Текст книги "Окончательная синхронизация"

– Не стойте болванчиками, торгуйтесь, приценивайтесь, пока вас не выперли отсюда! – мысленно приказал я Эве, сосредоточившись на поисках пирамидки.

Эва с ходу включилась в игру, дергала Алексея за рукав, просила показать всякую ерунду. Затем яростно торговалась и откладывала в сторону якобы понравившееся. Хозяин лавки полностью перенес на них свое внимание, оставив мне время и возможность для спокойного поиска.

– Алексей, пирамидка внизу, в подвале. Дверь за стойкой, ключи в канцелярской книге на полке, там вырезана ниша, – сказал я по-русски, надеясь, что французский китаец вряд ли что-то поймет.

– А он, что не защищенный, не из охраны? – недоверчиво спросил Алексей, ощупывая взглядом щуплую фигурку хозяина магазина.

– Не-е-е, ни в одном глазу, – усмехнулся я, – он получает каждый месяц денежку за то, что в его подвале хранится некий груз. Он думает, что это наркотики или контрабанда. Его дело молчать.

– Понял, – удовлетворенно кивнул головой Алексей и обернулся к хозяину с широкой улыбкой на лице.

– Что желает господина? – по-своему истолковал хозяин перемену настроения клиента.

– Ни-че-го! – отрывисто в такт взмахам ладоней ответил Алексей.

Хозяин мягко обвис на его руках, моментально потеряв сознание. Алексей затащил его за стойку, аккуратно уложил на пол, и огляделся по сторонам. Как-то уж слишком все просто – зашли, вырубили единственного охранника, взяли ключи с полочки и сходили за пирамидкой. Похоже не мне одному пришла в голову подобная мысль, Алексей насторожено озирался по сторонам, прислушивался, принюхивался, смешно морща нос, словно собака.

– Эва, дверь закрой и табличку переверни, пусть думают, что магазин закрыт, – наконец распорядился он. – Будем считать, что это лишь предбанник, а баня дальше по коридору. Будем надеяться, что до смерти не упарят!

Он расстегнул сумку, вытащил еще один пистолет, пару обойм и десантный нож в кожаном чехле. Сколько раз вижу такие ножи, всякий раз вздрагиваю, до того смертельным выглядит это оружие. Хуже пистолета, потому что пуля убьет быстро, даже испугаться не успеешь. А эти мясорезы в первую очередь обязаны внушать ужас противнику, безотчетный страх, лишать его уверенности.

– Сеня, выбери игрушку по своему вкусу, ищи ключи и пошли дверь отпирать. Надеюсь, обойдемся без сюрпризов.

Терпеть не могу оружие, особенно с тех пор как на всю катушку прочувствовал состояние человека получившего пулю в голову. Поэтому выбрал себе самый мелкий невзрачный пистолетик, искренне надеясь, что он мне не пригодится. Сунул в карман пиджака, нисколько не заботясь об удобствах быстрого выхватывания и применения. Не ковбой я и не коммандос, старающийся поразить цель в падении с автомобиля первой пулей. Это не мое, я работаю головой, в буквальном смысле этого слова.

Мы не стали дожидаться Эвы, справедливо рассудив, что пока мы разбираемся с дверью в подвал, она вполне успеет закрыть входную дверь. К тому же, если при открывании двери обнаружатся сюрпризы, лучше об этом узнать без нее. Одна мысль тревожила меня – с того момента, как мы шагнули за шторку перед дверью, я перестал «слышать» Эву. Ее мысленный голос исчез, растворился, словно никогда и не существовал. Возникла звенящая тишина, пустота, вакуум, который некому было заполнить. Я постарался отогнать от себя тревожные мысли, постарался убедить своих внутренних сторожей, что это случайность, временное состояние, результат повышенной напряженности перед решающей схваткой. Все вернется…

Замок открылся без проблем, никто не собирался его минировать, ставить на сигнализацию, потому что все это излишнее привлечение внимания к обычной захудалой лавке старьевщика. Щелкнув выключателем, Алексей зажег единственную на весь неожиданно большой подвал лампочку. Тусклый рассеянный свет выхватил из темноты ящики, инструменты, обрывки упаковки, старые холодильники и тому подобную рухлядь, имеющую способность неудержимо накапливаться с течением времени.

