Текст книги "В поисках шестого океана. Часть третья. Возрождение"

36. Голдстоун

Мы выехали на равнину, где стояли огромные тарелки телескопов. Их белоснежные поверхности сверкали на солнце и были хорошо видны среди красновато-коричневой долины. Это был Голдстоун.

Мы приехали, когда солнце уже клонилось к закату, но было еще светло. Риккардо познакомил меня со своими друзьями-астрономами. В моих представлениях астрономы – это совсем старые степенные люди и обязательно с очками и бородой. Как в сказках – звездочеты. На деле же они оказались довольно молодыми и безбородыми. Среди них был только один старик – длинный и сухощавый. Чем-то он напоминал мне Роберта фон Крамма, папиного друга. Увидев меня, он покачал головой.

– Бог мой, какая юная! Я полагал, что Тейлора окрутить сможет лишь дама постарше.

Я смущенно улыбнулась.

– Я только не понял, – продолжал длинный, когда нас уже представили друг другу, – к чему такая секретность? Признайся, Рик, ты выкрал Софи откуда-нибудь из Бейрутского гарема? С тебя станет…

– Ты прав, Олаф, выкрал, – засмеялся Рико, – и теперь ее надо спрятать. На время.

– Ты не можешь без проблем, Тейлор?

– А так интереснее жить, – парировал Рико.

– Привет, Риккардо, – в комнату вошла мулатка лет тридцати пяти – сорока и лениво поцеловала Рико в щеку. Потом окинула меня оценивающим взглядом.

Я сразу все поняла: любовница Рико. Очередная. Интересно, когда уже кончатся его бывшие женщины и меня перестанут буравить то злые, то завистливые, то просто любопытные взгляды?

– Привет, Мария! – Рико проигнорировал поцелуй и представил нас.

– Это моя жена, Софи Тейлор. Софи, это Мария. Она здесь работает.

Мария подошла к Олафу, прислонилась к его плечу, тот спохватился.

– Да, Рик, не успел сказать. Мы с Марией тоже решили пожениться. Церемония будет через месяц, весьма скромная. Извини, что не приглашаем. Сам понимаешь… – Олаф замялся, его выручила Мария.

– Не извиняйся, Олаф. Вы квиты. Тейлор тоже не пригласил нас на свадьбу.

Ее черные глаза блеснули.

– Я не думаю, что тебе было бы это интересно, Мария, – твердо сказал Рико. – Может быть, проявишь немного гостеприимства и покажешь Софи, где она будет жить?

Мария поджала губы и повела меня куда-то в сторону, к отдельно стоящему домику.

– Вы давно вместе? – быстро спросила она, когда мы остались одни.

– Два, то есть уже три месяца. С половиной… – ответила я с запинкой.

Мне сложно было сосчитать. И что считать «вместе»? Мы прожили две чудные недели в трейлере, три дня на военной базе, а потом: я – в больнице, Рико – в тюрьме. А до этого я месяц или около того ждала его, потеряв счет дням и ночам, живя одними воспоминаниями. Три с половиной месяца… Ого! У Хельги уже, наверное, виден живот, и ребеночек шевелится…

Я подсознательно приложила руку к животу. Мария расценила мой жест иначе и фыркнула.

– Ты беременна? Тогда понятно, почему он женился на тебе. Поделись секретом, как тебе это удалось? Он ведь всегда предохраняется.

«Не всегда», – чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.

– Откуда ты так хорошо знаешь Риккардо? – задала я встречный вопрос.

– Мы с ним давние друзья, – отвечала Мария уклончиво. – Очень давние.

– Наверное, такие давние, что меня еще на свете не было? – предположила я.

Если бы взгляд убивал, я бы умерла мгновенной смертью. Мария вылетела из домика, куда привела меня, чуть не сбив в дверях Рико.

– Что с ней такое? – спросил он удивленно: – Ты наступила ей на больную мозоль?

– Скорее уж на больное самолюбие, – ответила я. – Мы здесь надолго?

– Иди ко мне, – Рико прижал меня к себе осторожно, словно драгоценность, – я очень тебя растряс по дороге?

– Ты не ответил мне, – я была дотошна.

– Мне придется уехать, – вздохнул Рико, – я вернусь на базу, к работе. Есть вещи, которые я не могу делать удаленно. И я постараюсь придумать ловушку для этой мрази.

– А я?

