Текст книги "Озорная леди"

5.

Чентел танцевала в паре с Сент-Джеймсом, она ощущала силу, исходящую от него, и ей это безумно нравилось. Он влюбленными глазами смотрел на нее, они оба смеялись. Притянув ее к себе совсем близко, он прошептал ей что-то на ушко. Что именно он сказал? Его теплое дыхание касалось ее шеи, лица. Она чувствовала силу объятия, но не слышала его голоса.

В тот момент, когда Чентел поняла, что это сон, она вернулась к реальности. Дыхание Сент-Джеймса действительно щекотало ее щеку, и его руки обнимали ее… Не поверив своим ощущениям, она с трудом открыла глаза.

Тут же она почувствовала себя отвратительным образом: во рту был неприятный привкус, а в животе… Почему ее так выворачивает изнутри, голова гудит? Нет, это не простуда дает о себе знать, это… шампанское!

Но все-таки более ужасным открытием ее было то, что она находилась в постели не одна! С ней рядом спал Ричард Сент-Джеймс. Лежа на боку, он обнимал ее сзади, и его большая рука покоилась как раз на ее груди: Чентел ощущала спиной тепло его крепкого тела. Лицо спящего спряталось в ее волосах, а губы слегка касались уха…

«Вставай, Чентел», – потребовали от нее разум и девичья скромность, но ее непослушное тело, испытывавшее последствие вчерашнего шампанского, не желало двигаться. Тепло, исходившее от Сент-Джеймса, ей было так приятно, в его объятиях было так уютно! Но разум ее взбунтовался и не дал поблаженствовать в этой тихой гавани. В ее голове всплыли воспоминания о минувшем вечере… Она припомнила свое постыдное поведение, когда она позволила Сент-Джеймсу раздеть себя. Она не выгнала его из своей постели и, судя по всему, не собиралась этого делать и сейчас, несмотря на то, что должна вести себя совсем иначе, если желает через полгода с ним расстаться.

Эта мысль наконец побудила ее к действию. Чентел медленно сняла с себя руку Ричарда, очень, очень медленно и осторожно вытащила из-под него волосы и соскользнула с постели. Едва она опустила ноги на пол, как все поплыло у нее перед глазами, по телу пробежала странная дрожь.

«Господи милостивый, – взмолилась она про себя, – помоги мне пройти через эти жуткие муки!» Но потом решила, что грешно взывать к Всемогущему после столь непристойного поведения.

Она посмотрела на Сент-Джеймса. Счастливчик! Он все еще находился в блаженном забытьи, в то время как Чентел, к глубочайшему ее сожалению, пребывала в суровой действительности. Чентел глубоко вздохнула и подошла к шкафу; она намеревалась одеться самостоятельно, без помощи горничной, – менее всего ей хотелось, чтобы та увидела ее в столь неприличном состоянии или заметила Ричарда в ее постели.

Чентел в гордом одиночестве восседала за завтраком, держа в руке чашку горячего ароматного чая. Его изысканный вкус благотворно воздействовал на ее болезненное состояние и восстанавливал душевное равновесие. Ни одно из роскошных блюд, которыми был уставлен стол, не радовало ее взгляд. Чентел была бледна так же, как светло-бежевые обои, при виде которых ее обуревала тоска. Конечно, никому из Ковингтонов не пришло бы в голову отделать комнату для завтрака в светло-бежевых и светло-зеленых тонах!

Она сделала глоток чаю и с наслаждением ощутила, как он согревает ее горло. Голова девушки раскалывалась, казалось, что у нее совсем не осталось сил. Она горько усмехнулась: придется поискать другой способ борьбы с ханжеством Сент-Джеймсов, и это будет уже не выпивка, а что-нибудь более безопасное.

Дверь открылась, и Чентел напряглась при мысли, что это граф.

Как она посмотрит ему в лицо при свете дня? Из груди ее вырвался облегченный вздох, когда она увидела, что в комнату вошел не хозяин, а его слуга.

– К вам пришли ваш кузен и ваша тетя, миледи, – объявил дворецкий. – Вы хотите, чтобы я провел их в гостиную?

Чентел тяжело вздохнула – день обещал быть трудным.

– Нет, пригласите их сюда… и распорядитесь, чтобы принесли еще приборы. Тот вежливо поклонился:

– Хорошо, миледи.