Мы спустились по бетонным ступенькам вниз, настороженно озираясь по сторонам. Отсутствие неприятностей у двери еще не означает полную безопасность дальнейшего пути. Всегда можно придумать так называемую бытовую хитрость: ступенька сломанная, гвоздь из пола торчит, кирпич на голову случайно падает. Дело житейское, потому на действия спецслужб не свалишь. Шел человек, а ему бац кирпич на голову, человек тот падает и «случайно» на гвоздик натыкается. Был человек, нет человека. А нечего шляться там, где не нужно.

Но и тут ловушек не поставили. Странно это все, слишком уж скромное и доступное место для хранения предмета, не имеющего ценности. Понятно, что антураж подвала соответствует общему имиджу лавки, но для всего есть предел. Должно быть нечто, надежно защищающее артефакт от случайного воришки, злоумышленника, да и вообще от стихийных событий: огня, воды, попадания бомбы. Это ведь не бриллиант, который при случае можно сделать заново из подходящей заготовки или, в крайнем случае, смириться с его потерей. Артефакту цены нет, не существует в принципе, как не существует и его аналогов – один он такой на всю грешную Землю. Я знал это совершенно точно, словно загодя ознакомился с его подробным досье.

– Где его искать будем? – поинтересовался Алексей, примеривая к руке короткую фомку, подобранную из инструмента, валяющегося на полу.

– Не знаю, – честно признался я, – он здесь, это я чувствую, но вот точное место… указать не могу. Максимум «горячо-холодно».

– Тоже способ, – пожал плечами Алексей и принялся методично обстукивать бетонный пол и стены. – Я думаю, что должно быть укрытие, тайник, в котором смонтирован сейф, – пояснил он, – какие-то пустоты должны быть. Время есть, постучим, раз ты уверен, что он именно здесь.

– Уверен! И лучше стучать не по той стене, а отодвинуть во-о-о-н тот ящик и проверить потолок над ним. Только под то место, по которому стучать будешь, не вставай.

– Ты думаешь…? – он с интересом пригляделся к потолку, но как и я не нашел в том месте никаких внешних признаков укрытия.

С первым же ударом потолок прорезала квадратная трещина, с легким шелестом на пол стремительно упала стальная махина. В последний момент невидимые компенсаторы затормозили падение и она коснулась пола практически бесшумно. Сейф с артефактом стоял перед нами, осталась сущая мелочь – открыть его, то есть подобрать одну единственно правильную комбинацию цифр из миллиона возможных.

– Ну что, Сеня, пока нам везет. Слишком везет, как утопленникам, попавшим на пожар. У тебя там в башке случайно не завалялась комбинация для этого сейфа. Что-то мне подсказывает, что взрывать его бесполезно.

– Знаешь, мне тоже что-то подсказывает, что комбинация нас не спасет.

– Как это?

– Не зная комбинации, ты сейфа не откроешь. А зная ее, ты его просто взорвешь к чертовой матери.

– Тогда зачем сейф и механизм замка? Как его открывать? – Алексей присел на корточки, внимательно вглядываясь в идеально пригнанные сварные швы.

– Изнутри, – прошептал я, чувствуя нежное теплое прикосновение к своему сознанию.

Оно совершенно не походило на вражеское вторжение, его нельзя было сравнить с проникновением Эвы в мой мозг. Ощущение сияющей радости, лучащейся доброты, широко распахнутых объятий. Меня ждали, верили, что я приду, знали это наверняка.

– Ты что-то сказал? – рассеяно переспросил Алексей, прижавшись ухом к холодной поверхности сейфа.

– Отойди, пожалуйста! – чуть громче попросил я.

