Текст книги "Степлаг. Восстание, которого не было"

Глава 26. Восстание

Во многих источниках «восстание» в Степлаге описано в общем-то хронологически верно. Но это и не удивительно, поскольку эти явления с 1953 года были почти идентичны, как мы и указывали об этом в главе «Предтеча». Основная задача будущих «восставших» была одна – спровоцировать столкновение, а затем начать волынку (остановку работ) обвиняя администрацию лагеря во всех смертных грехах.

Почитайте того же Солженицына, и вы убедитесь, насколько смехотворны его аргументы в пользу зачатия «восстания». Нагромоздив в одну кучу всякой всячины о бедных заключенных, использовав как последний аргумент убитого охранниками неизвестно по какой причине «евангелиста» Сысоева за три месяца до майских событий.

Вы когда-нибудь слышали о такой секте – «евангелисты»? И мы – нет, но знаем, что в лагере были всякого рода представители религий, впрочем, как потом и будущих верующих различных сект в лице бывших заключенных Степлага, но никто из них, позже не признает Сысоева своим. Так, кто же такой был Сысоев?

Для того, чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к тому же Солженицыну. Вот что он пишет о другом таком верующим во время «восстания»: «Ходил по лагерю какой-то пророк, искренний или поддельный, ставил кресты на вагонках и предсказывал конец света».

Вот вам и ответ. Думаем, вам все стало понятно, что «евангелист» Сысоев был душевно не далеко от этого «пророка», поэтому и работал-то в одиночку на простенькой работе (по утверждению Солженицына, обмазывал сварочные электроды в будке близ предзонника. Прим. автора), где и силушки особой не надо, а главное и умишком владеть не полагается.

И у нас нет никаких причин считать, что несчастный Сысоев был застрелен по злому умыслу. Увы, официальных документов по его делу мы не обнаружили, но будем надеется на то что, когда они станут доступны, мы будем больше знать об этом происшествие.

Как например и о том, что же послужило поводом для стрельбы по заключенным в случае, когда лишь официально было ранено 16 человек, а по утверждению Солженицына еще два десятка человек получили легкие ранения (то есть потерпевших было едва ли не столько же, как и во время «восстания»! ). Что эта за маленькая «войнушка»? Беспричинная бойня?

Но Солженицын проговаривается, что легкораненые: «скрыли свои легкие ранения от регистрации и возможного наказания».

Что здесь, простите, непонятного? «Скрыли» – значит были причины скрывать. Кому хочется с «вольного» лагеря в штрафной барак или того хуже в тюрьму потому что кому-то захотелось проверить конвой на «вшивость».

Еще много чего нагородил Солженицын, но как ни крути, пришлось ему указать на основной союз вдохновителей «восстания», это – националисты и уголовники. Вот что он об этом пишет:

«События шли необратимо. Нельзя было политическим не предложить ворам войны или союза. Нельзя было ворам отказываться от союза. А установленному союзу нельзя было коснеть – он бы распался и открылась бы внутренняя война.

Надо было начинать, что-нибудь, но начинать! А так как начинателей, если они из Пятьдесят Восьмой, подвешивают потом в верёвочных петлях, а если они воры – только журят на политбеседах, то воры и предложили: мы -начнём, а вы – поддержите!».

Ну, не воры, а прямо-таки робингуды какие-то!

С чего бы это ворью с нацистами (как красиво обыгрывает Солженицын – это место называя их – политическими!) связываться, на какой почве? На почве социальной справедливости, свободы и братства? Вы представляете себе, как рыдали уголовники, когда узнали, что здесь в Степлаге, ни за что, ни про что убили евангелиста? Вот где истина? Это объединило их?

Разумеется, нет. Их объединило только одно – ненависть к советской власти.

Получив неожиданное подкрепление в виде уголовников, националисты, прослышав о том, что рано или поздно ретивых уголовничков распихают по штрафным баракам и тюрьмам, поспешили начать свое провокационное выступление. Они даже не изменили план «восстания» и проводили его по установленному еще в 1953 году! Благо руководство лагеря не сделало никаких выводов ни этих событий ни из других прошедших в других лагерях.

