Текст книги "Озорная леди"

Чентел вздернула подбородок и, сердито на него посмотрев, с вызовом произнесла:

– Не смей надо мной смеяться!

– Я и не думал, я просто объяснил причину своего появления, – ответил Ричард, постелив покрывало на землю. – Не думай, пожалуйста, что я шпионю за тобой, – добавил он, глядя ей в глаза.

Чентел пришла в замешательство и замолчала. Она снова принялась копать, делая вид, что его не замечает.

– Стол накрыт, – объявил он через минуту.

Чентел бросила взгляд поверх ямы и сглотнула слюну. Все было приготовлено как для пикника: на покрывале расставлены блюда с цыпленком, пирожками и нарезанным сыром, и все это выглядело очень аппетитно. Но Чентел, гордо вздернув подбородок, фыркнула:

– Я не собираюсь делить еду с человеком, который засадил моего брата в тюрьму, – и с силой вонзила лопату в твердую землю.

– Чентел! – позвал ее Ричард, но она не отозвалась и не подняла на него взгляд.

– Чентел! – Голос его был ближе, но она не обернулась.

– Дорогая, – вдруг прошептал он ей на ухо, от неожиданности девушка вздрогнула и обернулась, споткнувшись и чуть не упав.

Ричард стоял прямо за ней; он подхватил ее, когда она пошатнулась.

– Отпусти меня!

– Не отпущу до тех пор, пока ты не согласишься поесть со мной, – заявил он.

Он обхватил ее за талию, сердце ее учащенно забилось, и она не решалась посмотреть ему в лицо.

– Мы будем стоять целый день, – сказал он, – и это означает, что ты так и не найдешь свое сокровище. Но если ты поешь, я обещаю тебе, что после этого ты сможешь копать, сколько тебе угодно. Впрочем, меня такое положение более чем устраивает, – добавил он, и его руки скользнули с талии на бедра.

Чентел с трудом преодолела свое неосознанное желание прильнуть к нему всем телом.

– Хорошо, – сказала она, – я пообедаю с тобой.

Ричард засмеялся и тут же ее отпустил. Против своей воли Чентел на него слегка обиделась за то, что он так быстро сдержал свое слово. Признаться, ей самой очень нравилось это положение! Смутившись, она вслед за ним вылезла из ямы и присела на одеяло. Уже собираясь отведать аппетитную цыплячью грудку, она заметила, что Ричард достал из корзины бутылку шампанского.

– Шампанское? – удивилась она.

– Конечно. – Он принялся его открывать. – Я решил, что мы должны отпраздновать твой успех, если ты найдешь сокровище.

– Очень смешно, – фыркнула Чентел, наблюдая, как он наливает пенящуюся жидкость в высокие бокалы.

– Я вовсе не собирался над тобой смеяться – наоборот, я надеялся, что ты отыщешь свой клад. – Он протянул ей бокал. – А в случае, если ты не найдешь сокровище, я подумал, что это будет последнее шампанское, которое мы с тобой выпьем, прежде чем ты убежишь с Чедом, – сказал он.

Чентел чуть не поперхнулась; она посмотрела ему в глаза, пытаясь понять его настроение. Он прикоснулся своим бокалом к ее, так что они зазвенели, и затем отпил из него.

– Откуда ты знаешь? – недоуменно спросила она.

– Догадаться нетрудно, иначе ты не осталась бы под кровом человека, который, как ты считаешь, тебя предал. Когда же состоится твой побег – на этой неделе или на следующей? – спросил он так, что Чентел почувствовала раскаяние.

– Извини, мне так жаль… – покраснев, сказала она.

– Не стоит сожалеть, тебе все равно бы это не удалось. – Ричард не отрываясь смотрел ей прямо в глаза и потом вдруг подмигнул.

Она не смогла сдержаться и улыбнулась ему в ответ. Высоко подняв свой бокал, как бы приветствуя его, она сказала:

– Знаешь, ты просто нахал, – и рассмеялась.

Он тоже не сдержался от смеха, и они осушили свои бокалы. Чентел почувствовала себя от выпитого шампанского легко и свободно. Ричард избавил ее от угрызений совести. Она теперь не может убежать, значит, она его не предает.

– А теперь поешь, – предложил Ричард. – Цыпленок очень вкусный, а вот эти пирожки с мясом просто восхитительны.