– Миледи-миледи! – передразнила его Чентел, обращаясь к своей чашке. – Никакая я не леди!

Я даже не уверена сейчас, что я вообще человек, – и она застонала.

– Чентел, что произошло вчера вечером? – спросил Чед, едва ступив на порог.

Он выглядел, как всегда, безупречно: на нем был бежевый камзол и ярко-голубые панталоны. Если Чентел и была готова когда-нибудь возненавидеть своего любимого кузена, то именно в тот момент. Утонченные манеры и галантность Чеда слишком ярко контрастировали с внешним видом самой Чентел, которой оставалось лишь надеяться, что хоть пуговицы на ее платье застегнуты правильно.

– Ничего не произошло, – промямлила она. – А почему ты спрашиваешь?

– Почему? – вставила свое слово тетя Беатрис, войдя вслед за сыном. – Потому что ты ушла со своего собственного свадебного торжества и не вернулась!

Чед сел рядом с Чентел и продолжал с легкой усмешкой:

– Ты действительно разворошила осиное гнездо! Сначала исчезаешь ты, а вслед за тобой – Сент-Джеймс, тем самым всполошив великосветское общество: все решили, что вы даже не смогли дождаться ночи, чтобы броситься друг другу в объятия.

– Если только вы не успели вступить в интимные отношения еще до венчания, – мрачным тоном предположила тетя Беатрис, усаживаясь в соседнее кресло. – Гости утвердились во мнении, что вы вели себя непристойно.

Чед предостерегающим жестом заставил ее замолчать и снова обратился к Чентел, которая избегала его взгляда:

– У тебя все в порядке? Ты выглядишь ужасно.

– Ничего особенного. Я просто не очень хорошо себя чувствую из-за простуды, – смущенно произнесла Чентел.

– Простуда? Гм! – Маленькие глазки тети Беатрис, казалось, сверлили ее, как буравчики. – Больше похоже на то, что ты вчера выпила чересчур много шампанского!

Чед посмотрел на нее пытливым взглядом; лицо его просветлело, и он громко рассмеялся:

– Так оно и есть! Ах ты, негодница!

– Тише! Не надо так кричать! – взмолилась Чентел.

– Ох, извини, пожалуйста, – прошептал он, и глаза его лукаво сощурились. – Жутко болит голова, да?

Чентел бросила на него злой взгляд, но его понимающая улыбка ее обезоружила, и она виновато усмехнулась в ответ:

– Ужасно!

– Так тебе и надо, – позлорадствовала тетя Беатрис. – Пьянство – причина многих разрушенных жиз…

– Мама! – прервал ее Чед. – Мы пришли узнать, как себя Чентел чувствует, а не усугублять ее состояние.

– Спасибо, – поблагодарила его Чентел. – Что было вчера после того… гм… после того, как я ушла с приема?

– О, было очень весело! – ответил Чед. – По правде говоря, если при тебе гости вели себя более чем сдержанно, то после твоего ухода и в отсутствие Сент-Джеймса ханжеский налет с них окончательно спал.

Чентел презрительно фыркнула.

– Эти Сент-Джеймсы – придворные подлизы и фаты, не более того, – дала свою оценку гостям тетя Беатрис. – Просто выскочки. А леди Эстер ничего собой не представляет!

– Мама, ты говоришь недопустимые вещи! Сент-Джеймсы принадлежат к высшему обществу и очень влиятельны, – предостерег ее Чед.

– Я их не боюсь! – Тетю Беатрис мало кто был в состоянии напугать.

– А ты, Чентел? Ты их боишься? – спросил Чед серьезным тоном.

– Нет, – ответила Чентел, вздернув подбородок.

– Даже Ричарда Сент-Джеймса? – поинтересовался он.

Перед мысленным взором Чентел предстала картина: Ричард, распростертый на полу, пытается выбраться из-под ее свадебного платья. Она едва не засмеялась.

– Нет, теперь не боюсь.

– Вот как? – переспросил Чед. Он хотел что-то добавить, но их прервали: вошел Рид в сопровождении горничной с подносом. Пока она расставляла приборы и наливала чай, все сидели молча. Когда они ушли, Чед, размешивая ложечкой сахар в своей чашке, будто невзначай спросил:

– А где был Сент-Джеймс вчера вечером, ты случайно не знаешь?

