Текст книги "В поисках шестого океана. Часть третья. Возрождение"

– Вот удружили! – сетовал Рико. – Сегодня – суббота. И на все воскресенье мы останемся с этим.

Он похлопал себя по карману, где выразительно звякнула мелочь.

– Нас выселят из кемпинга? – ужаснулась я.

– Нет. Проживание я уже оплатил. И обед в ближайшей кафешке.

– Тогда о чем ты беспокоишься? – удивилась я.

Рико привлек меня к себе.

– Завтра – воскресенье, а я не смогу тебя развлечь. Даже на кино не хватит.

– По-моему, в развлечениях ты – мастер и прекрасно обходишься без дополнительных средств, – смущенно пробормотала я.

29. Курение убивает

Возвращаясь в свой домик, мы завернули в офис, к менеджеру кемпинга. Рико хотел воспользоваться компьютером, чтобы проверить свою почту. Девушка в офисе не смогла отказать ему и уступила свое место. Она оказалась очень милой и щебетала как птичка.

– Вам нравится у нас?

Я улыбнулась.

– Да, очень.

– Мы можем сделать для вас что-то еще?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Здесь мы как в раю. И такая тишина!

– Это потому, что ваш домик стоит очень уединенно. Мистер Тейлор специально забронировал именно его. Вы ведь молодожены?

Девушка вдруг покраснела.

– Ну, вроде того, – ответила я и тоже покраснела.

– Я слышала, что вы попали в аварию. Такое чудо, что вы не пострадали!

Мы еще поговорили о природе, погоде и дорожном движении, но тут освободился Рико.

– Я закончил, Софи. Хочешь проверить почту? Кстати, напиши, наконец, Сэму, он весь извелся. Ему до сих пор не верится, что мы вместе. И что мы едем в Вегас.

Последнюю фразу Рико сказал тише, сжав мою руку. В ответ я не удержалась и потянулась к нему губами.

Смущенное хихиканье девушки у нас за спиной отрезвило меня.

– Да, я напишу Сэму, – сказала я сконфуженно и пошла к компу.

Рико тут же отвел девушку в сторону, и они живо что-то стали обсуждать. По-моему Рико просил доставить завтрак в наш домик. Девушка возражала, что так у них никто не делает и что надо договариваться в самом кафе, а не с ней. Рико мягко настаивал, и в конце концов они начали звонить в кафе и обсуждать меню.

Я взглянула на экран. Рико просматривал новости. Я нажала на стрелочку и вернулась на предыдущую страницу. Рико почему-то не вышел из своей почты, поэтому я сразу увидела перечень входящих писем. Я смутилась, но мне было любопытно, кто ему пишет.

Кармен Пилос – понятно, это мама. Сэм Найколайски – ого! Три письма! Мистер Тейлор – отец. Стоун, Финглер – эти фамилии мне ничего не говорили. Терминатор… Я улыбнулась. Какие же они мальчишки! До сих пор играют в игры.

Вдруг мой взгляд упал на тему письма, и я похолодела.

Кому: Риккардо Тейлор

От: Терминатор

Тема: «Софи Бертон. То, что ты хотел знать»

Я мгновенно нажала «открыть», и у меня не было сомнений, правильно ли я поступаю.

Привет, мистер Бонд!

Все, что наши спецы нарыли про твою девочку, в этом файле.

А она забавная штучка! Я уверен, твоему шефу понравится и он одобрит этот рискованный план. Только будь осторожен и не вляпайся в переплет, как прошлый раз.

Кстати, не забывай о Ванессе. Ты совсем забросил ее. Нехорошо поступать так с теми, кто тебе доверяет.

И давай, заканчивай уже поскорее с этим делом и возвращайся в строй.

Не забывай: теперь ты – мой должник!

Я, между прочим, рисковал своей карьерой в ФБР, чтобы добыть для тебя эту информацию.

Терминатор.

Прикрепленный файл: «Софи Фланна Бертон. Досье»

Файл был заархивирован.

Я сидела, тупо уставившись в экран, и ничего не понимала. Кто прислал Рико досье на меня? Зачем? Чтобы подцепить меня, как когда-то Диего? Я не могла поверить очевидным фактам. А факты были такими.

