Текст книги "Первое дерево"

– Нет! – взмолился Ковенант, в крике выплёскивая накопившийся гнев и сострадание к мукам Мечтателя. – Не делай этого!

– Да ты что, свихнулся?! – поддержала его Первая. – Друг Великанов должен наконец сделать то, за чем пришёл. И времени у нас почти не осталось.

В следующую секунду Мечтатель страстно зажестикулировал, пытаясь что-то объяснить. Но, осознав, что торопится и никто его не понимает, взял себя в руки. Задыхаясь от волнения, он вновь попытался повторить свою пантомиму, но на сей раз медленнее, стараясь, чтобы смысл каждого жеста дошёл до зрителей. Он показал, что Ковенанту ни в коем случае нельзя притрагиваться к Первому Дереву. Если он это сделает, произойдёт страшная катастрофа. Он сам, Мечтатель, попытается добыть для Поиска ветвь.

Ковенант хотел возразить, но Первая на сей раз взяла сторону Мечтателя и резко перебила его:

– Друг Великанов, в нём говорит Глаз Земли. Красавчик поддержал жену:

– За все века нашего существования никогда ещё не случалось, чтобы Глаз Земли ошибался.

И Повенчанный-Со-Смолой встал рядом с немым Великаном, так, словно готов был сам остановить Ковенанта, если тот не послушает предсказателя.

– Но это же мой брат! – взревел из темноты Хоннинскрю. В его голосе слышались сдерживаемые рыдания. – Вы хотите послать его на смерть?

Палаш вздрогнул в руке Первой. Красавчик не сводил с неё глаз, ожидая решения, которое она примет. Ковенант в растерянности переводил взгляд с Мечтателя на Хоннинскрю и обратно. Он не мог выбирать между ними – оба они были ему дороги.

И тут, воспользовавшись всеобщим замешательством, немой Великан бросился к Дереву.

– Нет! – вырвался из груди Ковенанта вопль боли, чуть не разорвавший ему сердце. Довольно! Сколько можно! Хватит жертв ради него! И он устремился вслед за Великаном, чувствуя, как бурлит, разливаясь по венам, яд.

Не раздумывая, Хоннинскрю с яростным рёвом бросился на помощь брату.

Но Мечтатель, будто внезапно поражённый каким-то откровением, резко развернулся, в три прыжка достиг брата и со всего размаху врезал ему кулаком в челюсть.

Хоннинскрю не успел защититься и, пошатнувшись, отступил назад, столкнувшись с подбежавшим Ковенантом. И лишь благодаря мгновенной реакции Кайла, который успел в последнюю секунду дёрнуть юр-Лорда за руку, тот не рухнул на камни, да ещё придавленный тяжёлым телом Великана.

А Мечтатель уже стоял у самого ствола. Первая с Красавчиком хором умоляли его вернуться, но это его не остановило. Луч света высветил его мертвенно-бледное лицо и угрюмо сжатые губы. Он запрыгнул на одну из вывороченных из земли мощными корнями скал, с которой легко мог дотянуться до ветви, выбранной Ковенантом.

Протянув к ней руки, он на секунду замер, не решаясь коснуться. Потом обернулся и бросил на своих друзей полный боли взгляд, как бы прощаясь с ними и посвящая свою жертву им.

А затем вновь протянул руки к ветви, уцепился за неё и дёрнул изо всех сил.

Глава 26
Плоды Дерева

Для Линден за секунду до этого время словно остановилось, и она с необычайной ясностью увидела застывшую картину: Мечтатель, тянущийся к ветви, Ковенант, бегущий к нему, словно он сам рвётся навстречу предсказанной немым Великаном смерти, Кайл, устремившийся к юр-Лорду. Затем картина ожила, но все двигались медленно-медленно, как во сне. Великаны тоже бросились к Мечтателю на помощь. Но бежали они, еле перебирая ногами. Казалось, ледяной воздух пещеры уплотнился, как вода. Все они были ярко освещены солнцем; в тени осталась лишь она, Вейн и Финдейл. Но благодаря видению Линден отчётливо различала стоящих рядом даже в сумраке. Оскал отродья демондимов был откровенно брутальным, как у хищника, завидевшего жертву. От элохима шли волны страха.

