Текст книги "Анаркона. Том 1 – Пробуждение"

Дети радостно затоптались, стали переглядываться, что там батька приготовил – интересно. Холанус поклонился вождю, и тут же впился холодными глазами убийцы. Двинулся в сторону по дуге, медленно – будто потёк. Чёрный, сильноизогнутый меч потянул из ножен словно хрупкую, ценную реликвию – мастер! Под выделанной шкурой чёрного медведя виднелась знаменитая тянущаяся кольчуга маргов. Плотно взбитое тело преподавателя вызывало оторопь. Сплошной сгусток переплетённых жил. Холанус сух, мышц меньше, чем у Бурана, но толщина жил на руках и ногах восполняет, почти не уступает; ширина острых плеч та же.

Холанус иссушил себя тренировками настолько, что мышечный объем заменили сильно утолщённые сухожилия. Он сам разработал свою уникальную систему занятий, при которых мышечная масса не увеличивалась, но крепли жилы и связки. Это придавало поджарому телу сумасшедшую скорость и резкость движений. Лицо как у ворона, каменное, удлинённое – такой же острый, торчащий вперёд нос и подбородок. Черные волосы, длиной в палец, зачёсаны назад, словно прилизанные, усиливали сходство с вороном.

Зная возможности марга, Буран быстро отскочил, одновременно обнажил прямой, зеркальный клинок. Противники медленно сближались. Холанус сорвался с места внезапно, сразу – чёрная молния, мелькнув, тут же обрушила серию ударов. Буран парировал. Ладони загудели, словно мечом по наковальне саданул. Хлёсткие удары потомка Тьмы точны, выверены, бил, чтоб убить. Марг метался резко и опасно, порывисто, меняя направления и плоскость ударов. Буран, наоборот, двигался с кошачьей грацией, парируя, переводя дикие удары по скользящей.

Дети замерли с открытыми ртами, притихнув, боялись дышать – вот это зрелище! Болели, конечно же, за отца, но никто не верил, что мастера Холануса можно побить. Буран и сам потихоньку начал подумывать, что переоценил себя – противник искуснее, сильнее, да он и быстрее, задери его кабан!

Холанус начал огрызаться чудовищными по силе единичными ударами, чередовал их в разном порядке, вкрапляя серии стремительных черных всполохов. Руки вождя гудели, отбитые ладони перестали чувствовать рукоять, противник такого уровня давно не попадался. Изучив манеру боя, Буран готовился – уже по начальному движению определял, какой будет удар, но то же самое подмечал и противник. Мастерство марга заставило пятиться, Вождь проигрывал по всем статьям, единственный шанс – использовать свой козырь, о котором говорил перед поединком.

Улучив момент, Буран отбил очередной удар не по касательной, как раньше, а сшибся со всей дури, вложил себя всего, словно бил не благородным мечом, а дубиной. Одновременно Вождь с силой навалился на скрещённые клинки, ринулся вперёд всем весом, и тут же, разжав пальцы, остался без меча. Не останавливая движения, выбросил освободившуюся руку к шее Холануса.

Мастер меча отскочить не успел, показалось, что рука отнялась, словно перешибло мельничными жерновами, ладонь не выронила меч только по привычке, наработанной изнурительными годами. Как в кошмарном и гадком сне Холанус смотрел на обманный манёвр Бурана. Страх и изумление смешались, стоило расширенным глазам, словно в замедленном действии увидеть, как рука противника стремительно покрывается белой шерстью, пальцы укорачиваются, и мгновенье спустя у обнажённой шеи замирает лапа барса с сабельными когтями длинной в палец. И самое невероятное, перед ним до сих пор стоит человек! Лапа зверя начинается лишь от локтя!

Преподавая в клане, Холанус давно привык к умению учеников перекидываться в хищных кошек, но сейчас перед ним человек, совершивший невозможное! Преобразовать лишь часть тела – невероятно, такое даже в голову придти не могло!

Ученики взревели. Мощный крик радости, по-звериному рокочущий, пронёсся будоражащим гулом. Отец всегда был авторитетом, первым во всём, кроме фехтования. Теперь же в глазах подрастающих барсов отец превратился в Бога. Холанус до сих пор моргал неверящими глазами, наблюдая, как втягиваются когти, вновь удлиняются пальцы, исчезает шерсть. Победитель поднял зеркальный клинок уже очеловечившейся рукой и щегольски вогнал в ножны.

