Текст книги "Письма о любви"

Варвара Владимировна Пащенко-Бибикова умерла в Москве 1 (14) мая 1918 года от туберкулеза. И уже после смерти выяснилось, что в ее бумагах нашли разрешение отца на брак с Буниным, которое она от Ивана Алексеевича скрыла.

В день ее смерти овдовевший муж с самого утра позвонил Бунину, а тот потом записал в своем дневнике: «Утром в десять, когда я еще в постели, – Арсик – плачет – умерла Варвара Владимировна. Весь день в момент этого известия у меня никаких чувств по поводу этого известия! Как это дико! Ведь какую роль она сыграла в моей жизни! И давно ли это было…»

Арсений Николаевич Бибиков умер в 1927 году.

Что же касается Бунина, то в январе 1895 года он, оставив службу в Полтаве, приехал в Санкт-Петербург. В 1898 году он познакомился с редактором издания «Южное обозрение» Н. П. Цакни. Его дочь – 19-летняя Анна – стала первой официальной женой Ивана Алексеевича.

Венчание состоялось 23 сентября 1898 года.

31 декабря 1898 г. Москва

Иван Бунин – Анне Буниной

Милый Аник, провожу новогодний вечер совершенно один, если не считать Юлия, который сидит внизу и занимается – сдает спешный материал. Мы оба никуда не поехали, обоим некогда, да и не хочется мне никуда. Год от году я становлюсь нелюдимей и все грустней провожу новогодние вечера. Хотел бы я любить людей, и есть во мне любовь к человеку, но в отдельности, ты знаешь, я мало кого люблю. И кого люблю, те сегодня почти все далеко от меня. И тебя нету, самого милого и дорогого моего друга! Обнимаю тебя от всего моего сердца и желаю тебе всех радостей жизни, а больше всего того, чтобы навсегда осталась ты такою же чистою и благородною, родною и милой мне!

Вчера писал тебе, что выеду из Москвы числа 5-го. Повторяю это еще раз и прошу тебя написать мне в Калугу.

Целую твои ручки с самой горячею нежностью, моя деточка. Поцелуй и поздравь от меня папу, маму и Бэбэ.

Весь твой Ив. Бунин

В августе 1900 года Анна родила Бунину сына, но Коленька не прожил и пяти лет, скончавшись в январе 1905 года от менингита. После двух лет совместной жизни супруги расстались. Об этом – письмо Бунина Н. Д. Телешову, организатору известного кружка московских писателей «Среда».

10 октября 1900 г. Одесса

Иван Бунин – Николаю Телешову

Дорогой! Задержался в Одессе, выезжаем завтра, пиши в Париж. Был у Цакни, видел своего мальчика, милого, хорошенького. Аню не видал. С Цакни крупно поговорил и сказал, что требую развода с ее стороны, – теперь, говорю, есть какие-то лазейки. Говорит – хорошо, начну переговоры с адвокатами. Непременно, говорю, надо. Словом, решительно все порвано. Новостей больше нет. Целую тебя и кланяюсь всем твоим.

Ив. Бунин

В октябре 1906 года Бунин в очередной раз прибыл в Москву. В числе мероприятий с его участием был запланирован литературный вечер в квартире писателя Бориса Зайцева. На вечере, состоявшемся 4 ноября, присутствовала 25-летняя Вера Николаевна Муромцева, дружившая с хозяйкой дома.

Поскольку Анна Цакни очень долго не давала Бунину развода, писатель не мог официально оформить свои отношения с Муромцевой. Они обвенчались уже после отъезда из России, 4 июля 1922 года, а началом их совместной жизни стало заграничное путешествие: в апреле – мае 1907 года Бунин и Вера Николаевна совершили поездку по странам Востока. При этом Бунин еще в 1909–1910 годах переписывался с Анной Цакни и помогал ей материально.

