Текст книги "Озорная леди"

– Какую ловушку?

– Мы предоставим ему шанс заполучить такую информацию, мимо которой не сможет пройти ни один здравомыслящий шпион.

– А если он не клюнет на приманку? – скептически приподняв бровь, заметил Эдвард.

– В таком случае мы просто весело проведем время на маскараде, и я выясню, что задумала моя непредсказуемая леди, – спокойно ответил Ричард.

– Ты думаешь, что будет весело? – Эдвард явно не был настроен на праздное времяпрепровождение.

– Да, как ни странно, я уже предвкушаю предстоящее удовольствие. А теперь нам нужно хорошенько подумать, у нас есть только две недели на то, чтобы все устроить. Нам необходимо позаботиться о том, чтобы Чентел оказалась вне подозрений, пока мы ловим шпиона, – сказал Ричард.

Эдвард недовольно покачал головой и допил свой бренди.

– Для человека, играющего с огнем, ты чересчур жизнерадостен, – заметил он. – Ты слишком открываешься перед своим противником.

Ричард рассмеялся и спросил:

– Кого ты имеешь в виду? Чентел или нашего шпиона?

– Обоих, мой друг, обоих, – ответил Эдвард серьезно.

Чентел смотрелась в зеркало на туалетном столике, заменившее старое, пострадавшее от шампанского, и видела в нем рыжеволосую женщину в золотом платье. Точно такая же женщина с пламенными волосами и в том же платье смотрела на нее с портрета. Странное, волнующее чувство испытывала Чентел в этот момент.

– Мы с вами, леди Дженевьева, жутко похожи, – тихо сказала она, – то есть как две капли воды, – поправилась она, испугавшись, что леди Дженевьева может обидеться.

В последнее время она обращалась к леди Дженевьеве, как к своей задушевной подруге, поверяя ей свои мысли и чувства. С тех пор, как Чентел овладела ее платьем и другими личными вещами, прабабка стала ей казаться все более близкой и понятной.

Чентел медленно повернулась, чтобы не повредить широкий кринолин.

– Современная мода намного удобнее, – сообщила она леди Дженевьеве.

Раскрыв веер прапрабабки, Чентел поднесла его к лицу, приняла ту же самую позу, что у женщины на портрете. Горделиво вздернув голову, она почувствовала себя гранд-дамой.

– Но вы были определенно более величественны, леди Дженевьева, – сделала она комплимент женщине на портрете и добавила: – И более кокетливой… И, конечно, более богатой.

Она принялась рассматривать изящный веер, расписанный в нежные розовые тона, на котором была изображена романтическая сцена в бельведере[3]3
  Бельведер – в данном случае садовая беседка на возвышенности, из которой открывается красивый вид.


[Закрыть]. Этот веер могла позволить себе очень состоятельная дама. Он был не просто женским аксессуаром, предназначенным для флирта, но прежде всего настоящим произведением искусства.

Чентел бережно положила его на туалетный столик и прошлась по комнате в туфлях леди Дженевьевы – они оказались ей как раз по ноге, чему она даже не удивилась.

– Если Ричард не приедет на бал, я его убью, – произнесла она.

Маскарад был назначен на завтра. Ричард прислал ей записку, в которой уверял, что обязательно будет на балу. Но это было две недели назад. Почему же он до сих пор не приехал?

Вздохнув, Чентел начала осторожно снимать с себя платье. Все было готово для завтрашнего бала. Сто приглашений были разосланы. В числе гостей ожидались и родители Алисии. Она положила платье на кресло и вылезла из кринолина и нижних юбок. Чентел еще не знала, что предпримет завтра, чтобы помочь Алисии и Тедди, но в душе надеялась на удачный разговор с лордом и леди Монтегю.

Надев простую хлопчатобумажную ночную рубашку, Чентел забралась в постель. Вздохнув, она задула свечу, но заснуть не смогла, возбужденная ожиданием завтрашнего дня. Она подумала об усилиях, которые приложила для организации бала, об истраченных деньгах. Но ради чего она все это затеяла? Ответ был очевиден: она ждала Ричарда.

– Пусть только посмеет не приехать! – пробормотала Чентел, закрывая глаза.