Мы не будем красочно расписывать как проходило «восстание» в Степлаге, поскольку вакансия на нобелевку за это уже занята и поэтому вновь обратимся к документам, которые позволят нам избежать кривотолков и обвинений в самодеятельности.

На наш выбор их было два. Они практически одинаковы.

Первый – «Постановление о возбуждение уголовного дела и принятие его к производству» от 17 мая 1954 г. (КГУ ГАГЖ Фонд №89 опись 3 дело №19 стр.1)

Второй – «Обвинительное заключение по следственному делу №84 по обвинению» от 31 августа 1954 г. (КГУ ГАГЖ Фонд №89 опись 3 дело №19 стр.115)

Мы выбрали второй вариант, как более уточненный, осмысленный и дополненный. Заверяем читателя, что расхождения основывались на проведенных следствием расследованиях, о чем свидетельствуют ссылки на эти дополнения.

Итак, «УСТАНОВЛЕНО

16 мая 1954 г. заключенные 3-го лагерного пункта, лагерного отделения №3 Степного лагеря МВД, группой свыше 30 человек, не повинуясь лагерной администрации и надзирательному составу преодолев забор, разделяющий 2-ой и 3-ий лагпункты вторглись на территорию 2-го лагпункта, где также не подчинились лагерной администрации и оказав ей физическое сопротивление прорвались через хозяйственный двор в женскую зону где учинили массовые беспорядки.

Принятыми мерами со стороны лагерной администрации прорвавшие заключенные были изъяты из женской зоны и возвращены обратно на 3-й лагпункт.

Вечером 16 мая сего года заключенные лагерного пункта №3 продолжая неповиновение лагерной администрации разрушили частично стену разделяющую 2 и 3 лагпункты и большой частью, свыше 200 человек ворвались на территорию 2-го лагпункта, а затем совместно с присоединившимися к ним заключенными 2-го лагпункта проникли на территорию хоздвора откуда пробив металлическими предметами большое отверстие в стене, разделяющий хоздвор с женским лагпунктом, вторглись на территорию женского лагпункта, где учинили массовые беспорядки: поломали дверные запоры штрафного изолятора, избили дежурного надзирателя Ф-ова, самочинно освободили из камер заключения 6 человек заключенных мужчин, водворенных туда 16 мая.

В тот же вечер 16 мая 3-го лагерного пункта, группой свыше 50 человек произвели налет на штрафной и следственный изолятор расположенный на территории этого лакпункта, где вытеснив в запретную зону надзирательский состав и обслугу, поломали все запоры дверей камер указанных изоляторов, освободили всех там содержащихся подследственных наказанных в административном порядке заключенных; учинили погром служебных кабинетов; уничтожили путем сожжения личные и тюремные дела подследственных заключенных и наказанных в административном порядке; различную документацию и журналы учета; порвали телефонную и сигнальную связь между изоляторами, уничтожили и похитили часть имущества и все деньги, принадлежавшие подследственным заключенным.

С целью наведения порядка среди заключенных в лаготделении, сбережения находящихся в складах имущества в 10-ом часу вечера 16 мая сего года в хоздвор были введены вооруженные стрелки военизированной охраны. Однако заключенные продолжали чинить беспорядки и оказывали физическое сопротивление, в связи с чем с хоздвора были выведены. 17 мая был издан приказ по Управлению лагеря о введение огневых линий между лагерными пунктами, о чем было объявлено всем заключенным, содержавшимся в 3-м лагерном отделении.

Несмотря на это заключенные в ночь с 17 на 18 мая 1954 г. не только не прекратили беспорядки и неповиновение, а наоборот с целью группировки оказания более стойкого сопротивления создали в хоздворе баррикады и под их сопротивление переходили группами через огневые линии из одного лагпункта в другой. Следствие чего военизированной охраной по ним был применен огонь, в результате чего было убито 13 заключенных и 5 заключенных от полученных ранений умерли в больнице.

В ответ на действия военизированной охраны заключенные из числа уголовного рецидива и активные националисты стали ловить находящихся на службе надзирателей, избивали их, а затем бросали на огневые линии для уничтожения.