24 января 1920 года Бунин и Муромцева на борту французского парохода «Спарта» отправились в Константинополь, а в конце марта того же года писатель и его спутница прибыли в Париж. Эмигрировав во Францию, они поселились в Грассе, маленьком городке на юге страны. А потом на виллу в Грассе 56-летний Бунин пригласил Галину Николаевну Кузнецову – начинающую писательницу, которой не исполнилось и тридцати. Эта последняя любовь Бунина настолько вскружила ему голову, что он поставил жену перед фактом: «Я хочу, чтобы Галя жила с нами». И их «жизнь втроем» продолжалась почти семь лет.

Разводиться с женой писатель не собирался, ибо она прекрасно наладила его быт и стала ему родным человеком. Любовь к ней он однажды сравнил с любовью к своей руке или ноге… А Вере Николаевне ничего не оставалось, как объяснять знакомым, что она принимает в своем доме «литературную ученицу» мужа и свою «приемную дочь».

Со временем «любовный треугольник» превратился в «квадрат»: на вилле поселился молодой литератор Леонид Зуров, ставший потом наследником архива Буниных.

Как известно, в 1933 году Иван Алексеевич стал лауреатом Нобелевской премии по литературе, а умер он 8 ноября 1953 года, в возрасте 83 лет.

Анна Ахматова

Поэт Серебряного века, одна из наиболее значимых фигур русской литературы XX века и дважды (в 1965 и 1966 годах) номинировавшаяся на Нобелевскую премию по литературе, Анна Андреевна Ахматова (в девичестве – Горенко) познакомилась с Николаем Гумилевым в рождественский сочельник 1903 года. Гимназистке Ане тогда было 14 лет. Она была своенравна и порывиста, чем очень отличалась от своих сверстниц.

Вместе с подругой Валерией Тюльпановой она шла от Царскосельского вокзала к Гостиному двору, где девушки собирались купить игрушки для рождественских праздников. По дороге им встретились братья Гумилевы – гардемарин Дмитрий и гимназист Николай. Последнему тогда только исполнилось семнадцать.

Потом Валерия Тюльпанова часто видела, как Коля стоял перед гимназией в ожидании ее подруги. Но Анну он не особенно интересовал.

Через некоторое время Гумилев подружился с Андреем – старшим Аниным братом, который знал латынь и увлекался античностью. На Пасху 1904 года Анна с братом были на празднике у Гумилевых.

Горенко не воспринимала всерьез Николая, она тогда была увлечена студентом Петербургского университета Владимиром Голенищевым-Кутузовым. А Коля ревновал ее, к тому же ему сообщили, что, дескать, она не невинна… Тогда он в первый раз попытался убить себя, а Анна, узнав об этом, страшно разозлилась и прогнала его. У Горенко были свои сложности: их семья распалась, отец – капитан 2-го ранга в отставке Андрей Антонович Горенко – ушел из семьи и поселился отдельно в Санкт-Петербурге. Вместе с матерью, Инной Эразмовной, Анна уехала в Евпаторию. Там они жили лето, а на зиму перебрались в Киев.

Анна была безумно влюблена в Голенищева-Кутузова, своего репетитора, но с Гумилевым она любила прогуливаться по окрестностям Царского Села. Она милостиво принимала его знаки обожания и, видимо, в душе смирилась с будущим супружеством «не с Владимиром» как с неизбежностью.

2 февраля 1907 г. Киев

Анна Горенко – Сергею фон Штейну

Милый Сергей Владимирович, это четвертое письмо, которое я пишу Вам за эту неделю. Не удивляйтесь, с упрямством, достойным лучшего применения, я решила сообщить Вам о событии, которое должно коренным образом изменить мою жизнь, но это оказалось так трудно, что до сегодняшнего вечера я не могла решиться послать это письмо. Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Степановича Гумилева. Он любит меня уже три года, и я верю, что моя судьба быть его женой. Люблю ли его, я не знаю, но кажется мне, что люблю… Я дала ему руку, а что было в моей душе, знает Бог и Вы, мой верный друг Сережа…

Отметим, что Анна в течение нескольких месяцев просила Сергея фон Штейна, мужа своей старшей сестры Инны, прислать ей фотографию Голенищева-Кутузова. Когда же он наконец ее прислал, она написала письмо следующего содержания:

