Текст книги "Похищенная невеста для лорда чародея"

Глава 24

Мы долго говорили в ту ночь с Дамианом – просидели до самого рассвета. Теперь у меня не осталось от него никаких секретов. Он же… выглядел чем-то подавленным. Как будто его обеспокоило не только то, о чём я узнала из дневника его сестры. Я заподозрила, что это было как-то связано с заданием, которое дал чародею король Орен Десятый, но Колдуэлл дал клятву молчать о нём и потому не мог ничего мне рассказать. А может быть, не только по этой причине? Я всё вспоминала, каким он был в парке, какие странные слова говорил, и моё сердце сжималось от тревоги.

Наутро я ненадолго прилегла в своей спальне, а, когда проснулась, узнала от немедленно примчавшейся Юники, что второй королевский советник сошёл с ума. Вчера слуги моего мужа сдали Джеремайю Стрикленда людям, в чьи обязанности входило следить за безопасностью обитателей королевского замка. Его ждало обвинение в моём похищении и суд за него, но разум мужчины, похоже, окончательно помутился. Он не отвечал ни на какие вопросы, лишь иногда бормоча что-то себе под нос, смотрел в никуда, а время от времени и вовсе бросался на стены комнаты, в которой его заперли. Настоящий безумец!

Надо ли говорить, что это происшествие стало главнейшим предметом обсуждений не только в замке, но и во всей округе? Всё-таки лорд Стрикленд был не последним человеком при дворе. А теперь его ожидало пожизненное заключение в лечебнице для душевнобольных. Говорили и про то, что он похитил меня, чтобы якобы наказать за измену жениху с чародеем, снова и снова жадно смаковали подробности той свадебной церемонии. Дамиану тоже досталось – ему вменяли то, что своими чарами он поспособствовал тому, что случилось с его сводным братом.

Все эти разговоры так и бурлили, точно кипящая вода в котле. Стоило мне покинуть отведённые мне покои, как я тут же ловила на себе заинтересованные взгляды, слышала за спиной шепотки. Из-за этого я почти перестала выходить за пределы своих комнат. Горничная приносила мне еду и пересказывала последние сплетни. Джеремайю Стрикленда в самом деле увезли в мрачное место, которое должно было стать ему последним приютом, и многие из придворных жалели его, утверждая, что вина лежит вовсе не на нём, а на мне и моём супруге.

– Не переживайте, миледи, – сочувственно произнесла верная Юника, уговаривая меня хотя бы немного поесть. – Перемелется – мука будет. А люди поговорят да забудут.

– Сомневаюсь… – вздохнула я. – Он ведь и в самом деле обезумел. И его имя всегда будут связывать с моим.

– Вы что же, сокрушаетесь о его судьбе? Помилуйте, миледи! – всплеснула руками собеседница. – Ещё неизвестно, что он собирался с вами сделать в том подвале!

Я зябко передёрнула плечами. Может, она и права. Кто знает, что бы случилось, если бы Дамиан не подоспел вовремя? И эти первые жёны Стрикленда… Что, если он и в самом деле вот так же с ними расправился? Бедные несчастные женщины! Но почему он твердил мне о Ринэлис? Неужели и правда собирался вернуть её к жизни, как и обещал ей, увозя из дома? Каким, интересно, образом, если это невозможно?..

Я с надеждой всматривалась в зеркало, оставаясь наедине с собой, и браслет с руки так и не снимала, но призрак передо мной больше не появлялся. Что хотела передать брату Ринэлис Колдуэлл, оставалось неизвестным. Всё чаще казалось, что мне не суждено снова её увидеть и поговорить с ней, хотя сейчас я бы, пожалуй, не испугалась её появления.

Так прошло несколько дней. Тоскливо, уныло, как будто королевский замок стал для меня тюрьмой. А затем чародей, который продолжал почти всё время проводить в лаборатории, вдруг однажды утром напомнил мне о своём обещании устроить для меня прогулку по столице.

– Но… Что, если нас узнают? – засомневалась я. – Ведь слухи о лорде Стрикленде успели выйти и за пределы замка…

– А мы замаскируемся, – подмигнул мне Дамиан. – К тому же сегодня ярмарка. Будет много народу, в том числе и приезжих, на нас никто и внимания не обратит.

