Текст книги "Майнеры"

– Я могу заплатить, если вы меня отпустите, – сказал Денис. Горло как будто обернули наждачной бумагой, он закашлялся, лицо побагровело, глаза вылезли из орбит.

Начальник поспешил к крану и вернулся со стаканом воды.

Денис сделал несколько глотков, потом Гурко резко забрал стакан.

– Хорош. – Он помолчал, сверля взглядом Дениса. Наверное, обдумывал свои шансы, что может потерять в случае отмены операции. – У тебя есть ровно три минуты. Говори. Если окажется, что ты тянешь резину, я тебе гарантирую… ты об этом пожалеешь. Я лично вырежу все твои потроха без наркоза и заставлю тебя до последнего смотреть на это! Понял?

– Да, – тихо прошептал Денис.

– Вот и отлично. Время пошло.

Глава 60

Виктор Бойко видел, что телефон, лежащий перед ним на столе, разрывается от звонков жены, но ответить не мог. Он проводил совещание оперативной группы по безопасности в экономической и социальной сфере при Совете безопасности России, руководство которой перешло ему после смерти Севостьянова.

Основные вопросы были решены, назначены новые сроки и, главное, утверждены основные положения доклада президенту по ситуации с криптовалютами.

С утра Виктор пытался дозвониться до брата, который де-юре должен был приступить к исполнению своих обязанностей, а де-факто вообще не отвечал на звонки. Он хотел выяснить подробности некоторых существенных деталей, но так и не смог найти Ларина.

Он позвонил Свете, но она сказала, что Дима в школе, а они переехали на время к родителям. Он не стал задавать вопросы, было не до того, да его и не слишком все это интересовало.

Утром за завтраком он пообещал Марго, что придет пораньше и они вместе посмотрят это новое шоу, о котором все говорят, кажется, оно называется «Армагеддон». И теперь, без сомнений, она трезвонила ему, чтобы напомнить о данном обещании.

Полковник Житко из ФСБ напомнил, что обычные каналы движения средств, в том числе вывода денег на зарубежные биржи, могут не работать, нужно отрабатывать новые.

– Какие именно? – спросил Виктор. Житко пожал плечами.

– Вы там мониторите, вот и сообщите нам какие. Наша задача – предотвратить закупки по данным каналам вооружений запрещенными организациями и финансирование террористической деятельности.

– Как же вы предотвратите, если понятия не имеете, какие транзакции проходят.

– У нас есть агентурная сеть, – сказал Житко с каменным выражением лица. – А вот у вас пока нет вообще ничего.

С этим трудно было не согласиться. Виктор почувствовал, что теряет контроль, но с ФСБ было глупо тягаться и тем более спорить.

– Вот и поделитесь с нами своей сетью. На одну цель работаем, – ответил он. – На днях я представлю доклад президенту, где, разумеется, отмечу ваш вклад, Юрий Петрович.

– Мне кажется, здесь кое-кого не хватает, – сказал полковник Житко, смягчившись.

Все присутствовавшие уставились на него. Вряд ли он решил вспомнить Севостьянова, подумал Виктор, но кто его знает.

– Я внимательно ознакомился с материалами, которые были подготовлены к прошлому совещанию, к тому же дал поручение подготовить мне справку нашими аналитиками… и пришел к выводу, что мы пропустили одну очень важную деталь. Эта система работает за счет использования огромной мощности, для расчетов новых блоков требуется электричество. Много электричества. Понимаете, к чему я клоню? Нам срочно нужен представитель энергетиков с точными цифрами, что у них там творится. И начать нужно с Москвы.

Участники совещания переглянулись.

Именно по этому вопросу и хотел переговорить Виктор с Лариным. Но опоздал. Впрочем, Житко не стал акцентировать внимание, что ранее этот вопрос не поднимался. Дело новое и всего сразу не учтешь, это всем было понятно.

– Подумайте, – сказал Житко, обращаясь к Виктору, – кого можно было бы пригласить, чтобы без воды, четко и по делу. Возможно, включить в группу. И я подумаю.

