Текст книги "Первое дерево"

Он был абсолютно спокоен и безупречно вежлив, но в глубине его глаз Линден прочитала хорошо спрятанный страх и поняла, что опасность их не миновала.

На мрачном лице Первой было написано: а есть ли у нас выбор? Линден тоже было нечего сказать. Она утратила доверие Поиска и право принимать решения. Её страхи, словно крылья чёрной птицы, били её по голове, по глазам, и, сражаясь с ними, она не могла никому помочь. Она вообще ничего не могла, хотя в ней все кричало: «Они собираются убить Хигрома!»

Но выбора у них не было. Они не могли противостоять несметным полчищам гаддхи. А раз сражаться они не могли, то оставалось лишь делать хорошую мину при плохой игре и доигрывать, как придётся роль гостей Ранта Абсолиана.

– Мы готовы, – устало сказала Первая.

Линден уставилась в каменный пол, боясь, что взгляд выдаст её, и, так и не поднимая глаз, вышла из комнаты вслед за остальными.

Кайтиффин отвёл их вниз, к массивным воротам Укрепляющей Пески, которые, по-видимому, были единственным выходом из неё. В полумраке кордегардии около сорока кавалеристов скакали по кругу, обучая новых лошадей. Кони были исключительно тёмной масти, их подкованные копыта высекали искры из мощённого каменными плитами пола. Раер Крист поприветствовал офицера, командующего учениями, как старого знакомого и повёл гостей на улицу.

Как только они вышли на посыпанную песком площадь перед донжоном, жаркое ослепительное солнце пустыни безжалостно обрушило на них свои жгучие лучи. Линден зажмурилась, чтобы привыкнуть, затем, моргая, устремила взгляд в пыльное небо пустыни, чтобы хоть недолго отдохнуть от гнёта Удерживающей Пески. Но она напрасно ждала облегчения. В этом небе не оказалось ни одной птицы. Оно было безжизненным, как камни донжона. А на стене на равных расстояниях друг от друга торчали тёмные фигурки хастинов.

Кайл взял Линден за руку и отвёл к остальным, уже спрятавшимся в тенёк у восточной стены. Глазам сразу стало легче, но дышать сухим раскалённым воздухом было по-прежнему трудно. Она увязала в песке и еле волочила ноги, а впереди ещё прогулка! Когда компания подошла к восточным воротам в стене, Линден вдруг безумно захотелось развернуться и бежать, не разбирая дороги.

Рассказывая об истории создания Стены, Раер Крист вёл их между тем дальше, к широкой лестнице, идущей на верх укреплений. Он рассказал, что кроме этой лестницы существует ещё одна, точно такая же, но с другой стороны; кроме того, Стена связана с Удерживающей Пески несколькими подземными переходами. Кайтиффин беззаботно болтал, но Линден видела, что на душе у него неспокойно.

Когда она ступила на первую ступеньку, её охватила дрожь дурного предчувствия. Черпая мужество у Первой, Линден стала подниматься.

Лестница оказалась достаточно широкой, чтобы по ней в ряд могли пройти восемь-десять человек. Но ступеньки были высокими, и вскоре Линден стала задыхаться, а мокрая от пота рубашка прилипла к спине. Когда она одолела последнюю ступеньку, ей казалось, что лёгкие забиты иголками.

Наверху, между парапетами, было достаточно места, чтобы могли разъехаться два всадника и даже две повозки. Отсюда Линден уже могла видеть все ярусы Удерживающей Пески, свивающей свои тугие кольца, как кобра, головой которой была Башня кемпера.

А с другой стороны до самого горизонта раскинулась Великая Пустыня.

Как и обещал Раер Крист, при такой ясной погоде на много лиг вокруг открывался поистине изумительный вид.