Во-первых. У Рико есть досье на меня. Я взглянула на дату. За два дня до того, как убили собак. За три дня до того, как загорелся трейлер. За пять дней до того, как машина слетела с дороги…

Во вторых. Что я знаю о Риккардо Тейлоре?

Почти ничего. Только то, что он сам рассказывал мне. Все мои несчастья начались, с тех пор как мы познакомились. Точнее, с тех пор как он нашел меня. Да и нашел он меня странно. По IP-адресу.

А что если это все опять хорошо закамуфлированная ложь? Ведь это он, Рико, поцеловал меня на свадьбе, а потом увез в круиз. Он нашел меня. Он собрал обо мне информацию. Наверняка там есть и то, что я люблю стихи Артюра Рэмбо. А я влюбилась в него. И это моя проблема. Меня подсадили на Рико, как на наркотик, и я уже не мыслю своего существования без очередной «дозы».

У меня заболел живот. От страха. От предчувствия потери…

Неужели Рико работает на наркокартель? Чему я удивляюсь? Мама же писала мне: «Они так высоко. Выше только Бог!»

Я вспомнила, как Рико улетал от меня на вертолете ФБР. Папочка всегда подозревал, что среди агентов ФБР есть предатель.

И Рико служит этому человеку…

Все это осознание произошло за секунды. Рико продолжал обсуждать с девушкой завтрак. Шутил и смеялся.

Я вдруг иначе взглянула на него. Со стороны.

Высокий и красивый. Очень красивый. Девушки млеют и готовы висеть на нем гроздьями. Он может взять любую. Зачем ему я?

А еще какая-то Ванесса, которую он оставил, но не бросил. Кто она? Его подружка? О каком доверии писал Терминатор? Рико ей что-то обещал?

Это же все подстроено! И наша «случайная» встреча возле казино. Точь-в-точь как с теми бандитами в Каракасе. И мать Риккардо живет в Каракасе…

Что нужно наркокартелю от меня? Одно ясно, что убивать они меня не хотят. Или уже хотят?

Я видела склон, по которому кувыркалась наша машина. Это действительно чудо, что нам не попался камень. Иначе сейчас бы наши останки выковыривали из обгоревшей машины. Стоп! Рико ведь тоже мог погибнуть. Они готовы пожертвовать им? Кто он для них? Исполнитель хитроумного плана или расходный материал? Такой красивый, такой…

Рико шел ко мне. Я нажала «выйти из почты».

– Написала? – улыбаясь спросил он.

– Прочитала, – машинально ответила я.

– Что? – переспросил Рико.

– Я читала входящие, не успела ответить.

– Это не срочно? До завтра подождет? Офис закрывается.

Я махнула рукой.

– Ерунда. Можно не отвечать.

Рико вдруг насторожился.

– Что с тобой, Софи? Ты так переменились. Бледная. Что-то случилось?

Я напряглась. Неужели у меня такой опущенный вид?

– Все в порядке, – сказала я. – Просто заболела голова. Мне надо уснуть.

«Уснуть навеки. Прямо сейчас», – думала я.

– Ты вся бледная… Тебе плохо? Может быть врача? – забеспокоился Рико. – Нелли, здесь есть врач?

«Значит, эту милую девушку зовут Нелли. Да, Рико быстро умеет втереться в доверие».

Нелли уже переминалась на пороге, выразительно вертя в руках ключ.

– Только в больнице. На южной стороне озера.

– Поедем, радость моя, я отвезу тебя в больницу. Вдруг что-то серьезное? Ты могла вчера удариться…

От слов «радость моя», сказанных с такой трогательной заботой, на глаза навернулись слезы.

– Не надо в больницу, – прошептала я. – Я просто хочу отдохнуть…

«Я просто хочу умереть…»

Мы шли до нашего домика уже в сумерках. Машина осталась припаркованной возле офиса. Теперь тишина, так радовавшая меня утром, показалась мне зловещей. На темнеющем небе стали появляться звезды. Те же самые звезды, под которыми мы с Рико были так счастливы. Или только я?

Неужели все ложь? И он только играет роль, как Диего?

– Куда ты, Рико? – окликнула я, когда он собрался уйти.

– Сигареты кончились. Я схожу до магазина и вернусь. Курить очень хочется, – сказал он виновато.

