Текст книги "Путешествие «Лунной тени»"

– Помни: надо идти на север к Бантаку и ждать там, – сказал Друскарл Сулдервару, когда они остались одни.

– Как долго, ваше величество?

– Три месяца. Говори, что вы прибыли в Бантак от имени Виндика, чтобы помочь в защите от пиратов. Никто не будет ни возражать, ни задавать лишних вопросов.

Таможенный инспектор зарегистрировал Девять и Друскарла как служанку и евнуха, вернувшихся из Виндика, так что они благополучно покинули официальную контору и растворились в большом городе. Девять неуверенно чувствовала себя в толчее, поскольку до сих пор видела лишь порт Дорожный на Гелионе да и то через сферу-оракул. Диомеда была в сотни раз больше. Широкая река Леир несла свои воды через пустыню, вытекая с высоких, покрытых в нижней части виноградниками гор, по ней шли баржи с бочками и ящиками товаров, которые разгружали на причалах города. Порт являлся единственным прибежищем для кораблей, идущих вдоль побережья Акремы между северо-восточными и юго-восточными королевствами континента.

– Где мы остановимся? – испуганно спросила Девять, совершенно растерявшаяся в толпе, ошеломленная запахами и звуками.

– Я знаю милую даму по имени Сайрет, которая переживает нелегкие времена. Прежде всего мы пойдем к ней.

Сайрет в середине дня давала уроки танцев бедным девочкам на рыночной площади. Это она делала бесплатно. Они пришли туда, когда занятия заканчивались, и Девять увидела стройную, привлекательную женщину лет сорока пяти. Сайрет заметно устала, но все равно лучилась обаянием и властной энергией.

– Приятная встреча, безумная королева, – произнес Друскарл в качестве приветствия. Сайрет как раз смывала пыль с ног. Евнух учтиво и несколько официально поклонился.

– Друскарл! Рада видеть тебя, король-евнух, – ответила Сайрет с не менее официальным, но более изящным поклоном и расцвела улыбкой.

Друскарл купил дамам финиковые пироги в одной из лавчонок, и они покинули рынок. Друскарл и Сайрет сразу же погрузились в беседу. Они обменивались историями о своей жизни, однако Друскарл, надо признать, сильно редактировал свое повествование.

– Так вот я оказался здесь… э… с этой прелестной, но несколько… э-э-э… ограниченной девушкой, – завершил он свой рассказ, поведав совершенно не соответствующую действительности байку о том, как Девять потеряла память после того, как едва не утонула.

– Так ты хочешь, чтобы я взяла ее к себе в качестве ученицы? – спросила Сайрет искренне, хотя и не слишком сильно удивившись.

– Я могу хорошо заплатить.

– Это утешает.

– Она много для меня значит. Если ты согласна присматривать за ней в течение пары лет, пока она не восстановит разум, госпожа Сайрет, я не стану просить тебя о большем.

– Ну что же, она вполне подходит для танцев и выглядит привлекательно. Что ты можешь сказать о себе, девушка?

– О, я была на маленьком корабле, я едва не утонула, – произнесла Девять и поправила шарф, прикрывавший голову. – Мой лоб был…

– Довольно, оставь шарф как он есть. Если у тебя шрам, его не нужно открывать. Не люблю шрамы. Итак, с тобой приключилась беда и ты потеряла память. Друскарл решил, что ты стоишь того, чтобы спасти. Что ты умеешь делать?

– Делать?

– Да. Что ты умеешь делать? Готовить еду? Мыть посуду? Чистить печь? Покупать, торговаться на рынке, не позволяя тебя ограбить?

– Она быстро учится, – заверил Друскарл.

– Я могу научиться практически всему, если мне показать, – подтвердила Девять.

– Ясно, – Сайрет медленно покачала головой, чуть нахмурившись, потом лицо ее оживилось. – А чем ты можешь расплатиться, Друскарл?

Торейским золотом, – ответил он, доставая кошель и вынимая из него несколько монет.

Глаза Сайрет расширились:

– Ах вот что! Плата вперед, полностью. Так я веду дела со всеми клиентами. Ты уверен, что она не сбежала ни от кого? Она не из числа беглецов?

