Текст книги "Озорная леди"

Она вздохнула. При мысли о смерти у нее мороз пробегал по коже. Чентел боялась поддаться панике, поэтому она занялась решением задачи, почему закрылась стена. На чердаке не было ни легкого дуновения ветерка, ни даже сквозняка! Она хорошо помнила, что дверь оставалась открытой, когда они с Алисией спускались вниз. Чентел знала, что они выберутся отсюда. Она была уверена, что Ричард заставит Сару рассказать о том, куда они направились. Этот человек может все! А когда он узнает, где они, он тут же прискачет в Ковингтон-Фолли и примется за их поиски.

Но заглянет ли он на чердак? Придет ли ему в голову мысль о потайной двери?

Зачем она беспокоится? Ричард придет и спасет ее. Он это сделает хотя бы для того, чтобы сообщить ей о том, как она безрассудна. Она снова постучала по стене и позвала уже осипшим голосом на помощь.

Горло у нее совсем устало, и она прохрипела Алисии:

– Ты тоже кричи!

– Пожалуйста, не надо меня заставлять, – ответила девушка таким же хриплым голосом. – И кто догадается искать нас на чердаке?

– Ричард догадается, – ответила Чентел, опустившись на сундук, втиснутый на площадку. – Он обладает сверхъестественными способностями в самых деликатных ситуациях заставать меня врасплох, а наше с тобой положение, по-моему, как раз очень деликатное, – и Чентел забарабанила по стене с новой силой с криком: – Помогите!

Ей показалось, что снаружи кто-то пошевелился.

– Послушай, – прошептала она, обратившись к Алисии, – ты ничего не слышишь?

Раздались еще какие-то приглушенные звуки, и Алисия воскликнула:

– Да-да! На чердаке определенно кто-то есть. Вдруг раздался сильный грохот, и стена дрогнула.

– Похоже, что это не человек, – вздохнула Чентел. – Скорее всего на улице гроза. Хотя, может быть, это и Ричард в гневе, – добавила она, подумав.

– Вы же знаете, что кузен Ричард никогда не выходит из себя, – сказала Алисия.

– Разве? – удивилась Чентел.

– Конечно, это не в его характере! О боже, как я хочу есть! – простонала девушка.

– Не говори о еде. – Чентел была голодна как волк, и, чтобы отвлечься от требований желудка, она снова застучала по стене: – На помощь!

И вдруг кусок стены отвалился, и, застигнутая врасплох, Чентел упала на пол чердака. Вдохнув пыли, она чихнула, посмотрела наверх и сказала:

– Привет, Ричард.

Он возвышался над ней, как ангел мщения. Наверное, он поставил свечу где-то за своей спиной, потому что голову его окружало сияние, похожее на нимб, серые глаза сверкали, как раскаленная лава. Он стоял, широко расставив ноги.

– Так это все-таки был не гром, – прошептала Чентел.

– Здравствуй, кузен Ричард, – окликнула его Алисия из отверстия в стене. – Я так рада, что ты нас нашел! Ты не поможешь мне вытащить отсюда сундук?

Ричард наклонился и поднял Чентел с пола; на какую-то секунду он крепко прижал ее к себе, а потом отстранился и слегка ее потряс:

– Какого черта вы сюда забрались?

– Кузен Ричард, я не могу отсюда вылезти, пока ты не вытащишь сундук! – обратилась к нему Алисия.

Чентел без страха посмотрела в его сердитые глаза:

– Мы искали сокровище. – Она знала, что Ричард не обрадуется ее словам, но она была так рада снова его увидеть, что отбросила от себя дурные мысли. – Алисия сказала, что это наша единственная надежда.

– Тоже мне надежда! Дурочка! – укоризненно произнес Ричард.

Он опять ее легонько потряс, но она этого даже не заметила, по правде говоря, она внезапно почувствовала слабость и стояла на ногах только потому, что Ричард ее держал.

– Ты понимаешь, что было бы, если… – продолжил Ричард.

Чентел побледнела:

– Не говори об этом! Не надо! – Она схватила его за лацканы сюртука. – А теперь, пожалуйста, помоги нам вытащить это! – попросила Чентел, указав на сундук.

Он посмотрел на нее, покачал головой и отпустил. Заглянув в отверстие в стене, он наклонился, вытащил сундук наружу и спросил:

– Что это такое?

