Текст книги "Вторая земля. Проект третьего тысячелетия"

«Биосфера-2» – это, наверное, самый амбициозный и грандиозный проект из осуществлённых попыток моделирования жизни в космосе. Тут были созданы все условия и отдельная квартира для каждого из 8 мужчин и женщин, совершенная циркуляция воздуха и воды, разнообразный выбор продуктов питания, интереснейшая работа. Тем не менее два года, которые они должны были прожить вместе, явились для многих невыносимым испытанием. Эксперимент был прекращён.

Размер (площадь больше гектара, высота помещений – около 8 метров) позволил разместить внутри аналоги 5 наиболее распространённых на Земле экосистем: океан, саванна, болото, пустыня, дождевой лес и больше трёх тысяч видов растений и животных. Обитатели дышали регенерированным воздухом. Они исследовали вопросы утилизации отходов жизнедеятельности.

Этот эксперимент, во всяком случае по размаху (но не по научному обеспечению), мог претендовать на роль сравнительно адекватной модели венерианского поселения. Однако отсюда видно, какие размеры должны иметь оболочки для тамошних станций, и можно представить, сколько времени у обитателей уходит на обслуживание. Здесь ясно просматривается противоречие. С одной стороны, для возможности разделения труда и высвобождения свободного времени от задач самообслуживания персонал станции должен быть достаточно велик. С другой стороны, для этого понадобится огромная оболочка. Оптимум придётся искать в дальнейших наземных экспериментах.

Кроме ранее отмеченного психологического дискомфорта здесь наблюдалось ещё падение уровня кислорода. Возможно, всё это явилось следствием недостаточно глубокой научной проработки эксперимента, а также плохой подготовкой его участников. Если в данном случае это и было допустимо, то в реальных условиях недопустимо ни то, ни другое. По многочисленным отзывам, это было хотя и дорогостоящее, но шоу, научный Диснейленд.

4.3.4. Поселения под водой

Другим направлением поселений с высокой степенью автономности были подводные дома.

Они принципиально близки к нашей задаче именно потому, что жить приходится в изоляции от внешней среды, почти по всем параметрам. Хотя вода, конечно, по сравнению с ядовитой атмосферой Венеры, для человека – среда родная и близкая. Но, увы, где-нибудь на поверхности под ярким южным солнцем, и если нет поблизости прожорливых акул. А в комплексе параметров подводную среду американский астронавт Скотт Карпентер, принимавший участие в эксперименте в подводной лаборатории «Силаб-2», определил как более враждебную человеку, чем космос. А он знал, о чём говорил. Ему довелось побывать и в той, и в другой среде.

Жить под водой можно так, как это делал капитан Кусто со своими сподвижниками. Его подводные дома – это, может быть, и есть самый близкий наш прототип. Сходство увеличивается ещё и тем, что Кусто ставил задачу под водой именно жить и работать, пытаясь использовать окружающую среду как источник ресурсов.

Они идеологически близки поселениям в атмосфере, потому что там можно организовать именно работу коллектива по поддержанию существования поселения и преобразованию окружающей среды. Кусто создал инфраструктуру. Многоэлементную и многоуровневую систему для выполнения сложных задач освоения океана.

Корабль-матка, с которого координируются и обеспечиваются все работы. Его аналогом у нас служит орбитальная станция. С него уходят под воду команды, на него они возвращаются для отдыха и пополнения запасов. Границу раздела сред представляет в этом случае водная поверхность (у нас – граница атмосферы). Там ведь тоже нельзя просто вынырнуть – нужно пройти декомпрессию. То есть преодоление и той, и другой границы достаточно затруднительно и требует специальных технических средств.

Дальше аналогию продолжает подводный дом-база. Из него уходят в глубину рабочие группы. Он служит базой для обеспечения работы на производственных комплексах. Из него же после декомпрессии возвращаются на поверхность.

На Венере аналогом являются станции, плавающие в атмосфере. С них координируется вся работа в атмосфере. С них стартуют транспортные корабли на орбиту и на них возвращаются с орбиты. С них же отправляются рабочие аппараты в нижние слои атмосферы и к поверхности.