Поборов недостойную воина бабью растерянность, Холанус с уважением преклонил колено перед Универсалом. Так, между собой, мастера называли уникальных мастеров. Считалось, что в крови Универсалов есть искра богов, только они могли победить мастера экстра-класса в коротком поединке. Ответом учителю меча был почтительный поклон.

Буран понимал, что второй раз победить марга, уже не получиться, но и разубеждать ни Холануса, ни восхищённых отпрысков не собирался. Вождь повернулся к ученикам, те мгновенно стихли.

– Сегодня вы впервые увидели, что такое «частичный контроль»! – грянул Буран, пьянея от энергии, вливаемой в собственные слова. Дети внимали, поедая героя влюблёнными глазами. – Освоить сложное умение под силу любому, не сразу, со временем. Научившись виртуозно владеть клинком, «частичный контроль» сможет сыграть вам на руку. Известно, что умелый мечник одолеет почти любого зверя, поэтому не полагайтесь на звериное полностью – оно лишь неожиданный сюрприз для врага, а «частичный контроль» ещё более неожиданный. Сначала овладейте клинком, мастер Холанус – великий боец, у которого даже мне есть чему учиться. Трудитесь и вырастите лучшими. А кто лучшие бойцы в мире?! – грозно повысил голос Буран.

– Барсы! Барсы! Барсы! – слитным рёвом ответили воодушевлённые дети.

Холанус вздрогнул, в сердце кольнула игла растерянности. До этого момента считалось, что лучшие бойцы в мире – это арии и марги, но здесь кроме уязвлённой гордости тёмной расы что-то большее. Холанус почувствовал другую угрозу, противоестественную, древнюю, на клеточном уровне. Что это могло значить, учитель так и не понял, но гадкое ощущение осталось. Буран кивнул, всё, мол, передаю бразды правления.

Сошёл с арены радостно, пробухав сапогами по деревянному полу, чуя, как спина накаляется от сотен взглядов, как разгораются сердца юных Барсов. Волна неведомой мощи разрастается сейчас в душах детей новым пониманием, уверенностью, сметает барьеры словами: «Мы самые сильные! Нет ничего невозможного! Отец показал! Барсы превосходят даже маргов! Барсы самые великие! Барсы – дети богов!»

«Пусть думают, — шевелилась в голове Вождя змея обмана. – Чтоб подняться и выстоять, нам, изгоям, нужны все силы, а чтобы отомстить, те, которых нет».

Буран удалялся твёрдым шагом, широко расправив плечи, спину выпрямил, смотрит орлом. Наконец угол трехъярусного терема позволил скрыться от прожигающих глаз.

«Вроде никого…»

Неожиданно Вождь пошатнулся, прислонившись спиной к брёвнам, задышал загнанным туром. Схватке отдал все силы, рука онемела, пальцы дрожат – сейчас и щепку не поднять. Долго собирался с духом, наконец, нагнулся, зачерпнул пригоршню снега, возвращая чувствительность пальцам, принялся с усилием растирать кисть.

«Холанус, хороняка! Чуть не зашиб ведь!»

Глава 6

Может, всё и не так мрачно, как показалось в начале. Слова Айру приободрили – стоило глянуть под другим углом, и шансы появились. Марги начали заинтересованно смотреть друг на друга. Осознавая, что их жизни теперь будут зависеть от слаженности действий, юноши подыскивали слова, переминались, нужно было что-то сказать, пауза затягивалась. Анаркона наконец осознал, что Айру собрал одних изгоев – в группе ни одного из жёсткого и твёрдого большинства. Юноша открыл было рот, чтобы произнести нечто правильное, ободряющее, но весельчак Алавия опередил.

– Ну что, нахлобучим Лигу и в хвост и в гриву?! – выдал он в своей манере, изображая страшную решительность. Для полного эффекта балагур сымитировал ржание боевого коня и потряс воображаемой гривой. Получилось очень похоже.

– Как бы нас не нахлобучили… – подал печальный голос большой Аэнтос.

– Мы непобедимы! С нами Анаркона! – ввернул Алавия, не моргнув глазом. – Станут бить, спрячемся за спину, сами же видели – на нём всё как на собаке заживает!

