Текст книги "Твой навсегда"

– Нет, – сказала она. – Не представляю. Саймон не сделает этого, потому что он действительно хочет Эллен. И потом, я никогда не принадлежала тебе.

– Разве? – Брэд сделал шаг к ней. Жаркий блеск гнева в его глазах высек в ней искру страха, смешанного с восхитительным смятением от эротических воспоминаний. Брэд всегда был сексуально активен, когда ярился. Вероятно, потому, что он редко выражал свой гнев другим способом.

– Мы с Саймоном никогда не были любовниками, – сказала Кора. – Никогда. Я уже говорила тебе раньше – Саймон просто мой друг.

– Забавно. Точные слова Эллен. Ее друг! – Брэд подошел ближе. – Просто друг, – повторил он. – Что значит «друг» в наши дни? Что влечет за собой дружба? Хочешь быть моим другом сегодня ночью, Кор? Я действительно… действительно… питаю к тебе дружеские чувства.

– Нет, не хочу. Я скажу тебе, что влечет за собой дружба. Уважение, доброту, доверие, заботу. Вещи, в которых ты ни черта не смыслишь, Брэд Митчелл. Я не хочу быть твоей подругой, потому что ты не сможешь стать мне другом. И я думаю, тебе лучше уйти. Прямо сейчас.

Брэд ничего не ответил. В его глазах светилась такая злоба, какой она никогда раньше не видела. К тому же на улице было совершенно темно и безлюдно. Возможно, в конце концов, придется взяться за свою бейсбольную биту.

– Ну? – Кора указала на дверь. – Выходи, Брэд. Спасибо за бдительность и оперативную информацию. Это я насчет Эллен и Саймона. Но так как он ни сейчас, ни когда-либо раньше не был моим любовником, мне это неинтересно. Мне нет дела, с кем он спит. Я только надеюсь, что он счастлив. А ты, видно, хочешь, чтобы тебя держали за ручку, потому что тебя бросила Эллен. Ха! Поищи кого-нибудь еще! Только не меня, бэби!

– Я хочу, чтобы ты меня держала, но не за ручку, – сказал Брэд.

Его наглость, как всегда, имела ошеломляющую силу.

– Ты, самоуверенный свинтус, – прошептала Кора. – Как ты смеешь склонять меня к сексу после того, что ты сделал?

– Почему нет? Тебя еще кто-то склоняет? Нельзя ли мне встать в очередь? – Брэд достал из кармана кольцо и подбросил вверх. Мигнув бриллиантом, оно закружилось в воздухе. Брэд поймал его и запихнул обратно в карман. – Я больше не помолвлен, Кора. Я свободен и могу водить дружбу с кем хочу.

– Ты! Ты хочешь! – Адский взрыв смеха до боли потряс ее грудь. – Как же! Потому что ты пуп земли! А что, если я не хочу? Тебе когда-нибудь приходило в голову, что я…

– Я точно знаю, что ты хочешь.

Кора собрала всю энергию из самых дальних своих закромов, чтобы приказать ему выметаться, как он того заслуживал. Но импульс иссяк, едва родившись. Ее запала не хватило даже на еле слышный звук.

Брэд знал, что она хочет. Это правда. Он будто специально был создан, чтобы ее возбуждать. Прежде всего, он был крепко сложен, точно бизон, что было его приятным достоинством, но ни в коей мере не главным. Коре нравилась и та необузданность, что постоянно тлела в нем. В сексе он не знал удержу и был неутомим.

И все это доблести скрывались за самым благопристойным обликом. Представитель благородного общества. Член футбольной команды и дискуссионного клуба. Приятный и красивый выпускник, произносящий прощальную речь. Готовый кандидат для юридического факультета. Ну прямо мистер Совершенство, черт бы его побрал! Коре импонировало быть единственной, кто знает его секрет – что в постели это дикий, ненасытный вепрь.

Позже у нее тоже были любовники. Даже более утонченные и техничные. Но в той первозданной мужской силе и выносливости Брэду Митчеллу не было равных. Она спотыкаясь выходила из комнаты и едва передвигала ноги после ночи, проведенной с ним в отеле.

Брэд увидел вспышку озарения, вызванного воспоминаниями, а также голод во взгляде. Чувствуя себя триумфатором, он наклонился к ней ближе и сказал:

– Давай поедем в мотель на Рут-Сикс. Отпразднуем кончину моей помолвки, Кор.