Ещё более важным является то, что из подводных домов Кусто акванавты выходили на работу в окружающую среду, то есть в воду. Так же и поселенцы атмосферных станций будут выходить на работу в атмосфере и для ремонта собственной станции и монтажа новых. Например, для культивации микроорганизмов, хотя эти работы будут выполняться в основном автоматически. Будут они заниматься также обслуживанием и эксплуатацией многочисленных автоматически работающих автономных производственных комплексов, как атмосферных, так и работающих на поверхности. Конечно, управление ими будет вестись в основном дистанционно, а на поверхности – исключительно дистанционно. Но всё же вообще без присутствия человека вряд ли удастся обойтись. Это чрезвычайно усложнило бы системы обслуживания.

Здесь и наблюдается аналогия с подводными домами, из которых акванавты выходят для обслуживания, например, плантаций водорослей или устричных. Очень важно оптимизировать организацию работ такого рода на реальных объектах, на которых только и удаётся отследить некоторые тонкости.

У Кусто оказалось много последователей. В нашей стране тогда построили несколько подводных домов, всё больше полусамодеятельные группы энтузиастов-аквалангистов с использованием разных легальных и полулегальных способов снабжения. Жизнь в СССР давала хорошую школу изворотливости всем, кто хотел выйти за обозначенные рамки. Не важно, хотел он выйти для собственного обогащения или для вящей пользы народы и славы Отчизны. Прославлением Отчизны тоже ведь кому попало заниматься не давали. Это было тоже делом специально для этого назначенных людей.

Отважное наступление на Океан захлебнулось. Оно всё же опередило своё время. Но сделать и узнать удалось многое. А главное, что благодаря Кусто и его последователям масса людей узнала Океан. Если бы не это, сейчас жизнь была бы другой. И моря и океаны – другими, например, более грязными даже по сравнению со своим настоящим состоянием.

Конечно, все наши аналогии не совсем аналогичны, а параллели не параллельны. Ну и что? Ведь современные автомобили совсем не похожи на самодвижущуюся повозку Леонардо да Винчи или «самобеглую» коляску нашего соотечественника, а птица не прототип самолёта. Хотя мысль о полёте приходила в головы изобретателей, именно когда они смотрели на птиц. Путь от идеи к воплощению не всегда прям и логичен.

Как бы хорошо мы всё ни продумали на Земле, в космосе многое будет иначе. Достаточно вспомнить, как далеки от реальности оказались предвидения Циолковского. Хотя схематически он всё представил поразительно верно, но устройство настоящих космических кораблей совершенно не похоже на его наивные, для современного глаза, рисунки. И тем не менее, не будь их, и наши позиции в космосе были бы далеко не такими продвинутыми, как теперь. Люди, конечно, вышли бы в космос, но гораздо позже и скромнее, может быть, только в наступившем сейчас веке, а не в середине прошлого. Знаменательно, что первый спутник был запущен через сто лет после рождения Циолковского 5 (17) сентября 1857 года.

4.4. Выращивание технологий

4.4.1. Лабораторные, полунатурные и натурные эксперименты по выращиванию технологий

Раньше мы говорили о необходимости разработки суммы технологий для Венеры. В сущности, о метатехнологии создания нового мира. Эту метатехнологию нужно не только создать, но и обкатать на Земле в вариантах, возможно более близких к реальным. То есть нужно попробовать на Земле жить жизнью венерианской колонии, получая почти всё необходимое для жизни и работы из окружающей среды. Мы видим, что в готовом виде там нет даже воздуха для дыхания, не говоря уже о других веществах и материалах. И нет возможности создать мощные инфраструктуры для производства всего необходимого. Вот и придётся учиться на Земле создавать для этого инфраструктуры и накапливать необходимый опыт. Воспроизводить «феномен Робинзона Крузо» по освоению нового мира с минимальными средствами.

Вариантов выращивания технологий может быть много. И каждый из них потенциально представляет определённую ценность в технологическом, методическом или психологическом плане. Важной стороной их применения явятся отбор, обучение и тренировки будущих колонистов в условиях, возможно более близких к натурным. Ведь сложно и дорого проводить обучение на месте, особенно если в процессе выяснится непригодность кандидата к работе в условиях Венеры.

Какие же можно представить варианты моделей венерианской атмосферной колонии?

