Текст книги "Озорная леди"

Вернувшись к своей повозке, она взяла оттуда свечи и огниво и вернулась к люку. Сделав глубокий вдох, Чентел ступила на спускающуюся крутую лестницу. Первые ступеньки были еще видны при дневном свете, но скоро он померк. Чентел остановилась и зажгла свечу. Каменные стены колодца были покрыты плесенью, и ей было противно до них дотрагиваться. Ступеньки закончились, и колодец перешел в подземный туннель; пройдя по нему несколько метров, Чентел попала в подземелье, расходившееся веером на три коридора.

– Боже мой, мне надо выбрать один из трех, – пробормотала Чентел, прикусив губу и вглядываясь в непроницаемый мрак. – Какой же из них, леди Дженевьева? Подождите, не отвечайте, – добавила она, суеверно оглядываясь. – Пожалуйста, не надо мне отвечать, я сама найду нужный путь. – Она продолжала говорить вслух, потому что, как оказалось, ее собственный громкий голос немного успокаивал ее. – Я попробую средний коридор.

Она двинулась вперед по коридору, напевая вполголоса, чтобы поддержать свой дух. Коридор заканчивался дверью, запертой на деревянную задвижку, которая легко поддалась при первом же прикосновении Чентел.

Пламя свечи трепетало. Девушка испытывала приятное возбуждение при виде стен, на которых играли странные тени, похожие на привидения. Она распахнула дверь и вошла в совершенно пустую комнату; на голом полу не лежало ни камешка, ни один угол не был затянут паутиной.

– Черт побери, – проворчала Чентел. – Леди Дженевьева, у вас странное чувство юмора.

Покачав головой, она повернулась к двери и вскрикнула – на пороге стояла какая-то плотная приземистая фигура. Но это был не призрак, хотя свет свечи был слаб, Чентел все-таки разглядела знакомые черты.

– Тетя Беатрис? – Чентел облегченно вздохнула. – Слава богу, что это вы. Вы меня до смерти напугали!

Тетя Беатрис стояла все так же молча. Чентел слышала, как тяжело она дышит. У нее был какой-то странный остекленевший взгляд.

– Тетя Беатрис, а почему вы здесь? – удивилась Чентел; у нее внутри вдруг похолодело.

– Так ты захотела найти сокровище? – заговорила тетя Беатрис глухим голосом. – Оно принадлежит мне, ты слышишь?

– Но вы же не верили в его существование! – воскликнула Чентел.

– Я ведь не так глупа, как твой братец, который трезвонил о сокровище на каждом углу, – презрительно фыркнула тетя Беатрис. – Сокровище принадлежит мне! – Она вошла в комнату.

– Бог мой! – Чентел только сейчас увидела, что в руке у нее был нож. – Зачем вам нож? – Чентел отступила назад, уже зная ответ на этот вопрос, потому что тетя Беатрис смотрела на нее взглядом бешеной собаки.

– Я бы разделила сокровище с тобой, – сказала она, поигрывая ножом. – Но для этого ты должна была стать женой Чеда. Тогда бы мы завладели им втроем! Но ты вместо этого вышла замуж за Сент-Джеймса. Неужели ты думала, что я позволю тебе найти сокровище и отдать его чужому, хотя оно должно принадлежать только Ковингтону?

– Я… Я как-то об этом не подумала, – неуверенно произнесла Чентел, продолжая отступать. Тетя Беатрис заслонила собой единственный выход, а в комнате не было ничего, что можно было использовать как оружие. – Но давайте обсудим этот вопрос!

– Обсудим! Нам нечего теперь обсуждать, – ее нож прорезал воздух в опасной близости от Чентел, – после того, как Сент-Джеймс женился на тебе. А ведь я его предупреждала.

– Так это вы в него стреляли? – воскликнула пораженная Чентел.

– Ха, я убила бы его, если бы захотела! Я думала, что мое послание его остановит, но нет, он все-таки женился! И ты, глупая девчонка, в него влюбилась! Как и твоя мать, ты вышла замуж не за того человека. Она никогда не думала о своем имени, о чести Ковингтонов! Никогда! – Она снова подняла свой нож. – Ты должна была умереть, но тот кретин, которого я наняла, умудрился промахнуться.