Сразу вслед за сундуком на чердак выбралась Алисия. Вся в пыли, она сияла от радости.

– Мы его нашли! В нем одежда леди Дженевьевы! – торжественно заявила она.

Ричард взглянул на Чентел удивленно:

– Это и есть твое сокровище?

– Для меня – да, – ответила она. Раздался удар грома, и чердак содрогнулся.

– Пойдем, – сказал Ричард, взяв в руки свечу. – Пока еще только гремит, но скоро начнется дождь. Мы успеем еще добраться домой до грозы.

– Мы должны забрать с собой сундук, – настойчивым тоном произнесла Чентел.

Ричард повернулся и посмотрел на нее как на сумасшедшую:

– Извини, я не понял…

– Мы должны взять с собой сундук… и еще картину, которая осталась в потайной комнате, – настаивала она.

– Картина? Потайная комната? О чем это ты? – пораженный ее настойчивостью, спросил Ричард.

– Внизу, в потайной комнате, находится портрет леди Дженевьевы, который обязательно надо взять с собой, – пояснила Чентел.

– Что значит – обязательно? – Ричард говорил спокойно, но за этим спокойствием скрывался нарастающий гнев.

– Лучше нам все это захватить, кузен Ричард, – вмешалась Алисия, понизив голос. – Чентел становится какой-то странной, когда речь заходит об этих вещах, она говорит, что они ей очень нужны.

– Сейчас у нас нет времени, чтобы заниматься сундуком, но я пришлю сюда кого-нибудь, и его привезут в Ремингтон-хаус чуть позже, – идя на компромисс, сказал Ричард.

– Нет, и сундук, и портрет мы возьмем с собой именно сейчас. Я не знаю, почему за нами с Алисией закрылась дверь, и я не хочу рисковать, – воспротивилась Чентел.

– Ради бога, дорогая, – раздражаясь все больше, сказал Ричард, – неужели ты всерьез полагаешь, что кому-нибудь нужна эта рухлядь?

– Не знаю, кому еще нужны эти вещи, но мне они определенно нужны, – заявила она.

– Пожалуйста, дорогой кузен, давайте возьмем с собой портрет и сундук, иначе Чентел опять станет называть меня «юной мисс» и «любезной девицей», – умоляющим тоном попросила Алисия. Чентел очень удивилась:

– Алисия, о чем ты говоришь?

Та покраснела:

– Не обращайте внимания. Надо достать картину.

– Хорошо. – Ричард был зол и не скрывал этого. Кивком головы ой указал на отверстие в стене: – Идем.

– Пожалуй, я… я останусь и постерегу дверь. – Алисия побледнела. – А то вдруг она опять закроется?

Ричард посмотрел на Чентел:

– Ты, конечно, останешься с ней?

Чентел посмотрела в проем стены, где она провела три часа в заточении, и у нее комок подступил к горлу. Она тоскливо посмотрела на Ричарда:

– Пожалуйста…

– О, женщины! – воскликнул Ричард и исчез в стене.

Пока они его ждали, никто из них не произнес ни слова; стояла полная тишина. Послышался какой-то шум, и из темноты до них донеслось проклятье. Чентел облегченно вздохнула. Через минуту показался Ричард, который тащил за собой картину.

– Леди Дженевьева выглядит совсем как Чентел, правда? – спросила Алисия.

– Я не рассмотрел, – произнес Ричард сквозь зубы. – У нас совсем нет времени. Женщины, быстро за мной! – И он, неся картину в руках, направился к выходу.

Алисия изумленно посмотрела на Чентел:

– Я никогда не видела кузена Ричарда в таком скверном настроении!

– А я видела, и не раз! – усмехнулась Чентел. До них снова донеслось ругательство: Ричард на что-то натолкнулся по пути.

– А я видела! – с торжеством повторила она еще раз.

9.

Чентел блаженствовала в горячей ванне. Легкое потрескивание дров в камине, возле которого стояла ванна, приятно убаюкивало. Приоткрыв глаза, она посмотрела на портрет леди Дженевьевы, прислоненный к креслу возле кровати. Сундук стоял на полу рядом с ним.