Он недоуменно посмотрел на меня, но просьбу выполнил, удивленный странно отсутствующим выражением моего лица. Я и впрямь был сейчас не в этом зачуханом подвале, не в компании с Алексеем и Эвой, а где-то в далеком месте, за тридевять земель в тридесятом царстве. Мне было удивительно хорошо, я ощущал каждой клеточкой, что повстречал самого лучшего, самого долгожданного друга. Еще мгновение и мы встретимся с ним. Я мысленно шагнул навстречу теплому лучику и… сейф раскрылся, как цветок лотоса. Стенки отвалились в стороны, открыв нашему взору скромную пирамидку с металлически поблескивающими гранями.

Я шагнул к сейфу, нагнулся и с трепетом взял в руки неожиданно легкую пирамидку. Незнакомый материал не был металлом или это был чрезвычайно легкий металл, пирамидка практически не имела веса, ладони ощущали идущее от нее тепло. Как только пирамидка оказалась в моих ладонях, в меня хлынул поток чистой энергии, ласковой, исцеляющей, теплой. Сознание очистилось от глупых слов, мыслей, образов, засияло как начищенный самовар. Меня переполняла безотчетная радость, хотелось поднять пирамидку вверх, словно олимпийский факел, и бежать с ней по городу, зажигая в человеческих сердцах надежду и радость. Я глубоко вдохнул, мне хотелось в полный голос сообщить своим друзьям о чуде происходящем со мной…

– У него нож! – за нашими спинами закричала Эва, обращаясь неизвестно к кому из нас.

Я вздрогнул, как громом пораженный и скакнул куда-то в сторону, как испуганный заяц. Не удержавшись на ногах, я свалился на бок, неловко перекатился, и вскочил на ноги. В одной руке я крепко сжимал пирамидку, тщательно оберегая ее, а другой безуспешно пытался вырвать пистолет из кармана пиджака… Мои глаза искали цель, где этот гад, где он взял нож, у меня и в мыслях не было обернуться назад, ведь там друзья. За моей спиной раздался глухой удар, за ним последовал шум упавшего тела. Я резко развернулся.

Алексей лежал, уткнувшись лицом в пол, на цементный пол стекала тонкая густая струйка крови. У его ног стояла Эвелина с пистолетом в руках, я смотрел прямо в ствол и ничего не мог понять. Происходящее выглядело настолько абсурдным, что сознание отказывалось в него верить. Эва, моя Эва целилась в меня из пистолета. Хотя ее пальцы предательски подрагивали на курке, я не сомневался, что она сможет нажать на курок при необходимости. Я по прежнему не «слышал» ее. Творится нечто странное…

– Положи пирамидку и сделай три шага назад! – приказала она странно холодным голосом. В этом голосе не было прежней теплоты, только холодный бездушный металл.

– Сделай это медленно и плавно. Любое резкое движение и я прострелю тебе башку! Не вздумай нападать на меня ментально, я сразу же выстрелю, без предупреждений. Ты все понял, Сеня?

– Как же так, Эва? Ты что сдурела? Зачем тебе пистолет? За что ты ударила Алексея, ты же могла его убить?

– Не забалтывай мне зубы, сволочь! Делай что сказано! Я могу просто пристрелить тебя, но пока мне это не приказано! Просто положи пирамидку и отойди назад!

– Действительно, вы бы отошли в сторонку! – совершенно неожиданно предложил голос из темноты за ее спиной.

В круг света вышел пожилой высокий мужчина в сером длинном пальто, скромной шляпе. Эдакий партийный функционер, серая лошадка, под неприметной внешностью которой прячутся самые опасные гадости. Густые усы и очки-консервы совершенно скрывали его лицо, не давая возможности определить, кто именно под ними скрывается. Хотя, можно подумать, если бы он сбрил усы и снял очки, я бы его узнал. Он то откуда взялся? Когда Эва закрывала дверь, в лавке никого постороннего не было. Или…?

– Молодец, Гений, хорошая работа! – ласково похвалил он мою Эву. – Мы уже думали, что он тебя переборет. Виноваты, исправимся, компенсируем неверие солидной суммой на твоем счете в банке. Надеюсь это, – он указал тростью на пирамидку, – именно то, что мы искали?

– Да, это она! – коротко подтвердила Эва, поторапливая меня слабым движением ствола.