Раскат грома потряс пещеру. Он был настолько мощным, что все вокруг содрогнулось и Линден всем своим существом ощутила, как Лорд Фоул стягивает вокруг неё сеть своих ловушек и хитростей, чтобы она наконец осуществила то, что он ей предрёк. Воздух задрожал, как после взрыва, и эхо грома раскатилось по колодцу пещеры. Но Линден не смогла пошевелиться.

Пальцы Мечтателя сомкнулись вокруг ветви.

В тот же момент раздался страшный взрыв, словно вопль боли, исторгнутый из недр Земли. Ковенант и Великаны покатились в разные стороны. Линден увидела, как к ней стремительно приближается каменный пол пещеры, и даже не успела протянуть руки, чтобы смягчить удар.

Её дыхание пресеклось. Она не помнила самого удара, но голова её раскалывалась от боли, словно её били со всех сторон. Линден попыталась вздохнуть, но воздух был горячим, как огонь.

Но ей необходимо дышать. Ей нужно разобраться во всём, что происходит. Судорожно вздохнув, она медленно приподняла голову.

Вейн и Финдейл, такие разные, по-прежнему стояли неподалёку, контрастируя друг с другом как цветом кожи, так и выражением лиц.

Колодец был полон звёзд.

Небо, перемешав день с ночью, обрушилось в пещеру, одновременно заливая Первое Дерево светом солнца и холодным сиянием звёзд. Как это получалось, Линден не знала, но промежутки между звёздами были чёрными, бездонными, как космос. Они были не больше её ладони, но от этого чернота казалась ещё гуще. И смотреть на них, не испытывая головокружения, было невозможно. А каждая звезда горела ярко, как солнце. От них исходила могучая энергия, содержавшая в себе все возможные силы и природные законы, какие только есть у Жизни и у Времени. Звезды плавно кружились, словно зарождали новую галактику, перемешивая воздух, уничтожая его в котле, космического творения нового мира.

Около полусотни из них обрушились на Мечтателя. Они взрывались вокруг него, хотя и не задевая его тела, и Жар от них был так велик, что Великан стал корчиться, как в агонии. Изо рта, не издавшего ни единого звука с тех пор, как Мечтателем овладел Глаз Земли, исторгся ужасный крик.

И тут же, словно вопль Мечтателя послужил сигналом, ввысь взметнулся белый язык дикой магии. А в серебристом огненном столбе стоял Ковенант, разведя руки, как распятый на кресте. В ту секунду, когда он рванулся на помощь Мечтателю, яд и сумасшествие захлестнули его. Идущий-За-Пеной тоже погиб, спасая его.

Пламя отчасти поглотило свет звёзд, но всё же они были настоящими звёздами – сгустками плазмы, и даже самый могущественный смертный не мог бы к ним прикоснуться. Да к тому же Ковенант все равно опоздал: руки Мечтателя соскользнули с ветви, он сполз с камня и прислонился спиной к стволу Дерева. Задыхаясь, он собрал оставшиеся силы и вложил их в свой последний крик:

– Не делай этого!

А в следующую секунду он схватился за грудь, словно сердце его взорвалось, и рухнул ничком на землю.

Горестный вопль Хоннинскрю вознёсся к звёздам. Но их не задела людская боль, и они продолжали хищно кружить, словно намеревались сжечь всех, кто находился в пещере.