– Что ты имеешь в виду? – недоуменно посмотрела на него Чентел.

– Ты не знаешь, куда он направился, когда ушел с приема? – уточнил кузен. Девушка заметно покраснела:

– Он… он пришел посмотреть, все ли со мной в порядке.

– И это все? – Чед нахмурил брови.

– Конечно! – поспешила ответить Чентел. Никогда в жизни она ничего от Чеда не скрывала, но теперь, увидев в его глазах тревогу и чуть ли не страх, решила утаить от него правду. – А теперь, может быть, мы побеседуем о чем-нибудь другом?

– Ты позволила ему себя соблазнить? – резко спросила тетя Беатрис обвинительным тоном. Чентел чуть не поперхнулась.

– Ничего подобного! Мы просто… мы просто выпили по бокалу шампанского, – ответила она.

– Ты напилась, и он тобой овладел! – В голосе тети Беатрис прозвучало презрение.

– Нет, ничего он не делал! – с вызовом ответила ей Чентел. – Но если бы между нами что-нибудь и произошло, это было бы мое дело, а никак не ваше.

– Конечно, – примирительным тоном заговорил Чед, – но не вини нас за то, что мы о тебе беспокоимся. Ричард Сент-Джеймс – человек не нашего круга. Пожалуйста, не забывай о том, что он женился на тебе только ради спасения своей репутации. Он никогда не останется с тобой, его семья этого не допустит. Уверяю тебя, Сент-Джеймс имеет возможность выбрать себе жену среди самых знатных девиц Англии, и он так в конечном счете и сделает!

Чентел несколько задело утверждение, что они с Ричардом не пара. В голове у нее снова застучало, и скрепя сердце она заявила:

– Если я еще раз от кого-нибудь услышу, что я оборванка, недостойная чистить Сент-Джеймсу сапоги, то я закричу! Предупреждаю вас, я помогу Тедди найти это треклятое сокровище – и тогда посмотрим, что вы все скажете!

– Я лично скажу: «Браво!» – ухмыльнулся Чед. – Только не забудь, когда разбогатеешь, о своих бедных родственниках, – театральным жестом он протянул Чентел свою чашку.

– Подайте, миледи, на пропитание!

Чентел рассмеялась, забыв о своей голове, но тут же остановилась:

– Это глупо!

– Никакого сокровища нет и в помине! – рассвирепела тетя Беатрис. – Ты не сможешь таким образом заполучить Сент-Джеймса.

– Боже, ты такая же, как и леди Эстер, – простонала Чентел. – Я всего лишь пошутила. Я совсем не хочу быть женой Сент-Джеймса. Я пошла на этот брак только ради… ради сохранения своей чести, и все!

Тетя Беатрис посмотрела на нее скептически, но Чед ободряюще улыбнулся ей:

– Хорошо, мы тебе верим. Просто я не хочу, чтобы ты каким-нибудь образом пострадала.

– Почему я должна страдать? – Чентел была настроена по-боевому. – Неужели вы думаете, что после того, как этот человек шантажировал меня, я смогла бы его полюбить?

– Да, – без обиняков заявила тетя Беатрис. – Ты похожа на свою мать. Когда дело касалось мужчин, она сразу же теряла голову.

– О господи! В этом отношении я совершенно не похожа на маму, иначе я бы выскочила замуж за первого попавшегося игрока, едва покинув классную комнату. Наверняка я бы не осталась в старых девах!

– В тебе течет кровь твоей матери, – произнесла тетя Беатрис таким зловещим тоном, будто Чентел страдала чумой. – Я это твердо знаю.

– Чушь! – разозлилась Чентел.

– Мама, нам пора идти, прежде чем Чентел спустит тебя с лестницы. Извини, дорогая, мы вовсе не хотели тебя расстраивать. – Он посмотрел на тетю Беатрис, не собиравшуюся вставать со своего кресла и не переставшую бросать гневные взгляды на Чентел. – Мама!

– Что? – встрепенулась она.

– Пойдем, нам пора. – Голос Чеда звучал твердо; как бы извиняясь перед Чентел, он пожал плечами.

