Текст книги "Тринадцать секунд короны"

Эпилог. Посвящается Наталье М.

– …Не повезем же мы его в Иркутск! – сказал Меркулов, с отвращением укладывая коробку с глобусом в багажник джипа.

– А что, тоже вариант! – откликнулся Семенов, подтаскивая к машине свой рюкзак. – Глобус, который съездил в Африку. Можно на нем написать. Будет стоять в обсерватории или в будущем планетарии. Чем плохо?

– Особенно если вы его стаскаете на Килиманджаро, – сказал Сергей Евчик. – Отличное было бы фото – вы на вершине с глобусом…

Меркулов высунулся из недр джипа. Он произнес эмоциональную речь, из которой следовало, что Семенов, конечно, может тащить глобус хоть на Джомолунгму, а он, Меркулов, с этого момента Больше Никогда к Глобусу НЕ Притронется!!!

Меркулов был убедителен – ему верилось. С первого раза.

– Возвращать его в Иркутск нельзя, – сказал я. – Мы же обещали, что оставим его в Африке. И иркутские СМИ об этом сообщили. Значит, оставим.

Я очень жалел, что не взял с собой глобус на наблюдательный пункт. На наблюдениях затмений всегда появляются местные жители. Мы вполне могли бы отдать глобус двум турканским мальчикам, которые пасли коз и пришли посмотреть, что мы делаем на горе. Фото «Турканский мальчик и русский глобус» могло бы получиться неплохим. Но коробка во время затмения оставалась в суперотеле Лодвара.

– Давайте подарим его официантке! – предложил не помню кто. Стройная красивая кенийка с великолепной фигурой, помнится, привлекла наше внимание, но сейчас ее не было, а уезжать следовало срочно – мы уже выбивались из графика. Кенийка осталась без глобуса.

Мы загрузились в джип и тронулись в долгий путь – сафари по дороге в Найроби.

…Еще одна попытка избавиться от глобуса пришла нам на ум в национальном парке Масая Мара. Когда мы прибыли сюда, я с удивлением обнаружил работников отеля (масаев, естественно), которые почему-то ходили с рогатками. Скоро выяснилось, зачем. К строениям отеля из леса периодически выскакивали обезьяны. Они бегали по лужайке, лазили по крыше, и нас предупредили, что надо закрывать окна и двери и не оставлять вещи без присмотра. Нам была рассказана душераздирающая история про европейскую бабушку, у которой мартышки утащили бумажник с паспортом, кредитными картами и долларами. История произвела сильное впечатление, и мы тщательно следили за дверьми и окнами.

Работники отеля продемонстрировали навыки стрельбы из рогаток по мартышкам. Я, помнится, сфотографировал мартышку с большими выразительными глазами, кормящую грудью маленького мартышонка. А Меркулов сделал лучший снимок сезона: апельсин лежит на подоконнике, а скорбная мартышка смотрит на него снаружи через стекло.

Через день обнаружилось, что по соседству с нами – водоем, в нем пребывает множество бегемотов (на одного из них Меркулов наткнулся ночью за зданием столовой – бегемот вышел из-за кустов).

Когда мы возвращались после фотосессии с бегемотами, стайка мартышек резвилась на лужайке. И тут Меркулова осенило.

– Мы же, кажется, еще не подарили никому наш глобус? – загадочно спросил он.

Идея был великолепной. Какие фото можно было бы получить! Мартышки на африканской полянке рассматривают русский глобус. Какие метафизические подписи могли бы появиться под снимками, отправленными если не на фотоконкурс, то хотя бы в социальные сети!..

Ничего не получилось. В мартышек прилетел заряд из рогатки (масаи отрабатывали свои должностные инструкции), и они (мартышки) умчались в лес. Выносить глобус на полянку и дожидаться, что за ним придут из леса (крокодилы? бегемоты? обезьяны? кашалоты?..), мы все-таки не стали.

Глобус продолжал путешествовать с нами.

В национальный парк Накуру (это было еще до Масая Мара) мы прибыли вечером. Быстро (как на экваторе, поскольку дело было на экваторе) стемнело. Некий местный служитель отеля взялся помочь мне тащить сумку в наши с Гавриловым апартаменты – большую брезентовую палатку с электричеством, полноценным санузлом и кроватями под марлевыми балдахинами.