Серебристый язык пламени задрожал, замерцал, и ореол вокруг Ковенанта стал то пропадать, то появляться, словно управлялся биением его пульса. От осознания того, что он допустил, лицо его было искажено ужасом. Линден всем своим сердцем устремилась к нему, но её тело застыло, словно парализованное. Она стояла на коленях на холодных камнях и не могла даже заплакать. Её вновь поймали в ловушку собственных старых противоречий. И вновь у неё нет ключа. Первая и Красавчик повисли на плечах рвущегося к брату Хоннинскрю. Кайл стоял рядом с Ковенантом, готовый защищать его от звёзд, если те пойдут в атаку.

А звезды продолжали вращаться, сияя на фоне тёмного камня, чёрного воздуха и бледного солнечного света. Они сужали круги, и вся их система опускалась всё ниже и ниже, нависая уже прямо над головами путешественников. Одна из них спикировала на Ковенанта, но Кайл успел оттолкнуть его в сторону.

Первая и Красавчик швырнули Хоннинскрю к стене, надеясь, что там безопаснее, и одним прыжком присоединились к нему. Рой смертей медленно кружил по пещере.

Финдейл при их приближении просто растворился в темноте. Вейн же, напротив, не сделал ни шага. Даже когда одна из звёзд приблизилась к нему и, ударив в правое плечо, взорвалась, он продолжал хищно скалиться, уставившись в пустоту.

Пещеру потряс ещё один взрыв. Вейн на секунду исчез в столбе эбонитово-чёрного пламени.

Когда оно опало, Линден увидела, что рука юр-вайла от локтя до запястья претерпела удивительные изменения. Кожа, мышцы, кости – всё исчезло. Вместо них появился толстый кусок очищенного от коры дерева с металлическим браслетом на конце.

А звезды продолжали кружить в поисках жертвы. И тут сила, что дремала в недрах острова, стала просыпаться. Каждый нерв Линден затрепетал, пронизываемый чудовищной энергией, способной, окончательно проснувшись, разнести мир на куски.

– Мы все погибнем! – невольно вскрикнула Первая.

Её крик отдался многократным эхом, и Ковенант наконец пришёл в себя и повернулся к Линден. Несколько секунд он колебался, не зная, что предпринять: на какой-то краткий миг ему подумалось, что главной угрозой для них является Первое Дерево и ему нужно уничтожить его, чтобы спасти своих друзей. Прочитав по мрачно-решительному лицу Ковенанта его мысли, Линден хотела крикнуть: «Нет! Оно здесь ни при чём!» Но он всё равно бы её не услышал.

Как только он увидел скрюченную, стоящую на коленях фигуру Линден, его магия вновь взвилась, и он превратился в столб серебристого огня.

Солнце уже ушло за край кратера, и Первое Дерево погрузилось в тень. Лучи на короткое время задержались на восточной стене, а затем все утонуло во мраке, словно солнце выключили. Но темноту расколола молния дикой магии. Ковенант полыхал так, будто готов был разнести весь остров на куски.

Линден чуть не ослепла от яростной вспышки. Звезды на мгновение превратились в чёрные точки на фоне этого серебряного сияния. У неё закружилась голова. Но звезды, яркие, как солнце, должны были бы затмить любой свет, испускаемый смертной плотью. Однако сейчас Ковенант перестал быть простым смертным. Он накопил в себе столько силы и энергии, что их хватило бы на то, чтобы уничтожить всю Землю.

Кайла отшвырнуло в сторону. Первая и Красавчик навалились на Хоннинскрю, закрывая его своими телами от грозящей опасности. А Линден так и осталась в прежней позе на том же месте, словно прикованная к камню, как кандалами Касрейна. А в Ковенанте бурлили яд и яростное отчаяние, постепенно завладевавшие его сознанием. Они накаляли его добела, лишая всякого права выбора. Звезды начали втягиваться в его бушующее пламя и исчезать, словно поглощённые жаром. А из шрамов, оставленных клыками Марида, били два фонтана разъедающей его энергии.

Он попытался добраться до Первого Дерева и сейчас мог думать только о той ветви, что не успел отломать Мечтатель.