11 февраля 1907 г. Киев

Анна Горенко – Сергею фон Штейну

Я пять месяцев ждала его карточку, на ней он совсем такой, каким я знала его, любила и так безумно боялась: элегантный и такой равнодушно-холодный, он смотрит на меня усталым спокойным взором близоруких светлых глаз <…> Отчего Вы думали, что я замолчу после получения карточки? О нет! Я слишком счастлива, чтобы молчать. Я пишу Вам и знаю, что он здесь со мной, что я могу его видеть, – это так безумно хорошо. Сережа! Я не могу оторвать от него душу мою. Я отравлена на всю жизнь, горек яд неразделенной любви. Смогу ли я снова начать жить? Конечно, нет! Гумилев – моя судьба, и я покорно отдаюсь ей. Не осуждайте меня, если можете. Я клянусь Вам всем для меня святым, что этот несчастный человек будет счастлив со мной.

Как видим, эти письма уже наполнены Гумилевым. Однако сказать ему «да» Анна не торопилась. И тогда будущий поэт, стараясь забыть свое бесславное поражение, уехал в Париж продолжать образование. Он успешно учился в Сорбонне, путешествовал по Италии, много писал, но выбросить любимую из головы никак не мог.

А повзрослевшая Аня Горенко никак не могла определиться: в разговорах с друзьями она то рассказывала, как любит своего отвергнутого поклонника, то смеялась над ним. После подобных «эмоциональных метаний» она отправила Гумилеву письмо, пожаловавшись, что теперь никому не нужна. Он тут же оставил Париж и вернулся за ней – причем не в Санкт-Петербург, а в Крым, куда она переехала.

Но летом 1907 года, на берегу моря в Севастополе, Анна снова отказала Гумилеву.

Гумилев в сильной депрессии вернулся в Париж и послал ей оттуда свою фотографию со строфой из Шарля Бодлера. Потом он отправился в курортный городок Трувиль, что в Нормандии, и там попытался утопиться.

И вдруг в Париже он получил от Анны письмо. В ответном письме Гумилев признался: «так обрадовался, что сразу два романа бросил».

Февраль 1907 г. Киев

Анна Горенко – Сергею фон Штейну

Мой Коля собирается, кажется, приехать ко мне – я так безумно счастлива. Он пишет мне непонятные слова, и я хожу с письмом к знакомым и спрашиваю объяснение. Всякий раз, когда приходит письмо из Парижа, его прячут от меня и передают с великими предосторожностями. Затем бывает нервный припадок, холодные компрессы и общее недоумение. Это от страстности моего характера, не иначе. Он так любит меня, что даже страшно. Как Вы думаете, что скажет папа, когда узнает о моем решении? Если он будет против моего брака, я убегу и тайно обвенчаюсь с Nicolas. Уважать отца я не могу, никогда его не любила, с какой же стати буду его слушаться. Я стала зла, капризна, невыносима. О, Сережа, как ужасно чувствовать в себе такую перемену…

Гумилев был очень настойчив, и он решил еще раз попытать счастья – вдруг согласится? Но Анна снова отказала ему. Под новый 1908 год Гумилев попытался отравиться в Булонском лесу, но его, уже потерявшего сознание, нашли и откачали.

Еще одна попытка добровольно уйти из жизни была предпринята Гумилевым в Каире, в ботаническом саду. После этого сама мысль о самоубийстве сделалась для него отвратительной.

В ноябре 1909 года Гумилев приехал с группой писателей в Киев для участия в литературном вечере. Анна находилась в зале. Потом он пригласил ее выпить кофе и снова сделал предложение. И она вдруг легко согласилась. Пять лет он добивался ее согласия…

Венчание состоялось только 25 апреля 1910 года – в Николаевском соборе на левом берегу Днепра. Все, кто знал эту пару, были уверены в недолговечности их союза. И, между прочим, Анна Андреевна сама впоследствии обронила такую фразу: брак был не началом их отношений, а «началом конца».