– Значит, тот, в сером плаще, – это был ваш человек? Но я думала, что Чед…

– Чед… – Лицо тети Беатрис сморщилось, как от сильной боли. – Мой мальчик меня покинул… И все это из-за тебя, неблагодарная! Он говорил мне, что вы поженитесь и мы будем счастливо жить все вместе в Ковингтон-Фолли. Но ты предала его и вышла замуж за Сент-Джеймса.

– А Чед… он знал, что вы хотите меня убить? – спросила Чентел; она не ожидала, что причинит этим тете Беатрис такую боль.

– Разве я плохая мать? – возмутилась тетя Беатрис. Я никогда бы не рассказала моему мальчику об этом. Он тебя любил, и только поэтому я позволила тебе жить. Он даже заставил меня пообещать, что я позабочусь о тебе, когда он будет далеко. И я сейчас о тебе позабочусь так, как ты этого заслуживаешь! – Она прямо-таки источала ненависть. – Теперь мне ничто не помешает. Мой мальчик меня покинул, и мы никогда уже не будем жить в нашем родовом доме. – Она громко зарыдала. – Никогда мы вместе не будем владеть сокровищем, никогда!

Завывая, как злой дух из детских сказок, она кинулась на Чентел с ножом, но та бросила свечу наземь и схватила ее за руку до того, как она успела нанести удар. Тетя Беатрис, несмотря на малый рост, была крепкого сложения, а безумие придало ей силы, и Чентел в ужасе поняла, что не может ее одолеть. Тогда она впилась зубами в руку, державшую нож; тетя Беатрис взвыла от боли и выронила нож. Чентел немедленно отбросила его ногой в угол комнаты. Оставшись без оружия, безумная женщина ударила Чентел кулаком в челюсть, и та покачнулась; в этот самый момент свеча на полу погасла. Уже в полной темноте тетя Беатрис заревела, как загнанный зверь, и стала душить Чентел. Та попыталась оторвать не по-женски сильные руки от своей шеи, но ей это не удалось. Она задыхалась, и смех тети Беатрис звучал в ее ушах, когда она, почти теряя сознание, оседала на пол. Не в силах разорвать тиски, сжимающие ее шею, Чентел закрыла глаза и решила в последний раз обратиться к богу.

И вдруг в ее затуманенной голове раздался голос Ричарда.

– Чентел! – звал он. – Где ты, Чентел?

Руки безумной отпустили ее шею, и девушка вздохнула полной грудью. Чентел упала на пол, жадно хватая губами воздух, несмотря на боль, обжигающую ее легкие. Сквозь слезы, замутившие глаза, она увидела свет, и вот уже Ричард наклонился над ней.

– Иди за ней! – прохрипела Чентел. – Пожалуйста! Она сошла с ума!

– Я сразу же вернусь, – сказал он и побежал за безумной.

Чентел еще некоторое время лежала на полу, пытаясь отдышаться и прийти в себя, а потом заставила себя встать на ноги. Она должна пойти за ними! Она добралась до двери и пошла по коридору, ориентируясь на свет. Добравшись до большой комнаты, она наткнулась там на Ричарда со свечой в высоко поднятой руке. Он стоял в центре в очень напряженной позе.

– Где она, Ричард? – с трудом прошептала Чентел.

– Чентел! – Он притянул ее к себе свободной рукой, и она прильнула к нему, вдыхая его запах; это ее немного успокоило.

– Она в одном из коридоров, – пояснил Ричард, – но я не знаю, в каком именно.

– Ричард, она совсем помешалась. – Чентел дрожала от страха.

– Это ее беда, а не наша. Но мы все равно ее найдем, – спокойно сказал Ричард.

Они стояли некоторое время молча, прислушиваясь, и вдруг в одном из коридоров, правом, раздался пронзительный крик и в комнату вбежала тетя Беатрис. Она оглядывалась через плечо, и на лице ее застыл ужас. Увидев Ричарда и Чентел, она закричала:

– Леди Дженевьева, там леди Дженевьева! – она показывала куда-то в пустоту.

– Тетя, но я никого не вижу! Там никого нет! – отозвалась Чентел.

– Скажи ей, Чентел, чтобы она оставила меня в покое! – взмолилась Беатрис. – Она вон там!