– Не больше, чем все мы, моя дражайшая безумная королева…

– Так скверно, король-евнух?

Они подошли к дому, где жила Сайрет. Друскарл намеревался сразу уйти, и Девять почувствовала нарастающий страх.

– Вы уходите? – спросила она. – Я никогда больше вас не увижу? Как Ларона?

Друскарл рассмеялся:

– Я просто найду место для ночлега. А ты будешь спать здесь, это твой новый дом.

– А вы придете сюда?

– Да, завтра. Ты будешь учиться танцам и другим вещам, которые пойдут тебе на пользу.

– Да, и со временем я выдам тебя замуж за красивого купца, – добавила Сайрет. – Ты будешь танцевать на рыночной площади и носить изящные платья. До завтра, Друскарл.

– Моя дорогая Сайрет, ночь будет долгой.

– До свидания.

Сайрет жила на расстоянии мили от Уэнсомер, она арендовала плоскую крышу зернохранилища. Там она установила опорные столбы и натянула тент. Это пространство отлично подходило для занятий. Сама Сайрет спала в укромном уголке, там же хранила сундуки с костюмами и материалами, подушками, зеркалами, макияжем и украшениями. Ее маленький мир пребывал под надежной охраной магических стражей – котов и собак, поставленных на стражу зерна. На крышу вела веревочная лестница, по которой женщины и взобрались.

– Ну что же. Полагаю, у нас не будет языковых проблем, – заявила Сайрет, приготовившая для Девять место для ночлега. – Эта маленькая сумка – все, что у тебя есть?

– Да.

– Бедный ребенок. Сначала тебе нужно научиться шить платья, которые носят в Диомеде. За работой ты расскажешь о себе. Позднее мы начнем уроки танцев.

Вскоре после захвата Гелиона эскадра Варсоврана вернулась в Диомеду, и по городу поползли слухи о том, что вновь были использованы огненные круги. Друскарл вслушивался в рассказы торейских моряков и солдат в тавернах, мрачно отмечая про себя каждую деталь. Насколько он помнил, Гелион представлял собой вытянутый остров, длина которого заметно превышала ширину. Чтобы целиком покрыть его, потребовалось бы четыре или пять огненных кругов. Это означало, что цикл Серебряной смерти может завершиться не раньше чем через сто двадцать дней после запуска. Это была ценная информация, хотя во всех историях, описаниях чудовищного огня, жара и грома оставалась какая-то неясность. Говорили, Варсовран казнил на острове одного из Метрологов, а затем вернул его к жизни с помощью Серебряной смерти. Друскарл знал, что это под силу магическому чудовищу. Странность заключалась в том, что священника звали Ларон. Но Ларон – скалтикарское имя, а Гелион был аванпостом торейцев. Вернувшись в свое жилище, Друскарл усердно подсчитывал даты и сроки, делая записи на каменном полу. «Лунная тень» могла достичь Гелиона не раньше чем за день или за два до нападения Варсоврана. Представлялось невероятным, чтобы Ларона посвятили в сан за такое короткое время, однако все упорно называли это имя. Кто бы ни был этот человек, точно установить его личность сейчас невозможно.

Друскарл пришел к выводу, что пока не прояснится ситуация, не стоит принимать никаких решений. Он лег на узкую койку и закрыл глаза. У него оставался шанс. Он знал, где будет находиться Серебряная смерть, но никто не догадается о его истинных намерениях.

– Разве есть среди нас тот, кого нельзя назвать предателем, если заглянуть в глубину его души? – произнес он вслух, обращаясь к самому себе.

Один из охранников, продавших Сентерри кочевникам-работорговцам, имел несчастье вернуться в Диомеду, где его опознали. Теперь Фортерон прогуливался вокруг жаровни, над которой висел злополучный охранник, распластанный на огромном колесе лицом к раскаленным углям. Его сиплое, прерывистое дыхание поддерживало жар, не давая углям погаснуть.