– Курение – убивает, – машинально напомнила я.

– Но не в этот раз. – Улыбнулся Рико. – И не тебя.

Я вздрогнула.

– Возвращайся скорее.

– Ты умница у меня, – Рико поцеловал меня в щеку. – Я быстро. Это будет последняя пачка, Софи, обещаю!

Рико ушел, а я повалилась на кровать.

Я лежала и думала, что в Рико мне нравится все. Даже горьковатый запах табака на его коже. Но что мне теперь делать? После того, что я узнала.

Я люблю его. И буду любить, даже если он погубит меня. Даже если он убьет меня собственными руками.

Сейчас он придет. Мы будем валяться в постели. Строить планы на будущее. Даже если никакого будущего у нас нет…

Я потянулась.

Внезапно словно ледяная волна окатила меня, и стало больно дышать. Вот он мой конец. Я столько раз думала, увижу ли свою смерть во всех подробностях когда-нибудь или это произойдет внезапно?

Сейчас я увидела.

Три летящих в меня пули. Две в живот и одна – в сердце. Услышала глухие хлопки. Почувствовала жгучую, разрывающую боль в моем животе и дальше – ледяная темнота. Морг? Я не видела только одного: лица своего убийцы. Мне обязательно надо знать «кто», тогда я пойму «зачем».

Я села на постели. Голова лихорадочно заработала. Две пули в живот и одна в сердце. Как их можно избежать? Спрятаться? Тогда он найдет меня и выстрелит в голову. Теперь я знала, что событий в моих видениях можно избежать. Но как избавиться от того, кто хочет меня убить? И кто он? Я знаю, как это произойдет, но мне нечем защитить себя. У меня нет бронежилета, а больше ничего не остановит пули.

Я машинально открыла ящик тумбочки. Там лежала толстая потрепанная Библия. Я открыла ее. Это был 17 псалом:

«Ты дал мне щит спасения Твоего,

и десница Твоя поддерживает меня,

и милость Твоя возвеличивает меня» – бросилось мне в глаза.

Я закрыла Библию, прижала ее к груди, залезла в постель и до шеи укрылась одеялом. Библию я продолжала держать у сердца. Я поверила, что это – мое спасение.

Однажды я слышала фразу: «Ожидание смерти, хуже самой смерти». Кажется, это было у Экклезиаста.*

Мне было страшно. Губы омертвели и не слушались меня, а в голове вертелось только: «Господи! К тебе прибегаю. Прости мне все, прими меня и не гневайся!»

Кажется, я думала это по-французски, но не была уверена. От ужаса неминуемой смерти я оцепенела и даже думала с трудом.

Дверь в комнату начала медленно открываться. Я сразу перестала бояться. Я смотрела в лицо собственной смерти. Она была в обличии мужчины, которого я сразу узнала, но удивиться уже не успела. Три глухих хлопка и одновременно с этим – разрывающая боль в животе. Сознание свернулось в длинную тонкую трубу, в конце которой я все еще видела лицо своего убийцы.

А дальше наступила ледяная темнота.

*«Страх смерти хуже самой смерти» – Публий Сир.

30. По ту сторону жизни

Больно. Очень больно. И горячо. Словно я проглотила солнце. Господи! Пожалуйста! Скорее! Забери меня! Я не могу больше! Милосердный! Так холодно! Я уже не понимала, горячо это или холодно – жгуче. Жгуче больно! Когда же кончится эта боль!

Я слышала какие-то далекие голоса, но от боли ничего не понимала. Что-то они говорили, но я не могла понять что.

– Софи! Софи!

«Что это такое «Софи»? Что-то смутно знакомое, словно я когда-то слышала это слово. А потом боль стала уходить, вытекать из меня черной маслянистой массой, и от этого тело делалось легким и почти невесомым. Я сделалась совсем легкой, как невесомая принцесса из сказки. И я забыла о боли. И обо всем. Радость наполняла меня всю, она ощущалась как пронизывающий свет.

«Это Бог!» – догадалась я и полетела к нему стремительно и беззаботно, ликуя, что могу соединиться с этим светом. Мое тело, уже не тело, а яркий свет, окружающий меня, тянулся и жаждал полета. Но что-то тянуло меня обратно.