– Там пусто! – уверяла ее девушка.

– Скажи, чтобы она меня отпустила! О боже! – Тетя Беатрис испустила пронзительный вопль, повернулась и побежала, но вдруг застыла на месте, схватилась за грудь и рухнула на землю.

Ричард поспешил к ней и стал возле нее на колени. Выпрямившись, он обратился к Чентел:

– Она мертва. Должно быть, она умерла от удара.

– О нет! – воскликнула Чентел, и тут с ней случилось то, чего никогда в жизни не было, – она закатила глаза и упала в обморок.

14.

Несколько последовавших за тем дней прошли для Чентел как в тумане. Она не помнила, каким образом она попала домой, как Ричард донес ее до постели. Осмотревший ее доктор сообщил Ричарду, что с ней все будет в порядке и что ей нужно некоторое время, чтобы оправиться от шока.

Чентел казалось, что она никогда не придет в себя. Не так легко пережить то, что твоя родная тетя чуть тебя не погубила из-за какого-то сокровища, быть свидетельницей ее помешательства, когда ей привиделся призрак, видеть, как она упала замертво. Трагические события, случившиеся с Чентел, потрясли ее. Чентел почти все время спала и просыпалась лишь для того, чтобы поклевать немного из того, что приносил ей Ричард. Только во сне она находила успокоение и обретала гармонию с собой. Зачем возвращаться в жизнь, которая полна трагических случайностей?

К концу недели, которую она пролежала в постели, Чентел обнаружила, что сон больше ее не успокаивает: он ей смертельно надоел. И если раньше ее раздражало, когда Ричард будил ее и заставлял поесть, то теперь ей хотелось, чтобы он был с ней дольше. Посидев с ней не более получаса, Ричард обычно вставал и уходил, наказывая ей отдыхать. Чентел никак не могла понять, почему он держался так отстранение. Неужели он не чувствует, как ей нужно, чтобы он обнял ее и утешил.

Жажда жизни постепенно возвращалась к Чентел. Вскоре она поняла, что нет никакого смысла в том, чтобы жалеть себя. Ее тетя сошла с ума из-за жадности и ревности, но Чентел ничего не могла с этим поделать. Бедная женщина умерла от разрыва сердца, но ее смерть предотвратить было невозможно. Чентел хотела забыть обо всем, что случилось с ней в тот день. Она начала с изменений своей внешности.

Простую хлопчатобумажную ночную рубашку она заменила на полупрозрачное розовое одеяние с пышными рукавами, ниспадающими с плеч, украшенное шелковыми лентами, что подарил ей Ричард. Когда он входил к ней, она улыбалась так обворожительно, как только умела, и нежным голоском благодарила его за его доброту. Она старалась подольше задержать его внимание, но он всегда помнил об отведенном ему доктором времени. Порою он резко вставал и уходил. На шестой день Чентел сидела в постели, размышляя о его странном поведении. Может быть, он ее больше не любит? Она не хотела думать о том, что он остыл к ней. Но почему же тогда он не желает оставаться с ней подолгу наедине? Доктор сказал, что она должна лежать в постели неделю, и хотя Чентел собиралась послушно следовать его рекомендациям, ее угнетало то, что она не может покинуть свою комнату, чтобы найти Ричарда и поговорить с ним.

– Я хочу разыскать его, – пробормотала она вслух и уже собиралась встать, как дверь отворилась. Как только Чентел увидела, кто к ней вошел, она воскликнула с искренней радостью:

– Тедди! Алисия! – Она протянула к ним руки. – Наконец вы здесь!

– Видишь ли, в пути встретились небольшие затруднения, – смущенно пояснил Тедди.

– Ох, Чентел, он открыл передо мной целый мир! – с сияющим видом произнесла Алисия и поспешила к постели Чентел. Ее карие глаза излучали счастье, трудно было узнать в ней прежнюю застенчивую девушку.

– Ну, не целый мир, зато показал ей Англию, – скромно поправил ее Тедди. – Вообще-то я этого не хотел, но так уж получилось. Никогда не думал, что Гретна-Грин так трудно отыскать! Указатели могли бы быть и получше, – проворчал он.