Чентел потянулась за кусочком цыпленка, на который давно посматривала. Ричард тем временем продолжал:

– Знаешь, дорогая, я ведь не предавал тебя.

– Да, ты только послал моего ни в чем не повинного брата в тюрьму, – укоризненно сказала она.

– Ты не дала мне объяснить, почему я позволил арестовать Тедди, – спокойно ответил он.

– Мы оба прекрасно знаем, – проговорила Чентел, проглотив кусочек цыпленка, – что Тедди совершенно случайно попался в западню. Ему просто нужна была писчая бумага.

– Да, мы с тобой это знаем, но другие – нет. Со стороны трудно поверить, что такое совпадение может произойти случайно, для этого надо хорошо знать твоего брата, – резонно заметил Ричард.

Чентел молчала, потому что, к сожалению, он был прав.

– Должен признаться, что я никак не рассчитывал, что такое может произойти. Я должен извиниться за это перед тобой. Когда я устраивал ловушку, я совсем упустил из виду Тедди. Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, – это то, что, когда я составлял план действий, мои мысли были заняты совершенно другим.

– Просто я пришла к убеждению, что ты никогда не совершаешь ошибок. Ты мне сказал это в ту ночь, когда пришел за шкатулкой, но тогда я подумала, что ты просто хотел меня устрашить. Теперь я вижу, что ты говорил правду.

Ричард криво усмехнулся.

– Нет, это было верно до тех пор, пока я не познакомился с тобой и членами твоей семьи. – Ричард покачал головой. – Эта западня была приготовлена не для Тедди. Но раз он туда попался, я не мог его просто так выпустить. Никто не поверил бы в его невиновность. Его непричастность нужно доказать, иначе он будет под подозрением до конца своих дней.

Как же она сама об этом не догадалась?

– Вот поэтому Тедди и находится в тюрьме, – продолжал Ричард. – И, должен признаться, я бы хотел, чтобы он там пока и оставался. – Он поднял руку, останавливая Чентел, которая готова была уже наброситься на него с упреками. – Нужно найти истинного предателя, чтобы снять с Тедди все обвинения. Когда человек, за которым мы охотимся, потеряет бдительность, мы его непременно поймаем.

– Чед мне сказал то же самое, – произнесла Чентел. – Он сказал, что ты хочешь сделать Тедди жертвенным ягненком.

– Я благодарю тебя за откровенность, но прошу тебя не передавать Чеду то, что я тебе говорю. – У губ Ричарда залегла жесткая складка.

– Почему? Он ведь член семьи, – удивилась Чентел.

– И к тому же мой соперник. – Ричард снова улыбнулся.

– Соперник? – Чентел совсем не считала Чеда таковым по отношению к Ричарду и потому переспросила.

– Ты же собиралась с ним сбежать, разве не так? – покачал он головой. – Но я не могу сейчас выпустить Тедди, чтобы ему помочь, мы должны как можно быстрее схватить предателя. Конечно, все это игра…

– А я-то думала, что ты никогда не играешь! – иронично заметила Чентел.

– Я же тебе сказал, что твоя семья плохо на меня влияет!

Она бросила на него сердитый взгляд, но Ричард не испытывал раскаяния, он только усмехнулся в ответ. Посмотрев на солнце, уже склонявшееся к горизонту, он промолвил:

– Быстрее допивай свое шампанское. Судя по всему, до темноты нам осталось копать всего пару часов.

– Что ты хочешь сказать, мы будем копать вместе? – изумилась она.

– Я поступил бы не по-джентльменски, если бы не помог даме разыскать ее сокровище. – Он подал ей руку. – Я обещаю, что оно целиком и полностью будет принадлежать тебе. Но я не оставлю тебя здесь одну и тем более не смогу просто наблюдать за тем, как ты орудуешь лопатой. Так что давай поскорей откопаем клад, и тогда ты сможешь послать меня ко всем чертям.

– Ты можешь смеяться, – с достоинством ответила Чентел. – Но вот когда я найду сокровище, тебе будет не до смеха!

– Почему же? Мне будет очень приятно иметь богатую жену! – Он взял в руки привезенную с собой лопату, спрыгнул в яму и принялся за работу.