Так мы и сделали. Я надела одно из самых простых своих платьев, в котором ничем не отличалась от обычной горожанки среднего класса, на голову нацепила шляпку, на ноги – удобную обувь. Чародей тоже оделся так, чтобы затеряться в толпе, и мы покинули замок. Кучер довёз нас в карете до одной из центральных улиц, а дальше мы пошли пешком. Я с интересом смотрела по сторонам – всё же столица Никарии значительно отличалась от провинциального городка, где я родилась и выросла. Высокие здания, разнообразные вывески и флюгеры на крышах, только и успевай головой крутить. Даже пахло здесь по-другому: нагретыми солнцем камнями мостовой и сладкой выпечкой.

– Хочешь чего-нибудь? – Колдуэлл указал мне на прилавок пекарни-кондитерской, откуда и исходил тот самый манящий запах. – Ты ведь даже не позавтракала.

Я кивнула, ощутив прилив аппетита, чего давно уже не бывало. Надо же – день, который обещал быть таким же, как все предыдущие, внезапно стал совсем другим, наполнился яркими красками и сулил новые впечатления. Мы купили две плюшки с корицей и присели за столик, стоящий прямо на улице, где с удовольствием съели их, запивая холодным лимонадом.

А после отправились туда, куда уже рекой устремлялась толпа столичных жителей и их гостей – на ярмарку.

Ярмарочная площадь была уже полна. Со всех сторон слышались голоса зазывал – один предлагал попробовать яблоки в карамели, другой продавал сахарных петушков на палочке, третий за пару медных монет разливал всем желающим ароматный грушевый сидр из огромного чана. Мы не смогли пройти мимо и тоже выпили по стаканчику.

Но торговлей мероприятие не ограничивалось. Имелись здесь и другие увеселения на любой вкус и кошелёк. Во-первых, конечно же, качели и карусели – низкие, безопасные для детей и повыше для взрослых. Их также ждали палатки с фокусниками, гадательницами, заклинателями змей и прочими ярмарочными трюкачами, желающими продемонстрировать своё искусство. Некоторые из них ходили по высоко натянутым канатам, другие метали ножи или жонглировали кеглями.

Испытать себя предлагалось также и зрителям. Чуть ли не на каждом шагу их приглашали принять участие в каком-нибудь конкурсе, чтобы проверить свою силу, храбрость и выносливость, например, забраться на высокий столб, на вершину которого вешали гирлянды из цветов или пострелять из лука в нарисованную мишень. В основном на это соглашались молодые люди, прогуливающиеся в компании с девушками, – надо же показать собственную удаль перед понравившейся барышней! Их окружали зеваки, поддерживая участников. Им явно было весело, потому что от каждой такой группки доносились смешки и задорные возгласы.

– Не проходите мимо, дамы и господа! Только вас и ждали! – ухватила меня за рукав черноглазая девчонка лет четырнадцати. – Одной пары не хватает, а тут вы!

– Извините, но… – отозвалась я, однако Дамиан не растерялся и спросил, что надо делать.

– Танцевать, конечно! – девчушка указала на уже ожидавших начала конкурса парочек и музыкантов, которые настраивали инструменты. – Ничего сложного! Ну же, давайте с нами!

– А давайте, – хмыкнул чародей и, покрепче взяв меня под руку, повёл за собой. Я только переступала ногами, растерянно поглядывая на супруга. Не ожидала от него такого!

Стоило нам присоединиться к остальным, как тут же зазвучала задорная мелодия. Перед началом Лирна – так звали юную устроительницу конкурса, что помогала своему отцу, игравшему на валторне, – объявила условия. Участникам требовалось танцевать друг с другом, при этом выполняя её команды. Вроде бы ничего сложного. Танцам меня учили, да и пляски на ярмарке – это должно быть куда проще, чем королевский бал, которого я ждала со страхом, уже заранее размышляя, что бы придумать, лишь бы туда не ходить.

Но я ошибалась. Фантазия у Лирны оказалась будь здоров. Стоило нам взяться за руки, как она начала отдавать команды:

– Покружитесь в правую сторону! В левую! Снова в правую! Крайняя пара перепутала право и лево! Сожалею, но вы выбываете из конкурса!

И это были только цветочки! Скоро задания стали куда игривее. В частности Дамиану пришлось поднимать меня на руки, привлекать к себе куда ближе, чем того требовал известный мне танцевальный этикет, а под конец и вовсе…

– А теперь поцелуй! Да-да! Как ещё вы можете показать свои чувства друг к другу?