Марги заулыбались – глупая шутка, но стало легче, началось общение… а что главное в дееспособности группы? Правильно, чтоб участникам оной было друг с другом находиться в охотку.

Помня совет Дикого, Аэнтос заприметил подходящую сушину и тут же выкорчевал бревно. Получилось устрашающее оружие с толстыми корнями-шипами. Перебрасываясь фразами и короткими шутками, двинулись на север. Шли несколько часов, набрали увесистых камней, чтобы бить мелкого и среднего зверя. Дать в дорогу маргам еды преподаватели нужным не посчитали.

Природа становилась суровее, деревья мрачными, седыми, краски, которые подбирала природа, холоднее. Вглядываясь в самые затенённые уголки, марги всё чаще замечали блеск жёлтых глаз, словом – дикие места. До Скалы Призраков пара дней безостановочного шествия, и в глубине души Анаркона радовался новому приключению, он был бы рад чему угодно, лишь бы вырваться из однообразного течения дней.

Для начала решили раздобыть еды. Из вещей дубинки да камни для разведения огня. Воевать на пустой желудок трудно, а думать – так совсем плохо. То, что нужно настоящему воину, бегало где-то рядом, шуршало в зарослях папоротника, шевелило ветви пышных кустов, скребло седую кору мощных стволов вдалеке, и его нужно было непременно поймать и съесть. Мясо придает воину сил, уверенности и спокойствия. Асу с его собачьим нюхом наказали вынюхать ближайшее травоядное. Немного повозмущавшись, что он не собака, отличник акробатики принялся нюхать воздух

– Белка! – не стал заморачиваться Ас, начав перечислять всех живых существ в зоне своего чудесного носа.

– Ты ещё мышь предложи, – хохотнул Алавия, показывая смешливую рожу должную быть похожей на упомянутого грызуна.

– Мышь, – невозмутимо изрёк Ас.

– А покрупнее ничего нет? – грустно вздохнул Аэнтос. – Мне таких малявок корыто нужно.

– Голубь, – предложил Ас с услужливостью хозяина таверны.

Алавия презрительно поглядел на прославленный шнобель акробата.

– Издеваешься что ли? – Забегая вперёд, шутник с маху перепрыгнул большую корягу. – Его не поймать, слишком мелкий, да в листве не заметить. Сомневаюсь, что голубь добровольно подойдёт, выхватит из руки твой камень, тюкнет себя по башке и скажет умирающим голосом: «До чего же чудесные ребята! Я ваш обед, будьте здоровы!»

Все прыснули со смеху, Алавия даже суровых преподавателей ухитрялся развеселить, но продвигались осторожно, прислушивались, ожидая нападения в любой момент, резали глазами ближайшие заросли.

– Косуля! – неожиданно шепнул Ас, давая знак остановиться.

– Другое дело! – оживился Аэнтос. – Где-то у меня соль была?

– Точно! – Алавия с лицом сумасшедшего и с мастерски изображённым тиком левого века подскочил к здоровяку, вцепился мёртвой хваткой в локоть и, заглядывая припадочным глазом снизу, горячо затряс головой. – Да, да, да! Бросишь ей щепоть в глаза, а потом всех соперников солью… да что там! Мы весь мир ей засыплем! Соляные короли! Да, да, соль, СО-О-О-ЛЬ!!

Тройка близнецов, волочившаяся всё время позади, наконец догнала, и в разговор вступил второй шутник Лиги, Айтаро – самый худой из троицы братьев:

– Алавия, ходят слухи, что ты божественный бегун. Может вместо кудахтанья, сгоняешь за косулей, да по голове её дубиной?

Саркастичная подначка Айтаро пришлась всем по вкусу. Правда, Алавию это не смутило ничуть.

– Это можно… но лучше уговорить Аэнтоса не портить воздух по чуть-чуть, как сейчас делает, пусть потерпит часок, а потом разом! Тогда до скалы призраков можно будет выбирать любую животину, лежащую в обмороке!

Титул главного хохмача тут же перекочевал к Алавии обратно. За исключением мрачного Ацыка все в группе расхохоталась. Ржали конями! Аэнтос оправдывался, говорил, что просто съел утром пару лишних ломтиков хлеба. Ржали снова.

