существенно более прекрасной, нежели она протекала бы без этого. Я так или иначе время от времени соучаствовал, сопереживал даже в проектной работе, погружаясь в нее изнутри, и это тоже очень важно. Повезло мне и в том, что в глубоком детстве наш отец, прогуливая меня по улицам Ярославля, не просто обращал внимание на окружающие дома, но и рассказывал об их архитектуре. В дошкольном возрасте я уже знал о существовании коринфского, ионического и дорического ордеров, знал такие слова, как архитрав, фриз и карниз… Так что архитектура – как область знаний, культуры – является одной из важнейших частей моего внутреннего мира, моего мировоззрения.

Как-либо логично закончить эссе про архитектуру я не смогу, потому что мое эмоциональное отношение к миру архитектуры так насыщенно, так безгранично, что не останови я себя усилием воли – писал бы и писал, рассказывал бы и рассказывал: об архитектурных стилях, об архитекторах, о выдающихся постройках…

Но – нельзя: слов много, а я один.

Мы не смотрим на звезды! Мы перестали ими интересоваться. Даже если вспомним о них и поднимем взгляд к небесам, мы почти никогда их не увидим. Потому что живем в городах, где много света от фонарей, окон, витрин. Возникает световая завеса, которая вместе с пылью, испарениями и прочими помехами скрывает от нас звезды. Фраза «звездное небо над головой» воспринимается как некое идиоматическое выражение, как часть высказывания Иммануила Канта про «нравственный закон внутри нас». Мы напеваем слова песенки – «звездочка моя ясная», но в реальной жизни у нас не возникает подобного личного образа, ласкового сравнения любимой со звездочкой…

И, лишь оказавшись ночью в деревне, в горах, на берегу моря, мы вдруг вовлекаемся в этот прекрасный, таинственный, бесконечный мир космоса, звезд, планет. И пытаемся вспомнить хоть что-нибудь, пробуем опознать Большую Медведицу, отыскать Полярную звезду… Самые продвинутые могут опознать созвездие Ориона с пояском из трех звезд или Кассиопею, похожую на букву W… На что-то более сложное мы уже и не замахиваемся. Хотя память хранит множество названий созвездий: Близнецы, Возничий, Лира… А уж зодиакальные созвездия у всех в памяти: Телец, Рак, Рыбы, Скорпион, Лев и так далее – все 12 знаков зодиака теперь знает каждый. Но почти никто не умеет находить их на звездном небе.

Приведу один нелепый, как мне казалось, пример из собственной жизни. На военной кафедре университета, в котором я учился, в одном из учебных классов на стене висел плакат со стишком, зная который солдаты и офицеры могли найти Полярную звезду. Вот он:

 
На небе ковшик золотой,
Зовут Медведицей большой.
Секрет узнать, где Север, прост:
По направлению крайних звезд,
Где с ковшика ты воду пьешь,
Дорожку прямо проведи.
Как пять шагов по ней пройдешь,
Так и Полярную найдешь.
Стань прямо, на звезду гляди —
И Север будет впереди.
 

Тогда мне это казалось полным идиотизмом: мало того что и без стишка все это знают, но еще упоительнее было представить себе описанные в стишке действия в боевых условиях… Но как бы то ни было, а спустя полвека я этот стишок помню, «значит это кому-нибудь нужно»…

Можно, конечно, предположить, что в современном мире астрономия не так важна, как в древности, когда наблюдение за звездами было единственным способом определять время, находить путь на суше и на море. Сейчас все эти знания переплавлены в карты, часы, справочники. Можно подумать, что у большинства людей нет нужды, глядя на небо, различать хоть что-то, кроме светящихся безымянных звездочек да Луны. А это занятие – астрономию – оставить узкому кругу чудаковатых профессионалов: пусть смотрят, пусть наблюдают. И время от времени развлекают нас сообщениями об открытии новых звезд, планет, комет, астероидов, галактик…

На самом же деле астрономия, хоть и получила свое название от греческого άστήρ (aster), что значит «звезда», давно не ограничивается «подсчетом звезд», она развилась до науки обо всей Вселенной, изучающей не только звезды, но прочие объекты, их возникновение, строение, свойства. В астрономии сформировались самостоятельные научные направления: астрофизика, изучающая строение, физические свойства и химический состав небесных объектов; космогония занимающаяся происхождением и эволюцией небесных тел, в том числе и нашей Земли; космология, изучающая общие закономерности строения и развития Вселенной. Вопросы о происхождении и эволюции Вселенной вывели человеческий разум на самый высокий уровень размышлений о смысле бытия.