Совещание окончилось. Виктор дождался, пока все разошлись. Потом он взял трубку и перезвонил жене. Голос Марго был взволнованным, если не сказать больше.

– Слушай, Витя, я заехала к Свете, она с детьми у ее родителей. Дима не отвечает, и Света с ума сходит. Она говорит, что у него был конфликт с отцом школьника, как его… Успенский, кажется, и поэтому им даже пришлось уехать из дома утром. А теперь он не отвечает, хотя обещал…

Виктор вспомнил разговор у школы. Что там может быть за конфликт у учителя и крупного бизнесмена? Коса на камень? Отказался ставить оценку сыну? Вполне возможно. Такая принципиальность может дорого стоить ученику, о золотой медали можно забыть, особенно если информация просочится в прессу. Проще заткнуть учителя любым способом. Хотя редко попадаются настолько принципиальные учителя, да и не только учителя.

– Дорогая, я попробую разобраться и найти его. Передай Свете, что все будет хорошо.

– Я тогда побуду немного у нее, успокою. Ты же к девяти дома будешь? Как и договаривались?

– Да-да, я скоро выезжаю. Так что не засиживайся.

– Ты на что-то намекаешь?

Виктор расплылся в улыбке.

– Я? Только на вечернее шоу.

– С продолжением?

– Хорошее шоу всегда с продолжением, – ответил он, предвкушая отличный вечер.

Закончив разговор, он потянулся, открыл неприличную фотографию Марго на телефоне и погладил экран пальцем – она двигалась как живая. Ладно, нужно быстрее выяснить, где Ларин, а то шоу начнется без него.

Виктор набрал номер Дмитрия. Длинные гудки, никто не берет трубку. Он подождал минуту, потом пожал плечами. Брат мог быть где угодно. Из офиса можно было отследить его местоположение, но для этого нужно ехать через весь город, тогда точно на шоу он не успевал.

Взрослый мальчик, решил Виктор. Сам справится.

Однако через пару минут телефон пикнул – от Ларина пришло сообщение. Виктор прочитал его, потом перечитал снова.

Шоу началось грандиозной заставкой под эпическую музыку Ханса Циммера. Виктор успел добраться до дома. Марго уже расположилась на диване. В тонком халатике, сквозь который просвечивали очертания ее тела. Перед ней стоял передвижной столик с бутылкой шампанского, коробкой конфет и двумя бокалами.

– Быстрей, быстрей, быстрей, – вскочила она ему навстречу. – Ты пропустишь самое интересное!

– О нет, я точно ничего не пропущу, – сказал он, обнимая ее за талию. – Он перевернул телефон экраном вниз. Последним абонентом, которому он позвонил, был полковник Житко из ФСБ.

Виктор уставился в экран телевизора, но мысли его были далеко.

Глава 61

Терентьев сверился с айпадом. Нанесенная поверх карты города схема подземных коммуникаций пестрела странными знаками, смысл которых понимал только он сам.

Они уже одолели около трех километров, но путь, которым они шли, был известным, открытым для всех, и потому никто из группы не произносил ни слова. Они ходили здесь десятки раз.

Сегодня первым шел Гром, за ним Терентьев, и позади них Мария. Гром хотел взять еще Илью Кричевского, который обычно исполнял обязанности доктора, имея солидный стаж врача скорой помощи, но заказчик выступил резко против.

Тогда, в кабинете Грома, закончив чертить один участок, впрочем довольно разветвленный, он повернулся к обескураженным диггерам и сказал:

– Пока мы не дойдем до места, я требую, чтобы о карте больше никто не знал, кроме тех, кто здесь присутствует. То есть мы пойдем втроем, больше никого. Если вас это не устраивает, я поищу кого-нибудь другого.

Мария и Гром переглянулись. Это было уже слишком. Чтобы кто-то диктовал им условия похода? Этому не бывать.

– Вали, папаша, – сказала Мария под уничтожающий взгляд Грома. «ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ, ДУРА?!» – как будто говорил он.

– Я, пожалуй, поищу Паука, о котором вы только что говорили. – С этими словами Арсений встал, взял портфель за ручку и направился к выходу.