Анаркона от смешливого дурмана очнулся первым, скомандовал:

– Ас, веди! Нужно, чтобы животное оказалась в зоне видимости, там глядишь, и ноги Алавии пригодятся.

– Что задумал? – молвил Ас, глянув с заинтересованным прищуром в лицо Анарконе и едва не угодив ногой в крохотный муравейник.

– Выведи, узнаешь.

Крадучись, цепочка маргов засеменила за Асом. Через пару минут пышная поросль под могучими стволами древ несколько поредела, Ас поднял руку и осторожно отогнул ветвь огромного куста:

– Вот она!

За пышной листвой открылась поляна, на которой в полутора сотне шагов щиплет траву упитанная косуля.

– Во даёт! – Айтаро с любопытством уставился на внушительный нюхальник Аса. – Думал брешут… Вот это носище!

– Что, красивый? – важно надулся акробат.

– Ага, сейчас зарисовывать начну, – Айтаро повернулся к Анарконе. – Какие мысли?

– У нас одна попытка. Алавия будь готов по моей команде бежать. Что есть мочи! Успеешь, бей по голове, только наверняка.

Обладатель быстрых ног одарил сомнительным взглядом:

– Она что, в сговоре с голубем? Обедом нашим стать мечтает?

– Я постараюсь одурманить сном. Если получится, будет менее десяти секунд, – признался Анаркона.

– А, колдуем значитца. Ясно, – хохмач потёр руки, словно зрел магию с десяток раз на дню. – Тогда дело в шляпе.

– Не скажи, в успехе не ручаюсь… – слегка замялся Анаркона. – Я недавно пробовать начал… в общем тихо, Алавия, дам отмашку.

Одурманить бодрствующее существо сложно, и для остальных эта магия незрима. Пытаясь сосредоточиться, Анаркона закрыл глаза, воззвал к внутреннему теплу. Он единственный из группы мог видеть, как из кистей начала сочиться темнота. Через поляну потянулись полупрозрачные дымчатые струи – огромные змеиные тела, медленно подползли к жертве со всех сторон. Дымчатые изгибы заползали в ноздри, уши, глаза, в лёгких животного убавилось кислорода. Анаркона видел, как туман сгущается, скапливается на веках животного, заставляя их опуститься. Юноша быстро вспотел, едкие капли защипали закрытые глаза… В полу трансе веки приоткрылись, закружилась голова, но юноша упорно гнал тёмные струи вперёд.

Наконец, туман окутал животное полностью. Анаркона тут же вскинул руку:

– Алавия, давай!

Марг сорвался с места. Бегал шутник быстрее ветра, в противовес слабым навыкам воина. Засвистело в ушах, тёплая волна упругого, летнего воздуха ударила в лицо запахом луговых цветов. Алавия несся стрелой, ветер выворачивал ноздри, бежать быстрее мешала дубинка в руке. Он почти достиг цели и, о чудо, косуля без малейших попыток двинуться, тупо клюёт мордой. Оставалось шагов сорок, и тут Алавия заметил, что косуля просыпается, начинает медленно переступать с ноги на ногу, голова неуверенно вздрагивает. Алавия наддал сколько было сил. Остались последние шаги, но марг понял – не успеть, не хватало каких-то мгновений. Если косуля заметит, всё пропало, не догнать. Травоядное всю жизнь спасается от хищников, природа отточила реакцию и скорость – куда тут двуногому. Косуля распахнула глаза, заклинание сна развеялось полностью. Последний шанс бегун использовал в безумном прыжке. Косуля, среагировав на звук, тут же вскинула голову, мышцы мгновенно сократились для броска сторону, и в этот миг на рогатую голову обрушился удар. Косуля рухнула с пробитым черепом. В прыжке Алавия пролетел оставшиеся шаги и всё-таки успел!

– Есть!

Алавия вскочил как ошпаренный, радостно потрясая тренировочной палкой, но крик тут же встал комом в горле. С противоположной стороны поляны, нагло поигрывая дубинками, уверенно приближалась группа соперников. Группа Анарконы тоже заметила неприятеля, расстояние до косули три к одному в пользу гостей. Наверняка чужая команда захочет отбить редкую добычу, будет драка. Попробуй, поймай в лесу косулю с помощью палки если у тебя нет лучшего в лиге бегуна и хотя бы начинающего Мага.