– Отчасти твоя история звучит достоверно, – заметил Фортерон, читавший свиток с показаниями. – Мы нашли сожженную повозку, мертвую лошадь и три изувеченных тела на расстоянии меньше дня пути от города. Эта сцена должна была выглядеть как результат нападения кочевников, но они никогда бы не стали убивать коня или оставлять стрелы в телах убитых. Кочевники весьма расчетливы, когда речь идет о железных наконечниках стрел или о лошадях. Затем ты вернулся в город. Ты утверждаешь, что вместе с приятелями целый месяц сопровождал трех танцовщиц вплоть до самого Ласера. Но тебя сдали властям за пятьсот золотых паголов вознаграждения. Мои источники сообщают, что ты провел большую часть времени в Ласере, и у тебя была изрядная сумма.

Но охранник мечтал об одном, чтобы прекратилась боль.

– Мы убили возниц, стражника… продали девушек, – прохрипел он.

Он твердил эту фразу на протяжении четырех последних дней. Либо он говорил правду, либо обладал исключительным мужеством и способностью выдерживать пытки.

– Мы собрали остатки повозки, проверили, что там было, – продолжал Фортерон. – Кому вы их продали?

– Кочевникам.

– Палвер Ветробол, я очень могущественный человек. И это я плачу деньги нашему доброму приятелю в капюшоне, который медленно опускает тебя лицом вниз на угли. Может быть, ты полагаешь, что я самый могущественный человек на Акреме, но это не так. Самый могущественный человек на Акреме – тот, кто командует огромной армией. А это отец девушки, проданной вами в рабство, а возможно и обесчещенной.

Нет, мы не трогали их… Светлокожие девственницы стоят… в три раза дороже.

– Что это были за кочевники?

– Бандиты из долины Лейр.

– Их имена?

– Они не называли своих имен.

– Куда они направились?

– На запад, на рынки Залмека.

– На рынках Залмека за прошедший месяц не продавали белых танцовщиц. Я думаю, вы изнасиловали и убили девушек, а их тела закопали в пустыне.

– Нет.

Фортерон остановился, а потом пошел к двери:

– Если он умрет, его место займешь ты.

Палач покорно склонил голову. Адмирал вышел из пыточной камеры.

Снаружи его ждал начальник караула.

– Все еще не признался, адмирал?

– Подозреваю, что он уже сказал правду. Девушки были действительно проданы кочевникам, а высокая стоимость таких рабынь в северных королевствах не вызывает сомнений. Проблема в том, что мы находимся с северными королевствами в состоянии войны. Это сильно затрудняет расследование.

– Кроме того, северные королевства заинтересованы в том, чтобы Сарголанская империя вступила в их Альянс. Это делает их еще менее вероятными помощниками.

Фортерон на мгновение прикрыл лицо ладонями, словно хотел заслониться от всего мира. Перед ним вырисовывалась весьма безрадостная картина.

– Сентерри либо мертва, либо недосягаема. В любом случае, мне нечего предложить сарголанскому императору, кроме того мерзавца, что висит сейчас на колесе, а также имен его компаньонов. Приглашай сарголанского посла, дай ему показания этого охранника, пригласи его на повторный допрос, передай список имен других негодяев. После этого голову охранника отрубить, засолить и отослать в столицу Сарголана – пусть ее отвезет их посол на своей боевой галере. Наверняка императору и этого будет мало, но он получит этот подарок – желает того или нет.

– Боюсь, император желает либо свою дочь, либо много крови, адмирал.

– Что же, соберите кровь охранника и отправьте ее императору вместе с головой.

«Лунная тень» приплелась в гавань Диомеды следом за сарголанским каботажным торговым судном. Шхуна низко сидела в воде, ей требовался серьезный ремонт после перенесенных и наскоро заделанных повреждении.

– Я до сих пор не понимаю, как ты сумел убедить меня зайти сюда – пробормотала Терикель и перегнулась через борт, чтобы в очередной раз справиться с последствиями морской болезни.

– «Лунная тень» набирает воду быстрее, чем мы успеваем откачивать, а Диомеда – самый близкий от Гелиона порт, – ответил Ларон. – Мне доводилось слышать гораздо менее удачные мотивировки.

Терикель вытерла рот, а потом накинула шаль так, чтобы зарыть лицо. Из всех городов на свете этот для нее наиболее опасен.

Оказав необходимую помощь лоцману, боцман попытался выторговать скидку, ссылаясь на сильные повреждения судна в результате жестокого шторма, однако лоцман не хотел и слышать о снижении тарифа.

