Текст книги "Пророк Темного мира"

Итер заканчивал поэму. Мудрец говорил своему царю:

 
«А когда мощным русам желанна война,
В бой ведут они этого злого слона.
Но хоть в битву пустить они диво готовы,
Все же в страхе с него не снимают оковы.
Узришь ты, лишь в нем битвенный вспыхнет запал,
Что для многих весь цвет светлой жизни пропал».
Услыхав это все, Искандер многославный
Был, как видно, смущен всей опасностью явной,
Но ответил он так: «Древки множества стрел
Из различных лесов. Есть и сильным предел.
И, быть может, овеянный счастьем летучим,
Я взнесу на копье его голову к тучам».
 

Прихлопнув ладонью струны, Бойша вскинул голову, заметил, что Тамара смотрит на него, и улыбнулся:

– Это очень длинная повесть о древних войнах. Написал какой-то человек по имени Низами. Так значилось на первой странице.

– А как называется? – задрожавшим вдруг от возбуждения голосом спросила Тамара.

– «Искандер-наме». Это имя царя. Я все не осилил, выучил только самые интересные куски… Эй, ты чего?!

Отмахнувшись от итера, Тамара вскочила, сжала ладонями виски. Огонек в голове девушке вспыхнул, как фальшфейер, залив светом все вокруг. Отдельные части пазла, лежавшие во тьме, стали видны, как на ладони. Осталось только сложить из них картинку.

«Хозяйка Круглого дома говорила о воине в рогатом шлеме, – расхаживая по палубе, лихорадочно думала Тамара, не замечая, что за ней с удивлением и надеждой следит уже не только Бойша, но и Мыря с Атямом. Мысли девушки скакали, как белки. – Рогатый золотой шлем, по легенде, был у Александра Македонского. Мыря упоминал его в истории об эгиде Афины Паллады. На востоке Македонского называли Искандером. Искандером Двурогим… Поэма Низами «Искандер-наме». Неведомый противник, «одно существо – точно целая рать». Вот! Вот оно! Искандер!!»

И она бросилась к Бойше, схватила за отвороты кафтана, тряхнула, приподняв итера с палубы:

– Ты! Ты когда меня Атяму на кладбище отдать хотел, подземельем с толстыми дверями и телегой железной о восьми колесах нас заманивал! Сам ты такого придумать не мог – значит, где-то видел! Где?! Говори! Говори!!

– Ну это… тайна наша… Мы Великим Постулатом клянемся, что никто… – важно начал Бойша, но, встретившись с совершенно бешеным взглядом Тамары, охнул и зачастил: – Есть, есть такое место! И повозка с железными бревнами на горбе есть! В Ухтинском краю, под землей. Только…

– Что – только?

– Знаки там запретные. Долго быть нельзя. Так Учителя говорят и профы.

– Какие знаки?

Бойша вытащил из-за голенища сапога нож и нацарапал острием на донышке миски кружок с тремя треугольниками внутри. Тамара посмотрела на творение итера и прошептала:

– «Радиационная опасность»… Значит, там есть источник радиации. Боеголовки… – И, тут же возвысив голос едва не до визга, снова тряхнула итера: – Где это? Как туда попасть? В каком состоянии «Искандер»? Ну, телега эта восьмиколесная?

– В хорошем, в хорошем, – отрывая от себя руки девушки, успокаивающе забормотал Бойша. – Ржи совсем нет, воздух там сухой и гудит все время что-то. Мы внутрь-то и не ходим, через оконце заглядываем. А ехать надо на полночь, по Серебряной плеши…

– Атям! – Отпустив наконец итера, Тамара выпрямилась, сорвала запотевшие очки. – Полный ход! Мы идем на Серебряную плешь. «Искандер» – наш единственный шанс.

Это была сумасшедшая гонка, о которой, как сказал Бойша, еще сложат песни и сказания. «Гиблец» мчался по завольским степям через овраги и обрывистые берега бурливых рек, через холмы, через заслоны чистунов и спустя двадцать дней вышел к Каме у Чистопольского посада. Когда-то здесь был мост через великую реку, но от него осталось лишь несколько бетонных опор, торчащих из серого, еще очень тонкого ноябрьского льда.

