Текст книги "Похищенная невеста для лорда чародея"

Глава 18

Когда Юника наконец-то ушла – не без моих уверений, что и одна не заскучаю, я отыскала в выделенных нам с чародеем покоях бумагу и чернила. Следовало написать письмо тёте, которая наверняка уже места себе не находила от беспокойства за свою непутёвую племянницу. Ведь как известно, сколько ни откладывай не самое приятное, но важное дело, никуда оно от этого не денется, только будет тяготить ещё сильнее.

«Дорогая тётушка, – вывела я на белом листе и закусила губу, едва не начав прикусывать заодно и кончик пера. – Я здорова и нахожусь в королевском замке. Он настолько же красив и роскошен, как представлялось по рассказам тех, кто здесь бывал или слышал о нём».

Ну вот и снова начала откладывать сообщение новости о моём замужестве. К чему, спрашивается, распространяться о красотах королевского замка, если я должна поведать родственнице самое важное? А именно – что я так и не стала леди Стрикленд.

«Ты должна узнать кое-что о том, что со мной случилось в столице. Так вышло, что моя свадьба состоялась с другим мужчиной. Его зовут Дамиан Колдуэлл, это недавно назначенный придворный чародей, и он… очень хороший», – добавила я, сказав себе, что это только для того, чтобы тётушка поменьше волновалась. Да и не покривила я душой, в самом-то деле. Лорд Колдуэлл действительно вёл себя весьма благородно и пока, во всяком случае, не дал мне повода посчитать его плохим и недостойным мужчиной, а вот Джеремайя Стрикленд…

Я покосилась на спрятанные под браслетом уже начавшие бледнеть отметины и продолжила: «Для меня произошедшее тоже стало большой неожиданностью, однако я убеждена в том, что всё, что ни делается, всё к лучшему». Подумала, не рассказать ли заодно про мои планы со временем аннулировать наш с чародеем брак, но решила об этом умолчать. Мало ли, вдруг кто-нибудь прочитает моё письмо, лучше о таких вещах не говорить. Да и тётя у меня женщина на редкость старомодная и консервативная. Ей может не понравиться моё решение однажды стать свободной, а вот если поставить её перед фактом, тогда будет уже поздно меня переубеждать – разве что заявит, будто теперь на мне никто больше не женится.

Вот так, в уклончивых фразах я завершила письмо и упаковала его в конверт, который также обнаружился в ящичке бюро. Промелькнула мысль, что совсем недавно я уже видела очень похожий предмет мебели. Кажется, в том доме, где ночевала по дороге в столицу. Странно, что воспоминания об этом месте были какими-то смутными, точно всё происходило не на самом деле, а во сне. Я даже имя и черты лица приютившей меня женщины успела позабыть, хотя на память обычно не жаловалась.

Но поразмыслить на эту тему я не успела – вернулся Дамиан, и мне стало не до того. Чародей выглядел усталым. Похоже, король в самом деле уже успел повесить на него тяжёлый груз дел и обязанностей.

– Ты ела? – осведомился Колдуэлл.

– Немного, – отозвалась я. – Юника приносила мне перекусить. А ты?

– Некогда было. Его величество хочет, чтобы мы присутствовали на ужине вместе с ним и другими его приближёнными. У тебя есть во что переодеться? – спросил он, окинув меня взглядом.

– Да, – кивнула я, не став говорить, какими комментариями сопроводила мой гардероб новая личная горничная.

Выбрав не очень удобное, но вполне приличное и почти новое тёмно-зелёное муаровое платье, я столкнулась с одним неудобством. У меня самой никак не получалось застегнуть его на спине – руки не дотягивались. Позвать Юнику? Но в мою спальню ещё не успели установить звонок для вызова прислуги. Немного подумав о неприличности такого рода просьбы, я всё же решилась обратиться за помощью к чародею.

– Застегнуть платье? – уточнил он.

– Угу… – опустила глаза я, и мужчина подошёл ближе, встал за моей спиной. Ощутив прикосновение его тёплых пальцев к обнажённой спине, я вздрогнула, по коже побежали мурашки. Но отказываться от его помощи было уже поздно, да и не хотелось, чтобы он счёл меня невежественной провинциальной дикаркой. Крючок за крючком – казалось, это происходило очень медленно. Я чувствовала исходящий от Дамиана запах, уже знакомый и в то же время будоражащий. Захотелось вдруг закрыть глаза и прижаться спиной к его груди. Я решительно отогнала эту мысль – что за глупое желание?..

