Текст книги "Путешествие «Лунной тени»"

Она взглянула на центральную ось, но та сильно удалилась. Ларон нес какой-то объект вне железной шкатулки, именно поэтому она смогла уцепиться за нить, тянувшуюся следом, – эта мысль внезапно поразила Веландер. «Он знает». Ларон что-то понял. Он оставил крошечный, не заметный остальным якорь, за которым она последовала.

«Мой доблестный рыцарь», – подумала Веландер, на мгновение преисполненная благодарности по отношению к невзрачному, прыщавому юнцу с ледяной кровью и приклеенной к подбородку фальшивой бородкой.

Ларон действительно забыл о кусочке стекла, лежавшем в его кошельке, – в стеклянном мире ему не нужны были деньги, а потому ничто не могло напомнить ему о стекле. До заката они едва успели добраться до реки. Без промедления путники уселись в шлюпку, оттолкнули ее от берега и отправились в обратный путь, по течению реки – к «Лунной тени». Вокруг не виделось ни малейших признаков жизни, если не считать слабым намеком на нее небольшие углубления с дождевой водой, пригодной для питья.

Они прошли путь до «Лунной тени» в три раза быстрее, чем заняла дорога от корабля против течения. Пять моряков, вышедших на осмотр дороги до моря, заметили крупное грузовое судно, которое затонуло прежде, чем догорело. Экипаж взял на борт больше золота – в основном не до конца расплавленных монет, – чем судно могло перевозить. Это золото было найдено, вероятно в прибрежном мертвом городе, под слоями оплавленного камня и стекла.

Обратный путь по реке до Жироналя занял несколько дней. Когда Мираль вставала над горизонтом, на пару часов опаздывая за солнцем, поднимался и Ларон. С другой стороны, Феран и его новая подружка обращали мало внимания на движения небесных светил, поскольку путешествие проходило спокойно. Друскарл нес вахту в первый день после отправления «Лунной тени» к морю. Ларон составил ему компанию.

– Веландер и Феран, похоже, наслаждаются обществом друг друга, – произнес Ларон задумчиво. – Что они делают там так долго? Секс может занимать несколько минут, а они остаются в каюте много часов.

– Откуда такие сведения о длительности секса? – поинтересовался Друскарл, глядя на небо.

– Я наблюдал за спаривающимися животными.

– Ты еще слишком молод, – пожал плечами Друскарл, в голосе его прозвучали покровительственные нотки. – Когда человек влюблен, для него не существует ничего, кроме возлюбленной. И наоборот.

– Молод? Тело выглядит на четырнадцать лет, но я существую уже столетия.

– Ты занимался любовью?

– Ну, если это так важно – нет, – признал Ларон.

– Что и требовалось доказать. Ты ревнуешь?

– Конечно, нет! Я мертвец. А ты ревнуешь?

– Я оскоплен. Конечно, нет.

– Тогда завидуешь?

– Ну, если это так важно – да.

– Я тоже.

Вскоре после этого Ларон спустился в свою кабину, забрался внутрь и запер дверь. Он ушел раньше, чем скрылась Мираль, поэтому лежал в полном сознании. Ему пришла в голову идея провести новый эксперимент с духом Девять, и он обдумывал потенциальный риск. Внезапно он ощутил странное движение в пространстве, словно кто-то звал его: «Ларон, ты не спишь? Ларон!» Призыв был мягким и тихим, как будто тот, кто говорил, не хотел разбудить других, и голос, безусловно, принадлежал Веландер. Почти минуту Ларон оставался недвижным, считая до пятидесяти. Затем он покинул тело, отправившись в путь по кораблю.

Ему показалось, что со стороны каюты Ферана течет яростный жар, которого, впрочем, могло хватить лишь на одно тело. Ниже, в трюме, передвигались матросы, – Ларону они представлялись тенями. Большинство лежало в гамаках, погрузившись в сон, но в одном углу слились воедино два тела.