Медовый месяц молодожены провели в Париже. Там они познакомились с непризнанным итальянским художником Амедео Модильяни. Тот с удовольствием рисовал Анну…

Наверное, у них просто не могло быть тихой и счастливой семейной жизни. Но они все равно пытались ее построить.

В июне 1910 года молодожены приехали погостить в имение Гумилевых Слепнево под городом Бежецком. Мать Николая, родственники и домочадцы относились к невестке достаточно холодно. А отец Анны возмущался, что она позорит его имя своими стихами. Тогда Горенко, написавшая свое первое стихотворение в одиннадцать лет, стала называть себя Ахматовой, взяв себе девичью фамилию прабабушки по женской линии Прасковьи Федосеевны Ахматовой (в замужестве – Мотовиловой), умершей в 1837 году.

Кроме того, Анна с первого дня семейной жизни страшно ревновала Николая. Последний же и после свадьбы продолжал вести себя по-холостяцки, не стесняясь присутствием жены. Их роман был похож скорее на игру в кошки-мышки, чем на отношения двух любящих людей.

Еще за два месяца до свадьбы Ахматова написала своей лучшей подруге полное горечи письмо.

Конец февраля 1910 г.

Анна Горенко – Валерии Срезневской (Тюльпановой)

Птица моя – сейчас еду в Киев. Молитесь обо мне. Хуже не бывает. Смерти хочу. Вы всё знаете, единственная, ненаглядная, любимая, нежная. Валя моя, если бы я умела плакать. Анна.

Рай земной, который обещал Гумилев, превратился в кромешный ад. Он изменял своей жене, даже не скрывая своих романов. А осенью 1910 года он уехал в Африку, где пробыл до конца марта следующего года. Жена его, казалось, была брошена, нелюбима. Выглядело все это очень странно…

Гумилев вернулся из поездки больным, в лихорадке, а весной они снова отправились в разные стороны: он – в Слепнево, она – в Париж. И там она опять встречалась с Амедео Модильяни. Они с Гумилевым пытались переписываться, но многие его письма потом были сожжены. Супруги отдалялись друг от друга, терзаясь от одиночества вдвоем.

В 1912 году они поехали в Италию. Но он там жил во Флоренции, а его жена… в Риме. Она была женщиной свободолюбивой, импульсивной и переменчивой. Но вернулись супруги все-таки вместе. Он завез ее в Киев, а сам уехал в Слепнево.

Анна к тому времени уже была беременна. И 18 сентября 1912 года в родильном приюте императрицы Александры Федоровны у нее родился сын – Лев Николаевич Гумилев.

Однако даже рождение сына не остановило Николая Степановича Гумилева и не спасло разрушающегося брака. Сама Ахматова потом написала: «Скоро после рождения Левы мы молча дали друг другу полную свободу и перестали интересоваться интимной стороной жизни друг друга».

Сына воспитывала свекровь, он до шестнадцати лет рос в деревне, редко общаясь с родителями… Своего дома у Ахматовой не было никогда; она так и звала себя – бездомной. Но при этом, где бы она ни появлялась – в салоне, в театре или в ночном кабаре «Бродячая собака», – она сразу же оказывалась в центре внимания.

В 1913 году Гумилев совершил еще одно паломничество в Африку: это была командировка Музея антропологии и этнографии Академии наук.

9 апреля 1913 г. Одесса

Николай Гумилев – Анне Ахматовой

Милая Аника,

я уже в Одессе и в кафе почти заграничном. Напишу тебе, потом попробую писать стихи. Я совершенно выздоровел, даже горло прошло, но еще несколько устал, должно быть с дороги. Зато уже нет прежних кошмаров <…>

Милая Аня, я знаю, ты не любишь и не хочешь понять это, но мне не только радостно, а и прямо необходимо по мере того, как ты углубляешься для меня как женщина, укреплять и выдвигать в себе мужчину; я никогда бы не смог догадаться, что от счастья и славы безнадежно дряхлеют сердца, но ведь и ты никогда бы не смогла заняться исследованием страны Галла и понять, увидя Луну, что она алмазный щит богини Паллады <…>

Целуй от меня Львеца (забавно, я первый раз пишу его имя) и учи его говорить «папа».