Удовлетворенно вздохнув, она снова закрыла глаза. Теперь все было хорошо. Ей пришлось выдержать непростую схватку с Ричардом по поводу картины и сундука, и она одержала трудную победу, хотя Ричард чертыхался все время, пока тащил холст. Кстати сказать, ей с Алисией тоже пришлось нелегко – сундук был тяжеленный, но все-таки они донесли (или доволокли) его до повозки.

Когда они погрузили на нее свой бесценный груз, начал накрапывать дождь, который вскоре превратился в настоящий ливень. Ричард был мрачен и молчалив всю дорогу, глаза его метали молнии. В гневе он был страшнее, чем разыгравшаяся гроза. Когда они наконец вошли в дом, как трое бродяг, вымокшие до нитки и продрогшие, Ричард резким тоном приказал слугам приготовить для них ванны и ушел к себе.

Дверь в комнату Чентел открылась. Она оглянулась, ожидая увидеть свою горничную. Но на пороге стоял Ричард. Он с вожделением смотрел, не в силах отвести от нее глаз.

У Чентел перехватило дыхание, смутившись, она погрузилась в ванну по самый подбородок. Интересно, успел ли он разглядеть ее прелести? Судя по выражению лица Ричарда, успел, и очень внимательно.

– Ты не мог бы для разнообразия стучаться? – разозлившись, спросила она. Словно околдованный, Ричард не мог ничего ответить.

Вдруг помимо воли у нее на губах появилась улыбка, лукавая женская улыбка, которую она не смогла сдержать. Что с ней такое? Вместо того чтобы прогнать Ричарда, она улыбалась ему. Чентел поймала себя на мысли, что ей приятно было смотреть на него, и его зачарованный вид грел ее сильнее, чем горячая ванна и огонь в камине.

– Я… я хотел убедиться, что у тебя все в порядке, – наконец произнес он.

– Я чувствую себя на небесах, – чистосердечно призналась Чентел.

– Тогда тебя наверняка не заинтересует мое предложение принять пищу земную. – Он улыбнулся, и глаза его посветлели.

– Еда! – Чентел пришла в такое возбуждение, что выпрямилась в ванне. Заметив, как у Ричарда заблестели глаза при этом, она тотчас погрузилась в спасительную воду.

– Тогда одевайся, а я принесу тебе поднос с едой в постель, – любезно предложил Ричард. Он вышел, закрыв за собой дверь. Чентел смотрела ему вслед с изумлением. Неужели это тот самый человек, который неистовствовал всю дорогу домой, могущественный и высокомерный Сент-Джеймс? И он собирается принести еду ей в постель! Кто бы знал, как она была голодна!

Она сидела на кровати уже в халате, вытирая полотенцем голову и рассматривая портрет прапрабабки, когда раздался стук в дверь.

– Войдите, – произнесла она, почувствовав, что у нее перехватило дыхание.

Вошел Ричард с подносом в руках. Он поставил поднос на Прикроватный столик, и отблески огня заиграли в его каштановых волосах. Он был очень привлекателен. Привлекателен? Нет, в эту минуту он был просто божественен!

– Я умираю от голода! – сказала Чентел, наконец взглянув на блюда с едой.

– Почему-то я так и подумал, – с мягкой улыбкой произнес Ричард. Он протянул ей руку:

– Если ты разрешишь, я вытру тебе волосы, пока ты будешь подкрепляться.

Чентел в изумлении протянула ему полотенце и жадно принялась за еду.

– Извини, что нет ничего горячего. Но кухарка впала в такое расстройство из-за твоего отсутствия, что совершенно позабыла об обеде. Я сказал ей, чтобы она не беспокоилась – этого вполне достаточно, правда? – ласково спросил он.

Набросившись на сыр и хлеб с рвением голодающего индуса, Чентел согласилась с ним. С полным ртом, наслаждаясь вкусом пищи, она пробормотала:

– Конечно. Мне очень нравится.

Ричард подошел к портрету леди Дженевьевы. Он долго смотрел на него и потом обратился к Чентел, жующей ветчину:

– Это просто мистика какая-то! Она выглядит точь-в-точь, как ты!

– Ты хочешь сказать, что я на нее похожа! – усмехнулась Чентел.

Он снова обратил свой взгляд на картину:

– Мне кажется, что я уже это видел.

