Текст книги "Леди-цыганка"

Кэтрин не удостоила его даже взглядом. Заметив на столе тонкий посеребренный нож для разрезания книжных страниц, она схватила его на манер кинжала и обернулась к Клайву, сверкнув глазами.

Клайв сделал было шаг вперед, но вид ножа в уверенной руке Кэтрин остановил его.

– Стой, где стоишь! – услышал он ее голос, полный отвращения. – Еще шаг и я покажу тебе, как умею обращаться с этой маленькой штучкой!

Ему ничего не оставалось, как разрядить обстановку. Клайв попробовал вернуть улыбку на лицо, вновь сделать голос непринужденным и легким.

– Моя дорогая девочка, – прошептал он, – вы ошибаетесь относительно моих намерений. Что значит между нами один короткий поцелуй? Мы же по существу родственники. Я не имел в виду ничего

дурного.

Глаза Кэтрин недоверчиво сузились, и она презрительно бросила:

– Я не дура, Клайв. Оставьте ваши поцелуи для Элизабет. Ей они нравятся куда больше, чем мне.

Странное молчание последовало за ее словами. С досадой прикусив губу, Клайв спросил себя, откуда она узнала о его связи с Элизабет?

– Нельзя же ставить мужчине в вину неразборчивость, дорогая, – легко пожал он плечами. – Грехи, совершенные в дни юности, не должны засчитываться навечно. И, – добавил он обдуманно, – поскольку мои грехи позади, вы можете быть уверены, что я стану верным мужем.

Кэтрин презрительно скривила губки.

– Сохраните ваши льстивые речи еще для кого-нибудь. А я предпочитаю, чтобы вы оставили меня в покое. Не вижу никаких причин продолжать эту непристойную сцену.

Зная, что делать теперь нечего, и осторожно посматривая на серебряный нож, Клайв вышел, сохраняя внешнюю невозмутимость, насколько это было возможно при данных обстоятельствах. Всего несколько мгновений после его ухода мысли Кэтрин занимало это происшествие, затем, решив, что Клайв не может нанести ей никакого вреда, она выбросила из памяти неприятный эпизод, заставила себя расслабиться и думать о приятных вещах.

Хорошо помогал камин. Она присела перед ним, протянула гонкие руки к огню, и уже через несколько минут мысли ее приняли более приятное направление. Она начала лениво размышлять, что поделывает Адам, счастлив ли он в Америке, судя по его немногочисленным письмам. Прошло уже три года со времени его отъезда, а она так и не привыкла к их разлуке.

При всей своей жизнерадостности Кэтрин по существу была одинокая девушка, хотя очень бы удивилась, если бы ей об этом сказали. Она была неловка со сверстницами и только одну подругу, застенчивую и мягкую Аманду Харрис, завела себе в школе миссис Сиддон, но и эта дружба продолжалась недолго. Их пути разошлись, когда они оставили школу. Аманда переехала в Эйвон к своей бабке, величественной вдовствующей герцогине, а Кэтрин вернулась к относительному спокойствию Хантерс Хилла. Она была счастлива там и не стремилась за границы поместья, довольствуясь повседневной жизнью большого хозяйства. Кэтрин мало думала о внешнем мире.

Сейчас, успокоившись и зачарованно глядя на огонь в камине, она смутно слышала отдаленные звуки приготовлений к балу и собиралась заснуть, удобно устроившись на кушетке. Последнее, что она осознала, прежде чем погрузиться в сон, был звон огромных башенных часов внизу под лестницей…

Через несколько часов она внезапно проснулась. Долетавшие до библиотеки звуки подсказали ей, что бал в полном разгаре, а час уже поздний. Она молчаливо, как кошка, потянулась, глядя на тлеющие угли в камине, на мгновение замерла, еще не совсем проснувшись, затем встала, но тут же затаилась, услышав слабый шорох страниц.

Соблюдая осторожность, Кэтрин заглянула за изголовье кушетки и, к большому своему удивлению, увидела незнакомого мужчину, сидящего за столом, со свечой у локтя. Склонив над письмом темноволосую голову, он совершенно ушел в чтение и не чувствовал ее внимательного взгляда.

Она не видела его лица, но, судя по костюму, предположила, что перед ней один из гостей, поскольку на нем был модный зеленый бархатный камзол и богато расшитый желтый шелковый жилет. Внезапно, словно почувствовав, что за ним наблюдают, он поднял голову, свеча озарила его лицо, и, глядя на него, Кэтрин почувствовала странное, почти болезненное головокружение.

