Текст книги "Бюро находок"

Гробовая полночь

Что и говорить, трудный выдался денёк, шумный. И в то же время счастливый – даже очень: ведь и очки старушкины нашлись, и ложки как серебряные, и колечко девочкино, которое она потеряла и долго плакала… А оказывается, не потеряла она! Его Сорока Наталья стащила!

Да, что и говорить – трудный день, трудный, но счастливый. Под конец наши герои буквально валились с ног, а также с лап и с крыльев! Оно и понятно – столько беготни, столько волнений. Но расставаться не хотелось, поэтому затеяли ещё чайку попить на сон грядущий.

– Спать! А теперь уж всем спать! – наконец приказал Дедушка совсем не строгим голосом.

– До свидания, счастливо оставаться, – промурлыкал благородный Кот и откланялся: он-то спать не собирался, потому что работал ночным мышиным сторожем в супермаркете напротив.

А вот Тишке не надо было повторять второй раз. Он сразу направился к своей подстилочке любимой, которая так уютно и аккуратно лежала в уголке.

Дедушка, прибрав со стола, пошёл в свою комнату. Тихонько зевнул, потом под ним скрипнула кровать, потом раздался негромкий и очень уютный дедушкин храп.

Один Попугай Красавцев долго не мог устроиться у себя на кольце под потолком. Дело в том, что Степаныч всё вспоминал и всё не мог забыть свои сегодняшние подвиги. В самом деле, если б не он… А ещё Красавцев, по правде говоря, жалел, что не может переночевать в своей «квартирке». Но, как вы понимаете, она была занята… кое-кем, кого пока решили подержать под замком – до завтра, или, как говорят в милиции, до выяснения обстоятельств.

«Всегда всё я, – думал Попугай. – Просто буквально без меня ни шагу… Теперь и клетка моя всем понадобилась!»

На этой гордой мысли Степаныч наконец задремал, а потом и уснул крепким попугайческим сном.

Всё успокоилось в Бюро находок до утра…

Увы, нет!

Лишь минут десять была ночная тишина. А потом, покрывало, накинутое на клетку, зашевелилось, словно живое, поползло. И наконец вовсе упало на пол. Если б Дедушка, или Тишка, или Степаныч не спали бы сейчас, они увидели бы действительно страшную картину!

Первое: пленная Сорока даже не думала спать, а тем более раскаиваться. Куда там – сна у неё не было ни в одном глазу, а что такое раскаяние, она вообще не знала!

Зловеще улыбаясь, Сорока вынула из-под крыла связку хитроумных железок, которые на воровском и разбойничьем жаргоне называются отмычками.

В следующую секунду опытная разбойница подобрала нужную железяку, сунула её в замок, который был на клетке, и…

Чик-трак, как говорится в сказках. Замок раскрылся, дверца распахнулась. Сорока-воровка оказалась на свободе!

Даже великий мастер тишины, близкий друг Тихона, кот Рыжий не смог бы подкрасться так бесшумно, как это сделала Сорока-разбойница Наталья… Да. Пора, наконец, нам узнать её настоящее имя. Потому что, увы, нам ещё много раз предстоит с нею встретиться!

Итак, Наталья Сорока бесшумно подкралась… Неужели вы ещё не поняли, к кому? Да к Тихону, конечно. Аккуратнейшими, невесомыми движеньями она стала снимать с Тишкиной шеи… сами знаете что – его драгоценную медаль!

А верный пёс спал себе да спал.

Ему снился майский луг, полный цветов и бабочек. А он, Тишка, счастливый, весёлый, умный, носится по тому лугу и пугает бабочек, которые понимают, что это всего лишь дружеская шутка, и нисколько его не боятся.

А лёгкий ветерок обдувает Тишкину шею…

Потом «ветерок» прекратился! Потому что Наталья тишайшими движеньями сняла с его шеи медаль!