– Никому не придет в голову искать тебя здесь, в горах, в центре пустыни. Днем здесь будут толкаться туристы, но по вечерам тут вообще никого нет. И въезд на территорию только по пропускам. Здесь ты будешь в полной безопасности. На Олафа я могу положиться, как на самого себя.

– А Мария? – тихо спросила я.

Рико не хотел отвечать, но все же произнес.

– Мария тоже никогда меня не подводила.

– Мне без тебя будет плохо, – упавшим голосом сказала я. – А эта Мария и вовсе меня съест, как заправский каннибал.

– Зря ты так, – вступился Рико. – Мария хорошая женщина. Резковата, правда, бывает, но девушек она не кушает. – Рико чмокнул меня в нос.

Снаружи постучали, это был Олаф.

– Рик, можно тебя на минуту?

– Я сейчас, – шепнул мне Рико и вышел на улицу. Я прошла в спальню. Она была крошечной, рассчитанной на одного человека, но кровать была гораздо шире, чем в моем трейлере, и это радовало.

Я прилегла на постель, потянулась. Маленькое окно над изголовьем оставалось распахнутым, и снаружи залетал не только свежий ветер, но и голоса. Беседовали Олаф и Рико.

– …и потом места себе не находила, – продолжал говорить Олаф. – После мы с ней сближались почти два года. Мария – чудная женщина, Рик. Я бы не хотел ее потерять.

– Я все понимаю, Олаф, но мне больше некуда податься. Софи для меня – все. Я должен ее защитить.

– Хорошо, что ты сказал Марии, что вы уже поженились, – задумчиво проговорил Олаф. – Может быть, все обойдется.

– Я никогда ничего не обещал Марии, ты же знаешь. Искренне рад за вас, Олаф. Я никогда больше не влезу в вашу жизнь, но сейчас мне нужна помощь. И твоя, и Марии.

– На меня всегда можешь рассчитывать, Рик. Что у вас случилось? Ты украл чужую жену? Из-за этого кутерьма? Я угадал?

– Не совсем, – Рико помедлил, подбирая слова. – За Софи охотится маньяк-убийца. Нет, Олаф, полиция не поможет. А федералы… Они поднесут ему Софи на блюде и даже знать не будут, что делают.

– Коррупция?

– Как-то не хочется верить, что вся наша система коррумпирована. Хотя и этого хватает.

– Так что от нас требуется?

– Я не требую, – вздохнул Рико. – Просто прошу. Мне надо, чтобы Софи была в безопасности. Хотя бы на то время, что меня не будет рядом.

– Ты уедешь?

– Завтра утром.

– Надолго?

– Как сложится…

Рико замолчал, в окно пахнуло сигаретным дымом.

Он курит? Я даже села от неожиданности. Сделала я это чересчур резко, и живот заболел где-то внутри. Пока я концентрировалась на неприятном ощущении, разговор за окном закончился и Рико вернулся.

– Где ты, радость моя? Уже отдыхаешь?

Он зашел в спальню и включил свет. Потом сел на кровать рядом со мной и поцеловал в губы.

Табаком от него не пахло, и я так обрадовалась, что прильнула к его губам горячим ответным поцелуем. Рико истолковал мою активность по-своему.

– Погоди, милая. Давай хоть разденемся.

Он ловко стянул с себя футболку, стал расстегивать пуговицы моей блузки.

Рико раздевал меня неторопливо, наслаждаясь каждым сантиметром моего тела. Отодвигал ткань и целовал, расстегивал следующую пуговицу и вновь скользил губами по моей коже.

У меня закружилась голова, но не от слабости, как прежде. Словно электрические разряды вновь побежали по моему телу, подогревая кровь, заставляя ее кипеть. Ох, как он прекрасен! Я повалилась на постель, Рико потянулся вслед за мной.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он, и я поняла, о чем он спрашивает.

– Хорошо. Очень хорошо, – шептала я.

– Точно? – Рико еще сомневался, он был очень осторожен.

Вместо ответа я поцеловала его в губы.

Вдруг он остановился, задержал дыхание. Он увидел шрамы. Его лицо изменилось, словно по нему пробежала тень. Рико снова целовал меня, но теперь в его движениях сквозила настороженность. Мне это не понравилось, я отстранилась, заглянула ему в глаза.

– Что с тобой, Рико?

– Тебе не будет больно?

– Не должно, – серьезно сказала я. – Давай проверим.