Она оттянулась назад и со всей силой железных мышц, накачанных тренировкой и тем бельем, которое она ежедневно развешивала, ударила его по лицу. По его красивому лицу, с самодовольной ухмылкой. Эта злосчастная пощечина была чертовски жестока и тяжела.

– Убирайся, Брэд!

Он приложил руку к щеке и в упор смотрел на Кору, весь пылая и тяжело дыша.

Проклятие! Пощечина только возбудила этого испорченного ублюдка.

– Значит, ты хочешь этого вот так? – спросил Брэд. – Прекрасно. Более чем прекрасно. Меня это вполне устраивает и как раз соответствует моему настроению.

– Нет, Брэд! – Кора приблизила к нему свое лицо. – Видит Бог, твои комплексы делают тебя глупым. Еще раз – нет! Дебаты закончены. Поставим на этом большую, жирную точку. И если когда-нибудь ты захочешь снова наслаждаться моей компанией, тебе придется на коленях просить у меня милости. Ты должен будешь носить мне охапки цветов и целовать мои ноги, вымаливая прощение за то, что ты был таким подлым. Имей это в виду и помни каждое мое слово.

– О, это ужасная нелепость, – сказал Брэд. – Целовать твои ноги? Да? Стоять на коленях перед Корой Маккомбер – Роскошные Губы, бесспорной королевой минета? Это оригинальная мысль! Черт побери, что ты о себе воображаешь? Кто ты есть, Кора?

Кора двинулась на него так угрожающе, что он сделал шаг назад.

– Я знаю, кто я! Я – Кора Джин Маккомбер, владелица прачечной, богиня своего дела. Я делаю грязные вещи чистыми. Мой бизнес успешно развивается. Но я не думаю, что мне удастся многого добиться с тобой. Профессиональные секреты могут возыметь действие лишь в определенной степени.

Брэд драматически закатил глаза.

– Это не биржа труда. Я не требую у тебя резюме…

– Я точно знаю, кто я! – не слушая его, кричала Кора. – Я выращиваю великолепные томаты и прекрасные подсолнухи. Я готовлю фантастические блинчики с мясом. Я падшая католичка, но по-прежнему молюсь Деве Марии, потому что я думаю, она все рассудит правильно. Я занимаюсь на курсах спасателей. Я умею делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Я знаю о себе все, я люблю и уважаю себя!

– Хватит читать мне проповеди, – проворчал Брэд.

– Я буду читать, если захочу! Это моя территория! Ты не имел никакого права приходить сюда! Ты понимаешь это? Черт возьми, кто ты такой, Брэд, чтобы оскорблять меня? Ты хоть когда-нибудь задавал себе этот вопрос?

Он не ответил. Адамово яблоко снова запрыгало у него на шее. На его холодном лице не было никакого выражения. Но Кора достаточно хорошо знала Брэда Митчелла, чтобы все прочитать в его глазах. Его бешеное отчаяние, скрытое за шестифутовой стеной льда.

Но нет, она больше не позволит себе попасться в ловушку. Никакого снисхождения. Никакой жалости к нему. Он этого не заслуживает.

– Ты ведь себя никогда ни о чем не спрашивал, не так ли? – поддразнивала его Кора. – Ты только глотал то, что тебе говорили папа с мамой. Ты – просто мистер Совершенная оболочка, но внутри ее никто не живет. – Она постучала его по груди, как стучат в дверь. – Эй! Есть здесь кто-нибудь? Нет! Мне не с кем разговаривать!

Дергающаяся мышца на челюсти Брэда была единственным признаком эмоций, которых он не мог скрыть. Кора наклонилась вперед и двинулась для нанесения удара.

– Какой позор… – пробормотала она. – А ведь по анкетным данным кажется таким хорошим! – Кора зацокала языком. – Эллен вовремя тебя разгадала. Ей повезло.

Она вдруг почувствовала на мгновение, что зашла слишком далеко и вполне могла получить воздаяние за свой безалаберно длинный язык. Брэд оттолкнул ее назад и, прижав к сушильному агрегату, впился ей в губы. Это был жесткий, карательный и вместе с тем чувственный поцелуй. Вторжение языка с привнесенным запахом виски породило в ней взрыв гнева и похоти. Секс всегда был для них дуэлью, тяжелой борьбой за господство, и поединок оставлял обоих истощенными.