– Хорошо. – Подчиняясь сыну, тетя Беатрис встала и направилась к двери, но на пороге обернулась и сказала на прощание: – Но она влюблена в Сент-Джеймса, как кошка, и готова на все, лишь бы его заполучить – меня не обманешь! Ничего из этого не выйдет, кроме трагедии. – И с этими словами она покинула комнату.

Чентел посмотрела ей вслед с негодованием.

– Ничего из этого не выйдет, Чентел, – тихо проговорил Чед, глядя на нее грустными глазами.

– И ты, Брут! – Чентел обратила на него свой пылающий яростью взор. – Я осталась с этим человеком для того, чтобы уберечь Тедди от подозрения в предательстве. Ричард Сент-Джеймс ничего для меня не значит. А что касается прошлой ночи, знай, что между нами ничего не было.

Чед подозрительно прищурился…

– Мне кажется, что ты слишком бурно протестуешь, моя дорогая, – вынес он свой вердикт, повернулся и вышел.

Чентел осталась сидеть за столом, уронив голову на руки. Сент-Джеймс ей совершенно безразличен! Почему ее подозревают в том, в чем она не виновата! Почему ей никто не верит?

Она успела сделать глоток остывшего к тому времени чая, как снова вошел дворецкий.

– Что теперь, Рид?

– Ваш брат, миледи, – бесстрастно сообщил тот.

– О, нет! – застонала Чентел. – Ну что ж, впустите его.

– Доброе утро, сестренка! – Тедди, жизнерадостный, как никогда, вихрем ворвался в комнату. Чентел недовольно взглянула на него; ей бросился в глаза его кричаще-пестрый жилет, увешанный бесчисленными цепочками для часов и брелками, бряцание которых было подобно громыханию целой армии, облаченной в доспехи.

– Что ты нашел в этом утре доброго? – хмуро вопросила она. – И говори, пожалуйста, потише. Тедди уселся в соседнее кресло.

– В чем дело? Кто-нибудь нас подслушивает? – проговорил он громким шепотом, который показался Чентел еще более раздражающим, чем его обычный голос.

– Нет, просто у меня очень болит голова, – пояснила она.

– Да? Жаль. – Тут взгляд Тедди упал на уставленный яствами стол. – Ты собираешься все это съесть?

– О нет, угощайся, пожалуйста.

Тедди взял пустую тарелку Чентел и наполнил ее доверху; Чентел поморщилась при виде еды. Поднося кусок ко рту, он с сочувствием посмотрел на сестру:

– Ты уверена, что с тобой ничего не случилось? Яичница просто великолепна.

Чентел отвернулась, чтобы не видеть, как он с жадностью поглощает пищу: ее подташнивало.

– Кстати, что привело тебя сюда так рано? – поинтересовалась она.

Тедди вдруг перестал жевать. Странный блеск его водянистых глаз вдруг вызвал в ней беспокойство.

– Что случилось, Тедди? – спросила она.

– Я влюбился! – светясь от счастья, признался он.

Его лицо расплылось в широкой глуповатой улыбке. Он никогда не отличался особым пристрастием к женскому полу, поэтому Чентел удивительно было видеть брата в роли страстного влюбленного.

– В самом деле? – усомнилась она.

– Признайся, разве она не самая красивая и самая милая девушка на свете? – обратился к Чентел с загадочным видом Тедди.

– Кто? – осторожно спросила Чентел, моля бога, чтобы она ошиблась в своих предположениях.

– Алисия! – Тедди произнес это имя с благоговением, будто речь шла о святой.

– О, нет, – простонала Чентел.

– Что с тобой? У тебя хуже с головой? – забеспокоился он.

– Нет, не с головой, а со всей моей жизнью! – с удрученным видом произнесла Чентел. – Мой дорогой, ты же знаешь, что это безнадежно. Даже если Алисия что-то к тебе испытывает…

– Испытывает, испытывает! – перебил ее Тедди.

– Откуда ты это знаешь?

– Она сама мне об этом сказала вчера вечером, – признался влюбленный.

– Когда? – с подозрением глядя на него, спросила Чентел.

– Мы… мы встретились в библиотеке, когда ее родителей не было поблизости, – смущенно произнес он.

Чашка Чентел со звоном ударилась о блюдечко, и она воскликнула:

– О чем ты говоришь?

– Ну, ее мама следила, чтобы мы не подходили друг к другу, но, улучив минутку, Алисия улизнула из комнаты, а я, конечно же, последовал за ней.