– Вы здесь раньше бывали? – поинтересовался он, когда шхуна шла между длинными рядами торговых кораблей, галер, каботажных судов и речных барж.

– Мы здесь в первый раз, – отозвался боцман, снова взявшись за штурвал.

– Ну, тогда обратите внимание вон на тот маленький остров в гавани, на котором возвышается дворец. Там находится бывший король. Остров все еще в осаде, так что держитесь от него подальше, если не хотите, чтобы вас в щепки разбила какая-нибудь боевая галера.

– Какую угрозу может представлять такая маленькая шхуна для могущественного флота императора Варсоврана? – удивился боцман. – Мы всего лишь честные моряки.

– Вот и держитесь подальше от неприятностей. Да, и еще: не стоит купаться в гавани. Тут несколько раз ловили агентов, которые собирались доплыть до острова при свете Мираль. Теперь несколько раз в день в воду бросают отбросы из мясных и рыбных лавок, чтобы приманить акул. Их тут развелось видимо-невидимо. Кстати, вы ничего не слышали о сарголанской принцессе Сентерри, которую захватили и продали в рабство в пошлом месяце? Это случилось в пустыне, к западу от Диомеды. Награда за ее возвращение составляет уже шесть тысяч золотых паголов.

– В пустыне? Мы же пришли с другого конца Плацидийского океана. А ты нас спрашиваешь о происшествии в пустыне!

– За вопрос денег не берут, а шесть тысяч паголов – это огромная куча золота. Успеха вам в Диомеде.

Феран поднялся на ют, матросы убирали паруса и ставили якорь. Шхуна расположилась над песчаной отмелью, на которую судно сядет во время отлива.

– Течь очень серьезная, счастье, что нам удалось дойти до Диомеды, – заметил боцман.

– Ремонт нам недешево обойдется, – буркнул капитан.

– Ну и что? Нам разве денег не хватает? Ты забыл про торейское золото?

Ларон, Терикель и Ровал отправились на берег вместе с лоцманом, а остальные занялись подготовкой «Лунной тени» к ремонту.

– Иногда мне трудно преодолеть соблазн рассказать начальнику порта, кто они такие, – тихо произнес Феран, наблюдая за удаляющейся лодкой.

Боцман пожал плечами:

– Они в ответ смогут порассказать немало интересного и о тебе.

– Вот почему я так и не пошел к начальнику порта с этими сведениями. Норриэйв, не будешь ли ты любезен в качестве казначея отсчитать мою долю золота?

– Как хочешь. Ты намерен произвести впечатление на местных девиц и молодок?

– Нет, мне нужны деньги, чтобы купить лицензию и перебраться на борт глубоководного торгового корабля. Теперь я неплохо знаю глубоководную навигацию и могу претендовать на офицерский чин. Как бывший самостоятельный капитан и ветеран трех переходов через Плацидийский океан, я буду пользоваться немалым спросом.

Боцман задумчиво потер подбородок:

– Ага, ясно. Мне будет жаль, если ты уйдешь. И другим тоже.

Начался отлив. Судно постепенно опускалось на отмель. Воду из трюма откачали, и нанятые в порту плотники деловито занялись работой. Норриэйв проверял обшивку, но очевидных течей не обнаружил. Когда начался прилив, плотники собрали инструменты, подошел их начальник. Он вместе с боцманом проверил качество ремонта, затем назвал цену за кренгование днища от налипших улиток и водорослей.

К тому времени когда солнце склонилось к закату, экипаж сошел на берег, чтобы насладиться заслуженным отдыхом, а Норриэйв прикидыва, что еще нужно сделать, чтобы благополучно добраться до Сарголана. Починка мачт и снастей оказалась не такой уж сложной, ванты обновили, мелкие детали заменили. Еще пара дней на кренгование и смоление корпуса, день на закупку провизии и пополнение запасов воды, а также на загрузку трюмов какими-нибудь местными товарами. Ни у кого не должно возникать сомнений насчет характера их деятельности. После этого можно выходить в море, решил Норриэйв.