Рука Брэда скользнула поверх ее живота и велосипедных шорт. Пальцы отыскали между ее ног маленькую почку, надавливая на нее через эластичную ткань. Затем он отступил назад и резко убрал руку. Кора оказалась недостаточно быстрой, чтобы отпрянуть одновременно с ним и отплатить ему по заслугам, раньше чем он увидит, что написано у нее на лице. Как легко он мог ее унизить! Глаза ее были переполнены слезами. Губы дрожали, как у девочки-подростка.

Брэд скривил рот в жестокой удовлетворенной улыбке. О, эти бычьи глаза! Доволен, что добился своего. Схватив ее руку, он прижал ее к своему выпирающему бугру под брюками.

– Одну вещь о себе я знаю четко, – сказал Брэд. – Я хочу трахать тебя. Часами. Именно так, как тебе это нравится. – Он вытащил из кармана свою визитку и заткнул Коре за лифчик, в ее ложбинку. – Позвони мне, когда переменишь мнение. Мы кое-что устроим.

«Когда в аду наступит ледниковый период!» «Когда у свиней вырастут крылья!» «Сунь себе в задницу свое предложение!» Все эти фразы были готовы сорваться с ее языка одновременно. Но время для ответного удара было упущено. Кора закрыла лицо руками. От унижения у нее пропал дар речи.

Брэд резко повернул ручку двери.

– Я буду думать о твоем прекрасном теле, – сказал он, оставляя дверь открытой. – Сегодня ночью, пока буду дрочить сам себя. Приятных сновидений, Кор.

ГЛАВА 10

Эллен схватила Саймона за руку и потянула в комнату, пока он не передумал. Что ж, если это все, что можно с него взять, она возьмет эту малость. Даже если ей придется сетовать, плакать и раскаиваться в своем безумии до конца жизни. Она закрыла за ним дверь и сказала:

– Я хочу тебя.

Голод в его глазах воззвал к ее первородному инстинкту, вызвав трепетное волнение в теле.

– Ты меня знаешь, – сказал Саймон. Я не стану говорить тебе приятных лживых слов.

– Почему ты должен их говорить? И ты прав, я действительно тебя знаю. – Эллен приложила кончики пальцев к его горячей щеке. – Я так хорошо тебя знаю, Саймон.

Он отстранился.

– Не надо. Я пришел сюда убедиться, что с тобой все в порядке, а не соблазнять тебя. Я пытаюсь делать правильные вещи, а если ты…

– Это правильная вещь, Саймон, – сказала Эллен.

Он вплел пальцы в ее волосы и откинул назад ее голову.

– Ты собиралась замуж. Но тут появляюсь я – и пошло-поехало.

– Ты ничего не понимаешь. Ты сказал, что Брэд – ошибка, и в этом ты прав, Саймон. – Эллен погладила его лицо. – Рано или поздно это кончилось бы тем же. Лучше раньше, чем позже. Ты ничего не сделал, кроме того, что напомнил мне, как это хорошо – чувствовать, когда ты кого-то действительно хочешь. Это болезненная и мучительная вещь, но хорошая.

Саймон схватил ее за запястье и оттянул ее руку от своего лица.

– Возможно, до этого напоминания ты была в лучшем положении.

Эллен покачала головой:

– Я забыла, что значит испытывать реальные чувства. Но теперь я не смогу это забыть. Назад возврата нет.

Глаза Саймона были полны сомнения.

– Эл, я не могу давать каких-либо обещаний.

Она приложила палец к его губам.

– Я знаю, что ты не можешь, – мягко сказала она. – Мне не нужны обещания. Не беспокойся, все нормально. Правда. У меня с этим все в порядке.

– Никаких слов любви не будет, – сказал Саймон. – Просто секс. И только.

Эллен убрала волосы с его лба.

– Мне не нужно, чтобы ты говорил мне слова любви. Я тебя так хорошо знаю, Саймон. Я знаю о тебе все, что мне нужно. Ты можешь вообще ничего не говорить.

– О Боже… – Он закрыл глаза и покачал головой. – И какого черта я приехал сюда! Я не собирался разрушать твою жизнь.

Эллен хотела засмеяться, но у него было такое мрачное лицо, что смех выглядел бы странно.

– Если уж разрушать мою жизнь, то по крайней мере нужно делать это надлежащим образом. А пока я получила одни разочарования и ничего из привилегий.