– Готово, – проговорил, отстраняясь от меня, чародей.

– Спасибо! – Я обернулась к нему, учащённо дыша. Сердце тоже колотилось быстрее, чем обычно.

– Не за что, обращайся, – хмыкнул он.

– Его величество… дал тебе много заданий?

– Всего одно, но очень важное. Не могу рассказать больше – дал клятву. Но мне теперь придётся подолгу сидеть в лаборатории, – добавил собеседник. Я вздохнула – всё как и говорила мне Юника. Он будет выполнять королевские распоряжения, а я буду предоставлена сама себе. Придётся придумать себе какое-нибудь занятие. Жаль, что я ничем не смогла бы помочь Дамиану в его работе, а иначе непременно бы это предложила, да и взглянуть на чародейскую лабораторию было очень любопытно.

Сам он тоже сменил костюм на более подходящий для ужина в кругу придворных, и мы спустились в столовую. Таких больших помещений мне ещё не приходилось видеть. Почти всё его занимал огромный вытянутый стол, во главе которого восседали его величество и королева Антея. Он весь был уставлен блюдами, источавшими вкусные ароматы всевозможных изысканных кушаний. Сновали туда-сюда лакеи с подносами, разнося посуду и графины с напитками.

– А вот и новый придворный чародей лорд Дамиан Колдуэлл с супругой леди Селестиной Колдуэлл! – услышала я чей-то голос и почти сразу же наткнулась взглядом на лорда Стрикленда, который пристально смотрел прямо на меня.

Джеремайя Стрикленд

Очередной ужин в кругу королевской семьи и удостоившихся этой сомнительной чести придворных сегодня обещал быть интересным. Потому что за столом присутствовали Дамиан Колдуэлл и его новоиспечённая жёнушка. Она выглядела смущённой и даже более того – напуганной. Осознав, что причиной её страха является он сам, Джеремайя усмехнулся. «Правильно, милочка, бойся меня».

Селестина со времён заключения их помолвки выросла, повзрослела и превратилась в весьма привлекательную девушку. Впрочем, что она станет красавицей, было очевидно сразу. У Стрикленда на такое глаз намётан. Но интересовали его в первую очередь совсем не внешние данные молодой леди. Будь она уродиной, косой и хромой, он бы и тогда едва ли отступил бы.

Потому что слишком мало их осталось. Таких, как она. Подходящих. И на этот раз осечек быть не должно. Джеремайя не похоронит её, как тех двух женщин, с которыми, увы, ничего не получилось.

Глядя на то, как чародей, опередив лакея, сам отодвигает стул для жены и усаживает её рядом с собой, второй королевский советник усмехнулся. Как это типично для Дамиана – изображать из себя галантного кавалера! Весь такой правильный, что аж тошно. Даже любопытно стало, воспользовался ли он своими правами супруга минувшей ночью или же решил поиграть в благородство и не тронул Селестину… Хотя, учитывая, что на церемонии он заявил, что она скомпрометирована, мог и раньше её соблазнить, ещё до свадьбы, всё-таки в Валезии царил культ телесной любви, так что Колдуэлл наверняка приобрёл там некоторый опыт. Однако вероятность, что девушка больше не невинна, Стрикленда ничуть не смущала – ценность её тела состояла не в этом.

Оторвав взгляд от Селестины, он покосился на короля. Орен Десятый выглядел непривычно радостным и оживлённым. В последнее время он обычно был хмур, а тут прямо лучился довольством. Должно быть, уже предвкушал, что скоро новый придворный чародей снимет с него проклятие и поможет стать счастливым папашей наследника престола. «Рано радуешься, голубчик».

Джеремайя не рассказывал ни матери, ни отчиму, ни тем более сводному брату о том, что именно произошло с Ринэлис. Из-за чего она ушла из дома. Что стало причиной её гибели во цвете лет. Ринэлис сама просила его об этом. Умоляла о молчании, опасаясь, что Орен может навредить её семье, если тем станет известно об их коротком романе и её инициации. О том, как он поступил с ней, предав и растоптав её чувства. Погубив её жизнь.