Переправа далась путникам великими трудами. Пока рубили лес для плота, с юга по следам коня нагрянула большая дружина, снаряженная в поречных городищах. Вместе с воинами шли незнати, сильные и опытные бойцы – два задушника, полуденница, змиул и обросший мхом, огромный, как изба, волотник.

Битва вышла жаркой. Разметав поначалу отряды личеней, Мыря с Атямом попытались соединенными усилиями уничтожить вражеских незнатей, и им даже удалось вбить в землю полуденницу и одного задушника, но тут с двух сторон на «Гиблеца» навалились змиул и волотник.

С такой силой путники совладать не сумели, и, бросив недостроенный плот, пришлось уходить вдоль реки на восход, к Опоясному камню, прикрываясь дымовой завесой, а затем сворачивать на полночь. Погоня вскоре отстала – древесных кораблей у поимщиков не было, а обычные лошади не могут тягаться в беге с чаровными конями, способными, не сбавляя хода, идти и день, и два, и три.

Настоящая, коренная зима настигла «Гиблеца» у места впадения в Каму реки Сылвы. Тут уже давно лежал крепкий лед, и конь беспрепятственно переправился на другой берег. Днем валил густой снег, и «Гиблец» вновь, как и на Чернолесской плеши, вздыбил палубу горбом, образовав двускатную крышу. Жестоко страдая от холода, путники у Кудымкарского городища вырвались наконец на Серебряную плешь и погнали «Гиблеца» навстречу своей судьбе.

Тамара, завернувшись поверх одежды в одеяло, не уходила с носа коня, до рези в глазах вглядываясь в заснеженные просторы. Она боялась только одного – что оперативно-тактический комплекс «Искандер», спящий в недрах секретного хранилища, не пережил двух с лишним веков консервации.

«Только бы все работало! Только бы все оказалось в порядке, – как заклинание повторяла про себя девушка, дыханием согревая озябшие руки. – С остальным я как-нибудь разберусь. Там должна быть документация, инструкции, руководства… Только бы все работало!»

Серебряная плешь до поры казалась безопасной и даже мирной, но спустя три дня пути, когда по левому борту над чахлым, прозрачным леском встали руины Сыктывкара, Кощ напомнил путникам, что не забыл о них.

На этот раз «Гиблеца» атаковали те самые крылатые незнати, что выследили путников на берегу реки Воли. Из низких серых туч, сыплющих мелким снежком, вырвалось не менее двух десятков аспидно-черных хвостатых созданий. Они с ходу забросали катящего по плеши коня сплетками заклятий. Мыря и Атям успели поставить щит в самый последний момент, но его оказалось недостаточно – фиолетовые кляксы взрывов накрыли «Гиблеца», пробив в нескольких местах палубу и искурочив правый борт. Бойша открыл стрельбу и сбил одну из тварей, но тут у итера закончились патроны, и он мог только бессильно грозить кулаком крылатым бестиям, заходящим в новую атаку.

Лишь потратив всю мощь Красной печати, сосредоточенную в перстне Чеканина, Тамара и незнати смогли отбросить нападавших, свалив в подтаявший снег не менее двенадцати тварей. Те, что выжили, огрызнувшись на прощание молниевым залпом, скрылись в облаках.

– Кто это такие? – поинтересовался у Мыри и Атяма Бойша, когда стало ясно, что они победили.

– Ный их знает. Это не наши, – ответил «брательник». – Видать, Кощ призвал незнатей из каких-то дальних земель.

– Еще один такой налет – и все, – устало сказал домовой Тамаре.

– Смердунов кормить надо, – ответила девушка, кивнув на сморщившийся пузырь. Думать насчет «и все» она себе запретила. Отчаяние лишает сил, а их и так осталось совсем чуть-чуть…

Приплешную деревню Чиньяворык, где имелась коновязь, взяли с ходу, попросту протаранив ворота. Атям разметал по бревнышкам несколько домов и сторожевую башенку, после чего путники выдвинули местному старосте ультиматум – если он хочет, чтобы деревня осталась жить, придется раскошелиться.