Станция в пустыне типа «Биосферы-2», только с другими функциями.

Станция на льдине в Арктике.

Станция в Антарктике.

Остров в океане.

Стационарный подводный город.

«Подводный дирижабль», подводная лодка.

«Вечный» дирижабль.

И другие. Мы не будем разбирать все возможные варианты. Так же мы не будем составлять подробные реестры всех технологий, которые будут разрабатываться в каждом из вариантов. Технологии будут рассмотрены в виде примеров.

Станция в пустыне

Прототип – «Биосфера-2». Кстати, он называется так, потому что отсчёт повели от Земли, которую создатели проекта считают «Биосферой-1». Тогда для них любой аналогичный эксперимент будет также «Биосферой» с некоторым порядковым номером, в том числе и поселение на Венере.

Мы уже говорили, что до сего времени эксперимент «Биосфера-2» – наиболее впечатляющий по размаху и близкий по многим показателям к нашей проблеме. Во всяком случае, там были созданы наиболее комфортные условия для нормальной длительной жизни людей. Однако даже его гигантских размеров будет, по-видимому, недостаточно. Прежде всего потому, что недостаточно будет 8 человек персонала. Это количество создаёт малый избыток ресурса рабочего времени. В нашей «Биосфере “Пустыня”» будет меньше комфорта и разнообразия природных зон, но зато больше населения и производственных помещений. Её задачей будет не обеспечение выживание её «населения», а освоение участка пустыни и интенсивное развитие инфраструктуры.

В первых вариантах для простоты она будет разомкнута по воздуху, воде и энергии. То есть будет свободный воздухообмен с окружающей атмосферой. Вода будет добываться из артезианской скважины, а энергия – от солнечных батарей, покрывающих значительную часть кровель. Замкнута почти полностью она будет по продуктам питания. То есть потребность в продуктах питания в основном будет обеспечена подсобным хозяйством. Все отходы жизнедеятельности будут утилизироваться в производстве сельхозпродуктов.

Почти полностью она будет замкнута по производственным циклам. В том смысле, что станция почти ничего не будет получать извне, кроме начального комплекта приспособлений, инструментов и оборудования. Однако сырьё для всех производств будет добываться из окружающей среды, то есть из газов атмосферы и почвы под ногами. Так, как это происходило в течение тысячелетий существования человека на Земле. С той разницей, что люди за древесиной направлялись в лес, строительный камень добывали в каменоломнях, глину копали тут же, под ногами, а металлические руды добывали в горных месторождениях. В нашем случае такого выбора не будет, придётся брать то, что доступно. Но, как мы отмечали, особенно в последние десятилетия наработано такое количество технологий, что удастся обойтись и наличным набором материалов. Например, можно будет заменить металлы керамикой. А для получения металлов, содержащихся в добытой породе в небольших количествах, можно будет применить микробиологические технологии. Многое придётся делать вручную или на самом примитивном оборудовании. Но это вовсе не означает, что обитатели станции будут работать, как средневековые алхимики. Компьютеры у них будут, и всю необходимую информацию они смогут получать и тут же опробовать.

Назначение у всей этой системы – отработать методы обеспечения полноценного активного существования станции (колонии) на доступном, подручном материале. Не бесполезной окажется подобная деятельность и для земной жизни, ведь проблемы рационального использования сырья и безотходного производства стоят перед земными поселениями очень остро. Достаточно сказать, что проблемой бытовых и промышленных отходов заняты серьёзные силы во всех развитых странах. Можно сказать, что их усилия как раз и направлены на то, чтобы сделать систему безотходной, то есть чтобы максимальное количество отходов перерабатывалось тут же, а не захламляло окружающую среду. В конце концов, это обязанность людей – убирать за собой, и она должна выполняться на всех уровнях, от отдельной человеческой особи до сообществ любого уровня: домов, районов, городов, стран и всего человечества в целом. Только в этом случае жизнь не захлебнётся в грязи.

Основным направлением деятельности может стать расширение станции с увеличением числа её обитателей. То есть добываемые материалы будут использоваться прежде всего для строительства новых помещений. Большие объёмы, пригодные для хозяйственного и производственного использования, будут образовываться и в результате разработки полезных ископаемых под землёй.