– Но зато это было так волнующе! – восторгалась Алисия, усаживаясь в кресло рядом с изголовьем Чентел. – Я имею в виду нашу поездку к границе. Мы боялись, что в любой момент нас могут поймать мои родители!

– Правда? – Чентел рассмеялась в первый раз за все эти дни. – Что ж, сэр Томас храбро бросился в погоню за вами, прихватив с собой леди Лиллиан.

Настала пора смутиться Алисии.

– Я и подумать не могла, что мама захочет с ним поехать! Она с трудом переносит любые путешествия, – с раскаянием произнесла она.

Чентел погладила ее руку:

– Ну теперь, когда вы женаты, все позади. Кстати, вы действительно женаты? – спохватилась она.

– О да! – Щеки Алисии покрылись легким румянцем. – И это так восхитительно!

Тедди покраснел, как свекла, он в замешательстве переминался с ноги на ногу. Когда он наконец заговорил, лицо его расплылось в глуповатой улыбке:

– Да, мы это сделали. Мы женаты и связаны друг с другом крепко-накрепко. Оказывается, быть женатым просто замечательно, может быть, это лучше всего на свете.

– Я очень рада за вас. – Чентел изо всех сил старалась не рассмеяться, глядя на влюбленных: такой у них был смущенный вид. – И каковы же ваши дальнейшие планы?

– Мы собираемся провести медовый месяц в Лондоне, – ответила за двоих Алисия. – Мама и папа сказали, что мы должны это сделать обязательно, иначе нас никогда больше не примут в приличном обществе.

– Я в этом не уверена, – заметила Чентел, – но наверняка леди Лиллиан знает обо всем, что касается правил поведения в свете, лучше меня, так что имеет смысл прислушаться к ней.

– Но после того как медовый месяц закончится, мы хотели бы… – неуверенным тоном произнес Тедди, – мы хотели бы отремонтировать Ковингтон-Фолли и жить в там.

– Ты не будешь против этого возражать? – быстро проговорила Алисия. – Тедди теперь исправился, но я подумала… то есть мы подумали, что будет лучше, если мы будем жить вдали от Лондона.

– И от игорных домов, – добавил Тедди, отбросив в сторону деликатность, с которой Алисия избегала называть вещи своими именами. – В любом случае, мне надоело все время проигрывать. Кстати, ты знаешь, что сэр Томас заплатил мой карточный долг?

– Да, – радостно улыбаясь, ответила Чентел.

– Он поступил очень порядочно, но мне неловко, что тесть оплачивает мои счета. – Тедди говорил с такой убежденностью, что Чентел поверить не могла, что слышит это от своего безответственного братца.

– Мы собираемся завести детей, – Алисия снова покраснела, – и я вовсе не уверена, что город будет лучшим местом для их воспитания. Я знаю, что это звучит странно, и мама сказала мне, что я заблуждаюсь, но я чувствую, что права.

Чентел представила себе свой родной дом с бегающими повсюду маленькими Тедди и Алисиями и покачала головой. Что ж, Ковингтон-Фолли и раньше противостоял набегам множества маленьких Ковингтонов, наверняка выдержит и их потомство.

– Я думаю, это будет замечательно, – сказала она. Но улыбка вскоре сошла с ее лица, и Чентел спросила: – А вы знаете, что стало с тетей Беатрис?

– Да, – серьезно ответил Тедди. – Я всегда говорил, что она немножко того… Но я ведь еще говорил тебе и о том, что убийца охотится за сокровищем, правда?

– Да, – подтвердила Чентел, – ты говорил мне об этом и оказался прав.

– Иногда Тедди говорит очень умные вещи, только не все это осознают. – Алисия явно гордилась своим мужем. – И вот еще, Чентел… – Она многозначительно посмотрела на Тедди, тот подхватил ее мысль:

– Мы решили больше не искать сокровище, сестренка, уж как-нибудь и без него обойдемся.

Чентел была поражена до глубины души и, придя в себя, спросила:

– А как же вы в таком случае будете растить маленьких Ковингтонов?

