Текст книги "Детектив Бестужев. Болтун находка для шпиона"

В первый день конференции какие-то местные идеологи читали доклады, знакомили нас с партийными функционерами. Мы ездили по городу компанией, в сопровождении местных представителей и переводчиков. Со второго дня, мы разбрелись каждый по своим интересам и занялись своими делами. Вот в этот день меня и пригласили на эту встречу. – Он отхлебнул из стакана добрую порцию жидкости и продолжил:

– Встреча была назначена в знаменитом ресторане 17 века «Zur letzten Instanz». В этом ресторанчика наш «Штирлиц» встречался со своей женой в фильме «17 мгновений весны»!

Мы поехали втроём, я, жена и мой помощник. Хозяин, герр Вильке показывал нам свой ресторан, рассказывал его историю. Жена тут же была занята хозяйкой, фрау Доротеей, которая увела мою жену куда-то в свои покои показывать что-то связанное с искусством. Жена у меня была большой ценитель живописи.

– От неё Аврора получила любовь к живописи и желание писать?

– Да. Это наследство матери. Мы некоторое время ещё крутились по ресторану, после чего сели за стол.

Веселье с тостами и возлияниями «за дружбу», «за мир» и тому подобное длилось часа два. К этому моменту мой помощник был мертвецки пьян. Его унесли в кабинет, чтобы не портил атмосферу праздника. Жена тоже куда-то делась, и я остался один за столом. В этот момент и подсели ко мне двое господ в приличной одежде и при галстуках.

Разговор был недолгий. Но меня они заинтересовали.

– Господин Ивашко Алексей Владимирович?

– Да. А вы кто?

– Я Фриц Штиле фон Рауценбах, а это мой друг Энтони Даккерс. Очень приятно познакомиться, – и невысокого роста, плотного телосложения немец протянул мне руку. Я руку пожимать не стал, в голове сразу зазвенела тревога и мысль: «Это спецслужбы, вербовать будут».

– Не скажу, что я так же рад нашему знакомству. Я Вас не знаю и даже не представляю зачем я вам понадобился.

– Вы не переживайте господин Ивашко, мы не провокаторы, – успокоил меня немец, – Мы просто узнали от своих друзей что в Берлин прибывает русская делегация и решили попробовать решить одно дело, которое тянется со времён войны, – он сделал паузу, ожидая от меня вопросы, и я спросил:

– Война закончилась очень давно, а я родился уже после неё, поэтому не понимаю, чем я вам могу быть полезен?

– Дело в том, что Вы, по нашей информации, с Украины, а наше дело как раз и связано с Украиной. Но, если Вы боитесь с нами разговаривать, мы можем уйти, думаю, будут ещё делегации, с кем-нибудь мы договоримся.

Какой-то червь, то ли любопытство, то ли что-то ещё, меня ковырнул изнутри, и я поспешил их успокоить.

– Да не проблема, почему же не поговорить. Итак, я вас слушаю господа!

– Я вам очень признателен, господин Ивашко! Мы вот по какому делу. У меня во время войны дед по материнской линии погиб на Украине. Он служил в Зондеркоманде SS «Группа Кюнсберг» в Крыму. Нет, нет, он к армии имел опосредованное отношение. Мой дед был абсолютно не солдат, он был экспертом по живописи. Зондеркоманда занималась сбором культурных ценностей, в том числе и живописи, которую мой дед и оценивал. При эвакуации зондеркоманды в районе города Кривой Рог дед попал под бомбовый удар русской авиации и погиб. Всё это семье рассказали оставшиеся в живых и вернувшиеся в Германию сослуживцы деда и передали пакет с его личными вещами. В пакете было письмо, адресованное моей матери и кое-какие документы.

Пока шла война и после войны, некогда было заниматься этими документами. Совсем недавно, моя мать Элизабет Гертруда Штиле фон Рауценбах предстала перед Богом. Но перед смертью она передала мне тот самый пакет с документами моего деда, как память о нашем деде и семье. Я разобрал все вещи в этом пакете, прочитал письмо и нашел там схему. Схема незнакомого места, в котором остался весь груз зондеркоманды, который они захоронили, надеясь вернуться в скором времени за ним и отчитаться перед командованием. Так как при бомбёжке погиб начальник зондеркоманды, его заместитель и большая часть научного персонала, остались только охранники – этот груз и его место хранения так и остались в тайне. Я могу вам показать некоторые фотографии груза, чтобы Вы удостоверились, что я Вас не ввожу в заблуждение, – он сунул руку во внутренний карман пиджака и достал оттуда пакет старых черно-белых фотографий. Положив пакет передо мной, он с любопытством уставился на меня.