Пока мы шли по каменной дорожке среди густых зарослей, вокруг зажигались (и гасли, как только мы проходили мимо) фонари. В зарослях кипела африканская жизнь, что-то там шевелилось, щелкало, булькало, дышало и чирикало.

Масая звали Джоэл.

– Как тебя зовут? – спросил он.

Я сказал, что меня зовут Сергей.

– О, Сергей Лавров! – воскликнул Джоэл. Я оценил политграмотность масая. Джоэл проводил меня к дверям жилища (дверь палатки застегивалась на молнию), поклонился и исчез в темноте.

– Вот кому мы подарим глобус! – решил я.

Утром Джоэл встретил меня у входа, объявил своим другом и повел туда, где следовало завтракать. Было еще темновато, кругом висел туман, в зарослях никто не дышал. Мокрые фонари с щелканьем по-прежнему загорались и потухали.

Джоэл начал общаться. Он студент, но подрабатывает в отеле. А где я живу в России? О-о, в Сибири… В Сибири холодно. Далеко от Москвы? О-о-о… Москва – это хорошо. В Москве – Путин. А Путин – это плохо.

– Почему плохо? – заинтересовавшись, спросил я.

– Путин – Медведев – Путин, – отозвался Джоэл, жестикулируя, вращая глазами и демонстрируя на пальцах циклический процесс взаимозамены наших правителей. Я ощутил чувство уязвленной национальной гордости.

– Кого выбрали, тот и президент! – сказал я. – И потом, а что Путин сделал Африке плохого? Сирии, например?

Джоэл стал восхищенно показывать большой палец и заявил, что Россия все сделал правильно – отстояла Сирию у американцев!

– Вот был бы в свое время Путин вместо Медведева – и в Ливии было бы по-другому! – заявил я. Мой новый друг начал с жаром с этим соглашаться. Мне это не понравилось. Он был непоследователен. Он явно пытался подстроиться под собеседника.

– Нужен баланс! – напоследок заявил масай. – Одна Америка – это плохо. Они сделали плохо в Египте и Ливии. Баланс Америки и России – это хорошо. В будущем Россия будет инвестировать в Кению!

Но это уже не спасло Джоэла. Он явно хотел понравиться, и оставалось у меня сильное ощущение неискренности. Не подарим тебе глобус – подумал я.

– Я хотел подарить глобус ему, – сообщил я своим товарищам. – Но он оказался политически неграмотным. Не подарим.

Джоэл улыбался издали. Дима Семенов вручил ему круглый блокнот Новосибирского планетария, и Джоэл удалился в заросли. Я думаю, он ожидал большего. Или он уже привык, что, если обругать Путина, русские туристы ему тут же что-нибудь подарят?

…Дни бежали быстро, мы приближались к Найроби, а глобус по-прежнему лежал у нас в багажнике. Ситуация становилась критической: мы вскоре должны были расстаться. Становилось очевидным, что Семенов с Меркуловым не возьмут с собой глобус в Танзанию на Килиманджаро – об этом даже речи быть не могло. А нам с Евчиком и Гавриловым везти глобус в поезде в Момбасу выглядело бы еще большим идиотизмом. Хотя, конечно, его можно было там помыть в Индийском океане…

Оставалось единственное решение.

…Нас встретил в Найроби великий и ужасный масай Лешан Лебаши, друг Сергея Ястржембского, хозяин джипа, организатор нашего сафари, устроитель нашего проживания в Лодваре и прочая и прочая. Вариантов не было: перед расставанием нам следовало вручить глобус именно ему!

Семенов притащил коробку, и в холле отеля возле reception произошла наконец торжественная передача пресловутого глобуса от российских астрономов масаю Лешану. Я произнес короткий спич, защелкали фотоаппараты, и глобус перешел в черные руки Лешана. Лешан официально улыбался, стараясь не смотреть на подарок. История глобуса была закончена.

Что с ним стало дальше – мы не знаем. Стоит ли он в офисе Лешана или его сразу вынесли в мусорный контейнер – мне трудно сказать. Надеюсь, глобус все-таки существует и странные русские надписи, возможно, привлекают внимание тех, кто иногда на него смотрит.

Мы не обманули иркутских журналистов – глобус остался-таки в Африке. А то, что «новый кенийский» масай Лешан уже давно не школьник – это, в сущности, не так уж важно….

Наташа М. – поздравляю Вас с днем рождения! Текст эпилога написан специально для Вас…

Иркутск, 2013—2014