Но и «просто звезды», «просто Луна», продолжают свою работу: светят нам с небес, пробуждают эмоции, обостряют чувства… Я же продолжаю верить и надеяться на то, что жизнь моя – хоть бы и на закате – станет такой, что я смогу любоваться звездным небом, буду различать созвездия и с благодарностью вспоминать свою жизнь и всех тех, с кем встречался…

Хочу сперва уточнить, что именно является предметом астрофизики, какие направления науки к ней примыкают и что из всего этого я отношу к «главным» словам. Пересказывать астрофизику «в двух словах» я, разумеется, не буду. Но обозначить присутствие этого слова и этой области знаний в нашей картине мира мне представляется важным. Важно также напомнить, что астрофизика и физическая астрономия – разные науки или науки о разном. Физическая астрономия – наука о движении небесных тел, ее еще иногда называют небесной механикой.

Астрофизика же – наука о физических свойствах звезд и планет. Ее инструменты – спектральный анализ, фотометрия. Ее цель – изучение состава, строения небесных тел. Есть и так называемая теоретическая астрофизика, разделами которой, а также самостоятельными «науками» являются изучение межзвездной среды, физика черных дыр, есть, наконец, – космология (см. Космология), изучающая свойства и эволюцию Вселенной как целого. Космологии посвящена отдельная статья, потому что она погружается в фундаментальные мировоззренческие вопросы.

Астрофизика изучает спектры звезд, планет и межзвездной среды как в оптическом (видимом) диапазоне, так и во всех остальных участках электромагнитного излучения. Соответственно, существуют подразделы: радиоастрономия, оптическая, инфракрасная, ультрафиолетовая, рентгеновская астрономии и т. д.

Важнейшие результаты астрофизики состоят в определении химического состава и физических свойств небесных тел и межзвездной среды, выявлении и исследовании протекающих процессов. Это позволило создать теорию рождения и эволюции звезд, которую по своему значению сравнивают с теорией эволюции Дарвина. В основе современной Космологии (См.) лежат эти данные.

Атеизм – это очень серьёзно. Немало голов полетело из-за споров на атеистические темы. И продолжает лететь, и будет лететь… Атеизм возник позже, чем религия. Не надо при этом отождествлять дорелигиозную эпоху, стадию развития архантропа, древнего человека, с атеизмом как системой взглядов. Сперва должны возникнуть представления о богах или о едином боге. И лишь как реакция на это возникает отрицание бога, атеизм. Прямой перевод этого слова – безбожие. Но не исчерпывается этим сложный мир атеистических взглядов. Он не так разнообразен, как мир религий. На вопрос: сколько в мире религий? – можно получить цифры, отличающиеся друг от друга в 10, 100 и даже тысячу раз. Как бы ни считать, но религий множество. Атеизм же вроде бы как один. Это не совсем так. Во-первых, безбожие может существовать, как минимум, в двух вариантах: в форме твердой уверенности, «знании» отсутствия бога, и в форме «неверия», когда человек не знает, не уверен ни в том, что бог есть, ни в том, что его нет. Первая форма атеизма присуща людям, не склонным к философствованиям, людям рационального склада ума и решительного характера. Из них иногда формируются воинственные атеисты, борцы с «религиозным дурманом». Ко второй форме в действительности относятся почти все остальные, в том числе и считающие себя верующими, ибо и им время от времени присущи сомнения.

Кроме этого, атеизм в реальной жизни почти всегда «окрашен» в цвета той или иной конфессии. Если человек родился и вырос в христианском мире, то, став атеистом, он будет «христианским атеистом». Целью его отрицания, неприятия или сомнений будет христианство, конкретные церкви, Ветхий и Новый Заветы, жизнь и дела Иисуса Христа, мистические события, связанные с ним. Такой «христианский» атеист может быть приверженцем какой-то иной формы метафизического осмысления мира («верю по-своему», верю в Природу и т. д.), но может быть и «подлинным» атеистом-материалистом. Точно так же «исламский атеист» сосредоточен более всего на отрицании Аллаха, индуистский – Вишну и всей остальной честной компании и т. д. Так что атеистов много разных видов, и не факт, что они во всем друг с другом солидарны и близки.

Природа религии в научном дискурсе определена, социальные и гносеологические корни выявлены и обоснованы. (См. Религия.) Описаны социально-психологические функции (роли) религии: мировоззренческая, компенсаторная, коммуникативная, регулятивная, политическая, культурная и т. д. По поводу атеизма подобного анализа я почти не встречал. Я знаю лишь одну работу на близкую тему – «Психология атеизма». Ее автор, профессор Нью-Йоркского университета Пол Витц рассматривает вопрос с позиции верующего, пытающегося понять, что мешает некоторым людям «прийти к Богу». Сам Пол Витц с детства был верующим, потом, с 18 до 38, неверующим, затем снова верующим. На собственном примере он и пытается понять природу и причины атеизма, копаясь во фрейдистских комплексах и устремлениях карьерного характера. Я бы не отнес его рассуждения к особо ценным, это типичная профессорско-пропагандистская работа. Другой, хотя и тоже накалённо-пропагандистской, была деятельность протоиерея А. А. Осипова – профессора Ленинградской духовной семинарии, отрекшегося в 1959 году от религии и церкви, ставшего активным автором антирелигиозных статей, широко распространяемых в тот период, названный впоследствии периодом хрущевской антирелигиозной кампании. Но и это – «не то»… Содержательные размышления и рассуждения бывают плодотворны только вне всякой пропаганды – атеистической или религиозной. Возможно, для выяснения природы атеизма достаточно того, что он является скептическим ответом на религиозные вероучения, деятельность верующих и церквей, и все. А вот в теме анализа его функций – мировоззренческих, социальных и пр. – стоило бы покопаться поглубже.

