Текст книги "Звездный кадет"

Глава 20. Секреты

Дин изучал технические характеристики истребителей той серии, которой было обеспечено его звено, ещё в школе. Модель не самая новая, но в целом хорошо себя зарекомендовавшая и надёжная.

Вот только и у неё были свои недостатки. Дин знал о них, потому что читал не только сухие ТТХ, но и воспоминания реальных людей, которые служили на этих машинах. И даже материалы военного трибунала.

Была у этих машин одна уязвимость. Не критическая для боевого применения, к тому же очень сложно устранимая, поскольку лежала она где-то в самом фундаменте бортовой электронной системы, чуть ли не на уровне «железа». В общем, её просто игнорировали техники, и не спешили исправлять.

Управляя одним истребителем в режиме сопряжения, путём несложных манипуляций можно получить доступ к показаниям датчиков системы жизнеобеспечения сослуживцев. И подкорректировать показания. Имитировав, например, нехватку кислорода.

Что Дин и сделал, как только они вышли на нужный курс от полюса планеты, определив ось вращения по показаниям инерциальной системы.

После короткого обсуждения, Ал принял единственное верное решение: поручил Дину вести звено, а сам вместе с Агриной погрузился в медикаментозный глубокий сон, чтобы сократить до минимума потребление кислорода. Такой сон был легко доступен с помощью препаратов из арсенала бортовой медицинской системы. Это не полноценный анабиоз, конечно, но метаболизм замедлялся процентов на тридцать. Огромный выигрыш во времени при недостатке кислорода. Кажется, такой вариант использования был предусмотрен в одном из приложений к боевому уставу истребительных подразделений, но Дин не был в этом уверен. У них просто не было времени как следует выучить нормативную базу.

Выход из пространственной складки был совсем не впечатляющим. Не было даже красивых волновых эффектов, как это происходит с червоточинами. Просто разгоняешься в идеальной черноте, и вот: перед тобой шар Хашбала во всей красе, а ты изо всех сил тормозишь, чтобы не выскочить из защищенной планетарной зоны.

Неприятно зудела оповещалка бортового маркера «свой-чужой». Их сканировали с монитора, который был виден даже из точки на высокой орбите, где оказалось звено Дина.

Он немного отрегулировал показания кислородной системы и как мог уничтожил следы своего вмешательства, после чего дал команду бортовым мед системам будить товарищей.

– Звено синий два ноль шесть пятнадцать планетарной базе обороны Хашбала, – раздалось в пространстве, – причина появления во внутренней зоне? Доклад немедленно, противодиверсионный протокол ноль-два-три.

«Протокол ноль-два-три. Серьёзное дело!» – подумал Дин. Значит, их транспондеры считают потенциально скомпрометированными.

– Звено синий два, – ответил Дин, – после успешного выполнения боевой задачи столкнулись с пространственной аномалией. Были перемещены в эту точку.

– Приняли, синий два, – тут же ответил диспетчер, – звено синий один на связь. Почему докладывает не командир?

– Командир и синий-три в медикаментозном сне для экономии кислорода. Испытывали острый недостаток.

Секундная пауза.

– Синий два подтверждаем возможность недостатка кислорода по расчёту времени выполнения задачи. Причина почему синий два в сознании?

– Повышенная стрессоустойчивость, – усмехнулся Дин, – сниженное потребление кислорода.

– Синий два, мы… – начал было диспетчер, но его грубо перебил другой голос, вещающий на той же волне: – достаточно! Синий-два, направление на монитор, ангар четыре ноль девять. Медицинская команда нужна? Насколько критична ситуация с командиром и синим-три?

– Они в порядке, – ответил Дин, – спасибо, принял, выполняю.

В ангаре, прямо на причальной палубе, их встречал генерал, адмирал, и ещё три полковника.

Дин немного обалдел от такого количества высших знаков отличия. Ему было очень неуютно зная, что именно у него храниться в двух искусственных полостях внутри тела. А что, если контрразведка что-то пронюхала?..

Но держался он достаточно уверенно. Наверно, когда переживаешь слишком много стрессовых ситуаций подряд, в какой-то момент переживания атрофируются. Становится всё равно.