Анаркона использовал «Тёмное Око». Чуть полегчало – шедшие на столкновение, не группа Крамы, правда, опасности не многим меньше. Группа сильная, все рослые, лишь один на две головы ниже. В худощавом Анаркона без труда узнал Харзу – ещё один урод из аристократической семейки и второй заводила среди учеников Лиги. Хитёр, заносчив, ловок, умеет мастерски попадать по болевым точкам, чем часто побеждал более сильных и выносливых. Опасен очень, сразу видно, вожак в группе он.

– Принесла нелёгкая! – процедил Анаркона сквозь зубы. – Без резких движений, двигаемся к Алавии.

Все прекрасно знали крутой характер и жестокий нрав невысокого марга. Тяжело выдохнув, двинулись навстречу. Алавия, оказавшийся в центре сближающихся групп, настороженно замер. Гости двигались расхлябано, вальяжно, Харза уже нашёптывал что-то своим, показывал рукой в сторону Анарконы, раздавал напутствия на случай схватки.

Расстояние неумолимо сокращалось. На бег никто не срывался. В первой стычке проигрывать никому не хотелось. Сошлись практически одновременно, застыли в десяти шагах, прикидывая силы. Алавия, находящийся между противниками, наконец, вышел из стопора, ухватив мёртвое животное за ногу, резво потащил к своим. Харза мерзким, скрипучим голоском начал излюбленное забалтывание.

– Ну что, неудачники, здрасьте! – за спиной тут же услужливо заржали. – Вас что специально в группу одних уродов набрали, чтобы смешить всех, или преподаватели решили избавиться от всех неудачников разом? Ладно, времени с вами возиться нет, дело такое: отдаёте мясо и уходите целыми-невредимыми. Никто же не хочет пострадать? – Всё это марг процедил сквозь злую ухмылку.

Тактика хамоватого Харзы проста: взвинтить эмоции, дать надежду, надавить, пугнуть – и готово, слабые сдаются. Используй язык умело, и противник теряет самообладание, а значит, контроль над ситуацией, это заставляло отступать без драки даже более сильных.

Анаркона рта не успел раскрыть, как раздался насмешливый голос Алавии:

– Это вопрос риторический, или мистер карлик решил, что его детский голосок должен кого-то напугать? Нет, постойте, наверно, в маленькой, глупой головёнке всё представилось ещё красочнее. Наверняка, нам, прежде чем отдать добычу, следует искусно мясо запечь, и пока крохотные, кривые ручонки недорослика будут запихивать его в рот, развлекать увеселительным цирковым представлением для гномов?

В искусстве подначить и обсмеять с Алавией сравниться не мог никто. От такой наглости Харза остолбенел, в авторитете учеников Лиги он был почти как Крама – держал в кулаке свою банду, которую даже шайка Крамы не задирала.

Глаза Харзы налились кровью, улыбка слетела с губ, наглое лицо исказилось до неузнаваемости. Маленький рост его уязвимая точка, и все это знали. Жестоким нравом и побоями Харза отбил желание шутить на эту тему даже могучего Краму.

Обе группы напряглись, повисла напряжённая тишина. Близнецы, не сговариваясь, сбились в кучу, Аспид тяжело закатил глаза, Анаркона шагнул вперёд, слова примирения застряли на языке, так и не осмелившись сломать стеклянный воздух.

– Вы сами вырыли себе яму, – лицо Харзы спокойное, но верхняя губа дергается, даже лёгкая пена пошла. – Убить! Всех!!!

Харза бросился первый, молнией, яростно желая разорвать горло Алавии голыми руками. Почти успел. За вожаком в бой ринулись остальные.

Анаркона понимал, что Алавия в Лиге самый слабый, бросившись наперерез, заорал:

– Алавия, назад! В бой не вступать, бегай, бей камнями издали!

Бегун, сначала инстинктивно отскочил на несколько шагов приготовился драться, но на приказ Анарконы среагировал мгновенно. Не забыв поддеть Харзу сильнее, крикнул: – Теперь главное не раздавить назойливого лилипута!

С последней фразой Харза взревел раненым буйволом, забыв осторожность и тактику, бросился осыпать выросшего на пути Анаркону сериями изощрённых ударов.