Начать можно с анализа слов: безбожник, атеист, агностик. Назову «безбожником» того, кто уверен в том, что бога нет. Атеист может быть как безбожником, так и агностиком. Агностики бывают разных сортов, но главное у них то, что они ни в чем не уверены: ни в том, что бога нет, ни в том, что бог есть. Большинство агностиков считает, что знать это невозможно: то ли пока невозможно, то ли вообще в принципе невозможно. Английский зоолог, профессор Томас Гексли, предложивший этот термин в 1869 году, говорил так: агностик – это человек, который не отрицает существование богов, но и не принимает сторону какой-либо религии или веры. Термин агностик связывают с Гексли, но само направление мысли существовало во времена античной Греции, и мы его описываем как скептицизм. Существуют ли верующие агностики? – да, существуют. Это те, которые допускают существование бога и в рамках этого допущения верят в него. Но готовы от этого и отказаться, если кто-то докажет, что бога точно нет.

В общем, в мире агностиков совсем не скучно, там тоже есть свои интеллектуальные игры. Есть и вовсе прелестные люди – игностики. Их позиция по-настоящему игровая: они не могут ответить на вопрос, атеисты они или теисты. Покуда спрашивающий не опишет своего бога. В зависимости от описания игностик ответит, верит он именно в этого бога или нет…

В атеистическом обществе, каким был Советский Союз послевоенного периода, люди не «становились атеистами», а изначально формировались, воспитывались как атеисты. Причем атеистом в одном-единственном варианте: безбожник-материалист. На сей счет имелось высказывание Ленина: «Агностицизм есть колебание между материализмом и идеализмом, то есть на практике колебание между материалистической наукой и поповщиной». Быть атеистом-материалистом считалось нормой, поощряемой всеми средствами. А вот быть верующим – значит быть отсталым, неполноценным. Религия и церковь находились на далекой периферии общественной жизни и для большинства людей уже практически не существовали. То есть «проблемы бога» не было как таковой. Картина мира большинством ощущалась как вполне гармоничная, полная и «научная». Все те функции и роли религии, которые она выполняла в иных обществах, вполне успешно исполнялись другими формами общественного сознания, идеологией, моральными принципами и прочим. Лишь одна функция – компенсаторная, то есть утешительная, (См. Утешение), – не всегда и не для всех исполнялась атеистическими взглядами. Осознание отсутствия загробной жизни, отсутствия души некоторых людей тревожило, порождало дискомфорт. А возникший дискомфорт искал разрешения и либо находил его в мужественном признании смерти с последующим распадом тела на молекулы, атомы и электроны и т. п., либо приводил к более или менее явному верованию в метафизику бытия, обретая неустойчивое равновесие в разнообразных мистических и шарлатанских псевдоучениях, так или иначе замешивающих «науку и религию» в единый ком словесно-эмоциональной мешанины.

Вопрос о том – а что же «там», что после смерти, куда девается душа? – основной якорь и цепь, привязывающая сознание и психику человека к процессу поиска связи с метафизикой бытия, а эта связь и есть религия (см. Религия).

Атеизм (безбожный) отказывается от поиска связи с тем, чего, по его мнению, не существует. Но еще раз подчеркну, что атеизм – явление малоизученное и многоликое. Часто атеизм принимает не только форму, но и содержание борьбы с церковью, а не с религией или с богом (антиклерикализм). Это явление и чувство я бы отнес ко вполне естественным: церковь нередко многими способами вызывает желание с ней бороться. Это и конкретные поступки конкретных священнослужителей, и политическая позиция церкви, значение которой возрастает в периоды политических противостояний, и многое другое. Не задумываясь о метафизике бытия, но видя перед собой церковную организацию как социального (политического врага), человек объявляет себя атеистом. При этом в какие-то моменты своей жизни он, быть может, и придумывает какую-то «свою» религию, пытаясь обрети душевное равновесие. Раздражать его могут не мысли о боге, а конкретные попы.

