Текст книги "Битва за Псков. Апрель 1944"

ЖБД 229-й дивизии сообщает, что начавшаяся в 4.00 атака была проведена без артподготовки: «Ей предшествует разъяснительная работа, проведенная офицерами штабов СП, политчасти СП и командирами непосредственно с бойцами, продолжающими находиться на 50-150 м. перед передним краем пр-ка, как проводить ночную атаку».

Войскам удалось скрытно сосредоточиться в 50150 м перед передним краем врага. Атака началась, едва начало светать, еще в предутреннем тумане. Однако, медленный и нерешительный бросок, неумение преодолевать простейшие инженерные препятствия дали возможность противнику выскочить из блиндажей в траншею и встретить атаку сплошной стеной стрелкового огня. 811-й сп завязал гранатный бой. Главный удар, наносимый 783-м сп, противник встретил фланговой контратакой самоходных орудий, ведущих огонь прямой наводкой (13).

В 10.00, после 10-минутного артналета, атака была повторена. Противник открыл мощный стрелковый и минометный огонь по наступавшим. Немецкая артиллерия обстреливала наблюдательные и командные пункты стрелковых полков, позиции артиллерии и минометов. Советская артиллерия из-за недостатка боеприпасов контрбатарейного огня не вела. 783-й сп неоднократно поднимался в атаку, но успеха не имел и залег в 50-100 м от переднего края. 811-й сп был остановлен огнем уже на исходных позициях.

Вновь добился успеха 1-й батальон 804-го сп, усиленный одной ротой, действовавший у деревни Вадрино. В 12.00 он овладел центром деревни, где держался до 19.00, но наличными силами развить успех не мог. В 19.00 остатки батальона в количестве, не превышавшем 15 человек, контратакой батальона пехоты и 4 танков выбиты из деревни.

Всего немецкие войска провели в течение дня 4 контратаки, выпустил 3000 снарядов и мин. Авиация противника выполнила 39 самолетовылетов на бомбардировку переднего края.

Потери стрелковых полков дивизии составили 86 убитыми и 160 ранеными. По подсчетам штаба дивизии, противнику нанесены следующие потери: подавлено и уничтожено 18 станковых и 11 ручных пулеметов, 3 противотанковых орудия, подавлены 2 минометные батареи, разрушено 2 ДЗОТа, подбито 3 танка, сбито 2 самолета, сожжен один «Фердинанд», убито и ранено свыше 400 солдат и офицеров врага (13, л. 4).

За два дня 229-я дивизия потеряла 797 человек, из них 266 убитыми. Наибольшие потери понес 1-й батальон 804-го полка – 98 убитых и 167 раненых (11, лл. 16–18).

Донесение 30-й пд сообщает, что 229-й сд удалось добиться временных успехов. Советские войска, при активной поддержке артиллерии и штурмовой авиации, вновь атаковали левый фланг дивизии. Наступление велось силами полка, при поддержке 25–30 штурмовиков. Им удалось осуществить прорыв вдоль ЖД в северную часть д. Вадрино.

Яростный ближний бой продолжался до вечера, когда при поддержке артиллерии и штурмгешутцев немцам удалось остановить прорыв. Немцы насчитали около 100 убитых советских солдат. Была уничтожено советское противотанковое орудие, захвачено значительное количество стрелкового оружия. Около 18.00 советские войска силами до 2 батальонов вновь атаковали Вадрино с севера. Атака была отбита совместным огнем всех видов оружия.

История 30 пд описывает события 15 апреля так: «Уже на следующий день противник снова атаковал. И снова 1-й батальон 26-го фп, оборонявший Вадрино, был на острие удара. Противник показал поразительную осведомленность, что стык 21-й и 30-й пехотных дивизий находится здесь. Напор противника на участке между Бол. Усы и Вадрино был значительно сильней, чем в предыдущий день. Также большое количество штурмовиков поддерживало наступление, которые пытались сокрушить оборонявшихся, в то время как русская пехота атаковал позиции.