Я взял пачку фотографий и начал смотреть.

Бог мой! Ящики, ящики, и все открытые, а внутри…..Золото! Просто набитые золотыми изделиями ящики. Большие деревянные ящики, наверное, из-под чего-то длинного, из-под оружия, но все полные ювелирных изделий из золота!

На других фото были и картины, какие-то статуэтки, фарфор, но золото…..его там было очень много!

– Да, это большие ценности! Но, чем я могу вам быть полезен?

– Понимаете господин Ивашко, нам бы разыскать их!

– Ну, вы же сами говорите, что они пропали. Украина большая, где их искать?

– У меня есть схема с некоторыми обозначениями и точным указанием места, где спрятан этот груз.

– Прошло уже 46 лет. За это время груз мог истлеть в труху, или его могли найти и сдать государству.

– Мы провели исследование советской прессы за все эти годы. Нигде не упоминается о такой находке, хотя, находки такого масштаба, и даже меньшего, всегда отмечались в советской прессе! Что касается картин, они упакованы надлежащим образом, и если в помещении, где они хранятся, температурный режим не слишком резко колеблется, картины сохранятся не одну сотню лет, поверьте мне, я тоже эксперт по живописи, – улыбнулся немец.

– Ну, предположим. А с чего вы вдруг решили, что я тот самый человек, который может найти этот клад?

– Понимаете, господин Ивашко, наши немецкие друзья подсказали нам, что Вы не очень простой человек в Украине, и что у Вас могут быть административные возможности организовать такой поиск.

– Даже если так, но почему вы так уверены, что меня это заинтересует?

– Мы совсем даже не уверены господин Ивашко, но мы решили всё же Вам предложить!

– Ну, хорошо. И в чем же ваше предложение?

– Наше предложение заключается вот в чем: Мы передаем Вам схему и координаты для поиска на местности. Вы там, на месте, находите этот клад. Мы его оцениваем в половину цены, и Вы его нам продаете!

– Вам? Весь клад?

– Да!

– Нууууу, я даже не знаю.

– Понимаете….простите, как Вас зовут, мне не очень удобно называть вас по фамилии.

– Алексей Владимирович!

– Алексей Владимирович, нас совсем не интересуют драгоценности! Нас интересуют предметы искусства! Поэтому мы предлагаем Вам, забрать себе эти драгоценности, а нам передать предметы искусства. Но, чтобы всё было честно, мы готовы весь клад выкупить за половину цены. Мы понимаем, что с таким количеством драгоценностей Вам не справиться, Вам они там будут не нужны, поэтому мы у Вас их выкупаем, а здесь просто сдадим в магазин старьёвщика.

– А с чего вы решили, что я не сдам эти ценности государству?

– Ну, во-первых, государство спросит, откуда они у Вас? Как Вы их нашли? Вами заинтересуются органы, и Вам придётся много чего рассказать. А во-вторых, мы не уверены, что, даже сдав их, Вы что-нибудь от государства получите. Это ведь исторические ценности, а не просто ценности! Скорее всего, всё это уйдёт в музеи, а Вам вручат медаль или грамоту! Вы же не народ! Вы только слуга народа, – лукаво улыбнулся немец.

– Ну да, ну да, всё то вы знаете, господа немцы! И сколько это будет в первом приближении, я имею в виду какая сумма?

– В валюте?

– В смысле?

– Я спрашиваю, вам просчитать в валюте? В долларах, фунтах или в рублях?

– А, не, в валюте конечно!

– Если в долларах, то это будет приблизительно 670 миллионов долларов!

– Скооолькоо?

– Я имею в виду, что половина суммы будет равна 670 миллионам долларов, – немец внимательно посмотрел на меня и продолжил, – Мы понимаем, что Вы, господин Ивашко, не можете принять такую сумму денег. Но, на этот случай, у нас есть решение вашей проблемы!

– Любопытно. И какое же?