Рико положил ладонь мне на живот и кончиками пальцев начал скользить по моей коже, рисуя спирали. Я лежала, закрыв глаза, отдаваясь ощущениям. И вдруг из меня вырвался вскрик: пальцы Рико скользнули по поверхности шрама. Ощущения были не столько болезненными, сколько чувствительными. Я открыла глаза и увидела Рико. Он был растерян, бледен, руки его дрожали.

– Я сделал тебе больно, Софи?

– Нет-нет, все в порядке. Продолжай!

– Я же вижу: не в порядке.

Рико сел, обхватив голову руками.

– Я не могу, Софи. Мне все время кажется, что я делаю тебе больно. Я боюсь за тебя.

Я тоже села. Рико обнял меня и уткнулся в шею. Я машинально гладила его по голове и лихорадочно думала. Он не хочет. Я его не привлекаю больше. Потому что теперь я урод со шрамами. Я видела его лицо, как оно изменилось, почувствовала, как напряглись его руки. Все кончено. Он больше не захочет меня. Ему противно дотрагиваться до этих гладких розовых уплотнений на моей коже.

А может быть, дело не только в этом? Может быть, дело в Марии? Она не очень молода, но все еще привлекательна. И у них с Рико что-то было два года назад. Да о чем я? У них было все, это же ясно. И она хотела забеременеть, но Рико не хотел детей. С какой завистью Мария смотрела на мой живот, предполагая, что у нас с Рико будет ребенок! Как жалко, что это не так! И у меня лишь мерзкие, уродливые шрамы. И Рико никогда теперь не посмотрит на меня, как прежде.

Я судорожно вздохнула, и тут Рико вдруг заговорил. Не отрываясь от меня, не поднимая головы, словно разговаривал сам с собой.

– Знаешь, Софи… Когда я вернулся и увидел тебя всю в крови, там, в кемпинге, у меня в голове что-то повернулось. Я раньше видел и ранения, и смерть, но такое… С тобой…

Рико вздохнул и прижался сильнее.

– А когда тебя уже везли в больницу, ты была без сознания и так стонала. Мне казалось, из тебя душа уходит вместе с этими стонами. Я молился. И чего только не обещал Богу в тот момент. И просил, и угрожал… Я даже ругался с ним, представляешь?

– Он простит тебе, – сказала я.

– Думаешь?

– Обязательно. Он добрый.

Вдруг все мои глупые переживания отступили. Ревность, секс, привлекательность – как это все ничтожно и мелочно.

Мы – на ладони у Бога. Две крошечные пылинки, которым повезло найти друг друга в бесконечном пустом пространстве.

Я вспомнила серебряную ниточку, которая не дала мне улететь. Это была молитва Рико. Его любовь. Когда-нибудь я расскажу ему. Но не сейчас. Сейчас не нужны слова. Я поцеловала Рико в висок, потом прижала его голову к своей груди. Вздохнула. Теперь это был вздох облегчения.

– Спасибо тебе, Рико – прошептала я ему на ухо. – Я так благодарна тебе…

Тут в дверь постучали.

– Эй, Тейлор! Еще не спите? Олаф и Мария приглашают вас на ужин.

– Не пойдем? – неуверенно спросил меня Рико.

– Пойдем! – настояла я. – Иначе ты точно съешь меня, разве не так?

– Если тебе неприятно… – забормотал Рико.

– Мне будет неприятно, если ты останешься голодным. К тому же, если мне придется здесь жить, этот ужин – хороший повод познакомить меня со всеми.

– Тогда одевайся.

– Ты раздел, ты и одевай, – подразнила я.

– Не… Я умею только раздевать, – засмеялся Рико.

37. Звездочеты

Несколько столов были сдвинуты вместе, на них высилась гора бутербродов и большая тарелка с поджаренными колбасками. От их запаха меня сразу затошнило, словно я и правда беременна. Я взяла бутерброд, намазанный зеленой пастой. По виду это был гуакомоле, но я не решалась откусить и попробовать. Рико же, наоборот, уплетал за обе щеки все подряд.

За столом сидело человек восемь, включая Олафа. Мария мелькала эпизодически, ухаживая за гостями. Ни на меня, ни на Рико она больше не смотрела. Лишь когда Рико похвалил ее за ужин, она вздернула голову вверх:

– Ничего особенного. Как всегда. Мы не ждали гостей.

За столом все говорили одновременно. Мне представили всех еще до ужина, но имена я благополучно забыла и была несколько растеряна.