– Ты мог видеть портрет леди Дженевьевы в гостиной Ковингтон-Фолли, он точно такой же, – сказала Чентел.

– Нет, – Ричард отрицательно покачал головой, – он бы мне обязательно запомнился. Нет, почему-то мне приходит на память наша брачная ночь – я видел тогда эти драгоценности… Впрочем, забудем об этом. Достаточно того, что вы удивительно похожи.

Он подошел к кровати, опустился рядом с Чентел и принялся вытирать ей волосы. На этот раз она и вправду почувствовала себя на небесах. За окном шел дождь как из ведра, а она сидела в тепле и уюте, перед ней стоял поднос с вкусной едой, потрескивал огонь в камине, и красивый, улыбающийся муж гладил ее по волосам.

И тут хлебная корочка застряла в ее внезапно пересохшем горле. Все это неправда! Это не ее муж, это не ее уютный дом!

– Почему ты вдруг стал со мной таким милым? – спросила она слабым голосом, проглотив эту горькую мысль.

Ричард молчал, продолжая вытирать ее волосы полотенцем.

– Может быть, я просто хочу извиниться перед тобой, – сказал он некоторое время спустя.

– Что? – Чентел не поверила своим ушам. Он улыбнулся, отложив в сторону полотенце, поднялся и задумчиво на нее посмотрел.

– Неужели тебя так удивляет то, что я хочу извиниться?

Чентел была обескуражена. Ричард подошел к ней поближе и, запустив обе руки в ее густые волосы, стал поглаживать ее голову. От удовольствия она прикрыла глаза и чуть не замурлыкала.

– Я не должен был так грубо обращаться с тобой, – виновато произнес он.

– Да, – прошептала Чентел, отвечая скорее на его действия, чем на слова.

– Я… я так злился только потому, что боялся за тебя.

Чентел вдруг снова почувствовала знакомый холод, пронзивший ее, когда за ее спиной внезапно опустилась стена; ощущение блаженства бесследно улетучилось. Она широко открыла глаза и тихо сказала:

– Да, я понимаю. Я тоже боялась. Не знаю почему, но я уверена, что кто-то намеренно закрыл потайную дверь.

В этот момент раздался сильный раскат грома, и комнату на мгновение осветила молния.

Они не сводили друг с друга глаз. Ричард пробормотал какое-то проклятие. Его руки стали ласкать голову Чентел, ее лицо, шею, плечи… Не отдавая себе отчета в том, что они делают, Чентел поднялась, и они прильнули друг к другу. При следующем ударе грома их губы слились в долгом поцелуе. Отчего-то Чентел просто необходимо было в этот момент почувствовать его, его жизненную энергию; ей нужно было ощущать его руки на своем теле. Они готовы были на всякие безумства, лишь бы забыть о своих страхах. Вместе они упали на постель, и их тела переплелись.

– Я боялся, что потерял тебя, – прошептал Ричард, прильнув губами к ямочке у основания ее шеи и целуя нежную кожу. Тело Чентел горело в тех местах, где только что побывали его руки и губы.

Голова у нее была как в тумане, она все крепче прижимала его к себе, целовала его голову, никак не могла надышаться его запахом.

И вдруг она почувствовала, что Ричард отстранился от нее. Она все так же была в его объятиях, но седьмое чувство подсказало ей, что он был уже не с ней.

– Нет, не смей… – Ее ногти впились ему в плечи, но это не помогло: он отстранился и поднялся на ноги. Чентел была совершенно обескуражена. Что с ним такое? Он что, сделан из камня? Как он может оставить ее, когда всего лишь минуту назад…

– Я должен еще раз перед тобой извиниться. – Он угрюмо посмотрел на Чентел.

– Извиниться? – Девушка ничего не понимала. Ей совсем не нужны были его извинения. Ей нужен был только он – в ее объятиях и в ее постели. Волны желания все еще будоражили ее, и она вся горела в незнакомом ей дотоле огне. – За что?

– За то, что я воспользовался ситуацией, – холодно ответил Ричард.

– Какой ситуацией? – Чентел была просто в отчаянии. Неужели он не проведет эту ночь с ней, не утешит ее и не прогонит своими ласками ее страхи? – Что ты имеешь в виду?