– Мы откроем счёт на предъявителя в одном из наших банков, и положим эти деньги на этот счёт. При передаче ценностей, мы передаем вам банковские документы на счёт в зарубежном банке с подтверждением денег на счету. Представьте себе, Вы окажете нам услугу, и станете мультимиллионером!

У меня помутилось в глазах!

Я мультимиллионер!

И мне не надо вкалывать с утра до ночи! Не надо думать, где взять деньги на всё, что мне нравится или надо! Не надо унижаться веред какими-то уродами за зарплату, пусть даже относительно большую! И власть не нужна! Такие деньги я не заработаю и даже не украду… нигде! А тут они сами мне в руки плывут! Осталось только протянуть руку и взять!

– А как вы вывезете из страны эти ценности?

– А вот это уже другая сторона дела, у нас есть свои каналы.

– Понятно, – я растеряно смотрел перед собой. – И что мне для этого надо сделать?

– Ну, для начала надо согласиться!

– Я согласен!

– Отлично! Тогда слушайте внимательно! Завтра, когда вся группа уедет в берлинскую художественную галерею, вы прикиньтесь больным и останьтесь в гостинице, мы к Вам придём. Номер мы знаем. Завра и обговорим основные условия.

– Хорошо. – Откуда они всё знают? Больно информированные товарищи. Не к добру. Ну да ладно. Завтра посмотрим. Но шестьсот миллионов!

– Тогда, позвольте попрощаться! До завтра, господин Ивашко!

– До завтра!

Минут через пять, как по волшебству, сначала появилась Доротея с моей женой, а ещё через минуту и герр Вильке с бутылкой вина вынырнул откуда-то. И тут я только понял, что эта встреча была предопределена. Они заранее готовились, и не зря мой помощник так назюзюкался, его просто споили, чтобы не мешал. Ну и что делать? Поднять тревогу? А смысл? Они пока ничего такого не предложили, а я ничего такого не сделал. А дальше что? А дальше, мне закроют выезд за рубеж, по подозрению в том, что меня могли взять под контроль зарубежные спецслужбы! И буду я торчать в своём Киеве до скончания века! Да нахрена это всё?

– А Родина?

– Какая Родина? Кругом одни крокодилы готовые сожрать меня при любой оплошности! Не туда шагнёшь, и тебя сожрут, и даже косточек не выплюнут! И уже никогда не поднимешься никуда. А я боюсь бедности! Папа? Папа поможет, в силу своих возможностей, но сколько того папы хватит? А ну как папа не сегодня, завтра уйдёт?

Тогда всё! Меня тут же съедят!

Шестьсот миллионов! Долларов!

Это решение. Останется только найти способ уйти за границу и жить там припеваючи… даже под чужой фамилией, даже в Тмутаракани какой-нибудь, в Африке…

Нет! В Африке уж слишком, эти черные морды… фуууу! Лучше в Австралии, там тоже белые! И главное далеко!

– Герр Алексей? Вы успели соскучиться?

– На удивление нет, герр Вильке! Я очень хорошо провел время!

– Ну что ж, тогда давайте я открою эту бутылку старинного мозельского вина из моей коллекции, и Вы оцените его достоинства!

– Давайте!

Так я познакомился со своим проклятием!

Я удивился тому, что Алексей Владимирович за эти несколько минут рассказа практически протрезвел. Психологический стресс и уровень кортизола сделали свое дело. Он пережил это состояние снова.

– А что было потом? – полюбопытствовал я.

– На следующий день, как и было условлено, вся делегация уехала в Берлинскую картинную галерею, а я, сославшись на головную боль после вчерашней выпивки, остался в гостинице. Ровно в 11 в дверь постучали.

– Да?

– Господин Ивашко? Это я, Фриц!

– Заходите, герр Штилле!

Они опять пришли вдвоем.

– Ну что ж, господа! Я, так сказать, переспал со вчерашней мыслью, и готов приступать к нашему совместному проекту

– Отлично, господин Ивашко. Тогда предлагаю сразу приступить к делу?

– Да, давайте!

Немец засуетился, раскладывая пластиковый дипломат на гостиничном кресле. Из чрева пузатого дипломата он достал пухлую папку с документами и положил на стол.

– Это документы по деятельности зондеркоманды, Вы должны с ними ознакомиться здесь и сейчас, потому что дать Вам их с собой мы не можем.

– На каком языке документы?

– На немецком. Но мы сделали перевод для вас!