На кормление смердунов, погрузку зимней одежды и съестных припасов ушло три часа. «Гиблец» за это время успел немного отдохнуть на парящей от свежего навоза коновязи и вновь бросился вперед – до тайного места, где находился бункер с «Искандером», оставалось два дня пути.

Изрезанные глубокими морщинами трещин скалы на водоразделе между реками Вурдаель и Тобысь спали глубоким зимним сном. Снег украсил вершины утесов белыми шапками, по пояс завалил кривые голые лиственницы. До далекой весны все живое на много сотен верст вокруг спряталось от стужи, забившись в щели, норы, дупла, берлоги. Лишь вечные изгои севера – зайцы – пятнали снег между камней и стволов деревьев да куропатки пурхались в сугробах, оглашая тайгу тревожными криками.

От плеши к скалам шла дорога, узкая, тайная, обустроенная таким образом, чтобы не привлекать внимания. «Гиблец» волочился по ней, бортами обдирая заледеневшие деревья. Наконец настал момент, когда конь уткнулся в бурелом, и его пришлось бросить, зачалив за выворотни.

Свернув парус и приспустив пузырь, путники, утопая в снегу, пошли к высящимся над верхушками елей и лиственниц темным утесам.

Бойша, хоть и бывал здесь всего один раз, безошибочно отыскал вход в бункер. Это была узкая щель, разрубившая скалу пополам.

– Каменные ворота, – пояснил итер. – Если подналечь с воротом, можно шире открыть. Там железные полозья внизу.

Тамара ступила под скальные своды, ощущая в душе странный трепет. Она точно входила в храм. Храм, посвященный богам, давно забытым на Земле.

За сдвижными каменными воротами путникам открылся широкий проход, упиравшийся через сотню метров в стальные двери, покрытые толстым слоем защитного полимера. Они тоже были приоткрыты. Бетонный пол устилал слой тонкого серого песка, точно откалиброванного для песочных часов. Не обнаружив на песке следов, итер довольно улыбнулся:

– С прошлого года никого не было. Все чисто. Идемте, я покажу вам запретные врата…

В громадном тоннеле, вырубленном в скале, гуляло чуткое эхо. Оно передразнивало каждое слово, каждый шорох, даже потрескивание факелов обрастало шипящими отзвуками, сбивая с толку и вызывая тревогу. Тамара обратила внимание, что в подземелье остались и лампы, забранные решетчатыми колпаками, и упрятанные в железные короба кабели на стенах. Посреди пола тянулся рельсовый путь, дважды попались бетонные посты охраны с узкими бойницами и воротами, откаченными в сторону.

Круглый знак «радиационная опасность», выхваченный ровным пламенем факелов из мрака, заставил девушку вздрогнуть. Огромный, яркий, несмотря на прошедшие столетия, он был нанесен на стальную стену, перегораживающую тоннель.

– Пришли, – сухо сказал Бойша. – Вон там глядельница. Смотрите.

Глядельница, а точнее, смотровой глазок с толстым, явно пуленепробиваемым стеклом, показалась Тамаре окном в другой мир. В ее мир. Мир без тьмы, мир, где чары находятся под спудом и властвует человеческий разум, а не воля обезумевших колдунов.

Она приблизилась к глазку, провела ладонью по холодному стеклу, всмотрелась… Сквозь зеленоватую муть проступили угловатые контуры каких-то предметов, прорисовалась громадная тупоносая морда тягача МЗКТ с закрытыми бронестворками окон. Над тягачом торчали острые жала двух ракет. «И впрямь похоже на “Искандер”», – подумала Тамара, разглядывая технику. Рядом с тягачом еле заметно блеснула краска на ребрах уложенных вдоль стены контейнеров. «Если факел у меня за спиной, почему я все вижу?» – не поняла девушка, и тут до нее дошло, что помещение за стеной имеет свой источник освещения.

– Ой, там свет!

– Угу, – кивнул Бойша. – Всегда горит. Светоч неугасимый, питаемый небесными искрами. Так профы говорят.

Мыря и Атям все то время, пока путники шли по тоннелю, держались позади. Было заметно, что незнатям неуютно в созданном человеческими руками подземном убежище. Услыхав о светоче, домовой пролез вперед, приподнявшись на носках, посмотрел в глазок, потом жестом показал – тихо всем! – и приложил ухо к гладкой поверхности стены.