Я взглянула, что меня удерживает. Почему я не могу оторваться от своей пуповины? И увидела тоненькую, словно волос, ниточку. Она тянулась за мной, не давая полететь, и была такой прочной и крепкой, что никак не могла порваться, сколько бы ни тянулась.

Зачем она мне? Я уже не принадлежу ей. Я стремлюсь к свету. Я – Божия.

И тут меня окружили нежные создания. Им не было описания. Они касались меня своим свечением, и я вдруг поняла: это мои нерожденные дети. Те, кого я так люблю, но кого больше никогда не будет. Они не родятся, если я не вернусь.

Меня стремительно тянуло вниз…

Я не хочу обратно! Я хочу остаться в этом свете, в этом блаженстве!

Но внезапно я поняла, что не мне решать, останусь я или улечу. Ниточка вдруг напряглась, окрепла и еще сильнее потянула меня обратно. Чем дальше я возвращалась, тем она становилась крепче и начинала пульсировать. Мое тело снова стало наполняться болью. Но теперь она была терпимой и уже не разрывала меня.

Я металась по каким-то лабиринтам и не могла найти выхода. Я потеряла ниточку, которая тянула меня, закружившись в радужном калейдоскопе.

– Софи! Софи! – билось снаружи.

Я чувствовала себя словно в коробке, которая внутри коробки, которая внутри еще большей коробки, и мне не найти выхода. Лабиринты, бесконечные разноцветные лабиринты. И я летаю по ним, не зная, где верх, где низ. Не находя выхода…

– Софи! Софи! – стучало снаружи.

Внезапно я вспомнила, что это означает. Это мое имя. Это я. Я могу выбраться.

Я буду жить.

* * *

Сознание вернулось, а вместе с ним боль и тревога.

Я очнулась, но боялась открыть глаза. Боялась увидеть перед собой убийцу. К счастью, его рядом не было.

– Софи, вы очнулись? – спросил меня молодой незнакомый мужчина с румянцем во всю щеку. Он был весь в белом, но он совсем не походил на ангела.

– Кто вы? – задала я встречный вопрос и поняла, что совсем не могу говорить. Горло саднило, я потрогала его.

– Болит? Очень хорошо.

Я поморщилась и хотела спросить «Что же в этом хорошего?», но не смогла.

– Пройдет, – пообещал мужчина. – Это от трубок. А теперь, Софи, вы дышите сами. Как же славно вы дышите! Я очень рад.

«Что он такое говорит? Зачем так много?» Я снова закрыла глаза, утомившись, но мужчина затормошил меня.

– Не спать, Белоснежка! Жить уже пора! Что случилось-то, помнишь?

Я качнула головой.

– Вот и я полиции так сказал, но он все равно здесь.

– Кто? – я все-таки смогла это сказать.

– Полицейский. Позвать?

Я покачала головой.

– И правильно. Отдыхай. Я пришлю сестру.

Мужчина поправил что-то в капельнице и ушел.

Капельница. Точно. От нее и шли трубочки прямо ко мне. Как та серебряная ниточка. Я вспомнила свой сон про полет, сияние и прочную нить, но ощущение радости и легкости не возникало. Только тупая боль, тяжесть и тревога.

Боль пройдет, я это знала. Но куда теперь деться от страха? А эту ношу мне теперь нести до самой смерти, которая в любой момент может меня настичь. Я больше никому не могла доверять.

Я закрывала глаза и проваливалась в какое-то забытье, снова летала по каким-то лабиринтам, открывала глаза и видела или полицейского, или доктора, или сиделку. Но чаще – доктора.

Он сидел рядом, держал меня за руку и все время заглядывал в глаза. Доктора звали Роберт Хилл. Я запомнила потому, что над моим ухом время от времени звучало:

«Доктор Хилл, пройдите в приемный покой».

«Доктор Хилл, вас ожидают в операционном блоке».

«Доктор Хилл…»

Меня раздражало, что я ни на минуту не оставалась одна, с другой стороны, мне было спокойнее, что я не одна и он не попытается снова… Я думала о своем убийце.

Очень многое мне стало ясно. Я поняла, почему папа не соглашался на программу защиты свидетелей и почему бежал так неожиданно. Наверняка папа нашел доказательства связи ФБР и наркокартеля.

«Ваша контора течет», – говорил он еще на Аляске.