– Хорошо, я могу приступать?

– Да, конечно!

Я читал, всё больше погружаясь в военное время. Часа через три я сделал перерыв, и нам в номер принесли кофе. Я удивился такой обходительности сотрудников отеля. Я вроде ничего не заказывал.

– Не переживайте господин Ивашко, мы заранее заказали внизу в кафе доставку кофе.

– Спасибо, вовремя, в горле пересохло.

– И что Вы думаете по поводу того, что прочитали?

– Я думаю, что будет нелегко всё это вывезти, но, если ценности ещё в хранилище, мы их найдём. Вот только вопрос, что делать с оружием, которое там, я так понимаю, тоже есть и его немало?

– Это можно будет устроить потом, например, случайное обнаружение склада с оружием, или просто замуровать всё.

– Надеюсь, сюрпризов там нет?

– Что Вы имеете в виду?

– Ну, например, неучтённое химическое оружие? Или заминировано всё кругом, и при попытке вскрыть всё к чертям взорвётся?

– В инструкциях ничего подобного нет, а немцы очень педантичный народ, сами знаете. Если бы это было так, то было бы написано об этом в документах.

– Согласен. Тогда жду от вас схему и пояснения по месту нахождения ценностей.

– Эээээ, они у нас с собой господин Ивашко. Но, мы бы хотели определённых гарантий.

– Какие ещё гарантии? Я же не банк, гарантии не выдаю.

– Да нет, нам банковские не нужны со смехом ответил немец.

– Тогда я вас слушаю.

– Мы могли бы подписать определённое соглашение о том, что Вы берёте на себя определённые обязательства, а мы в свою очередь обязуемся эти обязательства оплатить, так сказать, звонкой монетой!

– Текст соглашения есть?

– Да конечно, – немец достал из дипломата прозрачную папочку и вытащил оттуда пару листов бумаги. Здесь, пожалуйста.

Я взял бумаги и понял, что они на немецком.

– Я же сказал, я не читаю на немецком.

– Ах да! Простите. Вот перевод. – Он вытащил две другие бумажки, скреплённые между собой и протянул мне.

Я прочитал поданный документ. Обычное соглашение, каких я видел, да и подписывал не один раз за свою жизнь по разным делам.

– И что надо сделать с ними?

– А вот здесь внизу, есть графа для подписи. Вам надлежит просто поставить свою подпись под текстом оригинала и перевода и всё!

– Всё так просто?

– Ну, мы же не государства, чтобы облекать это всё в пафосные процедуры с различными действиями, разве что банкет по результатам этого подписания можем закатить настоящий, – улыбнулся немец.

– Банкет не надо, я, к сожалению, неплатежеспособен.

– Вы не переживайте, Алексей Владимирович, мы всё оплатим. Банкет за наш счёт! И, кроме того, соглашение предусматривает компенсацию Вам организационных расходов, которые Вы получите вперёд.

– И сколько это в деньгах?

– Десть тысяч долларов!

– Так много?

– Так и Вы не воду нанимаетесь носить, – немец прикусил язык и замолчал.

– Ладно, давайте свои бумажки, – взял ручку и от души размашисто подписал обе бумаги.

– Вот и хорошо. Теперь можете ознакомиться со схемой и объяснением месторасположения ценностей, – немец протянул мне папочку с несколькими листочками внутри.

– На русском?

– Да, конечно, немецкий текст Вам ни к чему, и да, эти бумаги Вы можете взять с собой, Вам они понадобятся дома.

– Хорошо. – я спрятал папку в свой чемодан, который стоял тут же полураскрытый.

– Ну, а теперь, Алексей Владимирович, подпишите вот эту бумажку.

– А что это?

– Это расписка в получение десяти тысяч долларов США!

– А зачем расписка?

– Вы не переживайте, это просто подтверждение того, что я Вам деньги отдал, так сказать для бухгалтерии!

– Для какой бухгалтерии, – подозрительно спросил я.

– Ну, Вы же понимаете, Алексей Владимирович, что у нас капиталистов всё подвергается учёту, и каждый пфенинг, простите доллар, должен быть учтен. Я в конце месяца каждый раз подвожу итоги расходов и доходов за месяц. И в конце года тоже. У нас тут, не посчитаешь – не заработаешь!

– Как же вам капиталистам тяжело живётся, – хмыкнул я без задней мысли.