«Может, я и девственник, но знаю то, что происходит там, – подумал вампир и осторожно вернулся в свое физическое тело, запечатав входную дверь кабины. – Если бы у меня была теплая кровь, я бы, наверное, покраснел». Через несколько мгновений Мираль скрылась за горизонтом, и Ларон больше ни о чем не думал.

В последний вечер прохода по реке Диоран на борту «Лунной тени» наблюдалась повышенная активность, поскольку Феран хотел основательно подготовить шхуну к плаванию в открытом море. В ожидании темноты они встали на якорь неподалеку от руин, которые когда-то являлись зимним дворцом монархов Жироналя. Собранные на берегу монеты были хорошо спрятаны, палуба вычищена, а мусор сброшен в реку. Запасы вина почти полностью истощились, зато удалось наполнить бочки превосходной дождевой водой, так что жажда морякам не грозила.

Наконец все было сделано, и матросам разрешили в последний раз сойти на берег и поискать золота. Ларон отправился с ними, но держался особняком. Возможно, ему представился последний шанс побродить по безлюдным землям Тореи, и он хотел побыть наедине со своими нахлынувшими мыслями. На его душе у него было тяжело. Прошло совсем немного времени, и он почувствовал, что за ним наблюдают. «Что здесь?» Ларон был в недоумении. Он стоял посреди бывшей игровой площадки для очень богатых и, как правило, туповатых людей. Едва ли здесь мог находиться источник мощной магии, способной пережить воздействие Серебряной смерти. А потом он понял, что случилось.

* * *

Для Веландер наступило время смятения. Окуляр становился ярче по мере приближения Ларона, затем что-то произошло, и аппарат соединили с куском стекла. Внезапно она снова смогла видеть окружающий мир!

Ларон медленно брел среди руин. Она смотрела на происходящее через единственное отверстие, словно у нее был один глаз, расположенный примерно на два-три фута над головой Ларона. Слегка отодвинувшись от окуляра, она смогла разглядеть более широкую картину. Через некоторое время Ларон изменил тактику: вместо хаотичного движения в разных направлениях он целенаправленно пошел к реке. Он приближался к кораблю, а кто-то стоявший на квартердеке махал ему рукой, приглашая подняться поскорее.

Веландер узнала знакомые очертания судна, оснастку, мягкое покачивание корабля, вызванное быстрым течением реки. Все это вызвало в ней прилив радости и надежды. Элементал, захвативший ее тело, вынужден был сейчас помогать ей, несмотря на отсутствие такого желания.

Ларон прошел на опустевшую нижнюю палубу и внимательно рассмотрел аппарат, соединенный с куском стекла. Грубая, но вполне практичная сфера оказалась у него в руках, он произнес слова заклинания.

Внутри сферы проступил образ: крупная, оплывшая от жира фигура волосатого и совершенно обнаженного мужчины; три более чем упитанных и тоже нагих молодых женщины; изрядное количество подушек; и просторный бассейн. Ларон всматривался в происходящее внутри сферы, и Веландер делала то же самое. В ее мир не проникали звуки, но по движению губ Ларона она поняла, что он кого-то зовет. Затем рядом с ним появился Друскарл, замер на мгновение, а потом опустился на корточки рядом с Лароном. Затем вошел и Феран, рука об руку с элементалом в теле Веландер. За ними следовал Норриэйв с кувшином вина. Следующими оказались Мартак, Хазлок, Д'Арто и Хейндер.

Веландер с разочарованием и яростью наблюдала за тем, как мужчины переговаривались, пили вино, делали грубые жесты, присвистывали и хохотали, рассматривая обнаженные фигуры внутри сияющей сферы. Ларон локтем тронул Друскарла и указал на сферу, затем что-то сказал евнуху, и оба рассмеялись. «Грязные типы», – подумала Веландер, возмущенная поведением того, кто на мгновение показался ей благородным рыцарем. Вдруг Хазлок стянул штаны и повернулся к сфере голой задницей. «Почему?» – Веландер была в полном недоумении. Но в следующее мгновение она заметила внутри сферы королевские гербы Жироналя, развешанные по стенам вокруг бассейна. «Гадкий ублюдок», – беззвучно выругалась Веландер, понимая, что перед ней мертвый король Жироналя. Она вспомнила, что его королевой была набожная и благочестивая священница из ордена Метрологов, едва ли знавшая смысл слова порок.