Залитые ярким солнечным светом, пески пустыни казались ослепительно белыми, как соль. Как обглоданная временем кость. Они отражали солнечные лучи, и оттого воздух над барханами мерцал и трепетал. Казалось, земля, измученная катаклизмами, вздыбилась, пошла волнами, да так и застыла. В Великой Пустыне не было ничего живого, ни одного движения; лишь ветер закручивал небольшие смерчи и гнал по песчаным волнам лёгкую пену сухого песка. Куда бы Линден ни посмотрела – все вокруг выглядело мёртвым.

Но когда гости прошли немного вперёд, на юго-запад, то увидели далеко на горизонте скопление туч. Там бушевала буря. Чёрные тучи затянули небо, и из них с треском вылетали ослепительные молнии. Издалека доносились глухие раскаты грома.

Пока Великаны не остановились, чтобы посмотреть на бурю, Линден не сообразила, что это такое на самом деле.

Рок горгон.

Дрожа, словно прорицательница в трансе, она ощутила всю силу этого урагана и поняла, что его мощи хватит, чтобы разорвать невидимые магические нити, примчаться сюда, к ним, и…

Недалеко от них уже стоял гаддхи в окружении своих дам. Его охраняло около двадцати хастинов. Его величество занял место, с которого Рок горгон был виден лучше всего, и, кстати, он сам тоже был прекрасно виден из окна Башни кемпера.

Когда путешественники подошли поближе, Рант Абсолиан сердечно с ними поздоровался, но в голосе его звучало еле сдерживаемое возбуждение. Он притворялся радушным, причём притворялся довольно плохо. Члены Поиска молчали, и поэтому кайтиффин счёл за необходимость поблагодарить его величество от их лица за любезное приглашение на прогулку. Но не успел он договорить до конца, как гаддхи подошёл ближе, и его свита смешалась с гостями. Теперь они были окружены стражей со всех сторон. Линден быстро оглядела присутствующих и с облегчением вздохнула: Касрейна нигде не было видно.

В отсутствие кемпера Рант Абсолиан продолжал играть роль радушного хозяина, но его «Добро пожаловать» прозвучало так фальшиво, что путешественники ещё больше насторожились. На нём была простая холщовая хламида, сделанная, однако, с таким мастерством, что в ней он выглядел стройнее и выше. Фаворитки, напротив, были разряжены в шелка как жрицы любви. Кроме них, здесь присутствовали ещё несколько девушек, но и им, видно, было отказано в праве одеваться просто. Они буквально сгибались под тяжестью роскошных юбок и накидок, абсолютно неуместных в такую жару. Но гаддхи даже не глядел в их сторону: всё его внимание было отдано гостям. В руках он теребил массивную чёрную цепочку, с которой свисал медальон в виде чёрного солнца. Театральным жестом простерев руки, он обратился к гостям:

– Вот она, Великая Пустыня! Любуйтесь! Согласитесь, отсюда открывается прекрасный вид. Только при таком солнце, как сегодня, пески обретают свой истинный цвет. Такая она повсюду – на протяжении многих и многих лиг. Бхратхайры много путешествовали по ней, но говорят: везде одно и то же. Только далеко-далеко на юге, по легендам, песок окрашен во все цвета, какие только можно себе представить. – Говоря, он бурно жестикулировал, и медальон чёрной тенью метался вокруг его рук и головы. – Ни один народ, кроме бхратхайров, не смог бы выжить в такой скудной и неприветливой местности. А мы не только выжили, мы ещё и разбогатели. Песчаную Стену вы уже осмотрели. Наше богатство увеличивается за счёт монархов, правящих в более благодатных землях. А теперь вы впервые, – его голос задрожал от возбуждения, – видите Рок горгон. Нигде на Земле вы не увидите такого волшебного зрелища.

Линден невольно посмотрела туда, куда указывал гаддхи. Голова её раскалывалась – то ли от жары, то ли оттого, что грозившая им неведомая опасность подступала все ближе.

– И ни один народ не умеет наказывать своих врагов так, как делаем это мы, – удовлетворённо заключил Рант Абсолиан.

Послышался далёкий раскат грома, и путешественники вздрогнули. Харучаи смотрели на бушевавшую вдалеке бурю, как на врага, с которым им предстоит сразиться, и словно прикидывали, хватит ли у них на это сил.