Я с огромным трудом заставил себя расстаться с пирамидкой, растягивая секунды, я медленно опускал ее на пол, словно она была из тонкого хрусталя. Пальцы не хотели разжиматься, расставаться с ее гранями. Я отпустил пирамидку и жалобно посмотрел на Эву. Во взгляде Эвы не было ничего от нее прежней – только холод и равнодушие. Я пытался осторожно пробиться к сознанию «своей» Эвы, посылая ей призывы о благоразумии. Но все утыкалось в пустоту, в вату, за которой не слышно живого человека. Холод и тишина, свойственные более бездушному камню, чем девушке, которая еще совсем недавно весело смеялась шуткам и готова была идти за мной на край света.

Не может человек так вот просто за одно мгновение перемениться полностью. Не мог я просмотреть в ней возможности подобной перемены. Если открутить кино назад, то получается, что она изначально знала на что идет, и ждала момента, чтобы вырвать из моих рук пирамидку. Но как ей удалось скрыть все это от меня, ведь с некоторых пор мы практически никогда не разрывали ментальной связи? Или мне это только казалось? Обрадовался, как обычно, принял желаемое за реальность, поверил в полную открытость Эвы. А на деле в глубине ее сознания постоянно жило некое существо – холодное, рассудочное, жесткое.

Тип в пальто откровенно наслаждался ситуацией. Он сыграл как по нотам, завершив победным аккордом многоходовую комбинацию. Он получил то, к чему стремился, ради чего погибло столько народа. И теперь он держал за горло целый мир. Пирамидка в его руках выглядела чужеродным предметом, не место ей в руках этого господинчика. Одно движение мысли и я могу запросто вырубить его, вырубить окончательно, избавить Землю от подобной мрази.

– Даже не думай! – сухо предупредила меня Эва.

Черт, забываешь в такой момент, что она не в меньшей степени сенс, чем я. Получается, что большей, гораздо большей, раз сумела закрыться от меня на такой длительный срок. Да нет… не может быть… она же была при смерти, попадала в ужасные переплеты и все ее чувства были как на ладони. Хотя, может она специально выкладывала их на всеобщее обозрение, – скользнула в сознании холодная змейка подозрения.

Как он ее назвал? Гений! Значит она гений, а я просто так подмастерье, жестянщик с базара, шарлатан. Почему же вы, господа гении, сами не нашли пирамидку? Кишка тонка? Доннер ветер вашу муттер, как любил говорить Алексей. Кстати, она хоть его то не убила совсем? Нет, живой, шевелится.

– Должен вас разочаровать, молодой человек, но будущего у вас, к великому сожалению, нет! – он развел руками, – Слишком сильны, слишком опасны, трудно держать под контролем, – посетовал он, словно бабка, жалующаяся на низкий урожай клубники. – Вас бы с самого начала в правильные руки, тогда бы мы так долго не бродили вокруг, да около. Кхе-хе-хе.

– Товарищ полковник, может не будем тянуть время? – поинтересовалась Эва, по-прежнему не отводя от меня взгляда, – Этих в расход и домой?

– Правильно, девочка, совершенно правильно! Михаил Самуэльевич с нетерпением ждет результата. Есть только один ма-а-а-ленький штришок, моя дорогая, нюансик, так сказать! – полковник улыбался широко и довольно, как кот объевшийся сметаны, – Ты тоже никуда не пойдешь!

С этими словами, он выхватил из кармана маленькую коробочку и нажал на кнопку. Точнее хотел нажать, но пуля, вылетевшая из ствола пистолета Эвы, раздробила ему руку. Он посерел от боли и страха, с ужасом глядя на Эву. Пирамидка со стуком упала на пол, из простреленной руки полковника на нее густо капала кровь.

– Ты что сдурела? – прошипел он, – Как ты посмела? Ты, дрянь…

– Я и сама могу передать пирамидку Михаилу Самуэльевичу! – совершенно спокойно сказала Эва, отправляя вторую пулю полковнику в переносицу, – Он всегда меня раздражал своей тупостью и чванством, – призналась она, морщась от омерзения, словно раздавила противную жабу.