– Что касается этого, – пожал плечами Тедди, – то сэр Томас сказал, что, если у него будут внуки, он нам поможет и что он не позволит, чтобы Сент-Джеймсы нищенствовали или опустились до положения про-ле-та-ри-ата… Так он, кажется, выразился… или я что-то перепутал? Знать бы еще, что это такое…

– Чентел, мы и подумать не могли, что эта охота за сокровищем так опасна. Мы поняли, что вели себя как последние эгоисты, заставив тебя рисковать жизнью, – виновато произнесла Алисия.

– Ты нам нужна гораздо больше, чем сокровище, – добавил Тедди.

Потрясения последних дней привел» к тому, что у Чентел глаза оказались на мокром месте. Моргая, чтобы смахнуть слезу, Чентел смогла сказать только:

– Спасибо. Но вы не виноваты в том, что тетя… что она приняла это чересчур близко к сердцу…

– Нет, я должен был это предусмотреть, – вздохнул Тедди.

– Тедди, дорогой, – обратилась к нему Алисия, – ты не можешь на минутку оставить нас вдвоем? Мы хотим посекретничать.

Тедди, выпятив грудь, выпрямился и походкой гордого собой павлина направился к двери.

– Конечно же, леди, – сказал он на ходу.

– Он такой милый! – Алисия повернулась к Чентел; ее лицо приобрело очень серьезное выражение. Чентел по своему печальному опыту знала, что если Алисия серьезна, то ничего хорошего собеседнику это не сулит.

– Чентел, ты правда не возражаешь против того, чтобы мы с Тедди жили в Ковингтон-Фолли? – начала она.

– Нет, какие у меня могут быть возражения?

– Я не знаю, какие у тебя планы, в конце концов, дом принадлежит тебе. Я боялась, что ты не захочешь постоянно находиться в нашем обществе, если ты сама решишь там жить, – смущенно сказала Алисия.

– Я… я не думала об этом, – ответила Чентел, запинаясь. – Но… но если я вернусь в Ковингтон-Фолли, я только буду рада вашему присутствию. Жить одной, мне кажется, невыносимо скучно…

– Ах, Чентел, – вздохнула Алисия. – Замужество – это так прекрасно! Ты думала о том, как уладить твои разногласия с Ричардом?

– Уладить разногласия? – удивилась Чентел. – Что ты имеешь в виду? Я вовсе не ссорилась с Ричардом, но он меня избегает.

– Тогда я ничего не понимаю! С момента нашего приезда Ричард пребывал в самом мрачном настроении, я его таким никогда не видела. Рид сказал мне, что он мечется по дому, как дикий зверь в клетке, с тех пор, как ты пошла на поправку.

– Да? – изумилась Чентел. – Алисия, я тебя не узнаю, ты что, действительно разговаривала с Ридом?

На лице молоденькой леди появилась озорная улыбка:

– Чентел, после замужества я так изменилась! Теперь я сама себе хозяйка, я делаю то, что хочу, и разговариваю, с кем хочу. Никакого сравнения с тем, что было в доме родителей!

– Алисия, ты неподражаема! – Чентел заразилась от Алисии ее великолепным настроением. – И что же еще сказал тебе Рид?

– Он сказал, что в первые дни после того, как Ричард привез тебя из Ковингтон-Фолли, он не отходил от твоей постели, а когда тебе стало лучше, чуть ли не переселился в холл и теперь не отходит от твоей двери, – еле сдерживаясь от смеха, проговорила Алисия.

– Но я его почти не вижу! Он приходит ко мне, только чтобы принести еду, и не задерживается больше чем на полчаса. Почему же он не проводит у меня больше времени? – удивилась Чентел.

– Я его об этом спросила, – как бы между прочим заметила Алисия.

– Что? – воскликнула ошеломленная Чентел. – Ты посмела это сделать?

– Я его об этом спросила, – повторила Алисия, – и он пробормотал, что ты еще не поправилась и он не хочет тебе надоедать.

– Но это же смешно! Эти несколько дней я мечтала только о том, чтобы Ричард… Ну, словом, мне не хватало его компании, – не скрывая своего недоумения, сказала Чентел.

– А ты не можешь прямо сказать ему об этом? Во всяком случае, слуги бы это оценили, уверяю тебя. Рид говорит, что Ричард превратился в домашнего тирана, просто страшно попадаться ему на глаза. Рид считает, что ты останешься, а кузен Ричард далеко в этом не уверен.

– Правда?