«Лунная тень» берет на борт меньше крупного торгового судна, но она легко проходит под мостами, поднимается по рекам к внутренним портам. Когда Терикель и Ровал покинут корабль, экипаж сможет заняться честной торговлей, как многие другие купцы и моряки. Очевидно, без Ларона они не смогут получить разрешение на плавание, но что если попробовать выкупить у бывшего вампира лицензию?

Норриэйв решил откачать воду, которая должна была накопиться за несколько часов. Но воды не было. Удивленный боцман спустился в трюм. Течь прекратилась. Полностью. Он зажег лампу и начал тщательно проверять внутреннюю сторону обшивки. Конечно, там было несколько десятков точек, где швы могли износиться и пропускать воду.

Через некоторое время боцман почувствовал толчок о борт снаружи, а потом кто-то позвал с палубы. Это был женский голос. Норриэйв выбрался наверх и помог Терикель и Ровалу затащить мешок с золотом Старейшины на борт.

– Местное бюро регистрации приняло от Ферана заявление о том, что он сходит с корабля и отказывается от звания его капитана, – сообщила священница, сразу переходя к делу.

– Ага, это так. Он хочет поступить офицером на какой-нибудь большой корабль.

– И еще кое-что. Ларон также отказался от звания навигатора этого судна, передав все полномочия тебе.

Норриэйв на мгновение потерял дар речи.

– Вот так, просто? Бесплатно?

– Он сказал, что получает свою долю золота и ничего больше не хочет.

– Капитан Норриэйв, – прошептал моряк, чтобы ощутить новое звание на слух, на вес. – Капитан.

– И как ты намерен поступить с «Лунной тенью»?

– Честно работать, пока нечестное предложение не окажется чересчур заманчивым. Полагаю, вам все еще нужно в Саргол?

– А можешь, вместо этого доставить меня в Скалтикар?

Норриэйв присвистнул:

– Это долгий путь.

– Я отправила туда моих священниц с книгами и архивами ордена Метрологов, так что хочу присоединиться к ним. С этим золотом мы сможем восстановить орден в Скалтикаре, вдали от Варсоврана. Так ты отвезешь нас? Я оплачу стоимость груза и еще половину от этой суммы.

– Идет, – уверенно кивнул Норриэйв, на которого произвела сильное впечатление щедрость предложения.

– Когда будет закончен ремонт?

– Осталось только кренгование и всякие мелочи.

– А корпус? Как насчет течи?

– Я все очень тщательно проверил. Мне кажется, Ларон организовал эту течь с помощью эдакого маленького заклинания, а в порту его снял.

На мгновение Терикель задохнулась от гнева. Напряжение отразилось на ее лице. Но потом она не выдержала и взорвалась:

– Маленький засранец! Я ему яйца отрежу и подам на серебряной тарелке!

– Вообще-то я заказал маринованную баранину и бисквиты, – невозмутимо заметил Норриэйв.

– Пронырливый червяк! Чтобы ему в ад провалиться до самого дна! Ровал, найди пару матросов. Мы отплываем сейчас! Капитан, что еще нам нужно, чтобы срочно выйти в море?

– Только провизия.

– К черту провизию! Саргол в нескольких днях пути к югу, а я купила корзину хлеба, вино, копченые колбасы на рынке. Дней пять мы на этом протянем.

– Но…

– Я настаиваю! Я священница ордена Метрологов в городе, контролируемом Варсовраном, и у меня достаточно золота, чтобы купить глубоководное торговое судно. Так что я чувствую себя исключительно уязвимой, Норриэйв. И я хочу убраться отсюда немедленно!

– Никто не знает про золото.

– Феран знает.

– Он никому не скажет.

– Прости мою недоверчивость. Не забывай: ты получишь полный трюм груза плюс половину его стоимости наличными в счет дороги до Скалтикара. Так что скажешь?

Норриэйв пожал плечами и широко развел руками:

– Что я могу сказать? Добро пожаловать на борт!

И тут до них донеслось отдаленное, нестройное пение.

– Похоже, это мой экипаж, – сказал Норриэйв.

– И поют, естественно, о выпивке, – фыркнула Терикель.

– Ты слишком сурова, Достопочтенная Терикель.

– Когда они придут в форму и смогут заняться делом?