29 апреля 1913 г. Порт-Саид

Николай Гумилев – Анне Ахматовой

Милая Аника,

представь себе, с Одессы ни одного стихотворения. Готье переводится вяло, дневник пишется лучше. Безумная зима сказывается, я отдыхаю как зверь. Никаких разговоров о литературе, о знакомых, море хорошее, прежнее. С нетерпеньем жду Африки. Учи Леву говорить и не скучай. Пиши мне, пусть я найду в Дире-Дауа много писем. И помечай их числами.

Горячо целую тебя и Леву; погладь Молли[101]101
  Собака Молли, бульдог, любимица Анны Ахматовой.


[Закрыть].

Всегда твой Коля

Вернувшись из Африки, Гумилев с гордостью показывал свои «трофеи»: слоновые бивни, пятнистые шкуры гепардов и т. д. А вот Ахматову совсем не увлекала эта «экзотическая бутафория».

Гумилев не мог не понимать, что теряет жену. Их отношения были неким тайным единоборством. С ее стороны – самоутверждение свободной женщины, личности; с его стороны – желание не поддаться, остаться самим собою, властвующим над этой вечно ускользающей от него женщиной, не желающей подчиняться никому.

Лето 1914 года Анна Ахматова провела в Слепневе, и оттуда она отправляла мужу письма, в которых рассказывала о сыне Левушке, о творчестве и о «пресных» соседях.

13 июля 1914 г. Слепнево

Анна Ахматова – Николаю Гумилеву

Милый Коля,

10-го я приехала в Слепнево. Нашла Левушку здоровым, веселым и очень ласковым. О погоде и делах тебе верно напишет мама. В июльской книге «Нового слова» меня очень мило похвалил Ясинский[102]102
  Иероним Иеронимович Ясинский – поэт, литературный критик и издатель.


[Закрыть]. Соседей стараюсь не видеть, очень они пресные. Я написала несколько стихотворений, которых не слышал еще ни один человек, но меня это, слава богу, пока мало огорчает.

Теперь ты au courant[103]103
  В курсе (фр.).


[Закрыть] всех петербургских и литературных дел. Напиши, что слышно? <…> Вернешься ли ты в Слепнево? Или с начала августа будешь в Петербурге. Напиши мне обо всем поскорее. Посылаю тебе черновики моих новых стихов и очень жду вестей. Целую.

Твоя Аня

17 июля 1914 г. Слепнево

Анна Ахматова – Николаю Гумилеву

Милый Коля,

мама переслала мне сюда твое письмо. Сегодня уже неделя, как я в Слепневе.

Становится скучно, погода испортилась, и я предчувствую раннюю осень. Целые дни лежу у себя на диване, изредка читаю, но чаще пишу стихи. Посылаю тебе одно сегодня, оно, кажется, имеет право существовать. Думаю, что нам будет очень трудно с деньгами осенью. У меня ничего нет, у тебя, наверно, тоже. С «Аполлона» получишь пустяки. А нам уже в августе будут нужны несколько сот рублей. Хорошо, если с «Четок» что-нибудь получим. Меня это все очень тревожит. Пожалуйста, не забудь, что заложены вещи. Если возможно, выкупи их и дай кому-нибудь спрятать <…>

Пиши, Коля, и стихи присылай. Будь здоров, милый!

Целую!

Твоя Анна

Левушка здоров и все умеет говорить.

Когда началась Первая мировая война, Гумилев ушел на фронт. Он был вольноопределяющимся и попал в лейб-гвардии Уланский полк.

7 октября 1914 г. Россиены, действующая армия

Николай Гумилев – Анне Ахматовой

Дорогая моя Аничка,

я уже в настоящей армии, но мы пока не сражаемся и когда начнем – неизвестно. Все-то приходится ждать, теперь, однако, уже с винтовкой в руках и отпущенной шашкой. И я начинаю чувствовать, что я подходящий муж для женщины, которая «собирала французские пули, как мы собирали грибы и чернику». Эта цитата заставляет меня напомнить тебе о твоем обещании быстро дописать твою поэму и придать ее мне. Право, я по ней скучаю. Я написал стишок, посылаю его тебе, хочешь продай, хочешь читай кому-нибудь. Я здесь утерял критические способности и не знаю, хорош он или плох.