Ал, видно, тоже был очень удивлён. К моменту прибытия в ангар они с Агриной уже полностью пришли в себя.

Кадеты покинули свои машины, и направились положенным порядком к встречающим. Ал сильно нервничал, шёл чуть ли не строевым шагом, хмуря лоб.

Он подошёл к генерал-бригадиру, безошибочно определив старшего по званию, поскольку адмирал был всего лишь «контр». Отдал воинское приветствие, взмахнув правой ладонью у виска, и уже набрал в лёгкие воздуха, но генерал его остановил.

– Отставить, – сказал он, – все доклады в другой обстановке. Отныне у вас допуск пятого уровня. Так что самое лучшее, что вы можете сделать, это молчать всю дорогу.

Было видно, что Ал собрался произнести рефлекторное «есть», но сдержался, буквально выполнив рекомендацию генерала.

Их довольно долго вели по гулким коридорам монитора. Пешком. Что само по себе было странно: Дин знал, что корабли этого класса обладали развитой транспортной системой, тем более в зонах с искусственной гравитацией. И коридоры эти выглядели откровенно заброшенными: стены давно не чистили, на палубе лежал толстый слой пыли.

Наконец, когда они прошли через какой-то длинный тёмный ангар, их завели в помещение с рядом мягких кресел, установленных у длинного стола.

– Садитесь, – бросил генерал, ослабляя воротник форменного комбинезона.

Кадеты молча заняли места.

– Я генерал Эшфор, – сказал высший офицер, – вы про меня не знаете, и это нормально.

Дин с Алом переглянулись, и промолчали. В строгом соответствии с уставом. Младшие чины не имеют права вставлять реплики без прямого вопроса со стороны высших офицеров.

– Вице-адмирал Таркофф, командир монитора «Регент Алинд», – продолжал генерал, – вы и ваши люди можете быть свободны. Благодарим за содействие.

Генерал и пара полковников из подразделений десанта переглянулись. Десантники, видимо, были расквартированы на мониторе. А, может, и в штат входили, Дин не знал оргштатную структуру кораблей такого типа, пройти они не успели, а в открытых источниках такой информации нет. Помешкав пару секунд, корабельные офицеры, отдав воинское приветствие, покинули помещение.

– Мой адъютант, полковник Нунман, – продолжал генерал.

Дин и ребята склонили головы, по уставу, когда представляют старших по званию, но подчинённые согласно полученным ранее указаниям сидят.

Адъютант занял место рядом со своим командиром.

Генерал посмотрел на ребят, особенно задержавшись взглядом на Дине. В его цепких синих глазах мелькнуло мимолётное удивление.

– Ну что? – сказал Эшфор (если это действительно был он), – есть что сказать о случившемся?

– Так точно, господин генерал-бригадир! – бодро ответил Ал, – готов представить подробный рапорт!

– Я не к вам обращаюсь, господин кадет, – холодно ответил генерал, – а к кадету Кунцу.

– Так точно, господин генерал-бригадир, – ответил Дин, и добавил после секундного колебания: – Если знаешь где искать, то найдёшь скелет в любом шкафу.

Ал с Агриной недоумённо переглянулись. А у генерала расширились, и тут же снова сузились зрачки. Он напряг желваки. Расслабил. Вдохнул.

– Ясно, – кивнул он, и прокомментировал, обращаясь к адъютанту: – видишь, Кал, не зря я отослал корабельных. Ты говоришь: политика, вежливость – но что было бы, если бы он вывалил это при них, а?

Адъютант улыбнулся и совершенно не по уставу пожал плечами.

– Остальные что-нибудь знают? – генерал обращался к Дину, по-прежнему игнорируя остальных кадетов.

– Они были в сейфе, – ответил Дин.

– Это понятно, – отмахнулся генерал.

Ал широко раскрытыми глазами смотрел на Дина. Тот игнорировал взгляд. Чувствовал: игра идёт по-крупному, и сантиментам нет места.

– Нет, – сказал Дин, спокойно ответив на взгляд генерала, – не знают.