Таким образом, лагерная администрация была вытеснены из жилой зоны лаготделения, под угрозой физической расправы и в дальнейшем под угрозой физической расправы не допускалась к исполнению своих обязанностей над руководством заключенных. Л.д. том №1, л.д. №26—27, 172, 174,252—257; том.2 л.д.1—21, 45—47,120—128, 156—157, 164, 247—248, 264—265, том 5 л.д. (1, 43, 45, 46, 60)».

(КГУ ГАГЖ Фонд №89 опись 3 дело №19 стр.115)

Есть еще один документ претендующий на первоисточник данных событий. Но в том, что он был составлен значительно позже событий свидетельствует нам то, что фамилии обвиняемых в конце этого машинописного документа вписывали уже ручкой и распределяли в их личные дела.

Вот перед вами один образец такого документа:

«Акт

1954 года мая месяца 17 пос. Кенгир

Мы ниже подписавшиеся начальник 3 лаг Степлага МВД подполклвник Ф-ов, начальник… ст. лейтенант Х-лов, начальник ППЧ капитан Х-ский, начальник КВЧ майор М-ов составили настоящий АКТ о том, что 16 мая 1954 года примерно в 7 часов вечера группа заключенных осужденных за бытовые преступления, прибывших 22 апреля 1954 года этапом из Новосибирска и содержавшихся на 3 лагпункте начала массовый переход стены между 2 и 3 лагпунктами. На запрещение со стороны офицеров заключенные ответили нецензурной бранью и со стены начали забрасывать офицерский состав саманом, булыжниками, железными и деревянными прутьями. На подошедшего близко к стене коменданта 3 лаготделения Г-ика был брошен больших размеров булыжник, который угодил ему в плечо. Оперуполномоченному 3 отделения лейтенанту Б-еву камень попал в спину. На капитана А. был сброшен целый град камней. Надзирателю М-ову был нанесен удар железным прутом по руке.

Для помощи офицерскому составу лагеря был введен усиленный взвод солдат без оружия, которые помогли усмирить заключенных и водворить обратно в 3 лагпункт.

Перебравшись обратно на 3 лагпункт эта группа заключенных начала призывать остальных заключенных помочь им выполнить задуманный план – переход в 2-ой лагпункт, а затем в женскую зону.

На уговоры офицерского состава заключённые ответили нецензурной бранью, стали угрожать и теснить к вахте.

По выходу офицерского состава из зоны, заключённые ударами бревна проломили стену и массой ринулись на 2-ой лагпункт, а затем в хоздвор и женский пункт через который стали переходить в женскую зону.

Для наведения порядка в хоздвор был введен взвод автоматчиков. Предупредительные выстрелы вверх остановили движение заключенных в женскую зону и хоздвор был очищен. В женской зоне в это время находилось более 350 заключенных которые бесчинствовали, выламывали двери жилых бараков, били окна, после чего соединились с заключенными женщинами.

17 мая 1954 года в 4.00 в женский лагерь вошел весь офицерский состав лагеря в целях вывода заключенных за зону. При подходе офицерского состава к баракам заключенные выскакивали с палками, железными прутьями, досками и набрасывались на офицерский состав в целях избиения. Был нанесен удар лейтенанту К-ину.

Проведение опознавательными мероприятиями установлено, что активным зачинщиком беспорядков являлся заключенный С-ук Е.С. (фамилия вписана ручкой. Прим. автора)

Начальник 3 лагпункта подполковник Ф-ов

На части… ст. лейтенант Х-лов

Нач. ЦПЧ капитан Х-кий

Начальник КПЧ майор М-ов»

(КГУ ГАКО Из личного дела, заключенного Степлага С-ка Е.С.)

Вот собственно говоря и все о «восстание» в Степлаге.

В дальнейшем, вплоть до самого последнего дня противостояния в течение 40 дней, никаких активных действий оказания физического давления со стороны администрации лагеря не велось, за исключением последних полтора часа, которых хватило военным для возвращения существования лагеря в нормальное русло.