Всё это не является прямой аналогией космических поселений. Но позволит осознать принципиальные методические и психологические, а также организационные проблемы обеспечения автономности поселения и его самообеспечения. Не исключено, что будет реализовано намерение организаторов «Биосферы-2» получить доход от своего детища. Но гораздо важнее, что это будет практический эксперимент по освоению малопригодной для жизни территории, каких на Земле довольно много.

Станция в Антарктиде

Это тоже пустыня, только ледяная. Научные станции разных стран существуют на континенте уже много десятилетий. Но у них другие задачи и стиль жизни. Они живут на всём готовом и занимаются научными исследованиями. Результаты исследований и составляют полезный продукт, который они производят. Это некоторый аналог орбитальных станций и по задачам, и по затратному принципу эксплуатации, и по трудностям снабжения. Послать корабль со сменой экипажа, продовольствием и оборудованием приблизительно так же дорого и сложно, как отправить грузовой или пилотируемый КК на орбиту.

В нашем варианте станция будет выполнять ту же задачу, что и предыдущие: выживание с максимальным самообеспечением на базе местных ресурсов.

Из местных ресурсов – прежде всего породы верхнего слоя, которые можно добывать непосредственно под станцией. Станцию правильнее ставить на материке, хотя не исключена возможность постройки её на материковом льду. При этом, однако, будут трудности с добыванием минерального сырья для переработки. Возможно использование льда в качестве строительного материала. В этом варианте наблюдается сходство с пустынным вариантом. Здесь также можно работать над расширением обитаемых площадей, что, кроме задач моделирования венерианской станции, будет способствовать дальнейшему освоению Антарктиды.

Дрейфующая станция на льдине в Арктике

Прообразом служат наши дрейфующие станции «Северный полюс». Они выполняли научные задачи и попутно рекламировали советский образ жизни, в котором всегда есть место подвигу. На дрейфующих станциях никакого производства организовано не было. Хотя опыт добычи пропитания охотой и рыбалкой был. Конечно, проверялись на практике и проблемы выживания в экстремальных условиях. Хотя в советских лагерях условия были ещё более экстремальными, их рекламировать было всё же неудобно.

На будущих дрейфующих станциях можно наладить добычу морепродуктов в гораздо более широком масштабе, с тем чтобы обеспечить в основном потребности обитателей в пище. Это проблема непростая, поскольку продуктивность вод Ледовитого океана мало изучена и невысока. Не исключено, что удастся наладить эксперименты по местному повышению продуктивности. Ввиду того, что станции эти будут временные, строительство возможно вести с использованием льда. Это технологично для тех условий и не грозит загрязнением окружающей среды

Вряд ли приобретённый опыт окажется очень уж полезен именно для решения нашей проблемы, но может оказаться весьма полезен сам по себе, как и остальные варианты.

Острова в океане

Это давняя, но пока не осуществлённая идея. Существовало много проектов разной степени проработанности. И много причин, по которым ни один из них не был осуществлён. Рискнём назвать общую причину, роднящую их с множеством других. В них не возникло острой потребности, а решиться на столь сложный и дорогостоящий проект из одних лишь соображений престижа может правительство либо очень неразумной, либо очень богатой страны. Одно дело – строить тоннель под Ла-Маншем, и вовсе другое – сравнимое по затратам жильё. Затраты на нефтедобывающие платформы оправданны, а на жильё в океане, даже очень шикарное, – нет.

В нашем случае, возможно, это и станет выгодным, тем более что не обязательно строить город на сотни тысяч человек, можно ограничиться чем-то подобным нефтедобывающим платформам. Не исключено, что это будет попросту огромный списанный танкер или авианосец вроде тех, что наши адмиралы загнали Южной Корее по одному доллару за штуку. Хотя, если представить себе потребные доработки списанного дредноута, возможно, окажется дешевле его построить специально.

Остров должен обладать надёжными якорными системами, должен иметь двигательную установку, обеспечивающую хотя бы ограниченную подвижность.

Основным занятием его обитателей, кроме технологических работ с использованием материалов добываемых из морской воды и автоматическими ныряющими аппаратами – с морского дна, будет обслуживание подводных ферм, с которых обитатели будут получать основное питание. Такой остров может оказаться выгодным предприятием и компенсировать часть затрат на проект в целом.