– Кто знает, но пока они нам не очень нужны.

– А это разумно?

– Это обычная практика: едва ли можно нанять на всем Плацидийском океане хоть каких-нибудь матросов, не напоив их вдрызг и в таком виде не заманив на борт.

– Отлично, но Ровал захочет сейчас вернуться в Диомеду – не завершенные дела, вероятно… О да, вот твоя лицензия и документ на владение кораблем.

Она передала Норриэйву два свитка. Через час они уже выходили в море, уверенно направляясь на юг. Хэзлок и Д'Атро спали как убитые в трюме, Норриэйв стоял за штурвалом, а Терикель снова пересчитывала золото.

Глава 6
ПУТЕШЕСТВИЕ В СЕВЕРНЫЙ СКАЛТИКАР

Через час после того, как Мираль скрылась за холмами, окружавшими равнину, на которой была выстроена Диомеда, Феран вошел в таверну «Янтарь». Он сел за свободный стол, наслаждаясь уединением не меньше, чем запахом и вкусом еды, особенно приятными после недели на отсыревших корабельных сухарях и случайно пойманной рыбе. Пол под ногами не качался, стены не скрипели от ветра, а приказы, которые он отдавал, касались лишь выбора блюд и напитков. Две циновки из высушенных водорослей, составлявшие стены зала, были закатаны наверх, открывая доступ вечернему бризу. Богатые телесами виндиканские девицы в простых, но элегантных оранжевых платьях скользили между столами, ловко удерживая на весу подносы, нагруженные тарелками и тяжелыми кружками. Феран заказал кубок вина и медленно осушил его.

Ему нужно было о многом подумать. Он побывал в самом сердце мертвого континента, обнаружил, что самое ужасное, невообразимое оружие снова оказалось в руках хитрого и властного маньяка. А еще узнал, что Ларон вновь стал смертным, а тело его ослабело.

Кто-то склонился над его столом:

– Вот сидит человек, голова которого забита мертвыми, стеклянными городами и флотом из мачт без кораблей.

Феран поднял голову и увидел Друскарла.

– Вовсе нет, но не важно, садись, – он жестом пригласил евнуха занять один из кособоких, скрипучих стульев.

– Итак, ты жив.

– А ты не на Гелионе.

– Как и ты.

– Очень смелое наблюдение.

– С Девять все в порядке?

– Как никогда раньше. Она в безопасности, под присмотром, занята честной работой. Ходят слухи, что Ларон был казнен на Гелионе как священник-Метролог, а затем его вернули к жизни с помощью Серебряной смерти.

– Именно так.

– Как это случилось?

– Я видел все своими глазами, но с расстояния. Чтобы успешно функционировать, Серебряной смерти необходимо здоровое тело. Поэтому пришлось исцелить Ларона от смерти.

– Однако. Сначала эта штука убивает целый континент, а потом исцеляет от смерти. А как насчет Тореи? Может, ее тоже вернут к жизни?

– Сомневаюсь.

– Но почему Ларон? Варсовран знал, что он был вампиром?

– Нет. Он просто нашел человека с перстнем ордена Метрологов на пальце. Варсоврану нужен был кто-нибудь для публичной казни, а никого другого под рукой не оказалось.

– И что, в сумятице никто не удосужился проверить его личность?

– Во время войны сумятица – вещь обычная. Варсовран ударил его топором в грудь, не зная, что маленький лгун уже давно мертв и рана для него ничего не значит. Затем на него надели Серебряную смерть. Когда Варсовран запустил свое магическое оружие, рана Ларона исчезла, он смог подняться с земли и заговорить. Никто, кроме меня, не заметил, что он в сознании, хотя Мираль уже скрылась за горизонтом. Серебряная смерть вернула его к жизни. У него теплая кровь, он засыпает и пробуждается по собственной воле, но осталась едва ли десятая часть прежней силы.

Друскарл откинулся назад и скрестил руки на груди, размышляя над рассказом Ферана. Будущее вдруг показалось ему довольно радужным.

– Как ему удалось сбежать?

– Начнем с того, что я хороший пловец.

– То есть ты доплыл до места, где затонула «Лунная тень», когда солнце зашло, а отлив достиг максимальной точки. Кто был с тобой?