– Я просто не верю своим ушам! – воскликнула пораженная Чентел.

Подумать только! Алисия, эта застенчивая серая мышка, прибегла к такой хитрой уловке, а Тедди, ее непутевый брат, которого она знала как облупленного, побежал за ней! Чентел покачала головой, не зная, что ей делать – смеяться или плакать.

– Я понимаю, что мой поступок выходит за рамки приличия, – вздохнул Тедди, – но когда ты влюблен, то просто не можешь придерживаться общепринятых условностей. Когда любишь, все кажется неважным по сравнению с твоим чувством.

– Понимаю, – пробормотала Чентел, все еще пребывая в полнейшем замешательстве. Ее брат читал ей лекцию о любви!

– Чентел, если бы ты знала, как это чудесно! – с сияющим видом продолжал он.

– Тедди, но почему ты считаешь, что влюблен, ведь вы знакомы лишь один день и почти ничего не знаете друг о друге! – рассудительно заметила Чентел.

– В себе я уверен! Меня ударило словно молнией! И Алисия говорит то же самое.

Чентел посмотрела на сияющее лицо брата и грустно сказала:

– Дорогой, но ты же знаешь, что родители Алисии никогда не позволят вам пожениться!

Тедди и глазом не моргнув самоуверенно заявил:

– Я найду клад, и им придется согласиться на этот брак!

– Тедди, дорогой, поиски могут занять долгие годы! – Она ласково взяла его за руку. – А не мог бы ты просто о ней забыть?

Он покачал головой:

– Теперь, когда я ее наконец встретил, – ни за что.

– Хорошо, – вздохнула Чентел, – хоть мне и не нравится эта затея, но я постараюсь что-нибудь придумать.

– Я был уверен, что ты мне поможешь! Она самая лучшая девушка на свете, и она любит меня. А теперь мне пора, – он вскочил на ноги, – у меня назначена встреча с Недди. У него возникли новые идеи относительно местонахождения нашего сокровища.

– Только, пожалуйста, не разнесите дом по кирпичикам, – сурово напутствовала его Чентел.

– Ни за что! Не беспокойся, Чентел. Я уверен, что у нас все получится: любовь творит чудеса! – с этой жизнеутверждающей фразой Тедди покинул комнату, подпрыгивая на ходу от радости.

Чентел сидела в изнеможении, с опущенными руками. Ее кузен и тетка не желают иметь ничего общего с Сент-Джеймсами. Ее родной брат горит желанием соединить свою судьбу с девушкой из этого рода. У них нет ни гроша, и к тому же над ними витает тень подозрения в предательстве, их жизнь превратилась в череду сплошных неприятностей, когда каждый день приносит с собой новые проблемы. И, о боже, как у нее болит голова.

– Как ты мог! – драматическим тоном воскликнула леди Эстер, врываясь в библиотеку, где нашел себе убежище Ричард. – Я просто в ужасе!

Ричард поднял голову от письма, которое собирался прочесть, и хладнокровно спросил:

– Что же тебя так потрясло на этот раз?

– Твое непристойное поведение с этой развратницей, – категорично заявила леди Эстер, усевшись в кресло напротив него. Она выпрямила спину Подобно струне и в этой позе застыла. Ричард вдруг вспомнил, как Чентел копировала манеры его матери, и улыбнулся, несмотря на то, что испытывал жуткую головную боль.

– Ну, так что ты можешь сказать в свое оправдание? – продолжала леди Эстер ледяным тоном. Ричард нахмурился:

– О чем это ты?

– Не смей со мной притворяться! – Леди Эстер постукивала ногой по полу. – Об этом говорит уже весь дом… и, вне всякого сомнения, город тоже.

– Объясни мне, ради бога, о чем идет речь! – раздраженно попросил Ричард, стараясь не морщиться при звуке ее пронзительного голоса.

– О твоем непростительном поведении с этой наглой девчонкой! Ты сбежал со своего собственного свадебного приема вместе с этой бесчестной девкой. Ваше исчезновение возмутило всех! Твой разврат стал причиной сплетен и разговоров, – горя огнем возмущения, ответила леди Эстер.

– Извини, не могла бы ты уточнить, кого ты имеешь в виду, говоря об «этой бесчестной девке»? – начиная выходить из себя, произнес Ричард. – Могу ли я высказать предположение, что это – Чентел?