Одно мне было не ясно: почему этот человек преследовал меня? Именно меня? И именно теперь?

* * *

Полицейский представился, но я сразу забыла его имя. Слишком мало свободного места было в моей голове. Там была какая-то муть, обрывки видений, снов и множество незавершенных мыслей. Полиции я ничего не сказала. То есть ничего внятного.

– Я спала.

– В одежде?

– Я уже не помню. По-моему я читала Библию, и меня сморило.

– Эта Библия, кстати, спасла вам жизнь. Так вы не видели, кто в вас стрелял?

– А в меня стреляли?

На лице полицейского отразилось недоумение.

– Ах, да, я опять забыла. Простите меня. Я все время забываю. Мне хочется спать…

Я прикрыла глаза. Мне очень хотелось спросить про Тейлора. Где он? Почему его нет рядом? Но я боялась услышать в ответ что-то страшное и не спрашивала. Вместо этого у меня из глаз потекли слезы.

– Больно? – участливо спросил полицейский.

Я открыла полные слез глаза и кивнула, закусив губу.

Уже выходя полицейский остановился и оглянулся.

– Если что-нибудь вспомните, мисс Бертон, попросите, чтобы мне позвонили. Телефон есть у врача.

Я кивнула. И уже когда за полицейским закрывалась дверь, из меня вырвалось:

– Тейлор! Риккардо Тейлор. Где он?

Глаза полицейского засветились интересом.

– Что вы помните об этом?

– Он ушел за сигаретами.

– А потом? Вернулся?

Я покачала головой.

– Не знаю.

– Может быть, он и стрелял?

Я посмотрела на полицейского как на полоумного.

– Где Риккардо Тейлор?

Полицейский помедлил, потом сказал:

– Он в тюрьме.

«Там ему и место», – подумала я, но все же спросила:

– За что?

– Он задержан по подозрению в покушении на убийство, – с каким-то сомнением промолвил полицейский.

– Кого? – все еще не понимала я.

– Вас.

– Он не стрелял! Его не было рядом, – воскликнула я в отчаянии.

– А кто стрелял? – не отставал от меня полицейский.

– Я не знаю, – плакала я.

Рико сидел в тюрьме. Это тоже стало для меня неожиданностью. Если он работает на ФБР, то его запросто могли «отмазать». Вроде бы «работа под прикрытием».

Или это проверка?

У меня пересохло в горле. Я облизала губы, и тут же сиделка поднесла воду. «Кто ее нанял?» – мелькнуло в голове, но я тут же забыла об этом. Слишком мутно было в ней, слишком тесно.

Рико освободят, если я назову своего убийцу. Но тогда меня точно убьют. Как только я скажу первые три буквы…

Теперь мне стало жаль Тейлора. Если его захотят сделать крайним, ему придется полжизни провести в тюрьме. Я заплакала. Я не хотела этого. Даже поверив, что Тейлор подставил меня, я не избавилась от зависимости. Я по-прежнему люблю его.

– Софи, вам опять больно? – обеспокоился доктор. – Я не могу назначить вам более сильные препараты. Там будут побочные эффекты.

– Не надо лекарств, – говорила я.

Как объяснить, что меня мучило совсем другое. И душевные муки отвлекали от телесных вернее самого сильного обезболивающего.

Тейлор… Почему он пошел на это? А может, просто не знал?

Ерунда, он знал обо мне все: досье из ФБР достаточно веское доказательство.

А то, что он получил его тайно, а не по официальным каналам, говорило лишь о том, что Тейлор действительно скрывает от меня… Что?

Потом я вспомнила про сиделку.

– Кто прислал вас? – с новым беспокойством спросила я, думая, что мне не расплатиться ни за больницу, ни за сиделку. И если что-то положено по медстраховке, то сиделка точно туда не входит.

– Меня наняли через агентство, – женщина пожала плечами. – Я могу уточнить, но все оплачено.

– Кем оплачено?

Женщина вновь пожала плечами.

– Может, кто-то из родственников? Я слышала, что деньги перевели откуда-то с иностранного счета. Мексика или Колумбия…

У меня внутри все похолодело. Да что ж это такое? Мой убийца из ФБР, а сиделку и заботу о моем здоровье оплачивает наркокартель? Что за абсурд?