Слишком опасен…

Он стоял, самый одинокий и самый неукротимый человек на свете, и в экстазе устремлял прямо в небеса бурлящее извержение своих гордости и безумия.

Но звезды всё же не исчезли. На место тех, что растворились в сиянии Ковенанта, явились новые. Если он не остановится, то вскоре окажется в центре катаклизма. Камень вокруг корней дерева начал крошиться, и земля пошла волнами. Ещё секунда, и жизнь его друзей будет унесена вихрем разбушевавшейся магии. Ошалевший от гудящего в нём, как в горниле, пламени, он устремил свои ярость и гнев на звезды, словно все его страстное стремление к власти, мастерству и успеху было поглощено тёмной частью его души. В данную минуту он был не больше чем сосуд, проводник бурлящего в нём яда.

Слишком опасен, чтобы остаться в живых.

А Линден за всё это время так и не пошевелилась. Она была не готова к таким переживаниям. За всю жизнь ничто не могло подготовить её к подобному. Звезды вились вокруг Первого Дерева, вокруг Ковенанта. Камень кипел, словно стремился покрыться коркой, которая защитила бы его от бешеного воздействия магии, терзавшей его обнажённое тело, оскорблявшей его сущность, будто дьявольское прикосновение Лорда Фоула.

Линден все ещё не могла двинуться с места. И вдруг чьи-то руки затрясли её. Они требовали её внимания, требовали, чтобы она пришла в себя. Линден поискала глазами Ковенанта, но уткнулась взглядом в жёлтые зрачки Финдейла.

– Ты должна остановить его! – Просьба элохима отчётливо прозвучала в её мозгу, хотя его губы не пошевелились. – Меня он не послушает!

Она в удивлении воззрилась на Обречённого. Во всём мире не нашлось бы слов, способных выразить её растерянность.

– Ты вообще понимаешь, что тут происходит, или нет? – спросил он, наклоняясь к ней. – Он пробуждает Червя Конца Мира. Его аура охраняет Первое Дерево! Вот-вот он проснётся, и тогда… Ты что, совсем ослепла? – Теперь он уже кричал в полный голос. – Используй своё видение! Ты не можешь не увидеть! Именно этого и хочет от вас Презирающий! Он хочет разбудить Червя, охраняющего Первое Дерево! Неужели ты до сих пор ничему не научилась? Здесь-то Презирающий действует наверняка – ошибки быть не может! Если Червь проснётся, то Земле придёт конец, и тогда Презирающий наконец будет свободен. А если Обладатель кольца попытается уничтожить Червя, то этим он разрушит Арку Времени. Она не сможет выдержать внутри себя подобной битвы титанов. Её фундамент из белого золота – и именно белое золото разнесёт её на куски! Для этого и предназначен яд Презирающего! – Каждое слово Финдейла причиняло Линден мучительную боль. – Он введён, чтобы окончательно сбить Ковенанта с толку и заставить его разрушить Арку Времени так или иначе! Он не способен сладить со своей силой! Ты обязана остановить его!

Но Линден все ещё не в состоянии была не только ответить ему, она и пальцем двинуть не могла! Однако слова элохима словно отдёрнули вуаль, окутывающую её сознание. Она чувствовала, что он говорит правду! Кипение камня вокруг дерева происходило вовсе не от жара, исторгаемого Ковенантом. Оно рождалось из того же источника, что и звезды. Из источника, составлявшего костяк Земли и пока ещё отдыхавшего.

Так вот в чём её крест, её предназначение! Вот почему Лорд Фоул избрал именно её! Её паралич – просто один из способов её существования. Она парализована раздирающими её стремлением к власти и паническим страхом Зла; её держит, спелёнывает надежда на светлое будущее вкупе с тайным восхищением Опустошителями. Она поймана в ловушку и бессильна. Гиббон-Опустошитель, коснувшись её, сказал жестокую правду: «Да ты убила человека! Разве это не Зло?» Да, она жестока, да, она зла, и за всем её самоотрицанием трусливо прячется отрицание любви как таковой. Жизни как таковой. Если она ещё минуту пробудет в ледяном покое непричастности к происходящему, то её отрицание мира станет совершенно и неразрушимо впредь.