Пиши мне в 1-ю действ[ующую] армию, в мой полк, эскадрон Ее Величества. Письма, оказывается, доходят очень и очень аккуратно.

Я все здоровею и здоровею: все время на свежем воздухе (а погода прекрасная, тепло), скачу верхом, а по ночам сплю как убитый.

Раненых привозят немало, и раны все какие-то странные: ранят не в грудь, не в голову, как описывают в романах, а в лицо, в руки, в ноги. Под одним нашим уланом пуля пробила седло как раз в тот миг, когда он приподнимался на рыси; секунда до или после, и его бы ранило.

Сейчас случайно мы стоим в таком месте, откуда легко писать. Но скоро, должно быть, начнем переходить, и тогда писать будет труднее. Но вам совершенно не надо беспокоиться, если обо мне не будет известий. Трое вольноопределяющихся знают твой адрес и если со мной что-нибудь случится, напишут тебе немедленно. Так что отсутствие писем будет обозначать только то, что я в походе, здоров, но негде и некогда писать. Конечно, когда будет возможно, я писать буду.

Целую тебя, моя дорогая Аничка, а также маму, Леву и всех. Напишите Коле маленькому[104]104
  Николай Леонидович Сверчков – племянник Гумилева.


[Закрыть], что после первого боя я ему напишу.

Твой Коля

К началу 1915 года за проявленную храбрость в боях Гумилев был награжден двумя Георгиевскими крестами. Его произвели в прапорщики и перевели в 5-й гусарский Александрийский полк.

А у Ахматовой завязался роман с другим литератором и художником-монументалистом – Борисом Васильевичем Анрепом. Они познакомились в марте 1915 года, и она посвятила ему более сорока стихотворений. Среди них – «Я знаю, ты моя награда…», «Высокомерьем дух твой помрачен…» и т. д.

На одном из дежурств Гумилев провел ночь в седле на сильном морозе и заболел воспалением почек. С высокой температурой и в бреду он был отправлен на лечение в Петроград. Ахматова тоже приехала туда, чтобы чаще навещать в лазарете мужа.

Лето 1916 года она провела в Крыму, в Бахчисарае. Там она прожила приблизительно до середины декабря. Все это время Гумилев писал ей письма. Как она потом сама отметила, «не было ни одной нашей разлуки, чтобы мы не переписывались». При этом у нее был роман с Борисом Анрепом, а у него – с Ларисой Рейснер.

1 октября 1916 г. Петроград

Николай Гумилев – Анне Ахматовой

Дорогая моя Анечка,

больше двух недель от тебя нет писем – забыла меня. Я скромно держу экзамены[105]105
  Вольноопределяющиеся производились в офицеры после сдачи экзаменов, приблизительно соответствующих курсу юнкерского училища (только специальные военные дисциплины).


[Закрыть], со времени последнего письма выдержал еще три; остаются еще только четыре (из 15-ти), но среди них артиллерия – увы! Сейчас готовлю именно ее. Какие-то шансы выдержать у меня все-таки есть <…>

Я ничего не пишу (если не считать двух рецензий для Биржи), после экзаменов буду писать (говорят, мы просидим еще месяца два) <…>

После экзаменов попрошусь в отпуск на неделю и, если пустят, приеду к тебе. Только пустят ли? Поблагодари Андрея за письмо. Он пишет, что у вас появилась тенденция меня идеализировать. Что это так вдруг.

Целую тебя, моя Анечка, кланяйся всем.

Твой Коля

Летом 1917 года Гумилев уехал в Париж. Там у него разгорелся страстный роман с Еленой Дюбуше, которую он воспел в стихах под именем «Синей звезды». Элен Дюбуше была полуфранцуженкой, полурусской, дочерью врача-хирурга, и русские звали ее Еленой Карловной.