– Конечно же! Не пытайся увести разговор в сторону!

– Я и не пытаюсь. Я просто пытаюсь понять, в какую сторону ты клонишь…

– Я-то никуда не клоню! А вот ты явно уклонился не в ту сторону – ведь это ты прошлой ночью забыл, в какой стороне находится твоя собственная комната! – Голос леди Эстер источал яд.

Ричард замер:

– Продолжай, мне интересно послушать, в чем ты обвинишь меня дальше.

– В том, что если тебе так уж захотелось переспать с этой Иезавелью[2]2
  Иезавель – имя библейской блудницы, ставшее нарицательным.


[Закрыть], то совершенно незачем было устраивать такой погром. Дверь сорвана с петель, комната в полном беспорядке, повсюду валяется одежда и пустые бутылки из-под шампанского, подвенечное платье разорвано… – Леди Эстер презрительно фыркнула. – Нет, я не могу даже представить себе, что за оргию вы устроили в этой комнате! – Тут способность к членораздельной речи, казалось, покинула ее.

– Мне лично кажется, что ты как раз только тем и занималась, что пыталась себе это представить! – сухо заметил Ричард. – Никогда не думал, мама, что у тебя столь живое воображение.

– Прекрати немедленно! Я не так наивна, чтобы не понять, что к чему! – оскорбленно заявила она.

– Ты ошибаешься. Что бы там между нами ни произошло, это была не супружеская близость, – попытался успокоить ее Сент-Джеймс.

– Тебе нет прощения, безрассудный мальчишка! Я не верю ни одному твоему слову. Надеюсь, что ты понимаешь, в какое положение поставил нашу семью. Теперь, чтобы избавиться от этой женщины, нам придется выложить немалые деньги, а если ты ей сделал ребенка… сумма отступного будет просто колоссальной!

– Неужели ты думаешь, что если бы Чентел ждала моего ребенка, я бы ее оставил? Ты ошибаешься, мама. Я человек чести! – вспылил Ричард.

– Если бы ты был человеком чести, то не связался бы с женщиной такого сорта! – едва не выпустив змеиное жало, прошипела леди Эстер.

– Почему ты так скверно отзываешься о Чентел? Ее семья принадлежит к древнейшему роду и имеет хорошие связи, а ты рассуждаешь так, как будто она простолюдинка.

– Да, Ковингтоны принадлежат к аристократии, но это отнюдь не означает, что для нас приемлем их образ жизни. Ковингтоны всегда отличались необузданностью нравов и беспутством. Вся история их рода – это цепь сплошных скандалов, – напомнила ему мать.

– Особенно с тех пор, как они разорились? – саркастически заметил Ричард.

– Они сами виноваты в своих несчастьях, – парировала леди Эстер; переведя дух, она продолжала: – В любом случае это неважно, потому что ты должен ясно понимать, что ты, глава дома Сент-Джеймсов, не можешь быть связан брачными узами с какой-то Эмберли. Эта сирена, вполне вероятно, уже усыпила твою бдительность, но ты не должен ей поддаваться!

– Я вовсе не намерен ей поддаваться. Но я также не потерплю, чтобы ты злословила по поводу Чентел, пока она находится в моем доме. Ты больше не должна называть ее наглой девчонкой, Иезавелью и другими оскорбительными именами. Я требую от тебя относиться к моей жене с должным уважением, – почти приказным тоном заявил Сент-Джеймс.

– Она тебя соблазнила! – В ярости леди Эстер поднялась на ноги. – Это из-за нее ты говоришь со мной таким тоном! Ты защищаешь эту шлю…

– Мама! – угрожающе воскликнул Ричард. – Остановись!

– Что ж! Я покидаю этот дом, в котором поселился разврат, я не желаю видеть, как ты будешь лебезить перед ней. У тебя есть полгода, чтобы прийти в себя и вспомнить о своем долге перед семьей. – Глаза леди Эстер метали отравленные стрелы. – По истечении этого срока, без сомнения, нам придется откупаться от этой ведьмы. Чтобы от нее отделаться, я никаких денег не пожалею! А до тех пор… – тут она сделала выразительную паузу, – до тех пор ноги моей не будет в этом доме! Я не хочу тебя видеть.

– Прекрасно! – в запальчивости заявил Ричард.