– Вы не знаете, что за бестии эти песчаные горгоны, – продолжал гаддхи, буквально захлёбываясь от восторга, – но я вам расскажу. Любая из них способна, дай ей волю, разнести всю Песчаную Стену по камушку. В одиночку! Ни в одном, даже самом страшном, ночном кошмаре не увидишь подобной твари! И вот там они связаны. Они проводят теперь всю жизнь, кружась в бесконечном смерче Рока. А мы тем временем процветаем. Лишь в самых крайних, особо важных случаях мы освобождаем какую-нибудь одну, и то лишь на краткий срок.

Рант Абсолиан достиг высшей степени экзальтации и замер, глядя вдаль, словно дожидался неведомо чего. Линден стало плохо и захотелось отвернуться, оторвать глаза от бушующего на горизонте урагана, заставить своих друзей отвернуться и не смотреть туда. Но непонятная сила мешала ей даже пошевелиться. Что-то не давало ей говорить, что-то, не имеющее названия, приковывало её взгляд к Року горгон.

– Веками бхратхайры боролись за выживание, сражаясь с мерзкими тварями. – Рант Абсолиан говорил, словно в трансе, не отрывая глаз от горизонта. – И вот теперь я – гаддхи Бхратхайрайнии и Великой Пустыни, и все песчаные горгоны принадлежат мне!

Он закончил свою речь гордым напыщенным жестом – и чёрная цепочка вдруг выскользнула из его пальцев.

Чёрной тенью, почти невидимая в ярком солнечном свете, она описала дугу и упала на белый песок недалеко от основания Песчаной Стены. Сверху чёрное солнце медальона казалось пауком, гадким пятном, пачкающим чистоту земли.

Женщины гаддхи с визгом отпрянули и сбились в стайку поближе к лестнице. Великаны стали оглядываться, пытаясь понять, что их испугало.

Рант Абсолиан, словно не замечая переполоха, скрестил руки на груди и застыл, погруженный в тайные мысли.

Раер Крист с придворной учтивостью быстро подлетел к нему:

– О гаддхи! Я немедленно пошлю вниз своего помощника, чтобы он принёс тебе твою драгоценность.

Солдат уже собрался бежать по лестнице и через одни из ворот выйти в пустыню, но гаддхи остановил его:

– Она нужна мне немедленно. Спустите верёвку. Двое стражей тут же отправились за верёвкой.

Линден чувствовала, как опасность сгущается с каждой секундой, и тщетно искала подсказку, откуда её ждать. Гаддхи вёл себя загадочно, но раскрыть его намерений она не могла. Раер Крист определённо играл в этой шараде какую-то роль, но безупречные светские манеры скрывали его истинные мысли. Из женщин, похоже, в тайну были посвящены только две фаворитки. Лицо леди Бендж было непроницаемо, зато леди Алиф украдкой бросала гостям предупреждающие взгляды.

Вскоре появились хастины с огромным мотком верёвки и, не дожидаясь дальнейших приказаний, прикрепили один её конец к парапету и сбросили моток вниз. Верёвка зазмеилась к основанию Песчаной Стены. Её длины как раз хватило: нижний конец коснулся песка.

На мгновение все замерли. Гаддхи молчал. Хоннинскрю и Мечтатель угрюмо переминались с ноги на ногу рядом с Первой. Вейн тупо пялился на барханы, словно происходящее его не касалось. Зато глаза Финдейла беспокойно оглядывали присутствующих, пустыню, далёкую бурю, словно он видел слишком многое. Видел то, чего не видели другие. Харучаи подобрались и незаметно заняли наиболее подходящую позицию для обороны, если дело дойдёт до драки.

– Не прикасайтесь ко мне! – раздался голос Ковенанта.