Сначала она считала овец, потом – деньги, танцоров в масках, которые неистово кружились вокруг нее, выкрикивая ее имя. Она же искала в толпе Ричарда, зажимая уши руками, чтобы не слышать шума. И наконец она увидела его. Он был очень далеко, в другом конце бального зала, и между ними все время мелькали танцующие пары, так что она то и дело теряла его из вида. Она попыталась пробраться к нему, но ей мешала толпа, а тяжелый кринолин платья леди Дженевьевы все время за что-то цеплялся. Она громко выкрикнула его имя, но он не услышал его в шуме, наполнявшем зал. Кто-то, в свою очередь, позвал ее:

– Чентел, Чентел, Чентел…

Вдруг бальный зал и танцоры исчезли. Она слышала, что кто-то повторял ее имя:

– Чентел, Чентел…

Внезапно она снова очутилась в своей постели; она медленно приподнялась. «Чентел, Чентел», – звучало в ее голове. Портрет леди Дженевьевы вдруг засветился, как будто в глубине, за поверхностью полотна, зажгли тысячу свечей. У Чентел перехватило дыхание – леди Дженевьева на картине вдруг ожила, пошевелилась. Неожиданно она с громким щелчком захлопнула веер, потом подобрала юбки и сошла с картины, ступив на кресло, как на подножку кареты. Фон на холсте остался тем же самым, только изображение леди Дженевьевы пропало. Величественная дама медленно подошла к кровати, не сводя с Чентел глаз; в них девушка прочитала предостережение. «Чентел, Чентел, Чентел…» – отзывались эхом в ее голове слова прапрабабки.

– Нет! – закричала Чентел и проснулась. Так это все ей только приснилось! Она уставилась в темноту, вся мокрая от пота. Повернувшись, она посмотрела на портрет леди Дженевьевы – это было всего лишь темное пятно во мраке. Сознавая, что ведет себя по-детски, она отбросила покрывало и подбежала к картине. Сновидение было столь реальным, что она до сих пор дрожала. Чентел повернула портрет так, чтобы леди Дженевьева смотрела не на нее, а на дверь, и удовлетворенно вздохнула.

После этого она поспешила обратно в постель и натянула покрывало до самого подбородка. Свернувшись клубочком, она приказала себе заснуть. Ведь это был всего лишь сон. Она должна была выспаться, чтобы завтра выглядеть свежей, отдохнувшей. Чентел вздохнула: скорее всего это будет одна из тех ночей, которые тянутся бесконечно. Она смотрела в темноту до тех пор, пока милосердный Морфей наконец не сжалился над ней и не принял в свои объятия.

10.

Чентел внимательно рассматривала себя в зеркале, сидя за туалетным столиком. Сейчас она не видела в зеркале портрет леди Дженевьевы, ибо он был повернут к ней оборотной стороной. Чентел не смогла ни простить ей своего жуткого сна, ни забыть о нем.

Первый бал, который она устраивала как хозяйка, должен был вот-вот начаться. «Хватит ли шампанского? Довольно ли еды? Понравятся ли гостям музыканты, которых я пригласила? Прибудут ли родители Алисии? И, самое главное, будет ли Ричард? Кстати, где его черти носят? Неужели он унизит меня перед всеми этими людьми своим блистательным отсутствием?» – думала про себя Чентел, волнуясь все сильнее.

Она покачала головой и приказала своему отражению в зеркале: «Хватит заниматься глупостями, и быстрее одевайся».

На ней были надеты только нижние юбки и легкий полупрозрачный пеньюар, один из тех, что купил ей Ричард. Правда, она поклялась не носить ничего из его подарков, но в такой вечер, как сегодня, леди должна быть во всеоружии. Тончайшее одеяние, которое открывало больше, чем закрывало, придавало ей уверенность в том, что она сможет соблазнить того, кто ей нужен.

Чентел как раз собиралась пудриться, когда услышала за своей спиной легкое шевеление.

– О господи! – воскликнула она, уронив пуховку. Она задрожала, вспомнив ночной кошмар. Неужели леди Дженевьева действительно на этот раз сошла со своего портрета?

Она резко обернулась, испытывая неподдельный ужас. За нею стоял высокий мужчина в плаще и маске, с темно-каштановыми волосами и серыми глазами.