Но Мария не сдвинулась с места, преградив ему выход. «Полное сумасшествие – идти в сложный поход втроем – без доктора, страхующих и других обычных в таких случаях людей», – подумала она, но сказала совсем другое.

– Ладно. Остынь. Пусть будет по-твоему. Трое так трое.

Гром облегченно плюхнулся в свое продавленное кресло, плеснув очередную рюмку коньяка.

На очередном повороте арка сужалась и раздваивалась. Один ее рукав уходил вправо и вниз под углом, другой загибался влево. Гром повернул влево, но Терентьев остановил его.

– Стой, нам не туда.

– Направо нельзя пройти, там слишком узко и в конце тупик. Мы не пролезем.

– И тем не менее нам туда.

Мария кивнула.

– Давай попробуем, – сказала она.

В тоннеле капала вода, затхлый спертый воздух не давал вдохнуть полной грудью. Секунду помедлив, Гром направился правее. Он шел медленно, освещая фонариком сужающиеся стены. Под ботинками хрустела бетонная крошка.

– Стой, – вдруг сказал Терентьев, когда проход сузился почти до одного метра и идти стало реально тяжело и даже страшно. – Где-то справа на стене должна быть решетка, ведущая в технический лаз. Мария, посвети.

– Вот, – сказала она. – Кажется, тут. Но… человек тут вряд ли пролезет.

Терентьев испытующе посмотрел на своих провожатых.

– Ладно, давай снимем ее и там посмотрим, – сказал Гром. Ему начало казаться, что все пройдет не так гладко, как он рассчитывал. Этот парень что-то скрывает.

Поддев край решетки топориком, Гром надавил ручку. Решетка со скрипом поддалась и упала к его ногам с оглушительным звоном. На него пахнуло неприятным запахом разложения.

– Фу ты черт, – скривился он. – Мерзость какая! Что за вонь?

Мария подошла к лазу, втянула воздух носом и почти сразу отпрыгнула, автоматически закрывая лицо рукой.

– О-о! – вскрикнула она. – Господи, как же воняет!

Терентьев стоял чуть поодаль и ждал, пока они придут в себя. Он тоже ощутил этот запах, но не придал ему особого значения. В конце концов, они не в фешенебельном отеле, тут может вонять что угодно. Дохлые крысы, прорвавшая канализация, свалки на поверхности, стекающие вглубь со сточными водами, – разве это может их отпугнуть?

Спутники посмотрели на него с сомнением. Но желание заполучить карту целиком все же было сильнее вони. Гром сбросил рюкзак.

– Мария пойдет первой, – сказал он. – Мы за ней. Если она застрянет, вытянем ее тросом.

Девушка обвязалась веревкой, просунула голову в лаз, потом подалась назад, Терентьев увидел ее сморщенный нос, она глубоко вдохнула, подтянулась и ловко вскарабкалась в узкий лаз.

– Пошла, – сказал Гром. – Ты следующий.

– Как же воняет! – услышали они ее голос из трубы. – Что здесь? Кладбище домашних животных? Через несколько минут кряхтенья веревка натянулась и опала, Мария громко чертыхнулась.

– Наступила рукой в какое-то говно, фу!!! Меня сейчас вырвет!

Гром растерянно посмотрел на Терентьева. Ему явно не хотелось туда ползти, но и падать в грязь лицом перед заказчиком он тоже не мог.

Сладковатая трупная вонь плотными толчками выходила из лаза и окутывала мужчин смрадным облаком, вентиляция в шахте отсутствовала, и Терентьев почувствовал: еще немного, и он попросится назад. Но спустя еще несколько минут веревка два раза дернулась, что было сигналом для следующего.

– Я на месте, – услышали они. – Арсений, кажется, твоя очередь. Не уверена… но ты точно пролезешь? – она впервые назвала его по имени, но он почему-то не обрадовался этому факту, в ее голосе слышалась ядовитая насмешка. Впрочем, вполне возможно, так она защищалась от стресса, вызванного вонью и темнотой.

«Может быть, не стоило отказываться от доктора», – промелькнула мысль у Терентьева, когда он обвязывался тросом. Гром подсадил его к отверстию лаза, и он, извернувшись, впихнул свое тело внутрь.