– Каких привилегий? – Саймон нахмурился.

Эллен потянула его в глубь комнаты.

– Я шучу, Саймон, – сказала она серьезно. – Я пытаюсь заставить тебя расслабиться. Может быть, даже улыбнуться.

– Забудь об этом, – резко сказал он. Я не вижу смысла в шутках сегодня вечером.

Ее руки обвились вокруг него, и она поцеловала его в ямку возле шеи.

– Какая женщина не захотела бы, чтобы ее жизнь разрушил мужчина, подобный тебе.

– Подобный мне? – Саймон хмуро посмотрел на нее. – А какой я мужчина?

Эллен старалась не улыбаться, но ей не удавалось.

– Неприрученный.

Он казался оскорбленным.

– Что? Значит, меня нужно учить? Господь с тобой, Эл! Неужели все так плохо? Разве я такой невежественный?

Нервическое хихиканье, рвущееся из горла, точно булькающие пузыри, могло в любой момент ее предать, обернувшись слезами. Ей удалось их побороть.

– Не надо быть таким обидчивым, Саймон. Я сказала, что ты неприрученный. Неприрученный и неприученный – это разные вещи.

Я не вижу разницы, – проворчал он. Эллен взяла его руку и потерла о свое лицо.

– Между этими понятиями такая же разница, как между щенком и лесным волком, – сказала она с притворной строгостью. – Ты приехал на мотоцикле, в своей кожаной амуниции, с развевающимися волосами, такой яркий, энергичный и сексуальный. Ты каждый раз сводишь меня с ума, когда кладешь на меня руку.

Он все еще выглядел настороженным.

– Значит, я волк – так надо это понимать? И каждая женщина должна испробовать дикого волка, прежде чем она остановится на своем будущем суженом?

– О, успокойся, – сказала Эллен. – Ты встречаешь в штыки все, что бы я ни сказала. Никакая посконность здесь ни при чем. Я хочу тебя, потому что ты Саймон Патрик Райли. Все. Точка.

Саймон поймал ее в объятия, когда она отодвинулась.

– Я просто боюсь, Эл. И поэтому делаюсь невменяемым.

Она закрыла глаза и заставила себя говорить.

– Ты не должен бояться, Саймон. Ты это знаешь. Если только ты не хочешь… если это так тебя расстраивает…

– Нет! Черт побери, нет!

Ожесточенность в его голосе заставила Эллен вздрогнуть, но он прижимал ее так плотно к себе, что у нее не было возможности отодвинуться или даже взглянуть на его лицо.

– Я хочу, – сказал он прерывающимся голосом. – Хочу так ужасно, что готов умереть за это. Даже не думай, что я не хочу. Просто… просто никогда так не думай.

– Хорошо, Саймон. Я не буду. – Эллен ткнулась носом ему в шею. – Ну, так в чем проблема? Ты хочешь – я хочу. Никакой лжи. Никаких обещаний. Никаких иллюзий.

Его темные сумрачные глаза были полны страдания, но он не сопротивлялся, когда Эллен приблизила его лицо к себе. У нее кружилась голова. Если бы не крепкие руки Саймона, ее тело, наверное, выпало бы из его объятий. Он пробежал пальцами по ее спине, ища застежку на платье.

– Ее нет, – сказала Эллен.

– Да? – Саймон поцеловал ее в шею, в плечо. Сладостное ощущение разлилось по всей поверхности спины.

– Никакой молнии нет, – пояснила Эллен. – Платье растягивается. Просто стяни его с меня, Саймон.

Он осторожно взялся за лямки на плечах и спихнул их вниз. Платье задержалось на ее лифчике, на котором не было бретелек. Саймон отступил назад.

– Теперь сама, – сказал он. – Я хочу смотреть, как ты это делаешь.

Эллен инстинктивно прижала руки к груди, чтобы не дать упасть своему бюстгальтеру. Она-то думала, что отдает себя в добровольное рабство, как шестнадцать лет назад, и что Саймон все сделает за нее, как это было тогда. Глаза его блеснули вызовом. Да, он хотел ее, но не хотел, чтобы это досталось так легко.

– Я не буду таким грубым, как прошлый раз, в доме Гаса, – сказал он тихо.

– Ты не был грубым, – сказала Эллен. У нее забегали мелкие иголочки по коже, когда она вспомнила о вчерашнем экстазе, в который Саймон вовлек их обоих. – Я знала, на что иду. Может, я была в смятении, но я понимала, что я делаю. Я не глупая.