– Слава богу, что это ты! – облегченно выдохнула она и покраснела: страх в ее душе быстро уступил место радостному возбуждению и… страсти… Она быстро повернулась обратно к зеркалу и спросила: – Что вы хотите, сэр?

– Мадам, вы чересчур быстро отворачиваетесь от посетителей, – упрекнул ее Ричард.

Она бросила взгляд на его отражение в зеркале и заметила, что он притворно хмурится, но не может скрыть улыбку, и в ответ она тоже улыбнулась. Все ее тревоги и страхи мгновенно исчезли, растворившись в воздухе. Ричард приехал! Он здесь, с ней, в ее комнате, и поддразнивает ее. Чентел, сделав вид, что зевает, сказала:

– Но я уже привыкла к визитам незнакомцев в масках и мужчин, которые не стучатся в дверь.

– Мужчины, мадам? – суровым тоном спросил Ричард. – Вот как, во множественном числе? Советую вам перейти на единственное. Я должен быть единственным, кто входит в вашу комнату без стука.

Он приблизился к ней, и его плащ коснулся ее спины. Она ответила ему в тон, так же шутливо, насколько это ей позволило сердце, забившееся так быстро, что она едва могла дышать:

– Да, теперь, когда вы мне напомнили об этом, я признаю, что вы единственный мужчина, который ведет себя так бесцеремонно.

За спиной раздался низкий, мягкий смех, и Чентел почувствовала, как все в ней отзывается ему в унисон, как будто маленькие колокольчики зазвенели у нее внутри. Но она постаралась скрыть эти приятные ощущения и добавила:

– Что вам теперь нужно, сэр? У меня нет больше черной шкатулки. – И она бросила на него вопросительный взгляд.

– Это очень просто, мадам. Ведь в этом случае у вас остается только два варианта. Ваша честь или ваша жизнь… – Он как-то особенно улыбнулся с видом соблазнителя, предвкушающего очередную победу.

Чентел опустила глаза, взяла со столика серебряную расческу и принялась расчесывать свои роскошные волосы.

– Если послушать вашу матушку, то у меня нет ни чести, ни добродетели.

– Нет, ты обладаешь и тем и другим, но я хочу предложить тебе кое-что получше, – и он кончиками пальцев погладил ее шею.

– Уж не обманывает ли меня мой слух? Неужели это Сент-Джеймс, столп английской аристократии, считает, что что-то может быть лучше добродетели и чести? – В глазах Чентел вспыхнули опасные искорки.

Он нагнулся и приник губами к тому месту, которого только что касались его пальцы, и тихо сказал:

– Да. Именно это я тебе предлагаю. Чентел некоторое время не могла прийти в себя от неожиданности, потом тихо произнесла:

– Но ведь этот брак был затеян только ради того, чтобы защитить твою честь.

Ричард встал на колени, так что она чувствовала его теплое дыхание у себя на виске:

– К черту мою честь! Я обнаружил, что она мне безразлична! Так решайте, мадам, что вы выбираете – смерть или бесчестье? – Его руки обняли ее за талию. Чентел казалось, что ее тело будто создано для его объятий. Она закрыла глаза, чтобы Ричард не прочитал в них, что она испытывает, и, главное, не увидел всю глубину ее чувств, и легким тоном сказала:

– Я слышала, что смерть – это очень неприятно.

– А бесчестье, наоборот, может быть очень приятным. – Ричард уже целовал ее обнаженное плечо, и его смех дразнил и завораживал ее.

По телу Чентел пробежала томная дрожь. Какое счастье, что она надела это соблазнительное белье! Никогда не знаешь, когда к тебе в спальню зайдет мужчина в маске… Она попыталась собраться с мыслями:

– Но разве добродетель не должна быть вознаграждена по достоинству? – спросила она.

Глаза Ричарда засверкали, и он сказал уже совершенно серьезно:

– Я и собираюсь вознаградить тебя, дорогая. Ты будешь моей, Чентел, только моей.

Чентел вздрогнула. Именно этого она и хотела; но теперь, когда он недвусмысленно дал ей понять, чего он от нее ждет, она вдруг испугалась. Одно дело, когда ставила условия она, и совсем другое – когда их ставит Ричард. Во всяком случае, время легкого флирта прошло.

– Я… я… – дрожащим голосом начала она. Вдруг оба услышали, что кто-то ахнул.