Я попыталась было отстраниться, но чародей не позволил. Обвивая рукой мою талию, наклонился, и я ощутила его губы на своих сначала лёгкой щекоткой, а затем плотным глубоким прикосновением. Сейчас это было совсем не так, как на свадебной церемонии. Теплее, даже жарче. В этом поцелуе чувствовалась сдерживаемая страсть, как будто… Дамиан сам этого хотел, а не просто выполнял условие конкурса.

– Замечательно! – воскликнула Лирна. – Эта пара – наши победители! Они такие красивые и так влюблены, что аж глаза у обоих горят! Похлопайте им! А вот и ваш приз!

Она вручила нам статуэтку в виде двух сплетённых рук, желая, чтобы так же и наши ладони никогда не отпускали друг друга. Смущённо раскланявшись перед публикой, я потянула чародея за собой. Мы решили, что нужно чем-нибудь закусить и промочить горло, так что направились к ближайшей палатке со съестным. Там нам снова налили сидра – бесплатно, как победителям. К нему прилагалась щедрая за свою небольшую стоимость порция жареных колбасок с гарниром из запечённого картофеля и квашеной капусты, всё свежее и очень вкусное.

Я ощущала себя так легко, как уже давно не чувствовала. Как будто хотя бы на сегодня тяжесть упала с души, уступив место чему-то другому. Радости, свету, улыбкам. Мне не хотелось возвращаться в замок, и мой спутник это разделял. Поэтому, нагулявшись по ярмарке до самого заката, мы, не сговариваясь, свернули в сторону расположенного неподалёку постоялого двора.

– У нас есть только одна комната, – развёл руками смотритель. – И та чудом осталась, потому что дороже остальных. Все прочие разобрали.

– Берём, – решительно заявил Дамиан.

Стоило нам переступить порог этой комнаты, чародей развернул меня к себе и, став вдруг очень серьёзным, произнёс:

– Если сегодня между нами произойдёт то, что сделает нас мужем и женой по-настоящему, ты уже не сможешь уйти от меня. Наш брак нельзя будет аннулировать. Есть вероятность, что оставаться со мной может быть рискованно, даже опасно, но… – Он сделал глубокий вдох, и его пальцы коснулись моей щеки, шеи, выбившегося из причёски локона. – Но я люблю тебя, Селестина, и буду счастлив, если ты продолжишь быть леди Колдуэлл. Моей леди. Единственной для меня отныне и навсегда.

Глава 25

Я никогда не слышала таких признаний. Да что там – вообще никаких не слышала! Все в нашем городке знали о том, что я уже несколько лет как помолвлена, да и тётушка всегда была наготове отгонять нежелательных ухажёров, так что таковых не находилось. Что же касается Джеремайи Стрикленда, то о любви там и речи не шло. Похоже, этот человек готовил для меня ту же участь, что постигла двух его первых жён. Даже отца моего разорил, чтобы добиться его согласия на брак. Да, теперь, когда бывший жених отправился туда, откуда не возвращаются, я об этом знала, вот только жалела, что родители не были со мной откровенны и оставили меня в неведении об обстоятельствах заключения этой злосчастной помолвки.

Но Дамиан… Мне-то казалось, что его, кроме работы в чародейской лаборатории, ничего больше не волнует и не интересует. Что после смерти сестры его сердце замёрзло… или окаменело.

Выходит, я ошибалась?..

– Ты в самом деле этого хочешь? – спросила я с замирающим сердцем. Разумеется, предупреждение об опасности напугало меня, но сейчас я решила не портить момент расспросами о том, что имел в виду Колдуэлл. У нас ещё будет для этого время. Главное, что я принимаю его целиком вместе со всеми его тайнами и риском, о котором шла речь, как и он меня. Потому что, если любишь человека, нельзя взять только хорошее в нём и его жизни, оставив в стороне всё остальное.

– А почему я не должен этого хотеть?

– Ты ведь не желал нашего брака…

– Так было только сначала. Но ты… ты с первой встречи занимала мои мысли. Не только из-за Стрикленда. Я стремился узнать тебя поближе и… по правде говоря, пожалел о том, что стёр твои воспоминания. Не хотелось, чтобы ты меня забыла.

– Но я тебя вспомнила… – улыбнулась я и решилась тоже признаться в том, что носила в себе. Что меня тянет к собственному мужу, что я беспокоюсь за него и скучаю, когда его долго нет. Что я уже не хочу представлять себе жизнь без него, в одиночестве. – И неспроста. Потому что я тоже тебя люблю…

Самые главные слова были сказаны. Чародей притянул меня к себе, целуя снова и снова, уже не сдерживая себя. Шляпка полетела на пол. Вслед за ней рассыпались шпильки, которые я с утра сама, без помощи горничной, втыкала в причёску. Путая пальцы в освобождённых от их плена волосах, Дамиан увлёк меня к кровати, занимавшей большую часть комнаты.