Понятно, что у острова мало общего с задачами, которые придётся решать поселенцам на Венере. Но в организации работ в обоих случаях многое схоже. Так же, как там, обитатели будут выходить на работу в другую среду, так же они будут управлять автоматическими аппаратами, ныряющими на дно моря.

Мы подчёркиваем, что моделирование здесь частичное и моделируются методы и организационные принципы, что является более важным, чем многие технические проблемы.

Стационарный подводный город

Это дополнительный повод реализовать идею Кусто о жизни под водой. Смысл идеи Кусто достаточно известен. Для нас привлекательно сходство с нашими задачами. Это наиболее полный аналог, поскольку придётся существовать на самообеспечении по всем видам ресурсов, вплоть до воды и воздуха. Трудности возникнут и с обеспечением энергией. Возможно, придётся разрабатывать системы с использованием температурных перепадов, а также энергии течений и волн.

Более полно удастся реализовать на подводных поселениях и работу с подводной фермой. Это хозяйство для культивирования водорослей и разведения различных рыб, моллюсков и других морских животных. Здесь подводные фермы будут лучше защищены от воздействия волн, чем на поверхности моря, а обслуживание их аквалангистами облегчается. Размеры ферм ограничиваются лишь возможностями обслуживания.

Работа в бассейне

Подводные жилища представляют собой оболочки, размеры которых ограничены лишь технологическими возможностями и требованиями прочности. По идее Кусто воздух в подводных домах находится под давлением окружающей среды, и поэтому они не подвержены избыточному внешнему давлению и не должны обладать прочностью корпусов подводных лодок. Однако на них действует архимедова сила: чем больше их габариты, тем она больше.

Воздухом они заполнены, только если стоят на глубине не больше 40 метров. На большей глубине во избежание азотного наркоза азот заменён гелием.

Когда-то, в период увлечения у нас в стране подводными домами, водолаз Александр Королёв с соратниками из ВНИРО разработали и построили подводный дом с мягкой оболочкой. И даже такая оболочка, заполненная воздухом, исправно исполняла свои функции.

Дома имеют люк в нижней части, то есть «жидкую дверь». Обитателей дома отделяет от подводной среды только эта граница. Надел акваланг – и вперёд. Кончается воздух – возвращаешься. И никаких декомпрессий, потому что постоянно находишься под одним и тем же давлением.

В доме жилые и рабочие помещения. Но основная работа происходит в море. Там находятся плантации устриц, мидий, трепангов, гребешков, морских ежей и прочих «морепродуктов». Там же – плантации водорослей и садки для разведения рыб. За всем этим нужно следить, защищать, возобновлять, собирать урожай. Здесь дело не в рентабельности самой по себе, а в том, чтобы исключить принцип дотационности в работе фермы. Её научным результатом являются не методы разведения или добычи, а именно возможность обеспечения рентабельной работы.

С поверхности доставляется часть продуктов, которые не имеет смысла или нет возможности получать на месте: хлеб, сахар, напитки, крупы.

Мы не утверждаем, что такая система будет выгоднее существующих ферм, где работа производится аквалангистами непосредственно с поверхности. По нашему мнению, подводные фермы имеют перспективу. Они могут стать шагом к такому морскому хозяйству, которое вести с поверхности нецелесообразно из-за удалённости от берега или больших глубин.

Конечно, космонавты никаким фермерством заниматься не будут. Сходство – в организации работ. Там тоже производственная деятельность будет вестись в спецснаряжении с базовой станции. И тоже эта деятельность должна давать вполне реальные результаты.

Правда, возникает вопрос: а для чего делать то, что проще сделать в промышленных условиях? Да для того как раз, чтобы попробовать не в промышленных условиях. Мало ли чего люди делают вовсе ненужного. А здесь – нужное не менее, чем натурное воспроизводство жизни первобытных людей. Здесь – «воспроизводство будущего». Кроме того, такая работа будет самоценна, потому что явится стимулом для продолжения освоения Океана, начатого по инициативе Кусто. Мировой океан является последним сравнительно нетронутым резервом природных ресурсов на Земле.