Снова Вадрино было оставлено, и наши потери быстро возрастали. 15-я рота 26-го фп, единственный резерв полка, была введена в бой. Штурмгешутцы и истребители танков прибыли на помощь. Однако и сила атак противника нарастала, он непрерывно перебрасывал подкрепления через железнодорожную насыпь. Тут внезапно появились в воздухе немецкие пикирующие бомбардировщики, серебром сверкали кресты на их крыльях над полем боя. Немедленно русские прекратили огонь по наземным целям. Пулеметы, зенитные орудия и даже противотанковые пушки перенесли огонь на атакующие бомбардировщики. Затем бомбардировщики пикируют, воя сиренами, как в дни больших побед, на район прорыва. И вскоре на нем появляются огромные, чуть ли не более ста метров, грибы разрывов из земли. Восемнадцать самолетов сбросили смертоносный груз, осколки которого долетали до немецких позиций, который сокрушил наступление. С наступлением сумерек 26-й фп перешел в контратаку, и взял Вадрино после короткого гранатного боя. Пленные рассказали, что почти целый полк истек кровью в Вадрино» (37, s. 264–265).

Вечером немцы наблюдали движение 1200–1500 человек с 5 танками от Горушки к Волки; от Пог. Чирский к Еремино и Коровьему селу замечено передвижение 500 человек. Это привело командование 30-й пд к выводу, что советское наступление продолжится (26, frame001263).

Ожидавшееся немцами на следующие день наступление не возобновилось. Советское командование решило перейти к обороне на достигнутых рубежах.

1. ЦАМО РФ, Ф.410, Оп. 10122, Д. 419.

2. ЦАМО РФ, Ф.410, Оп. 10122, Д. 423.

3. ЦАМО РФ, Ф.411, Оп. 10189, Д. 1430.

4. ЦАМО РФ, Ф.823, Оп. 1, Д. 14.

5. ЦАМО РФ, Ф.1000, Оп. 1, Д. 2.

6. ЦАМО РФ, Ф.1000, Оп. 1, Д. 91.

7. ЦАМО РФ, Ф.1011, Оп. 1, Д. 42.

8. ЦАМО РФ, Ф.1011, Оп. 1, Д. 44.

9. ЦАМО РФ, Ф.1253, Оп. 1, Д. 611.

10. ЦАМО РФ, Ф.1284, Оп. 1, Д. 33.

11. ЦАМО РФ, Ф.1505, Оп. 1, Д. 5.

12. ЦАМО РФ, Ф.1505, Оп. 1, Д. 13.

13. ЦАМО РФ, Ф.1505, Оп. 1, Д. 27.

14. ЦАМО РФ, Ф.1520, Оп. 1, Д. 30.

15. ЦАМО РФ, Ф.1618, Оп. 1, Д. 43.

16. ЦАМО РФ, Ф.1619, Оп. 1, Д. 29.

17. ЦАМО РФ, Ф.1619, Оп. 1, Д. 45.

18. ЦАМО РФ, Ф.1619, Оп. 1, Д. 50.

19. ЦАМО РФ, Ф.917, Оп. 1, Д. 23.

20. ЦАМО РФ, Ф.1684, Оп. 1, Д. 38.

21. ЦАМО РФ, Ф.1684, Оп. 1, Д. 42.

22. ЦАМО РФ, Ф.3313, Оп. 1, Д. 18.

23. ЦАМО РФ, Ф.4400, Оп. 119799с, Д. 6.

24. ЦАМО РФ, Ф.7692, Оп. 199902, Д. 2.

25. NARAT-311 R-59.

26. NARAT-314 R-801.

27. NARAT-314 R-914.

28. NARAT-314 R-916.

29. NARAT-314 R-1247.

30. NARAT-312 R-931.

31. От батальона до армии. Боевой путь 196-й Гатчинской Кразно-знаменной стрелковой дивизии. Том 1. Куропатков Е.П., Сухенко И.П., Фролов С.С., Иванов В.П. М.: Академия исторических наук, 2007. 509 с.

32. Девяностая, «Ропшинская». ГП ИПК «Вести», СПб, 2006. Воспоминания ветерана 90-й сд Жирова Юрия Даниловича. http:// centralsector.narod.ru/arch/90sd/43.htm.

33. Хаупт В. – Группа армий «Север». Бои за Ленинград. 1941–1944 / Пер. с англ. Е. Н. Захарова. М.: ЗАО Центрполиграф, 2005. С. 382. (За линией фронта. Мемуары).

34. Christoph Freiherr von Allmayer-Beck: Die Geschichte der 21 (ostpr./ westpr.). Infanterie-Division, Schild Verlag GmbH, Munchen, 1990.

35. Die Geschichte der 8 (oberschlesisch-sudetendeutschen). Infanterie-/ Jager-Division Hrsg.: Kameradschaftsbund der 8. Jg.Div., 1979, 356 s.