А потом раздался громкий треск: никем не управляемая «Лунная тень» налетела на отмель.

Из-за бездарно потерянного на отмели часа они миновали руины Жироналя лишь на заходе солнца, однако Мираль все еще ярко сияла над горизонтом, позволяя уверенно вести судно через дельту. Моряки осторожно покидали устье Диорана, как вдруг в зеленом свете Мираль перед ними раскинулся лес корабельных мачт. Это были просто мачты и остатки снастей – и никаких кораблей. Их четкие силуэты вырисовывались на фоне неба. Десятки, возможно, сотни мачт: флот из мачт и снастей, но без кораблей.

– Неужели флот может разом затонуть, вот так просто, даже без битвы? – Ларон был поражен не меньше других.

Столкнувшись с немыслимым и необъяснимым явлением, Феран предпочел промолчать. «Лунная тень» бросила якорь, не покидая устье реки. Друскарла отправили на разведку.

– Я пойду с ним, сэр, – вызвался Ларон, обращаясь к капитану, который не сводил глаз с леса мачт. – Там могло быть использовано колдовство, наложены чары.

– Ты останешься здесь, – твердо ответил Феран, наклонившись, чтобы закрепить ослабевший трос. – Вместе с Друскарлом на разведку отправляюсь я.

– Но, сэр, я посвященный… – начал было Ларон.

– Взгляни вокруг! Твое место здесь! – Феран повысил голос. – Матросы помирают со страха. Пока на борту остается могущественный посвященный, они не утратят хотя бы остатки мужества, а боцман сможет вести корабль с помощью навигатора, если со мной что-то случится. Вы приведете «Лунную тень» назад к Гелиону. Оставайся здесь, прими командование и никому не позволяй совершать глупости.

Маленькую лодку спустили на воду, Феран и Друскарл взялись за весла, медленно продвигаясь к гавани. Ближайшая мачта возвышалась ярдах в ста от них.

– Судя по оснастке, корабль видарианский, – заметил Друскарл когда они подошли почти вплотную к мачте. Вода вокруг была удивительно спокойной. – Тросы и древесина могут быть любые, но тип узлов, стиль крепления снастей, – тут не ошибешься.

– Большинство кораблей даже не загорелись, когда пошли ко дну, – добавил Феран, чуть касаясь косого латинского паруса, все еще остававшегося на мачте.

– Почти все легли на дно ровно, опустившись точно на киль. Гавань мелкая, а дно покрыто рыхлым осадком. Мне кажется, что это флот императора Банзало. Здесь должна была разгореться битва.

– Сейчас слишком темно, чтобы все как следует рассмотреть, придется вернуться утром. Наши люди будут встревожены и напуганы.

– Есть от чего. По крайней мере, нам не грозит блокада Банзало, который обещал никого не пропускать ни к континенту, ни от него.

Они провели ночь настороже, сменяясь на вахте по два человека, все спали одетыми и с оружием под руками. Восход озарил лес мачт, скрывавшийся в тумане, окутывавшем спокойные морские воды гавани. На этот раз Феран приказал спустить на воду большую спасательную лодку и направил на разведку кроме Друскарла еще Хазлока и Д'Арто. Друскарл нырнул возле одного из кораблей и подтвердил, что судно принадлежало видарианцам. Некоторые корабли были протаранены, лишь немногие горели до того, как утонуть, но большинство пошли на дно совершенно невредимыми. К «Лунной тени» разведчики вернулись около полудня, внимательно изучив остатки видарианского флота, а также окрестные бухты и пещеры. Выслушав отчет, Феран немедленно отдал распоряжение поднять мачты шхуны и приготовиться к отплытию.

– Убедитесь в том, что вы поднимаете большой зеленый парус на главной мачте, – крикнул он экипажу. – Кто бы ни покончил с видарианским флотом, это не были жалкие пираты.