Убить меня у картеля были все возможности, но они только следили. Правда Диего настойчиво подталкивал меня к суициду, но это были лично его кокаиновые идеи. В принципе, картель мне не сделал ничего плохого. А ФБР хочет убить. Может, они и не связаны с картелем, раз у них такие разные цели. Какие цели?

Я снова попала в тупик и не знала, что думать.

31. Тейлор

Прошло три недели с моей смерти. И уже две недели, как я снова была в сознании.

Библия действительно спасла мне жизнь. По всем законам физики пачка бумаги не могла остановить пулю. Но она остановила. Законы физики не сработали, отдав первенство каким-то другим законам. Может быть, небеса были ко мне благосклонны и решили наказать, не убивая: две другие пули все-таки достигли цели.

– Софи, вы все-таки немного кошка, – сказал мне доктор Хилл, осматривая в очередной раз.

– Почему?

– Сколько у вас жизней?

Я поморщилась вместо ответа. Он вскрыл повязку и делал что-то болезненное. Я боялась смотреть.

– Ну, с Библией – понятно. Хорошая история для воскресной школы. Но эти-то две пули должны были убить! Так нет: одна чирканула по ребру и вылетела наружу – там швов по минимуму. Вторая, конечно, поступила гаже – повреждений много, но яичник мы вам спасли.

Я махнула рукой.

– Зачем он мне? Он же недоразвитый. Поэтому я не могу иметь детей.

Врач поднял голову и с любопытством спросил:

– Кто вам это сказал, Софи?

– Доктор в Мехико. Я обследовалась.

На лице хирурга отразилось сомнение. Он скептически поджал губы и, помедлив, сказал:

– Я, конечно, не гинеколог, но при поверхностном осмотре… Я видел его. Вроде все в порядке. Мехико… Это в каком штате?

– Это не в США. В Мексике. В столице.

Доктор вздохнул облегченно.

– Да разве там есть нормальные врачи? Вас осмотрит доктор Баллок.

– Температура нормальная? – он обращался уже к сестре.

Когда доктор ушел, сестра наложила мне повязку, непрерывно болтая.

– О, доктор Баллок! Она просто творит чудеса! После ее лечения беременеют все!

Услышав, что гинеколог женщина, мне стало легче. Последнее время меня трогало слишком много чужих мужских рук.

Я почему-то стеснялась своего доктора, слишком моложавого и симпатичного для хирурга. Он видел мое тело не только снаружи, но даже изнутри, в разрезе: зашивая и соединяя разорванные ткани. Если бы это был строгий мужчина, с благородной сединой, как, например, доктор Макалистер, я бы не тушевалась. Но этот доктор, такой румяный и веселый, просто не воспринимался мной как врач. За свою жизнь я вообще видела очень мало врачей. Может быть, потому что почти не болела. Из всех моих недомоганий самым тяжелым была ангина, когда я жила у Харди, и вот теперь…

Я попросила сиделку дать мне зеркало и ужаснулась: бледная желтоватая кожа, темные круги под глазами, торчащие из выреза рубахи ключицы. «Хорошо, что Рико не видит меня такой», – подумала я. Зачем видеть боль, кровь, вдыхать запах антисептика, которым, казалось, пропитан воздух вокруг меня? Мне вводили столько антибиотиков, что мне казалось, будто у меня и крови-то не осталось: одно сплошное лекарство. Трубки из меня уже вынули, но швы еще болели.

Я все время думала о Риккардо Тейлоре. Кто он? В лучшем случае – он лишь песчинка в чужой игре, в самом худшем – игрок. А я попалась. Снова. На ту же самую удочку, которую забрасывает кто-то умелый и спокойный. Водит, водит, как глупую рыбешку, а потом хладнокровно и профессионально подсекает. Первый раз, с Диего, я сорвалась. Почему тогда, в Вегасе, около казино оказался именно Тейлор?

Но если допустить, что все это спланировано заранее, то вся эта рыбалка – фарс. И меня ловят на удочку прямо из аквариума. А я, как дура, уже второй раз глотаю наживку.