Из разговоров я поняла, что Рико не был здесь два года, но его помнят и любят до сих пор. А еще все с таким любопытством поглядывали на меня, словно я инопланетянка.

– И где вы с Тейлором провели медовый месяц? – спросил один из мужчин.

– В круизе, на большом лайнере, – не моргнув, отвечала я.

– Понравилось?

– Очень!

– А где планируете жить? – спросил другой. – У тебя же вроде нет своего жилья? А, Рик?

– Аренда в Лампоке не очень дорога, – уклончиво ответил Рико.

– Какая разница, где жить? Главное – с кем, – сказала я. Рико взял мою руку и обхватил ее ладонями.

Мы с Рико еще не решили, где будем обитать, но мне действительно было все равно. Я умела жить и в роскоши, и в невероятной бедности. Только бы вместе с Рико.

– А как у вас насчет развлечений, ребята? Так же тухло, как раньше? – задал Рико встречный вопрос.

Один из мужчин, что спрашивал про медовый месяц, развел руками.

– Какие тут могут быть развлечения? Я со своими студентами почти постоянно онлайн. Олаф, вон, все новые проекты ищет. Сам понимаешь, кризис. НАСА финансируют все меньше, соответственно и нас. Туристы, студенты, реклама – вот и все вливания. Кто сейчас будет вкладываться в космос? Все делают деньги.

– Ну, положим, не все, – возразил Рико.

– Таких, как ты, которые что-то делают, идут в прорыв – единицы, – поддержал разговор Олаф. – Я вот, как ученый, сомневаюсь в твоих авантюрных идеях, но поддерживать их буду всегда. За ними – будущее. Именно в этих твоих немыслимых задумках больше блага для человечества, чем во всех электронных торгах…

– Ну, завел свою шарманку! – потянул один из мужчин, забирая со стола последний бутерброд.

Словно ожидая этого момента, Мария снова поставила на стол целое блюдо с печеньем и горку шоколадных конфет. Я не заметила, как она уже расставила перед гостями чашки. На всех чашек не хватило, и кому-то достались пластиковые стаканы.

– У Олафа почти все деньги пропали. Банковский кризис. Только пенсия осталась, – шепнул мне на ухо Риккардо, а сам обратился к Олафу.

– Не увиливайте, ребята! Я спросил вас про развлечения, а не про финансирование. Развлекаться можно и без денег.

– Помним, помним твои развлечения, – подхватил один из мужчин, – нас всех тогда чуть не поувольняли.

– Ну, не только же такое было, – смутился Рико. – А турниры? А волейбол?

– Сейчас организовывать некому. Сай со своими студентами парится целыми днями. Глеб и Макс экскурсии водят. Это помимо основной работы. Марию, вон, вообще увольняют. Сокращения и у нас.

На мгновение повисла тишина, звякнула чья-то ложка о чашку.

– Мария остается здесь, – подал голос Олаф. – Будет просто моей женой.

Мария подошла к Олафу сзади, положила руки ему на плечи.

– Да ну эту статистику, – сказала она. – Быть женой гораздо приятнее. Верно ведь, Софи? У Вас есть какая-то специальность? Где вы учились? Чем занимаетесь?

– Софи – художник, – поспешно ответил за меня Рико.

– Да, я рисую, – поддержала разговор я, – но у меня нет образования.

Глаза Марии вспыхнули.

– Я хотела бы учить детей, – продолжила я. – Мне это нравится.

– А чему бы вы хотели их учить, Софи? – спросил меня Сай.

Я, наконец, запомнила, как его зовут. Я смутилась.

– Рисованию. Или французскому.

– О, Софи, вы знаете языки?

Я пожала плечами.

– Это, пожалуй, единственное, что я знаю.

– Так уж единственное… – Мария скептически поджала губы. Она снова буравила меня тяжелым взглядом.

– Французов среди нас еще не было, – восхитился Сай. – Так ведь, Олаф?

– Был один. Еще при Рейгане, – откликнулся Олаф.

– Ну, меня тогда еще на свете не было! – засмеялся Сай. – Или был?

– Ты ходить начал, когда Рейган из Белого дома ушел.

– Это он мне место освободил! – заносчиво вскинулся Сай.

– Ты слишком амбициозен для ученого, Сай.

– Dans la giberne de chaque soldat se trouve un baton de marechal!* – самодовольно улыбнулся Сай.