Схватившись за второй трос, натянутый вдоль лаза, он медленно продвигался вперед. Влажные стенки касались локтей, раздвинуть ноги чуть шире, чтобы помогать себе коленями, – не получалось. Ни спереди, ни сзади он не различал ни малейшего отблеска света, и где-то посередине (так ему казалось) он запаниковал. Волна страха, незримая, невидимая, горячая, как вырвавшийся поток воздуха из раскаленной печи, накрыла его с головой – он моментально покрылся липким потом, на лбу выступила испарина.

Пришла мысль: «А если я застряну? Если я не смогу отсюда выбраться, и они бросят меня? Просто уйдут, и все? Ведь такое запросто может быть. Кто эти люди? Я их практически не знаю. Мария, эта симпатичная стерва, глазом не моргнет. Гром, конечно, парень вроде надежный, но кто его знает…»

Руки и ноги одеревенели.

– Эй, – крикнул он сдавленным голосом, – Маша… Мария, посвети! Ни черта не видно же!

Однако никто ему не ответил, и он продолжил перебирать локтями по шероховатым внутренностям лаза, пока кисть руки не коснулась чего-то мягкого, влажного и пушистого. Терентьев мгновенно отпрянул, больно ударившись головой о бетонный свод. Жестокий, парализующий холод наполнил все его существо. Он попытался вдохнуть, как учили на занятиях по гражданской обороне, но не смог – воздух колом встал в горле, в глазах замелькали белые яркие точки – предвестники паники, нарастающей подобно снежной лавине.

Арсений заметался в тесной трубе – его начала бить лихорадка, с руки стекала липкая вонючая жижа, судя по всему, это были протухшие останки крысы или кошки, если, конечно, до них тут не ползали двуногие. Но вряд ли кто в здравом уме полез бы в эту дыру. Он заерзал руками и ногами, хаотично, как рыба, выброшенная на берег, бьет хвостом и извивается всем телом, оставляя на земле грязные чешуйки. Выпучив глаза, Арсений утратил контроль над собой.

В глаза ему ударил яркий, ослепляющий луч света. Из глаз его катились слезы, сопли капали на руки, вымазанные в гнилых потрохах.

– Ты чего, Арсений, испугался? Я тут, ползи. – Мария оказалась совсем рядом, буквально в двух метрах. Она протянула ему руку. – Господи, – сказала она, – да у тебя, похоже, клаустрофобия. Как же ты полез под землю? – Она говорила, как ему казалось, почти ласково, он понемногу пополз на звук ее голоса, успокаивающий и близкий.

Когда он вывалился из лаза с другой стороны, она поддержала его, усадив возле влажной стены.

– На, глотни, только немного, – Мария протянула флягу. – Сделай медленно на четыре вдох, потом такой же выдох.

Он приложил горлышко к губам, это был коньяк.

«Господи, слава богу, что я там не застрял», – подумал Арсений, с благодарностью глядя на Марию. Она два раза дернула за веревку.

– Ну давай, Гром, шевели булками, – голос ее снова стал грубоватым, она стояла напротив черный дыры и напряженно всматривалась в темноту, теребя веревку.

Тонкий неясный шум, похожий на шипение сломанного унитаза, доносился откуда-то издалека – в темноте было непонятно, то ли это пропускали трубы, которых здесь хватало в избытке, то ли сквозняк гулял по закоулкам и щелям подземных галерей.

– Метров пятнадцать здесь, – сказала она. – Ты сказал, что нам нужно попасть в район около школы. Мы не дошли до нее километра три, тут наши карты обрываются и показывают, что под школой и окрестностями все чисто. Теперь мы в зоне твоей ответственности, если твои мозги не врут. Этот переход, я так понимаю, ведет куда-то туда…

Арсений кивнул, хотя в темноте она этого не заметила.

– Не хочешь рассказать, что же мы все-таки ищем? Зачем тебе это? Ты не похож на человека, который занимается кладоискательством, честно тебе скажу, и вообще…

– Что это? – прервал ее Арсений. – Слышишь?