Рант Абсолиан резко обернулся к гостям и, сверкнув глазами, в которых отразилось безжалостное солнце, дрожащим от напряжения голосом крикнул:

– Ты! – Он выбросил вперёд руку и ткнул пальцем в Хигрома. – Я приказываю тебе принести мой медальон!

Женщины побледнели, некоторые из них закусили губы. Леди Алиф беспомощно развела руками. Лицо Хигрома не выдавало никаких эмоций, зато остальные харучаи сосредоточенно осматривались по сторонам, в любую секунду ожидая нападения.

Линден почувствовала, что ей сжало горло, но, сделав над собой огромное усилие, прохрипела:

– Хигром, не делай этого! Пальцы Первой впились ей в руку:

– Харучаи наши друзья. Мы не можем позволить ему сделать это.

Гаддхи пролаял какое-то приказание на бхратхайрском, и хастины угрожающе подняли копья. В такой тесноте даже изумительная ловкость харучаев мало чем могла помочь.

– Это моё право! – выкрикнул Первой в лицо Рант Абсолиан. – Я – гаддхи Бхратхайрайнии! Наказание преступников – моё право и мой долг!

– Нет! – в тон ему крикнула Линден, ощущая спиной присутствие всего в нескольких дюймах от неё остро наточенного копья, но страх за Хигрома придал ей храбрости. – Во всём виноват Касрейн! Хигром всего лишь пытался защитить от него Ковенанта! – Она оглянулась на харучаев: – Вы не должны позволить им!..

Хигром отрешённо смотрел, как стражи потихоньку оттесняют от него товарищей; и эта отрешённость была страшнее, чем, если бы он закричал или позвал на помощь. Но вот они на секунду встретились с Бринном глазами, и тот обернулся к Линден:

– Избранная, мы решили принять это наказание – глядишь, и переживём. По крайней мере, все это закончится.

В его голосе звучала глубокая вера в несокрушимость харучаев, в те их качества, благодаря которым Стражи Крови некогда сумели одолеть смерть и время, подчиняясь данной ими Лордам клятве.

Линден тяжело вздохнула, собираясь разубедить их, но, прежде чем она успела сказать хоть слово, Хигром легко перепрыгнул через парапет и заскользил по верёвке вниз.

Глаза Первой сверкали от с трудом сдерживаемого гнева. Но в её грудь было нацелено три копья, а Хоннинскрю и Мечтателя окружили, как диких зверей.

Бринн легонько кивнул, и тут же Кир, легко проскользнув между стражами, слишком неуклюжими для такого ловкого противника, тоже вскочил на парапет. И уже в следующую секунду ухватился за верёвку и заскользил вслед за Хигромом.

Рант Абсолиан выругался и, бросившись к перилам, стал следить за спускающимися харучаями. В ярости он заколотил кулаками по каменным плитам.

Стражи бдительно следили за остальными: теперь уже никто не смог бы сделать и шага, Гаддхи, уже успевший взять себя в руки, выкрикнул ещё одну команду, услышав которую, Хоннинскрю и Мечтатель бессильно сжали кулаки. Хастины, повинуясь приказу, отвязали верёвку, и она упала к ногам Кира и Хигрома.

Рант Абсолиан с довольной усмешкой оглянулся, а затем крикнул харучаям внизу:

– А теперь, убийца, я приказываю тебе говорить. Линден не понимала, чего он добивается, но все её нервы трепетали от жестокой радости, исходившей от него. Она увернулась от нацеленного на неё копья, рванулась к парапету и, перегнувшись через него, увидела Кира и Хигрома, стоящих на песке; рядом кучей лежала верёвка. Медальон гаддхи валялся между ними. Но они смотрели не на него, а наверх.

– Бегите! – закричала она изо всех сил. – К воротам! Бегите к воротам!

Лёгкое дуновение коснулось её затылка, а затем острие копья принудило её уткнуться лицом в камень парапета.

Ковенант без остановки заладил своё «Не прикасайтесь…».

– Говори, убийца! – настаивал гаддхи с каким-то извращённым сладострастием.

– Нет, – отрешённо ответил Хигром.