«Ого! Он хорошо знает французский», – подумала я.

– Не задавайся, Блэк, – одернул его кто-то из мужчин. – А хочешь стать маршалом, так за этим надо было в армию отправляться, а не в Калифорнийский университет. Послужил бы Родине. Как Рик.

– Моя Родина – планета Земля! – усмехнулся Сай.

– Мечтаешь о мировом господстве? – спросила я по-французски.

– Ты права, моя дорогая! – ответил Сай на том же языке и подмигнул.

«Какой же Сай еще мальчишка! Не старше меня», – подумала я и улыбнулась.

Сай казался самым молодым из всех. Больше всего к нему подходило определение «круглый»: лицо – словно по циркулю, покатые плечи, чуть намечающийся животик. Глаза тоже круглые, любопытные. Он сидел вполоборота ко мне, и по нему было видно, что если бы не Рико, сидевший с другой стороны от меня, придвинулся бы еще ближе.

Все это очень не нравилось Риккардо, и Олаф, чтобы разрядить обстановку, поспешно спросил:

– Вы хорошо знаете французский, Софи? Сможете переводить?

– Я могу свободно разговаривать, а вот переводить… – замешкалась я, – если только хорошо знаю тему.

– Вот и попробуем, – поддержал Олаф. – Через пару дней у нас будет группа французов. Школьники. Я дам вам текст, Софи. Попробуете перевести, хорошо?

– Ты берешь ее в штат? – удивилась Мария, метнув на Олафа недовольный взгляд.

– Волонтером, – ответил тот и обратился ко мне: – Софи, вы согласны?

– Да, конечно! Я постараюсь быть полезной, – улыбнулась я.

– Французы были при Рейгане, а вот француженок не было никогда. Вы – первая, Софи! – продолжил Сай и весь расплылся в довольной улыбке.

Рико напрягся, но Олаф как-то незаметно перевел разговор в другое русло, и уже через несколько минут мужчины обсуждали какой-то бозон Хиггса с таким жаром, как могут спорить патологоанатомы о достижениях медицины. Потом разговор перешел на проблемы изучения глубокого космоса, и я совсем перестала понимать их.

Рико подозвал Марию, шепнул ей что-то, и через несколько минут она принесла мне чашку с теплым молоком. Я хотела поблагодарить ее, но она быстро отошла и больше не смотрела в мою сторону.

После ужина мы вернулись в свой домик. Рико молчал и думал о чем-то своем, я ему не мешала и тоже начала размышлять.

Почему-то именно здесь, у «звездочетов», я почувствовала себя дома. Несмотря на обилие терминов, вокруг меня звучали знакомые с детства обороты, тонкие шутки, игра слов. Ни на ферме, ни работая в ресторане, я не слышала такой речи. Она текла, как спокойная и могучая река, со множеством притоков, островами и причудливо изрезанным берегом. Она отличалась от изысканной, но чересчур цветистой речи Диего и его друзей. Их разговоры напоминали какую-нибудь экзотическую Амазонку, когда берега расплываются в болото, а мутные воды кишат аллигаторами и пираньями. И закончиться может все неожиданным водопадом.

Здесь, в Голдстоуне, мне было не только спокойно, как на ферме Джонсонов, но и бесконечно интересно с окружившими меня людьми. Я подумала, что все «звездочеты» мне очень нравятся, начиная со строгого Олафа и заканчивая юным Сириусом. Все звали его Сай, потому что полное его имя, в свете последних литературных публикаций, звучало довольно комично: Сириус Блэк.

Даже Мария, встретившая меня в штыки, мне нравилась. Было в ней что-то настоящее, правильное. Если бы я не была с Рико, она относилась бы ко мне совсем по-другому.

Еще я подумала, что так и не спросила у Рико, кто такая Ванесса. Она молодая? Или такая же бальзаковская женщина, как Мария? Красивая или не очень? Впрочем, у Рико все женщины красивые.

Нет, о чем я думаю? Главное: какие у них с Ванессой отношения! Что она значит для него? Как Мария, друг детства? Я мысленно фыркнула. У Рико и Марии не может быть общего детства, у них разница в возрасте – лет восемь, а то и десять. Что у них может быть общего?

«Только секс…» – всплыли у меня в памяти слова Би-Би. Я покраснела и закусила губу. Неужели я ревную?

Рико подошел ко мне, сел рядом.

– Чтобы ты не ревновала, – сказал он мне и протянул мобильный телефон.