– Кто-то на берегу! – воскликнул дозорный с квартердека. – Там пять человек. Они машут нам.

– Машут чем? Кулаками? Боевыми топорами?

– Просто руками, сэр. Судя по всему, они рады нас видеть.

Феран послал Друскарла в спасательной лодке, чтобы выяснить, кто были те люди на берегу, а тем временем моряки спешно ставили паруса. Когда евнух вернулся с «гостями», судно уже было готово выйти в море, оставалось только поднять якорь. Банзало едва можно было узнать, все пятеро уцелевших видарианцев явно изголодались, одежда на них превратилась в лохмотья.

– Боевые галеры, сотни галер, – задыхаясь от волнения, рассказывал Банзало, после того как ему помогли подняться на борт. – Уходите отсюда! Быстрее!

Моряки установили на место спасательную лодку, подняли якорь, а потом корабль осторожно двинулся вперед, скользя между мачтами затонувших судов. Время для плавания было не лучшее, приходилось бороться с приливом, чтобы выйти на чистую воду. Покинув гавань, «Лунная тень» взяла курс на север, поймав попутный ветер, никаких намеков на преследование экипаж не заметил. Ларон помог выжившим видарианцам привести себя в порядок. Когда корабль вышел в открытое море, они уже были способны нормально разговаривать.

– Они явились в лучах восходящего солнца – боевые галеры и особые штурмовые корабли, – бормотал Банзало, обращаясь главным образом к Ферану. – А дальше в море стояли каравеллы поддержки и глубоководные суда.

– Но кто? Кто это были? – хотел уточнить Феран.

– Флот проклятого Варсоврана! Весь его флот! Они застали нас врасплох, да и кто мог ожидать нападения? У них были снаряды-горшки с горящей смолой. Почти все наши люди находились на берегу. Было такое спокойное утро, такое ясное, ни малейшего ветерка, который помог бы нашим судам, но галеры перемещались в любом направлении, ведь они весельные. Битва длилась несколько часов, если это можно назвать битвой: все галеры были битком набиты морскими пехотинцами. Как только галера приближалась к нашему кораблю, солдаты Варсоврана мгновенно захватывали его и начиналась самая настоящая резня. Они не брали пленных. Я отдал приказ затопить все суда. Даже в случае поражения я не хотел, чтобы Варсовран мог сказать, что уничтожил мои корабли.

Банзало уложили на матрас из кабины Ферана, а Веландер принесла ему немного вина из остатков, еще сохранившихся на борту. Он все говорил и говорил, пытаясь описать случившееся во всех подробностях, красное вино текло у него по губам и капало на подушку.

– Я приказал не брать на берег продовольствие, чтобы люди не дезертировали и не прятались в отдаленных руинах в поисках золота. После недели голода большинство тех, кто сошел на берег, сами сдались Варсоврану. Но их всех перебили и бросили гнить. Пехотинцы из Дамариана уносили мешки с золотом, а потом сожгли все, что не могли забрать с собой.

Воспоминания вызвали у Банзало новую волну эмоций, по лицу потекли слезы, смешиваясь с вином в кубке. Остальные четверо, которых разместили в трюме, лежали тихо. Ларон внимательно осмотрел их одного за другим. У всех были раны, но никто не находился в настоящей опасности. Вероятно, это были крепкие ребята.

– Они выслеживали нас с собаками, сгоняли нас в стадо, как овец. Нас было несколько десятков, а их – тысячи. Мы убивали по два-три на одного павшего среди нас, но на смену приходили все новые и новые враги. Наконец я отдал приказ разделиться на маленькие группы и прятаться, а сам нырнул в реку и забрался под развалины моста. Там собаки не могли учуять меня. Те четверо сделали то же самое, потом мы встретились, – продолжал Банзало. – Тринадцать дней мы питались сырой рыбой и пили дождевую воду, пока моряки и пехотинцы Варсоврана охотились на нас. Потом они сели на корабли и ушли в море. Мы ждали, мы надеялись, что кто-нибудь придет. На берегу оставался еще один отряд пехотинцев. Они перебили тех, кто решил, что враги уже ушли. Еще два дня мы прятались в руинах. Потом и за ними пришел корабль. Дамарианцы действительно уехали. И с тех пор мы здесь совершенно одни.