– Ты уверена? – ещё раз спросил он, когда его рука легла на застёжку моего платья. Вместо ответа я сама поцеловала его, вложив в этот поцелуй всё, что хотела сказать, и даже больше. Всё, что билось в моём сердце, точно запертая в грудной клетке птица, и стремилось на волю, в руки того, кто подхватил бы её бережно и больше не запирал.

Слова стали не нужны. Остались только прикосновения, поцелуи, нежные и страстные, заставляющие забывать обо всём, что не касалось наших чувств друг к другу. Главное, что мы живы, мы вместе, а все заботы… пусть подождут до завтра.

Этой ночью я спала крепко как никогда. Положив голову на плечо мужа, теперь уже самого настоящего. В его объятиях, дарящих покой и счастье, подобного которому я раньше не знала. В одном я была уверена точно – я не стану жалеть о случившемся. Ведь отныне я больше не одинока.

Наутро мы собрались и, позавтракав в общем зале постоялого двора, наняли карету, на которой отправились обратно в королевский замок. А там нас ждал сюрприз. Сообщила о нём моя горничная, первой вышедшая встречать не ночевавших в своих покоях господ.

– Что же вы так запропали, миледи?! – воскликнула она, всплеснув руками. – А к вам тут тётушка приехала! Очень обеспокоенная!

– Тётушка? – переспросила я и схватилась за голову. Проклятье! Я ведь написала ей письмо, но совсем забыла его отправить!

– Поспешите, миледи, она вас очень ждёт, каждую минуту спрашивает, уже готова гвардейцев на поиски отправить! – потянула меня за собой Юника.

– Тётя? – проговорила я, входя в комнату, где ожидала родственница, и чувствуя себя провинившейся девочкой, а не взрослой замужней женщиной, которой теперь являлась.

– Вернулась наконец-то! – бросилась она ко мне. Обнимая и теребя, вытирала слёзы надушенным батистовым платочком, который, сколько я себя помню, всегда был при ней. – Что же ты наделала? Думаешь, до нашей глуши и вовсе слухи не доходят? Знаю-знаю, что ты вышла за совсем другого человека, а лорд Стрикленд…

– Доброе утро, леди! – перебил её излияния чародей, входя следом за мной. – Не имел чести быть представленным вам раньше. Я Дамиан Колдуэлл, законный супруг вашей племянницы.

– Единственной племянницы, прошу заметить! – тётушка строго погрозила ему пальцем. – Вы должны любить её и беречь, раз уж она досталась вам, а не… Имейте в виду, у неё есть я, а я вам с рук не спущу, если вы её чем-то обидите, и не погляжу, что вы чародей!

– Тётя, да успокойся ты… – обняла я её снова. – Всё хорошо. Это не Дамиану повезло со мной, а мне с ним.

– Надеюсь, вы не будете слишком уж спешить сделать меня бабушкой, – заметила она, а я покраснела. – И не останетесь тут навсегда. У вас, я слышала, есть дом где-то недалеко от нашего города? – обратилась она к моему мужу, и он кивнул, подтверждая, а я подивилась, как тётушка успела собрать о нём столько сведений. – А пока могу я немного у вас погостить? Я соскучилась по племяннице.

– Разумеется! – заверил её чародей. – В наших покоях есть прекрасная гостевая комната. Я распоряжусь, чтобы вас там разместили со всем возможным удобством.

Я собиралась о многом умолчать, чтобы не волновать родственницу ещё сильнее, но, стоило нам с ней остаться наедине, как она умело вытянула из меня всё. В частности рассказ о том, как Джеремайя Стрикленд предъявил мне бумагу с подписью моего отца, а после похитил меня прямо из спальни и уволок в подвал, где нёс какую-то чепуху о воскрешении умершей годы назад любимой. Услышав всё это, тётушка помрачнела, но, вопреки моим опасениям, не стала падать в обморок, а глубоко задумалась.

– Мне надо кое-что тебе рассказать, – проговорила она некоторое время спустя. – Я думала, что ты никогда этого не узнаешь, но, раз уж вокруг тебя творятся такие странные дела, лучше бы тебе быть в курсе. И мужу своему тоже скажи.