Господи, где она научилась так стрелять, подумал я с ужасом. Чтобы вот так запросто с десяти шагов всадить пулю человеку между глаз, держа пистолет у бедра, нужно тренироваться не один год. Откуда ты попала на базу, девочка, какая у тебя настоящая история жизни? Доверься мне, положи пистолет, давай я тебя обниму, к сердцу прижму! Не делай глупостей, девочка моя!

– А ты не болтай глупостей, мальчик мой? – грубо одернула она меня, – Ты следующий на очереди, потом этот тюфяк куратор!

Что-то не так в ней, это не моя Эва, это совершенно другой человек. Если бы я знал, что можно вот так в одно мгновение заменить сознание человека, то я бы безо всяких сомнений решил, что Эву подменили. И что это за неприятный зуд в сознании, похожий на комаринный назойливый писк, уйди, не мешай, я думаю.

«Эт… н… я… э-э-э… я…» едва разобрал я в слабом жужжании. Звук противный до зубной боли. Мешает, сбивает, уйди противное жужжание.

Пирамидка манила меня, звала к себе, от нее струилось странное тепло и свет. Удивительно приятные лучики протягивались от пирамидки ко мне, сплетаясь в один огненный жгут. Почему она не видит этого? – думал я, ощущая энергию заструившуюся через жгутик в мое сознание. Пирамидка кормила меня, как мамочка маленького ребеночка с ложечки. Она насыщала меня новой необъятной силой. С каждой каплей энергии я становился все сильнее и могущественнее. Передо мной распахивался горизонт, я заглядывал в чужие сознания, не понимая, откуда у меня эта возможность.

– Эй, Гений! – прохрипел очнувшийся Алексей, обращаясь к Эве, – Есть шанс вернуться на Родину, реальный шанс, я отвечаю! Что ты получишь от своего хозяина? Очередную кость сегодня и пулю завтра? А ты подумала, Гений, зачем ему пирамидка?

– Еще слово и ты покойник! – предупредила Эва, переводя пистолет в сторону Алексея, – Не твоего ума дело, что я и когда получу! – отрезала она, – А вот ты, говорун, точно получишь пулю, прямо сейчас. На что поспорим?

С ума они оба сошли или это пирамидка на всех так странно действует. С каких таких карасей моя Эва стала Гением? Я не отрицаю ее гениальной способности находить в огромной куче навоза исходных предпосылок единственное рационально зерно. Но никто и никогда не присваивал ей такой клички, не собачка она, чтобы на клички отзываться. Моя нежная, тонкая, чувствительная Эва. Или уже не моя…?

А с этим что случилось? Разве не он вытаскивал нас из всяких передряг, рисковал собственной жизнью, первым кидаясь во все опасные места? Зачем было так рисковать, если сейчас он смотрит на меня, как на пустое место, а с Эвой готов сцепиться в смертельной схватке? Алексей, очнись, разуй глаза, командир! Или ты тоже уже не Алексей, а какой-нибудь там Барс?

Я слушал их разговор отстраненно, словно я сам не находился на пороге смерти, словно не меня только что обещали прикончить. Это все не главное! Главное заключается в том, что пирамидка не иноземное творение, это наше родное, исконное. Ее нельзя отдавать в грязные руки, просто потому что тогда всем без исключения придется плохо. Она такая добрая и беззащитная, ее так легко разрушить. А вместе с ней рухнет и весь мир, превратившись в сборище озверевших идиотов.

«Спаси… меня… я… не… могу больше…» – продолжало жужжать что-то на уровне комариного писка. Я никак не мог определить источник призыва о помощи, но невольно пытался связать его с Эвой. Может это она сейчас стонет под гнетом новой личины, может это она сейчас отчаянно нуждается в помощи? Но как ей помочь, как сорвать с нее маску Гения?

– Давай так, – предложил Алексей Эве, – этого, – он мотнул головой в мою сторону, – отправляем в аут и через мой канал возвращаемся на Родину. Ты же наша, русская, зачем тебе этот убогий мирок, заплывший жиром? Там твой народ, который не получает зарплату, жрет бумажную колбасу, травится паленой водкой. Мы можем все изменить!