– Гудит, – сообщил он спустя несколько секунд. – Машина там. И колючий огонь в глубине. Который вот это делает…

И Мыря ткнул пальцем в знак радиации.

«Так это не убежище, не бункер! – поняла Тамара. – Это секретная армейская база, из тех, что создавались «на крайний случай». Склады НЗ – техника, оружие, продовольствие… А «колючий огонь» – атомный реактор, вырабатывающий электроэнергию для поддержания автономного режима».

– Нам надо внутрь! – решительно заявила девушка.

– Нельзя, – словно маленькой, принялся объяснять Бойша. – Этот знак – смерть, такая же, как на мертвых землях. Профы говорили…

– Нам надо внутрь! – закричала Тамара, в отчаянии пнула железную стену и опустилась на корточки. Итер в смущении умолк. Прошло не меньше минуты, прежде чем девушка снова заговорила: – Этот знак всего лишь извещает входящего о типе энергоустановки. Надо открывать эти створы. Время не ждет.

Два дня и две ночи провели путники у железной стены в тщетных попытках проникнуть за нее. Незнати перепробовали все известные им заклинания, Тамара с Бойшей облазили тоннель в поисках каких-нибудь рубильников или спрятанных кнопок, но обнаружили лишь разбитый вдребезги пульт управления, врезанный в скалу.

– Это наши поработали, – виновато пояснил итер. – Проф Симон Охтасын и проф Смирн Гуртсын. Они нарушили приказ тогдашнего нарука и пытались проникнуть внутрь. Я еще не родился в то время…

– Уроды, – в отчаянии прошептала Тамара. Если бы пульт оказался цел, она могла бы попытаться подобрать код. Между тем мешки с провизией показали дно. Пора было возвращаться к «Гиблецу».

– Попробуй Красную печать, – предложил Мыря Тамаре, когда они уже собрались уходить. – Мощь перстня иссякла, но…

– Что – «но»?

– Его создавали для разного… И для вот такого – тоже. Попробуй.

Тамара достала кольцо, надела на палец. Закрыв глаза, она потянулась мыслями туда, за преграду, в уютный полумрак базы, одновременно приказывая: «Открывайся! Открывайся! Я – офицер ФСБ, мне нужно войти! Немедленно открывайся! Случилась беда. Именем Красной печати – открывайся!!»

Этот мысленный призыв был таким отчаянным, таким сильным, девушка вложила в него так много, что у нее начали подкашиваться ноги. Но – ничего не произошло. Тамара вздохнула, открыла глаза – камень в перстне был мертв. Ей не удалось пробудить его силу, зажечь алую звездочку в глубине кристалла.

– Я не могу… – прошептала она.

– Еще. Давай, девка, силы собери, – подтолкнул Тамару в спину домовой. – Быть того не может, чтобы Красная печать сплоховала. Верь в нее.

«“Верь в нее”, – мысленно повторила Тамара. – Легко сказать. А во что верить? В мощь государства, которого нет? В армию, которая разбита? В народ, который добровольно превратился в невежественный, забитый скот? Во что верить?»

Ответ пришел сам собой: «В будущее. В надежду. Пока человек надеется – он непобедим. Давай, душа моя, постарайся. Ты прошла огромный путь. Осталось сделать последний шаг. Самый последний».

Кто это сказал? Родились ли эти слова в голове Тамары или пришли откуда-то извне? Она не знала. Да и некогда было сейчас разбираться – кто, что…

Высоко подняв руку с перстнем Красной печати, Тамара зло и повелительно крикнула, буравя взглядом смотровой глазок:

– Во имя будущего – откройся!

Дрогнул камень. Глухо зарокотали механизмы в недрах скал. Вскрикнул Бойша, обменялись невнятными фразами незнати. Железная стена тронулась с места и толчками поползла, открывая проход. Из него повеяло сухим, теплым воздухом, несущим еле заметный запах пластмассы. Тамара вдохнула полной грудью. Это был воздух ее мира, воздух двадцать первого века.