– Хорошо, – сказал Эшфор, – сберёг сослуживцев. Молодец. Кал, мы продолжим вдвоём с Дином. Проведи, пожалуйста, ребят в их покои.

Адъютант кивнул (снова не по уставу!), встал из-за стола и подошёл к Алу и Агрине:

– Ну что, герои? Пойдёмте за мной. Да не робейте вы, всё самое страшное позади. Всё у вас будет хорошо. Вы узнали достаточно, чтобы не отправлять вас на бойню передовой, но не настолько много, чтобы уничтожить вас на месте. Везунчики. В общем, давайте со мной.

Ребята в сопровождении адъютанта покинули помещение.

– Значит, ты знал старика? – спросил адъютант.

– Вы про Императора? – осторожно заметил Дин, – не то, чтобы знал. Видел в записи.

– Ясно. Так и подумал. Как вход-то нашёл? Поделишься?

– Случайно, – Дин пожал плечами, – мы отбомбились по транспортам. Заблокировали траффик. Они выпустили свои истребители. Ну, мы давали дёру, я был прикрывающим. Они палили из всего, что было. Кажется, шмальнули грави-торпедой. Которая пространство искажает. Но я не уверен.

– Грави-торпедой? – генерал с сомнением поднял бровь, – слишком жирно для простых истребителей. Даже удивительно удачливых.

Дин развёл руками.

– Ясно, – кивнул генерал, – сдаётся мне, парень, ты не представляешь, в какие игры играешь. Я тут немного навёл справки. Ты из бедной семьи. По странному совпадению с этой самой планеты под нами. Всю жизнь мечтал поступить в кадетку. И эта мечта чуть не накрылась причинным местом из-за новых правил имущественного ценза. Тогда ты каким-то чудесным образом вдруг заполучил невероятное состояние. Отправил своего отца строить бизнес-империю, а сам реализовал своё, прямо скажем, очень странное при таких раскладах желание. Пока всё верно?

Дин смущённо кивнул.

– А ещё ты ну очень похож на нашего нового Вседержителя, – продолжал генерал, – у вас даже биографии похожи. Но не прямо, если ты понимаешь, о чём я. Твоя жизнь – как негативное изображение его. Семья у него до отвращения богата. Он с рождения ни в чём не нуждался. И ужасно не хотел становиться военным, хотя его положение внутри дома обязывало. Понимаешь? Он всеми силами старался отмазаться от этого обязательства. Что у него, кстати, вполне успешно и получилось. Аккурат тогда, когда ты неожиданно разбогател. Странные совпадения, да? Или не вполне совпадения?

– Я ничего об этом не знаю, – выдавил из себя Дин, размышляя, насколько Эшфору стоит доверять? Можно ли ему рассказать про сны, или лучше не стоит? По всему выходило, что лучше не стоит.

– И я тебе даже верю, – генерал пожал плечами, – хотя что-то ты явно скрываешь. А давай знаешь как? Давай я тебе про себя и своё подразделение немного расскажу.

Дин заинтересовано поднял бровь.

– Серьезно, – подтвердил генерал, – ты и так знаешь слишком много, чтобы рассчитывать на спокойную жизнь. Одним секретом больше – одним меньше, особой роли уже не сыграет. Тебе интересно?

– Так точно, господин генерал-бригадир, – по уставу ответил Дин.

– Брось формализм, парень, – вздохнул генерал, – у нас в подразделении так не принято. Вот, адъютант мой. Думаешь, вояка? Да фиг там! Ведущий философ Имперского университета, кафедру держит. И служит у нас, давно уже. Нам такие нужны, даже очень. Мы занимаемся такими вещами, которые обычный человеческий разум не выдерживает. Хотя и до высшего посвящения не доходит, конечно… а давай-ка я с этого и начну! – генерал хищно улыбнулся, и продолжил: – покойный Император, он ведь большой умник был. Видел во что вырастил нашу Империю?

Дин вспомнил аншлюс Хашбала, и натужно кивнул.