«Подводный дирижабль» – подводная лодка

Это тот же подводный дом, только подвижный. Он сможет менять свою дислокацию, скажем, в связи с изменением времён года. То есть мигрировать так, как это делают многие морские животные. В некотором смысле этот вариант ближе всего к плавучим островам Венеры. Он тоже находится в толще, только не атмосферы, а океана. Это может быть ПЛ вроде боевой или научной, в которой воздух находится под атмосферным давлением. Тогда ей будут доступны глубины, на которые рассчитан её корпус. Но в этом случае покинуть лодку и выйти в воду довольно сложно. А при возвращении нужна декомпрессия, как и при возвращении на поверхность с большой глубины.

Но может быть полное подобие подводного дома. В этом случае ПЛ, как и подводный дом, заполнена газовой смесью под давлением окружающей среды. Тогда размеры опять же могут ограничиваться лишь технологическими возможностями. Правда, будет ограничение размеров из-за огромного водоизмещения корпуса, которое необходимо будет компенсировать балластом. Форма определится потребной скоростью движения в водной среде. Это будет действительно дирижабль, больше всего похожий на кита. Такая ПЛ уже будет ограничена по глубине только физиологическими возможностями человека. Уже сейчас водолазы могут работать на гелиевой смеси на глубинах в сотни метров.

Проблемы возникнут с поддержанием нужного состава газовой смеси в оболочках больших объёмов. С этим столкнулись создатели подводных домов. Туда необходимо было либо качать воздух с поверхности под давлением, либо доставлять в баллонах необходимые компоненты. Уже тогда применялись системы регенерации газовых смесей, так что требовалась только компенсация расходуемого безвозвратно на окисление в тканях людей кислорода. Тем более необходимо будет регенерировать газовые смеси для больших объёмов. Возможно, наряду с техническими системами будут применяться и биологические, с использованием водоросли хлорелла, например, которая дала неплохие результаты в космических экспериментах.

Вечный дирижабль

Конечно же, он будет не вечным, а попросту долгоживущим. Раньше таких экспериментов не ставилось прежде всего потому, что дирижабль служил средством транспорта. И рассматривался с этой точки зрения. Его экономичность и грузоподъёмность являлись положительными характеристиками, а тихоходность и неповоротливость – недостатками. При нашем подходе, как мы уже говорили, способность находиться в воздухе, в принципе, неограниченное время становится абсолютным преимуществом, грузоподъёмность – очень важной характеристикой, а тихоходность и неповоротливость особого значения не имеют, так же как и неудобства с наземным обслуживанием, которое будет сведено к минимуму

Такой дирижабль явится самым близким аналогом для атмосферной станции. Главным его недостатком по сравнению с остальными аналогами является то, что ему трудно найти прикладное значение на Земле. Он представляет ценность именно только как аналог венерианской атмосферной станции. На нём можно пробовать всё, от старта на орбиту до спуска с него автоматов для добычи сырья на поверхности Земли.

Главное же, для чего он может служить, это для проверки возможности автономного существования в атмосфере. Питание он будет получать от солнечных плёночных батарей, для которых площади его огромной оболочки вполне хватит. Передвигаться он сможет тягой многих пропеллеров, приводимых в действие мотор-генераторами, которые в нерабочее время будут пополнять энергией бортовые аккумуляторы за счёт местных воздушных течений вокруг огромной оболочки.

Такой дирижабль сможет сам маневрировать так, чтобы, например, круглые сутки подставлять солнечному освещению максимальную площадь батарей. И, конечно, район его барражирования должен быть удалён от основных пассажирских трасс – скажем, находиться вблизи одной из верхушек земного шара. Сложнее будет уберечься от воздушных хулиганов и возможных терактов. Но это проблема, далеко выходящая за рамки нашего проекта.

4.4.2. Выращивание технологий

В каждом из этих вариантов земных аналогов и может осуществляться «выращивание технологий» для Венеры. Мы говорили, что должен быть не перенос, не внедрение, а именно выращивание технологий. Их нужно будет выращивать, как дерево, в известной мере повторяя процесс создания технологий из истории человечества. Зачем это нужно? Я сам пока не очень понимаю, но мне представляется, что новый мир нельзя создавать «по чужим лекалам». Чтобы он крепко стоял на ногах, нужно, чтобы всё было с фундаментом.