…База оказалась огромной. Семь тоннелей звездой расходились от центрального зала, также разделенного на семь сегментов и укрытого скальным куполом. Здесь хранились продовольствие, медикаменты, средства химической и радиационной защиты, разнообразные приборы связи, обмундирование, стройматериалы, палатки, полевые кухни и многие другие вещи, необходимые для ведения войны.

Освещалась база странными кольцеобразными лампами, явно газовыми, но сохранившими способность гореть все эти годы. Питание осуществлялось, как и предполагала девушка, за счет ядерного реактора, расположенного где-то глубоко в недрах скального массива. Туда вела вертикальная шахта с лифтами, но Тамара, вспомнив главное армейское правило: «Если что-то работает – не трогай», решила ни в коем случае не спускаться вниз и строго-настрого запретила это своим спутникам.

В тоннелях располагалась техника. Тамара насчитала в первом двенадцать танков Т-90, в следующем – батарею из шести самоходных артсистем неизвестного ей типа, в третьем стояли в два этажа на специальной эстакаде боевые машины пехоты, в четвертом обнаружились зенитно-ракетные комплексы «Бук», пятый заполняла инженерно-строительная техника. На Бойшу, ходившего по базе следом за Тамарой, неизгладимое впечатление произвели огромные отвальные ножи гусеничной фортификационной машины.

– Это ж ров вокруг городища можно за день вырыть! – пораженно воскликнул итер. Тамара только усмехнулась. С самых первых шагов по базе ее неотступно преследовала одна мысль: нарук знал о запасах вооружения, хранящегося здесь, но в разговоре с Тамарой упирал на то, что итерам нечем воевать. «Он с самого начала не хотел ничего менять», – поняла девушка и печально вздохнула. Итеры встроились в Темный мир, стали его частью. Чтобы они зашевелились, чтобы у всех этих профов и менесов появилось желание хоть как-то переиначить свою жизнь, нужно уничтожить, сломать нынешнее положение дел. Или как минимум избыть главное зло, причину и создателя этого царства мрака – Человека-Без-Имени по имени Кощ…

В шестом тоннеле стояли странные гусеничные машины, похожие на танки, – приземистые, мощные, с непонятными надстройками вместо орудийных башен. После внимательного осмотра Тамара опознала их как тяжелые огнеметные системы «Буратино».

Наконец, в седьмом тоннеле, через который путники проникли на базу, находилось четыре оперативно-тактических комплекса «Искандер». Грозные машины стояли на колодках, к выхлопным трубам были присоединены гофрированные шланги, уходящие в систему вентиляции – чтобы можно было завести двигатели, не опасаясь отработанных газов.

– С этим оружием можно завоевать весь нынешний мир, – уверенно сказала девушка незнатям и итеру, берясь за ручку двери, ведущей в кабину крайнего «Искандера». Внутри было темно. Тамара попросила у Мыри факел, осторожно, чтобы не опалить многочисленные приборы, осветила кабину.

Первым, что ей бросилось в глаза, оказался пожелтевший «фирменный» конверт Управления Т, воткнутый уголком в щель между панелью и стеклом. В мятущемся свете факела отчетливо читались жирно написанные карандашные буквы: «Ст. лейтенанту ФСБ РФ Поливановой Тамаре Павловне. Лично». В графе «отправитель» значилось: «Полковник Т.С. Чеканин».

«Здравствуй, душа моя, – писал Чеканин. – Понимаю твое удивление и, возможно, даже испуг – послания из прошлого редко бывают радостными. Увы, ты не ошиблась. Ситуация, в которой мы оказались, критическая. Под угрозой вся наша цивилизация. К сожалению, к великому моему сожалению, мы оказались не готовы к тем действиям, которые предпринял известный тебе Кощ. Недостаток информации сыграл с нами злую шутку. Артефакт, похищенный из архива «Аненербе» Хорстом Убелем, непостижимым образом попал в руки уцелевшим незнатям из числа его подручных, и далее – к Кощу. Что это за предмет, мы не знаем до сих пор, понятно лишь, что он увеличил мощь и возможности чаровника многократно. Во время попытки захвата на торжище в Можайске Кощ уничтожил одиннадцать оперативников, а вас с Мырей выбросил в будущее. Ты осталась жива чудом, лишь благодаря тому, что на нашем сержанте лежит оттиск Красной печати, которая оказалась не по зубам чаровнику. И теперь вся наша надежда – на тебя.