Алисия оглянулась, как бы желая убедиться, что их никто не подслушивает, потом наклонилась к Чентел и доверительным шепотом произнесла:

– Чентел, хотя мужчины действительно сильные и смелы, но я поняла, что они далеко не всегда так быстро соображают, как мы; иногда им приходится растолковывать, что находится у них перед глазами.

Чентел с трудом сдержала улыбку. Но слова юной леди заставили ее задуматься. Может быть, в чем-то Алисия права, и Ричард далеко не так сообразителен, как ей кажется… Или… Чентел вдруг покраснела. Или это она чего-то не понимает? Ричард не раз говорил ей, что будет ждать, пока она не поверит в него и не придет к нему сама…

– Боже мой, – воскликнула она. – Алисия, я должна идти к нему!

– Ты пойдешь?

– Да! – отозвалась Чентел со счастливым видом.

– О Чентел, я надеюсь, что у тебя все получится! – Алисия подпрыгнула на месте от возбуждения. – Тогда мы с тобой будем и сестрами, и кузинами одновременно! Все так и будет, я в этом уверена! – Алисия захихикала. – Ты не пожалеешь. Это так восхитительно! – Она снова покраснела и встала. – А теперь я пойду, а ты отдыхай. Ричард запретил мне утомлять тебя.

– Утомлять меня? Он очень скоро узнает, что утомить меня довольно трудно! – задорно произнесла Чентел.

Легко было похваляться перед Алисией, уверяя ее, что она пойдет к Ричарду и все уладит, однако сделать это оказалось гораздо труднее: Чентел обнаружила, что ее храбрость улетучилась без следа, а настроение колебалось, как погода: то она готова была пойти и объявить ему, что хочет стать его женой во всех отношениях, то в следующее же мгновение она думала лишь о том, чтобы спрятаться в своей комнате и никогда из нее не выходить.

Ее волновало, почему ей так трудно признаться Ричарду, что она любит его и хочет остаться с ним навсегда. Когда она репетировала перед зеркалом, у нее все выходило гладко и убедительно, но как только она представляла себе, что говорит с Ричардом, у нее тут же подкашивались ноги и сердце замирало в груди. Если Ричард узнает о ее любви и отвергнет ее, останется только умереть. Чентел покачала головой.

– Черт побери, – обратилась она к себе. – Встряхнись! Ведь это игра! Ты Ковингтон, где же твой задор?

Она спрыгнула с постели. Да, где ее ковингтоновский дух? Она может многое потерять, но если она не рискнет, то ничего не выиграет. Сейчас полдень. Где может быть Ричард в это время? Она позовет Бетти и оденется, а потом найдет Ричарда и поговорит с ним. Пора выложить карты на стол… И тут ее рука замерла на шнурке звонца. «Избавься от плохих карт», – вспомнила она слова Чеда. Чентел нахмурилась; она хорошо знала, какие карты ей нужно поменять на более выигрышные.

Подойдя к портрету своей прапрабабки, Чентел обратилась к ней:

– Мне нужно сокровище, леди Дженевьева. Я знаю, что оно находится в правом коридоре. Теперь, когда мы узнали друг друга получше, ты можешь явиться мне, когда захочешь. Однако предупреждаю – я тебя не испугаюсь! Мне нужно сокровище!

Чентел позвонила. Она решила прибегнуть к помощи Алисии, чтобы та прикрыла ее отсутствие. Она не сомневалась, что Алисия с этим справится. Открыв платяной шкаф, Чентел вытащила оттуда свое любимое «кладоискательское» платье, тщательно выстиранное, отглаженное и зашитое, – словом, готовое для следующей экспедиции.

– Берегись, Ричард Сент-Джеймс! – сказала она с азартным блеском в глазах. – Я приду к тебе, и у меня будут самые сильные карты в руках!

Чентел застыла в полном изумлении. В мерцании свечи перед ней вспыхивали золотые и серебряные искры. Она с трудом перевела дыхание. Вместо сундука, который она ожидала найти, сокровищами была заполнена целая комната, как пещера Али-Бабы!