Это было очень мужское лицо, резкое, смуглое, с крупным носом, ноздри которого задвигались, как если бы он учуял, кто прячется здесь. Она ощутила странное удушье, когда его глаза, расплескивая зеленый блеск в свете свечи, начали осматривать комнату, чтобы найти источник беспокойства. Замерев, как маленький зверек при виде пантеры, Кэтрин не могла оторвать от него взгляда до тех пор, пока он, пожав равнодушно плечами, снова не склонил свою темноволосую голову над листком бумаги.

Вся дрожа, она перевела дыхание и почувствовала слепой, безотчетный ужас. Теперь можно было бежать, и она быстро прокралась к двери. Кэтрин не знала, почему ей хотелось убежать, она знала только, что этот человек вызывает в ней какой-то первобытный, неоглядный страх.

Уже достигнув двери, ухватившись за дверную ручку, она замерла, когда услышала за спиной протяжный, с акцентом голос:

– Остановитесь!

Вынужденная оглянуться, она увидела, что он поднимается из-за стола. Их глаза встретились, и она куда-то ухнула. Но это заняло мгновение, и она вновь стала сама собой, почувствовав, что больше не боится незнакомца, просто сердится на свои глупые страхи. Глядя на него, она сморщила прямой маленький носик и нахально показала язык. И, еще слыша его хохот позади, выскочила из комнаты. Лестницу она преодолевала так, будто все демоны ада гнались за ней по пятам.

К комнате матери Кэтрин подлетела, проклиная себя за то, что поддалась панике, еще не отдышавшись, с сердцем, стучавшим, как паровой молот. Нет, мать не должна видеть ее такой, нужно переждать и успокоиться, взять себя в руки.

– О, Кэтрин! – удивленно воскликнула Рэйчел. – Почему ты еще не спишь, радость моя? Уже очень поздно.

Улыбаясь, Кэтрин чмокнула ее в щеку.

– В общем-то, я спала. Я заснула в библиотеке и только что проснулась. Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, радость моя. Я чувствую себя намного лучше, а мысль, что мы отправляемся утром, придает мне силы. Дождаться не могу, когда мы будем дома.

Кэтрин согласилась с ней. Если они, как собирались, рано выедут, то уже вечером будут в безопасности в Хантерс Хилле. Слово «безопасность» было не ее словом, но именно его Кэтрин нашла наиболее подходящим.

Они поболтали еще несколько минут, Кэтрин от души пожелала матери спокойной ночи и пошла в свою комнату – через несколько дверей по коридору. Комната была уютная, как и у матери, но Кэтрин не обращала внимания на интерьер.

В их поспешном путешествии в Лондон она отказалась от услуг горничной. Быстро сбросив платье и белье, она голышом скользнула между льняными простынями, почувствовав почти греховное удовольствие от их прикосновения к коже. Кэтрин тихо хихикнула, представив себе неодобрительное лицо матери, если бы та об этом узнала. Затем легкомысленное настроение покинуло ее, и на треугольном кошачьем личике отразилась тревога. Темноволосый надменный мужчина с блестящими зелеными глазами, как живой, встал перед ней. Человек из библиотеки.

По привычке она хотела вычеркнуть его из памяти, но лицо, фигура незнакомца как бы впечатались в ее мозг. Даже теперь холодок страха и чего-то еще неизвестного заледенил кровь, как только она вспомнила эту высокую, широкоплечую мужскую фигуру.

Глава 4

Джейсон Сэвидж медленно опустился в кресло, зеленые глаза его смеялись. Забавное приключение. Какова маленькая нахалка! Он так и подскочил от неожиданности, когда, подняв глаза от письма, увидел вдруг, как она крадется к двери. На его призыв остановиться она сделала то, что не должна была делать юная леди, – показала ему язык. Сосредоточившись, он стал припоминать, как она выглядела. Судя по элегантному платью, это не была служанка, хотя одежда и не предназначалась для бала. Младшие сестры Элизабет были еще детьми, так кто же, черт побери, это маленькое дерзкое создание с сердитыми глазами? Подумав еще с минуту, он с сожалением отбросил мысли о девушке и вернулся к отвратительному почерку Бэрримора.

Джес!

Когда ты приедешь? Охота никуда не годится, и мы с Томом скоро возненавидим друг друга. Нельзя ли немного ускорить приготовления к путешествию?