Чентел подобрала с земли свою лопату и язвительно заметила:

– Я вовсе не твоя жена!

– Я знаю, – широко ухмыльнулся он. – Но если ты найдешь сокровище, я буду вынужден тебя удержать.

– Гм… У тебя не будет выбора, – сказала она, очутившись в яме.

Он предпочел проигнорировать это замечание; некоторое время они молча копали, и потом он заговорил о сокровище:

– А я думал, что ты не веришь в существование тайника.

– А теперь верю, – честно призналась Чентел.

– Что заставило тебя изменить свое мнение? – поинтересовался Ричард.

– Это все из-за веера, – ответила она.

Они продолжали работу, во время которой Чентел изложила ему свою теорию; он внимательно ее слушал. Прошел еще час. Яма существенно увеличилась в размерах, и они уже стояли в ней по пояс.

– Пожалуй, нам пора передохнуть, – сказал Ричард, утомленно вздохнув.

Чентел выпрямилась и вытерла рукой мокрый лоб. Она повернулась к нему: Ричард стоял в расстегнутой рубашке с закатанными рукавами, выпущенной поверх панталон. Легкий ветерок играл с тонкой тканью, сдувая ее с его широкой груди.

– Я не прочь чего-нибудь выпить, – сказала она чуть охрипшим голосом; внутри у нее что-то сжалось. В солнечных лучах темные волосы на груди Ричарда отливали красной медью, как и его пышная, совершенно растрепанная шевелюра. Она быстро отвела взгляд и посмотрела себе под ноги.

– Я сейчас принесу, – сказал он и легко выбрался из ямы. Чентел была рада, что хоть на минуту осталась одна: ей надо было собраться с мыслями. Глубоко вздохнув, она постаралась успокоиться.

Когда он вернулся с шампанским и бокалами, она уже ждала его. Он посмотрел на нее с улыбкой, и Чентел подумала: что же этот мужчина делает с нею, если она полностью потеряла над собой контроль? Совершенно неосознанно она улыбнулась ему в ответ; она разглядывала с ног до головы потного, растрепанного, небрежно одетого Ричарда и покачала в изумлении головой. Когда она вынуждена была выйти за него замуж, она и представить себе не могла, что этот импозантный, властный человек, который всегда побеждает, сможет понравиться ей. Более того, этого мужчину она обожала.

Смеясь, он спрыгнул в яму и протянул Чентел шампанское.

– Почему ты смеешься? – спросила она.

– Ты выглядишь сейчас точь-в-точь, как в тот день, когда затеяла большую стирку, – заметил он.

– А ты нет, – тихо сказала она, отдавая ему шампанское.

– Что ты хочешь этим сказать? – притворился рассерженным Ричард.

– В тот день ты был на меня страшно зол, – напомнила ему Чентел.

– Да, ты права. Я должен перед тобой извиниться за тот день, – виновато произнес он.

– Но есть и другая разница. – Чентел готова была откровенно высказать все, что в данный момент думала. – Сейчас ты приносишь мне шампанское, называешь меня «дорогой», и даже рубашка у тебя расстегнута. Почему ты сегодня такой?

Ричард убрал у нее со лба непослушный влажный завиток. Нахмурившись, он ответил:

– В твоем обществе мне хочется быть самим собой. Каждый человек может играть множество разных ролей. – Его улыбка показалась Чентел загадочной. – Мы живем в мире, где большое значение имеет происхождение, общественное положение, правила поведения, наконец. Но рядом с тобой я забываю об условностях, – признался он.

– Понятно, – тихо сказала Чентел. Она и сама испытывала то же самое, когда он был рядом. Как несправедлива жизнь: они не смогут долго быть вместе.

– Ты устала, – сказал он, заметив изменившееся выражение ее лица. – Давай на сегодня прекратим поиски. Мы вернемся завтра, если ты этого хочешь. Тебе просто придется отложить на один день свой триумф, – улыбнулся он.

Она согласилась с ним. Завтра они снова будут вместе! Ричард помог ей выбраться из ямы, и, собрав свои вещи, они отправились в обратный путь. Всю дорогу они разговаривали, мирно обсуждая вопрос о сокровище, о том, где оно спрятано и почему они до него не докопались. Их беседу прервал громкий крик.

Они подняли головы и увидели Эдварда, скакавшего к ним во весь опор.