За Парижем последовал Лондон, где Гумилев активно работал над стихами, пьесами, повестью.

После 17 июня 1917 г. Лондон

Николай Гумилев – Анне Ахматовой

Дорогая Аничка,

привет из Лондона, мой, Анрепа, Вадима Гарднера и Бехгофера. Не правда ли, букет имен.

Расскажу о всех по порядку. Я живу отлично, каждый день вижу кого-нибудь интересного, веселюсь, пишу стихи, устанавливаю литературные связи <…> Анреп занимает видное место в комитете и очень много возится со мной. Устраивает мне знакомства, возит по обедам, вечерам. О тебе вспоминает, но не со мной. Так, леди Моррель, дама-патронесса, у которой я провел день под Оксфордом, спрашивала, не моя ли жена та интересная, очаровательная и талантливая поэтесса, о которой ей так много говорил Анреп. Семья его в деревне, а он или на службе, или в кафе. Вадим Гарднер, который тоже в India House, проводит время исключительно в обществе третьеразрядных кокоток и презирает Лондон и все английское – этакий Верлен <…>

Мне обещали также устроить встречу с Честертоном, которому, оказывается, за сорок и у которого около двадцати книг. Его здесь или очень любят, или очень ненавидят – но все считаются. Он пишет также и стихи, совсем хорошие <…>

Ну, целую тебя и посылаю кучу стихов; если хочешь, дай их Маме, пусть печатает.

Твой всегда Коля

Ахматова просила Гумилева устроить ее отъезд из России.

15 августа 1917 г. Слепнево

Анна Ахматова – Николаю Гумилеву

Мой дорогой Коля, наконец мама получила твое письмо из Парижа. Я рада за тебя, что вместо мрачного Салоникского сидения ты остаешься во Франции. Думаю, могу не описывать, как мне мучительно хочется приехать к тебе. Прошу тебя – устрой это, докажи, что ты мне друг. Я здорова, очень скучаю в деревне и с ужасом думаю о зиме в Бежецке. Книга моя наконец вышла, но я ее еще не получила. Письмо от тебя тоже не получила, как это досадно! Два твои стихотворения (сон о Стокгольме и о земле-звезде) я отослала Лозинскому, они будут в «Аполлоне». Мих[аилу] Леон[идовичу] они очень понравились, и я нахожу их отличными. О наших друзьях ничего не знаю, почта работает плохо. Я писала последнее время довольно много, но ничем из написанного не довольна. Пожалуйста, пиши мне теперь в «Аполлон», потому что я думаю побывать в Городе, а если меня не будет, Лозинский всегда перешлет. Как странно мне вспоминать, что зимой 1907 г[ода] ты в каждом письме звал меня в Париж, а теперь я совсем не знаю, хочешь ли ты меня видеть. Но всегда помни, что я тебя крепко помню, очень люблю и что без тебя мне всегда как-то невесело. Я с тоской смотрю на то, что сейчас творится в России, тяжко карает Господь нашу страну.

Не забывай меня, дорогой мой. Пиши.

Всегда твоя Аня

Наш сынок совсем милый и очень послушный. На тебя похож невероятно.

Гумилев рассматривал возможность переезда Ахматовой за рубеж. Уехать из Петрограда ей советовал и Борис Анреп, проживший большую часть жизни в Великобритании. К нему, кстати, Гумилев ревновал страшно. Когда Анреп навсегда уезжал из России, Ахматова подарила ему кольцо на память. Николай, узнав об этом, вскипел: «Я отрежу тебе руку и пошлю ее Анрепу: вот вам еще в придачу к кольцу».

После 25 октября 1917 г. Париж

Николай Гумилев – Анне Ахматовой

Дорогая Анечка,

ты, конечно, сердишься, что я так долго не писал тебе, но я нарочно ждал, чтобы решилась моя судьба. Сейчас она решена. Я остаюсь в Париже в распоряжении здешнего наместника от Временного Правительства, т. е. вроде Анрепа, только на более интересной и живой работе. Меня, наверно, будут употреблять для разбора разных солдатских дел и недоразумений. Через месяц, наверно, выяснится, насколько мое положение здесь прочно. Тогда можно будет подумать и о твоем приезде сюда, – конечно, если ты сама его захочешь. А пока я еще не знаю, как велико будет здесь мое жалованье. Но положение, во всяком случае, исключительное и открывающее при удаче большие горизонты.