– Норриэйв, Хэзлок, Д'Атро. Эти трое уцелели. Хейндер и Марток были убиты во время нападения эскадры Варсоврана.

– И почему ты теперь оказался в твердыни Варсоврана?

– Вероятно, именно сюда привезут Серебряную смерть.

– Отобрать у Варсоврана это оружие не легче, чем заново приделать мне яйца.

– После стольких лет в уксусе, боюсь, их не стоит присоединять к живому телу. И все же… все же есть способ завладеть Серебряной смертью. Если бы мы смогли действовать быстрее, то опередили бы его в Ларментеле. Нам еще может представиться такая возможность.

– На Гелионе?

– Здесь. Огромная армия северных королевств Акремы уже в пути, скорее всего, она появится под стенами Диомеды к концу следующего месяца, – Феран указал рукой на гавань. – Если Варсовран использует Серебряную смерть, чтобы сокрушить мятежный дворец на островке, командующие и короли, возглавляющие коалиционные войска, почти наверняка скажут: «Извините, ошибочка вышла» – и поспешат по домам. Именно тогда и появится шанс первыми добраться до Серебряной смерти.

– Но Варсовран и его люди так густо нашпигуют тебя стрелами, что едва ли кому-то удастся отличить тебя от огромного морского ежа.

– Нет. Не думаю. Мне довелось наблюдать за Серебряной смертью на Гелионе. Она защищает себя и своего повелителя, целая армия не сумеет убить Варсоврана, пока рядом с ним стоит эта штука. Но чтобы создать огненные круги, оружие должно покинуть тело, в которое оно входит. В этом его уязвимое место, вот что дает надежду. Ты заинтересован в том, чтобы мне помочь?

– Не исключено, – ответил Друскарл, пристально глядя на Ферана.

Когда евнух покинул таверну, он еще раз взглянул на восток, где за горизонтом лежал Гелион. Серебряная смерть опять могла оказаться в пределах досягаемости.

Небо было затянуто облаками, скрывавшими Мираль, а Ларон лежал, раскинув руки, прямо на мостовой. Он знал, что у него совсем мало времени, но боль, скрутившая тело, заполнила и его мысли. Вниз по улочке сгорбившийся человек пересчитывал монеты в свете фонаря. Юноша пополз. Примерно в метре он нашел свой опустевший кошелек. Внутри остался лишь кусок стекла – обломок из руин Ларментеля. Ларон его подобрал и пополз дальше.

Потом он уткнулся в закругленную деревянную поверхность. Вокруг лежали и стояли бочки: разбитые и уже починенные. Бочки. Его пальца лихорадочно ощупывали и простукивали эти огромные емкости. Он отчаивался и в то же время надеялся, что боги подлунного мира все же улыбнутся ему. И он нашел! Бочка, днище которой выбито и брошено внутрь. Он заполз в нее и сумел поставить вертикально.

Шаги приближались.

– Эй, где ты там? Тебе больно? Ничего, сейчас я с этим покончу.

Теперь среди бочек рыскал уже другой человек, охотник. Он толкнул бочку, в которой находился Ларон, и двинулся дальше, пиная валявшиеся повсюду обломки.

– Выходи, а то хуже будет, – теперь в голосе звучала неуверенность.

Ларон затаил дыхание. Когда этому типу надоест искать? Через час? Через два? Или он будет бродить тут всю ночь? В конце-то концов, он получил золото…

Внезапно раздались глухие удары. Его преследователь обнаружил дверь. Если есть бочки, значит, поблизости должен находиться подвал – винный погреб.

– Как же ты туда забрался? – рычал бандит. – Если какой-то жалкий сопляк сумел попасть внутрь, то я и подавно смогу. – Удары становились все сильнее. – Открывай, говорю! – Он постепенно впадал в раж. – Открывай! Ты у меня еще пожалеешь!

Яростный грохот ударов и проклятий вдруг прекратился, прокатившись эхом по узкой улочке. А потом раздались другие голоса, кто-то ударил в гонг. Топот множества ног, крики, мелькание факельных огней, затем тишина. Ларон толкнул бочку и на четвереньках выбрался наружу, медленно распрямился и осторожно двинулся прочь. Он держался в тени домов. Владельцы винного погреба уже возвращались, поднимая над головой факелы.