– Ричард, мне надо срочно с тобой поговорить! – заявил он еще на ходу.

– Подожди меня здесь, – сказал Ричард Чентел и послал свою лошадь вперед. Он о чем-то переговорил с Эдвардом, пока их скакуны плясали на месте, а потом галопом вернулись к повозке.

– Что случилось? – в тревоге спросила Чентел, когда он натянул поводья и спешился рядом с ней. Она не смогла прочитать, что у него было на лице, и снова повторила:

– Ради бога, Ричард, скажи мне, что случилось?

– У нас появился новый след, и на этот раз мы обязательно достанем этого мерзавца. Пожалуйста, слезь на минутку. – Он протянул к ней руки.

– Зачем? – в замешательстве спросила Чентел, но все-таки сошла на землю. – Ричард, в чем дело?

Он нагнулся и, притянув к себе, страстно ее поцеловал. Инстинктивно она к нему прильнула и прижалась к его груди. Ричард внезапно отпрянул назад, и Чентел, заморгав в удивлении, услышала:

– Я должен уехать на три дня. Обещай мне, что ты не сбежишь с Чедом, пока меня не будет.

– Но… – начала было она. Он снова поцеловал ее, на этот раз очень нежно. Когда он отпустил ее, все ее чувства были в смятении.

– Обещай мне, Чентел! – потребовал Ричард, поцеловав ее так, что у нее подогнулись коленки.

Когда он оторвался от ее губ, она снова прижалась к нему всем телом.

– Обещай! – повторил он.

– Обещаю, – только и смогла вымолвить она.

– Хорошо, – с довольной улыбкой проговорил Ричард.

Он забрался в седло и сказал ей на прощание:

– Помните, мадам, вы дали мне три дня!

Она молча кивнула, наблюдая, как он поскакал к Эдварду, и они галопом помчались дальше; она стояла так до тех пор, пока силуэты всадников не превратились в еле заметные точки, которые исчезли на линии горизонта. Голова у нее была как в тумане. Три дня. Но чего можно добиться за три дня?

12.

Ричард и Эдвард остановили своих лошадей в рощице неподалеку от таверны самой скверной репутации. Деревья скрывали всадников, отсюда открывался прекрасный вид на захудалую гостиницу и ее двор. Дом обветшал настолько, что стены его, казалось, вот-вот рухнут – и рухнули бы, если бы не были сложены из булыжника, балки же годились только как насест для кур. К этой развалюхе, расположенной на самых задворках Лондона, вела узкая ухабистая дорога, вся в ямах и рытвинах. Мало кто заглядывал в это захолустье, но сегодняшний вечер должен был стать знаменательным исключением.

Друзья выжидали уже несколько часов, но все это время двор представлял собою сонное царство. Наконец к таверне на большой скорости подъехала нарядная карета, заставив разгуливающих во дворе кур и уток броситься врассыпную, а кошек вспрыгнуть на забор. Из экипажа вышел стройный, очень хорошо одетый мужчина и уверенной походкой направился к дому. Не прошло и четверти часа, как он вышел из него, что-то сказал своему кучеру, снова сел в карету и уехал.

– Он передал сообщение. Теперь наша очередь, – тихо сказал Ричард и пришпорил лошадь; Эдвард поскакал вслед за ним. Их приближение вызвало новый переполох во дворе, и они, спешившись, ворвались в таверну под громкое кудахтанье и мяуканье.

В помещении не было никого, кроме хозяина, наслаждавшегося своим собственным разбавленным пивом, но Ричард успел заметить краешек темного плаща, владелец которого исчез за дверью в глубине комнаты.

– Он там! – закричал Эдвард.

Ричард побежал к двери, сшибая на ходу стулья и скамейки, и, открыв ее, попал на кухню. Костлявая неряшливая хозяйка стояла у стола с куском мяса в одной руке и ножом в другой.

– Куда он побежал?

Женщина посмотрела на него и указала ножом на выход. Ричард кивнул и с быстротой молнии выскочил из дурно пахнувшей кухни наружу через черный ход. Рядом с его головой просвистела пуля, и он вынужден был спрятаться за корзиной с отбросами. Он так ничего и не увидел, зато услышал удаляющийся конский топот.

– Черт побери! – выругался он.