И поэтому все дальнейшее «восстание» в физическом его смысле проявились лишь в том, что, почувствовав безнаказанность наиболее реакционная часть заключенных:

«… возобновили массовые беспорядки, переросшие затем в контрреволюционный саботаж, бандитские действия с грабежом и уничтожением государственного имущества и личного имущества заключенных».

(КГУ ГАГЖ Фонд №89 опись 3 дело №19 стр.115)

Разумеется, малочисленность жертв не удовлетворяло зачинщиков как не удовлетворяет и современных либерастов.

«Сорок дней пожар восстания пылал над Кенгиром!» – такими рода лозунгами они забрасывают современных школьников и молодежь, когда речь заходит об этих событиях. И складывается впечатление, что все эти сорок дней вооруженные до зубов нквдисты атаковали несчастных «политзаключенных» Степлага и оттого легко верится, что жертв было не только сотни, но и тысячи человек. А чего стесняться-то, когда сам великий их учитель довел общее число жертв ГУЛАГа до сотни миллионов человек.

Но надо отдать «восставшим» должное. Свою главную задачу они выполнили. И хотя сами волнения в лагере продлились всего лишь три дня, они сумели остановить работу лагеря на целых рекордных сорок дней, нанеся тем самым большой экономический ущерб стране.

Либерасты (поминая того же гуру) упорно твердят, что руководство Степлага струсило, побоялось стрелять и прочее. Но руководство Степлага люди служивые, и они получили сверху твердый приказ: «Не стрелять!». А другой возможности, чтобы вернуть людей к работе, оказывающих физическое сопротивление не было.

«Восстание» закончилось, и потекли дни саботажа.

Глава 27. Капитон Кузнецов – красный командир

«Восстание» захлебнулось не только поэтому

На третий его день, освобожденный заключенными из следственного изолятора в эти события вмешался самый заметный человек их и бессменный руководитель Капитон Иванович Кузнецов.

Вот одно из первых показаний о Кузнецове от некого К-кого, которые он дал администрации лагеря оказавшегося за пределами 3-его лагпункта после произошедшего там:

«Справка (копия)

(собственноручные показания К-ого Андрея Казимировича)

Из источников происшедших 17 мая 1954 года мне было известно, что заключенный Кузнецов Капитан Иванович, находящийся до этого в следственном изоляторе был выпущен из следственного изолятора 18 мая 1954 года появился в зоне 3-его лагпункта и столовой лагпункта часов в 11, 12 дня собрал к себе весь контингент 3-го лагпункта зачитывал составленные им требования для администрации Степлага, которые были единогласно одобрены после читки в 3-ем лагпункте. Перешёл в 2-лагпункт, затем в 1-й где перечитывал те же самые требования, что он там требовал мне не известно так как сам лично там не присутствовал, а вынужден был все время из-за появления Кузнецова прятаться от его глаз, так как проходил по его лагерному делу в качестве свидетеля, как на предварительном, так и на судебном следствии. Скрывался я в бане 3-его лагпункта.

19 мая, когда я узнал, что надо собираться на освобождение к 12-ти часам дня воспользовавшись, когда на 3-ем лагпункте почти никого не было, пробрался до вахты, где ожидал пока, не пропустили за зону. Во время ожидания возле вахты ко мне подошёл ко мне подошел кочегар бани А-кин, простился со мной в это время рассказал мне, что хоронили трех убитых в какой-то зоне (где это я не спрашивал) и Кузнецов на этих похоронах тоже держал речь, какую держал речь, не знаю, не спрашивал. И что там был священник, фамилии не знаю, тоже держал речь, высказывался, что казахская степь укрыта костями заключенных. В данное время Кузнецов возглавляет самого главного хозяина 3-его лагпункта, которому подчиняются все заключенные, выполняют его указания. Кто явился всему случившемуся зачинщиком мне не известно, что происходило вчера и сегодня не знаю. Видел, что женщины появлялись в 3-ем лагпункте и свободно ходили по всему 3-му лагпункту. По приказу Кузнецова разрешается свободное хождение до 9-ти часов 30 минут. В ночь с 18 на 19 сидя всю ночь у окна бани видел, что Кузнецов ходил, где стояла большая группа, приказывал расходиться по баракам.