Купили вы автомобиль, и что-то в нём сломалось, скажем, в коробке передач. Вы не знаете, как к нему подступиться. Но один раз разобрали, заменили деталь и снова собрали, второй раз… И, глядишь, вы уже уверенно обращаетесь со своей машиной.

Уровня уверенности придётся достичь и там, причём такого, чтобы не только разобрать и собрать любой агрегат, но и изготовить любую деталь. Сначала придётся ограничиться только самыми простыми технологиями и самыми универсальными. А это и будут ручные архаические технологии.

И ещё будут самые передовые, вроде выращивания кристаллических структур из раствора, вытягивания из расплава прямо готовых изделий и прочего, что пока является всё же экзотикой, но в скором будущем будет отлажено и доведено до серийных технологий.

Вот всё это и нужно будет опробовать, отладить в комплексе, довести до идеального состояния в земных аналогах венерианских поселений. Придётся опробовать огромное число созданных и в древности, и современными умельцами технологий. И выбрать из них самые экономичные, наименее материалоёмкие, требующие самой простой оснастки и оборудования.

Нам нужно не просто восстановить архаичные технологии из любви к истории или экстравагантным выходкам. Нам нужно пройти путь эволюции технологий и прийти заново к вполне современным и совершенным технологиям.

Вот это занятие может вызвать вполне понятное недоумение и создать мощные психологические препоны на своём пути. Люди не очень любят заниматься нерациональным делом, и чем дальше, тем меньше. Противоестественно создавать современные технологии, когда можно их взять готовыми? Но мы создадим не современные промышленные технологии, а современные мелкосерийные и штучные технологии, уступающие промышленным по производительности, но компактные и простые в освоении. Производством будут заниматься не специалисты, а все подряд. Не для разминки, а по необходимости. А разминка будет присутствовать попутно. Таким образом начнёт возрождаться род хомо хабилитис (человек умелый), который в последнее время сильно потеснён родом «кнопконажимателей».

Поэтому правильнее всего начинать подобную работу ещё на Земле, в системе технологического образования. Это будет вполне оправдано и естественно. Учащиеся смогут наблюдать за работой мастеров и участвовать в создании технологий. Это принесёт им явственную пользу, когда перед ними встанет собственная творческая проблема. А возможно, кому-то из них впоследствии доведётся такую же работу вести уже на венерианской базе.

Эта работа будет состоять, например, в получении железа из руды на примитивной печи, сложенной из самодельных кирпичей. Ковке из этого железа слесарных инструментов. Можно попытаться отковать заготовки для деталей простейшего токарного станка. Хотя, возможно, это уже слишком. Детали станка можно изготовить на настоящем станке. Единственном, исходном. А вот детали станины будут изготовлены отливкой в землю и обработаны вручную самодельным слесарным инструментом. После того как появится «станочный парк», можно будет на станках делать детали уже многих машин и аппаратов: землеройных, транспортных, возможно, даже летательных. Конечно, первоначально они будут далеки от совершенства. И преодолеть их несовершенство вроде бы нет возможности. Но не будем забывать, что штучные станки настоящие и вполне современные у нас всё же есть. И ответственные детали новых мы будем изготавливать на них. Поэтому дело наше не так уж безнадёжно.

На Земле значение индустриальных, развитых методов производства сильно преувеличено. Только потому, что они везде и всё время попадаются на глаза. Из-за чего это произошло? Только из-за необходимости массового производства множества машин. Эта необходимость экономить трудозатраты при массовом производстве вызвала потребность в развитии сложной технологической базы. Конечно же, она тем сложнее, чем сложнее изделие. Но когда необходимости в этом не было, можно было очень сложные вещи делать и «на коленке». Те же космические аппараты и множество самых разнообразных уникальных научных приборов. Конечно, нужны очень высокая квалификация и большие трудозатраты, но сделать можно многое. Там, где нужна серийность, нужна другая технология. Но пока на Венере никто не будет разворачивать производство миллионов автомобилей. Максимум – десятки планетоходов или сотни индивидуальных ЛА. И уж там точно никто не будет гнаться за дорогостоящим дизайном. Там будет царить жёсткий утилитаризм в отношении техники. А вот в искусствах люди, может быть, достигнут больших высот.