– Что?! – едва не взвизгнула леди Эстер.

– Я сказал, прекрасно, подразумевая, что, раз ты не сможешь относиться к Чентел, как требует того ее положение, твой отъезд будет лучшим выходом для всех нас, – спокойно произнес он.

– И это говорит мой сын! – возмутилась леди Эстер. – Но ты в конце концов поймешь свою ошибку. Ты Сент-Джеймс и потому знаешь, что от тебя требуется. Ты прав, пока нам действительно лучше расстаться! – Она направилась к двери и только на пороге обернулась: – Не думай, что я от тебя отказываюсь. Я приму тебя назад с распростертыми объятиями, как только ты избавишься от этой потаскушки, – наигранно ласковым тоном произнесла она.

– Спасибо, – сценические приемы матери не произвели на Ричарда особого впечатления. – И еще, мама, прежде чем ты уйдешь, ответь мне, пожалуйста, на один вопрос: откуда ты узнала о состоянии комнаты?

– Мне рассказала об этом горничная, разумеется!

– Знаешь, ты можешь взять ее с собой, потому что с этой минуты я ее уволил.

– Как ты смеешь отказывать девушке от места только потому, что она добросовестно выполняет свою работу, – возмутилась леди Эстер.

– Я не потерплю у себя слуг, которые разносят сплетни. – Голос Ричарда прозвучал неумолимо, и леди Эстер поняла, что ничего здесь не добьется.

– Хорошо, я возьму ее себе в услужение. Но, подумать только, ты вступаешься за эту…

– Мама! – окончательно потеряв терпение, воскликнул Ричард.

– Хорошо, я ухожу. Но ты об этом еще пожалеешь! – пригрозила ему леди Эстер. Ричард молча посмотрел на мать.

– Избавься от нее, Ричард! Ты должен это сделать ради семьи. – С этими словами леди Эстер повернулась и с гордым видом удалилась из комнаты.

Ричард тяжело вздохнул и опустил голову на руки. «Избавься от нее!» – звучали эхом у него в голове слова матери. Он женат на Чентел Эмберли лишь неполный день, а в его семье уже наметилась трещина, не говоря о том, что злые языки сплетничают и разводят кривотолки вокруг его имени – имени Сент-Джеймса! Ричард поморщился. Конечно, его мать права, вид комнаты вполне мог навести на мысль о том, чем он и Чентел занимались тут… Подумав об этом, он скривился от головной боли.

Оба супруга, напустив на себя важный, чопорный вид, сидели за длинным обеденным столом, в противоположных его концах. Казалось, их разделяли мили полированной поверхности, уставленной серебряными приборами. Оба были бледны и рассеянны. Даже самый ненаблюдательный человек заметил бы, что им нездоровится. Вокруг них суетились слуги, разносившие блюда и тайком бросавшие любопытствующие взгляды на молодых. В воздухе ощущалось напряжение, возможно, за счет царившего молчания. Слуги покинули столовую в полном разочаровании, думая о том, что немота хозяев лишила их удовольствия посплетничать вечером в тесном кругу.

Чентел взглянула на застывшее лицо Сент-Джеймса. В задумчивости она прикусила губу. Да, она уже знала о том, как леди Эстер в гневе покинула дом своего сына. Она по роковой случайности столкнулась с матерью Сент-Джеймса в холле, и та бросила на нее испепеляющий взгляд:

– Я уезжаю. Но помни, тебе не удастся заполучить Ричарда! Я знаю твои хитрости наперед, но даже беременность тебе не поможет! Ты никогда не сможешь войти в круг семьи Сент-Джеймс, уж я об этом позабочусь!

Чентел со злостью пронзила вилкой морковку, лежащую у нее на тарелке, представляя себе, что это леди Эстер. Мать Сент-Джеймса была просто невыносима! Но девушку беспокоил и другой вопрос, почему все члены ее семьи уверены, что она влюблена в Ричарда, в то время как она ненавидит его всей душой? Все-таки эти Сент-Джеймсы какие-то ненормальные!

Она еще раз бросила пытливый взгляд на мужчину, сидевшего напротив нее с неприступным видом. Нет, чем быстрее она его оставит, тем лучше будет для всех! И единственный возможный для нее способ это сделать – это снять с Тедди подозрения в измене и тем самым покончить с шантажом.