– Помогите, во имя богов, – взмолился Ларон. – Умоляю, помогите мне.

Но на него не обращали внимания. С трудом передвигая ноги, он кое-как добрался до конца улицы. Впереди журчал единственный на всем плацидийском побережье фонтан, Ларон на мгновение опустил голову в воду, сделал несколько жадных, больших глотков, смыл кровь. Потом вновь заставил себя идти в надежде, что за ним больше никто не следит.

Вскоре после полуночи Ларон нашел наконец академию прикладной магии. В свете восходящей Мираль юноша видел дверь из моренного в соленой воде корабельного дерева, стену из крошившихся кирпичей и два здания по бокам: магазин травника и «Услуги мадам Лорики». На двери была выжжена надпись, состоящая из двух слов: ИВЕНДЕЛЬ и АКАДЕМИЯ.

Не было ни ручки, ни щеколды, ни дверного молотка. Ларон постучал. Никакого ответа. Он снова постучал. Опять безрезультатно. Около минуты он сосредоточенно изучал дверь. Изнутри ее охраняло не слишком сложное заклятие. Ларон сел и прислонился спиной к деревянной створке, обдумывая возможные действия и накопившиеся факты. Потом он медленно встал, преодолевая сопротивление тела, и направился в магазин травника. Там он двенадцать раз стукнул в дверь.

– Пошел прочь, ублюдок! – проревел кто-то из соседнего здания.

Ларон вернулся на прежнее место и торжествующе поднял кулак. Звук доносился из-за двери академии. Значит, вход охраняет заклятие-прикрытие. Он побрел по улице, подбирая щепки, затем свалил их перед входом в академию. Достал кремень и высек искры, воспользовавшись для растопки пучком соломы, брошенным на кучу деревяшек. Огонь вспыхнул мгновенно. Ларон отступил. В следующее мгновение пронзительный вопль заполнил все вокруг – магический страж, настроенный на защиту обитателей дома, проигрывал битву, пытаясь погасить пламя. После бесплодных усилий прикрытие просто рассыпалось, и заклятье исчезло. Несколько мгновений спустя кто-то отодвинул засов, и дверь приоткрылась. Аморфная фигура появилась в проеме, человек воскликнул: «Воды!» – и исчез внутри здания. Ларон проник в академию.

В это время в холле появились трое с ведрами, они спешили потушить огонь. Затем они вымели угли и почерневшие щепки подальше от порога и вернулись в дом, плотно закрыв дверь. Когда они наложили новое заклятие, запечатывающее вход, появился еще один обитатель дома с лампой в руках. Это была женщина в шелковом кафтане.

– Какой-то идиот разжег огонь прямо под дверью, ректор, – объяснил один из тех, кто тушил пожар.

– Он разрушил прежнего стража, – добавил другой.

– Но теперь огонь погасили, и новое заклятие наложено, – доложил третий.

– И все это – моих рук дело, ректор, – объявил Ларон, выходя из темного угла.

Три студента резко развернулись и охнули от удивления, а затем наперебой бросились твердить заклинания. Они были готовы в любой момент бросить в противника огонь, который возник у них в руках. Женщина оставалась неподвижна.

– Очевидно, ты не вор. Иначе ты бы сейчас стремился укрыться в глубине дома, и там тебя схватил бы другой магический страж, – сказала Ивендель. – Кто ты?

– Меня зовут Ларон Алисиалар. Я нахожусь под покровительством леди Уэнсомер.

Ларон заметил, что Ивендель вздрогнула, услышав имя леди.

– У тебя есть свиток с рекомендациями?

– Отведи меня завтра утром к ней на виллу, и там его получишь.

– Хорошо, Ларон Алисиалар, но почему ты не подождал до утра?

Ларон показал покрытые синяками и ссадинами руки. Студенты отступили на шаг, все еще удерживая в ладонях клубки огня. Ивендель протянула Ларону лампу, он поднес ее к лицу: один глаз заплыл, кожа вокруг почернела, губа была разбита, на щеках и нижней челюсти темнели синяки.