36. Egon Kleine, Volkmar Kuhn Tiger. Die Geschichte einer legendaeren Waffe 1942–1945. Flechsig, 2006. 417 s.

37. Hans Breithaupt. Die Geschichte der 30. Infanterie-Division 19391945, Podzun, Bad Nauheim, 1955.

Краткие выводы советского командования

Выводы по наступлению 31 марта – 8 апреля

В первый день операции советские войска успешно прорвали заранее подготовленный рубеж противника. Особенно успешны были действия 110-го ск, 46-я и 56-я дивизии которого смогли продвинуться на 4 км в глубину обороны. Значительную роль в этом успехе сыграли штурмовые батальоны, успешно взаимодействовавшие с артиллерией.

На основании этого успеха советское командование сделало следующие выводы:

1. Создание штурмовых батальонов с целью стремительной деморализации обороняющихся на всю тактическую глубину, не задерживаясь перед очагами сопротивления, на практике себя оправдало.

2. В основу стремительности действий были положены следующие элементы:

а) Подбор лучших бойцов и опытных офицеров.

б) Специальная тактическая подготовка по выработке смелых, инициативных, решительных действий и высокого темпа наступления.

в) Облегченность вооружения и одежды.

3. Четкое уяснение боевой задачи отделением, взводом, ротой, выдерживание направления в ходе движения от одного объекта к другим, гибкость управления на основе сигналов, твердо известным всему составу батальона. Движения командиров взводов, рот непосредственно в цепях.

4. Умело организованное огневое сопровождение и взаимодействие обеспечило успех штурмовых батальонов. Это было достигнуто совместным пребыванием артиллеристов с командирами батальонов и наличием в боевых порядков рот передовых артиллерийских НП, которые корректировали огонь, быстро засекая вновь появляющиеся ОТ и подавляя их.

5. Важную роль сыграло взаимодействие между штурмовыми частями и стрелковыми батальонами, которые на дистанции 300–400 м двигались за штурмовыми батальонами, добивали остатки гарнизонов, очищали траншеи и закрепляли занятую территорию (3, лл. 198–201).

Несмотря на успех первого дня наступления, развить его в последующие дни не удалось. Причин неудачи операции было много. В действиях стрелковых частей отмечалось неумение штабов обеспечить взаимодействие между родами войск в динамике боя в глубине обороны противника. Неспособность вести постоянную разведку и изучать тактические приемы немцев. В связи с этим войска не смогли преодолеть бронелинии в глубине обороны, что сказалось на итоге операции.

Отчет 67-й армии отмечает ряд недостатков в подготовке и боевых действиях войск. Вторые эшелоны стрелковых корпусов были введены в бой с опозданием (224-я сд 98-го ск в 12.00 на второй день, 18-я сд 110-го ск в 13.00 также на второй день), и, кроме того, не были достаточно обеспечены поддержкой артиллерии и авиации. Противник оперативно ввел в бой резервы, поэтому ввод в бой второго эшелона армии, 123-го ск, не оказал влияния на ход наступления. Постоянно вводя в бой свежие силы, немецкое командование к 8 апреля сосредоточило на участке советского наступления 27 батальонов. Действия пехоты противника поддерживали 42 артиллерийские, 45 минометных батарей и 9 шестиствольных минометов.

Значительная часть офицеров не умела организовать бой в глубине обороны противника. Занятые рубежи в противотанковом отношении закреплялись несвоевременно, 82-мм минометы и орудия прямой наводки подтягивались медленно, конкретные задачи им не ставились. Стрелки были недостаточно обучены борьбе с танками своими средствами.

Командир 18-й сд генерал Абсалямов Минзакир Абдурахманович.

Маневр частью командиров стрелковых рот, батальонов и полков использовался редко, ближний бой пехоты организовать часть командиров не умела. Инициатива по сохранению личного состава командирами проявлялась слабо, из зоны артналетов выводить свои подразделения они не умели.

Ночным действиям командирами корпусов, дивизий и полков не было уделено должного внимания, причем как во время подготовки, так и во время проведения операции.

Командирами стрелковых частей не было проявлено стремления к преследованию противника после отражения его контратак. Расстройством боевых порядков противника не пользовались, ограничиваясь огневым воздействием и не используя смелого маневра живой силой и техникой (3, л.38).