– Ты отказываешься? Ты смеешь мне не подчиняться? Преступление за преступлением! Я – гаддхи Бхратхайрайнии! Отказ повиноваться мне – это государственная измена!

Хигром бросил на него презрительный взгляд и ничего не ответил.

Но гаддхи был готов и к этому: он пролаял ещё какую-то команду, услышав которую, его женщины в ужасе завизжали.

С трудом, чуть-чуть повернув голову, Линден увидела, что один из стражей тащит к парапету женщину, и узнала в ней леди Алиф, которая помогала им.

Страж уже перекинул её через парапет и теперь держал на весу. Её ноги в серебряных браслетах с бубенцами яростно молотили воздух, юбка задралась на голову, заглушая крики. Но Рант Абсолиан даже головы не повернул в её сторону.

– Если ты сейчас же не произнесёшь имя, леди упадёт к твоим ногам. А если ты и тогда не скажешь то, что должен сказать… – он бросил короткий взгляд на Линден, – то та, которую ты зовёшь Избранной, последует за ней. Кровь за кровь!

Линден молила небеса, чтобы Хигром продолжал молчать. Его ничего не выражающий взгляд скользнул по ней, потом по леди, потом по Ранту Абсолиану. Затем он так же молча посмотрел на Кира, и тот кивнул в ответ. Тогда Хигром повернулся лицом к Великой Пустыне и клубившемуся вдалеке Року горгон, словно зная, что его ожидает, сделал шаг вперёд и расправил плечи.

Линден была готова сама прыгнуть вниз, но внезапно её пронзила мысль, что Хигром уже сделал выбор и готов встретить свою судьбу лицом к лицу. А значит, она ничем не сможет ему помочь.

Он сделал ещё шаг и случайно наступил на медальон гаддхи, который с треском сломался под его ногой. А затем над перепуганными перешептываниями придворных и молчанием Великой Пустыни взлетело одно короткое слово: «Ном!» – брошенное как вызов гордыми устами харучая.

Гаддхи издал победный вопль и подпрыгнул от радости.

В следующую секунду копьё, давившее Линден на затылок, отодвинулось. Хастин, державший на весу леди Алиф, втянул её обратно, и она тут же метнулась к кучке дам. Леди Бендж встретила её снисходительной улыбкой.

Обернувшись, Линден увидела, что стражи вновь построились вдоль стены, не проявляя больше никакого интереса к её друзьям.

А те, за исключением Ковенанта, Финдейла и Вейна, смотрели на Касрейна так, словно готовы были разорвать его на клочки.

Линден даже не заметила, как он появился.

– Надеюсь, вы поняли, что я ко всему этому не имею никакого отношения, – заговорил он, обращаясь к гостям и полностью игнорируя своего правителя. – Я обязан повиноваться приказам гаддхи. Но это не значит, что я разделяю его пристрастие к подобным действиям.

Линден подлетела к нему, как взбешённая фурия:

– Что ты с ним сделал?!

– Я ничего не сделал, – твёрдо ответил кемпер. – Ты сама тому свидетель. – Но тут он сгорбился, словно устал носить младенца на спине. – Хотя, конечно, в какой-то мере я заслужил ваши упрёки. Я косвенно замешан в том, что сейчас произойдёт.

Он шагнул к парапету и, тяжело облокотившись на него, указал в сторону Рока. Сейчас он казался ещё более дряхлым, чем обычно, и голос его был едва слышен:

– Мощь воздействия любого магического действа зависит от трещинки. Полное совершенство недееспособно в этом столь несовершенном мире. Поэтому, заключив горгон в песчаный смерч, я был вынужден подумать о том, чтобы оставить в моём совершенном творении некую «трещинку».

Он помолчал, откровенно любуясь своим творением, затем с глубоким вздохом оторвался от созерцания и продолжил;

– Щёлка, которую я оставил в Роке горгон, означает, что любую из них можно освободить. Стоит лишь произнести её имя. Она вырвется на свободу, но первое, что она обязана будет сделать, – это найти того, кто её вызвал. Затем она должна убить его и снова вернуться в смерч.