Анаркона мысленно поблагодарил Алаваию за то, что вывел умелого и опытного противника из себя – это может сильно помочь. Но даже взбешённый Харза противник опасный, двигается стремительно, и уже на пятой секунде яростной атаки Анаркона почувствовал в левой руке острую боль, длань повисла чужеродным куском мяса и напрочь отказалась повиноваться. Противник бьёт исключительно по болевым точкам, и каждый пропущенный удар будет стоить Анарконе дорого.

Отбиваясь здоровой рукой и ногами, Анаркона не терял общей картины. Пока не всё так ужасно: трое близнецов, стоя спиной друг к другу, отбиваются сразу от четырёх; медлительный Аэнтос орудует длинной дубиной, не давая умелому бойцу подобраться на расстояние удара; Ас и Аспид, наседают на одного с двух сторон. Последний воин Харзы, бегает за Алавией с диким рёвом. Бегун приказ исполняет прилежно – убегая, с поразительной точностью швыряет камни, и как ни странно, самый слабый в Лиге одерживает верх. На Алавии ни царапины, зато противник истекает кровью: руки, ноги, лицо – всё разбито, превратившись в сплошной кровоподтёк. При этом Алавия без конца изводит соперника издёвками. О таком Анаркона и подумать не мог – его группу не размазали впервые секунды, более того, его группа ДЕРЁТСЯ! Нужно лишь справиться с Харзой…

Удары сыпались с чудовищной скоростью. Анаркона фехтовал очень осторожно – стук прочных и увесистых дубинок отдавался в ушах лопающейся болью. Он старался больше ставить блоки и бить ногами. Харза очень быстр, но Анаркона одним из немногих, кто не уступал в скорости. Приноровившись к бою одной рукой, Анаркона готовил решающий удар.

В течении нескольких минут Анаркона приучил соперника к мысли, что все силы уходят на защиту – это несколько притупило бдительность. В момент проведения очередной ударной связки Харза попытался носком сапога ударить в сгиб стопы, после обманным махом дубинки подготовить почву для смертельного удара пальцем в висок. Анаркона сделал вид, что убирает ногу назад, но вместо того, чтобы отпружинить от земли как раньше и ударить в ответ, двинулся вперёд, резко придавив стопу Харзы. Молниеносный удар по виску отбил коротким движением локтя. Неожиданно разжав пальцы, Анаркона выронил дубинку. Рука выстрелила вперёд, собранная в щепоть и на манер клюва. Согнутая кисть угодила точно в шею – послышался хруст, словно переломили толстую морковь – смертельный удар в кадык. Харза с расширенными глазами схватился за горло. В одно мгновенье лицо опытного, злого бойца превратилось в испуганно-детское. Взор остекленел. Пара мгновений, и лидер конкурирующей группы рухнул замертво.

Анаркона огляделся. Израненный противник Алавии уже не бегает, ходит! Алавия легко гарцует вокруг, собирает ранее брошенные камни, и снова швыряет с завидной точностью. На этом успехи группы закончились. Аэнтос вымотан – машет бревном кое-как, лицо в крови, дубинка врага сломала нос, сильно рассекла бровь. Анаркона дёрнулся на помощь, резко нагнулся подобрать дубинку, но внезапно острая боль пронзила тело от макушки до пяток, правый бок словно разорвало изнутри.

Оказалось, в пылу схватки не заметил, как колено Харзы сломало несколько рёбер, от резкого наклона одно ребро воткнулось в печень. От боли в глазах вспыхнули чёрно– синие круги, закружилась голова, в бессилии и страхе Анаркона осознал, что не может сделать и шага – глаза исторгли слёзы. Аэнтос долго не продержится, вот сейчас, получает новые удары по макушке, ушам, шее. Противник, почуяв уязвимость, специально метит именно в голову. От резких и точных ударов лицо Аэнтоса быстро превращается в размочаленную вихотку.