– Спи, дорогуша! – ехидно прошелестела Сорока. – Посмотрим, что ты завтра запоёшь!

Секунду она размышляла, не забрать ли с собой и ложки как серебряные, и прекрасные девочкины колечки, и старушкины очки, и… Однако, поразмыслив, Сорока Наталья решила временно всё это оставить в Бюро. Во-первых, тащить тяжело, а во-вторых, девать некуда: в родную избушку пока ведь нельзя.

– Ладно, такие-разэтакие! Моё от меня не уйдёт.

Сорока выпорхнула в окно, а вместе с нею выпорхнул и покой, который до этого царил в Бюро находок!

Продолжение следует…

Бюро находок-2

Чудесные ворота

Вы, конечно, помните знаменитых помощников Дедушки из Бюро находок: Попугая Степаныча Красавцева и верного Тишку. Да вот же они на картинке – шагают по горам, по долам.

Недавно они слезли с поезда и теперь топали по просёлочной дороге в деревню Большая Медведевка. Когда-то, в стародавние времена, там тоже был пункт Бюро находок. Дедушка давно уж собирался туда съездить – проверить дом и усадьбу, да всё дела, дела…

И вот он сказал однажды:

– Знаете, езжайте-ка вы одни, а я уж тут пока побуду, на хозяйстве… В самом деле, езжайте, пока погода стоит.

Тишка со Степанычем переглянулись: да и правда ведь – надо съездить!

Сейчас они шагали по широкому, уже схваченному осенней желтизной лугу, а в небе над ними стояла широкая и ясная радуга – наверное, последняя в этом году… Так они и прошли под этими прекрасными, разноцветными, во все небеса воротами.

И, пройдя под радугой, оказались в Большой Медведевке.

«Иван Рудаковъ»

Если в доме никто не жил лет двадцать-тридцать… вы даже представить себе не можете, во что превращается такой дом!

Они вошли в него, словно в дикую пещеру! Кругом тьма-тьмущая, лишь кое-где разбавленная серенькой водичкой света.

– Форррменный кошмаррр! – воскликнул Попугай почти с ужасом. – Полная нер-рразберрриха!

Он стоял в совершенной растерянности. Уныние одолевало его. «Зачем я только сюда приехал! – думал Красавцев. В городе меня все знали…» А Тишка в это время медленно, почти на ощупь, двигался в глубь «пещеры».

И вдруг в лицо Попугаю ударил… не яркий, а прямо-таки яростный свет. Красавцев невольно зажмурился. А когда открыл глаза, то смог прочитать слово: «УРА!» Оно было написано – Попугай Степаныч буквально глазам своим не верил! – чистым и ярким солнечным светом. Но поскольку Красавцев был исключительно умной и опытной птицей, то уже через секунду сообразил: да это же Тишка своею косматой лапой вывел на пыльном стекле весёлое и боевое слово.

Так они начали…

Уборка вообще-то дело очень нелёгкое и не очень короткое. Я лично, скажу вам по правде, сильно её не люблю, а потому пропускаю это место. Лишь добавлю справедливости ради, что хотя уборка и неприятное дело, однако совершенно необходимое… к сожалению!

В общем, давайте вернёмся в рассказ на том месте и в ту минуту, когда уже всё было убрано, всё кругом блестело и даже сверкало.

Бревенчатые стены, некрашеный дощатый пол и потолок сияли медовой желтизной. Окна были так чисты, словно состояли из одного только прозрачного деревенского воздуха, за ними виднелось синее небо и две рябины с красными крупными гроздьями ягод.

А ещё в этом простом, но прекрасном деревенском доме были лавки у стен, крепко сколоченные табуретки, большой стол, который они тоже вымыли и застелили привезённой из города скатертью с цветами. По стенам, на дощатых полках, ровно стояли глиняные чашки и миски, большая берестяная банка с крышкой, которая зовётся ту́есом. И в туесе деревянные ложки… В общем, можно жить, честное слово. Причём жить очень хорошо!