– Я, кажется, не вовремя… – пробормотала стоящая на пороге спальни Бетти, широко раскрыв глаза от любопытства.

– Черт!.. – процедил Ричард.

– Еще один человек, который не стучит в дверь, – с деланной улыбкой сказала Чентел; на самом деле она была не слишком благодарна Бетти за столь своевременное вмешательство.

– Извините меня. – Бетти приветствовала Ричарда неглубоким реверансом. – Я вовсе не собиралась вам мешать, милорд, но очень скоро вам предстоит встречать гостей, и я должна помочь миледи одеться.

– Да, – кивнул Ричард, нехотя поднимаясь с колен.

– Милорд, у нас очень мало времени, – поторапливала его Бетти.

– Да, я должна одеться, иначе мы опоздаем, – присоединилась к ней Чентел.

На губах Ричарда появилась улыбка:

– Но, моя дорогая, я сам могу помочь тебе одеться! Разве я тебе уже не оказывал подобные услуги? Правда, речь тогда шла о раздевании…

– Ричард! – воскликнула Чентел, покраснев.

– Лучше позвольте мне, милорд, – захихикала Бетти.

Ричард повернулся к Чентел, которая вздернула подбородок и изо всех сил пыталась не выдать своего волнения.

– В таком случае, дорогая, мы встретимся внизу. Как ты будешь одета, чтобы мне напрасно тебя не искать? – поинтересовался Ричард.

– Ты узнаешь меня без труда, – улыбнулась Чентел. – Я буду леди Дженевьевой.

– Ах да, колдуньей! – рассмеялся он.

– Как вы смеете так говорить, сэр! – воскликнула Чентел в притворном гневе. – Я вовсе не колдунья!

– Но меня-то ты околдовала, – прошептал Ричард и вышел из комнаты, прежде чем она успела что-либо сказать.

– Судя по всему, ты сегодня в превосходном настроении, – заметил Эдвард, взглянув на вошедшего в библиотеку Ричарда.

– Ты прав. Все готово? – резко спросил Ричард.

– Абсолютно все. Конверт с бумагами в ящике стола, Рот и Перкинс на месте, – отрапортовал Эдвард.

– Здравствуйте, Рот и Перкинс, – сказал Ричард, обращаясь к слугам, спрятавшимся в комнате.

– Здравствуйте, милорд, – отозвался голос из-за занавеса.

– Добрый вечер, – ответили из-за канапе.

– Возможно, вам придется ждать очень долго. Я не знаю, когда нужный нам человек решит прийти за документами, – обратился к ним Ричард.

– Не беспокойтесь, милорд, – ответили ему из-за занавеса. – Мы терпеливые, служба такая.

– Мы схватим этого мерзавца, когда бы он ни пришел, – подтвердили из-за канапе.

– Как жаль, что мы пропустим эту потеху, – заметил Эдвард, подмигнув своему приятелю.

– Что же делать, – покачал головой Ричард. – Мы с тобой должны быть на балу: предатель никогда не попадется в западню, если не увидит нас среди гостей. Пошли! Охота начинается, и сегодня нас ждет удача!

– Будем надеяться, – с сомнением произнес Эдвард и последовал за другом.

Чентел стояла у входа в бальный зал с бокалом шампанского, встречая запоздавших гостей. Она обвела взглядом зал, чувствуя себя королевой на большом приеме. Бал был в разгаре, и, несомненно, он удался. Гости, разодетые в костюмы разных фасонов и стилей, разгоряченные шампанским, лившимся рекой, весело кружились в вальсе.

Зал был оформлен в древнегреческом стиле, символизируя собой Олимп. Свет множества зажженных свечей проникал сквозь драпировки из тончайшей ткани. Вдоль стен стояли коринфские колонны с капителями, увитыми гирляндами живого плюща, веточки которого также сжимали в кулачках пухлые золоченые амурчики.

Ричард Сент-Джеймс общался с гостями в другом конце зала. Но, покидая Чентел, он прошептал ей на ухо, что, как только с обязанностями хозяина будет покончено, он вернется к ней, чтобы пригласить ее на вальс. Он произнес это так страстно и многозначительно, что Чентел до сих пор краснела при одном воспоминании об этом. Она поднесла веер леди Дженевьевы к лицу и стала обмахиваться им, забыв о том, что этим предметом надлежит пользоваться с особым изяществом.