Доклад 310-й сд детализировал недостатки в действиях пехотных подразделений:

«*Пехота недостаточно научена ведению траншейного боя в траншеях противника, не привиты навыки бойцам к быстрому самоокапыванию.

*Недостаточно инициативы проявляли отдельные офицеры по просачиванию в глубину обороны противника.

*Большое отражение на успешное развитие боя оказало несвоевременное перетягивание арт. средств через р. МНОГА и неввод танков и самоходных орудий ввиду отсутствия переправ через р. МНОГА.

*Не все офицеры, сержанты и рядовые понимают, что всякое залегание во время атаки – это только неудача атаки и ненужные потери.

*Пехота, попадая под артиллерийско-минометный огонь противника, залегает и, как правило, не преодолевает зоны обстрела.

*Плохо поставлен информации штабами частей штаба дивизии.

*Связь с соседями в масштабе полка и батальона отсутствует, положение соседей командиры полков и батальонов не знают и свои действия, как правило, не координируют» (9, л. 40).

Вышеперечисленные недостатки дополняет доклад 224-й сд. В нем указывается, что командир стрелковой дивизии имел слабую контрминометную группу, командиры полков совсем ее не имели. Отсутствие противотанковых групп для борьбы с танками и САУ. Недостаточная группировка артиллерии. Офицерский состав слабо знал противника, не использовал станковые пулеметы и ПТР для борьбы с огневыми точками. Орудиям прямой наводки не четко, а порой совсем не ставились задачи по уничтожению огневых точек противника. Пехота, идя в атаку, не вела огня из стрелкового оружия, вопросы движения и огня были отработаны слабо. Пехота двигалась медленно и была недостаточно обучена действиям в зоне артминометного огня (4, л. 15).

Документ «Описание боевых действий 123 Стрелкового корпуса в период Отечественной войны (Январь 1944 г., май 1945 г.)» указывает, что: «офицерский состав частей звена рота-батальон был пополнен из малоподготовленного в тактическом отношении интендантского состава и частей береговой обороны КБФ, организовать бой и взаимодействие с артиллерией еще достаточных навыков не имел. Пехота в критические моменты боя оставалась без управления, залегала под огнем противника и несла большие потери» (6, л.226).

Плохая организация боя со стороны штабов армий и корпусов. Так, штабы корпусов 54-й армии в период подготовки операции занимались только сбором информации и передачей ее в вышестоящие инстанции. В ходе боя ограничивались только фиксацией информации о действиях войск.

В первые три дня операции командиры дивизий и полков не организовали личного наблюдения за полем боя. Не зная фактического положения своих войск, они не могли влиять на ход боя. Штабы армий и корпусов затрачивали много времени на оформление решений командиров, в результате боевые задачи доходили до войск только к началу действий. У командиров дивизий и полков поэтому практически не было времени для отработки взаимодействия (2, л.83).

Артиллерия успешно осуществила артподготовку. Наступавшие части 110-го ск смогли быстро продвинуться на 4 км, т. к. огневая система противника была эффективно подавлена.

К сожалению, в ходе дальнейшего наступления действия артиллерии были менее успешны. В частности, артиллерия не смогла осуществить поддержку пехоты в глубине обороны противника. Артиллерийская разведка и наблюдение по уничтожению «оживших» ОТ и выявлению вновь появляющихся целей была недостаточно организована. Офицеры артиллерии были слабо подготовлены вести прицельный огонь ускоренным методом в динамике наступательного боя. Огонь на подавление и уничтожение в глубине бронелинии вести не умели.

Командир 85-й сд полковник Введенский Константин Владимирович.

Артиллерийские средства в ходе наступления рассеивались и поэтому были неспособны в нужное время и в нужном месте организовать массированный огонь. Маневрирование траекториями для подавления очагов сопротивления и наиболее активных артминометных батарей было недостаточное.

Обеспечение огнем и маневром наступавших танков и САУ был недостаточно, в результате чего им приходилось временами вступать в огневую дуэль с бронетехникой противника, организованного в бронелинии.