Я знаю, ты взялся сопровождать Аманду и ее бабушку в Браунли, не уговоришь ли их выехать на несколько дней пораньше? А теперь о главном.

Я нашел здесь неподалеку лошадей, которых ты искал. Они принадлежат цыганам, раскинувшим табор во владениях вдовствующей графини Маунт (это красивая тетка Элизабет). Том представит тебя, а с цыганами лучше иметь дело напрямую. Лошади просто великолепные, как раз то, что тебе нужно для перепродажи. Но нужно приехать как можно скорее: всем известно, что цыгане долго не сидят на одном месте.

Посылаю письмо с моим самым ловким человеком, дав приказ разыскать тебя немедленно. И, если повезет, он вручит тебе это письмо во время нескромной сцены. С совершенным почтением,

Фредерик Бэрримор.

Джейсону вручили это письмо посередине танца, и он попросил провести его в библиотеку, чтобы без помех расшифровать каракули Фредерика. Письмо его развлекло, поскольку он уже решил, что принесли какое-то неприятное известие. Оказалось, это зигзаг Фредерика, который даже из лошадей способен наделать столько шума.

Смеясь про себя, Джейсон бросил письмо на каминные угли и, подумав, решил, что, пожалуй, неплохо провести несколько дней на лоне природы. Его, привыкшего к подвижной жизни, уже начало тяготить пребывание в Лондоне. Особенно несносными были исполненные хорошего намерения, но весьма настойчивые попытки некоторых матрон заполучить его в те лондонские семьи, где имелись дочери-невесты.

Легкий звук привлек его внимание, он быстро обернулся и, к собственному удивлению, испытал легкое разочарование, когда вместо очаровательного создания, показавшего ему язык, увидел Элизабет Маркхэм.

С соблазнительной улыбкой, грациозно покачивая бедрами, Элизабет направилась к нему. Ее бронзово-зеленое атласное платье с таким глубоким декольте, что оно едва прикрывало полную красивую грудь, прибавило блеска его глазам. Он умел ценить красоту.

Джейсон вдохнул приятный запах ее духов и услышал нежный голос:

– Так вот куда вы скрылись! Отец сказал, что вы получили срочное послание и пожелали уединиться. Надеюсь, ничего тревожного?

– Нет. Но если бы я знал, что письмо приведет вас ко мне, то организовал бы его получение давным-давно.

Она шутливо стукнула его по руке маленьким веером.

– Да вы законченный дамский угодник! Я беспокоилась, поэтому и пришла.

И она широко раскрыла свои красивые карие глаза, в которых читалось живое любопытство. Как бы не заметив этого немого вопроса, он лениво притянул ее к себе, легко коснувшись губами ее губ.

– Значит, привело вас сюда только участие?

– Не совсем, – игриво призналась она, невинно опуская ресницы.

Так же неторопливо Джейсон прижал ее к себе, передав на языке поцелуя информацию о все крепнущем желании. Элизабет прижалась к нему, наслаждаясь поцелуем, просунула свой язык ему в рот, ее тело горело, явно требуя иной ласки. Но все-таки она с небрежным видом освободилась из его рук, после того как он пробормотал ей на ухо:

– Может, нам встретиться после бала в укромном месте, где никто не помешает?

Элизабет рассмеялась, обмахиваясь веером.

– Вы очень решительны, мой господин. Но боюсь, что вы ошибаетесь. Думаю, не совсем прилично встречаться с вами наедине. – Не желая слишком охлаждать его пыл, она скромно добавила:

– Приходится заботиться о своей репутации: ведь Лондон наполнен сплетниками, которые жаждут скандалов.

– И как же нам быть? – отрывисто спросил он, иронически изогнув бровь.

Грубоватый и прямой вопрос поставил ее в затруднительное положение. Изнывая от желания вновь оказаться в его объятиях, она задумалась. Ее тяготила полная зависимость от Клайва, проблемы можно было решить, только сделав выгодную партию. И Джейсон Сэвидж идеально подходил для этой цели.

К несчастью, имея за спиной опыт неудачного брака, она не могла пойти на открытую связь с мужчиной из Луизианы. Впрочем, Элизабет интуитивно чувствовала, что он будет великодушным любовником и осыплет ее дорогими подарками, которые потом можно обратить в золотые монеты. А сделавшись его любовницей, со временем она может стать и миссис Сэвидж – есть немало примеров, когда мужчина попадал в ловушку именно таким образом. Шелковые простыни часто вели к алтарю. Прикинув это, она вздохнула и надула губки.