– Опасность часто действует на человека возбуждающе, – пояснил он сухим тоном, как доктор, ведущий беседу с пациентом; Чентел запылала от стыда – ей показалось, что он прочел ее мысли. – После сильного потрясения может появиться желание… э-э…

– Заниматься любовью? – Чентел не в состоянии была посмотреть ему в глаза.

– Да, – услышала она ответ. – А теперь тебе надо отдохнуть… – Сказав это, он почти бесшумно вышел, тихо притворив за собой дверь.

Чентел даже не посмотрела ему вслед. Что она могла ему сказать? Да, она хотела, чтобы он любил ее всю ночь, и в его объятиях она забыла бы о своих страхах. Да, ей нужно было ощущение того, что она в полной безопасности.

В бессилии что-либо изменить она впилась ногтями в одеяло. Вдруг она отчетливо осознала, что любит Ричарда. Этой ночью он должен был стать ее настоящим мужем! Сколько бы времени им ни оставалось до конца брака, Ричард должен принадлежать ей!

Чентел в отчаянии зажмурилась. Он должен принадлежать ей, потому что она-то полностью, душой и телом, принадлежит ему! Осознание этого факта оказалось для нее очень болезненным. Случайно она взглянула на портрет своей прапрабабки.

– Леди Дженевьева, что же мне делать? Я его люблю! – Она легла ничком на постель, чересчур просторную для нее одной, и уставилась в потолок. – Подскажи, как мне поступить? Я хочу, чтобы он был мне настоящим мужем!

Ричард с трудом добрался до своей комнаты. Неудовлетворенное желание в буквальном смысле причиняло ему боль. Ему нужна была Чентел Эмберли. Но, овладей ею сегодня ночью, он больше не сможет от нее отказаться. Он поступил опрометчиво, сказав ей, что не хочет ее потерять… Он надеялся лишь на то, что до нее, опьяненной страстью, не дошел смысл его слов.

Да, она готова была отдаться ему этой ночью, она сама желала близости, но что будет завтра, через несколько месяцев? Она покинет его, ведь их брак – фикция.

Его нервы были напряжены до предела, да и тело тоже. «Надо же быть таким глупцом, – думал он про себя. – Я потерял столько времени, стараясь держаться от Чентел подальше и не поддаться ее чарам, читал ей нотации, обвинял во всех смертных грехах, хотя в действительности она единственная женщина, которую я хочу видеть своей женой!»

Ему был отпущен совсем недолгий срок, чтобы исправить положение и убедить ее остаться с ним навсегда. Он уселся на кровать, его мозг лихорадочно работал, решая, что ему делать.

Первым его побуждением было вернуться и заняться с Чентел любовью, страстно, неистово. Он схватился за голову. Нет, это самый негодный способ для того, чтобы убедить леди стать его женой, ведь он хотел обладать не только ее телом, но и душой, ему нужно было, чтобы она пришла к нему по собственной воле!

Казалось, он совершенно потерял контроль над собой, потому что ноги сами понесли его к двери. Он как наяву видел глаза Чентел, затуманенные страстью… Он должен идти к ней! Невероятным усилием воли он заставил себя остановиться. Нет! Ему нужно завоевать Чентел, чтобы она была рядом с ним всегда, а для этого в первую очередь надо очистить ее имя от подозрений и избавить ее от врагов, которые покушались на ее жизнь. Он снова закрыл свою дверь. Когда он с этим справится, то спокойно сможет за ней ухаживать, заниматься с ней любовью… Черт побери, опять он об этом!

Он не мог более оставаться в доме, где находилась Чентел, в комнате, расположенной всего в нескольких шагах от его собственной. С величайшей решимостью он подошел к шкафу, вытащил оттуда чемодан и набросал в него первые попавшиеся под руку вещи: галстуки, рубашки, туалетные принадлежности – и закрыл чемодан. Он должен бежать от соблазна войти в ее комнату срочно.