Кощ задумал ни много ни мало изменить весь существующий миропорядок. С помощью добытого артефакта он в настоящее время все ближе и ближе подводит народы нашей планеты к третьей мировой войне. Победитель в ней уже известен – это он сам.

Душа моя! Мы совместно с Софьей Разумовской (ты должна ее помнить, она сыграла ключевую роль в уничтожении Убеля) совершили попытку заглянуть в будущее. Увиденное нас ужаснуло. В то же время есть надежда, что все еще можно исправить, и надежда эта связана с тобой.

Софья смотрела в свое блюдце и твердо уверена, что ты найдешь объект, официально именуемый «складской комплекс МО РФ № 32/18». Такие комплексы создавались на случай военной оккупации России.

По нашим данным, вы неизбежно встретитесь с группой оппозиционеров, которые знают об объекте. Один из скальных заслонов будет приоткрыт с таким расчетом, чтобы люди сумели добраться до ворот хранилища. Не сомневаюсь, что с твоими способностями к анализу и криптографии ты легко разгадаешь код на срабатывание запорного механизма.

Нам не известно, сколько лет пройдет с момента вашего с Мырей исчезновения, но надеемся, что современные технологии консервации сохранят вооружение и технику в работоспособном состоянии. Тебе необходимо также совершить путешествие в Москву, точнее, туда, где раньше была Москва, и отыскать мою могилу. Проведешь эксгумацию и заберешь мой перстень. Это единственный знак Красной печати, который сможет функционировать в том времени.

Далее: изучишь документацию на все виды техники. Соберешь или наймешь верных людей (в третьем секторе главного хранилища между ящиками с ОЗК есть сейф, в нем восемь килограммов золота в монетах Цетробанка), обучишь их и уничтожишь Коща.

Я понимаю, что на все это у тебя уйдут годы, я понимаю, что задача непосильная, трудновыполнимая, но, душа моя, другого выхода нет. Погубив Коща в будущем, вы сможете вернуться в тот день и час, когда встретились с ним на торжище. И тут уже должен потрудиться Мыря. Подробные инструкции для него прилагаются.

Если у вас все получится, мы спасем все и всех. Если нет – наш мир навсегда станет Темным миром.

Уповаю на тебя.

С надеждой,

Чеканин».

Ниже шла «подробная инструкция» для домового. Крупными печатными буквами – всего одна строчка: «СЕРЖАНТ! СРАЗУ БЕЙ ЧУКУ!»

Положив письмо на колени, Тамара несколько секунд сидела неподвижно, молча глядя перед собой. В голове крутилось: «“Сразу бей Чуку!” Кто такой Чука? А, это какой-то незнать-мимикризант, подручный Коща».

Снова пробежав глазами по карандашным строчкам, девушка обратила внимание на дату в уголке листа. Всего несколько цифр, но именно они дали Тамаре понимание всей серьезности происходящего: «8.08.2018». Стало быть, Чеканин написал письмо спустя почти десять лет после того, как его подчиненные, старший лейтенант Поливанова и сержант Мыря, исчезли во время операции на торжище незнатей в Можайске…

Над тайгой выли метели, от мороза лопались стволы деревьев. Птицы замерзали на лету, и их трупики, прежде чем кануть в сугробах, с деревянным стуком бились о вымороженные ветви голых лиственниц. Начинался декабрь. Здесь, на севере, ночи были длинными, и солнце, едва взойдя над бесконечным таежным морем, тут же спешило закатиться за горизонт, уступая место тьме.

Выбравшись наружу «подышать», Тамара с ненавистью оглядела расстилавшееся вокруг, прямо по Джеку Лондону, белое безмолвие. Одетая в офицерский климатический костюм, девушка не чувствовала холода. Куда больше ее угнетало то, что предстояло сделать.