Чентел оглядела ее: стены были увешаны картинами великих мастеров; на изысканном банкетном столе красного дерева красовался роскошный сервиз из тончайшего фарфора; серебряные приборы, гобелены, тканные золотом, привезенные с Востока, высокие китайские вазы эпохи Минь, инкрустированные нефритом и сердоликом, фигурки из бирюзы, канделябры из полупрозрачного алебастра расположились на нем в хаотичном порядке. У Чентел просто разбегались глаза. Высокое деревце из тигрового глаза с листочками из изумрудов, стоявшее на резной бронзовой подставке, простирало к ней свои ветви.

Чентел медленно опустила свечу на землю: рука у нее начала дрожать; ей казалось, что все это лишь наваждение. Она взяла в руки золотую тарелку, из которой наверняка ела леди Дженевьева. Затем взгляд ее привлек кубок, который входил в столовый набор, состоявший из двенадцати предметов чистого золота. Да, ее прапрабабка жила в роскоши и довольстве.

Снова взяв в руки свечу, она продолжила осмотр; подойдя к бюро в дальнем углу комнаты, она открыла его – и зажмурилась от ослепившего ее блеска драгоценных камней. Так сверкать могли только настоящие алмазы! Она никогда не видела такого количества драгоценностей. Ее внимание сразу же приковало к себе знаменитое колье Ковингтонов из золота, изумрудов и бриллиантов, созданное искуснейшим ювелиром того времени. Чентел, не веря своим глазам, дотронулась до него, чтобы убедиться, не сон ли она видит, и мысленно обратилась к прапрабабке:

«Благодарю тебя, леди Дженевьева!»

Ричард набросил на себя халат; он посмотрел на свою разобранную постель и поморщился. Удастся ли ему сегодня хоть немного поспать или он снова будет думать о Чентел? Он вздохнул – сегодня днем ему даже не удалось увидеть ее. Алисия сказала, что она опять неважно себя чувствует, и просила ее не беспокоить, а когда он собрался отнести ей обед, то она объявила, что сама позаботиться о Чентел.

Усевшись на постели, Ричард стал смотреть на пламя свечи, которая стояла на прикроватном столике. Когда же оправится Чентел? За такое короткое время она лишилась и любимого кузена, и тетки. Как она перенесет эту утрату?

Он чувствовал, что бессилен чем-либо помочь ей. В ярости он ударил кулаком по матрасу; он знал, что ее исцелит только время. Он прекрасно понимал, что Чентел только недавно начала доверять ему, что ее вера в него очень хрупка, что он испытывал непреодолимое желание заключить ее в свои объятия и целовать до тех пор, пока она не согласится стать его настоящей женой. Ричард снова вздохнул – где же его хваленая сила воли, куда она делась?

Вдруг он услышал, как почти бесшумно отворилась дверь и кто-то вошел в комнату. Он поднял голову и замер в оцепенении. По коже его побежали мурашки: перед ним стояла леди Дженевьева; ее ярко-рыжие волосы пламенели в свете свечи, а зеленые глаза сверкали так, что затмевали блеск драгоценных камней у нее на шее.

– Я пришла к тебе, – сказала она тихо. У Ричарда чуть не остановилось сердце: это был голос Чентел! Он медленно поднялся:

– Чентел?

– Да.

– А я решил, что ко мне пожаловал призрак леди Дженевьевы, – облегченно вздохнул он.

– Нет, это я, из плоти и крови. На мне ее платье и колье. – Тут она улыбнулась, и у Ричарда что-то перевернулось в груди. – Ты однажды сказал мне, чтобы я не пыталась соблазнить тебя ради денег. Но теперь деньги мне не нужны. – Она грациозно повела плечами, и на ее шее заискрились драгоценные камни, – у меня их больше чем достаточно.

Ричард медленно подошел к ней, все еще опасаясь, что видит сон. Он нерешительно положил ей руку на талию и встретился с ней глазами; она смотрела на него, не отводя глаз.

– Ты хочешь быть моей, милая колдунья? – спросил он почему-то охрипшим голосом.

Шелестя парчовой юбкой, она прильнула к нему, и он затаил дыхание, ощущая ее тело.

– Ты уверена, дорогая? – Его голос дрогнул, но он ничего с этим не мог поделать.

Она обняла его и, казалось, заглянула ему в самую душу.

– Уверена, – ласково сказала она.