– Вы так нетерпеливы. Дайте же мне подумать. Догадываясь о корыстных мыслях, мелькавших в головке Элизабет, Джейсон низко поклонился, скрывая усмешку.

– Мадам, я восхищен вами и буду с нетерпением ждать весточки. А так как вы боитесь за свою репутацию, думаю, будет лучше, если нас не увидят здесь вдвоем, – добавил он лицемерно.

Но Элизабет заупрямилась, ей совсем не хотелось уходить от него, и она с раздражением спросила:

– Вы всегда так осторожны? Не удивительно, что вы такой желанный гость у мистера Кинга и герцога Роксбери. Будучи людьми осмотрительными, они должны вам полностью доверять, судя по вашей с ними близости. Вы ведь проводите вместе очень много времени.

Глаза Джейсона мгновенно сузились при упоминании имени Кинга и его дяди. Последний предупреждал его о связи Элизабет с Клайвом Пендлтоном, но он не обратил на это должного внимания. Теперь, похоже, она пытается что-то разведать.

Выражение лица его не изменилось, только глаза стали жесткими, когда он сказал:

– Вы что, держите маленьких шпионов, которые за мной следят?

Лукавая улыбка исчезла с лица Элизабет, и она ответила так же резко:

– Не будьте глупцом! Я просто дразнила вас. Если вы собираетесь воспринимать все таким образом, то я не буду больше с вами разговаривать.

Гордо тряхнув каштановыми локонами, она двинулась к двери. Джейсон без тени раскаяния преградил ей путь и заключил в объятия.

– Прошу прощения за свои резкие слова, но у меня нет сейчас желания обмениваться сплетнями. Ты слишком прекрасна, чтобы тратить время на пустую болтовню. Останься здесь со мной и поймешь, что я имею в виду.

От его прикосновения весь гнев Элизабет испарился и, глядя в его ждущее лицо, она почувствовала, как безрассудство уже овладевает ее телом. Может быть, действительно остаться?

Прочитав сомнение в ее глазах и не позволяя ей опомниться, Джейсон зажал ей рот долгим поцелуем, чувствуя, как она слабеет в его руках. Прервав поцелуй, он прошептал ей на ухо:

– Если запереть дверь, нас никто не побеспокоит. Это было заманчиво. Тлеющие угли в камине создавали интимную обстановку. Полная тишина, никто не станет их здесь искать, никто не знает, что они в библиотеке. Отец? Но он слишком занят гостями и давно уже забыл об этом.

Не давая ей опомниться, Джейсон двумя прыжками подскочил к двери, запер ее на ключ и с потемневшими от желания глазами вернулся к Элизабет. Она уже поняла, что не может ему противиться, а опасность быть обнаруженными придавала любовному приключению возбуждающую остроту.

Джейсон Нежно склонил ее на диван, касаясь шеи теплыми губами. У Элизабет закружилась голова, когда его рука скользнула ей под платье. Она предприняла слабую попытку остановить его, но он был сильнее и прильнул к ее губам долгим поцелуем, заключив Элизабет в плен всей тяжестью своего тела.

Кровь у нее вскипела, теперь ей захотелось освободиться от одежды, чтобы почувствовать блаженство во всей его полноте. В то же время она не привыкла заниматься любовью одетой: оказывается, в этом была своя возбуждающая прелесть.

Одним движением Джейсон освободил ее грудь из тесного корсажа; не прекращая жадного, требовательного поцелуя, он ласкал ее сосок одной рукой, вторая уже подняла юбку и тут же ищущие пальцы нашли цель. Она застонала от наслаждения, ласка показалась ей нестерпимой, еще немного – и она закричит от нетерпения. Никогда еще так сильно не желала она ни одного мужчину. Вцепившись пальцами в его камзол, Элизабет пробормотала:

– Сними это.

Но Джейсон вдохнул ей прямо в губы:

– В другой раз. Сейчас камзол не та вещь, от которой я хочу избавиться.

И, приподнявшись, ловко освободился от черных шелковых бриджей. Элизабет, привстав навстречу, тихо стонала:

– О, Джейсон! Скорее же, скорее…

Зажав ей рот поцелуем, обхватив руками ее ягодицы, Джейсон вонзался все глубже, все сильнее, снова и снова, пока все ее тело не содрогнулось в немыслимом наслаждении. Опустошенная, изумленная неведомым чувством полного удовлетворения, Элизабет не знала, на каком она свете. Постепенно приходя в себя и наконец вернувшись к действительности, она вновь обрела способность двигаться.