– Нам следует держаться подальше берега, – сказал Феран. – Возможно, Варсовран оставил патрульные каравеллы, а «Лунная тень» не обладает необходимой скоростью, чтобы скрыться от них.

– Но они могли атаковать мои новые колонии! – воскликнул Банзало. – Мы должны предупредить их!

– Подозреваю, что с ними уже покончено, – вздохнул Феран. – Если они были в состоянии сокрушить ваш флот, им ничего не стоило обратить поселения в пыль.

– Мы должны как можно быстрее идти туда, предупредить их, – твердил Банзало, пытаясь сесть.

– Я уверен, что поселения разгромлены, – повторил Феран. – А мы направляемся к Гелиону.

– Нет! Вы должны спасти мои колонии! Я приказываю!

У Ферана не было выбора. Он повернул к берегу, стараясь держаться на таком расстоянии, которое позволяло свободно маневрировать. Боцман и старпом посменно стояли на квартердеке, вглядываясь в горизонт. Но никаких кораблей не было видно, как не замечали они и огней или дыма на берегу. Лишь ровное, безмятежное море и монотонная береговая линия – вот и все, что удавалось разглядеть с борта «Лунной тени».

На следующий день Веландер наслаждалась свежим воздухом в свете полуденного солнца, пока Ларон стоял у руля. С того момента, как она села в спасательную шлюпку, бросая в его сторону кокетливые взгляды и манящие улыбки, она удостоилась лишь коротких кивков. Наконец она не выдержала и прошла в сторону квартердека.

– Навигатор, ты думаешь, с колониями все в порядке? – поинтересовалась она.

– Нет, – коротко отозвался он, всматриваясь в отдаленную береговую линию.

– Почему ты так считаешь?

– Адмирал Варсоврана знал, где и когда застать врасплох флот Банзало, лишив его возможности оказать реальное сопротивление. Если он имел силы для разгрома всех видарианских кораблей, ему ничего не стоило разбить колонии.

– Понятно, – на самом деле элементал, завладевший телом Веландер, рассчитывал покинуть «Лунную тень», оставшись в одной из колоний. – И что, по-твоему, сталось с колониями?

– Вероятно, они полностью уничтожены. Все это очень странно. Согласно словам регента…

– Императора.

– Как угодно.

Ларон замолчал. Элементал ждал. Пауза затягивалась.

– Что именно кажется тебе странным? – наконец спросила она.

– Банзало сказал, что их атаковали сотни галер, пленников не брали, а все, что могло пригодиться спрятавшимся людям, было сожжено или разбито. Однако Друскарл не видел на берегу никаких признаков массовой резни. Более того, когда Банзало выпил напиток со снотворным и отключился, я поговорил с четырьмя остальными. Они заявили, что в эскадре Варсоврана было не более дюжины галер с парой тысяч морских пехотинцев. Банзало отдал приказ сойти на берег всем, кроме пары вахтенных на каждом корабле. Он был слишком жаден и пытался собрать как можно больше золота, вот почему флот остался без охраны.

Дамарианцы Варсоврана затопили корабли прежде, чем поняли: те были совершенно беззащитны. Около тридцати судов были захвачены людьми Варсоврана – просто на борт поднялись несколько солдат и офицеров. Вскоре после нападения некоторые видарианцы стали поджигать и пускать ко дну собственные корабли, чтобы те не достались дамарианцам. Тем временем Банзало собрал своих людей на старой пристани, чтобы отразить нападение врага. Но те уже высадились в соседней бухте, возможно, это произошло еще до рассвета. Оттуда отряды Варсоврана совершили рейд в глубь континента, нашли место для засады, дождались, пока видарианцы, пораженные морским боем, собрались вместе, и неожиданно ударили им в тыл.

– Но Банзало сказал, что на его корабли напал весь флот Варсоврана.