Подлинный, «чистый» безбожный атеизм бескомпромиссно отрицает существование и бога, и дьявола, и души, и загробного мира со всеми его ангелами. С физической смертью прекращается всё, мыслительные процессы более не существуют, образы не рождаются и не отделяются от мертвого тела. А вопрос о воздаянии после смерти решается в виде людской памяти об умершем, о его делах. Суд божий заменяется суждением людей. И в этом атеисты видят подлинную основу морали. Морали, освобожденной от страха перед судом божьим, от страха за так называемые грехи. Нет греха в христианском смысле, есть поступки, которые оценивают сам человек и окружающие его люди. И это высшая мораль: не ворую не потому, что бог накажет, а потому, что мне самому стыдно это делать. У безбожного атеиста нет и не может быть страха перед смертью, в то время как у христиан именно он является едва ли не основным регулятором нравственности.

К сожалению, научный атеизм в той форме и с тем содержанием, в котором он был зафиксирован в университетских учебниках советского времени, весьма политизирован и догматизирован. Он прекратил свое внутреннее развитие как часть философии еще тогда и практически не существует сегодня. Советский научный атеизм сформирован как достаточно цельная система сведений, методов, умозаключений и выводов. К его слабостям я бы отнес очевидные «родимые пятна» эпохи политической, идеологической борьбы, отстаивания права на строительство социализма. И не только права, но и его «исторической неизбежности» и всего прочего, что составляло важнейший логический алгоритм догматического марксизма-ленинизма, исторического материализма. Важнейшая мысль, восходящая к знаменитому 11-му тезису Маркса о Фейербахе: «Философы лишь различным образом, интерпретировали мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его», – трансформировалась в концепцию о «покорении природы», – как великой миссии человека. И, рассматривая религию в этом контексте, «научный атеизм» настойчиво противопоставлял религиозное мировоззрение как то, что требует от человека покорности перед силами природы (Богом, Творцом), и научное мировоззрение, дающее возможность овладеть силами природы и поставить их на службу человеку. Нельзя сказать, что это совсем неверно. Важно не сводить отличия научного и религиозного мировоззрений только к этому. И еще важнее – то, что было осознано человечеством лишь во второй половине XX века, – не стремиться к «покорению природы», а осознать роль и место человека в хрупком равновесии природных явлений. Современное экологическое, холистическое сознание могут и должны быть включены в современный атеизм, как легко и естественно их вплетают в религиозный взгляд на мир, особенно в современных синкретических вероучениях.

Часто встречается такая точка зрения: атеизм научно доказывает (или стремится доказать) отсутствие бога. Эта точка зрения неверна, но для нее, к сожалению, существует обильная почва в виде разного рода материалов атеистической пропаганды, равно как и отталкивающейся от нее религиозной пропаганды. Атеизм – особенно во взглядах агностиков – ничего не стремится доказать. Ни научно, ни ненаучно. Атеизм в его безбожной форме не принимает идею бога, а не доказывает отсутствие бога. Это разные вещи. Безбожный атеизм не видит ни необходимости, ни оправдания в гипотезе бога и не принимает ее. Вот и все, никаких доказательств для этого не нужно. Прямым следствием неприятия гипотезы существования бога является отсутствие веры в него.

К сожалению, современного атеизма – как оформленной системы взглядов – вроде как бы и вовсе нет. И это нехорошо: необходимость в нем, как развивающегося направления мысли, имеется, и весьма острая. Мировоззренческое место атеизма незаменимо, но это должен быть обновленный («научный» или какой-то иной – философский, например) атеизм, осмысляющий в том числе и свое собственное место и роль в современном сложносоставном обществе, в котором место религии и церкви вполне очевидно, значимо, не провозглашается тем, от чего следует побыстрее и навсегда избавиться. Религиозная форма познания есть данность, и считать, что ее не существует, является ошибкой. К сожалению, от крайностей «безбожной эпохи» общество российское качнулось в подобие клерикализма. Если в коммунистические времена стыдно было быть верующим, то теперь вроде как не подобает быть атеистом.

Для современной жизни еще одним важным вопросом является общественная позиция атеистов. Если во времена коммунистические, особенно в первые десятилетия после революции, от атеистов-безбожников требовалась так называемая активная позиция: бороться с религией и с церковью, вплоть до полного исчезновения и того, и другого (вспоминаем Н. С. Хрущева, обещавшего «показать по телевизору последнего попа»), то в современном обществе и от атеистов, и от верующих ожидается иной уровень взаимопонимания и терпимости. Атеисты должны осознавать, что хоть Бога, по их мнению, и не существует, но и религии, и церковь – реальность, важный фактор (и не стопроцентно негативный!) влияния на многие сферы жизнедеятельности. Верующие и религиозные организации также должны найти иную форму и содержание, иное чувство в отношении и к атеизму, и к атеистам.