Нашлась, между прочим, и медная, старинной работы вывеска: «БЮРО НАХОДОКЪ ИВАНА РУДАКОВА» – так звали Дедушку, когда он ещё не был… Дедушкой. Вывеска от времени потемнела и позеленела.

– Ну да шут с ней, – махнул лапой Тишка, – всего за раз не переделаешь! Пускай такая пока повисит!

Степаныч хотел было заявить, что коли уж взялся за гуж, так не говори, что не дюж… Но потом подумал: «Ну её, в самом деле, эту пословицу! Временно проживём и с медно-зелёной вывеской». И сказал веско:

– Хорррошо, Тиша, прррибивай.

Тем более что солнце уже подглядывало за ними из-за деревьев дальнего леса, а с другой стороны, из-за другого дальнего леса, выбирался потихоньку рогатый месяц, а телевизора у них, слава Богу, не было, да и устали они – о-го-го!

– А пойдём-ка спать, Степаныч?

Попугай не возражал.

Ночные страхи

Тишка – беспечное и добродушное существо – захрапел, едва только его лопоухая голова коснулась подстилки, а вот Попугай Красавцев уснуть никак не мог. Всё перебирал лапами, сидя на своей жёрдочке; то сунет голову под крыло, то снова её вынет… Да что за напасть такая!

И тут ему послышалось… о-ё-ёй!.. какие-то подозрительные скрипы, какие-то тихие цоканья, словно по крыльцу их дома ходит конь, но только очень лёгкий, как бы сделанный из воздушных шаров.

«Что ж это такое может быть?» – спросил себя Красавцев. Но отвечать не решился. Слишком много страхов и непонятностей было для него в деревенском мире.

Между тем Степаныч вовсе не был трусом!

На цыпочках подобрался к окну, выглянул в него и… ничего не увидел, кроме полночной темноты.

Когда же Красавцев крался обратно, к своей жёрдочке, он вдруг с ужасом сообразил, что его коготки цокают почти так же тихо, но «по-конски», как ноги того неведомого существа!

Что же это такое, а?.. Что же это может значить?!

Началось!

– Тихон! Вставай!

Привыкший к дисциплине Тишка молча вскочил, сразу навострив свои не очень послушные к навостриванию уши… Да что ж тут поделаешь: он был верным, но не очень породистым псом. Однако, поверьте, слух Тихон Полканович имел исключительный! Далеко не всякая служебно-розыскная собака такой имеет! Да и нюх у него был чуткий и даже пронзительный: от этого пса не смог бы укрыться даже самый крохотный… кусочек колбасы!

– Что случилось, Степаныч? – прошептал верный пёс.

Он был готов на всё, лишь бы выполнить задание.

Красавцев ничего не ответил, он подкрался к выходу, дал Тихону знак готовиться к бою, как только на то будет необходимость, и решительно растворил дверь!

А как раз в это мгновение месяц, растолкав густые осенние облака, вышел на свободное пространство, осветил всю сельскую окрестность своим удивительно ясным взором. И друзья-приятели, известные работники Бюро находок, увидели, что… вокруг ничего нет! Лишь полные покой и тишина.

– Как же так? – сам у себя недоумённо спросил Попугай Степаныч. – Неужели пррриснилось?!

Но знал, что присниться ему никак не могло!

Тогда в чём же дело?

И тут они увидели, что со стены их дома пропала старинная медная дощечка!

Ну вот – началось!

Странное преступление

Месяц по-прежнему светил ярко, так что на влажной земле около дома можно было кое-что разглядеть. Не каждый, конечно, это мог, но такой опытный следопыт, как Тишка, вполне!

– Пойдём! – сказал он тихо и бросился вперёд, низко опустив голову.