В трубе кряхтел Гром, веревка то натягивалась, то ослабевала. Мария замерла, Арсений смотрел на нее снизу вверх. Налобный фонарик, закрепленный на ее голове, светил прямо в лаз, он увидел, как напряглись ее скулы: яркий свет запечатлел на лице гримасу ужаса – так ему показалось.

– Какую погоду обещали? – быстро спросила она.

– Сухо, тепло, – ответил Арсений, подымаясь. Что-то было неладно. У него сильнее забилось сердце, хотя он едва успел прийти в себя. – Всю неделю сухо и сегодня тоже. И завтра.

Она покачала головой.

– Гром! Слышишь меня? – крикнула она в лаз.

Оттуда послышалось неразборчивое бормотание.

– Давай быстрей, шевелись! Что-то не так!

Они услышали, как он заскреб по стенкам тоннеля, и Терентьев снова ощутил сладковатый привкус страха.

– Борис! Ответь! Ты ползешь?

– Да, – донесся до них сдавленный голос. На мгновение Арсений улыбнулся, и ему даже захотелось хохотнуть, голос был похож на кряхтенье человека, страдающего запором. Ничего смешного, конечно, но его просто распирало от смеха. Он затрясся всем телом, едва сдерживаясь и плотно закрыв рот руками.

Шум нарастал. К нему прибавился еще один звук, не менее странный, высокий, непрерывный и явно приближающийся.

– Не могу, – услышал он хрип Грома. – Маша, я застрял! Маша!!!

Терентьев вскочил, улыбка слетела с его лица, хотя легкие ходили ходуном – Мария взглянула на него и покачала головой.

– Помогай, – крикнула она, подавая конец троса. – Тяни! – Она намотала веревку себе на руки и впряглась всем телом, как бурлак, вытягивая товарища. Терентьев бросился ей на помощь. Ноги его дрожали.

– Маша! – закричал Гром. – Маша, тяни, я застрял, я не могу продвинуться! – дергающийся фонарик на ее голове освещал в глубине лаза суматошно перебирающего руками человека, лицо которого было перекошено от страха. Наверное, лаз внутри сужался, поэтому Гром, который был явно толще остальных, не мог пролезть дальше. Его бы мог вытянуть четвертый человек, оставшийся позади, если бы он там находился, – концы веревки оставались незакрепленными, но позади него никого не было.

Или все же был?

Шум усилился настолько, что они уже едва могли слышать друг друга.

– Мы шли по коллектору, по коллектору Москва-реки, – кричала Мария Терентьеву. – Ты понимаешь, что это значит?!

Он мотал головой, изо всех сил налегая на веревку, которая проскальзывала между пальцев, стирая руки в кровь – но не продвигаясь ни на миллиметр.

Она мотнула головой, показывая, что бесполезно объяснять. Когда ужасный, душераздирающий крик достиг их ушей, они оба замерли, веревка выскочила из скрюченных пальцев, Терентьев попятился, мотая головой из стороны в сторону.

Словно сотни комаров разом влетели в лаз, пробиваясь сквозь преграду на пути… но только это были не комары. Гром задрожал всем телом и принялся лупить руками перед собой, как будто пытался отогнать непрошеных гостей, терзающих его сзади, – но это, разумеется, не помогло: его крик потонул в нарастающем шуме. Терентьев уже не мог смотреть туда, куда продолжала светить Мария. Она как завороженная стояла возле входа в лаз. Конец веревки повис у нее в руках.

– Гром, – шептала она, – Гром…

– Уходите, – хрипел он, – пока не поздно, убегайте, мать вашу!!! – Прямо ей под ноги из лаза полился ручеек воды.

Мария не могла сдвинуться с места.

Терентьев подскочил к ней, схватил за руку.

– Идем, идем скорее! – крикнул он. – Мы не сможем его вытащить, но он задержит воду в трубе. И крыс! Ты слышишь меня? Мария! – Терентьев дернул ее что есть силы, послышался треск разрываемой материи.

Тело Грома билось в агонии, сотни обезумевших зверьков пытались найти спасение от мчавшегося по коллектору потока грязной воды из тысяч московских дождевых люков.