– Он много интересовался вопросом теоретического предела правления и власти, – продолжал генерал, – а это очень значимые вопросы, знаешь ли. И очень таинственные. Он основал нашу службу, чтобы мы занимались вещами, которые лежат за пределами понимая доказательной науки, парень. В том числе самыми фундаментальными. Молчание соседних галактик? Тупик научного познания? Это всё наши вопросы, парень! А ещё мы нужны были, чтобы искать и нанимать настоящих видящих. Самых лучших, со всей Галактики. Ты ведь знаешь, что такие видящие?

– Шарлатаны и прохиндеи, – ответил Дин, – если верить Имперским учебникам.

– Подавляющее большинство – да. Так что и это верно, – ухмыльнулся генерал, – но есть среди них и уникумы. Умеющие читать колебания континуума. Видеть скрытые угрозы. И совсем немного – будущее, – генерал вздохнул, – ну да мы не об этом сейчас. Император всегда уважал видящих. И вот, где-то семнадцать стандартных лет назад, все проверенные видящие разом начали нести какую-то ерунду про страшную угрозу для Империи. Вседержитель насторожился. Ему нужны были подробности. Но вот какая фишка: чтобы эти подробности получить, нужно узнать настолько много, что это навсегда меняет твоё восприятие реальности. Даже сами видящие отказывались это видеть, если понимаешь о чём я. Но они были готовы передать эти знания в головы добровольцев.

Генерал вздохнул. Поглядел в потолок. Пожевал губы. И, наконец, будто собравшись с силами, продолжил:

– Ты же понимаешь, что такие добровольцы нашлись?

– Высшие офицеры? – сказал Дин, – отставные герои?

– Ну видишь, парень, а говоришь, что не знаешь ничего. Я сразу понял, для чего ты летал тогда на Тауми.

– Я действительно не знаю, – Дин пожал плечами, – мне это почему-то показалось правильным. Я хотел посмотреть, как живут те, кто уже исполнил свой долг. Я хотел в себе разобраться. Почему меня так тянет в кадеты, несмотря ни на что. Я ведь не дурак, я знаю, что это очень странно всё…

Эшфор испытующие поглядел на Дина.

– Верю, парень, – кивнул он, – ты под полиграфом, если что. И не можешь мне врать. Я вижу сразу. Ну да не суть. Ты откопал, что происходило с теми, кто получал высшее посвящение?

– Нет, – Дин покачал головой, – специально я ничего не копал. Только видел последствия.

– Большинство сразу захотело умереть, – продолжал генерал, – страстно. Безудержно. Но по возможности безболезненно. И, что характерно, перед смертью они даже забывали о долге, и уходили, забирая тайны высшего посвящения с собой. Чуть меньше было тех, кто лишился рассудка. С ними было ещё страшнее: они начинали бояться смерти. Были готовы на всё, чтобы как можно дольше тянуть бренное существование.

– Грея? – предположил Дин.

– И она тоже, – кивнул Эшфор, – а с покойным Стеллатором вообще интересная история: он оказался посередине между двумя вариантами. Он страстно хотел умереть, но не менее страстно этого боялся. Эти двое особенны тем, что умудрились сохранить губительную тайну собственного посвящения. Но рассказать кое-какие вещи, которые позволили Императору начать действовать. Они рассказали про объекты и про ключи. И про двоих, которые за ними придут. Покойный Император был уверен, что вот так, скрытно, через двоих внедрённых лазутчиков, начнётся вторжение из другой Галактики.

– Так… нас атакуют извне? – ошеломлённо спросил Дин.

– Нет, – генерал грустно покачал головой и улыбнулся, – нас атакуют соседи по ядру нашей Галактики. И, кажется, они тоже получили кое-какую информацию от видящих. А, может, и не только от них. Они знают, где находится второй объект, – он указал пальцем вниз, очевидно, имея в виду Хашбал.

– Так что это за объекты? – спросил Дин, – что внутри такого ценного?

– Если узнаешь это точно – скорее всего, тебе захочется умереть. Ты готов рискнуть? – усмехнулся генерал, – понимаешь, с чем нам приходится иметь дело? Это как абстрактная математика. Человек не в состоянии представить в уме ни одной пятимерной фигуры. Но, пользуясь математикой как инструментом, мы вполне можем изучить её свойства.