Красавцеву ничего не оставалось, как только следовать за приятелем. Это, по правде говоря, было Попугаю не совсем приятно: он, такой умный, такой… важный, и вынужден бежать в непроглядную темень да ещё и держаться за Тишкин хвост, чтобы не потеряться!

– Куда всё-таки мы так спешим, ты можешь мне ответить? – говорил Красавцев с одышкой. – Я не пррривык к таким гонкам!

На самом деле ко всему он привык, только вот подчиняться и быть на вторых ролях ему никак не хотелось!

Тишка не отвечал, потому что весь был во внимании. Да ведь и в самом деле трудно увидеть, а ещё труднее не потерять след, который иному и днём-то не заметен.

Но Тишка его видел, видел, представьте себе – слабые-слабые царапины на земле и чуял еле-еле слышимый запах… который был Тишке… точно знаком. Только верный пёс не мог вспом-нить, где именно он такой же вынюхивал.

А следы довольно неожиданно привели их к реке. На влажном песчаном берегу даже Красавцев мог рассмотреть…

– Да ведь это же следы птицы! – вскричал он. – Стррранно и поррразительно!

И тут же понял, почему звук его шагов по полу был так похож на звук, который производили ноги преступника… Да-да, именно преступника! Вора, промышляющего кражей вывесок… Возможно, этот бандитский промысел покажется кому-то довольно странным, но у жуликов, знаете ли, своё на уме. Нам – простым честным людям, простым честным собакам и простым честным попугаям – их не понять!

Следов на прибрежном песке было много. И сам песок был как-то странно… потревожен.

– А не кажется ли тебе, что пррреступник здесь её и закопал? А?

– Нет, – ответил Тишка, продолжая быстро и коротко сопеть носом, как делают все собаки, когда хотят до чего-нибудь дознаться.

– А почему это, собственно, нет? – спросил Степаныч очень требовательно.

– Потому что медной табличкой тут пахнет. А вот тем, что она здесь закопана, не пахнет вовсе!

Красавцев собирался что-то решительно возразить, но в этот момент Тишка опять уткнул нос в землю:

– Вижу, как этот, с птичьими ногами, пошёл обратно!

– Не верррится! Как же ты можешь это видеть? – ревниво сказал Красавцев.

Тихон не ответил, он увлечённо бежал по цепочке вновь обнаруженных им следов.

Дальше произошло… просто невероятное. С таким преступлением ещё не сталкивался ни один, даже самый знаменитый сыщик мира. Потому что следы привели… обратно к их же дому.

Но самое поразительное – табличка опять висела на своём прежнем месте! Только теперь она была начищена и ярко сияла даже в бледных лучах луны.

– Да что же это такое? – спросил верный пёс почти с обидой.

Действительно: бегал-бегал, преследовал-преследовал, и всё понапрасну – даже скорее как-то глупо получилось!

– Ты что-нибудь понял, Степаныч?!

Попугай в ответ лишь крыльями развёл.

– Тогда что же нам теперь делать?

– Спать, – ответил Попугай коротко.

А в самом деле, что им ещё оставалось? Только лечь, закрыть глаза и надеяться, что утро вечера якобы мудренее!

Соседи

Утром Тишка встал, как всегда, раньше Красавцева, вышел на крыльцо, внимательно обнюхал сверкающую табличку… Она явно пахла речкой, речным песком. Да и в ложбинке между буквами остались присохшие песчинки. «Какой же мы можем сделать из этого вывод?» – подумал Тишка. И с удивлением сам себе ответил: «Только один – кто-то специально подкрался ночью к нашему дому, снял табличку и… тщательно начистил её речным песочком!»

Сбитый с толку, Тихон вышел за ворота их усадьбы… Вот это да! На мокрой от росы земле деревенской улицы отпечатались уже столь знакомые ему следы: спереди три длинные палочки, сзади – одна короткая. И ведут они к дому напротив!