А за всё это должен заплатить Ковенант, тот самый Ковенант, который должен был, одураченный Лордом Фоулом, уничтожить всех, кого любил. Неосязаемое присутствие Лорда Фоула, осознание сути всех его махинаций напугали Линден до полусмерти. В свете всего этого Ковенант являлся не искупителем, не спасителем Земли, а её уничтожителем. Именно он, Томас Ковенант, – мужчина, который разделил её одиночество. Мужчина, подаривший безумной Джоан улыбку.

Он был опасен. И это поглощало все его иные достоинства. Но во всём этом не было Зла. Линден цеплялась за осознание этого. Нет Опустошителей. Нет Презирающего. Червь всемогущ – но он не Зло. Ковенант обалдел от яда и власти, но и он не Зло. А значит, и в её стремлении к власти нет ничего болезненного. Но тогда из этого следует, что она может позволить себе выпустить наружу жадный мрак, желающий поглотить весь мир? Может быть, это спасёт Ковенанта?

С диким воплем Линден рванулась прочь от Финдейла и попыталась пробиться к Ковенанту сквозь кипящее вокруг него, как лава, серебро.

Она чувствовала, как её кожа горит и лохмотьями облезает с рук, но остановиться уже не могла. От рёва пламени закладывало уши. Но она знала, что пройдёт. Сзади донёсся слабый зов:

– Избранная!

Но она лишь машинально зафиксировала его, даже не соотнеся себя с этим именем. В пещере бушевал звуковой хаос: многократное эхо смешивало все звуки в гулкий рокот. Но Линден, как ни странно, ухитрялась идентифицировать каждый звук, слыша их как бы отдельно, а не смешанными в какофонию. Она словно видела их внутренним взглядом. Это её удивило. Её сознание оказалось способным на большее, чем она от себя ожидала. Не раздумывая долго, она тут же применила, сама не понимая, как именно она это делает, открывшиеся здесь способности для того, чтобы создать вокруг себя защитный экран и обезопаситься от атак звёзд и дикой магии Ковенанта.

Сила. Власть.

Невероятным образом пробившись сквозь серебряные языки пламени, угрожавшего разрушением всему острову, Линден проскочила вперёд и встала между Ковенантом и Первым Деревом.

Ковенант стоял, окружённый сверкающими вихрями, великолепный, словно воплотившийся отец тьмы. И вдруг он увидел её. С воплем, потрясшим скалы до самого основания, он шагнул к ней и заключил её в сияющие дикой магией объятия.

Она обвила его шею руками и заглянула в лицо, прекрасное в своём безумии. Наверно, такие же глаза были у Кевина в тот момент, когда он начал Ритуал Осквернения. Линден вложила всю себя – свою любовь, страсть, желания – в короткий крик:

– Ты должен остановиться!

Ковенант уже весь состоял из огня. Его кости, плоть пылали, отрицая смерть, отрицая бренность тела. Она постаралась настроиться на него, уловить тот уровень звука, который он ещё способен воспринимать.

– Ты перешёл все границы! Ты же разрушишь Арку Времени!

Но пламя взревело с удвоенной силой. Линден всеми силами пыталась докричаться до Ковенанта, не позволяя ему себя сжечь:

– Этого как раз и хочет Фоул!

И её старания не прошли даром: наконец он услышал её.

Она видела – осознав, что это правда, он окаменело застыл – шок был слишком велик. По его взгляду она догадалась, что сейчас перед ним воочию проходят все его самые кошмарные страхи, мучившие его ночами. Он осознал, что происходящее сейчас много страшнее того, что он мог когда-либо себе вообразить. Он балансировал на краю пропасти, в которую Лорд Фоул хотел его столкнуть. И его отчаяние вознеслось к небесам в огненном вопле.