Контрбатарейная борьба с 1 апреля была организована неэффективно. Артиллерийский наряд для этих целей был выделен недостаточный. Для борьбы с артиллерией требовалось 6 орудий на 1 км фронта, т. е. на 25-км (на 8.4.44 г.) фронт 150 орудий. Фактически же артиллерия дальнего действия имела на 3.4.44 г. – 88 орудий на 15 км фронт. Контрбатарейная группа вела борьбу, имея соотношение с артиллерией противника один к одному. Обеспечение боеприпасами в ходе наступления было недостаточное. Так, на 4 апреля для артиллерии дальнего действия было выделено около 2500–3000 снарядов, тогда как для подавления 40 немецких батарей требовалось 4000–4500 снарядов. Даже такого количества хватало только на час, тогда как в ходе боя могло потребоваться неоднократно вступать в дуэль с артиллерией противника до тех пор, пока танки и пехота не овладеют назначенным рубежом (3, лл.39–40).

Таким образом, не имея достаточного количества боеприпасов и имея равные силы с артиллерией противника, группа артиллерии дальнего действия не могла эффективно вести контрбатарейную борьбу. Противник после советской артподготовки, как правило, начинал свою контрподготовку и срывал атаку советских танков и пехоты.

Командующие артиллерии армий, корпусов и дивизий не смогли помочь пехотным и общевойсковым командирам овладеть управлением огнем своей, приданной и поддерживающей артиллерии.

Наблюдение за полем боем и управление массированным огнем высшими и старшими начальниками артиллерии было организованно неудовлетворительно. Попытки управлять артогнем из КП приводили в ряде случаев к стрельбе по площадям и неэффективной поддержке пехоты (2, л.84).

Командиры батарей, пришедшие на смену выбывшим, технически плохо решали огневые задачи, что приводило к снижению точности огня.

В «Отчете за операцию 23-й Артиллерийской Красносельской Краснознаменной дивизии прорыва» сообщается ряд интересных подробностей о комплектовании дивизии личным составом. Отмечалось, что офицерский состав, прибывавший на должность командиров взводов, «был подготовлен и достаточно опытен, что дало возможность их сразу же направить в бой в период проводимых операций». Командиры от уровня дивизиона и выше также имели хорошую подготовку и опыт практического командования (11, л. 20).

При выбытии из строя командиров батарей артиллерийские части теряли центральную фигуру боя и ощущали значительную потребность в качественном пополнении. Вместе с тем пополнение на должности командиров батарей вызывало значительные нарекания. Отмечалось, что «они не имели достаточной подготовки и опыта для использования их командирами батарей, так как последние, будучи ранее политработниками и пройдя небольшой курс переподготовки, большого практического опыта в командовании батареями не получили». Нередко они отстранялись и переводились на нижестоящие должности (11, л. 20).

Несмотря на большую насыщенность боевых порядков пехоты противотанковой артиллерией и артиллерией прямой наводки, ее действия были недостаточно эффективны. Начавшаяся распутица препятствовала передвижению орудий. Открытый характер местности делал расчеты ПТО и орудий прямой наводки мишенями для танков и артминометного огня. Возможности 45-мм и 76-мм орудий по поражению бронетехники противника, находящейся в укрытиях и ведущей огонь с расстояния 2 км, были низки. Артиллеристы были недостаточно обучены вести борьбу с бронетехникой во время контратак. Позиции ПТА и орудий прямой наводки были недостаточно оборудованы и замаскированы.

Отмечались тактические ошибки командиров артиллерии дивизий – не учитывалась танкоопасность направления. ПТА зачастую развертывалась в болотистых местах, малопроходимых для танков. Была не изжита тенденция размещать ПТА впереди артиллерии полков, приводившая к излишним потерям. Вследствие этого к моменту встречи с танками и САУ противника ПТА ослаблялась (3, л.42).

Слабое взаимодействие с пехотой и артиллерией снижало эффективность действий танков. Неподавленная советской артиллерией противотанковая оборона и активные действия танков и САУ противника сковывали действия советской бронетехники.

31 марта, вследствие плохой подготовленности танковых частей к преодолению водных преград и недостаточного взаимодействия с саперам танки не смогли участвовать в развитии успеха пехоты.

Командиры танковых частей недостаточно вели танковую разведку местности и противника. Так, незнание командирами подвижной группы обстановки привело к неожиданному столкновению 2 апреля с опорным пунктом Яванова. Попав под огонь противника, подвижная группа понесла ненужные потери.

Недостаточная маневренность на поле боя, необученность вести огонь с ходу, незнание ПТО противника – приводили к излишним потерям танковых частей (3, л.42).

Инженерные части не смогли мобилизовать все возможности для подготовки исходного плацдарма. Инженерные войска еще в подготовительный период были неправильно использованы. Так, 12-я ИСБр была придана мелкими подразделениями командирам стрелковых полков и батальонов, которые использовали их для отрывки траншей в районе переднего края и строительства полковых и батальонных КП. Эти работы должны были выполняться пехотой, полковыми и дивизионными саперами (2, л. 85).