В нерешительности верный пёс остановился перед соседскими воротами. И тут они как бы сами собой отворились. Тихон увидел прекрасного мужчину с красной бородой, с алым гребнем на голове, со сверкающим смелостью глазом, одетого в разноцветные, как бы огненные перья.

Прекрасный незнакомец окинул Тишку строгим внимательным взглядом:

– Позвольте представиться – Иван Петрович Петух!

Тишка невольно подрастерялся, хотя и был служебно-розыскной собакой очень высокого класса:

– А я… это… Тихон Полканович… значит… Собакин.

– Так, стало быть, зрение не обмануло меня! – воскликнул Иван Петух. – Вы действительно тот самый пёс Тишка, который… из Бюро! Ведь это про вас – и мультфильмы, и недавно книжка вышла!

– Ну, не только про меня, – скромно сказал служебно-розыскной умелец, – ещё и про…

Как раз в этот миг из-за спины господина Петуха появилась…

– Позвольте представить вам мою супругу! – явно важничая, воскликнул Иван. – Кура Клювовна!

– Здравствуйте, – и Кура смущённо потупила очи.

Тут из-под ног мамашиных крыльев и прямо Тишке под ноги высыпал добрый десяток жёлто-пушистых детишек:

– Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте! Дядя Тихон! Мы вас знаем, мы вами гордимся!

А что уж после началось, это даже трудно себе представить, тем более описать! Услышав такой приятный шум, из дому, охорашиваясь на ходу, вышел Попугай Красавцев – тотчас деревенскую улицу огласили новые восторженные охи и ахи.

Из домов повыходили и другие соседи: известный на всю округу балалаечник Игнат Раскосович Заяц, крупный учёный Барон Бананович Овцебык и ещё некоторые другие жители здешних мест, про которых мы не говорим подробно, потому что они не будут принимать особого участия в нашей истории.

Тут выяснилось, что Кура Клювовна и есть главная «виновница» ночной катавасии. Но только… очень добрая виновница!

Дело в том, что она довольно часто страдает бессонницей. А чтоб зря не ворочаться с боку на бок, не будить мужа и детей, Кура тихонько выходит из дома… Тут ещё надо знать, что она исключительно доброе существо. И чтоб как-то занять время, она идёт кому-нибудь помочь.

В эту ночь Кура решила что-нибудь сделать для новых соседей. А когда отчистила вывеску да прочитала её, поняла, с какими знаменитостями рядом теперь живёт! И утром всё рассказала Ивану. Ну, а продолжение истории знаете сами!

Тот день закончился весёлым пиром. И самовар пыхтел на столе в новом Бюро находок, и прекрасно пахли вкуснейшие пироги, и грустно и сладко звучала балалайка деревенского музыканта.

– Ах, Игнатушка, – добрый пёс утирал ухом скупую мужскую слезу, – до чего ж душевно ты играешь!

Игнатий Заяц ничего не отвечал, а всё наяривал да наяривал. В это время на другом конце стола известный деревенский учёный и звездочёт Барон Овцебык развивал свои космические теории:

– Мееее-жзвёздная бееее-сконечность, – говорил он, слегка заикаясь от благородного волнения, – беее-спокоит меее-не душу!

А добрейшая Кура гладила по головам своих малышей, смотрела на мужчин и думала: «Ах, какие они все умные! Какие они все знаменитые! В какое хорошее, в какое достойное общество мы попали с Иван Петровичем!»

Славный получился вечерок!

Затишье перед бурей

Казалось бы, в деревне, у рачительных сельских хозяев пропадать ничего не должно… А получалось как раз наоборот! Степаныч с Тишкой просто не могли понять, в чём же тут дело. Но вот представьте: то у Игнатия Зайца лопата исчезла – нечем морковку выкопать, то у господина Овцебыка подзорная труба куда-то закатилась, то… ой, да это же буквально нет никакой возможности всего перечислить!

Уж не говоря о том, что жёлто-пушистые детки Ивана и Куры то и дело терялись в сентябрьской траве!