Эва кивнула головой, словно согласившись с доводами Алексея и, не завершив кивка, выстрелила в него. Алексей, только что беспомощно лежавший на бетонном полу, крутнулся в сторону, одновременно вскидывая правую руку. Пуля рикошетом ушла в стену, не задев Алексея, а Эва вздрогнула от удара обломком бетона попавшим в голову. Все закрутилось как в замедленном кино.

Эва медленно падала на спину, раскинув руки в стороны и выпустив пистолет из руки. Алексей вскочил на ноги, устремившись к ней, чтобы заполучить оружие. В тот же момент в моей голове словно завершилось некоторое действо, щелкнули невидимые шестеренки сознания, и я увидел мир в других красках. Он окрасился разными цветами, предметы и люди засветились призрачным сиянием. Пирамидка светилась ослепительно золотым сиянием, открывая мне, именно мне, свои глубины, словно нашла того единственного, для кого хранила многие годы свои тайны.

Да что там годы, столетия, тысячелетия спрессовались в ее крохотном средоточии. Что ты есть? Кто создал тебя, с какой целью? Откуда в тебе сознание всех живых существ? Ты мир?!

Фараоны древнего Египта подозревали, что в тебе есть тайна и пытались копировать тебя, строя свои гигантские усыпальницы. Они надеялись, что бог снизойдет к ним, выслушает и подарит новую жизнь. Легенды гласили, что в маленькой пирамидке, оберегаемой самим временем, хранится самая заветная тайна, которую спрятали от человека Боги.

Эва продолжала падать, медленно медленно, словно тело ее не весило совершенно ничего. Алексей застыл в прыжке, сантиметр за сантиметром преодолевая в воздухе расстояние отделяющее от упавшего пистолета Эвы. А я стремительно погружался в тайны пирамидки. Она выплескивала их мне радостно и свободно, я чувствовал исходящее от нее тепло. Она искренне радовалась нашей встрече, если бы у нее был хвостик, она бы сейчас радостно виляла им, встретив любимого хозяина. Нет, не хозяина, лучше сказать друга.

Пирамидка открывала доступ к высшему разуму, мыслящей ауре планеты, вобравшей в себя сознание всех, когда либо живших на ней людей. Ее функция, задача, сверхцель была чрезвычайно проста – обеспечить связь. Через нее оператор мог объединить себя с гигантским разумом, получить в свое распоряжение огромную энергию и, самое главное, получить ничем не ограниченную власть над всем живым. Чем не воплощение бога?

Каждое новорожденное сознание тотчас же получало свой маленький канал в космос. Каждое живое сознание от рождения до смерти связано с ним. Связь ни в чем не ограничивала, ничего не добавляла и ничем не наделяла. Любое живое существо дышит, насыщая клетки кислородом. Точно также мозг «дышит» энергией разума, подпитывая себя. Именно это делает уязвимым любое живое существо. Оператор, подключенный через пирамидку, способен сделать с любым существом все, что угодно. Абсолютная власть?

Звучит достаточно страшно, хотя неведомые создатели пирамидки предусмотрели нехитрую, но действенную защиту. Оператором мог стать только человек, обладающий определенным складом характера, мышления, менталитетом. Сложенное вместе оно образовывало некий ключ, открывавший доступ к пирамидке. Поистине все гениальное просто. Получивший доступ не захочет стать богом, не польстится на абсолютную власть.

Так вот ты кто, Сеня, грустно подумал я – ты ключик от ящика Пандоры. В самом ли деле это спасение для человечества, а не шутка Богов, решивших наказать человека за его гордыню. Ты можешь сейчас повернуть человеческую историю в новое русло, но что будет с теми, кто не сможет на полном ходу попасть в крутой поворот? Только зачем мне это, за что? Я не хочу-у-у-у! Я не буду-у-у-у!

Тебя использовали, чтобы вскрыть шкатулку с сокровищами, выпустить на волю силу, дать возможность другим, менее чистоплотным воспользоваться ей. Они даже не подозревают, что вместе с тобой уйдет и сама тайна пирамидки. А может это и лучше? Ни к чему испытывать мир на прочность, только потому, что ты можешь это сделать.