– Я знаю, что ты не глупая. И я тоже понимал, что я делаю. Но сегодня вечером я не стану тебя обманывать. Сегодня мы будем отдавать себе полный отчет, где мы и что делаем. Никакого вранья.

Эллен скрестила на груди руки дрожа.

– Саймон, я…

– Сделай мне поблажку, дорогая. – Голос его был низкий, мягкий, искушающий. – Разденься для меня. Предложи мне себя – и обещаю, я возьму тебя.

Ну что ж. Сама напросилась. Стало быть, ей нужно набраться мужества и пройти через это, как бы она ни стеснялась.

Эллен старалась выглядеть чувственной и соблазнительной. Но она была слишком застенчива и прекрасно это сознавала. У нее покраснели щеки, руки ее дрожали. Она слышала свое тяжелое дыхание в тихой комнате, стягивая через бедра платье, которое легло на пол вокруг ее ног. Она осталась в одном лифчике, трусах и высоких, до бедер нейлоновых чулках, уронив перед собой волосы, чтобы скрыть краску.

– Не прячься за своими волосами, Эл.

Она тряхнула головой и откинула волосы на плечи, одновременно гордая и смущенная.

Саймон не сводил с нее глаз, очарованный.

– Сними все остальное.

Эллен расстегнула бюстгальтер, позволив ему упасть на пол. Потом сняла трусы – и они упали тоже. Тогда она наклонилась и медленно стянула чулки. Она подняла глаза и увидела в косоугольном зеркале свое отражение. Лицо ее пылало, глаза расширились от возбуждения.

Теперь она поняла, почему Саймон требовал от нее этот стриптиз. Он хотел достигнуть ее секретных глубин, когда она сама откроется ему. Это был ритуал обольщения, он обезоружил ее, возбудив изнутри.

– Повернись кругом, – мягким грудным голосом сказал Саймон.

Она затрепетала и повернулась, молча поднимая руки, приглашая его подойти ближе.

Наконец он приблизился и кончиками пальцев нежно коснулся ее, будто хрупкой хрустальной вазы. Она чувствовала на груди его горячее дыхание. Его мозолистые ладони деликатно поглаживали ее кожу, вызывая дрожь в теле, исторгая стон из груди. Его рука обхватила ее за грудь, затем осторожно провела вниз по животу и остановилась между ног. Эллен, тяжело дыша, вцепилась Саймону в плечи.

– Расставь ноги шире, малыш, – прошептал он. Она сделала, как ей сказали.

Саймон ласкал ее с невероятной нежностью, дразня кончиками пальцев чувствительную ложбинку по всей длине.

– Как ты хочешь, чтобы я делал дальше, Эл? – спросил он.

– Что?! – Ее пальцы еще крепче впились в сильные мышцы его плеч. – Я… я не знаю. Что бы ты ни сделал, это будет прекрасно. Все, что ты когда-либо делал, было прекрасно. Ты никогда не делал неверных движений.

– Значит, никаких заказов не будет, – вкрадчивым голосом пошутил Саймон.

– Пытаешься меня смущать, да? – накинулась на него Эллен. – Может, для начала скажешь, что у нас в меню, прежде чем я сделаю заказ.

Его зубы тотчас сверкнули в чуткой, понимающей улыбке.

– Тебе нравилось, как я вчера ласкал твою грудь, Эл? – Он наклонился и обвел языком ее сосок, легонько потягивая его зубами. – Тебе нравилось то, что я делал с тобой на мотоцикле?

– И то и другое, – нетвердо проговорила Эллен. – Мне это нравится. Но я хочу больше. Я хочу все.

Саймон обхватил ее бедра и опустился на колени, прокладывая поцелуями путь по ее животу вниз, к соблазнительной поросли, зарываясь лицом в темно-русые завитки. Его жаркое дыхание щекотало ей кожу между ног.

У нее начали дрожать и подкашиваться колени.

– Саймон!

– Что-то не так? – Он легонько потерся лицом о ее кожу, пробираясь рукой между ее трясущимися бедрами. Один палец осторожно попробовал сокрытую там мягкую плоть. Эллен ошеломленно посмотрела вниз, когда его палец проник глубже, раскрывая ее шелковистые влажные складки, отыскивая в них источник ее возбуждения.