Каждая звезда, которую он поглотил, теперь навсегда погасла для Вселенной. Он добавил в космосе тьмы.

Глаза Ковенанта полыхали такой болью, словно он только что видел гибель всех, кого так любил. Но затем им, по-видимому, овладела некая идея: он сурово нахмурился, и губы его сжались в тонкую полоску. Линден ощутила, как внезапно изменилась его энергетика, словно все безумие выгорело в нём дотла.

Она не стала спрашивать, что он собирается делать: ей было достаточно того, что он сумел взять себя в руки и всё-таки услышал её. Прижавшись к нему, она ощутила, как внутри него идёт борьба между волей и ядом.

Однако пламени своего он не убавил, а лишь несколько изменил его качество. И вдруг дикая магия широкой волной хлынула прямо в Линден, все ещё прижимавшуюся к его груди. Она была настолько ошеломлена, что, даже понимая, что с ней происходит, едва попыталась защититься. Но она была простой смертной, а Ковенант превратился в воплощение самого пламени. И её попытка не пустить его в себя потерпела полную неудачу.

И этот буйный поток захлестнул и понёс её. Нет, она всё ещё стояла, обняв его за шею, и её телу не было нанесено ни малейшего вреда, но серебристый вихрь, ворвавшийся в неё, все расставил по местам. Он оторвал её от самой себя. От того, что она привыкла называть собой. Она чувствовала себя песчаной дюной, сметённой бурным приливом. Её оторвало, понесло и закружило среди звёзд.

Ночь кончилась, взорвавшись клочьями тьмы. Небеса кружились вокруг Линден, словно она была их осью. Её одиночество разлетелось на куски, не устояв оттого, что она всё ещё держала в объятиях Ковенанта и всё ещё смотрела в небеса. Но и эти ощущения стали медленно меркнуть. Линден вцепилась в них изо всех сил, но дикая магия смела их, походя превратив в горстку пепла, и Линден поплыла по течению дальше, мягко вторгаясь в царство непостижимой ночи.

Её догнала отдающаяся звоном и эхом просьба Ковенанта:

– Спаси меня!

В его голосе не было ни капли надежды.

Линден скользнула вниз и устремилась к трепещущим языкам его пламени, которые почему-то стали жёлтыми. Она поняла, что что-то не так. Но вокруг него на страже стояла тьма.

Затем пламя стало оседать, слабеть, словно топливо, питавшее его, кончилось. И когда оно окончательно угасло, Линден вдруг навзничь упала на камни. Дикая магия все ещё впитывалась в неё, навечно связывая её с Ковенантом и колодцем Первого Дерева. Но в то же время она была повсюду. Голова разламывалась, звенела, словно Линден ударили по уху. Когда она попыталась подняться, вспыхнувшая во всём теле боль окончательно оборвала связывавшую её с Ковенантом нить.

В полной, неправдоподобно жуткой тишине Линден ощутила, что снова реально видит окружающий её мир.

Она лежала, раскинувшись на вздыбленных камнях у тлеющего кострища на дне долины. Далеко наверху темнело ночное небо, и ничто не мешало ей спокойно его рассматривать. Звезды были холодны и недостижимы. По краям долины Линден разглядела чёрные силуэты деревьев и кустов.

Она поняла, где находится. И поняла, что сделал для неё Ковенант. Морщась от боли, она повернулась набок и вдруг застыла, заметив рядом распростёртое без движения тело.

Его тело.

Он лежал, раскинув руки, словно был распят на большом валуне. Но раны были не на ногах и руках, как принято. Рана была у него в груди. Между рёбрами торчал нож. А камень, на котором он лежал, был покрыт запёкшейся кровью.