– Что случилось? – спросил Эдвард, только что к нему подоспевший.

– Он удрал. – Лицо Ричарда потемнело от досады.

– Мы еще можем его догнать! – воскликнул Эдвард с надеждой.

– И что нам это даст? Он успеет избавиться от улик, прежде чем мы его поймаем, – заметил Ричард.

– Так что же нам теперь делать? – нахмурился его приятель.

– Снова ждать подходящего случая… Это дело нескольких дней, ведь теперь мы знаем, кто он. Я прошу тебя вернуться в город и доложить обо всем начальству. – Ричард направился к двери.

– А куда ты теперь? – спросил его Эдвард.

– Домой, к Чентел, – последовал ответ.

– Ты собираешься ей все рассказать? – поинтересовался приятель.

Ричард задумался на минуту, прежде чем ответил:

– Да.

– Это будет нелегко. – Эдвард покачал головой.

– Да, это будет чертовски трудно, – вздохнул Ричард.

– Мадам, к вам пришли, – объявил Рид. Чентел оживилась и подняла глаза от своего вышивания, но тут она сообразила, что это не может быть Ричард, потому что о его появлении дворецкий не стал бы ей сообщать.

– Кто это? – спросила она без всякого энтузиазма.

– Ваш кузен, миледи.

– Чед! Так скоро! – недовольно воскликнула она.

С тех пор, как она обещала Чеду убежать с ним, прошло около недели, и два дня – с того момента, когда она дала слово Ричарду не убегать с кузеном. «Мне надо завести специальный календарь и подчеркивать даты, когда я собираюсь выполнять свои обещания», – подумала она.

– Что ж, приведите его сюда.

Рид поклонился и исчез за дверью, а Чентел снова взяла в руки пяльцы.

Вошел Чед, на нем был плащ темно-синего цвета, отделанный соболиным мехом, который он почему-то не отдал дворецкому. Чентел выдавила из себя улыбку:

– Здравствуй, Чед. Почему ты вернулся так скоро?

– Потому что дела пошли быстрее, чем я рассчитывал. – Он подошел к ней, не сводя с нее взора, и внезапно его брови удивленно поползли вверх: – Неужели зрение меня не обманывает, и ты действительно увлеклась столь бесполезным занятием, как вышивание?

Чентел попыталась спрятать свою работу от его любопытных глаз:

– Боюсь, что я испортила эту вещь. Это просто удивительно – годами я зашивала, ставила заплаты и штопала, и все у меня получалось, а вот с вышиванием – никак. Но в этом доме мне не остается ничего, кроме вышивания. Здесь всю работу по хозяйству выполняют слуги. Мои руки соскучились по работе, и я взялась за вышивание. – Она грустно вздохнула. – Боюсь, я не слишком гожусь на роль хозяйки дома.

– Моя бедная Чентел. – Чед уселся рядом с ней и обнял ее за плечи. – Не беспокойся, ты гораздо лучше справишься с ролью хозяйки моего дома.

Чентел сжала руки, глубоко вдохнула и, набравшись мужества, произнесла:

– Чед, дорогой мой, мне очень жаль, но… но я не могу бежать с тобой.

Чед сжал плечи Чентел и весь напрягся.

– Почему? – спросил он, пронзая ее взглядом.

– Видишь ли, я… Я обещала Ричарду, что в течение трех дней я от него не убегу. – Она прикусила нижнюю губу и спрятала свои глаза.

– Но в связи с чем ты дала ему такое обещание? – раздраженно сказал он. Чентел неловко пожала плечами:

– Он догадался о наших намерениях и попросил меня дать ему хотя бы три дня.

– Три дня? Почему именно три – за три дня он собирается сотворить новый мир, что ли? – усмехнулся Чед.

– Нет, он сказал, что ему нужны три дня, чтобы оправдаться передо мной и доказать, что его намерения всегда были честны, – подняв на него глаза, ответила Чентел.

– Оправдаться? Каким образом? – прищурился кузен.

– Он собирается за эти три дня найти истинного изменника, Чед. – Она взяла его за руку. – Он сказал мне, что держит Тедди в тюрьме только до тех пор, пока его место не займет настоящий предатель, – это лучший способ доказать невиновность моего брата и, возможно, единственный.

– И ты ему веришь? – Он крепко сжал ее ладонь.