– Где ж их найдёшь теперь, – мрачного говорил Барон Бананович, внимательно глядя на новые ворота, – они жёлтые, трава жёлтая…

– Да я их сейчас вообще с закрытыми глазами найду! – восклицал служебно-розыскной работник.

– Это вряд ли… – и Барон задумчиво почесал свои завитые рога. – Научный факт состоит в том, что с закрытыми глазами увидеть никого невозможно!

– И правильно он состоит! – весело согласился Тишка. – Но дело в том, что я смотреть-то на них не буду… Я их учую!

С этими словами Тихон нырнул в осеннюю мокрую траву и уже через несколько минут появился с двумя пропавшими малютками на руках.

Не стоит говорить, как благодарны ему были крылато-хохлатые родители…

В общем-целом, пришлось им послать Дедушке телеграмму: дескать, скоро не жди – дел по горло!.. Да и местные жители стали просить Степаныча и Тишку: поживите, погостите – нам без вас теперь скучно будет.

А те и сами очень даже не возражали.

– На свежем воздухе, я чувствую, у меня и оперррение становится значительно прррекрасней, – рассуждал Попугай. – И, кстати, этот Барррон Овцебык исключительно интеррресный собеседник.

– Верно, – соглашался Тихон, – поживём пока здесь…

Тем более что Дедушка ответил им: дескать, собираюсь в отпуск, на далёкие Клязьминские острова.

– Эх, поживём, – размечтался Тихон. – За грибами будем ходить, брусники соберём, клюквы, варенья наварим…

Однако этим прекрасным планам не суждено было сбыться! На Большую Медведевку обрушилась большая беда.

Чугунный сон петуха

Мы уже знаем, что Тихон спал чутче и вставал он раньше Попугая Красавцева. Однако на этот раз они проснулись одновременно, причём в совершенно не подходящий для этого час – была самая середина ночи!

– Что такое? – Тишка поднял левое ухо, потом правое. – Что случилось, Степаныч? Отчего мы с тобой проснулись?

Попугай собирался уже ответить, что пусть, мол, Тишка спросит что-нибудь полегче. И тут оба услышали отчаянное, во всё горло: «Ку-ка-ре-ку!»

– Что это с Иваном? – Красавцев пожал плечами. – До утррра ещё очень далеко…

А тут снова:

– Ку-ка-ре-ку!

И потом снова, снова…

Переглянулись, взяли фонари, вышли на улицу… И удивились ещё больше, когда увидели Ивана Петуха: он продолжал горланить, а в то же самое время из круглых глаз его текли частые слёзы.

– Ваня, родной, что стряслось?

– Кура пропала!

– Да она небось…

– В том-то и дело, что нет, ребята! – и Петух опять залился слезами. – Она вместе со своей грамотой пропала!

– С какой… грамотой?

– Эх! – не хотелось Петуху рассказывать, не до того сейчас, да уж, видно, придётся. – Дело в том, мужики, что она у меня… Вы про Курочку Рябу чего-нибудь слыхали?

– Про какую… Рябу? – Тихон и Красавцев переглянулись.

– Ну, которая, помните, – нетерпиливо заговорил Иван Пехух, – которая: «Снесла Курочка яичко – не простое, а золотое…»

– А, про эту… Ну, слыхали, само собой!

– Так вот моя Кура Клювовна прапрапраправнучка той самой чудесной Рябы… понятно это вам?!

– Ванька! Вот это да! Чего ж ты раньше-то молчал?

– Да как-то всё случая не было, а потом она у меня скромница исключительная… была! – и Петух снова зарыдал. – Мой старшенький слыхал, как её бандиты уводили. Грозили: только чуть кудахнешь, детей прирежу!

– Так что же он?..

– Кто?

– Да старшенький!

– Ну, ребёнок же, Степаныч, сам посуди…

– А как же ты не услышал?

– Да, представляете, у меня сон как чугунный!