– То есть, вы не знаете, – заключил Дин.

– Мы знаем, что внутри нечто, представляющее собой страшную опасность.

– А где второй объект?

– На другом краю Империи, – ответил генерал, хотя Дин, по правде сказать, не ожидал ответа, – Император погиб, пытаясь вскрыть его.

– Но для чего он это сделал? Если внутри нечто настолько опасное?

– Чтобы попытаться его уничтожить, конечно, – Эшфор пожал плечами, после чего опёрся на локти, и приблизил лицо к Дину, переходя на шёпот, – знаешь, как добывали информацию от Стеллатора? Десять осуждённых на смерть. Они по очереди слушали его рассказ в изолированной по высшему стандарту камере. Мы засекали время рассказа, и контролировали жизненные параметры. Самый первый проглотил собственный язык. Потом мы стали умнее: прямо в камере поставили чашу с ядом, который убивал мгновенно и чисто. Это забота о Стеллаторе: чтобы не нарушить странное равновесие его психики. Он не должен был глядеть на тяжёлые смерти. Постепенно мы сокращали время, на полминуты. Так мы определили границы познания. И вот, у самой этой границы были самые интересные сведения.

Дин затаил дыхание, внимательно глядя на генерала, и пытался угадать: решится ли тот продолжить?

– Мы узнали о том, что Императору грозит гибель. И что ему на смену придёт мальчишка, одержимый поиском ключа от объекта. Что новый Император найдёт ключ и с нашим миром произойдёт нечто страшное.

– Но что именно? – рискнул спросить Дин.

– То, что лежит за границей познания, – снова улыбнулся Эшфор, – узнавая об этом, люди предпочитали покончить жизнь самоубийством. Ну, или сойти с ума. И не просто люди: прожжённые циники. Преступники. Или военные.

– Для чего вы мне это рассказываете?

– Умный парень, – констатировал Эшфор, – ты ведь знаешь для чего, раз назвал пароль. Верно?

Дин испытующе поглядел в глаза генералу. Доверяет ли он ему настолько, чтобы отдать ключ? Пожалуй, нет.

– Нужно остановить нового Императора, – ответил Дин, – чтобы он не смог попасть на объект.

– Да, – кивнул Эшфор, – этого требует мой долг, как офицера Империи. Наш долг.

– И это означает нарушение присяги, которую я успел принести, – констатировал Дин.

– Присяга, данная самозванцу или лазутчику, считается недействительной. Прецеденты в истории были, – ответил Эшфор, пристально глядя на Дина.

Тот, если совсем честно, таких примеров вспомнить не мог. Впрочем, это ни о чём не говорило: подлинные исторические материалы могли быть подвергнуты цензуре.

– Чем я могу помочь? – спросил Дин.

– Новый император ищет тебя, – ответил Эшфор, – почему-то он уверен, что ты сможешь найти ключ. А я должен доставить тебя на аудиенцию.

Сердце Дина пропустило удар.

Глава 21. Аудиенция

Он выглядел точно так, как в симуляции. Его, Дина, глаза на бледном лице, очень похожем на его собственное. Но были и отличия. Мимика. Взгляд. Поза. Все это было непривычно раскованным и одновременно властным, внушающим уважение.

Они встретились в каком-то подземном бункере с бетонными стенами. Помещение было маленьким. Внутри – только небольшой диван, пара кресел да низенький столик.

Чтобы попасть сюда, они преодолели столько постов и разнообразных периметров безопасности, что, увидев столь скромную конечную цель этого путешествия, Дин сильно удивился.

Император жестом отослал Эшфора и двух сопровождающих его спецов из службы охраны.

– Полная изоляция, – скомандовал он, – приоритет красный.

– Есть, Ваше Величество! – один из охранников (видимо, старший) вытянулся по струнке и задраил за собой люк.

– Ну привет, – улыбнулся Император, когда люк встал на место, – да ты присаживайся. Разговор предстоит долгий.

Дин, затаив дыхание, сел на краешек дивана.