– Увы, так устроен наш мир. Но в нём есть и положительные стороны.

– Хорошо, вот вам и расписка с подписью, – я протянул ему подписанный листок.

– Замечательно! А Вам вот ваши деньги. Посчитайте сразу!

– Зачем? Я вам верю!

– Я бы не стал так доверительно относиться к деньгам!

– Ну, это вы. Мы другие! У нас отношение к деньгам другое.

– Алексей Михайлович! Сделка наша состоялась. Деньги Вы получили. Осталось выполнить взятые на себя обязательства. Кстати, мы можем спуститься вниз и выпить по бокалу шампанского, так сказать в ознаменование нашей сделки, – немец вопросительно посмотрел на меня.

– Ннннет. Давайте без шампанского в этот раз. Потом как-нибудь. А то кто-нибудь из наших увидит.

– Тогда, удачи Вам! Когда будете улетать, мы приедем в аэропорт проводить. Не беспокойтесь, мы будем наблюдать издалека. Всего доброго!

– И вам не хворать!

– Что Вы сказали?

– Я говорю, и вам здоровья и всего хорошего!

– А, благодарю, Алексей Владимирович.

– Так, собственно, я и подписал себе смертный приговор, не вникая, не читая, легко и непринуждённо. Обвели меня вокруг пальца немчура с британцем.

Уже потом, существенно позже, после того, как они меня обмакнули по самые гланды и просто показали, что я подписал, я проанализировал всё и понял, что мне крышка, или я работаю на них, или меня просто расстреляют, и ничего не поможет, даже папа в Москве.

– Ценности то нашли? – рассказывать, что я все, что было дальше знаю, я не буду, но проверить, станет он меня обманывать или скажет правду, для меня важно.

– Эта история имеет дальнейшее продолжение, и стоит того, чтобы её рассказать. Я сейчас на самом краю пропасти, и спасти меня можешь только ты. А чтобы тебе было понятно что это, я и рассказываю.

– Рассчитываете на мое снисхождение?

– Нет. Я сам знаю, кто я и что я. Мы сейчас не мои недостатки обсуждаем. Я, можно сказать, облегчаю себе душу, а ты входишь в курс дела, которое тебе придётся раскручивать.

– А я-то тут при чем? Я к этому делу не имею никакого отношения! – обострил я ситуацию.

Сейчас мне важно знать, как он будет использовать меня, в темную, или всё-таки начнёт доверять?

– Максимилиан Викторович, молодой человек, Вы подписали согласие на агентурную работу с британской разведкой! Это я Вам подсунул на подпись такую бумажку. Ваше согласие уже отправлено факс-сообщением резиденту. Короче, не дури, мы теперь в одной лодке и нам надо выплыть их пучины, которая нас заглатывает. Ты же понимаешь, что теперь ты никогда уже не отмоешься. А в случае огласки этого факта, твоя судьба, как и твоя жизнь, рухнут на самое дно, и в лучшем случае, ты покаешься, и всю жизнь будешь работать дворником. А в худшем, посадят лет на 10, поскольку ты ещё ничего не успел натворить, но Родину уже предал.

Угу, шантажировать, товарищи партийные активисты, вы научились лучше всего. Ну что ж, пока всё идёт как надо, главное получить от него полную информацию обо всех событиях до момента, когда в игру вступил я. Тогда будет понятно, как и на чем можно будет сыграть в оперативной разработке господина Даккерса.

«Ну что, дядюшка Энтони, поиграем? Времена то стремительно меняются. Как тебе игра против мальчика из СССР?».

– Даже, если так, но я ведь не знаю подробностей, чтобы что-то решать. Вас же всегда под боком для справки не будет.

– Это да, это ты в точку заметил. Меня всегда рядом не будет. Более того, основную часть времени ты будешь самостоятелен, и решения принимать тебе придётся самому. И не просто решения, а правильные решения, потому что теперь сынок, от тебя зависит, и моя, и твоя свобода, а может и жизнь.

– Аврора знает?

– Аврора… Аврора ничего не знает и знать ей этого не надо. Я уже одну ошибку совершил, не хочу совершить вторую.

– Что за ошибка?

– Её мать.

– Мать была в курсе всего?

– Нет. Она ничего не знала, но начала догадываться. Я имел неосторожность документы оставить на видном месте. Она просто прочитала то, что не должна была знать.