Заставив себя отвлечься от воспоминаний, бросающих ее в жар, и от мыслей о том, что она должна и не должна делать этим вечером, Чентел заметила дородного Арлекина, неумело танцующего с краснеющей молочницей. У него было преглупое выражение лица, а леди улыбалась Арлекину и не сводила с него восхищенных глаз.

Нахмурившись, Чентел подумала, что если Алисия и Тедди и дальше будут вести себя так же вызывающе, то они навлекут на себя гнев матери Алисии. Конечно, то, что леди Лиллиан и сэр Томас присутствовали на балу, само по себе было почти чудом, но серьезно поговорить с ними среди такого огромного количества людей было почти невозможно.

Чентел поискала глазами леди Лиллиан среди гостей и очень скоро нашла ее. Она стояла на краю площадки для танцев с видом стервятника, разыскивающего жертву. На ней был костюм средневековой дамы, а остроконечный колпак на голове делал ее еще выше и отнюдь не украшал ее длинную лошадиную физиономию. Соседи также не были в восторге, так как каждый раз, когда леди поворачивала голову, ее собеседник рисковал лишиться глаза. А так как она крутила головой беспрестанно, то опасность, которой подвергались стоящие рядом с ней гости, была велика.

Сэр Томас облачился, несмотря на немалую полноту, в рыцарские доспехи. Увидев его, Чентел захихикала, закрывшись веером. Он нисколько не походил на отважного рыцаря, готового спасти прекрасную даму от огнедышащего дракона. Впрочем, дама его сердца прекрасно сумела бы отпугнуть любого дракона, если бы он на нее напал. Она бы сама и убила его своим ядовитым жалом. Чентел так ярко представила себе эту картину, что вздрогнула, когда за ее спиной раздался то ля вопль, то ли воинский клич. Она обернулась так резко, что шампанское выплеснулось из ее бокала. Перед ней стояла приземистая, закованная в броню рогатая женщина-викинг. Длинная накладная златоволосая коса, уложенная кольцом на голове, сильно контрастировала с нездоровым цветом лица.

– Тетя Беатрис? – ахнула Чентел. Костюм Валькирии очень подходил характеру тети Беатрис, но на ее приземистой полной фигуре выглядел нелепо. Тетка стояла, приняв горделивую осанку, и не сводила глаз с Чентел; лицо ее стало совершенно серым.

– В чем дело? – забеспокоилась Чентел. Вперед вышел Чед, одетый в костюм корсара.

– Чентел, это ты? Ты выглядишь точь-в-точь как леди Дженевьева. Тебя можно принять за ее призрак, – изумился он.

До Чентел внезапно дошло, что случилось с ее теткой. Она рассмеялась и сделала низкий реверанс, осторожно подобрав свой кринолин.

– Благодарю вас, доблестный рыцарь, – обратилась она к кузену. Чед поклонился ей.

– Ты же знаешь, я всегда уважал эту мудрую даму, – сказал он.

– Где? – тетя Беатрис открыла рот, чтобы о чем-то спросить Чентел, и тут же его захлопнула. Постепенно ее лицо приобрело естественный цвет, и дар речи к ней вернулся. – Где ты раздобыла это платье? – наконец проговорила она.

– Я его нашла на чердаке и… – Тут она поняла, что не хочет рассказывать о поисках сокровища: Чед ее замучает насмешками. – Я искала что-нибудь подходящее для бала и нашла этот наряд.

– Неудивительно, что платье выглядит столь достоверно. – Чед даже присвистнул.

– Потому что оно настоящее! – Чентел прямо-таки светилась от удовольствия. – Как жаль, что я не нашла подходящих к нему драгоценностей! – Она сделала вид, что очень огорчена.

– Действительно, какая неудача! – в тон ей усмехнулся Чед.

Тетя Беатрис вдруг издала странный звук, похожий на испуг. Кто мог бы ожидать от этой прозаичной, приземленной женщины, что она верит в привидения. Она действительно приняла Чентел за призрак леди Дженевьевы.

– Прошу прощения, тетя, что напугала вас, но я не смогла противиться искушению надеть это платье на бал, – виновато проговорила Чентел.

Глазки тети Беатрис внимательно изучали маскарадный костюм племянницы.