И тогда они слились в неистовом, страстном поцелуе. Он целовал ее в висок, наслаждаясь запахом ее волос, потом губы его скользнули ниже, он попробовал на вкус нежную кожу под ухом и стал целовать ее шею. Когда он коснулся губами камешка в ее ожерелье, то на мгновение отстранился и не смог сдержать улыбки:

– Знаешь, ведь это убьет мою мать!

Чентел засмеялась, потягиваясь, как довольная жизнью кошечка:

– Представь себе, там целая комната сокровищ!

– Да-а? – протянул Ричард; ему были безразличны все сокровища в мире, кроме одного, его собственного, – Чентел, и его сейчас привлекало лишь то, что он прочел в ее глазах радость и желание. Он наклонился и снова прильнул к ее теплым податливым губам; услышав, как она застонала, он обнял ее обеими руками: его пальцы коснулись голой спины. Конечно, он хорошо успел узнать Чентел, но этого он не ожидал.

– Дорогая, у тебя платье не застегнуто сзади, и под ним ничего нет…

Она лукаво улыбнулась:

– Я знаю. Я думаю, что после того, как леди Дженевьева так любезно помогла мне найти сокровище, мы не должны рвать ее платье. И еще… – тут она смутилась и опустила глаза. – Я… я решила не оставлять тебе ни малейшей возможности для отступления.

Ричард громко рассмеялся, поднял ее на руки, она обхватила его за шею, и он понес ее на постель. Он десятки раз представлял себе эту сцену и теперь был счастлив как никогда.

– Мадам, остерегайтесь, потому что я никогда больше от вас не отступлюсь! Я никогда больше не оставлю вас одну! – Ричард с вызовом заглянул в глубину ее зеленых глаз. – Чентел, как ты думаешь, ты сможешь это выдержать?

В ответ она вызывающе засмеялась глубоким гортанным смехом.

– Я ведь из Ковингтонов, а мы знамениты тем, что умеем справляться с любыми крайностями, и никакие трудности нам не страшны. – Она была очень соблазнительна в этот момент. – Особенно подобные трудности…

– Запомните ваши слова, миледи! – смеясь, Ричард бережно уложил ее на кровать. – Как бы вы не пожалели об этом позже.

– О нет! Никогда, – прошептала Чентел и протянула к нему руки.

После этого она замолчала и закрыла глаза, позволив себе только чувствовать. Она полностью отдалась своим ощущениям, а ощущать было что. Руки Ричарда нежно скользили по ее телу, слегка его поглаживая и заставляя ее трепетать.

Он осторожно снял с нее сверкающее золотой нитью платье, и никакая парча не могла сравниться с матовым сиянием ее обнаженного тела. Хотя обуревавшее его желание толкало его к немедленным действиям, он замер, в восхищении рассматривая ее. Она была великолепна, даже лучше, чем он ожидал. Роскошные, упругие груди, словно половинки яблока увенчанные маленькими розовыми сосками, так и просились в рот. Он дотронулся до каждого из них мизинцем, и в ответ они сделались твердыми и набухли, как настоящие бутоны, готовые раскрыться. Чентел застонала:

– О, Ричард!

Он обхватил ее за тонкую талию, затем рука его скользнула на изумительный, округлый, покрытый нежным персиковым пушком животик и остановилась у пуговки пупка; он притронулся к нему пальцем, и Чентел блаженно вздохнула. Но когда его взгляд упал на рыжий треугольник волос внизу живота, он не удержался, и его ласка оказалась более настойчивой, чем он намеревался и чем ожидала того Чентел, потому что она сдвинула ноги, но тем самым взяла его руку в плен, зажав в самом своем сокровенном месте. Она снова прошептала:

– О, Ричард! – и открыла глаза.

Но тут же испуганно заморгала, покраснев до корней волос. Ее взгляду открылось то, что она не была готова увидеть. Она не была столь уж невинной, в конце концов, она одна вырастила младшего брата и имела некоторое представление о мужской анатомии. Для нее не было загадкой то, что должно было произойти между ними, но тот главный признак мужского достоинства, который она увидела, многократно превзошел ее ожидания… Она даже не заметила, когда Ричард успел сбросить халат. Интересно, а где он прятал ЭТО? И она инстинктивно сжалась и постаралась отстраниться от него.