Во время перелёта сюда он десять раз пожалел, что сразу не отдал оба ключа Эшфору. Если Император и та сущность, которая являлась ему в симуляции – это одно и то же, то он знает как минимум про один ключ. И про место, где Дин его хранит. После первого разговора, по дороге в резиденцию у него физически не было такой возможности; они ни на мгновение не оставались с Эшфором наедине. И спецы имперской службы охраны присоединились к ним ещё на борту монитора.

А, значит, игру можно считать законченной.

Если, конечно, он не сможет прикончить Императора прямо сейчас, или же не придумает что-то ещё, столь же невозможное.

– Ты молодец, что свой ключ не активировал, – безо всякого предисловия начал его двойник, – сейчас поймешь, почему. И молодец, что не стал пытаться со мной воевать. Хотя, если уж совсем честно, я ожидал совсем иного.

– Кто… – Дин сбился, и прокашлялся – во рту вдруг пересохло, – кто ты? На самом деле?

Император рассмеялся, на удивление искренне.

– Ну ты даёшь. Не знаешь, кому присягу давал?

– Я ведь сказал – на самом деле, – повторил Дин; то, как он говорил и вёл себя – было совершенно недопустимо ни с точки зрения устава, ни с позиции этикета. Но почему-то он чувствовал себя уверенно. А как ещё себя можно чувствовать, если терять нечего?

– Мы те, кто мы есть, – успокаиваясь, сказал Император, – я старший сын своей фамилии, волею судеб взваливший на себя бремя высшей ответственности за человечество.

Дин поморщился.

– А ты, – продолжал Император, – парень из социального дна. Который почему-то решил стать благородным офицером. Всё это правда. Но есть один нюанс, – вседержитель подался вперёд, и продолжил, сбавив тон, – так получилось, что мы оба родились недалеко от неких объектов. Которые прибыли в нашу Галактику в незапамятные времена. Эшфор тебе рассказал, какое внимание им уделял мой предшественник? Я велел ему ввести тебя в курс дела.

– Рассказал, – немного растеряно подтвердил Дин; разговор шёл совсем не так, как он предполагал. Он ступал на зыбкую почву догадок и гипотез, где очень легко потеряться и не понять вовремя собственные интересы.

– Вот и отлично. Значит, ты в курсе о блокировке информации. Вот только нас с тобой она не касается. Мы – избранные. Нам с тобой предстоит раз и навсегда изменить уклад самой жизни в этой Галактике! Раз уж ты определился с тем, что не готов со мной воевать.

Император улыбнулся и сверкнул глазами, явно ожидая какой-то реакции.

Дин молчал.

– А… можно как-то подробнее? – спросил он, когда молчание стало совсем уж неловким.

– Можно, – кивнул Император, – если коротко, я… – он осёкся, – то есть, мы с тобой принесли древнее знание для того, чтобы распространить его по Галактике. Когда мы будем готовы сделать это, из цикла жизни на всех мирах, всех видов и рас, всех государств исчезнет смерть.

Дин нахмурился и покачал головой.

– Не веришь? – спросил Император, – разве у тебя есть какие-то основания не верить?

– Если это правда, – тихо сказал Дин, – то это всё похоже на большую ловушку с самой сладкой приманкой, которую можно придумать…

– В какой-то степени так оно и есть, – улыбнулся Император, – думаю, у предтечей, которые послали нам это знание через бездны пространства между галактиками, есть свои цели и интересы в происходящем. Но это не отменяет самого факта: мы можем сделать бессмертными всех! А не только избранную верхушку, сливки любого общества. Понимаешь?

– Бессмертие невозможно в нашей Вселенной, – всё так же тихо ответил Дин, – потому что рано или поздно в ней невозможно будет жить. Учёные ведь доказали, что в результате расширения мироздание ждёт тепловая смерть…

– …или начало следующего цикла! Тепловая смерть – всё ещё одна из гипотез. Вполне возможно, что Вселенная пульсирует, – ответил Император, – сжимается в сингулярность, и снова начинает расширение. Я думаю, что предтеча, которые создали артефакт, они как раз не из нашего цикла. Они нашли способ жить по-настоящему вечно. Возрождаясь в каждом новом цикле. И это они создали зёрна знаний, которые спрятали в каждой из рождённых Галактик, этих островах будущей жизни!