Диего все обо мне знал. Все. Поэтому и соблазнял неотступно и планомерно. И Тейлор тоже знает обо мне все. Кто послал ему эту информацию? Я не успела у него спросить. Может быть, и хорошо. Я умерла бы на месте, если бы пистолет на меня навел Рико. Умерла сразу, не дожидаясь выстрелов. Я так любила его и так боялась, что все наши отношения – вымысел, ложь. Тогда и жить не стоит. Я не могу жить без любви. Без Рико. Без него меня просто нет. Не существует. Зачем я так приклеилась к нему?

* * *

Риккардо Тейлор пришел неожиданно, вечером. Я уже готовилась ко сну, когда он появился в палате. Он переменился. Волосы отросли еще больше, он был бледный. А еще глаза. Я увидела его глаза, и у меня защемило сердце. Глухая стена недоверия и отчужденности, которая возникла с тех пор, как я прочитала письмо, затрещала и стала разрушаться.

– Софи! – окликнул он меня прямо с порога.

Я дернулась слишком резко и поморщилась от боли.

Рико опустился на пол у моей постели и уткнулся лбом в одеяло рядом с моими коленями.

– Софи… Софи… – повторял он, словно забыл все остальные слова.

Я коснулась его головы. Он вздрогнул, поймал мою руку и прильнул к ней лицом.

– Тебя выпустили? – спросила я.

– Под залог.

– И что тебе… инкриминируют? – я с трудом вспомнила слово.

– Сопротивление при аресте.

– Но ведь обвинения в покушении с тебя сняли. Мне доктор говорил.

– Это разные статьи, Софи. Сопротивление полиции… В штате Калифорния это очень серьезно. – Рико вздохнул. – Впрочем, кажется во всех штатах.

– И?

– В моем случае – тюремное заключение от шести месяцев до полутора лет. Как суд решит.

Внутри меня все дрожало. Я любила Тейлора, верила ему… И не верила одновременно. Я боялась задавать вопросы, потому что знала: ложь убьет меня вернее пистолета.

Спрашивать начал сам Тейлор.

– Кто это сделал, Софи? Ты же видела его!

Я покачала головой.

– Я спала, Рико.

– Этого не может быть! – Тейлор начал горячиться. – Когда я уходил, ты не спала. И даже не собиралась. Меня не было всего шесть минут. Ты не могла спать.

– Я не видела убийцу, Рико, – спокойно повторила я.

Тейлор сидел рядом, обхватив голову руками. Спросил глухо:

– Почему ты мне не доверяешь? Я ведь могу тебя защитить… Кто-то охотится за тобой, Софи. Когда у нас отказали тормоза, я думал, что это случайность. Машина из проката, само собой. Но теперь… Почему ты не хочешь сказать мне правду, Софи?

«Потому, что я уже доверилась тебе и теперь я здесь, в больнице. И не совсем целая», – подумала я, но вслух ничего не сказала.

– Прости меня, Софи! – голос Рико звучал тихо-тихо. – Я дурак. Я не уберег тебя. Прости.

Он прижался лицом к моей руке. Я погладила его пальчиками, и он прижался еще сильнее.

Мне показалось, что он плачет, но я не стала проверять. Рико сидел так очень долго, я уже начала засыпать, но тут он сказал:

– Я бросил курить, Софи. Уже три недели. Я хочу жить. С тобой. Долго и счастливо. Пожалуйста, прости меня.

Я не знала, что мне делать. Мне так хотелось верить Рико, верить в его искренность, его словам и поступкам. Но у меня всплывало перед глазами лицо моего убийцы. Я узнала его. И он придет за мной.

* * *

Тейлор больше не отходил от меня. Он отказался от услуг сиделки, и я так и не узнала, кто нанял ее. Он помогал мне подниматься с постели, кормил, а все то время, что я спала, проводил за ноутбуком. Я много спала. И притворялась, что сплю. Я совсем не знала, как себя вести в его присутствии.

– Как продвигается следствие? – равнодушно спросила я однажды утром. – Кого-нибудь нашли?

– Пока считают попыткой ограбления, – ответил Тейлор, не сводя с меня глаз.

– Значит так, – вздохнула я.

Тейлор вдруг завелся.

– Нет, Софи! Воришки не носят с собой пистолет с глушителем. Это оружие киллера. Что можно было украсть? Да вся округа знала, что у нас нет ни вещей, ни денег! Это было нападение, Софи! На тебя! Почему ты не хочешь сказать правду? Это был твой бывший? Диего Гонсалес?