– Мы не можем его бросить! – Она вырывалась, хватая веревку, ее острые ногти царапали Арсения по рукам – но он не чувствовал боли, единственной его мыслью было убежать отсюда как можно дальше. Напрасно он пытался вспомнить, куда ведет тоннель, в который они попали, карта в голове потухла, растворилась в звенящем, словно пожарный извещатель, инстинкте самосохранения.

«Господи, спаси нас», – прошептал он, впрочем ни на что уже не надеясь. Это был самый глупый поступок за всю его жизнь.

Глава 62

Разразившаяся над Москвой внезапная гроза принесла городу облегчение. Сильнейший ливень, которого никто не ждал, застал москвичей врасплох: народ бежал к ближайшим укрытиям, прикрываясь кто чем – пакетами, портфелями и сумками, снятыми майками и даже коробками с покупками. Лишь единицы с известной долей превосходства раскрывали над собой зонты, но и они старались не задерживаться на бурлящих тротуарах. Воздух очистился от пыли, жара, дневной сутолоки. Водосточные трубы звенели от напряжения, выбрасывая под ноги пенящуюся жидкость – разноцветные пузырьки, набухая и взрываясь, весело бежали по широким протокам.

– Мама, а куда водичка падает? – маленький мальчик в коротких красных шортиках показывал на ржавую решетку ливневки, куда с шумом устремлялись потоки грязной дождевой воды.

Девушка в простеньком промокшем платье потянула его за руку.

– Антон, пойдем быстрее, водичка падает в реку. Под городом течет река, и в нее попадает вся лишняя вода.

– Через эти специальные дырочки?

– Да. Дядя мэр придумал эти дырочки. Раньше, когда мы шли из садика, здесь всегда разливалось целое море, и мама прыгала по кирпичам как козочка.

– А нас туда не засосет? – он с опаской взглянул на колесо длинной синей машины, замершее возле люка.

– Нет, мы перепрыгнем лужу и побежим быстрее домой. – Она подхватила мальчика на руки и перенесла его через широкий ручей, стекающий в люк.

Ларин дождался, пока они отойдут, чтобы случайно не обрызгать. В другое время он, пожалуй, даже предложил бы их подвезти, но не сегодня. По крыше синей «вольво» барабанил дождь. Ларин изучал электронную карту города – передвигая палец по сенсорному экрану смартфона, шевелил губами, отмечая про себя наиболее оптимальные участки проезда.

Пробки. Москва застыла в пробках. Аварии, вызванные слишком быстрым изменением погодной ситуации, усугубляли и без того сложную дорожную обстановку. Каждый водитель вспоминал объездные тропки, которыми давно никто не пользовался, но сегодня это был единственный шанс не застрять на несколько часов.

Ларин включил радио. Диктор как раз заканчивал экстренное сообщение: «…влияние антициклона и приток холодного воздуха с севера вызвали резкое понижение температуры. Москву накрыли грозовые ливни и ураганный ветер. Непогода может продлиться до утра. Москвичам не рекомендуется выходить на улицы, лучше избегать высоких деревьев, рекламных конструкций. Температура воздуха составит 18–20 градусов по Цельсию, порывы ветра будут достигать 15–20 метров в секунду».

После небольшой паузы, заполненной классической музыкой, во время которой дождь особенно ожесточенно хлестал по лобовому стеклу, диктор продолжил: «Но сегодня вам совсем не обязательно куда-то выходить, потому что долгожданное реалити-шоу „Армагеддон“ само придет к вам! Как вы, наверное, видите, погода соответствует названию! Я не знаю, как организаторам это удалось, но на дворе настоящий Армагеддон! Осталось совсем чуть-чуть, открывайте любимые напитки, устраивайтесь поудобнее…»

Ларин выключил радио, завел машину. Глянув в зеркало заднего вида, он удостоверился, что никому не мешает, и вырулил на проезжую часть.

Перед этим он с тревогой проверил сервера фермы, однако опасения были напрасными – ни один не вышел из строя. Он переключил вид на обзорную камеру наблюдения: зеленые и красные огоньки синхронно мерцали в густом полумраке первого, главного бокса. Никаких признаков подтоплений, чего он так боялся.