В ходе наступления они не всегда быстро и четко выполняли задачи по инженерному обеспечению захваченных позиций и подготовки НП. Занятые нашими войсками сооружения противника, которые было невозможно использовать для своей обороны, не уничтожались. Противник в результате успешных контратак мог использовать их вновь (2, л. 86).

Инженерным войскам не удалось навести 60-тонные мосты через р. Многа. Основную задачу – дорожное обеспечение войск, – инженерным войскам полностью выполнить не удалось. Причинами были их раздробленность и использование их на работах, которые должны были выполняться силами пехоты и полковыми саперами.

Вместе с тем, по мнению командования 67-й армии, инженерные войска в основном справились со своими задачами (3, л.43).

Командир 291-й сд генерал Зайончковский Василий Казимирович.

Главным недостатком в действиях авиации было отсутствие взаимодействия с артиллерией, танками и пехотой в нанесении ударов по наиболее сильным очагам сопротивления. Штаб 13-й воздушной армии не выслал командиров эскадрилий и штурманов в наземные части, с которыми они должны взаимодействовать. Наземные части недостаточно четко обозначали передний край, не знали опознавательных сигналов «свой самолет». В 67-й армии плохо было организованно взаимодействие с авиацией. Штурмовики 13-й ВА четыре дня подряд наносили удары по своим войскам, нанеся значительный урон. Истребительная авиация недостаточно эффективно прикрывала наземные части от налетов бомбардировщиков. Своя авиация поддержки действовала небольшими группами 3–6 самолетов, за исключением удара 31 марта, нанесенного силами 40 бомбардировщиков Пе-2 (3, л.43).

Что касается управления войсками и взаимодействия, то наступательные бои показали, что командиры и штабы всех уровней удовлетворительно справились с планированием боя, организацией взаимодействия в начале боя, материальным и боевым снабжением. В период с начала артподготовки и до выхода к шоссе Псков-Остров управление войсками и взаимодействие на всех уровнях осуществлялось без затруднений. В последующие дни были выявлено несколько недостатков в управления войсками и во взаимодействии:

а) В управлении дивизия – штакор характерно было рассовывание офицеров штаба по различным заданиям, в результате чего штабы сводились до положения регистраторов фактов и органов запоздалой информации. Вследствие неправильной организации работы штабов терялось управление войсками, а это вызывало запоздалое реагирование на изменившуюся обстановку (123 ск 13–15.4);

б) Слабым местом в управлении боем оказалась подготовка НП сп и сд при продвижении боевых порядков вперед. НП, по существу, не оборудовались, а подчас обозначались командиром, находившимся в данном месте /224 сд/, а из этого следовало, что командир за полем боем не наблюдал и не мог своевременно влиять на исход боя. Имелись случаи замедленного реагирования на поведение противника со стороны командиров и штабов, так, например, командиру 18 сд 2.4.44 г. из радиоперехвата было известно, что противник готовит налет бомбардировочной авиации и танковую атаку на КОРОВЬЕ СЕЛО, но благодаря медленному реагированию штаба части получили предупреждения с опозданием;

в) Ввод в бой резервов запаздывал, иногда проходил без достаточных мер маскировки, целыми подразделениями на виду противника, в силу чего части несли потери от арт. – мин. огня противника на подходе, так, например, резерв командира 53 гв. сд при вводе его в бой подвергся сильному огневому воздействию, понеся до 30 % потерь;

г) Взаимодействие пехоты с артиллерией, отработанное перед прорывом на местности общевойсковыми и артиллерийскими командирами, в первый день носило конкретный характер. Установившаяся практика совместного пребывания во всех звеньях на НП пехотных и артиллерийских командиров ходом боя целиком себя оправдала. Однако артиллеристы не всегда своевременно удовлетворяют заявки пехоты (например, на правом фланге 46 сд две пушки противника с открытых ОП в течение 30 минут, безнаказанно со стороны нашей артиллерии, наносили ущерб нашей пехоте). При смене боевых порядков артиллеристы много времени тратят на раскачку по отыскиванию новых целей. До сих пор еще не изжита вредная пауза между концом артподготовки и началом атаки пехоты, которая не во всех частях прижималась к линии своих разрывов не дальше 200 м (3, л.44).