Чентел в глубоком раздумье бродила по дому. Прошло три недели с тех пор, как Ричард Сент-Джеймс покинул Ремингтон-хаус. Вернее сказать, позорно бежал посреди ночи. Мерзавец! Чентел вздохнула: ей очень хотелось, чтобы этот мерзавец вернулся! Время течет так быстро, скоро полгода подойдут к концу, и они должны будут расстаться…

Чентел направилась в библиотеку. Почему он уехал так поспешно, оставив ее без всякого утешения? Она открыла дверь и увидела Алисию, сидевшую на канапе с вышиванием в руках. Чентел грустно улыбнулась – нет, все-таки одно небольшое утешение Ричард ей оставил. Он уговорил леди Лиллиан, чтобы та разрешила Алисии пожить вместе с Чентел до его возвращения. Чентел наизусть помнила записку, которую ей принесли наутро после его поспешного бегства:

«Мадам, я срочно должен уехать в Лондон. Постараюсь устроить так, чтобы с вами осталась Алисия. Очень прошу вас воздержаться от любой опасной деятельности, в том числе и от поисков сокровища.

Ваш Ричард».

Как ей хотелось, чтобы слово «ваш» он употребил в буквальном смысле, а не как вежливую формальность!

Усевшись в кресло напротив Алисии, она заметила, что девушка задумчива и скорее играет с иглой, нежели вышивает.

– Алисия, в чем дело? – спросила у нее Чентел, удивленная перемене, произошедшей с девушкой: за последние три недели Алисия просто расцвела. Тедди навещал ее в Ремингтон-хаус каждый день. Эти Ромео и Джульетта составляли весьма странную пару. Но нельзя было сомневаться в силе и глубине их чувств. Видя их поэтические прогулки при лунном свете, Чентел грустила о своем Ромео. Вместо того чтобы устраивать с ней пикники, бродить по саду и дарить цветы, он пропадает в Лондоне. Она вздохнула – нет, ее Ромео не терял времени на такие пустяки, как ухаживание и романтические глупости, он ловил шпионов, изменников Англии.

– Чентел, я не могу больше выдержать! – воскликнула Алисия, отбросив пяльцы на колени.

– Что именно ты не можешь выдержать? – спросила Чентел в замешательстве.

– Встречаться с Тедди, любить его и при этом сознавать, что у нас нет будущего… – Ее подбородок начал предательски подрагивать.

Несмотря на то что Алисию нельзя было назвать плаксой, глаза ее наполнились слезами.

– Может быть, все еще образуется, – неуверенно произнесла Чентел, пытаясь ее успокоить.

– Как? Мои родители против этого брака, – Алисия шмыгнула носом. – Тедди такой милый; он не сомневается в том, что мы с ним будем вместе. Он думает, что найдет сокровище, одним словом, надеется на чудо и верит в то, что мама и папа согласятся принять его в качестве моего мужа. Он такой искренний! Но я-то понимаю, что наша любовь обречена… – Тут Алисия зарыдала в голос, закрыв лицо руками.

У Чентел тоже защипало глаза.

– Я не могу жить без моего Тедди! – всхлипывала Алисия.

Чентел обняла ее за плечи и попыталась успокоить:

– Не на… не надо плакать. – Она нахмурилась, скрывая слезы.

– Но я так его люблю!

– Я знаю. – Чентел хлюпала носом, думая о своей неудавшейся любви.

– Ах, Чентел. – Алисия спрятала лицо на ее плече. – Зачем вообще я влюбилась!

Чентел сдалась и тоже расплакалась.

– Я понимаю. Любить – это ужасно, правда? – сочувственно произнесла она.

Они прильнули друг к другу, и жгучие слезы текли по их щекам.

– Зачем, зачем? – всхлипывала Алисия, ей вторила Чентел.

Вдруг отворилась дверь, и на пороге появился Рид. Он застыл на месте при виде рыдающих женщин. У него был такой вид, будто он забыл, зачем пришел.

Посмотрев на него, Чентел рассмеялась.

– Входите, Рид, не стесняйтесь, – сказала она, отстранившись от Алисии.

– Да, пожалуйста, не обращайте на нас внимания, у нас все в порядке, – сказала Алисия.

Побледнев, Рид растерянно посмотрел на хозяек и, запинаясь, сказал:

– Извините, миледи… Я пришел узнать, не принести ли вам чаю.

– О да, – улыбнулась Чентел сквозь слезы, – чай – это как раз то, что нам нужно.

– Да, – подтвердила Алисия, не поднимая на него глаз.

– И еще, принесите, пожалуйста, носовые платки, – добавила Чентел.

– Хорошо… – Рид поклонился, повернулся и исчез со скоростью молнии.