Где-то там, внизу, в чреве города работал совершенный электронный механизм, устройство, состоящее из сотен игровых видеокарт, о котором совершенно никто не знал и даже не догадывался. Кажется, его гудение Ларин ощущал везде, где бы ни находился. Разумеется, чувство было ложным, шум сотен маленьких вентиляторов никак не мог долетать до поверхности земли, но, сидя рядом с люком, поглощающим сотни литров воды, он отчетливо слышал этот звенящий натужный гул.

С утра, пока он мотался по городу, пытаясь уйти от преследователей банды Успенского, у него не было ни секунды, чтобы посмотреть на курс биткоина, и только после встречи с мистером Брауном Ларин рассеянно открыл сайт биржи. В последние дни курс медленно шел вверх, не слишком быстро, в среднем по двадцать-пятьдесят центов в день. Однако то, что он увидел, потрясло его до глубины.

Так бывает, когда какое-либо устройство ломается, показывая совершенно неадекватные цифры, – например, спидометр или градусник начинает ни с того ни с сего врать, увеличивая показания в десятки раз. «Взбесился» – так обычно говорят о подобных приборах.

Он закрыл сайт, снова открыл его. Зашел в личный кабинет. Ничего не изменилось. Никаких предупреждений о нестабильной работе, ошибках, тестировании или отладке оборудования он не нашел. За последние сутки, со вчерашнего дня, курс вырос с пяти долларов за биткоин до тридцати. В шесть раз. Они с Денисом стали богаче в шесть раз. А это значит… Это значит…

Он похолодел. Не может быть… схватив телефон, он перешел к балансу. Так и есть. Никакой ошибки. Они стали… долларовыми миллионерами.

Чувствуя, как гулко стучит в груди сердце, Ларин обхватил руками руль, крепко его стиснул и чуть не разрыдался. В его груди все клокотало, как дождь, который бил по стеклу, нахлынувшие чувства пытались найти выход изнутри. Он не верил в то, что видит, но упрямые цифры баланса смотрели на него с экрана телефона.

«Господи, Денис, ты бы только видел, что вижу я сейчас, – подумал он. – Мы смогли! Мы сумели!»

Глаза его затуманились. Яркий сигнал светофора через улицу вспыхивал расплывчатым пятном.

«Не может быть, нет», – он не мог в это поверить. Но это было так.

Баланс с шестью нулями продолжал наматывать цифры как ополоумевший. Ларин зачарованно смотрел на него, пытаясь найти отгадку, решение этой задачи, определить, в чем подвох, где закралась ошибка или, быть может, неточность в единицах измерений, но… все было верно. Тютелька в тютельку, как говорила бабушка.

Он дернулся после непродолжительного забытья, повернулся к пассажирскому сиденью, где, как он на сто процентов был уверен, сидел Денис – хотел его похлопать по плечу, да что там – хотел сжать и растормошить друга от избытка чувств. Но увидел только запотевшее окно, по которому стекали струи дождя.

Ларин вдавил педаль газа, и тяжелая «вольво», словно флагманский крейсер, поплыла в разверзнутую бездну урагана. Ее слегка покачивало, но мощный мотор уверенно тянул старого крокодила, обладатели заглохших лимузинов с завистью поглядывали, как он пробирается сквозь бурлящие реки.

Если старик не подведет… если этот мистер Браун, странный мистер Браун, будет на месте и поднимет шум, пока Ларин делает свое дело, возможно, они успеют. Неизвестно, жив ли Денис, но одно ясно совершенно точно – просто так проникнуть на территорию спецучилища не выйдет. Скорее всего, охрана даже не станет делать предупредительных выстрелов – спишут на проникновение на территорию режимного объекта.

Ларин снова включил радио.