Убить? В голове Линден всё перемешалось. Убить?

– Вот почему я заслуживаю ваших упрёков, – кротко продолжал Касрейн, глядя на членов Поиска слезящимися глазами. – Ибо именно я в ответе за своё творение. И именно я был тем, кто заложил имя одной из горгон в сознание вашего приятеля.

Мозг Линден словно взорвался ужасной догадкой. Она видела кемпера насквозь, её мутило от его лицемерия и лживости. Она перегнулась через парапет. «Беги, Хигром!» – хотела крикнуть она, но лишь беззвучно зашевелила пересохшими губами.

Это все потому, что она оставила Касрейну жизнь. Ей нет прощения. Она глубоко вздохнула и снова сделала попытку крикнуть: «Ворота!» На сей раз ей это удалось, но её слабый хриплый вопль потерялся на просторах Великой Пустыни. «Беги! Мы поддержим тебя!»

Но ни Кир, ни Хигром не двинулись с места. – Они не могут, – пояснил кемпер, старательно изображая сострадание. – Они уже знают, что их ждёт. Но они не могут привести за собой горгону, потому что ока растерзает и вас, и других обитателей Удерживающей Пески. К тому же у них нет на это времени. Песчаные горгоны быстро откликаются. А расстояния для них ничего не значат. Смотрите! До смерча более двадцати лиг по прямой, а ответ придёт с секунды на секунду.

Сбоку послышалось хихиканье гаддхи. И тут же вдали показалась песчаная волна, с бешеной скоростью приближающаяся к Стене. Словно змееподобное облако, она скользила по поверхности, повторяя все неровности ландшафта. И уже было видно, что её голова направлена точно на то место, где у подножия стены стояли Хигром и Кир.

Даже на таком расстоянии Линден ощущала её неукротимую ярость и силу небывалой мощи.

Она вцепилась в парапет, мучаясь от собственного бессилия. Её друзья столпились рядом, но сна не оборачивалась. Она не смела посмотреть им в глаза. Рант Абсолиан следил за приближением горгоны с нарастающим возбуждением. Солнце, слёзно не желая быть свидетелем, зашло за Удерживающую Пески.

Тварь была уже так близко, что её можно было разглядеть. Выбеленная, как кость, веками лежавшая на солнце, она почти сливалась с белизной песков.

Хотя она была больше, чем ожидавшие её харучаи, всё же её размеры несколько не соответствовали той мощи, что ей приписывалась. На секунду Линден забыла обо всём, потрясённая способом передвижения горгоны. Её ноги гнулись вперёд, как у птиц, и заканчивались довольно широкими лапами, благодаря которым она и могла скользить по песку с такой скоростью. Теперь она была уже совсем близко.

У неё были руки, которые заканчивались не кистями, а тупыми обрубками, словно приспособленными для того, чтобы крошить камень и ступать по песку.

У неё была бесформенная голова, а по бокам, подобно жабрам, темнели две узкие щели. Лица у неё не было.

Она казалась воплощением звериной ярости. Линден смотрела на неё, затаив дыхание; сердце замерло в груди. Даже Ковенант со всей мощью своей дикой магии не смог бы выстоять против такой твари.

Хигром и Кир, сделав пару шагов ей навстречу, разошлись в разные стороны, чтобы она не набросилась сразу на обоих.

Почуяв близость добычи, горгона увеличила скорость и ринулась прямо на Хигрома.

В последнюю секунду он отскочил, и чудовище, будучи не в силах остановиться, по инерции врезалось в Песчаную Стену.

Линден увидела, как от места столкновения полетели каменные брызги, и ощутила, что внутри камня разбегаются трещины.

И тут неожиданно для всех Кир и Хигром запрыгнули твари на спину и изо всех сил заколотили её по голове.

Но та обратила внимания на удары не больше, чем, если бы её посыпали песком, и закружилась на месте, пытаясь руками стряхнуть людей с себя.