Будь Ринэлис Колдуэлл обычной девушкой, всё могло бы сложиться иначе. Да, ей пришлось бы испытать бесчестие и смириться с подлостью бывшего возлюбленного, однако это можно пережить. Но она была чародейкой, и это всё меняло. Потому что те не выживали в случае, если мужчины бросали их после инициации. Это убивало их так же верно и неизбежно, как нож в сердце.

Ринэлис умирала на его руках. Сидя у её постели, держа за хрупкую руку, чувствуя, как из неё уходит, по капле утекает жизнь, Стрикленд особенно остро ощущал своё бессилие. В какой-то момент он не выдержал. Решил, что, поскольку вот-вот не станет его любимой, то ему и самому жить больше незачем. Тогда он вышел из погружённой в тишину комнаты, оставив впавшую в забытьё молодую женщину, направился туда, где хранилась его небольшая коллекция оружия, вытащил самый острый кинжал и вдруг вспомнил почти такую же ночь, что уже была в его жизни давно, годы назад…

Вспомнил о ритуале призыва, о котором рассказывал ему дед. Тогда он был тяжело болен, умирал, как Ринэлис Колдуэлл сейчас, и Джеремайя, приехавший попрощаться с единственным близким родственником по отцовской линии, решил, что тот бредил, но что, если это возможно?.. Что, если провести ритуал? Рискнуть, попробовать… Терять-то всё равно нечего.

Пролить собственную кровь Стрикленд не боялся. Он бы и больше отдал, если бы это помогло спасти его Ринэлис. Вот и кинжал пригодился. Порезав ладонь, Джеремайя вытянул руку над разведённым в саду костром, чьи искры поднимались в ночное небо и гасли в воздухе. Он думал, что начисто забыл нужные слова, которые шептал в предсмертном бреду его дедушка, но сейчас они снова сами по себе всплыли в памяти и тут же хрипло сорвались с языка.

Поначалу ничего не происходило, и Стрикленд почти поверил в бессмысленность того, что делал, но затем над головой вдруг раздалось громкое хлопанье птичьих крыльев. К нему слетались вороны. Они прокладывали дорогу для своей госпожи. Для той, которая услышала его зов и откликнулась. Он знал, о чём будет её просить.

Когда утомлённый всем происходящим и потрясённый случившимся Джеремайя Энтони Стрикленд вернулся в дом, Ринэлис Колдуэлл уже умерла.

Но теперь он знал, как её вернуть.

Глава 19

Дамиан Колдуэлл

Почти весь день после разговора с его величеством Дамиан провёл в находившейся в подвале королевского замка лаборатории. Изучал материалы и записи своего предшественника, которые тот после себя оставил. Их оказалось так много, что за сегодня чародей едва ли успел прочесть хотя бы половину.

Настроение портилось всё сильнее. На душе скребли кошки. Вспоминая беседу с Ореном Десятым, Дамиан всё больше убеждался в том, что было в словах короля что-то странное. И во взглядах – воровских, искоса – тоже. Как будто, прося чародея о помощи и взывая к их старой дружбе, его величество при этом очень старался что-то утаить. Что-то, что непосредственно касалось проклятия. Очень необычного проклятия, сильного, произнесённого явно со страстью и острой душевной болью, которую испытывал проклинающий.

То, что король сумел перейти дорогу какому-то чародею, тоже удивляло. Где он его нашёл вообще? При дворе служил только один, тот, что пытался снять проклятие. Или это случилось раньше, в молодости? Ведь изначально Орен не должен был становиться королём, эта судьба ждала его старшего брата Юргена. Жизнь младшего принца протекала легко и свободно, в безделье и развлечениях, обязанностей и надежд на него возлагали куда меньше. Казалось бы, живи да радуйся.

Но нет, Дамиан помнил Орена зачастую хмурым и чем-то недовольным. В юности он частенько бывал в особняке Колдуэллов, и всегда его встречали радушно, как и других приятелей сводных братьев, памятуя, конечно, что перед ними, хоть и младший, не наследный, но всё же принц. Ринэлис тоже вроде бы хорошо к нему относилась.

Ринэлис… Как всегда, при мысли о сестре во рту загорчило, а вокруг головы словно бы стянулся тугой обруч. Закрывая глаза, Дамиан видел её перед собой как живую, такую красивую, искреннюю и чистую, как родниковая вода.