– Все так, – дрожащим голосом выговорила она. – Просто я… просто я таю.

– Сейчас я расскажу тебе, что я хочу, – сказал Саймон. – Раздвинуть твои ноги пошире и приложиться ртом. – Он понудил ее расставить ноги, придвинув лицо к ее женскому холмику. Когда он осторожно скользнул языком внутрь, ее тело свела судорога удовольствия. – Я хочу слизывать твою влагу, – сказал он, – пока ты совсем растаешь и превратишься в озеро горячего, вкусного девственного сока. Я хочу нырнуть и купаться в нем всю эту долгую ночь – мое лицо у тебя между ног, мой язык внутри тебя.

Эллен сжала меж бедер его голову, содрогаясь.

– Остановись, – задыхаясь, сказала она.

Саймон поднял на нее глаза.

– На попятный? Испугалась?

Она неистово затрясла головой.

– Это хорошо, – сказал Саймон, – так как останавливаться уже слишком поздно.

Для устойчивости она оперлась на его широкие плечи.

– Я могу не справиться, – призналась она. – Боюсь, что я не выдержу, если ты будешь это делать.

Саймон встал с колен и повел ее к дивану. Он покосился, заметив ее неуверенность.

– Только не говори мне, что этот проклятый диван старинная фамильная ценность и привезен из Шотландии твоей прабабушкой.

– Гм… это действительно так, – призналась Эллен.

– О черт! – Саймон поднял голову на портрет над диваном. – Не подсказывай, Эл, – сказал он, глядя на чопорную белокурую леди в черном платье с высоким воротничком. – Позволь мне догадаться. Это, должно быть, сама прабабушка. Верно?

– Гм… да, – сказала Эллен. – Почему ты спрашиваешь, Саймон?

Он послал портрету насмешливый воздушный поцелуй и сказал:

– Можете смотреть на нас свысока сколько вам хочется, но этой ночью она моя. Принеси нам полотенце, малыш.

Эллен бросила на него смущенный взгляд.

– Полотенце?

– На диван, – терпеливо пояснил Саймон. – Я хочу трогать тебя губами прямо здесь, на этом чудесном диване твоей святой прабабушки. Ты станешь мокрой, Эл. Нужно подстелить полотенце, чтобы не попортить обивку.

Она сбегала в ванную комнату и вернулась с пышным банным полотенцем, прижимая его к своему раскрасневшемуся лицу.

Саймон выхватил у нее полотенце и взмахнул им над выцветшей от времени тканью обивки.

– Ну, вот теперь все под контролем. – Он мягко прижал Эллен к дивану, когда она села на край, и опустился перед ней на колени.

– Почему бы тебе тоже не снять свою одежду? – сказала она.

Он стащил с себя тенниску и отшвырнул ее прочь.

– Так лучше?

Эллен издала непроизвольный звук, восхищаясь шириной плеч и груди, силой и грацией рук – всем этим конгломератом великолепных мышц, двигающихся под блестящей золотисто-коричневой кожей. Поразительно. И чтобы никому не нужно было смотреть на такое добро? Не может быть! Это невероятно!

Она с жадностью пробежала руками по его плечам, готовая исследовать все до мелочей. Но Саймон был сосредоточен на своих собственных планах. Он подался вперед, целуя ей бедра. Эллен потянула за эластичный шнурок, державший сзади его волосы. Она распределила их по его мускулистой спине и ласково погладила.

Саймон посмотрел через спутанную темную вуаль и нетерпеливо заправил волосы за уши.

– Эл, зачем ты отвязала мою тесемку? – пожаловался он. – Верни ее мне. Трудно заниматься оральным сексом, когда твои собственные волосы все тебе загораживают.

– Ничего, приладишься. – Эллен пробросила шнурок через всю комнату. – Ты мне нравишься с распущенными волосами. Это меня возбуждает.

– О, это прекрасно! В таком случае я как-нибудь справлюсь. – Саймон смотрел на ее нагое тело, пробегая руками поверх ее бедер. В ту ночь, в потемках, я толком так и не видел тебя обнаженной. Потом я всегда жалел об этом.

– Я тоже, – призналась Эллен. – Я всегда мечтала, чтобы у нас было больше времени.

– Откройся, Эл, – попросил Саймон. – Позволь мне смотреть на тебя сейчас. Раздвинь ноги.