– Боже, что ты теперь будешь думать обо мне? Джейсон, который в это время хладнокровно приводил в порядок свой туалет, насмешливо взглянул на нее и, наклонившись, одарил небрежным поцелуем. Потом, помогая ей оправить платье, сказал:

– Ты была совершенно очаровательна и, надеюсь, в следующий раз позволишь увидеть твои прелести во всей красе.

Это были совсем не те слова, которые хотелось бы от него услышать, но и они давали надежду. По крайней мере, он хотел увидеть ее снова.

В бальный зал они решили вернуться врозь. Первым туда пошел Джейсон, дав возможность Элизабет подняться к себе и устранить следы недавнего свидания.

Остановившись в дверях, Джейсон заметил Аманду Харрис, которая стояла рядом со своей бабушкой. Августа Дадли, вдовствующая герцогиня, была важная дама с белоснежными волосами и черными живыми глазами. Учитывая ее почтенный возраст, приближающийся к семидесяти годам, Джейсону не очень улыбалась идея торопить ее с отъездом к Браунли. Но попытаться стоило, и, подойдя к ним, он, не теряя времени на пустую беседу, сразу перешел к делу. К его удивлению, Августа тут же согласилась сократить срок пребывания в Лондоне, который ей уже наскучил. Она одобрила предложение Джейсона.

– Может быть, отправимся через неделю?

Джейсон склонился в поклоне.

– Как вам будет угодно. Завтра я пошлю вперед лошадей и сделаю другие приготовления для нашего путешествия. А теперь, когда мы договорились, могу я просить у Аманды этот танец?

Вспыхнув и прикрыв карие глаза длинными ресницами, она мило приняла его приглашение. Аманда мало походила на брата, за исключением того, что была маленькая и ярко-рыжая. Но как все зависит от сравнений! Можно сказать, что волосы у нее были огненными, и была она не маленькая, а миниатюрная. А еще точнее, Аманда была восхитительной маленькой леди, и Джейсон питал к ней привязанность, похожую на любовь старшего брата к младшей сестренке. У них были давние дружеские отношения, и сейчас, во время танца, она охотно болтала о предстоящей поездке. В конце танца, вспомнив о дерзком создании с сердитыми глазами, Джейсон полюбопытствовал:

– Я видел здесь юную леди вашего возраста. Кем она приходится Элизабет?

На мгновение Аманда замешкалась:

– О, вы, наверное, имеете в виду Кэтрин, но я не знала, что она гостит здесь. Маленькая бедняжка. Странно, что она не навестила меня.

– Кэтрин?

– Ну да. Кэтрин, кузина Элизабет.

– О! – Джейсон почувствовал разочарование. Связь с Элизабет теперь осложнит ухаживание за ее кузиной, придется выбросить из головы это удивительное создание. А жаль. И, потеряв к ней интерес, он уже не слушал возбужденный рассказ Аманды об истории маленькой Кэтрин. Придет время, когда он пожалеет, что был таким невнимательным.

В зале показалась Элизабет, и Джейсон издали наблюдал, как она подошла к Клайву Пендлтону. Похоже, она действительно пыталась выудить у него информацию. Интересно, расскажет ли она Клайву о том, что произошло между ними?

Элизабет не собиралась откровенничать с Клайвом. Она решила сохранить в тайне отношения с Джейсоном, прикинув, что, если Клайв заподозрит ее в намерении женить на себе Сэвиджа, он тут же все разрушит. В его планы не входило делать из Элизабет независимую респектабельную даму, такой вариант терял для него всякую ценность.

Клайв видел, что к нему приближается Элизабет, и, извинившись перед своим собеседником, взял ее под руку. Они прошли в центр зала.

– Ну? – спросил он, перекрывая шум. – Тебе нечего сказать или хочешь отложить дурные вести?

Оглядываясь через плечо и нервничая, не видит ли их Джейсон, она неохотно ответила:

– Он ничего не сказал. Как только я упомянула имя Руфуса Кинга и его бедного дяди, Джейсон тут же заподозрил меня в шпионаже.

– Ты не преувеличиваешь? – В его холодных серых глазах зажегся скептический огонек.

– Если и преувеличиваю, то немного, – отозвалась она медленно. – Понадобится время, чтобы он доверился мне. Уж не думаешь ли ты, что такой человек откроется первой же встречной? Он не дурак.

– Тогда я посоветую незамедлительно ответить на его чувства. Если хочешь, чтобы я уменьшил твои неотложные долги.

Она ответила спокойно, хотя внутри кипела от гнева.

– Я постараюсь сделать все, что в моих силах. И когда что-нибудь узнаю, тут же сообщу тебе.

– Очень хорошо. Но помни, моя кошечка, когда он уедет, кроме меня некому будет платить твои долги.

Элизабет молча дала понять, что оценила его замечание, и через минуту умчалась в танце с восхищенным поклонником. Клайв внимательно следил, как она морочит голову молодому глупцу. Если кто-то способен обнаружить истинную причину частых визитов Джейсона к герцогу Роксбери, а также его близость к американскому посланнику, то это Элизабет. До сих пор она его не подводила. Вот только все ли сказала ему сегодня?

Остаток вечера Клайв посвятил ответу на этот вопрос. Элизабет могла утаить от него то, что на самом деле произошло между ней и Джейсоном, но он слишком хорошо ее знал, чтобы самому обо всем догадаться. Слишком знакомо ему это затуманенное выражение ее глаз, выражение удовлетворенного желания. Он легко мог представить всю сцену их свидания. То, что Джейсон залез на нее, Клайва не трогало, плохо то, что она скрыла это от него. Итак, Элизабет вздумалось поиграть с ним? Губы Клайва сложились в отвратительную усмешку. Что ж, посмотрим, кто победит, мстительно подумал он. Кстати, это касается и Кэтрин. Он помнил свое унижение и помнил слово, которое дал: если Кэтрин не выйдет за него замуж, она не достанется никому! Уж он-то позаботится об этом.

Эта мысль не оставляла его и дома. Сидя в уютной гостиной перед горящим камином, он мысленно проигрывал разные пути, которые помогут ему заполучить эту маленькую цыганскую дрянь вместе с ее состоянием. Ей было омерзительно его сватовство, но будет ли она так же строптива, если он разорит ее? Пожалуй, нет. Тогда не лучше ли обратный порядок – сначала разорить, а потом предложить брак как избавление от позора. Такой вариант может сработать!

Во всяком случае к нему нужно искать подходы. Сосредоточенно хмурясь, он подошел к скрытому в стене сейфу, открыл его и стал перебирать хранившиеся там бумаги, пока не нашел письмо, написанное тонким почерком Рэйчел. Какое счастье, что он сохранил его!

Она написала это письмо своей французской кузине мадам Пуллен несколько лет тому назад, еще во время войны с Наполеоном. Все англичане тогда испытывали патриотический подъем. Клайв, шпионивший в тылу французов, какое-то время прятался в доме мадам Пуллен, ожидая возможности безопасно вернуться в Англию. И он не был бы Клайвом, если бы не перерыл все в доме приютившей его мадам, надеясь обнаружить то, что может когда-нибудь пригодиться. Письмо он нашел на ее письменном столе, тут же сунул в карман и до сих пор едва помнил о его существовании. Клайв внимательно перечитал письмо. Какое счастье! Оно будет прекрасным оружием против Кэтрин. Надо только хорошо подумать, как получше его использовать. Клайв не сомневался, что письмо ему поможет.

Утром он проснулся, вполне довольный собой. Решение найдено, теперь вопрос лишь во времени: Кэтрин он получит!

Позавтракав, он хотел распорядиться, чтобы приготовили лошадь для прогулки, но тут вошел слуга.

– Какой-то иностранец хочет видеть вас. Свое имя он не назвал, но просил передать это.

«Это» оказалось пачкой денег, свернутых трубочкой. Заинтригованный и полный любопытства, Клайв велел привести этого господина.

Человек, который вошел в комнату, был явно испанцем, о чем свидетельствовали его черные глаза, темные во юсы, смуглая кожа. Бровь незнакомца рассекал шрам, говорил он с заметным акцентом.

– Садитесь, мистер… – Клайв бросил на него вопросительный взгляд.

После секундной паузы человек произнес:

– Сеньор Давалос.

– А! Садитесь, сеньор Давалос, и расскажите, что привело вас ко мне.

Давалос придвинул к себе стул с тонкими ножками и сел напротив Клайва, устремив на него пристальный немигающий взгляд черных глаз, неприятно напомнивших Клайву глаза рептилии.

Он снова спросил:

– Так чем обязан?

Давалос какое-то время колебался, как бы сомневаясь в правильности своего поступка, потом сказал:

– Мне назвали вас как человека, способного достать то, что я страстно желаю, и так, чтобы никто об этом не узнал. Вы меня понимаете?

Клайв прекрасно его понял. Немало таких господ приходили к нему с подобной просьбой. Не проявляя своей заинтересованности, он суховато уточнил:

– Насколько я понимаю, вы бы не желали со мной связываться, но я вам необходим для выполнения некоторого задания, идущего вразрез с законом.

Давалос с тонкой улыбкой наклонил голову в знак согласия.

– Хорошо, мы уточнили этот важный момент. Так в чем заключается ваше дело?

На вопрос Давалос ответил тоже вопросом:

– Знаете ли вы некоего Джейсона Сэвиджа, недавно приехавшего в Англию якобы с целью закупки лошадей?

Клайв живо кивнул:

– Да, я его знаю. Нужно, чтобы его убили? Или доставили ему большие неприятности? Я могу сделать и то, и другое.

Давалос пожал плечами.

– Меня не интересует его конечная судьба. Но прежде чем он исчезнет отсюда, я должен иметь карту – она находится у него. Если для того, чтобы достать эту карту, потребуется убить его – ваше дело.

– Карта? Какого рода?

Видно было, как Давалос тщательно подбирает слова:

– Скажем так: карта, которая приведет к сокровищам.

В глазах Клайва мгновенно вспыхнул жадный огонек, который он тут же погасил.

– Сокровища в земле? Или под водой? – деловито спросил он.

– Ничего похожего. Я вообще-то даже не знаю, – неохотно признался Давалос, – существует ли эта карта. Не исключено, что план у него в голове. Предполагаю все же, что карта может быть, что, приехав в Англию, он должен иметь ее в качестве доказательства для тех, кто его финансирует.

– Финансирует? Не хотите ли вы сказать, что карта, если она существует, является частью плана, в который входит покупка земли?

– Нет. И еще – здесь нет никакой политики. Карта связана с испанской территорией в Америке. Это земля, на которую редко ступает нога белого человека и где, в чем я совершенно уверен, находятся сокровища. Если вы вздумаете меня надуть, карта вам не понадобится. Ее смогут прочитать всего несколько человек, и я – один из них. Сомневаюсь и в том, что вы сможете ее продать. Надеюсь, мы понимаем друг друга?

Давалос не мигая уставился на Клайва. Свою речь он произнес так, что по спине у Клайва побежали мурашки. Пытаясь скрыть страх, он с деланным безразличием начал свою партию:

– Не мое это призвание – гоняться за призрачными золотыми горами. Я только игрок. Покупаю и продаю информацию. Если хотите, чтобы я украл для вас карту, пожалуйста. Но, – тут голос его стал жестким, – не надо меня пугать, сеньор Давалос.

Откинувшись на стуле, Давалос сложил губы в подобие улыбки.

– Очень хорошо, что мы познакомились и знаем о взглядах друг друга. Остается договориться о цене, верно?

Клайв кивнул, и после непродолжительного обсуждения они пришли к соглашению. Клайв заломил немыслимую сумму и половину ее потребовал сразу в виде аванса. Вторая половина следовала после выполнения задания. Давалос был не в восторге. Кроме выплаты изрядной суммы, ему пришлось поделиться тайной с незнакомым человеком, и последнее очень беспокоило испанца. К сожалению, предыдущие попытки закончились неудачей. Проклятый Филипп Нолан умер так быстро! Кто бы мог подумать, что такой здоровяк, как он, не вынесет пытки?

Вернувшись в маленькую комнатку, которую он снимал в районе менее комфортабельном, чем тот, где жили Клайв и Джейсон, Давалос запер дверь и, усевшись за грубый деревянный стол, достал из кармана своего пальто какой-то сверток. Почти священнодействуя, он медленно развернул его и положил перед собой.

Он был прекрасен, этот античный золотой браслет, украшенный крупными изумрудами. Некоторое время Давалос, как загипнотизированный, не мог отвести глаз от его вызывающей красоты. Потом по-волчьи усмехнулся: скоро все будет принадлежать ему. Джейсона Сэвиджа ждут неприятности. Очень крупные.