– Вы тоже об этом говорите? – спросил доктор Хилл, входя в мою палату. – Страшная смерть! Он задохнулся, прежде чем истек кровью. А вообще, зря вы разговариваете о таких ужасах да еще перед завтраком.

– О каких ужасах? – не поняли мы.

– Ну, вы же говорили о Гонсалесе. – Доктор помахал газетой, которую держал в руке. – Мировая потеря! Вся Латинская Америка рыдает и валяется в пыли. Пока не ясно, кто убил и за что, но картины Гонсалеса уже взлетели в цене.

Доктор протянул газету.

– Софи, что с вами?

– Софи! – крикнул Тейлор, и это было последнее, что я услышала.

* * *

Обморок был глубоким. Я очнулась, но глаза открывать не спешила потому, что услышала голоса. Говорил доктор.

– Сейчас она поспит и к обеду будет в норме. Ей нельзя волноваться. Совсем. Это адреналин. Все из-за гормонов, которые она получает.

– А без них нельзя?

– Пока нельзя. Надо восстановить функции яичника.

– А вообще… Как она?

– Хорошо. Ее можно уже выписать. Она очень быстро восстанавливается. – Доктор вздохнул. – Никогда такой не встречал…

– Полегче, док, – тихо и почему-то напряженно сказал Тейлор.

– Я в том смысле, что ткани хорошо регенерируют, – почему-то смутился доктор. – Можешь ее забирать, будете лечиться дома.

Теперь смутился Рико.

– Тут такой вопрос, док… Она может еще побыть в вашей больнице?

– Сколько надо? – оживился доктор.

– Ну, хотя бы неделю.

Доктор задумался.

– Лимит по социальной страховке выбран, но можно что-нибудь придумать. А почему ты не хочешь перевести ее в Бейкерсфилд или в Санта-Барбару? Там хорошие медицинские центры. У тебя вроде возможности есть.

– Все эти центры – проходной двор, – бубнил Тейлор. – Никакой безопасности, кто угодно может проникнуть. А здесь у вас тихо и все на виду. Каждый новый человек.

– Так вот ты о чем, – вздохнул доктор. – А я-то думал, что тебе работа моя понравилась.

– Не то слово, док. Если бы не ты… – голос Рико дрогнул. – Я вечный твой должник.

– Ты так и не сказал: зачем тебе держать ее здесь?

Рико помолчал.

– Через неделю суд. Я хочу до последнего дня быть с ней.

– Тебя посадят? – спросил доктор.

– Могут, – вздохнул Тейлор. – Я плохо помню, что было.

– Я зато помню, – усмехнулся Хилл. – Ты вел себя как буйнопомешанный. Орал. Выл. Весь в кровище. Перепугал всех… Да если бы Софи была в сознании – умерла бы от страха.

– Но в этот раз, док, ты ее напугал! – упрекнул Тейлор.

– Я? Да вы сами говорили о Диего Гонсалесе, – оправдывался доктор Хилл. – Откуда мне было знать, что он ее бывший?

– Как он умер?

– Асфиксия. Собственными гениталиями.

– Кто мог такое сделать? Есть предположения?

Доктор Хилл почему-то усмехнулся.

– Однозначно хороший хирург. Или палач. В любом случае, профессионал. – Доктор помолчал, потом сказал значительно: – Подозревают, что это месть…

– У меня алиби, – глухо сказал Тейлор. – Я три недели в тюрьме сидел.

– А я ничего и не говорил, – усмехнулся доктор. – Хотя… Ты такой ревнивый, Тейлор, что я бы прежде всего тебя заподозрил.

– Я просто вижу, как ты вокруг нее вертишься, Хилл, – раздраженно сказал Риккардо. – И мне это не нравится.

– Это моя работа, – с вызовом сказал доктор.

– За работу – спасибо, – сдержанно сказал Тейлор и добавил: – Это моя женщина, док.

– Твоя? Что-то я не вижу особенной радости в ее глазах, – заметил доктор Хилл.

– Она будет со мной.

– Даже если тебя посадят?

Вместо ответа Тейлор шумно выдохнул.

Дальше их голоса куда-то уплыли, я погрузилась в настоящий сон.