Напряжение, до сих пор ей неведомое, какого она даже предположить в себе не могла, разрешилось в длинном прерывистом вздохе, когда она вняла этой просьбе.

– О Боже! – прошептал Саймон. – Нет, ты только посмотри! – Он скользнул руками меж ее бедер, разводя их шире и лаская влажные шелковистые складки. – Я воображал тебя бледно-розовой, – мечтательно продолжал он. – Судя по твоим светлым волосам и веснушкам. Я рисовал себе твои светло-розовые соски и того же цвета кожицу там, внизу, с золотистыми завитками вокруг. Но посмотри, здесь ты перламутрово-розовая… – Погладив снаружи нежные складки, Саймон осторожно раздвинул их пальцами. – А там, когда ты сейчас возбуждена, ты алая, как клубника. Сладкая и прелестная. О, этот тайный скрытый огонь! Ты так прекрасна, малышка!

Саймон наклонился и принялся ласкать ее алчными движениями языка. Он согнул ее ноги в коленях и удерживал ее за бедра, втягивая губами чувствительный узелок, трогая каждую складочку, каждую впадинку. Его язык вбрасывался в ее женскую сущность как в ножны, истязая ее своими грабительскими налетами.

Вал нарастающих ощущений маячил такой огромный, что у нее не было уверенности, хватит ли ей сил выдержать его. Но Саймон не реагировал на ее протестующие стенания. Он следил за стремительным приближением ее оргазма, всецело сосредоточив на этом свое внимание, удерживая ее в последний момент и по-прежнему не отнимая рта, пока ее сотрясали конвульсии.

Как только затрепетали ее ресницы и приоткрылись глаза, он подхватил ее на руки, перенося в ее затененный альков. Там он положил ее на кровать, на сиреневое покрывало и наклонился расшнуровать свою обувь. Темный силуэт его мощного тела рельефно выступал в свете, падавшем из комнаты. Сбросив ботинки, Саймон выудил из кармана джинсов пару презервативов и сунул между подушками.

– Купил их в баре, – сказал он, растягиваясь на постели рядом с Эллен.

Она притронулась к его лицу, скрытому полумраком, изумившись, как лихорадочно горяча его кожа.

– Спасибо за напоминание. Я совсем об этом не подумала.

Саймон поцеловал ей пальцы и опрокинул на спину, мягко побуждая раздвинуть ноги. Его длинный палец проник внутрь, выводя чувственные круги, массируя и раскрывая ее, в то время как она совершала вокруг него непроизвольные отрывистые движения. Она была влажная, скользкая, податливая, отчаявшаяся.

– Саймон, прошу тебя, возьми меня. – Эллен обхватила руками его голову. – Я хочу ощущать тебя внутри. Я мечтала об этом уже…

Его мягкий голос был неумолим.

– Не сейчас.

– Почему? – Она почти застонала от разочарования. – Не мучь меня, Саймон! Я не могу выносить этих терзаний. Я чувствую…

– Подожди. – Он двинулся назад и начал снова дразнить ее ртом.

Напряжение сгустилось до такой степени, что ныло в груди. Эллен выгнулась в постели, рыдания экстаза толчками прорывались сквозь ее горло.

Пружины скрипнули, когда Саймон забрал ее в свои объятия. Он вылил на нее целый дождь ласк, покрывая ее губы, щеки, подбородок нежными поцелуями. Она узнавала в них свой собственный запах, результат ее возбуждения.

– Тебе хорошо? – спросил Саймон.

Эллен закивала и прижалась лицом к его твердой груди. Его шелковистые волоски щекотали ей нос. Она вдыхала этот уникальный, острый мужской запах, стараясь втянуть его как можно глубже в легкие. Саймон вплел пальцы в ее волосы, целуя и прижимая ее к себе, пока не унялась ее дрожь.

– Хорошо, ну а теперь давай, – сказала Эллен. – Давай же, Саймон. Я ждала достаточно долго.

– Подожди еще чуть-чуть. – Он снова скользнул пальцем внутрь ее, и ее чуткая плоть тотчас плотно сомкнулась вокруг него. – Ты еще не готова.

– Ну почему? – взмолилась она. – Ты в своем уме? Я за всю жизнь не была так готова, как сейчас! Почему ты тянешь?

Саймон погрузил два пальца. Она оцепенела и судорожно всхлипнула.

– Потому что ты такая маленькая, – решительно сказал он. – А я – нет.