– Ну, прочитала и прочитала, мало ли чем можно было это обосновать.

– Ты думаешь, я просто так пью? После её смерти я долго не находил себе покоя. Это я её убил. Не смог я её убедить, что так надо или, что это не имеет того значения, которое она придаёт. Она докопалась до моей измены. Правда, о многом она просто догадывалась, но…

– Она начала шантажировать?

– Нет. Она поставила мне условие, что либо я сам рассказываю отцу, и мы вместе ищем пути развязки этой ситуации, либо это сделает она. А я боюсь. Я боюсь вообще даже заикнуться отцу об этом. Он и так тащил меня по всем властным коридорам, прикрывал мои проступки, и даже преступления. Теперь он может просто махнуть на меня рукой и… Я не хочу сидеть в тюрьме.

– Значит, её убили. – Я решил довести до психологической грани. Когда-нибудь эта информация мне понадобится.

– Да.

– Вы?

– Нет, что ты, я на такое не способен.

Я рассказал англичанам, что жена меня подозревает, и они устроили ей катастрофу. Я даже не в курсе был, когда это случилось. Я догадался, кто это сделал, когда это уже произошло. Потом, под нажимом Даккерса, я просто постарался прекратить уголовное дело и отправить его в архив.

Он сжал стакан с алкоголем, пока не побелели костяшки пальцев. Из уголков глаз потекли слёзы.

– Вы её любили?

– Очень.

– А Аврору?

– Не знаю. Я очень хотел мальчика. До дрожи. Но, родилась девочка. Я относился к ней нейтрально, но меня не тянуло к ней, как к своему ребёнку. До тех пор, пока не погибла её мать.

Потом, я просто понял, что она единственный человек, который напоминает мне о ней. Она на мать очень похожа. Я очень хотел отправить её куда-нибудь в центр, в Москву или Ленинград, чтобы она не была немым укором моей вины в смерти матери, но… она сама не захотела. Да, меня иногда бесит эта её привязанность, попытка патронажа надо мной, вечное стремление помочь мне. – Он заглянул в свой пустой стакан и снова налил из бутылки.

Останавливать его я не стану. Надо выцедить из него максимум информации, а в пьяном виде это намного проще, чем в трезвом.

Главное, не допустить полного отключения сознания. Но он вроде себя пока контролирует.

– В конце концов, можно же было её выдать замуж, отправить к мужу или на работу за границу, – у меня возникла догадка, и я захотел её прояснить для себя.

– Можно, но Аврора очень самолюбивый ребёнок. Она очень проницательна, и, как и мать – абсолютная максималистка. В моём окружении много семей со взрослыми детьми, так что недостатка в выборе у неё не было. Но, в её глазах, все они ничтожества! Она даже смотреть на них не хочет.

– Значит…

– Да, ты прав! Я специально пригласил тебя домой с конкретной целью, познакомить со своей дочерью Авророй. Как видишь, я не ошибся. Она предпочла тебя из мира людей, тем недомеркам-мажорам из номенклатуры!

– Спасибо за честный ответ.

– Я надеюсь, ты к ней относишься серьёзно?

– Я её люблю. Но в данном конкретном случае, это к делу не относится.

– Ты прав. Но это многое меняет.

– Что именно?

– Ты мне ближе всех тех, кто на меня работает или планирует при моей помощи что-то для себя получить. Ты уже получил! И в этом нет моей заслуги! А это определяет твою позицию в моих глазах, как существенно высшую, нежели даже сына первого секретаря ЦК.

– Благодарю за доверие, мне лестно это осознавать, но давайте вернёмся к нашему делу.

– Ты прав. – Он сделал длинную паузу и продолжил:

– Первым делом, я начал подбирать людей для работы. Из всех тех, кого я завербовал, самым перспективным мне показался старлей, уволенный из армии за дискредитацию. Он идеально подходил для этого дела. Я устроил его работать в милицию, а, чтобы не особо бросалось в глаза, не в киевское управление, а в одесское. Он оказался сообразительным и даже талантливым малым. Схватывал на лету, быстро учился. И на работу с агентурой согласился практически без возражений. Но дело в том, что это-то меня и настораживало. Слишком он идеальный был для такой позиции. Я собирался ему доверить всё, и мне нужно было понимать, что этот человек меня не сдаст если что. Он для меня оказался слишком сложным.