Вот же глупость какая, спешили, бежали, получили и снова на исходной. Только с другими вводными – лучшие друзья, любимая женщина оказались твоими злейшими врагами, готовыми убить, разорвать тебя за право обладания артефактом. Как так случилось, что я ничего не заметил, не обратил внимания на их перемену? Я – сенс с большой буквы! Чудак ты, Сеня, с большой буквы М, а не сенс!

Ты слишком увлекся процессом, тебя не насторожило изменение поведения Алексея после его прогулки по Парижу. Откуда он взял оружие, почему ты хотя бы не поинтересовался? Это что, в порядке вещей – выйти погулять и вернуться с сумкой, набитой оружием? Даже, если у тебя есть деньги, это еще не факт, что тебе в ближайшем магазине продадут боевые пистолеты и гранаты, приборы ночного виденья и десантные ножи. А он сходил и принес! Как все просто, как в сказке. Только в сказке обычно бывает Иван-дурак. Сеня, тебе ничего не напоминает это имя?

А с Эвой как получилось? Ты же почувствовал, что она потеряла с тобой контакт, почему ты не бросил все и не выяснил, что случилось с твоей любимой женщиной? Ты дрожал от нетерпения, рвал поводок, стремился сюда, чтобы взять в руки заветный артефакт. Чем ты лучше тех, кто запрограммировал твоих друзей стать твоими врагами. Именно, что запрограммировал, в этом нет ни малейших сомнений. Сколько же еще таинственного спрятано в умении лазить по чужим мозгам? Страшненького…

Мне с трудом удалось оторваться от созерцания и вывести себя из транса. Восприятие внешнего мира вернулось в прежний ритм, мир ударил по мозгам звериным ревом, запахом крови и пороха. Эва шмякнулась на спину, широко раскинув руки и глухо ударившись затылком о пол. Алексей, завершив полет, схватил пистолет и грациозно, как большая дикая кошка, перекатился по полу, гася инерцию прыжка. Еще мгновение и он стоит на одном колене, направив оружие в лицо Эвелине.

Эва с трудом оторвала голову от пола и медленно, страшно медленно открыла замутненные болью глаза. Она с недоумением заглянула в ствол направленного ей в лицо пистолета, перевела взгляд вдоль руки, держащей оружие на человека, улыбнулась, узнав в нем Алексея. Он не ответил на улыбку Эвы, его взгляд лихорадочно метался между ней и мной, ожидая в любой момент неожиданной атаки.

– Не захотела, ну и дура! – прохрипел Алексей, вытирая пот со лба свободной рукой, – Полковник твой, – он махнул головой в сторону мертвого тела, – на нас работал. Поняла или еще раз объяснить?

– Врешь, с-с-сука! – прошипела Эва, сузив глаза от злости, – Посмертно хочешь человека в дерьме извалять, гэбье, сволочь!

– Кому гэбье, а кому майор Звягинцев! Дура ты, как ни посмотри. Учти, обычно я с дураками не вожусь, пулю в лоб и бегом к Богу, ума-разума набираться. Уважь старика, напряги извилины, ну кому ты мертвая и холодная нужна? Не хочешь своих предавать, да ради бога, сваливай на сторону и я тебя не видел! Устраивает такой вариант?

– С чего это ты такой добрый? – прищурилась она подозрительно.

– Будем считать это любовью, – предложил он примирительно, не делая при этом попытки опустить оружия.

– Значит, я сейчас повернусь к тебе спиной. Спокойно дойду до лестницы. Выйду за дверь, и ты не сделаешь попытки меня догнать или пристрелить? – усмехнувшись, спросила она.

– Не сделаю! Топай! Только сразу без размышлений и лишних телодвижений. Учти, второй раз жизнь дарят редко, очень редко! Усекла? – неожиданно рявкнул Алексей.

Эва вздрогнула от окрика, кивнула головой, и медленно встала с пола, морщась от боли в спине. Затем повернулась спиной к Алексею и деревянно зашагала к выходу, ожидая каждое мгновение выстрела. Алексей тоже встал, сделал осторожный шаг назад, чтобы держать нас обоих в поле зрения. Пистолет в его руке хищно следил за удаляющейся девушкой. Господи, только не дай ему повода выстрелить!