– Я совсем не испугалась, ничего подобного, – фыркнула она. – Твой веер не сочетается с платьем. – Кажется, она пришла в себя, потому что вернулась к своей излюбленной привычке всюду находить недостатки. – Веер должен быть голубым.

– Разве? – с улыбкой спросила Чентел.

– Да что с тобой такое? Веер должен быть голубым. Ты что, давно не смотрела на портрет в гостиной? Наверное, нет, – заметила она ядовито.

Вдруг за спиной Чентел раздался отчаянный зов.

– Чентел, помоги, она преследует нас по пятам! – Тедди подбежал к сестре, колокольчики на его дурацком колпаке при этом тревожно зазвенели; запыхавшаяся Алисия появилась через секунду.

– Мама нас выследила, – выпалила она.

– Да? – Чентел, оглядевшись, сразу же увидела леди Лиллиан, которая направлялась к ним, сметая всех со своего пути; ее супруг пыхтел и бряцал железом позади нее.

– Не понимаю, как она меня узнала, – огорченно произнес Тедди.

– Любой бы тебя узнал, дурак ты этакий, – проскрипела тетя Беатрис.

– Не думаю, что ты победил бы на конкурсе маскарадных нарядов, – иронично заметила Чентел. – Тебе, Тедди, лучше уйти, а Алисия пусть остается с нами, – решила она.

– Нет, – возразил Тедди. – Я не могу оставить Алисию одну на растерзание ее матушке.

– Я тебя очень прошу, Тедди, уходи побыстрее! – взмолилась Алисия.

– Ну что ж, раз ты этого хочешь, я уйду. Ты же знаешь, что я ради тебя готов на все. Встретимся в условленном месте. – И он поспешил прочь, ненароком сбив с ног официанта и опрокинув горшок с лавровым древом.

– Ну разве он не чудо? – вздохнула Алисия, блаженно улыбаясь.

– Что же в нем такого чудесного? – поинтересовалась Чентел.

– Он всегда делает то, о чем я прошу. Он считается с моими желаниями, – ответила влюбленная Алисия.

Чед и Чентел переглянулись и рассмеялись; в этот момент до них наконец добралась леди Лиллиан.

– Ах вот ты где, обманщица! – воскликнула она.

– Это вы меня так назвали? – удивилась Чентел, приняв слова леди Лиллиан на свой счет, потому что Алисия при приближении матери спряталась за ее спину.

– Нет, я говорю с моей дочерью. – Леди Лиллиан в ярости схватила свою дочь за руку и притянула к себе.

– Счастлива слышать, что меня вы не считаете обманщицей! – радостным голосом сообщила Чентел.

– Нет, как раз считаю! – заявила взбешенная леди. – Не сомневаюсь, что моя дочь ведет себя так отвратительно, поддавшись вашему нездоровому влиянию.

– Какое такое нездоровое влияние? – с притворно недоуменным видом спросила Чентел, стараясь отвлечь внимание матери от Алисии, дрожавшей от страха.

– Да, что за нездоровое влияние? – вступилась за нее тетя Беатрис; она настолько невзлюбила леди Лиллиан, что готова была закрыть глаза на все недостатки Чентел.

– Я велела Алисии ни в коем случае не танцевать и вообще держаться подальше от вашего Тедди.

– Но это был не Тедди, – воскликнула Чентел, невинно глядя прямо в глаза матери Алисии. Она решила, что небольшая ложь в этом случае не помешает.

Леди Лиллиан буквально испепеляла взглядом свою непокорную дочь:

– Алисия, ты не сможешь мне соврать. С тобой был Тедди Эмберли или нет?

– Я… я не знаю, кто это был, мама, – отвечала бедная Алисия.

– Ну а я отлично знаю, что это был вовсе не мой кузен, – пришел ей на выручку Чед. – Я бы его обязательно узнал. Но я надеюсь, мисс Алисия, что не откажете мне в танце, тем более вы обещали его мне, – и он обворожительно улыбнулся.

Алисия в изумлении открыла рот, потом, сообразив, в чем дело, встрепенулась:

– Ах да, с преогромным удовольствием… Я не забыла о своем обещании…

Чед протянул ей руку, и они направились в центр зала.