– Что такое? – насторожилась я, не ожидая ничего хорошего от столь многозначительного предисловия.

– Ты – не обычная девушка, Селестина. Видишь ли, в нашем роду прежде, много лет назад, появлялись на свет особенные дочери. Они не обладали чародейным даром, но имели другое отличие от прочих. А именно служили жрицами богинь. И могли становиться сосудом для них.

– Жрицами?.. – переспросила я ошеломлённо и вдруг вспомнила, что уже слышала о таком от чудного старичка в парке. Как же его звали? Да, дядюшка Кларенс, бывший библиотечный смотритель, который сказал, что я вижу перед собой статую жрицы! Про сосуды он тоже что-то говорил. Жаль только, что появилась королевская фаворитка и помешала его дослушать, а потом мне стало не до того, чтобы искать с ним новой встречи.

– Да, – кивнула тётя. – Жриц очень уважали, почитали даже. Ведь богини приходили на землю, воплощаясь в них.

– Как… воплощаясь?

– В прямом смысле. Божественная сущность вселялась в тело жрицы. Тех готовили к этому заранее, но далеко не любая могла стать жрицей. А со временем всё это позабылось. Но наш род продолжился, а значит, в нём по-прежнему могли появляться девушки, способные становиться вместилищем для богинь.

– И ты думаешь, что я…

– Практически уверена. И вот что мне кажется… Если лорд Стрикленд откуда-то об этом знал, не мог ли он подумать, будто твоё тело может стать сосудом души, пусть не божественной, но другого человека? Другой женщины, которой уже нет в живых. Возможно, он уже пытался сделать это с бывшими жёнами, но у него ничего не вышло. Даже если они тоже происходили из семейств бывших жриц, их ведь к такому не готовили. Да и невозможно переселить человеческую душу из одного тела в другое, только богини могли вот так вселяться, но не духи людей…

У меня голова пошла кругом. Руки задрожали и стали влажными. Вспомнилось лицо Стрикленда, его исступлённые слова… Похоже, он и в самом деле преследовал такую цель. Совершенно обезумел из-за своего стремления вернуть к жизни Ринэлис!

Но кто-то ведь рассказал ему о том, что для этого была нужна именно я…

– Почему ты говоришь о богинях во множественном числе? – спросила я. А ведь и дядюшка Кларенс что-то такое упоминал… Заявил, будто про одну из богинь люди давно забыли. Явно ведь неспроста. Для такого нужна какая-то причина.

– Ох, детка, это тёмная история, – поморщилась собеседница. – Я очень мало о ней знаю. Только то, что рассказывала ещё моя бабушка. Кажется, это было связано с чародейками. Чем-то они прогневили вторую богиню, сестру Эльвинии, а она возьми да и накажи их. Но самой Эльвинии это не понравилось, как, впрочем, и остальным наказанным, то бишь. Вот её и изгнали, а людей заставили забыть о ней, перестать ей поклоняться. Но со временем память стала возвращаться к некоторым старикам, и они рассказывали об этом своим детям и внукам. Правда, не все верили, многие посчитали это всего лишь легендой.

– Но ты так не думаешь?

– Бабушка была в здравом уме, когда поведала мне про жриц в нашем роду, а позже я и сама покопалась в старых документах и кое-что нашла, – призналась тётушка. – У меня было много времени на это. Знаешь, когда у тебя нет семьи и детей, его порой девать некуда, вот я и заглянула в глубину веков. Но я рада, что у меня есть ты. И мне очень тревожно за тебя.

– Но лорд Стрикленд заперт в сумасшедшем доме, он мне больше не угрожает.

– А ты уверена, что у него не было помощников? Будь осторожна, дорогая. И раз уж у тебя есть возможность попасть в библиотеку королевского замка, попытайся узнать побольше о жрицах и второй богине. Так, на всякий случай. Расскажешь потом своей дочери, когда она у тебя появится.

– Ты права, – согласилась я с этим советом. – И надо потолковать с одним человеком. Он раньше как раз за библиотекой и присматривал, так что многое знает и помнит, хоть его и считают чудаковатым…

Сказано – сделано. Решив не откладывать дело в долгий ящик, я отправилась на поиски дядюшки Кларенса. Вот только найти его оказалось не так-то просто. Когда же мне это удалось, выяснилось, что старичок приболел, так что к нему никого не пускали. Пришлось уйти несолоно хлебавши.