– А что он мог сказать? «Извините, я оставил корабли без охраны, а пока наблюдал, как враги захватывают их без боя, кто-то атаковал нас со спины, запер в мешок и завязал тесемки»? Варсовран разбил второй по величине флот Плацидийского океана, взяв тридцать целых и невредимых кораблей, захватив в плен пять тысяч моряков и солдат, потеряв мертвым единственного морского пехотинца – его, судя по всему, убило упавшим мешком золота.

Элементал облизал прикушенную губу, сглотнув солоноватую слюну, смешанную с кровью, и пробормотал, глядя в глаза Ларону:

– Должно быть, Варсовран – военный гений.

– Он был хорошо информирован. Кто-то предал Банзало кто-то из его флота или колоний. Скорее всего, Варсовран следовал за флотом Банзало. Сначала колонии, потом корабли, а теперь дамарианцы прошли дальше к югу в поисках других претендентов на золото мертвого континента. Согласно словам уцелевших видарианцев, в эскадре Варсоврана было мало кораблей. Да, они очень быстрые и маневренные, но их слишком мало.

– Они быстрее нашего судна?

– Галеры? О да. Но они ушли на юг, а мы идем к северу. Полагаю, сейчас мы в безопасности.

– Если Банзало был разгромлен, почему мы подчиняемся его приказам?

– Банзало остается правителем Гелиона. Вот другой вопрос: как долго он будет им оставаться. Он имеет право реквизировать любой корабль, включенный в регистрационный список Гелиона, а «Лунная тень», без сомнения, относится к их числу. А кроме того, у него четыре вооруженных охранника, готовых исполнять его распоряжения.

– Итак, он может принудить нас идти на Гелион после проверки колоний.

«Интересно, она не знает, что мы в любом случае намеревались вернуться на Гелион», – отметил про себя Ларон.

«Интересно, он совершенно не проявляет внимания к женщинам», – подумал элементал.

– Я заметила, что ты спишь, запирая каюту изнутри на замок, – сменила тему псевдо-Веландер.

– О да, – безразлично ответил Ларон.

– Почему?

– Мама говорила мне никогда не доверять морякам.

Как и предсказывали Феран и Ларон, поселения видарианцев были уничтожены, а морские птицы и тюлени кормились останками мертвых тел. Убедив Банзало в том, что самое страшное уже произошло, они смогли развернуть корабль и отправиться в долгое путешествие вокруг континента, назад к Гелиону. По-прежнему не было и следов боевого эскадрона Варсоврана, а тропическое небо над головой оставалось облачным и хмурым.

– Вероятно, флот пришел с севера, – сказал Феран, обращаясь к Банзало после того, как переговорил с Лароном. – Если они сначала стерли с лица земли поселения, а затем разбили ваши корабли у Жироналя, полагаю, дальше они отправились на юг, прокладывая путь вокруг побережья и уничтожая всех, кого обнаружат среди руин. Когда они окружат Торею, то откроют собственные центры по добыче золота в богатейших городах, а их корабли станут патрулировать, не допуская посторонних.

Банзало мрачно смотрел на волны за кормой:

– Там, на Торее, так много богатств. Их хватило бы на всех. Почему они так поступают?

Ларон припомнил, как сам Банзало объявил континент своей собственностью, но решил, что не стоит произносить это вслух.

– Таким образом он сможет контролировать все золото Тореи, которое будет попадать на Акрему и Лемтас, – произнес Ларон. – Если он будет тратить лишь ограниченную часть добытых сокровищ, возможно, не произойдет существенного падения курса золота по всему миру.

– Мудрые слова для такого юного мальчика, – фыркнул Банзало.

– Простите, регент, но вы задали вопрос.

Чувство подавленности и гнев захлестывали Банзало, но опытные правители знают, как подавлять и скрывать эмоции. Несмотря на знатное происхождение, Банзало не хватало ни ума и опыта, ни дальновидности. Он повел своих подчиненных вперед, в неизвестное будущее, но не был способен проявлять добрую волю и мужество перед лицом поражения. Не был он способен и принимать чужое мнение. Он распрямился и ударил Ларона по лицу. Точнее, попытался ударить, потому что «юноша» перехватил его руку. А потом Ларон стиснул запястье регента. Банзало закричал, перекрывая воплем хруст ломающихся костей.