Воспалённые болью и зрелищем гибнущего здоровяка нервы вскипели, предчувствие обречённости взвинтили эмоции до предела. Внезапно сознание разорвало огненной вспышкой, чёткими образами проступили все обиды и издевательства, которым он подвергся за все эти годы. Противник, методично добивающий Аэнтоса, оказался из шайки Крамы – умелый и жестокий марг. Запах крови смешался с нарастающей волной гнева, взгляд вдруг подёрнулся мутной плёнкой, а по волосам пробежали еле заметные тёмные искры. Анаркона ощутил острое раздражение – его вызывали эти ничтожества, осмелившиеся напасть на НЕГО и ЕГО группу! Одновременно с раздражением почувствовал, что в тело вливается странная, дикая, всепоглощающая мощь, как всё это перерастает в неуправляемую лавину. Сознание заполняла сплошная кровавая пелена, рассудок размывало чем-то новым, могущественным и страшным. Ощущение собственной мощи стало всеобъемлющим, мутная пелена заполняющая взор стала почти чёрной. Краем угасающего сознания Анаркона успел понять, что собственное тело рванулось в схватку словно само, будто его швырнула невидимая рука бога. В черепе разливалась тьма, разворачивались немыслимые схемы и комбинации, чувство бесконечного могущества вселилось, раздвинуло рамки дозволенного, бросок на соперника Аэнтоса было последним, что запомнилось перед тем, как сознание окончательно растворилось в черноте.

Обессиленный Аэнтос не сразу понял, что его отшвырнули как котёнка. Стройный Анаркона налетел с безумием раненого кабана. Отвлекая внимание, махнул перед лицом врага открытой ладонью и взвился в диком прыжке. В полёте качнул корпус вправо, замахнулся левой ногой, но тут же качнувшись влево, резко изменил движение и ударил в голову с правой, послышался хруст. Носок сапога ударил точно в висок – противник упал замертво сразу, сапог Анарконы пробил череп и сломал шею одновременно.

Аэнтос даже подняться не успел: лежал на спине и, хлопая глазами, наблюдал, как взбесившийся Анаркона с криком «Смерть!» бросился к близнецам. Глаза силача полезли на лоб, стоило оценить скорость, с которой двигался спаситель. Анаркона мелькал, почти не касаясь земли.

Аэнтос не веря, потёр глаза кулаками. Пробегая мимо противника Алавии, Анаркона ударил последнего ребром ладони наотмашь, не глядя – хрустнуло, шея переломилась тростинкой, голова страшно, неестественно завалилась набок как у дохлого гуся, словно лишилась всех позвонков разом. Удар вышел чудовищным, от его запредельной резкости тело не отлетело, лишь безвольно осело тряпкой. Долговязый великан напрочь забыл о продолжающейся схватке, Анаркона превратился во что-то страшное и гипнотически приковал к себе взор.

Проскочив дальше, Анаркона налетел на противников близнецов, в каком-то неистовом исступлении с хрустом пробив спину ближайшего голой рукой! Рванув назад, выдрал из ещё двигающейся фигуры позвоночник вместе с головой, тут же окровавленной частью тела, ударил по лицу второго, как хлыстом. Хрустнуло вновь, во все стороны брызнуло красным: веер крупных капель разлетелся на десяток шагов – лицо бедняги расплющило, словно корку снежного наста.

Всё происходило настолько стремительно, что, когда обмякшее тело второго начало оседать, труп первого ещё стоял на ногах. Только тут остальные дерущиеся с близнецами заметили угрозу. Марги отскочили на пару шагов, развернулись, чтоб и новый противник, и близнецы в поле зрения, но это не спасло. Увидав, что за оружие в руке Анарконы, лица смертельно побледнели. Перед броском Анаркона швырнул окровавленные кости между маргами, тут же прыгнул. От куска плоти, ещё недавно бывшего живым маргом, воины Харзы шарахнулись в стороны. Отскочивший влево двинулся последний раз в жизни, хлёсткий удар кулака, помноженный на массу летящего тела, оказался страшным. Раздался звук, как если бы великан ударил по свиной туше бревном. Марга отшвырнуло шагов на десять, тело с силой удалилось о землю и, прокатилось кубарем ещё с десяток. Анаркона приземлился кошкой на все четыре конечности, и как-то по-звериному повернул голову к четвёртому. Марг оцепенел, в груди что-то оборвалось – глаза Анарконы без белков, будто два чёрных провала – пронизывающие холодом колодцы, уставились прямо в душу. Оцепенев, марг слышал, как его товарищ – последний из группы Харзы – бросился через поляну к деревьям, что-то истошно вереща. Продолжая смотреть в чёрные провалы глаз, он видел смерть.