– Я думаю, что справедливо будет дать ему шанс доказать правдивость своих слов.

– Понятно, – тихо сказал Чед. Он отпустил ее руку, встал и, подойдя к окну, устремил свой взгляд вдаль. – Это значит, что ты ему веришь. – Чентел молчала, и он снова повернулся к ней: – Могу я спросить, какой сегодня пошел день?

– Второй. – Она покраснела.

– А где Сент-Джеймс?

– В Лондоне, как я полагаю. Эдвард сообщил, что знает, кто предатель, что есть этому доказательства. Ричард сказал, что должен уехать, и попросил у меня эти три дня. Он уверен, что за это время сможет поймать изменника.

– Правда? – Чед криво усмехнулся, и глаза его потемнели. – Но если он не сдержит своего слова, ты убежишь со мной?

– Нет, – покачала головой Чентел. – Он просил у меня три дня, но я даю ему всю жизнь.

Чед вздрогнул, будто его ударили. Потом он пришел в себя и покачал головой:

– Ты влюбилась в него, правда?

Чентел только молча кивнула, не в силах произнести ни слова. Чед снова подошел к ней и дотронулся до ее пылающей щеки:

– Как я теперь смогу доказать свои чувства?

Чентел посмотрела ему в глаза:

– Ты уже давно доказал, что ты мой лучший друг, на которого я всегда могу положиться. Разве этого недостаточно?

– Друг и возлюбленный – как можно сравнить эти понятия? – Он натянуто улыбнулся, и его карие глаза вдруг заблестели. – Но хватит об этом. Если ты не собираешься со мною бежать, то, по крайней мере, ты можешь выйти со мной во двор и посмотреть на мою новую карету. Тедди сказал бы, что она просто шик-блеск! Внутри она отделана тонкой кожей и атласом!

Чентел рассмеялась, радуясь тому, что к нему снова вернулось хорошее настроение. Она крепко взяла его за руку:

– А ты не собираешься, дорогой кузен, подкупить меня, чтобы я все-таки с тобой сбежала?

– Атлас и кожа, – искушал ее Чед, заставляя подняться на ноги, – и множество вещей, которые были приобретены для вас, мадам, и будут вашими, если захотите. Они в сундуках на крыше кареты. Эти наряды превосходят все, что когда-либо дарил тебе Сент-Джеймс. Пойдем, Чентел, разве ты не хочешь взглянуть на это великолепие!

– Чед! Ты собираешься соблазнить меня подарками, чтобы я бежала с тобой! – воскликнула она. Он рассмеялся, подводя ее к двери:

– Ты совершенно права! Я все-таки надеюсь, что ты передумаешь. Ведь это безумие – оставаться с Сент-Джеймсом! Ты только подумай о скучной, размеренной, полной условностей жизни, которая тебя с ним ожидает! А его семья, черт побери! Неужели тебе хочется жить рядом с этими высокомерными ханжами? Представь, какой свекровью станет тебе его мать! Если, конечно, она тебя не убьет.

– Твоя мать не лучше! – парировала Чентел.

– Я возражаю! – Он принял преувеличенно-сердитый вид, и Чентел хихикнула. – Моя мать примет тебя с распростертыми объятиями. Она всегда этого хотела.

– Я совсем не это имела в виду, и ты это прекрасно понимаешь.

– Конечно, я тебя понимаю, – усмехнулся он, – но, если ты помнишь, я собирался увезти тебя в Европу, где никакая свекровь тебя не достанет!

– Да, тут ты прав, – вынуждена была с ним согласиться Чентел.

– Пошли, – он снова потянул ее за руку, – я хочу, чтобы ты увидела карету и мою шестерку гнедых.

Они быстро прошли через холл к парадной двери; оба смеялись, и Чентел вспомнила свои чувства, какие она испытывала, когда они были детьми и Чед тащил ее за собой, чтобы похвастаться новым щенком.

Распахнув дверь, кузен слегка подтолкнул ее, и, оказавшись во дворе, Чентел замерла от восхищения. Великолепная карета вся сияла, лакированное дерево гармонировало с узкими золотыми полосками на перламутровых дверцах. Она действительно была запряжена шестеркой гнедых, от нетерпения они били копытами.

– Ох, Чед, какой красивый экипаж! А что за лошади! – восхищенно воскликнула Чентел.