Алисия, с покрасневшими, распухшими от слез глазами, посмотрела на Чентел, на губах ее играла еле заметная улыбка:

– Ты заметила, как мы его напугали?

– Казалось, он вот-вот упадет в обморок, – рассмеявшись, сказала Чентел.

Неожиданно они обе принялись хохотать, что дало им возможность почувствовать себя значительно лучше.

– Ну и вид у нас! – заливалась хохотом Чентел.

– Странно, я так редко плачу, – удивлялась Алисия.

– Нет, пора что-то менять, – неожиданно сказала Чентел.

Вдруг в дверь нерешительно постучали.

– Входите, Рид, – позвала его Чентел.

Рид был бы рад проникнуть в комнату незамеченным, но это было невозможно. Потому, скрывая свое смущение, он принял серьезный, напыщенный вид и объявил:

– Носовые платки, миледи.

Рид поставил на стол серебряный поднос с флаконом розовой воды и стопкой кружевных платочков.

Дамы набросились на них, как будто это были конфеты, а дворецкий поклонился и снова исчез за дверью.

– Что ты имела в виду, когда сказала, что это пора изменить? – поинтересовалась Алисия.

– Вы с Тедди любите друг друга, у вас нет разногласий, единственное препятствие, мешающее вам соединиться, – это сопротивление твоих родителей, которое вы должны преодолеть. Верно? – размышляла Чентел вслух, отбросив от себя очередной мокрый от слез носовой платок.

– Верно, – подтвердила Алисия, хватаясь за розовую воду, как будто это была живая вода.

– А в моем случае мужчина, которого я люблю, не отвечает мне взаимностью.

– Значит, ты любишь кузена Ричарда? – спросила Алисия, прижимая смоченный туалетной водой платочек к пылающей щеке.

Чентел смутилась:

– Да, я его люблю, – и тоже потянулась к флакону.

– Мне кажется, что вы идеально друг другу подходите, – радостно заявила Алисия. – Хотя я никогда его не видела таким несдержанным и озлобленным и была очень удивлена.

– Я боюсь, что это из-за того, что у меня тоже есть характер и я не умею сдерживаться, – вздохнула Чентел. – Тебе, должно быть, не очень понравилось, как я разговаривала с твоими родителями! Да и с Ричардом я не очень-то ласкова, – вздохнула Чентел.

Тут на нее снизошло вдохновение, и она воскликнула:

– Алисия, я придумала! Мы сделаем это!

– Что – это? – изумилась та.

– Мы пригласим сюда твоих родителей! – пояснила Чентел.

– Они разрешили мне здесь пожить, потому что их попросил об этом кузен Ричард, но они не собираются приезжать сюда, пока… Ну, в общем, ты знаешь, – смутившись, сказала Алисия.

– Это неважно – они обязательно приедут на бал! – произнесла Чентел.

– Какой бал?

– Бал-маскарад. – Глаза Чентел засверкали. – Тогда я наконец смогу надеть платье леди Дженевьевы, я мечтаю об этом с того самого момента, как мы его нашли! Да, это великолепная идея!

– Ты думаешь? – усомнилась Алисия.

– На балу обязательно будут твои родители, и Ричард тоже будет. Он никогда не пренебрегает своими обязанностями и потому будет встречать гостей рядом со своей женой.

– Да, ты права, – возбужденно воскликнула Алисия. – И мои родители тоже посчитают своим долгом быть на балу во имя поддержания фамильной чести.

– И тогда, – широко улыбнулась Чентел, – мы попробуем взять быка за рога – повернуть ситуацию в нужное нам русло. Нельзя сдаваться раньше времени!

– Да, мы и не будем сдаваться! – подтвердила Алисия. – Какой же маскарадный костюм мне надеть, как ты думаешь?

Рид с чайным подносом нерешительно вошел в комнату. Он успокоился, увидев, что леди больше не лили слезы, как несколько минут назад, а что-то возбужденно обсуждали. Они даже не обратили на него внимания, тут же принявшись за чай, не прерывая беседы. Дворецкий, покачивая головой, взял поднос со скомканными кружевными платочками и наполовину опорожненным флаконом и тихо ушел. Никогда он не понимал женщин! Женская душа – загадка. Вот и молодые леди, только что так горько плакали, что при взгляде на них разрывалось сердце, через минуту они смеются и щебечут. «Удивительная жизнестойкость, просто удивительная! Дай женщине запас кружев и духов, и она заставила бы сдаться армию Ганнибала. Женщина полна энергии, непредсказуема!» – думал про себя Рид, пораженный поведением своих хозяек.