– Милорд, – обратилась она к Ричарду слабым голосом. – Вы знаете человека, который дал Тедди шкатулку?

Ричард удивленно посмотрел на нее, будто только что заметил ее присутствие:

– Что?

– Вы знаете человека, который вручил Тедди шкатулку? – повторила Чентел более громко, ее голос, по-видимому, с трудом долетал до противоположного конца стола.

– Конечно же, я знаю Луи Дежарна. Ты ведь не принимаешь меня за дурака? – раздраженным тоном ответил Ричард.

Чентел насупилась. Нет, дураком она его не считала, а вот извергом, пожалуй.

Неужели воображение сыграло с ней злую шутку? И на самом деле она для него совершенно чужая женщина, чье присутствие он едва терпит?

– И вы знаете, где его найти? – осторожно спросила она.

– А ты? – ответил Ричард вопросом на вопрос.

Чентел вздрогнула – от его глаз веяло ледяным холодом. Трудно было себе представить, что еще накануне вечером они вместе пили шампанское и дурачились, как хорошие приятели.

– Конечно, нет! Я же вам говорила, что Тедди ни к чему не причастен и я тоже.

– Речь не о том. – Ричард пожал плечами. – На мой взгляд, нам было бы нелишне поделиться друг с другом имеющимися сведениями. Мы оба знаем, что Луи Дежарн все еще в Лондоне.

– Но раз он в Лондоне, то почему бы нам не найти его, и притом как можно быстрее! – раздраженно воскликнула Чентел. – Тогда мы сможем закончить наконец этот фарс.

Ричард выпрямился в кресле, приняв горделивую осанку, и загадочно посмотрел на нее.

– Я вполне понимаю причины такой поспешности, – резким тоном начал он. – Я сам испытываю сходные чувства. Но эта шпионская история чревата осложнениями, которые необходимо предотвратить.

– О каких осложнениях вы говорите, милорд? – удивилась девушка.

– Чентел, я не собираюсь обсуждать это с тобой. Ты и Тедди все еще находитесь под подозрениями, и я не намерен посвящать тебя в детали нашей операции, – отрезал он.

– Но если вы ничего мне не расскажете, то как я смогу доказать невиновность моего брата? – с воинственным видом спросила Чентел.

– Не беспокойся, это я беру на себя.

– А не кажется ли вам, что в этом направлении так ничего и не сделано! Не надо затуманивать мне голову болтовней о мифических осложнениях! Почему вы еще не поговорили с Луи Дежарном?

– По той же причине, что и вы, мадам, – уклонился от ответа Ричард.

– Очень в этом сомневаюсь! – Чентел вовсе не собиралась выдавать, что она в первый раз услышала имя Луи Дежарна.

– Мадам, у меня создалось впечатление, что вы мне не доверяете. – В голосе Ричарда чувствовалось напряжение, силой воли он сдерживался, чтобы не вспылить. – Однако позвольте вам напомнить, что под подозрением все-таки находитесь вы, а не я.

– Как вы смеете… – начала было Чентел, но Ричард ее перебил.

– Довольно! Я делаю все, что в моих силах. Вы можете довериться мне. Я так же, как и вы, мечтаю, чтобы вы покинули мой дом как можно скорее, – надменно произнес он.

– Доверять вам! – Чентел обуяла ярость, в которой утонула обида, причиненная ей его словами, – они не должны были ее ранить, но почему-то ранили. – Нет, милорд, я вам не доверяю. У меня нет уверенности в том, что я не покину ваш дом в цепях, на пару с моим братом.

– Гм… Не самый худший вариант… – позлорадствовал Ричард.

– Но, уверяю вас, я этого не допущу, – и с этими словами Чентел поднялась из-за стола.

– Куда же вы, мадам? – удивился Ричард.

– С меня хватит унижений, – решительно заявила она.

– Чентел, сейчас же сядь на свое место! – приказал ей Ричард. Его глаза метали молнии.

– Нет, – ответила Чентел, не обращая внимания на его гнев. – И можете на меня не кричать. Все в этом доме только и делали, что любезно напоминали мне, что я вам не настоящая жена, а потому я не обязана вас слушаться.

– Сомневаюсь, что бы ты меня слушалась, даже будучи моей настоящей женой, – заметил Ричард.