«Откуда он?…» – я задохнулась от стыда.

– Я обещал тебе показать фото Ванессы, – пояснил он.

Я взяла телефон. На фото был ребенок лет пяти, но явно мальчик.

– Это Ванесса? – удивилась я.

– Это Генри, – засмеялся Рико, – а в руках у него – Ванесса.

Только теперь я разглядела в руках у мальчишки вертолет.

– А почему Ванесса?

– Это в память о матери. Терминатор – отец-одиночка.

* * *

Уже ночью, когда мы с Рико прижимались друг к другу под одеялом, ночь оказалась на удивление холодной, он сказал мне:

– Ты им понравилась.

– С чего ты решил?

– Олаф просто так никого не берет в свою команду.

– А ты тоже с ним работал?

– Недолго. Всего пару проектов.

– Смотрел на звезды?

– Вообще-то нет, – тихо засмеялся Рико. – На звезды я смотрел только с тобой, тогда на пляже. Помнишь?

Как это можно забыть? Мы с Рико гуляли по пляжу и смотрели на закат. Как солнце, подсвечивая мягким светом облака, опускается все ниже. И мы, поддавшись порыву, плыли за ним по золотистой дорожке. А когда солнце скрылось, в отсветах его лучей плыли обратно, к опустевшему пляжу. И уже там, в линии прибоя, любили друг друга, захлебываясь от набегающих волн.

Потом лежали на пляже и любовались звездами. Потом грелись в какой-то забегаловке, пили кофе. Рико тогда потребовал, чтобы для меня подогрели пинту молока. Как быстро Рико запомнил все, что я люблю! Мои вкусы и желания. Во всем. А что я знаю про него? Совсем мало…

У него нет семьи. Есть мама и отец, которые живут со своими новыми семьями в разных странах, и Рико не принадлежит ни к одной из них. Венесуэла и Канада. А Рико в США. Один. Ни к чему и ни к кому не привязан. Только к своей работе.

Рико дернулся, и я поняла, что это во сне. Не знаю, когда он последний раз отдыхал полноценно. В ночь накануне моей выписки он ездил на свою базу. Теперь Рико спал. Я всегда поражалась этой его способности. Да, отключаться он умеет мгновенно. Иногда пытается бороться со сном и даже что-то отвечает. Например:

– Не включай без меня.

Или:

– Подшипники из титана…

– Какого титана? – недоумевала я.

– Облегченного…

И это было типичное, что Рико говорил во сне.

Его тело всегда теплое, словно излучает энергию. Он весь пропитан той энергией, жаждой деятельности, как когда-то в детстве Сэм. Рико постоянно что-то делает, организует людей вокруг себя, и самое удивительное, что его слушаются. Все. От нагловатого официанта в ресторане до нашего дядюшки Пита на стоянке. И со всеми Рико неизменно вежлив, в нем нет той нагловатой развязности, которая сквозила во всех словах и жестах Джозефа Харпера. Тому постоянно нужно было доказывать свое превосходство. И, прежде всего, самому себе.

Рико не надо ничего доказывать. Он лучший и знает это. И все остальные чувствуют в нем вожака и подчиняются. Кто-то нехотя, как тот официант, кто-то с удовольствием, кто-то, даже не понимая, почему. Особенно это касается женщин. Он притягивает их взгляды мгновенно, хотя сам и не смотрит в их сторону. Ну, может это только теперь, когда он не один? Правда, мне даже не представить, что Рико может смотреть на кого-то так заинтересованно, как на меня. Все. И представлять не буду.

Интересно, чем я привлекаю его? Он ведь никогда об этом не говорил. Только то, что его на меня «замкнуло». Это секс? Тогда его «замыкает» довольно часто. Стоит мне дотронуться до него или поцеловать чуть дольше – Рико уже готов к подвигам в чувственной сфере. Вот только теперь… Мы просто спим, прижимаясь друг к другу. Ну, это ничего… Завтра утром я постараюсь застать его врасплох. Он и опомниться не успеет.

Я мысленно усмехнулась и поцеловала Рико, куда дотянулась губами. Он, не просыпаясь, притянул меня к себе, прижимая крепче, как ребенок прижимает во сне свою любимую игрушку.

Завтра утром. Все опять наладится. С этой блаженной мыслью я заснула.

_____________________

* В ранце каждого солдата есть маршальский жезл (пер. с фр.) – Наполеон Бонапарт.