– Самые быстрые во всей Англии, – горделиво заявил Чед; он подбежал к карете и, открыв дверцу, поманил к себе Чентел: – А теперь посмотри, что внутри, моя Золушка.

– Это наверняка стоило тебе целое состояние, – едва смогла выдохнуть Чентел. – В любом случае ты не должен был так тратиться.

– Для тебя – все только самое лучшее!

– Чед, мне очень жаль… – вздохнула она.

– Не жалей меня, – он снова подозвал ее, сделав нетерпеливый жест рукой, – лучше иди сюда и посмотри сама.

Чентел почувствовала, что у нее появились на глазах слезы. Она действительно любила своего кузена! Подбежав к карете, она заглянула внутрь.

– Вот это да! – только и смогла она вымолвить. Чед не преувеличивал – сиденья действительно были из нежной палевой кожи, а драпировки из блестящего шелка цвета слоновой кости. – Великолеп…

Но закончить фразу ей не удалось, вернее, она вскрикнула, потому что ее не слишком ласково толкнули в карету, так что она упала на пол. Чед, не обращая внимания на то, что причинил Чентел неудобства, вскочил в карету вслед за ней.

– Чед, в чем дело? – Она попыталась сесть. Не слушая ее, Чед крикнул кучеру:

– Пошел! – и с силой захлопнул дверцу.

Карета рывком тронулась с места, и Чентел снова упала на пол. Пытаясь принять более достойную позу, она закричала на Чеда:

– В чем дело? Что за чертовщина здесь происходит?

– Это похищение, – жизнерадостно заявил Чед, поднимая ее с пола и усаживая рядом с собой на сиденье.

От неожиданности она опять чуть не соскользнула на пол:

– Ты меня похищаешь?

– Да, я тебя похищаю. Ты поедешь со мной во Францию, хочешь ты того или нет.

Заглянув ему в глаза и увидев в них непоколебимую решимость, Чентел ахнула и рванулась к дверце, но Чед перехватил ее и усадил обратно. Он так и остался сидеть, сдерживая ее и не давая ей двинуться; она никогда не думала, что Чед так силен.

– И не пробуй вырваться, будет еще хуже, Ченти, – уже более ласково произнес он.

Чентел осознала, что он прав, потому что карета мчалась с бешеной скоростью; их сильно трясло, несмотря на превосходные рессоры. Лошади скакали так, как будто их подгонял сам дьявол. Но это вовсе не означало, что она согласится с ролью покорной жертвы. Чентел барахталась, пытаясь высвободиться из железных объятий Чеда:

– Отпусти меня, черт тебя побери!

– Хорошо, – сказал он и опустил руки.

Чентел тут же пересела на сиденье напротив. Выпрямившись, она бросила на него негодующий взгляд – и ахнула от неожиданности:

– Что это?

На нее было направлено дуло пистолета.

– Будь умницей. В отличие от Тедди, я умею стрелять, и притом очень неплохо, – хладнокровно сказал Чед.

– Ты… ты ведь не выстрелишь в меня? – Чентел не могла поверить глазам.

– Нет. Но я не хочу, чтобы ты убила меня прежде, чем успеешь остыть. – Чед слишком хорошо ее знал.

Чентел чуть не плакала от бессилия, но сдерживала себя. Она откинулась на спинку сиденья, крепко сжала руки и спросила относительно ровным голосом:

– Ты не можешь мне объяснить подробнее, что все это значит, Чед?

– Я же тебе сказал, я тебя похищаю, – сказал он тем самым легким тоном, к которому обычно прибегал в общении с ней, но только теперь в руках он держал нацеленный на нее пистолет. – Боюсь, что мне необходимо срочно уехать во Францию, и я хочу взять тебя с собой. Я не могу оставить тебя здесь, потому что слишком тебя люблю.

Чентел казалось, что она видит сон; ей не верилось, что она едет в роскошной карете, мчащейся с головокружительной скоростью, а ее любимый двоюродный брат говорит о своей любви, держа ее на мушке. Слишком много во всем этом было неясного и непонятного.

– Но почему тебе так нужно уехать во Францию? – поинтересовалась она.