«Легко написать – «уповаю на тебя». «Изучишь документацию», «соберешь людей», «обучишь»… А как? Этой документации – восемь огромных шкафов! Даже если я сумею все понять и разобраться во всех премудростях – где взять людей? Итеры не согласятся воевать. Уже не согласились. Все мое войско – Бойша да два незнатя», – грустно размышляла Тамара. Стоящая перед ней задача была сродни попытке срыть гору, имея из шанцевого инструмента чайную ложку.

И потом: ведь реально пройдут годы, может быть, десятки лет, прежде чем хоть что-то получится! Выходит, что вся ее жизнь отныне будет наполнена только одним – базой, пухлыми томами инструкций и неотвязными мыслями о Коще. И все это со смутной надеждой, что после гибели чаровника их с Мырей выбросит обратно в двадцать первый век, где еще надо суметь предотвратить то, что они не смогли сделать с первого раза. А если ничего не выйдет? Если Кощ вновь окажется хитрее и сильнее? Все опять пойдет по кругу? И снова будет путеводная плешь, ворон с оторванной головой, конь «Гиблец», мирно спящий сейчас под снежным покрывалом, уничтоженная «черной небытью» слободка, раненый Бойша, Покровское городище и младенцы, запекаемые в пирог от простуды?

«Я свихнусь, – поняла в какой-то момент Тамара. – Я просто сойду с ума. Надо собраться, надо взять себя в руки и работать. Для начала выбрать что-нибудь попроще… например, как расконсервировать и завести «Искандер». Потом – генераторная установка комплекса, потом – активация управления ракетной системой. Потом… Впрочем, пока этого вполне достаточно».

И Тамара, переложив на незнатей все бытовые заботы, углубилась в штудирование инструкций. Каждый день с утра до обеда она вчитывалась в написанные двести пятьдесят с лишним лет назад строчки. После обеда девушка планировала тратить несколько часов на обучение итера, затем вновь садиться за инструкции. Но оказалось, что все куда сложнее.

Даже вводные характеристики тягача ввергли Тамару в настоящий шок: «Тягач МЗКТ. Ведущие мосты: центральные редукторы, с системой дифференциалов, в том числе самоблокирующихся, двухшарнирные полуосевые карданные валы и планетарные колесные редукторы». Или: «На тягач установлен двигатель ЯМЗ-846. Мощность 500 л. с. Частота вращения к/вала 2100 об/мин. Тип двигателя – четырехтактный дизель с турбонаддувом. Число цилиндров 12. Расположение цилиндров V-образное, угол развала 90 гр. Диаметр цилиндра, мм 140. Ход поршня, мм 140. Рабочий объем цилиндров, л 25,86. Степень сжатия 14,1. Турбокомпрессор: два, модель ТКР-П, с радиальной центростремительной турбиной и центробежным компрессором».

«О Господи, что же мне делать? – в отчаянии едва не плакала девушка. – Я технарь, не гуманитарий, высшее образование имею! Почему же мне ни черта не понятно в этих рассчитанных на малограмотных механиков и водителей талмудах?»

Она бросала все, начинала потерянно бродить по гулким помещениям базы, срывалась на ничего не понимающего Бойшу и незнатей или забиралась в спальный мешок и днями напролет валялась в комнатенке дежурного. Итер попытался огрызаться, начал проситься отпустить его к невесте, но схлопотал от Мыри по шее.

– Ты к девке не лезь, – сурово глядя на парня, сказал домовой. – Она, почитай, одна за всех должна тепереча отдуваться. С таким грузом свыкнуться надоть. Айда-ка с нами на охоту, куропачей постреляем, можа, лося добудем. Из лосятины пельмени знаешь какие? Губы сжуешь и не заметишь.

…Дни шли за днями. В одно далеко не прекрасное, а напротив, вьюжистое и морозное утро Тамара решила – хватит! Долой инструкции и описания. Будем действовать способом, известным в народе как «метод научного тыка».

Позвав итера, девушка зажгла в тоннеле-хранилище все лампы, подошла к самому крайнему «Искандеру» и принялась подряд открывать лючки, заглушки и крышки на корпусе огромной машины.