– Эва, – мысленно прошептал я, не надеясь, что она услышит меня, – не делай глупостей. Я не знаю, что за программа работает в твоей башке, но я знаю, что ее тебе обязательно отстрелят, если ты ненароком дернешься. Еще я знаю, что это не ты сейчас стреляла в полковника и спорила с Алексеем, а твоя программа. Шагай и убегай, ты должна остаться в живых, потом мы разберемся, что за тараканы завелись в твоей голове! Вместе разберемся! Береги себя, милая, я тебя люблю!

– Не могу! Я должна его остановить! Сеня, милый, прости… господи, как болит голова… мне ужасно плохо… что-то внутри… заставляет… делать все это… я не могу… сопротивляться… нет сил… – ее мысли пробивались с трудом, словно между нами кто-то выстроил непреодолимую стену.

Но они пробивались, значит, есть надежда снова услышать Эву. Я уже и не мечтал о такой милости со стороны провидения. Мне казалось, что с того момента, как в Эвелине заработала программа, мы навсегда потеряли возможность мысленного общения. Если мы можем слышать друг друга хотя бы чуть-чуть, значит есть возможность прорваться сквозь преграду, пробить экран, разрушить программу.

– Не делай этого, – взмолилась она мысленно, – не пытайся ничего изменить. У меня… мне нельзя… это меня убьет!

Она шагала к двери, прикладывая неимоверные усилия, чтобы не развернуться и не броситься на Алексея. Я чувствовал, как глубоко в ее сознании шевелится черное облачко, спрятанное в мешанине воспоминаний и ощущений. Оно выплевывает черные волоконца, впиваясь подобно спруту в сознание Эвы, все больше подчиняя ее своей воле, ломая ее попытки сопротивляться. Я рванулся навстречу захватчику, мечтая раздробить его на мелкие кусочки, и тотчас же он выпустил во все стороны острые иглы, буквально распяв ее сознание. Еще немного и Эвы не станет. Не станет в том смысле, что ее сознание расплавится под натиском программы, превратится в однотонный черный кисель, заполненный желанием убивать.

Я «отскочил» назад, надеясь умилостивить злобного черного идола. И в самом деле, иголки втянулись обратно, позволив своей жертве стать более подвижной и самостоятельной. Программе не нужно, чтобы ее выполнял зомби, – подумал я, с беспощадной ясностью понимая собственное бессилие, – ей нужен творческий подход, инициатива и находчивость. Никакая программа не в состоянии описать все возможные проблемы, ей не под силу скопировать человеческий опыт. Проще заставить человека под страхом собственной смерти или смерти близких людей вывернуться наизнанку, но выполнить поставленную задачу.

Нужно обмануть программу, заставить ее принимать искаженные данные, я могу стать зеркалом на пути между программой и программой, отсекая Эву. Я должен… Не-е-е-т, только не это! Эва не выдержала давления программы, резко рванулась в сторону, едва разминувшись с вылетевшей в ее сторону пулей. Прыгнула в другую сторону, стараясь подобраться поближе к пирамидке, уходя с линии выстрела за мгновение до выстрела. Ее пальцы схватили артефакт, она успела прижать его к груди, и в тот же момент грохнул взрыв.

Дверь, сорванная с петель, по счастливой случайности пролетела мимо нас и врезалась в заднюю стену. В открывшуюся брешь, стремительно вкатились темные фигурки, рассекая поднятую взрывом пыль красными лучиками лазерных прицелов. Одним слитным движением они заняли позиции, превратившись в спецназовцев, облаченных в шлемы и бронежилеты. В следующую секунду на каждом из нас задрожало как минимум по три красных точки. С нами не шутили, малейшее движение и следом за лазерным лучом полетят пули.

Алексей медленно положил пистолет на пол, хотя и не сделал при этом попытки отодвинуть его дальше. Эва замерла, сжавшись в комочек, зыркая исподлобья на спецназовцев, словно дикий зверь, загнанный в угол. Мои мысли метались в тесной пещере ошеломленного сознания, не принося ни малейшей надежды на спасение.