– Из-за твоего очаровательного Сент-Джеймса. Все было прекрасно до тех пор, пока он не вышел на сцену. Я не встречал еще такого упорного человека, да и умного к тому же. Просто удивительно, как мало на свете умных людей. Слава богу, благодаря тебе я все время был на полшага впереди него. Но если то, что ты мне сказала, правда и он знает имя предателя, то мы должны как можно скорее покинуть пределы Англии.

– Получается, я отношусь к породе неумных, то есть попросту глупых, – Чентел покачала головой, – потому что я никак не могу понять, почему мы… то есть ты… должен бежать из Англии? Когда Сент-Джеймс найдет предателя, то Тедди будет освобожден. – И тут ее осенила догадка. – О нет!

– О да, – кивнул Чед. – Тедди освободят, а я попаду в тюрьму. Просто одного Ковингтона заменят на другого.

– Значит, это ты и есть изменник! – испуганно воскликнула Чентел.

– Да, Ченти, и я уже давно занимаюсь шпионажем, – признался он.

– Но… но я не понимаю, зачем это тебе? – Чентел была поражена до глубины души.

– Все из-за проклятия Ковингтонов, я думаю. – И он криво усмехнулся.

– Но проклятие не имеет ничего общего с предательством! Оно связано только с игрой. Ну и еще с пьянством, а также с беспутным поведением, как я полагаю… – рассерженно сказала Чентел.

– То есть пороками, которым предавался мой отец, – сказал Чед.

– Правда? – удивилась Чентел. – Но мы все читали, что он не азартный человек, ведущий праведную жизнь. Как мы могли не знать о том, что…

– Он не играл в карты, – пояснил Чед. – Он играл на бирже.

– И конечно же, проигрался? – пробормотала Чентел, отлично знавшая, как это бывает с Ковингтонами. – А тетя знала об этом?

– Далеко не все. Она страшно гордилась тем, что вышла замуж не за легкомысленного повесу, как все остальные женщины Ковингтонов.

– Как моя мама, например, – добавила Чентел.

– Да, как твоя мама, – подтвердил Чед.

– То, что твой отец был такой же, как и все остальные, еще не означает, что его сын должен стать предателем, даже для того, чтобы спасти состояние семьи, – немного подумав, негодующим тоном заявила Чентел.

– Увы, как раз наоборот, означает, – возразил кузен.

– Нет!

– Да! – Голос Чеда был тверд. – Дело в том, что тут сыграло свою роль не только проклятие Ковингтонов, но, боюсь, и их склонность к крайностям.

– Что ты этим хочешь сказать? – нахмурившись, спросила Чентел.

– Мне не нравится быть бедным. Это значит – носить плохую одежду, питаться кое-как и терпеть, когда тебя оскорбляют люди, которые ничем тебя не лучше. Деньги дают возможность наслаждаться жизнью и к тому же наделяют тебя властью, – произнес он.

– Но почему именно измена? – настаивала Чентел. – Почему, например, не карты? Это хотя бы в рамках закона.

– Извини меня, дорогая, но я нахожу азартные игры неинтересным для себя занятием, – рассмеялся Чед. – А вот шпионаж – это игра с высокими ставками, когда риск огромен, но он себя оправдывает. Это увлекает гораздо больше, чем ожидание того, как лягут карты или какой гранью упадет кость. Да, ставки тут намного выше.

– Потому что это жизнь или смерть, – усмехнулась Чентел.

Он утвердительно кивнул.

– Но ведь тебе приходилось убивать! – воскликнула Чентел.

– Это входит в правила игры. Ты должен избавиться от ненужных карт, оставляя на руках одни козыри, – образно выразился Чед.

Он произнес это таким убедительным тоном, как учитель, объясняющий совершенно очевидные вещи недалекому ученику, что Чентел на какое-то время потеряла дар речи; наконец она спросила:

– Но почему ты действовал против Англии? Неужели ты не мог стать агентом, работающим на благо родины? Ты достиг бы своей цели, и тебе не пришлось бы преступать закон.

– Откуда у тебя эта непоколебимая вера в закон? – Чед покачал головой. – Боюсь, это влияние Сент-Джеймса. Я предлагал свои услуги правительству Его Величества, но их категорически отвергли. Видишь ли, я Ковингтон, а потому никто не рискнул положиться на меня из-за всем известных слабостей и крайностей, сопутствующих нашей фамилии.