Линден поняла, что, хотя она оставила колодец Первого Дерева всего лишь три удара сердца назад, здесь, по-видимому, прошло уже немало времени. И всё-таки связь между ними ещё существовала, и дикая магия Ковенанта тонкой струйкой продолжала вливаться в неё. И благодаря этой связи даже тут, в её старой жизни, видение могло работать. Она видела – несмотря на то что к его телу подбирается смерть, он всё ещё жив.

Так: открытая рана в области грудины, большая потеря крови, обезвоживание организма, и это ещё далеко не все. Но затем Линден чуть не вскрикнула от радости: лезвие прошло рядом с сердцем, не задев его! Грудь едва заметно, но вздымалась, и сердце, хоть и очень слабо, но билось! Даже мозг остался цел – ни инсульта, ни кислородного голодания. Его можно спасти. Как врач она могла поручиться за это.

Но уже в следующую секунду её пронзила ужасная мысль, уничтожившая вспыхнувшую было надежду.

Его можно спасти, но для этого необходимо, чтобы он сделал с собой то же, что уже проделал с ней: необходимо, чтобы он вернулся из Страны в своё умирающее тело. Без поддержки духа плоть долго не протянет. И вновь медицинская сумка Линден оказалась слишком далеко от пациента. В недостижимой дали. Его может спасти только собственная воля к жизни. А вся его сила воли изошла серебряным пламенем для того, чтобы спасти её, Линден, от судьбы. Он отослал её назад. Он обменял её жизнь на свою, как уже выменял раньше жизнь Джоан.

Сначала её отец.

Потом – мать.

Теперь Ковенант.

Томас Ковенант, Неверящий, Обладатель кольца из белого золота, прокажённый любовник, научивший её ценить превыше всего риск оставаться человеком в любых обстоятельствах.

И теперь он умирает у неё на глазах.

Сердце Линден бешено заколотилось, и она ощутила, как связывающая их ниточка истончается. Она открыла рот, чтобы крикнуть в яростном протесте: «Нет!», но, прежде чем слово слетело с её уст, она уже приняла решение. Она вскочила на ноги и изо всех сил уцепилась за связывающую её с Ковенантом струйку дикой магии. Больше ей не на что было надеяться. Это было всё, чем она могла оперировать. Она могла, она должна была заставить её подчиниться. Лучше это, чем его смерть! И, вложив все силы в крик, она отчаянно воззвала:

– Ковенант!

Зов канул в темноту ночи. Линден не знала, как ещё ей попытаться вызвать его сюда. Что нужно сделать, чтобы он услышал её? Она снова попыталась овладеть дикой магией, но та не подчинялась. Ковенант слишком крепко держал свою силу и ни с кем не желал ею делиться. И попытка овладеть своим даром сделала его ещё сильнее. И отчаяние тоже закалило его. А Линден никогда до сих пор не имела дела ни с какой особенной силой. И не знала, как с ней управляться.

Но ведь её видение все ещё работало! И она понимала сознание Ковенанта гораздо лучше, чем своё собственное. Она ощущала его великую печаль и боль разлуки, сочащуюся по ниточке силы в брешь меж двумя мирами. Она понимала…

Она понимала теперь, как дозваться.

И цена её не остановит. У неё не было времени. Отринув все сомнения, она шагнула прямо в догорающий костёр, словно это была её личная каамора.

Жёлтые языки пламени больно лизнули кожу.

И Ковенант увидел, что Линден в опасности. И инстинктивно попытался дотянуться до неё и вытащить её к себе.

А она изо всех сил вцепилась в путеводную струйку энергии и поползла по ней к её источнику.

Окружающие деревья стали прозрачными и превратились в туман, а задувший из космоса ветер разметал его. Камень под ногами Линден растаял в первозданном мраке. Тело Ковенанта, распростёртое на валуне, то исчезало, то появлялось вновь. Потом оно исчезло в последний раз, и Линден, сияя словно комета, устремилась в бесконечность космического одиночества.