Кир кубарем скатился на землю, а горгона ухватила Хигрома поперёк тела и отшвырнула его, словно тряпичную куклу.

Во время схватки ни один из них не издал ни звука. Стремительные перемещения на белом песке, удары, падения – суровая и скорбная картина битвы.

Рванувшись навстречу твари, Кир с таким остервенением врезал ей по подбородку, что та, оторопев, даже отступила на шаг. Ободрённый успехом, харучай немедленно обрушил в то же место серию ударов. Но они уже не имели эффекта. Горгона пришла в себя и присела, готовясь к прыжку.

И тогда Кир ударил туда, где должно было находиться горло.

И вновь горгона, оторопев, застыла на мгновение. Но в ту же секунду одна из её рук метнулась к его плечу. Линден механически констатировала перелом кости. Кир зашатался и чуть не упал.

И тут же так быстро, что харучай не успел защититься, горгона пнула его в колено.

Тот упал и остался лежать перед ней, абсолютно беззащитный. Острые осколки сломанной кости прорвали кожу. Кровь брызнула во все стороны и тут же впиталась в песок.

Мечтатель вскочил на парапет, собираясь прыгнуть вниз, – он был уверен, что не разобьётся, – но Хоннинскрю и Первая удержали его.

В напряжённой тишине слышалось лишь дьявольское хихиканье гаддхи.

Кайл с безмолвной мольбой вцепился в руку Линден. Но в бой вступил Хигром. Разбежавшись, насколько это было возможно на сыпучем песке, он подпрыгнул и ударил горгону пяткой прямо в морду.

Тварь отступила на шаг, но затем ринулась на бесстрашного харучая, расставив руки, словно хотела заключить его в объятия. Он увернулся и, проскочив к ней за спину, вновь подпрыгнул и вскочил на неё верхом. Закрепившись ногами, он обхватил её за шею и сдавил изо всех сил. Чудовищно напрягая мускулы, он пытался добраться до горла и задушить её.

Горгона замолотила в воздухе лапами, но не смогла ухватить прилипшего к спине харучая.

Рант Абсолиан прекратил хихикать. Его разочарование было горьким, как у ребёнка, сломавшего любимую игрушку.

Линден до боли вцепилась в парапет, и из её пересохшей глотки рвался беззвучный вопль поддержки.

Но тварь была не только сильна, она была ещё и хитра. Внезапно она прекратила попытки стряхнуть харучая и, присев, вдруг одним прыжком одолела расстояние до стены и обернулась к ней спиной.

Хигром попал в ловушку: он был зажат между Горгоной и камнем. Словно предвестники землетрясения, стену стали сотрясать глухие толчки.

Руки Хигрома бессильно разжались, и, когда горгона отступила от стены, он рухнул на песок. Его грудная клетка была раздавлена. Он ещё дышал, захлёбываясь кровью и напрягая раздавленные лёгкие и сердце. Белая и безликая, как олицетворение судьбы, горгона застыла над ним, намереваясь нанести последний удар.

Но тело харучая содрогнулось, изо рта хлынула кровь, и Линден почувствовала, что нить, связывающая его с жизнью, оборвалась. Он затих.

Песчаная горгона примерилась к стене, собираясь ударить в неё, но тут пробил час её возвращения в смерч.

Резко развернувшись, она устремилась назад, в пустыню, навстречу своему Року. И вскоре исчезла из глаз в клубах поднятого ею песка.

Линден зарыдала. Что-то внутри неё погибло. Её друзья молчали, но она не смотрела на них. «Хи-гром, Хи-гром», – стучало её сердце, снова и снова повторяя имя харучая, словно этим Линден могла хоть что-то сделать для него.

Сквозь слёзы она увидела, как Рант Абсолиан в сопровождении своих женщин и стражи начал спускаться по лестнице. Его довольное хихиканье потонуло в солнечном свете и ослепительно белой жаре.

Касрейна на Песчаной Стене уже не было.