Я по-прежнему постоянно с Гончаровой и Ларионовым, люблю их очень. Теперь дело: они хотят ехать в Россию, уже послали свои опросные листы, но все это очень медленно. Если у тебя есть кто-нибудь под рукой из Мин[истерства] иност[ранных] дел, устрой, чтобы он нашел их бумаги и телеграфировал сюда в Консульство, чтобы им выдали поскорее [новые] паспорта [взамен просроченных на право приезда в Россию]. Их дело совершенно в порядке, надо только его ускорить.

Я здоров и доволен своей судьбой. Дня через два завожу постоянную комнату и тогда напишу адрес. Писать много не приходилось, все бегал по разным делам <…>

Целуй, пожалуйста, маму, Леву и всех. Целую тебя.

Всегда твой Коля

В апреле 1918 года Гумилев покинул Лондон и через Мурманск вернулся в Петроград.

Анна Ахматова в это время жила у своей гимназической подруги Валерии Срезневской (Тюльпановой). Когда Гумилев позвонил Срезневским, ему сообщили, что Анна… у востоковеда Владимира Шилейко. Николай отправился туда. Они сидели вместе, пили чай… Объяснение супругов состоялось в присутствии хозяйки дома, и Ахматова сказала, что хочет навеки расстаться с Гумилевым. Тот страшно побледнел и заявил: «Я всегда говорил, что ты совершенно свободна делать все, что ты хочешь». После этого он встал и ушел.

Решение Ахматовой стало для Гумилева сильным ударом, но не неожиданным. На самом деле у него было много увлечений, особенно в последние годы. Правда, все биографы единодушно сходятся в одном: по-настоящему он всю жизнь любил только Анну Андреевну. Он требовал от нее поклонения себе и покорности, не допуская мысли, что она – существо самостоятельное и равноправное. Он любил ее, но так и не сумел понять.

5 августа 1918 года брак Ахматовой и Гумилева был расторгнут. После этого она, оставив Левушку на попечение свекрови, обвенчалась во Владимирском соборе с… Владимиром Казимировичем Шилейко. А Гумилев в 1919 году женился на Анне Николаевне Энгельгардт, которая родила ему дочь Елену. Но новая семейная жизнь у Николая Степановича не сложилась.

В ночь с 3 на 4 августа 1921 года Гумилев был арестован якобы за участие в «контрреволюционном заговоре». А 25 августа его расстреляли в поселке Бернгардовка под Петроградом. Похоронен Гумилев был там же, в общей могиле.

После гибели отца Лев Гумилев переехал к матери. Судьба у этого человека оказалась трудной: четырнадцать лет он провел в лагерях и тюрьмах, но не сломался и стал крупным ученым – историком, востоковедом, переводчиком.

Брак Анны Андреевны с Владимиром Шилейко счастья ей не принес. Ему была нужна жена, а не поэт, и он держал ее буквально под замком, не разрешая никуда выходить и сжигая ее стихи в самоваре…

Расставшись с В. К. Шилейко, Ахматова в 1922 году стала женой (без официальной регистрации брака) искусствоведа Николая Николаевича Пунина. Но и он был арестован, а после сталинских лагерей к Ахматовой уже не вернулся…

С 1937 года за Анной Андреевной ухаживал ученый-патологоанатом Владимир Георгиевич Гаршин, племянник писателя В. М. Гаршина, и он даже намеревался жениться на ней. Однако в 1944 году, сразу после возвращения Ахматовой из эвакуации в Ташкент, последовал разрыв отношений, после чего писательница отзывалась о Гаршине, которого она считала своим последним мужем, как о психически больном.

Анна Андреевна пережила всех своих мужей, ее не стало на 77-м году жизни.