А теперь её нет. Джеремайя Стрикленд написал родителям, где находится могила. Они приезжали туда несколько раз, к мраморному надгробию, на котором было выбито её имя и годы жизни. Такой короткой. Ринэлис не успела стать ни женой, ни матерью, ни… настоящей, вошедшей в полную силу чародейкой.

Вот тут Колдуэлл вдруг задумался. А откуда он вообще знает, прошла его сестра инициацию или нет? Стрикленд не пожелал ничего об этом говорить, однако ведь может быть и такое, что Ринэлис не ложилась с ним в постель. Как Селестина с Дамианом. Ведь все вокруг думают, что они провели эту ночь вместе, как настоящие новобрачные, а может, успели даже поразвлечься друг с другом и раньше, ещё до свадьбы, хотя на самом деле между ними ничего подобного не было…

Тогда, если рассматривать эту версию, почему его сестра убежала из дома в компании их сводного брата? Чего она могла застыдиться? Какую тайну уносила с собой, покидая родовое гнездо Колдуэллов?..

Размышляя над этим, Дамиан даже бумаги с записями отложил. Но затем покосился на часы, равнодушно отбивающие время на каменной стене лаборатории, и негромко выругался. Пора было собираться на ужин, на котором новому придворному чародею надлежало присутствовать вместе с молодой женой.

Её он нашёл там же, где оставил, а именно в отведённых им покоях. Она уже успела выпроводить горничную и сидела одна. Когда Селестина вышла ему навстречу, Колдуэллу вдруг даже показалось, что она рада его видеть, однако он тут же отмёл эту мысль. С чего бы ей радоваться навязанному мужу? Едва ли девушка с нетерпением ждала его возвращения.

Помогая Селестине застегнуть платье, Дамиан вдохнул сладкий запах её волос и кожи и ощутил почти забытое волнение. Волнение, которое испытываешь, когда рядом та, что по-настоящему нравится, что привлекает, манит к себе неразгаданной тайной. Подумать только, ведь это его законная супруга! И на неё он имеет все права. Но при этом не может её даже пальцем тронуть, потому что сам же пообещал не сближаться с ней, не превращать их вынужденный брак в настоящий.

А хотелось, ещё как хотелось. И не только потому, что у него давно не было женщины. Просто его в самом деле тянуло именно к ней. К леди, которая не чуралась приготовления ужина. К той, кому чародей рассказал о Ринэлис больше, чем всем своим Валезийским знакомым. И браслет ей позволил оставить и носить, не ревнуя. А ещё готов был лично сломать Джеремайе руку, которой тот оставил синяки на запястье Селестины.

Эти мысли пугали. Возвращаясь на родину, Дамиан мог думать только о мести за сестру. Он никак не собирался менять что-то ещё в жизни, связывать себя с кем-то, создавать семью, которая всё равно не смогла бы заменить ему утраченное. И на будущее аннулирование брака согласился, потому что это соответствовало его собственным желаниям и планам. Но в эту минуту, когда перед ним стояла тоже взволнованная их невольной близостью девушка, а его пальцы один за другим застёгивали непослушные крючки на её платье, чародей вдруг пожалел о данном ей обещании.

Сейчас, сидя рядом с ней и наблюдая за тем, как Селестина подносит к губам наполненный вином бокал, чтобы выпить за их свадьбу, тост за которую провозгласил Орен Десятый, Колдуэлл думал о том, что его жизнь всё-таки изменилась, и, похоже, что безвозвратно.

* * *

Торжественный ужин в кругу придворных оказался настоящим испытанием. Казалось, все смотрят только на меня. Абсолютно все! Сам король и то глаз не сводил. Время от времени его взгляд нырял прямо в декольте, и я была уверена, что мне это не почудилось. Во взгляде Орена Десятого сквозил самый настоящий мужской интерес – мне даже неловко перед её величеством стало. В самом-то деле, ему что, мало фаворитки?

Она, кстати говоря, тоже присутствовала на ужине, эта леди Ньевус, о которой мне успела рассказать горничная. Эдакая миленькая блондиночка, с наивным взглядом. И как только она может служить королеве и при этом проводить ночи с её мужем? Видимо, права оказалась Юника, никому здесь не ведомы такие понятия, как совесть и стыд. Видимо, в столице они и вовсе давно устарели, сменившись соблюдением лишь внешних приличий.

Вот уж о чём, а об этом я тётушке рассказывать совершенно точно не стану! Пусть сохранит свои иллюзии и меньше беспокоится обо мне. Ей и так поводов для тревог предостаточно.