Ричард и Эдвард молча вошли в маленькую гостиницу на окраине Лондона; Ричард еле скрывал волнение. Они должны были встретиться со своим агентом, сообщившим, что он вышел на след предателя и должен передать им важную информацию. Ричард очень надеялся, что вся эта история скоро закончится и он сможет вернуться к Чентел, чтобы добиться ее любви и стать ей настоящим мужем.

Они постучали в дверь комнаты, где должен был их ждать агент; ответа не последовало. Они снова постучали и замерли в ожидании.

– Должно быть, что-то его задержало, – предположил Эдвард. – Что теперь нам делать – возвращаться или подождать его здесь?

Ричард нахмурился; Роллинс был одним из самых надежных агентов, кроме того, по нему можно было сверять часы, настолько он был пунктуален.

– Давай войдем и подождем его внутри, – предложил он.

– Хорошо. – Эдвард пожал плечами и принялся вскрывать замок. Через минуту они вошли в комнату. Роллинс лежал на кровати.

– Вставай, соня. – Эдвард подошел к нему поближе; у самой кровати он резко остановился. Выражение лица у него изменилось.

– Он мертв! – воскликнул Эдвард.

– Именно этого я и опасался, – сказал Ричард, подходя к кровати и взглянув на лежащее тело. – Очевидно, Роллинс узнал, кто наш противник.

– Почему ты так думаешь?

– Это почерк нашего предателя. – Ричард указал Эдварду на тонкую белую бечеву на шее убитого. – Он так же расправился и с Дежарном.

Эдвард присвистнул:

– Как всегда, он действует аккуратно.

– Да, бедный Роллинс, – задумчиво произнес Ричард и обвел взглядом комнату. – Надо тут все осмотреть, может, нам удастся найти что-нибудь стоящее.

Они тщательно обыскали комнату, но не нашли ничего, что могло бы послужить уликой. Эдвард обнаружил сложенную бумагу.

– Черт побери, тут записка, – воскликнул Эдвард. – Хотя я не понимаю ее смысла. Ричард взял у него записку и прочитал: «О нем вам придется позаботиться самим». Он со злостью скомкал бумажку.

– Смысл тут есть. Наш предатель наглеет с каждым днем. Он дает нам понять, что подошел совсем близко и знает о наших планах. – И Ричард положил записку в карман сюртука.

Чуть позже Ричард и Эдвард с мрачным видом сидели в библиотеке городского дома Сент-Джеймса и молча цедили бренди. Они позаботились о теле несчастного Роллинса и теперь обсуждали произошедшие за день события.

Открылась дверь, и в комнату вошел дворецкий с конвертом, лежащим на подносе.

– Милорд! – Он почтительно склонился.

– Да, что там? – рассеянно спросил Ричард.

– Ваша жена прислала вам письмо. Посланец ждет, чтобы передать ей ваш ответ.

– Моя жена? – оживился Ричард; он с удивлением понял, что ему нравится словосочетание «моя жена», хотя раньше оно вызывало у него только раздражение. Он взял конверт, распечатал его и быстро пробежал глазами. На его лице появилось выражение недоумения.

– В чем дело? Что-то срочное? – поинтересовался Эдвард.

– Еще не знаю. Чентел приглашает меня на бал-маскарад, который она собирается устроить.

– Вот это да! – воскликнул Эдвард, присвистнув по привычке.

– Интересно, что она затевает! – произнес Ричард, сохраняя серьезный вид, но глаза его улыбались.

– Надеюсь, ты не собираешься возвращаться сейчас, когда мы уже почти вышли на след предателя, – с укором спросил Эдвард.

– Напротив, я обязательно поеду! Бьюсь об заклад, что он будет на балу, который устраивает леди Сент-Джеймс. Он там будет, потому что Чентел по независящим от ее воли причинам все же каким-то образом вовлечена в это дело. Кроме того, у нас появится возможность устроить нашему уважаемому шпиону ловушку, в которую он обязательно попадется, – заявил Ричард.