Двое из людей Банзало кинулись ему на помощь, но замерли, взглянув в огромные, сверкающие глаза и заметив обнажившиеся клыки. Медленно и с трудом Ларон подавил внезапный приступ голода. Наконец он отпустил руку Банзало, которая искривилась под странным углом.

– Никто, кроме меня, на борту «Лунной тени» не знаком с глубоководной навигацией, регент, – тихо и отчетливо проговорил Ларон. – Я предлагаю вам проявлять больше уважения к тем, кто стоит между вами и весьма неприятной смертью.

Колени Банзало подкосились, и он опустился на палубу, поддерживая левой рукой сломанное запястье.

– Врача! Позовите врача! – простонал Банзало, едва переводя дыхание.

– О, вы будете удивлены, но врач здесь тоже я, – отозвался Ларон.

Варсовран прошел по сходням глубоководного корабля и ступил на почву Диомеды. На самом деле это были всего лишь камни пристани, но суть от этого не менялась. Император прибыл, Торея покорила часть Акремы. У Варсоврана было полно времени, чтобы оценить величие Диомеды, ее островного дворца, пока его судно шло к причалу, а теперь его взгляд был обращен к представителям только что покоренной державы.

Старший из местной знати и купцов шагнул вперед и поклонился. Причал окружали несколько сотен морских пехотинцев Варсоврана. Сам император остановился перед собравшимися, скрестив руки на груди.

– Вы знаете, кто я, – заявил он на чистом диомеданском, хотя и с легким акцентом. – Вы теперь мои подданные.

– На колени! – рявкнул капитан морских пехотинцев.

Все дворяне и купцы покорно опустились на колени. Варсовран прошел перед ними, глядя то на небо над головой, то на камни мостовой под ногами. Это был символический жест, предназначенный тем, кто осмелится посмотреть на него.

– Я не пират, я – завоеватель. Я покорил Диомеду и вас.

Он продолжил медленное шествие в молчании. Собравшиеся поняли, что от них ожидают покорной реакции на произнесенные слова. И они ниже склонили головы.

– У меня нет намерений отнимать у вас богатство. Я сам очень, очень богат. Мне не нужны ваши деньги.

Варсовран поднял руку и щелкнул пальцами. Две дюжины морских пехотинцев разом шагнули вперед, у половины из них были корзины. Вторая половина стала зачерпывать из корзин золотые слитки и швырять их в коленопреклоненных людей, больно ударяя их по голове и плечам. Дворяне и купцы некоторое время колебались, но потом кое-кто решился подползти ближе и подобрать драгоценный металл. Их примеру последовали другие. Варсовран снова щелкнул пальцами. Золотой дождь прекратился. Окровавленные, перепуганные и изумленные лица обратились к императору.

– До тех пор пока вы будете трудиться и добывать новые богатства, я не трону вас. Но если вы посмеете ослушаться или выступить против меня, я уничтожу вас. Я с вас кожу заживо сдеру, а потом брошу в бассейн с голодными крабами. Однако вы в безопасности. Пока храните верность мне. Если кто-то осмелится тронуть вас, скажите мне, и я сокрушу ваших врагов. А теперь ступайте. Торгуйте, процветайте, копите силы для новой империи.

Сказав это, он развернулся и пошел прочь. Охранники мгновенно перегруппировались и проследовали за императором, а золото осталось на земле перед смущенной и напуганной толпой знати и именитых горожан.

Осмотрев новый дворец, Варсовран извлек из упаковки Серебряную смерть. Его придворный колдун Рекс Эйнзель замер перед повелителем, наблюдая, как император касается металлической ткани кончиками пальцев, тщательно исследует сияющие кольца и соединения кольчуги. Эйнзель испытывал некоторую нервозность в присутствии оружия, сумевшего стереть все следы жизни на целом континенте.