Больше мне ничего не известно. Не старался не о чем узнать, стараясь спасти свою жизнь от рук подлецов, которые по зову Кузнецова могли лишить меня жизни.

Еще добавляю, говорят, что говорил какой-то заключенный, со 2-ого лагпункта, фамилии не знаю, что над убитыми с речью выступал бухгалтер 2-ого лагпункта Д-нко. Что он там произносил в своей речи он мне не сказал.

Вот и все что мне стало известно за эти два дня.

19 мая 1954 года. К-кий».

(КГУ ГАКО Из личного дела, заключенного Степлага С-ка Е.)

Что мы знаем о Кузнецове?

Красный командир, лейтенант, помощник начальника штаба 756 стрелкового полка 150 стрелковой дивизии пропал без вести 25.05.1942 года (Сайт «Память народа» Из приказа главного управления формирования и комплектования войск Красной Армии №0665 от 20 августа 1942 г. г. Москва) и как выяснилось попал в плен и находился в немецком лагере под номером 5279.

(Там же. Из немецкой учетной карточки 645 военнопленного).

После освобождения вернулся к мирной жизни, работал агрономом, но в 1948 году был оклеветан и осужден как пособник фашистов.

В лагере проявил себя как стойкий и мужественный человек, пользовался всеобщим авторитетом и уважением среди заключенных.

По некоторым данным его дело готовилось к пересмотру на уровне суда, решением которого он мог быть амнистирован и реабилитирован, но майские события перечеркнули эти надежды.

В архивах мы обнаружили два коротких рукописных документа первых допросов после подавления мятежа К. И. Кузнецова.

Документ №1

«Обвиняемый Кузнецов Капитон Иванович 1913 г.р. образование высшее, ст. 58 «1-б» 25 лет, находящийся под следствием по ст. 58 -10 ч. I УК РСФСР.

Обвиняется в пр. пр. ст. ст. 59—2 ч. I п «а» 59—3, 58—14 УК РСФСР и ст. 2 Указа от 4.VI. -47 г. «За хищение гос. имущества» и ч. II ст. II Указа от 4.VI. – 47 г. «Об усиление охраны личной собственности граждан»

(КГУ ГАГЖ Фонд 89 опись 3 дело 19 стр. 186)

Документ №2

«Показание обв. Кузнецова от 13. VII – 54 г.

В предъявленном мне обвинении ни в чем не признаю

«18 мая с.г. я принял меры к успокоению заключенных и к наведению порядка в жилой зоне (показания от 8. VII. – 54 г. составил текст ультимативного требования к лагадминистрации) враждебно настроенным к сов. вл. я не был и на активных участников непорядков я не опирался и массу заключенных к организованному сопротивлению не призывал»

(КГУ ГАГЖ Фонд 89 опись 3 дело 19 стр. 185)

Документы короткие и оба незаконченные очевидно потому, что стороны пришли к заключению об отсутствие нужды в этих допросах, т.к. еще днем раньше в Постановление о приобщение материалов к следственному делу, начальником следственного отделения было указано:

«Заключенным Кузнецовым после ликвидации беспорядков в зоне 3 лаготделения 28—29 июня 1954 года собственноручно составлен документ «Сообщение» на имя Зам. Министра Внутренних дел ЕГОРОВА и Комиссии МВД СССР и Прокуратуры ВАВИЛОВА, ДОЛГИХ, БОЧКОВА, состоящий из сорока трех листов, написанных на одной стороне. В упомянутом «Сообщение» КУЗНЕЦОВ описывает события в зоне 3 лаготделения с 16 мая по 26 июня и излагает преступные действия в период массовых беспорядков в отношении привлеченных по настоящему делу в качестве обвиняемых…

ПОСТАНОВИЛ

Составленный 27—29. VI – 54 года собственноручно КУЗНЕЦОВЫМ документ под наименованием «Сообщение» …приобщить к материалам уголовного дела №84 в качестве письменного доказательства».