– Алисия, ты останешься и объяснишь мне свое поведение, – бросила ей вслед леди Лиллиан, но было уже поздно: молодые люди ее не слышали.

– Вы возражаете против того, чтобы ваша дочь танцевала с моим сыном? – задала ей вопрос леди Беатрис, от возмущения покрывшись красными пятнами.

– Он из рода Ковингтонов, – презрительно фыркнула леди Лиллиан; теперь, когда Алисию увели у нее из-под носа, она решила излить свой яд на окружающих.

– Прошу вас, леди, успокойтесь… – попыталась утихомирить обеих дам Чентел.

– Успокоиться? – возмутилась леди Лиллиан. – Это после того, как по вашему наущению моя дочь не слушается родителей и танцует со всякими прохвостами и невежами…

– Мой сын не прохвост. – Тетя Беатрис так выпятила вперед грудь, что Чентел забеспокоилась, не отвалится ли с ее костюма Валькирии нагрудная металлическая пластина.

– Я имела в виду Тедди Эмберли! – в гневе заявила мать Алисии.

– Тедди тоже не прохвост! – проревела в ответ тетя Беатрис. – Может, он и слабоумный, но не прохвост!

– Он Ковингтон, и для меня этого достаточно! – воскликнула леди Лиллиан.

Теперь дамы подступили друг к другу совсем близко, так что свободно могли плюнуть друг другу в лицо. Чентел снова захотела вмешаться, но не успела она открыть рот, как почувствовала крепкую мужскую руку на своем плече:

– Пойдем отсюда, – прошептал знакомый ей голос, – иногда отступление – лучшая стратегия.

Чентел обернулась и тут же оказалась в объятиях Ричарда.

– Но, Ричард…

– Не лишай их удовольствия побраниться, – сказал Ричард, забрав у нее бокал и поставив его на поднос проходившего мимо официанта; затем он увлек ее за собой на паркет и тут же закружил в вихре танца.

– Я рассчитывала сегодня умаслить леди Лиллиан, чтобы она смягчилась по отношению к Тедди, а получилось все наоборот, – печально сказала она.

– Так вот для чего ты затеяла этот бал? А я-то никак не мог догадаться. Просто ты захотела исполнить роль Купидона, – улыбаясь, произнес Ричард.

– Ну, это был только один из моих мотивов, но не самый главный… Алисия начала впадать в депрессию, и я подумала, что смогу встретиться с ее родителями и поговорить с ними о Тедди. Но теперь эти Ромео и Джульетта умудрились разозлить ее, а после схватки леди Лиллиан с тетей Беатрис у бедного Тедди не останется ни единого шанса… – вздохнула Чентел.

Они оба посмотрели в тот конец зала, где обе дамы сошлись в словесном поединке.

– Не огорчайся, может быть, тетя Беатрис убьет леди Лиллиан, – рассмеялся Ричард.

– Нет, тетя Беатрис никогда не сделает для меня ничего приятного, – пошутила Чентел в ответ. Ричард притянул ее к себе поближе.

– А каков главный мотив твоей затеи? – поинтересовался Ричард.

Чентел не расслышала вопроса, так как ее мысли приняли совсем другое направление, и в этом виновата была рука Ричарда, лежавшая на ее талии.

– Так все же, зачем ты организовала этот бал? – переспросил он.

Чентел взглянула на него в тревоге. Как она могла признаться ему, что бал она затеяла не для того, чтобы соединить влюбленных, а ради чего-то еще.

– Я сказала это не подумав. На самом деле я думала только об Алисии и Тедди… – попыталась она исправить положение.

– Опять ты от меня что-то скрываешь? – недоверчиво спросил Ричард.

– Нет, не скрываю! – перебила она.

– Нет, скрываешь! – упрямо заявил он. Чентел неожиданно почувствовала, что он ускоряет шаг и увлекает ее через зал к выходу на балкон.

– Ричард, пожалуйста, не так быстро! – Ее маленькие ножки не успевали передвигаться, к тому же кринолин леди Дженевьевы был слишком широким и тяжелым.

Не успела она опомниться, как он распахнул двери, и они оказались на балконе, на свежем воздухе; вечерняя прохлада показалась Чентел живительной по сравнению с душной и жаркой атмосферой бального зала. Тем более что жар начал разгораться и у нее внутри.