– Чего стоишь? – крикнула она топчущемуся в сторонке Бойше. – Делай, как я! Ищем горловину топливного бака…

Всю свою жизнь Тамара где-то в глубине души считала армейскую технику, да и саму организацию под названием «армия», чем-то тяжелым, мабутным, неповоротливым и, чего греха таить, не очень умным. И вот теперь ей пришлось встать на место простых армейских офицеров и делать то, что делают они.

К полудню стало ясно – все же без схем и руководства по эксплуатации не обойтись. Бак, а точнее, баки, Тамара нашла, но теперь предстояло слить из топливной системы консервационную жидкость, продуть ее сжатым воздухом, для чего требовалось запустить компрессор, затем включить стационарный насос и закачать солярку из скрытого в скале хранилища…

– Мама, роди меня обратно! – простонала девушка и отважно подступилась к компрессору. Бойшу, вооружив парня гаечными ключами из ремкомплекта, она отправила под днище стоявшего на специальных чугунных колодках «Искандера» – отворачивать сливные пробки. Для человека, родившегося в глухом средневековье, итер оказался вполне толковым малым по технической части и довольно споро открутил все попавшие на глаза пробки, в том числе на мостах тягача.

Привлеченная звуком побежавшей на пол жидкости, Тамара с фонариком сунулась между колес:

– Ты чего тут? Эти-то зачем отвинтил?! Хотя все одно масло надо менять… Вылезай, Самоделкин. Я тут помпу для топлива нашла, будешь качать.

К вечеру, все перемазанные и пропахшие смазкой, они продули-таки топливную систему и заполнили баки.

– Завтра займемся электричеством, – устало сказала Тамара за ужином. – Аккумуляторы надо зарядить, а перед этим электролит развести.

Бойша, которого оживший под руками девушки компрессор поразил до глубины души, смотрел на Тамару как на богиню. Именовал он ее теперь не иначе как профом. Когда девушка со смехом укорила итера – мол, какой из меня проф, он серьезно ответил:

– Проф и есть. И знания, и руки умелые. Проф Тамара Поливансын, клянусь Великим Постулатом!

И, весело улыбаясь, итер начинал напевать, цокая языком:

 
Прикрытый лаврами разбой,
И сухопутный и морской
Не стоит славословья.
Готов я кровь отдать свою
В том жизнетворческом бою,
Что мы зовем любовью.
Я славлю мира торжество,
Довольство и достаток.
Создать приятней одного,
Чем истребить десяток![5]5
  Стихи Роберта Бернса, пер С. Маршака.


[Закрыть]
 

После первых побед снова начались дни мучений. Заправив аккумуляторы, Тамара сожгла два зарядных устройства, прежде чем разобралась с полярностью при подключении. Затем выяснилось, что у «Искандера» что-то с проводкой – видимо, окислились контакты. На прозвон цепей и устранение неполадок ушла целая неделя. Когда Тамара в очередной раз села в кресло водителя, повернула ключ зажигания и приборная панель ожила огнями подсветки, девушка готова была разрыдаться от счастья.

Следующий сюрприз преподнесли винтовые чугунные колодки-домкраты, держащие на себе «Искандер». За столетия смазка в них не просто загустела, а окаменела. Тамара и Бойша отмачивали резьбы смесью керосина с растворителем. В тоннеле стояла густая химическая вонь, вызывавшая головокружение. Вскоре она распространилась по всей базе. Мыря, едва почуяв это амбре, твердо заявил, что они с Атямом уходят жить на «Гиблеца».

– Травитесь тут, душитесь и моритесь. А мне невмочь. Лучше в коняге будем мерзнуть, чем так.

Незнати ушли. На базу они теперь являлись раз в день, от дальних ворот хором спрашивали – все ли в порядке? Бойша кричал в ответ – живем, мол, дело движется.

Как известно, терпение и труд все перетрут. Сдалась и затвердевшая смазка. За это время Тамара поменяла масло в цилиндрах амортизаторов, и настал день, когда «Искандер» протяжно вздохнул и опустился на все свои огромные восемь колес. Случилось это под вечер. Потные, грязные, но довольные, Тамара с Бойшей несколько раз обошли тягач. Девушка, как заправский шофер, попинала литые скаты, улыбнулась: