Текст книги "Путешествие «Лунной тени»"

На закате они остановились посреди поля лазурного, ярко-синего стекла, окаймленного расплавленными, скрученными обрубками колонн. Стены города были уже неподалеку, точнее, они виднелись впереди – зеленоватый вал, обозначавший прежние контуры стен. Путники решили остаться здесь на ночь, а последние три мили пройти утром. Стеклянная поверхность была твердой и холодной, уснуть оказалось нелегко. Веландер дежурила первой, ее сменил Друскарл. Ларон отошел в сторону от спутников, чтобы в одиночестве погрузиться не то в дремоту, не то в смертную недвижность.

Восходящее солнце отбрасывало отблески на стеклянные возвышенности и рассыпало повсюду сверкающие блики. Путники быстро позавтракали. Последние мили до центра катастрофы носили следы многократного плавления, пейзаж состоял из гигантских, округлых, окаменелых волн, через которые приходилось карабкаться, используя ледорубы и кинжалы, а также веревки. Между волнами тянулись длинные впадины, заполненные дождевой водой. День был ясным и безветренным. Ни птиц, ни насекомых по-прежнему никто не замечал. Лишь четыре путника передвигались по мертвому, остекленевшему миру. У людей появилось иррациональное чувство, что за ними кто-то наблюдает, словно все вокруг спрятались и замерли от страха разбудить чудовищного, огромного зверя. Путники говорили друг другу, что невероятная, полная тишина царит лишь из-за того, что все давно погибли, но даже многократные повторения очевидной истины не помогали. Когда они перебрались через последний, самый высокий стеклянный вал, перед ними раскинулось округлое озеро диаметром в полмили. Веландер села и сняла деревянные башмаки, а мужчины поспешили ступить в идеально прозрачную воду, которая доставала им до середины икр. Но когда они побрели вперед, их ноги подняли тонкую взвесь, попавшую в озеро вместе с дождевой водой. В середине озера вода доходила до колен.

– Там что-то впереди, белое, – громко произнес Феран.

Это был скелет. Разложение шло медленно в этом стерильном мире, но от человека остались лишь кости и обрывки одежды.

Останки другого тела обнаружили по соседству. Веландер почувствовала дрожь, она мучительно пыталась понять, кто сумел добраться до этого места раньше, чем они, и зачем эти чужаки убивали друг друга.

– Деньги и кольца, которые были при них, остались не тронутыми, – заметила она, осматривая участок вокруг первого скелета.

– Их убили, чтобы сохранить тайну, – пришел к выводу Феран. – Морские пехотинцы Варсоврана – на них были стандартные наколенники.

– Они что-то нашли, – сказал Друскарл на диомеданском языке. – Тут отпечаток на стекле.

– Ты имеешь в виду еще одно тело? – уточнил Феран.

– Скорее место раскопок. Примерно метр в ширину.

Все собрались возле участка, найденного Друскарлом. Зеленое стекло было разбито, но куски отсутствовали. Веландер стремительно наклонилась, подняла единственный оставшийся обломок и поднесла к лицу. На одной из сторон она нашла след от удара. На обратной стороне в стекле отпечатались ряд треугольников и других геометрических фигур. Друскарл указал на контур, напоминавший грубо очерченный торс взрослого человека. Стекло было разбито в пределах этой формы. Здесь работали ледорубами и топорами, действуя с чрезвычайной силой и поспешностью.

– Запечатленная форма успокоившейся Серебряной смерти в облачении из драгоценностей, – произнесла Веландер. – Базовый элемент представляет собой круг с тремя зубцами. Каждый из зубцов сцеплен с зубцом соседнего круга, – она протянула кусок стекла с отпечатком Друскарлу.

– Безусловно, это можно считать доказательством, – признал евнух. – Серебряная смерть действительно уцелела во время катастрофы, а теперь ее забрали неизвестные нам люди.

– Ой! – вскрикнула Веландер, подпрыгнув. – Я нашла еще один кусок стекла, точнее, он нашел меня.

– Подними его, – попросил Ларон. – Если кто-то потрудился унести с собой все обломки, значит, они чего-то стоили.

В течение оставшегося дня они изучали стеклянный кратер, но ничего больше не обнаружили. Вечером Веландер и Друскарл занялись подготовкой лагеря на ночь.

– Нам осталось сделать не так уж много, – заметил Ларон, обращаясь к Ферану, когда они брели вдоль кромки озера, внимательно глядя под ноги, в надежде отыскать нечто, пропущенное ранее.

– Итак, навигатор, что же мы еще должны сделать? – спросил Феран. – Возвращаться сюда слишком долго, так что лучше не откладывать дела на потом.

Ларон остановился, подбросил в воздух кусок стекла с отпечатком и ловко поймал его на лету:

– Это стекло находилось в контакте с Серебряной смертью, а также было в самой сердцевине огня, в центре каждого огненного круга. Возможно, оно несет в себе деформацию между эфирными мирами.

– И именно поэтому Варсовран собрал все куски стекла с отпечатками кольчуги и доспехов, – подхватил Феран.

– Это логичное допущение, к нему стоит относиться серьезно. Однако есть другая идея, более вероятная: некоторые частицы металла вплавились в окружающее стекло, и кто-то хочет медленно и тщательно собрать их все воедино. Может быть, этот кусок выпал случайно, и он просто не заметил его. Смотри, вот еще один, – Ларон наклонился к воде.

Они вернулись в лагерь, сели рядом с Веландер и Друскарлом.

– Какое ужасное место, – тихо сказал Друскарл, заметно дрожавший не то от холода, не то от страха. – Не могу даже вообразить то, что здесь происходило.

– Оружие приняло обличие гигантского пузыря, – пояснил Феран. – Оно поднималось ввысь над Тореей, пока не исчезло из вида, а потом с небес хлынул огонь. Так сообщили мне шпионы. А дальше… Кто знает? Полагаю, пузырь обернулся металлическими доспехами, включающими в себя кольчугу из сцепленных кругов. Это случилось, когда океан отразил последний, четырнадцатый огненный круг и отбросил его назад, к создателю. Когда цикл возрождения был прерван, оружие упало с высоты и оказалось в расплавленном стекле. Сперва, я думал, что оно падало стремительно, а потому ушло на большую глубину. Но, судя по всему, оно опускалось плавно, и стеклянная масса успела застыть, так что источник гибели погрузился сантиметров на тридцать, не больше. Наверное, оружие опускалось еще в форме пузыря, а потому парило, а обернулось доспехами в самый последний момент. Поэтому его так легко извлекли.

– Кто бы ни был человеком, убившим двух морских пехотинцев, он прибыл к эпицентру катастрофы всего через несколько недель после прекращения огня, – добавил Друскарл.

Феран кивнул:

– Кинжалы, монеты, наколенники – все указывает на то, что убитые были морскими пехотинцами Варсоврана.

– Варсовран должен был знать о том, что случится, – сказал Ларон. – Я уверен, что он и забрал эту штуку себе.

– Тогда мы проиграли, – вздохнул Феран. – Остается надеяться и молиться, что ему хватит здравого смысла не использовать жуткое оружие вновь.

Дневной свет уступил место великолепному небесному ковру, усыпанному звездами, залитому сиянием Мираль и других лунных миров. Все сошлись на том, что ночная стража не нужна, и только теперь они поняли, насколько одиноки в этом невероятном, фантастическом пространстве. Феран быстро заснул, но Веландер сидела в задумчивости, наблюдая, как Ларон и Друскарл собираются удалиться.

– Я хочу провести некоторые короткие испытания в дальней части стеклянного кратера, – объяснил Ларон. – Помощи Друскарла будет достаточно, но ты можешь присоединиться к нам.

– И снова стоять по колено в воде? – фыркнула Веландер.

– Да, лодки не хватает.

– Что ты собираешься делать?

– Мне кажется, что в этом месте собрана колоссальная эфирная энергия, – ответил Ларон. – Как справедливо говорит Феран, добраться сюда во второй раз будет непросто, так что надо максимально использовать пребывание здесь для получения знаний. Что скажешь? Мираль не так уж долго будет стоять над горизонтом, так что нам нужно спешить.

– Тебе, а не нам.

– Хорошо, хорошо, – Ларон развернулся, чтобы уйти. – Что я тебе говорил, Друскарл? Это все равно что метать бисер перед свиньями. Что имеем в итоге?

– Грязный жемчуг?

Когда они ушли, Веландер подобралась к месту, устроенному Лароном для ночлега. Если уж они оказались в центре сосредоточения колоссальной энергии, наверное, найдутся иные способы исследовать это явление, кроме прогулок по холодной воде и подчинения приказам сомнительной личности. Она стала рыться в сумке Ларона. Вскоре она обнаружила железную шкатулку, которую давно заприметила среди его вещей. Он оставил ее в сумке, вероятно не хотел, чтобы железо промокло и заржавело. К чистому железу почти невозможно присоединить магического стража, поэтому Веландер решилась открыть незнакомую шкатулку с не известным ей содержимым. Петли скрипнули, и в свете Мираль девушка увидела сверкающий венец.

Веландер вынула венец из шкатулки и погрузилась в его изучение. Он действительно выглядел странно. На взгляд неискушенного зрителя венец был простым, но изящным. Однако Веландер не сомневалась в том, что эта вещь пришла из иного мира. Материал на ощупь казался непривычно нежным, шелковистым. Он был гладким как стекло, но совсем не холодным, скорее похожим на тончайшей выделки кожу. «Возможно, это инструмент связи с другим эфирным миром», – подумала Веландер. Она никогда раньше не видела ничего подобного.

Она знала, что Серебряная смерть представляла собой нечто вроде маяка между несколькими эфирными мирами. Даже находясь за многие мили, можно было разглядеть ее, ощутить присутствие. Никто на борту «Лунной тени» не высказывал предположения, что лодка с «Дубового сердца» могла пройти тем же путем по реке до них. Банзало, а не Варсовран мог стать обладателем Серебряной смерти. Если это так, то он может все еще находиться рядом. Подготовив ночлег, Веландер провела несколько проб, пытаясь найти в эфирном пространстве отзвук магии, и неподалеку обнаружила мощнейший источник энергии. Это могла быть только Серебряная смерть, Веландер не допускала иного толкования. Безупречная логика убеждала ее в правоте предположения. Конечно же, Королева Душ была на ее стороне! Она указала путь к Серебряной смерти, когда остальные впали в отчаяние. Веландер надела венец и улыбнулась. Потом начала читать заклинания. Еще несколько минут, и она поднимет тревогу, укажет спутникам направление и примерное расстояние до Серебряной смерти.

Начальное заклинание было совсем простым, оно открывало врата в эфирный мир. Это напоминало прыжок в глубокую расщелину: каждый может прыгнуть, но мало кто знает, как не разбиться. Веландер училась искусству путешествия в сумраке, но совершала такие прогулки всего два раза, причем под надзором наставницы.

Заклинание освободило ее душу от связи с телом. Она ожидала, что войдет в темноту, которая будет местами озарена мрачноватым свечением. Но вместо этого оказалась в пространстве, залитом ярким светом, все ее чувства пришли в смятение, она мгновенно потеряла ощущение реальности происходящего. Вокруг двигались сияющие, призрачные фигуры, вокруг них вращались фиолетовые кольца, а спиралевидные, белые кометы проносились над головой ослепительными проблесками и падали в отдалении. Пульсирующие серебристые сферы перемещались вдоль вертикальной оранжевой линии, и постепенно Веландер поняла, что весь мир медленно вращается вокруг этого тонкого светового луча.

Девушка торопливо потянулась к пропуску в иной мир, к венцу, надетому на голову. Он представлял собой твердое, надежное основание, подобие якоря в подвижном и неверном окружении. Затем Веландер заметила поблизости два световых контура – они исходили от кусков стекла, соприкасавшихся ранее с Серебряной смертью. Она присмотрелась: это были небольшие детали механизма, вроде коленчатого вала. И они сохраняли свойство ключа – то есть могли служить пропуском между мирами и проводниками к «хозяину». Неудивительно, что те, кто обнаружил Серебряную смерть, постарались унести с собой все следы пребывания здесь магического оружия. Веландер заинтересовалась, какие магические сущности могут находиться здесь, на мертвом континенте. Лениво вращавшиеся «снежинки», по цвету напоминавшие бирюзу и серебро, сорвались со своих орбит и поплыли к ней. Веландер цепко держалась за надежный, твердой островок, обеспеченный венцом. «Снежинки» вернулись к прежним центрам вращения и продолжили неторопливый танец. Веландер мысленно вернулась к периоду обучения. Сущности, плавающие в этом эфирном мире, судя по всему, были волшебниками, мастерами эфира, знатоками заклинаний и другими инициированными, застигнутыми на Торее огненной волной, внезапно уничтожившей их тела. По всему континенту мигрировали сотни и тысячи таких неприкаянных душ. Постепенно они стягивались к центру катастрофы, к источнику смертельной энергии, уничтожившей их жизни и окружение. Они обладали сознанием, но, в отличие от Веландер, не было якоря, связывавшего с реальным миром.

Молодая священница осторожно приблизилась к оси из оранжевого света. Она ничего не узнавала, но предположила, что здесь располагался источник смерти всех посвященных. Это превращало место в аккумулятор огромной энергии. Веландер припомнила две прежние прогулки по сумеречному миру. Тогда все сущности имели вполне ясные очертания. Прошли месяцы с момента гибели Тореи, и эти души оказались навсегда отрезаны от физических тел, от питавших их живых организмов. Все они постепенно таяли, умирали, становясь все более прозрачными и бесформенными. Движения их были заторможенными, конечности вытягивались и истончались, превращаясь в своего рода щупальца. Сталкиваясь друг с другом, они на мгновение замирали а потом с трудом, медленно разъединялись, теряя последнюю энергию. Веландер заметила, что при столкновении некоторые «снежинки» поглощали другие души.

«Хищные элементалы, – подумала она, – плотоядные души, пожиратели эфирной энергии». Конечно, им не хватало сил нападать на душу живого человека – такую, как Веландер. Но они страшно изголодались в мертвом мире Тореи. Только один хищник сохранил свое оружие, а другие уже не могли сопротивляться ему. Веландер не могла больше смотреть на жуткий процесс пожирания одних покойников другими. Но когда она двинулась прочь от оранжевого луча к своему якорю, кое-что привлекло ее внимание. Это напоминало свет, исходящий из глубины колодца.

Она изменила направление и приблизилась к источнику света. Перед ней раскинулся ее собственный мир, залитый сиянием Мираль. Он лежал там, внизу, на дне «колодца». Она поняла, что смотрит сквозь линзу, аппарат концентрации чистой эфирной энергии. Кто-то, наблюдавший за огненными кругами, оставил ее здесь, и линза уцелела. Эфирное устройство все еще проецировало изображения, но теперь они стали простыми, бытовыми картинками. Некому было остановить действие аппарата, интерпретировать образы, но линза работала.

Внезапно образ дернулся. По линзе пробежала волна огня, а потом возникло ощущение, что устройство падает на землю. И вдруг напротив Веландер в проеме линзы появился Ларон. Огонь шел от его рук, языки пламени тянулись к Друскарлу. Оба двигались резко, словно рывками. Возникало ощущение, что картина разорвана, выпали какие-то секунды, и из-за этого все действие представлялось неестественным. Перед Лароном стоял такой же прибор, аппарат для концентрации эфирной энергии, а потом Веландер увидела, что вампир прикрепляет его к куску стекла с отпечатком Серебряной смерти. Значит, они возвращались в лагерь, чтобы взять этот фрагмент? И не обратили внимания, что Веландер надела венец?

– Мираль вот-вот зайдет, – сказал Друскарл, наблюдая за тем, как Ларон выбирает место для ночного уединения.

– Меньше четверти часа, – кивнул Ларон. – Еще есть время для короткой прогулки в сумраке.

– Ты уверен, что это разумно? А что, если ты задержишься там и вернешься уже после захода Мираль?

– Понятия не имею, что случится. Может быть, это подходящий момент, чтобы выяснить?

– Похоже на то, что ты просишь меня побыть на страже и приглядеть за тобой.

Веландер пристально вглядывалась в свое собственное, погруженное в сон тело. В свете Мираль лицо ее было отчетливо видно, оно казалось спокойным и безмятежным. В этом теле не было сознания. «Сейчас у меня исключительно невинный вид», – отметила Веландер. Она вспомнила историю о волшебнике, который наблюдал за собой сквозь окуляр из сумрачного мира. Однако он не предупредил ученика об этом и потому увидел, как юноша положил ему на грудь салфетку, на нее – сыр, хлеб, нож и принялся за завтрак!

Внезапно Веландер испытала шок. Она не могла поверить в то, что видела: ее тело открыло глаза. Это было абсолютно невозможно! Медленно, очень медленно поднялась рука. Она слегка подрагивала, словно ее тянули за невидимые веревочки. Рука коснулась венца. Теперь тело приподнялось, опираясь на локоть, затем село и скинуло одеяло. Движения становились все более гладкими и уверенными, постепенно тело обрело кошачью грацию. Оно встало и посмотрело в направлении, куда ушли Ларон и Друскарл. Вероятно, удовлетворившись их отсутствием, тело пошло в сторону Ферана. Оно село рядом со спящим капитаном и легким движением коснулось его плеча, потом потрясло мужчину, пытаясь разбудить его. Феран проснулся и вступил в беседу с «Веландер», и несколько мгновений спустя священница увидела, как ее собственное тело кладет руку моряка себе на грудь.

Веландер, находившаяся в сумраке, резко отшатнулась от окуляра и поспешила к якорю сквозь роящиеся тени умерших людей. Она торопилась вернуться в физическое тело – и провалилась в полную темноту. Она снова и снова пыталась проникнуть в собственное тело, но безрезультатно. Словно пыталась налить воду в ведро, полное песка.

Теперь она испытала настоящий ужас. Веландер вернулась к окуляру. Что-то овладело ее телом. «Невозможно, – твердила она – только я сама знаю свое истинное имя». И вдруг ей словно ушат холодной воды на голову вылили: ее тело не имеет истинного имени! Она не позаботилась о том, чтобы присвоить ему истинное имя! Ведь ей еще не приходилось совершать прогулки в сумраке в одиночку.

Веландер снова вернулась к якорю и опять попыталась вернуться в тело. Путь был заблокирован. Вероятно, нечто овладевшее телом заметило ее и установленный якорь, пока она наблюдала за реальным миром. Возможно, это была одна из потерянных в эфирном мире мертвых душ Тореи.

В отчаянии и ужасе Веландер метнулась к окуляру. Там, в свете заходящей Мираль, были она и Феран, обнаженные. Она сидела на нем, широко расставив ноги, опускаясь и поднимаясь над его телом. «Я больше не девственница», – подумала потрясенная Веландер. Она отчаянно пыталась сохранить силы, которые стремительно убывали. Она беззвучно кричала от беспомощности и страха.

И вдруг кто-то толкнул ее в спину. Она обернулась и увидела щупальце, обвивавшееся вокруг. Изо всех сил она оттолкнула его, одновременно отпрыгивая в противоположную сторону. От элементала-хищника потекли тонкие нити, искрившиеся светом. Но к ней уже тянулись другие щупальца, их было много, они подплывали с разных сторон. Тактика волчьей стаи: загнать добычу в центр, окружить ее и не дать вырваться на открытое пространство. Хищники-элементалы не охотятся стаями, она помнила это, но происходящее свидетельствовало об ином. С другой стороны, никто не имел опыта общения с духами давно погибшего континента. Звуков не было, но ей казалось, что раздается странное щебетание, словно элементалы обмениваются информацией, сговариваются о нападении. Пиловидные края их щупальцев задевали ее, причиняя боль. Она осознавала всю реальность этой опасности и не находила выхода. Она уже ничего не видела вокруг кроме искр и извивающихся силуэтов.

– Л-а-а-а-рон! Л-а-а-а-рон!

Нет отзвука, нет ответа. Но ведь она четко и верно назвала его имя! Ларон мог бы помочь ей. Ларон обладает странной, невероятной силой. Ларон даже знает математику.

Ларон с резким криком мгновенно вернулся в тело и встряхнул головой. Он все еще лежал возле внешней кромки стеклянного кратера. Рядом стоял Друскарл.

– Какие-то проблемы? – спросил евнух. – Что ты увидел в эфирном мире?

Ларон медленно вздохнул, подбирая слова.

– Какой кошмар, – наконец проговорил он. – Так красиво и все же… это настоящий остров отчаяния в поднимающемся потоке тьмы.

– Что ты имеешь в виду?

– Я видел души смертных, кто совершал странствие по сумраку в тот момент, когда их тела настигли огненные круги. Их преследуют изголодавшиеся хищники-элементалы.

– Смертных? Но как они могут существовать столь продолжительное время после гибели тел?

– К тому времени когда погибли, они достигли уровня высшего мастерства. Это были великие волшебники и умелые заклинатели. А теперь превратились в полупрозрачные пузыри светящегося эфира, плавающие среди духов-элементалов. Я видел, как хищники набросились на одного из смертных, они разрывали его на части, а он выкрикнул мое имя. Как мог кто-то узнать меня в эфирном мире, особенно здесь? Я был по-настоящему напуган. – Ларон сел, его била дрожь.

– Ты? Ларон, ты убил больше людей, чем я съел пирогов с бараниной.

– Чувство отчаяния, не смерть – вот, что напугало меня. Это самый безнадежный из миров. Проклятие, Мираль почти зашла. Я… не устроился… Ты сможешь присмотреть за мной этой ночью?

– Конечно. Мы, уроды, должны охранять друг друга и прикрывать слабости товарища, как, впрочем, должны скрывать выгоды, достигаемые за счет наших особых дарований.

– Нет, я имел в виду иное: если я поднимусь прежде, чем снова взойдет Мираль, перережь мне горло, и закинь голову подальше от тела.

– Что?

– Не спорь, просто…

Внезапно по телу Ларона пробежала судорога, а в следующее мгновение оно упало на землю и замерло. Мираль скрылась, и наступила глубокая ночь.

На следующее утро солнце встало, лишь немного опередив Мираль. Друскарл не спал ни минуты, сидя рядом с Лароном и ожидая малейшего его движения. Но вампир оставался недвижен, как настоящий мертвец, пока над горизонтом не появился отсвет Мираль.

– Итак, насколько я могу судить, я не шевелился, – заметил Ларон, оглядывая свое тело.

– И ты должен мне одну спокойную ночь, – буркнул Друскарл. – Вернемся в лагерь?

– Только один момент, – Ларон достал из вещевого мешка долото. – Мне нужен кусок стекла с того места, где покоилась Серебряная смерть.

– Зачем? Все куски с отпечатками были вынуты.

– Даже не затронутое впрямую стекло, вероятно, сохраняет остатки мощного эфирного воздействия. Возьми свой топор и помоги мне отколоть образец из самого центра расчищенного участка.

– Зачем нам нужна эта морока? – Друскарл хмыкнул, передавая зеленоватый фрагмент стеклянной массы Ларону.

Они направились к лагерю, находившемуся неподалеку.

– Это место полно энергетически заряженными, усложненными связями и объектами. Души, элементалы, хищники, никому неведомые эфирные твари, которых никто даже не пытался изучать и наблюдать. Боюсь, что в том мире знали, как захватить мое тело, несмотря на то что оно защищено истинным именем.

– Ничто и никто не может преодолеть защиту истинного имени, навигатор.

– Я не так уж в этом уверен. Если бы ты видел то, что видел я…

Внезапно Друскарл охнул, а потом пронзительно вскрикнул. Рука Ларона мгновенно легла на рукоятку боевого топора, и вампир приготовился отразить атаку. В следующую секунду он и сам громко ахнул.

Веландер обхватила Ферана обеими ногами, их бледные, потные, обнаженные тела блестели в лучах восходящего солнца. Не оставалось ни малейших сомнений в том, как они провели ночь. При этом на голове Веландер сверкал магический венец.

– Не обращайте на нас внимания, – выкрикнул Друскарл по-диомедански.

– В самом деле, не обращайте, – повторил Ларон на скалтикарском языке, а потом добавил по-диомедански: – Именно так: не обращайте на нас внимания.

– Я евнух.

– А я… э… слишком молод.

– Мы вообще тут случайно оказались, – фыркнул Друскарл, отступая назад и отворачиваясь.

– Ага, шли вот мимо, ни о чем таком не думали.

Ларон шагнул вперед, подобрал рулон со своим одеялом и железную шкатулку, а потом резко распрямился:

– Мой венец? – воскликнул он. – Будь любезна!

– Я бы хотела позаимствовать его ненадолго, если ты не возражаешь, – спокойно сказала Веландер. – У меня нет якоря для прогулок в сумраке и…

– О нет… Я не возражаю. Одной вещью в багаже меньше. Люблю путешествовать налегке. Можешь носить его и продолжать… Я имею в виду Ферана. Нет! Я хотел сказать…

– Не важно, что он хотел сказать, – перебил его Друскарл. – Нам нет дела до ваших занятий.

На мгновение повисла тишина.

– Вы двое собираетесь уйти? – поинтересовалась Веландер.

– О! Уйти? – Голос Друскарла прозвучал непривычно высоко.

– Ах да, – кивнул Ларон. – Уйти. Совершенно оправданное требование.

– Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства.

– В особенности ваши обстоятельства.

– Мы побудем вон там, за тем холмом, пока вы тут не закончите.

– Пока вы не оденетесь.

– Да уйдите же наконец! – крикнула Веландер.

– Уже уходим, – отозвались Друскарл и Ларон в один голос.

Они поспешили отойти за высокий стеклянный уступ.

– Почему она надела мой венец? Хотел бы я знать, – пробормотал Ларон, когда они сели. На его лице отражались тревога и удивление.

– Моя бывшая жена и королева предпочитала заниматься любовью обнаженной, но в драгоценностях, – ответил Друскарл.

– Зачем?

– Такие вещи пробуждают эротические фантазии, настраивают некоторых людей на… э… игривый лад. Ты должен был заметить это.

– Довольно странно, евнух, но при всех моих диковатых и пугающих пищевых привычках и необычной форме сна, я остаюсь девственником.

Учитывая все то, что Друскарл и Ларон увидели на четверть часа раньше, они не были удивлены, когда Веландер и Феран за завтраком сидели рядом и крепко держались за руки. Разговор вращался в основном вокруг прибора, обнаруженного Лароном и Друскарлом в сумрачном мире. Друскарл даже предложил остаться еще на один день, чтобы поискать дополнительную информацию. Но Веландер решительно высказалась против этого.

– Это дурное место, здесь все слишком сильно деформировано, – заявила она, настаивая на быстром возвращении к спасательной шлюпке. – Я чувствую это.

– Я знаю, миллионы жизней были прерваны здесь, кроме того, пострадали и бесчисленные эфирные существа и духи-элементалы, – согласился Друскарл, тоскливо озирая мертвый, стеклянный ландшафт. – Прошлой ночью Ларон произнес слово of detachment и взглянул на это место из эфирного мира. То, что он увидел, было весьма тревожным. Здесь кружит множество духовных сущностей – прозрачных, хрупких, изголодавшихся и медленно растворяющихся в сумраке, обреченных на окончательную гибель.

– И они могут попытаться преследовать нас, – предупредила Веландер.

– И что же нам делать? – спросил Феран.

– Собрать все наши амулеты, которые могут служить якорем для путешествия по сумраку, сложить их в железную шкатулку Ларона вместе со стеклянными обломками, несущими отпечатки Серебряной смерти, и линзой-окуляром. В этом случае никто и ничто не сможет проследить из эфирного мира наше передвижение.

Друскарл одобрительно кивнул:

– Это представляется разумным.

– Тебе придется сделать венец прозрачным и невидимым для всех, кроме тебя, – заметил Ларон, не глядя на священницу. – В данный момент его отлично видно из эфирного мира, как и всех нас. Ты надела его, так что теперь только ты способна его контролировать.

– Тогда скажи мне необходимое заклинание, – отозвалась она.

Действуя в соответствии с указаниями Ларона, она изменила программу венца – он внезапно исчез из вида вместе с камнем-оракулом. «Умная девочка» подумал Ларон, когда священница победоносно улыбнулась.

От Веландер осталось не так уж много – лишь смутный клубок установок, мотиваций, воспоминаний и ценностей, которые когда-то составляли ядро ее души. У нее еще сохранился разум, ограниченная способность двигаться, но едва ли ее можно было считать живой. Теперь хищники-элементалы игнорировали ее жалкие останки, вращавшиеся вокруг центральной оси. Где-то в темноте, словно звездный луч, сиял окуляр – островок стабильности и твердости, которым был венец, а еще можно было разглядеть тончайшие, не толще волоса, оранжевые световые нити, тянувшиеся от того места, куда рухнула Серебряная смерть.

Она знала, что мертва. Ее тело украли, и никто не заметил этого. Ларон был единственным инициированным в их группе. Ларон. Он мог бы разглядеть неправильность происходящего, но сколько на это уйдет времени?

Внезапно ясность и твердость венца нарушилась, его сияние померкло, разорвалась и одна из тонких оранжевых линий. Теперь только звездная точка окуляра и оранжевая ось, к которой тянуло всех призраков, оставались источниками света во мгле. Веландер поняла, что ее спутники намерены уходить, а перед этим они обрывают вся связи с якорями, чтобы не потащить за собой умершие души. Она сделала это не задумываясь, не принимая никаких решений. Веландер оторвалась от оси и двинулась вдоль тонкой оранжевой нити. Лучик уже пришел в движение, и Веландер едва успела обвиться вокруг него. А потом он исчез вместе с окуляром.

Теперь во тьме на некотором расстоянии видна была лишь высокая оранжевая ось света, окруженная многоцветными искрами. Она была по-настоящему мертва, ей оставалось лишь угаснуть, растаять во мраке – но рядом находилось что-то еще! Оранжевая ось была всего лишь gossamer, как нить паутины, которая видна лишь на свету, потому что не обладает собственным свечением, а лишь отражает лучи. Вовне, за пределами влияния центральной оси, это стало очевидно. Оно двигалось. Веландер последовала за этим непонятным объектом. Элементал, захвативший ее тело, должен был посоветовать Ларону спрятать все источники энергии в железную шкатулку. Веландер плотнее вцепилась в тонкую энергетическую ниточку, которая продолжала движение.

Она отчаянно пыталась оставаться в сознании, удержать в целостности жалкие обрывки ядра своей личности – это было единственной надеждой. Надежда. Надежда, что она не обнаружит внезапно, что цепляется за пустоту. Надежду на будущее возвращение в реальный мир, который она считала своим домом. Надежда на время. Время, чтобы вспомнить, как она была дикой и своенравной, дралась и сражалась на топорах лучше любого мальчишки. Время, когда она училась шпионить, еще не достигнув подросткового возраста, пачкая руки кровью и заслуживая признательность королей. Время вызвать снова бешеную ярость, которая закипала в груди, когда жадно разглядывали ее повзрослевшее тело. «Как они смеют?» – свирепела она. Она соблюдала все правила, она выигрывала, она торжествовала, но юноши-ровесники называли ее уродом. И девушки тоже, если уж говорить по правде. А потом появилась Эласс Аример. Эласс убедила ее, что с такими блестящими дарованиями ей прямая дорога в орден Метрологов; она даже нашла деньги, чтобы заплатить за Веландер вступительный взнос. Но Эласс утонула. Терикель потеряла сестру, а Веландер – святую. Конечно, Терикель делала для нее много, как Эласс, и даже больше, считала Веландер, но обращалась с ней так, словно та была ее умершей сестрой. Теперь все стало ясно, теперь – когда смерть подступила слишком близко. Веландер осознала: смерть принуждает быть честным. И кто мог подумать, что смерть явится к ней в виде железной шкатулки, сомкнувшей челюсти замка? И после долгой борьбы, самопожертвования, гордости своей независимостью, в момент опасности, завидев приближение хищников, она воззвала к мужчине, к мальчишке! «Не только смерть, но еще и унижение! Теперь они думают, что я шлюха, и все из-за элементала, завладевшего моим телом. По крайней мере никто не слышал, как я звала Ларона и молила о помощи. Если бы он услышал… Если бы он услышал! Ларон! Оранжевая нить все еще здесь!»