– Теперь уже с видарианцами покончено, так что в моем распоряжении все золото Тореи. А передо мной лежит вся Акрема, – спокойно заметил Варсовран. – А кроме того, у меня есть Серебряная смерть. Что ты думаешь об этом, Эйнзель?

– Это превосходный талисман, Варсовран. Искусство…

– Нас это не должно беспокоить. Ее надо использовать, а не просто восхищаться.

Эти слова встревожили Эйнзеля. Если дело снова дойдет до практики, это может встревожить кого угодно.

– Серебряная смерть обратила Торею в расплавленное стекло, когда Ралзак захотел использовать ее против одного-единственного города, – осторожно сказал Эйнзель нарочито безразличным тоном.

– Ралзак ничего не знал о правилах обращения с этим оружием, о его силе и о возможных ограничениях его действия. Я могу воспользоваться им, не выпуская оружие из-под контроля. Что ты думаешь о моем плане относительно Гелиона?

– Это азартная игра, господин, вы не можете знать, как именно будет действовать Серебряная смерть, – взмолился Эйнзель цепенея от страха.

– Если я воспользуюсь оружием против Гелиона, сам я буду находиться далеко в море. Все пройдет гладко.

– На Торее все пошло совсем не гладко.

– Напротив, Эйнзель. На Торее все получилось идеально.

Маленький, пучеглазый колдун склонил голову, искоса поглядывая на императора и на Серебряную смерть, от которой тот не мог оторваться. То немногое, что понимал Эйнзель, заставляло его содрогаться от ужаса.

– Ты следил за действием Серебряной смерти в эфирном мире, – продолжал Варсовран. – И какой представилась тебе эта потрясающая машина оттуда?

– Серебряная смерть предстала в эфирном мире как тяжелая масса посреди темноты, – ответил Эйнзель, пытаясь выстраивать предельно нейтральные фразы. – Я не видел раньше ничего подобного. Массивное тело с невероятными возможностями, способное иссушить энергию этого мира, черпая силы в других мирах, способная посылать потоки силы и жара на огромные расстояния.

– Да, Эйнзель. Нет ничего мощнее этой машины, сама мысль об ограничениях для нее кажется абсурдной. Все королевства Акремы, вместе взятые, не смогут противостоять мне.

– Варсовран, вы ведь не можете всерьез думать об использовании Серебряной смерти на другом континенте. Ее силы намного превосходят наше понимание. Почему бы не полагаться на мощь флота и армии?

Варсовран по-прежнему гладил блестящую металлическую ткань.

– Полагаться на флот и армию в чем?

– У вас самый мощный флот в мире. Никто во всем Плацидийском океане не способен противостоять вам. Теперь у вас в руках самый крупный порт восточного побережья Акремы. Зачем использовать на Гелионе это чудовище? Нет сомнения, что правители Акремы научатся многому на примере Тореи.

Варсовран пожал плечами. Он и сам имел серьезную подготовку в мастерстве управления эфиром, но никогда не проходил испытаний с целью определения конкретного уровня и ранга. Он долго и глубоко изучал науки, имел огромный опыт в военной стратегии и тактике, умел логично мыслить. Сочетание талантов и навыков помогло ему подчинить половину Тореи без помощи Серебряной смерти.

– О чем ты, Эйнзель? Отрава пропитала наш мир. Я просто отрезал зараженную, гниющую конечность, а теперь собираюсь прижечь рану. Гелион – это открытая рана.

Эйнзель сжал руки, потом сел и взял кувшин вина, налил полный бокал и жадно, крупными глотками осушил его.

– Я бывал на Гелионе, – печально произнес он. – Это красивый, мирный остров.

– Метрологи несут отраву в любое место, куда приходят. Они проникли в наш мир тысячу лет назад. Главный храм в Ларментеле уничтожен, региональные храмы в Зантрии сожжены, теперь осталось только одно гнездо ядовитых гадов. И оно расположено на Гелионе. Метрологи уничтожали магию во имя знания, Эйнзель. Кто-то должен был остановить их. И я сделал это.