В голове её роились слова, которые она пыталась сложить в столь необходимую ей одну-единственную фразу. Мы должны быть вместе – только так я смогу спасти тебя! И вдруг поток несущей её энергии прервался, словно Ковенанта задули как свечу. И мистический полет среди звёзд превратился в падение с такой высоты, что ни одно человеческое тело не способно выдержать. Линден хотелось кричать, но воздуха не было. Она падала в безвоздушном пространстве, чувствуя, как спазматически сжимаются лёгкие. Она поняла, что её судьба близка к своему завершению. И никаким криком не изменить того, что ей предначертано.

Не успев даже подставить рук, чтобы смягчить удар, она с размаху врезалась лицом в каменный пол кратера. Лёгкие вновь заработали, а в висках горячо забился пульс. Кожа горела, напоминая о костре. Но через несколько секунд Линден убедилась, что цела и ничего по-настоящему не болит. Она жива!

Чьи-то тёплые руки помогли ей приподняться. Да, ей действительно нужна была помощь. Голова ещё кружилась от удивительного перемещения между мирами. Даже каменный пол под ногами казался болотом. Добрые руки помогли ей встать на ноги. И тогда она узнала знакомую уверенную хватку харучая. Руки Кайла. Как она была ему рада!

Но почему-то она ничего не видела. Пол уходил из-под ног. Или это остров содрогается в предсмертной агонии? Да, здесь действительно темно. Звезды, возникшие из ауры Червя, исчезли. И пламя Ковенанта тоже погасло. Страшная мысль поразила Линден: если она не видит своих друзей, значит, все они погибли.

Она тщетно крутила головой, пытаясь найти взглядом хоть кого-нибудь. Лишь за спиной харучая лежал труп Мечтателя. Хоннинскрю обнимал его, но тоже не шевелился.

Боль утраты пронзила Линден. Трос-Морской Мечтатель! Жертва Глаза Земли и немоты. Он ничего не успел сделать особенного в своей жизни, кроме того, что принёс её в жертву друзьям, которых любил.

Тут Линден заметила, что капитан жив. Он дышит. Но все его огромное тело было парализовано болью огромной утраты. И теперь она окончательно осознала, что вернулась назад. К своим друзьям. Теперь ока уже ясно различала в темноте их силуэты, и печаль улетела неведомо куда.

– Ах, Избранная. Избранная, – тихо вздохнул Красавчик. Его голос дрожал.

Недалеко от братьев-Великанов она увидела сидящего по-турецки Ковенанта. Похоже, он так до сих пор и не понял, кто охраняет остров. Он с тоской взирал на недостижимое Дерево, и спина его жалко согнулась, словно была сломана.

Первая и Красавчик застыли в объятии, словно помогали друг другу справиться с болью. Одной рукой Великанша все ещё сжимала рукоять палаша, но помочь ей он ничем не мог. Лицо её мужа сморщилось в беззвучном плаче.

Вейн продвинулся на несколько шагов вперёд. На его чёрном лице по-прежнему сверкала улыбка, и весь его вид свидетельствовал о том, что странное превращение руки в дерево мало его беспокоит. Лишь Финдейла нигде не было. Он исчез тогда, когда пламя Ковенанта стало слишком опасно даже для него. Линден не удивилась бы, если бы элохим никогда больше не вернулся к ним.

Она медленно подошла к Ковенанту и, опустившись перед ним на колени, попыталась заговорить. Ты должен вернуться назад. Но ещё не произнеся этих слов, она поняла, что опоздала. Твёрдый взгляд Ковенанта сообщил ей о том, что он прекрасно знает, с чем она пришла.

– Я не могу. – Его слова сухим пеплом рассыпались во тьме. – Даже если бы я сумел это выдержать. Оставить Страну. Позволить Фоулу делать всё, что вздумается… Это требует слишком много энергии. Проще сразу разрушить Арку Времени.

О Ковенант!

Линден ничего не могла сделать для него.