– Большое спасибо. – Эллен сделала усилие и протянула руку к пряжке его ремня. – Пусть я буду арбитром в этом вопросе. Позволь мне осмотреть тебя. Сними джинсы.

Саймон схватил ее за руки, отводя их от себя.

– Ты уже видела меня нагим, раньше, – с мягким смехом сказал он.

– Едва ли! – резко возразила Эллен. – В четыре утра? И с глазами, полными слез? Тогда мне было не до разглядывания деталей!

– Я не сильно повредил тебя в ту ночь?

– Гм… – Эллен заколебалась. Она никогда не могла ему лгать. Он слишком хорошо ее знал. – Ну… в общем, да, – призналась она. – Но ведь я была…

– Да, девственница. Я знаю. Это было очевидно, черт побери! Но тогда я не соображал, что делаю. Я обошелся с тобой слишком грубо.

– Ну и что с того? – сказала Эллен, обернув руки вокруг его шеи. – Какое это имеет значение сейчас? Я больше не девственница.

– Видит Бог, даже тогда я хотел, чтобы все было как положено. Надеюсь, сейчас я так и сделаю с Божьей помощью. Так что не торопи меня, Эл. Ты будешь готова, когда я скажу, что ты готова. Не раньше.

Она была удивлена его резким тоном.

– Извини, что я позволила себе иметь свое мнение!

– Можешь иметь любые мнения, какие тебе хочется! Это ничего не изменит. – Саймон провел кончиками пальцев поверх ее бедер, поигрывая влажными завитками на лоне и целуя ее в шею. – Хочешь, открою тебе секрет, Эл? В ту ночь я тоже был девственником.

Ее свинцово тяжелые веки открылись.

– Не может быть!

– Может. – Саймон продолжал развлекаться с ее влажным вихорком, скрывающим крошечную бусинку.

– Но девушки в школе без конца рассказывали о страстном целовальнике…

– Несомненно, я с ними много целовался. И лапал их тоже. Но я никогда не делал непристойностей до той роковой ночи. Разве ты не помнишь, что мне недоставало техники?

– Нет, не помню, – резко сказала Эллен. – Ты помешан на этой технике, будь она неладна! Я гроша ломаного не дам за твою дурацкую технику!

– О, теперь она не дурацкая! Не бросайся словами, пока не попробовала.

– Скорее бы уж дождаться, – проворчала Эллен. – Если это произойдет, прежде чем я умру в преклонном возрасте, то…

Саймон пресек ее молящим поцелуем.

– Помилуй, Эл. Я делаю это не для того, чтобы сердить тебя, а потому, что это важно для меня. Я сегодня на взводе. Я не хочу потерять контроль и все испортить.

– Почему ты должен что-то испортить? – Она поцеловала его в лоб, в его заостренные скулы. – Не тревожься, Саймон. Прислушайся, как все спокойно. Только ветер шевелит деревья. Квакают лягушки. Сверчки поют. И никаких горящих строений на многие мили вокруг.

Он подпрыгнул, как будто его ущипнули.

– Не сглазь!

– Не глупи, – успокаивала его Эллен, гладя по волосам.

– Прошу тебя, не шути так. Я этого не вынесу, Эл.

Она обхватила его за шею, залезая на него сверху. Из его расплющившихся легких вышел весь дух, и она, воспользовавшись этой минутной слабостью, протянула руку расстегнуть ремень.

– Эй, – заворчал Саймон, – я все чувствую!

– Ну позволь мне. Я просто посмотрю. – Эллен расстегнула молнию его джинсов. – Это будет справедливо.

Саймон вздохнул. Затем столкнул на бедра свои джинсы и, скинув их, боком сел на кровати. Лампа со стороны гостиной высвечивала прекрасные линии его подтянутого тела. Со стороны ниши на него падали темные тени.

Восставшая мужская плоть выступала прямо перед ним. Большая, длинная и тяжелая. Расширенная, в форме сердечка на конце, налитая и поблескивающая. «Он прав», – признала в глубине души Эллен. Саймон был крупнее других мужчин. Гораздо крупнее любого из тех, с кем она имела интимные отношения, хотя ее послужной список был короток.

Эллен неуверенно протянула руку и обхватила пальцами фаллос. Он был такой твердый, такой горячий, но с исключительно нежной и гладкой кожей. Эллен осторожно погладила его – и тело Саймона дрогнуло в ответ.