– Не понимаю, – Дин пожал плечами, – почему бы им просто не возродиться тогда? Зачем они входят в контакт с нами? Зачем дают бессмертие?

– Не понял ещё? – Император снова торжествующе улыбнулся, – они дают выбор. Поэтому нас двое. Думаю, каким-то образом они повлияли на наше возникновение и развитие, раз мы так похожи. А, может, создали искусственно, чтобы посмотреть, как мы поведём себя в реальном обществе себе подобных… мы с тобой представляем два возможных решения. И я рад, что ты не пошёл по своей дороге. Иначе мне пришлось бы тебя уничтожить.

– Два решения? – нахмурившись, произнёс Дин, – если ты – это бессмертие для всех. Единение с предтечами из другого цикла. То кто такой я? Какое решение я представлял?..

– Не-бытие, конечно, – ответил Император, – кажется странным, да? Какое разумное существо или общество вообще может такое выбрать? Но посмотри вокруг, на этот сонм молчащих галактик… видимо, многие выбрали этот путь. Понимаешь?

Дин ошеломлённо молчал.

– Твоё стремление на войну, – продолжал Император, – ты ведь очень хотел умереть, не так ли? Это бы касалось всех нас, если бы ты активировал свой ключ. Ты заметил, как росло твоё могущество? Как все желания исполнялись? Уверен, и это желание было бы исполнено… – Император вздохнул, – я не знаю, почему ты передумал. Но очень рад, что это случилось. Я это понял, когда ты выбрался из той передряги на Хашбале. Я лично придумал это задание, чтобы дать тебе возможность реализовать свои наклонности спокойно. Без активации ключа на объекте. Чтобы я остался единственной возможной версией развития дальнейших событий. И вот – ты выбрался живым. Значит, наш конфликт закончен.

Император говорил очень убедительно. Вроде бы всё складывалось: все непонятные вещи, которые с ним происходили, странные мысли и сны… в какой-то момент он даже хотел поверить Императору. И правда: что может быть плохого в том, если из мира исчезнет проклятая смерть? Если ничьи матери больше не будут умирать? А войны лишаться смысла?

Но где-то в глубине души Дин чувствовал фальшь. И это не давало ему полностью расслабиться, выключить рассудок, отдаться на милость победителя.

– И это здорово, – снова заговорил Император, – потому что ты можешь мне сильно помочь. Понимаешь, какая ситуация, – он положил подбородок на скрещенные ладони, – мы оба с тобой можем менять реальность под себя. Почти не ограниченно, как ты мог убедиться в этой истории со свалившимся на тебя богатством. Но у меня получается это осознанно, а у тебя – нет. Ты всегда поступаешь интуитивно. Не задумываясь. И поэтому тебе гораздо легче, чем мне искать ключи.

«Вот оно! – подумал Дин, – всё сказанное выше было наживкой. Теперь меня хотят подсечь, и вытащить из воды».

– У меня есть основания полагать, что мой ключ, как и сам объект, находится на Хашбале. Напрягая все силы, мы пока удерживаем систему. Наши противники не хотят слушать никакие аргументы, и во что бы то ни стало хотят меня остановить. Как будто это имеет значение, какая именно раса принесёт в нашу Галактику подлинное процветание и бессмертие? Детская ревность к людям… она, однако, создаёт серьёзные угрозы. По нашим расчётам, мы сможем удерживать систему ещё стандартную неделю. Вряд ли дольше. Значит, ключ надо найти раньше. Поможешь мне? Взамен за эту услугу, ты, конечно же, получишь всё, о чём мечтал: потомственное дворянство. Покровительство в бизнесе. Ты войдешь в Высший Совет. Навсегда. Я могу сделать тебя своим главнокомандующим!

Дин молчал несколько секунд. Потом улыбнулся (как можно искреннее!) и сказал:

– Конечно, помогу, Ваше Величество! Я ведь присягу принимал!

А сам в этот момент подумал: «Он не знает, что ключ уже у меня. Значит, он не всемогущ!»