– А теперь ты мне все расскажешь про то, что ты от меня скрываешь. – Ричард смотрел ей в глаза; он закрыл за собою дверь, отрезав ей тем самым путь к бегству.

– Я ничего от тебя не скрываю, честное слово. – Чентел отступила на шаг; она вдруг осознала, что еще не готова рассказать ему о своей любви.

– Может быть, ты прячешь где-нибудь мертвые тела? – Он подходил все ближе и ближе, и обруч ее кринолина прогнулся, когда он подступил к ней вплотную.

– Нет, как ты можешь такое подумать? – Чентел отступила на шаг и уперлась спиной в стену.

– А сокровище ты больше не ищешь? – С этими словами Ричард подошел к ней вплотную и прижал ее своим разгоряченным телом к холодной каменной стене. Как ни странно, ей это понравилось.

– Нет, не ищу. – Она отрицательно покачала головой. Говорить ей становилось все труднее; она украдкой взглянула на его лицо, и у нее перехватило дыхание.

– Если ты не откроешь мне, зачем ты устроила этот бал, то и я не расскажу, почему я здесь. – Теперь она почувствовала его руки на своей талии.

– И у тебя тоже был мотив? – спросила она, едва дыша.

– Да, – тихо проговорил он, – и это имеет самое прямое отношение к тебе.

Сердце Чентел забилось в бешеном ритме. Он наклонился и поцеловал ее. Это был недолгий, но очень проникновенный поцелуй. Оторвавшись от ее губ, Ричард слегка отстранился, чтобы увидеть ее лицо.

Чентел залилась румянцем.

– Я должна признаться, что… что я организовала этот бал из-за тебя. – И она сама принялась пылко целовать его, растворяясь в его объятиях; подумать только, он вернулся ради нее!

Они слились в страстном, продолжительном поцелуе. Вдруг до них долетел чей-то пронзительный крик.

Звали Чентел.

– Черт! Неужели нас не могут оставить в покое хотя бы на минуту?

– Что поделаешь, это бал… – вздохнула Чентел.

На балкон вбежала Алисия.

– Чентел! Чентел, пойдем скорее! – Она схватила ее за руку.

Ричард тяжело вздохнул и, отпустив ее, чуть отодвинулся в сторону. У Алисии был растерянный вид, слезы катились по щекам, и чудесное настроение Чентел мгновенно испарилось.

– Что случилось? – тревожно спросила она.

– Они уводят Тедди! – воскликнула Алисия, вся в слезах.

– Кто его уводит? – Чентел побледнела.

– Они сказали, что они агенты правительства…

Представляешь, они надели на него наручники! – рыдала девушка.

– О господи! Где они? – испугалась Чентел.

– В библиотеке! – Алисия схватила ее за руку и потянула за собой.

Чентел подобрала пышные юбки и побежала, не слушая Ричарда, пытавшегося ее остановить. Она промчалась по залу, не обращая внимания на танцующих, и стрелой влетела в холл; Алисия следовала за ней по пятам. Здесь ее ожидало кошмарное зрелище: двое в штатском силком выволакивали ее брата из библиотеки, причем Тедди упирался как мог, цепляясь скованными руками за все подряд.

– Отпустите меня, я ничего не сделал! – кричал он.

– Ты взял документы, – пробасил один из мужчин. – Мы поймали тебя на месте преступления, предатель!

– Мне нужен был только лист бумаги, чтобы записать сонет, – оправдывался Тедди. – Я не подозревал, что это важная бумага!

– Отпустите его! – закричала возмущенная Чентел и, подскочив к ним, отвесила одному из агентов правительства звучную пощечину. – Сейчас же отпустите его, мерзавцы!

– Мисс, прекратите, вы вынуждаете нас причинить вам боль, – проревел потерпевший, за что получил сильный удар кулачком прямо в глаз.

– Отпустите его! – Чентел бросилась с кулаками на второго обидчика, но неожиданно чья-то сильная рука оттащила ее назад, и удар получился смазанным. – Отпустите меня сейчас же! – завопила она и обернулась, чтобы атаковать нового противника; Ричард получил по щеке прежде, чем она осознала, кто это был.

– Ричард, извини меня, – обратилась она к нему, пытаясь проморгаться от застилавших ей глаза слез. – Они уводят Тедди, останови их! Останови их поскорее!