– Десять минут, осталось всего десять минут до начала шоу, а погода все ухудшается, дамы и господа! Как по заказу, специально для шоу «Армагеддон» сегодня у нас и ураган, и град, и небывалый ливень, по всему городу потопы. И теперь попробуй угадай, кто же из финалистов окажется самым крутым парнем? Напоминаю, все выпуски шоу с сегодняшнего дня стали целиком доступны на Ютубе, но мы-то с вами уже видели эти невероятные трюки! Мне лично до сих пор непонятно, как организаторы договариваются с полицией – то, что там вытворяют, выходит далеко за пределы закона. Поэтому сегодня буквально вся Москва, да что там, вся страна у экранов. Такого Армагеддона на наших экранах давно никто не устраивал! – Ведущий понизил голос. – Скажу по секрету, друзья, правами на шоу уже заинтересовались ребята из Голливуда, но… они говорят, что вряд ли смогут повторить подобное. Да и наши участники работают по-настоящему. Это не актеры, а обычные ребята, но кто бы мог подумать, что они на такое способны. Прыжки с парашютами с башен «Москва-Сити», угоны поездов метро, драки с полицейскими, противостояние с настоящими мафиози – мы видели эти передачи, то, как это сделано, заставляет каждый раз гадать – как?! Существует ли стоп-кран, за который в случае чего можно дернуть, или эти ребята готовы на все? Я не знаю, и вы, уверен, тоже. Что ж, осталось пять минут, пять минут до начала шоу!

Чтобы выяснить, где проходят съемки, много мозгов не требовалось, он просто позвонил на радио, где ведущим работал его бывший ученик, Игорь Книппер. Ларин прочил ему большое научное будущее, недаром Игорь под руководством Ларина пять лет назад побеждал на всех математических олимпиадах, но… судьба распорядилась иначе.

Да, передачу, которую слушал Ларин, вел любимый всеми диджей Книппер. Ларин порой звонил ему в прямой эфир по вечерам и подкалывал математическими задачками, которые тот переадресовывал слушателям.

– Все давно отснято, Дмитрий Сергеевич, какой прямой эфир? На «Мосфильме» месяц уже финал этот доводят до ума. Там для них целый павильон построили. – Книппер никогда не называл его Димой или Дмитрием, а только уважительно Дмитрий Сергеевич, хотя, конечно, при своей известности и популярности мог. – У меня сценарист хороший знакомый. Семнадцатый ангар. Мы крутим рекламу и отбивки шоу каждые полчаса. Начало сегодня в двадцать три часа. А зачем вам?

– Хочу интеграл подкинуть.

– Это вы можете, – сказал Игорь. – Только, боюсь, они по другим делам.

– Вот и посмотрим.

На Мосфильмовскую он добрался ровно за одну минуту до начала. Припарковав машину возле жилого дома в Мосфильмовском переулке, он вышел и огляделся. Ни единого человека – все попрятались по домам. Дождь не прекращался, при ясном небе еще могло быть светло, но черные, почти непроницаемые тучи заволокли горизонт от края до края так, что казалось, на дворе поздний осенний вечер.

Ларин перешел Мосфильмовскую и оказался у невысокого забора из металлических прутьев.

«Странно, что можно так просто попасть на территорию», – подумал он, потом просунул сквозь прутья тубус с ружьем и, подтянувшись, стараясь не напороться на торчащие пики, перелез сам. Сверху шумели кроны старых деревьев, осыпая его ледяными каплями. Буйная растительность на территории скрывала его передвижения, но он не стал прятаться, а, наоборот, взяв тубус в руку, вышел на тротуар и, сверяясь с картой, направился к нужному месту. Семнадцатый корпус располагался почти в километре.

Перешагивая через лужи и встретив всего одного человека на своем пути, который не обратил на него никакого внимания, семь минут спустя он выглянул из-за угла стоящей впритык к металлическому ангару бутафорской стены. Ангар был очень большим – пожалуй, в его ворота мог въехать настоящий самолет.

Вход не освещался, возле него стояло несколько фур, пара грузовиков, одна машина телеканала и даже карета скорой помощи, под навесом, часто присасываясь к сигарете, курил охранник. Все остальные, судя по всему, уже были на съемках, шоу началось пять минут назад, и изнутри доносилась громкая музыка: пошла заставка. Потом послышались крики, хлопки, кто-то выкрикивал имена участников. Раздались звуки волынки. И разом все стихло.