Вспомнив, что не отправила письмо, я вздохнула. Надо будет спросить у чародея, как их тут посылают, через кого. В нашем городке с этим всё было просто – имелось небольшое почтовое отделение, куда мог заглянуть любой житель лично или отправить прислугу с письмом либо посылкой.

Джеремайя Стрикленд тоже не сводил с меня глаз. Вот только его взгляд был другим, не таким сально-оценивающим, как у короля. Бывший жених смотрел на меня с каким-то странным, пугающим интересом, как будто на резвящуюся бабочку, на которую уже нацелил сачок. От этого ощущения по коже у меня ползли ледяные мурашки, а аппетит и вовсе пропал. Несмотря на изобилие блюд, многие из которых мне прежде даже пробовать не доводилось, я едва смогла проглотить несколько кусочков и выпить бокал вина, когда его величество провозгласил тост за нашу с Дамианом Колдуэллом свадьбу.

Сам Дамиан тоже не выглядел довольным. Он отвечал, когда к нему обращались, но явно был погружён в какие-то свои размышления, едва ли замечая, что происходит вокруг. Должно быть, Орен Десятый дал ему какое-то сложное задание, и теперь чародей, как до недавнего времени его предшественник, будет всё время проводить в лаборатории, предоставив меня самой себе.

От этой мысли стало совсем невесело. Каким-то образом Колдуэлл превратился в единственного человека здесь, которому я доверяла, в чьей компании чувствовала себя спокойно. А не обманчиво ли это ощущение? Ведь я не так уж много знала об этом мужчине. Он даже не сказал мне, каким образом у него оказалось моё покрывало невесты, то самое, которое чародей предъявил на церемонии. Если бы Дамиан там не появился, я бы стала женой лорда Стрикленда. Страшно даже представить, как бы тот обходился со мной после свадьбы, если даже до неё успел так напугать меня и надавить…

Я покосилась на супруга, но, решив не привлекать ещё больше внимания, отвела взгляд. Мы ведь останемся наедине, когда вернёмся в свои покои. Тогда и поговорю с ним ещё раз. И всё выспрошу. Чародей должен мне всё рассказать, объяснить, как так вышло, что он заявил, будто я провела ночь перед столицей с ним, если на самом деле ничего такого не было.

Я снова попыталась вспомнить лицо женщины, которая меня приютила той ночью, и у меня опять ничего не получилось. Даже голова заболела от напряжения. А может, от того, что я сидела тут на глазах у толпы, не забывая о том, что эти люди делают ставки о том, не беременна ли я ребёнком, зачатым ещё до брака. Спасибо Юнике, просветила на этот счёт. Вот и как, зная о таком, принимать за чистую монету все их улыбки и слова о том, что такая красавица, как я, не должна одиноко сидеть в своих покоях, её судьба и прямая обязанность – блистать на балах и похищать мужские сердца? Хоть бы Колдуэлла постеснялись! Так нет ведь, сыплют этими комплиментами, невзирая на присутствие законного супруга.

Мой бокал наполнили снова, и я бездумно поднесла его к губам. Там оказалось не вино, а терпкая и очень сладкая вишнёвая наливка. Она была куда крепче, так что теперь моя бедная голова ещё и закружилась. Лица сидящих за столом придворных начали вертеться перед глазами и сливаться в одно. И только один взгляд я продолжала чувствовать на себе, точно приклеенный, – взгляд Джеремайи Стрикленда.

Стоило ужину подойти к концу и их величествам подняться из-за стола, как мы с чародеем тоже встали. Он взял меня под руку, и, опираясь на него, я зашагала к лестнице. Очень надеясь при этом не споткнуться – вот позор-то будет. К счастью, мне удалось подняться на нужный этаж не оступившись, а вот когда перешагнула порог своей спальни, выдержка мне изменила, и я рухнула на постель прямо в платье. Только и промелькнула мысль, что нужно позвать горничную, чтобы переодеться ко сну, а колокольчика-то всё равно пока нет. Уткнулась лицом в подушку и поняла, что мне становится легче дышать. Чьи-то пальцы расстёгивали моё платье, ловко справляясь с крючками на спине, и я, понимая, что это неправильно и неприлично, отчего-то не спешила громко возмущаться и останавливать того, кто помогал мне раздеться.