(КГУ ГАГЖ Фонд 89 опись 3 дело 19 стр. 80)

Данное сообщение в доступных нам архивах мы не обнаружили, но оно опубликовано и почти идентично обвинительному заключению по выше указанному делу.

(«Сообщение председателя лагерной комиссии заключенного К. И. Кузнецова» Из книги: «ГУЛАГ (Главное управление лагерей) 1917—1960» Далее будет ссылка как – «Сообщение» Кузнецова. Прим. автора)

И если уж нам позволено выразить свое мнение, то считаем, что именно по этим показаниям мы должны изучать историю событий в Степлаге, а не по бредовым воспоминаниям из третьих уст, услышанных «от кого-то» или вовсе надуманных, а то и выдуманных.

В искренность и правдивость показаний Кузнецова не приходится сомневаться, не случайно они почти практически полностью вошли в столь же обширное обвинительное заключение обвиняемых, содержащее также в себе также 40 страниц (машинописных – Прим. автора), которые кстати никаких дивидендов самому Кузнецову не принесли.

Нам гораздо интереснее было бы найти и узнать о документах, о которых упоминает во время допросов Кузнецов ходатайствуя о приобщении их в его уголовное дело: первое – письмо от 4 или 5 мая 1954 г. прокурору Степлага Н-му; второе – копию характеристики из уголовного дела №77 которое находилось в это время в областном суде (насколько мы понимаем по этому делу Кузнецова должны были реабилитировать); третье – письма, письменные заявления на имя прокурора лагеря и начальника следственного отделения в частности от 6 и 12 июля 1954 г.; в чем ему было отказано.

(КГУ ГАГЖ Фонд 89 опись 3 дело 19 стр. 93)

Власть не простила Кузнецову, что она не сумела мирно сделать за 40 дней того, что смог сделать этот простой русский офицер, подчинив себе всю эту националистическую мразь и отъявленных бандитов, сдерживая их кровожадные планы.

И, наверное, не было для него большего унижения, когда его стали обвинять в том же, в чем обвиняли и остальных руководителей мятежа.

И тогда, он потребовал вернуть его показания, но ему хладнокровно отказали.

(КГУ ГАГЖ Фонд 89 опись 3 дело 19 стр.99)

Кузнецова К. И. был осужден, а затем полностью реабилитирован, и освобожден только в 1960 году. Но его реабилитировали, не амнистировали, как некоторых его «подельников».

Великий баснописец ГУЛАГа Солженицын, очень редко признававший авторитеты, разве что таких же т….. как он сам, разумеется не стал возвеличивать личность Кузнецова, не без основания полагая, что тому было явно не пути с теми, кого он признавал «своими». И чтобы, хоть как-то приблизить его к этим «своим», небрежно написал, что: «Макеев утверждает, что в дни восстания была у Кузнецова и временная жена – тоже бендеровка».

Ну как не замарать!? А вдруг «будущие историки», как вздыхает Солженицын, признают Кузнецова более порядочным человеком чем он сам.

Ведь охраняли Кузнецова два вооруженных украинца!

Ну, и конечно власти ненавидели Кузнецова, больше остальных руководителей мятежа. И едва начался заключительный штурм взбунтовавшего лагеря, как генералы, по вещанию Солженицына, взобрались на вышки и оттуда кричали солдатам: ««Берите такой-то барак!.. Кузнецов находится там-то!..».

И еще много чего расписал Саша Солженицын за Кузнецова вкладывая в его речи непотребные слова за Советскую власть речи. Но ведь, чего терять? Он там не был, мог любому сказать, что это не он, а ему так рассказали.

Мало ли кому что рассказывают?

Последний человек, который мне рассказывал о Кузнецове (ему разумеется, тоже это кто-то рассказал), утверждал, что после того как власти предупредили заключенных о предстоящим штурме лагеря, заключенные замуровали в стену Кузнецова, чтобы тот не пострадал. От кого? От власти или от тех же нацистов? Судите сами, не дожидайтесь историков.

Личное дело Кузнецова Капитона Ивановича до сих пор не рассекречено и как только это произойдет мы разумеется перепишем эту главу и надеемся в ней будет больше подробностей об этом несомненно интересном человеке.