Потом, наведя справки, я узнал, что он был бывшим офицером спецназа, то есть имел серьёзную профессиональную подготовку, поэтому с ним надо было, либо быть откровенным до конца, либо радикально ограничивать информацию. Я его стал побаиваться, поэтому пошёл по второму пути. Да, он рос по службе, получал звания с моей помощью, брал «под контроль» коммерческие каналы и контрабанду, работал в среде преступников, то есть занимался как раз тем контингентом, который в дальнейшем должен был помочь нам выполнить ту работу, которую мне поручили.

– Я так понимаю, что кроме ценностей, были ещё поручения?

– Да, работа с националистами, информирование по оппозиционным силам в республике и разная документальная мелочь.

– Не очень разнообразно для английской разведки, – я недоверчиво посмотрел на него.

Он на меня не смотрел. Взгляд его был устремлён в угол комнаты, где над холодильником была повешена гравюра Георгия-Победоносца попирающего змея.

– И что было дальше?

– А дальше, мой доверенный капитан занялся этим делом. Я особо не вникал в его работу, он только докладывал, что сделано и на какой стадии находится работа.

Он организовал всё, и мы нашли этот склад с ценностями!

Это был день воплощения мечты! Там оказалось ценностей столько, что я поверил в свою восходящую звезду! На конечном этапе, я отправил капитана в командировку в район склада. Он занял там небольшую должность и контролировал ход работ по подготовке склада к передаче. Всё было на мази. Даккерс даже приехал на Украину, чтобы посмотреть своими глазами на ценности. Я отвез его туда, показали склад. Но оказалось, что их эти ценности особо и не интересовали.

– А что же их интересовало?

– Склад был отвлекающим маневром и крючком для меня. Да, очень дорогим крючком, но в том состоянии, в котором находился склад, он был для них бесполезен. Вывезти его невозможно. Рано или поздно этим местом заинтересовались бы органы и его бы нашли.

Их интересовала диверсионная работа. Они потребовали, чтобы я организовал диверсию на херсонской атомной электростанции!

– В каком смысле диверсию? Прямо взорвать станцию? – я сделал вид, что удивлён таким поворотом событий.

– Нет. Взрывать реактор никто не предлагал. Они понимают, что для этого требуется серьёзная подготовка и много взрывчатки, которую мы не могли доставить на станцию просто так. Но небольшую бойню на территории станции с подрывом трансформаторных подстанций, убийством сотрудников, подрыв склада отработанного ядерного топлива – в этом была их цель.

– И Вы согласились?

– А у меня есть выбор?

– Но ведь не так давно был Чернобыль? Полмира знает, чем это обычно заканчивается!

– Да. Но я настаиваю, они не хотели взрывать реакторы, их устраивала провокация на ядерной станции, после которой, наверное, начался бы международный скандал по вопросу ядерной безопасности советских станций.

– А вы как после этого?

– А что мы? Даккерс обещал сразу после этого перевести деньги за ценности на мой счёт, который они открыли.

– Хм, открыли ли?

– Да, мне даже документы банковские привезли на подпись. Только счёт пустой.

Я и мои люди должны были вывезти ценности со склада, организовать диверсию, а после этого взорвать сам склад. Дело в том, что там было много взрывчатки ещё немецкой, военной, и какое-то оружие.

Я чуть не сорвался от возмущения. Чтобы вывезти все ценности со склада, потребовалось бы не менее 10 тентованых Камазов. Но, я всего этого пока «не знаю»!

Ещё раз убеждаюсь, что мы с Игорем правильно поступили, помешав штурму склада бандитами. Если бы не мы, склад и львиная доля ценностей была бы потеряна. Тем временем Алексей Владимирович продолжил.

– У нас с капитаном был запасной план. После начала бойни на запорожской АЭС мы должны были на загруженном грузовике выехать в Одессу. Там, в катакомбах перекантоваться несколько дней, а потом выйти контрабандным путём на греческих шаландах в Турцию. Каналы были организованы, контрабандисты проплачены. Только… капитан пропал, в тот же день.

– Сбежал?

– Не знаю. Я запрашивал через свои каналы в одесской милиции, говорят, там была стрельба, и капитан погиб. Делом этим занялись гэбэшники, и всё было засекречено. Когда я попытался с этой стороны через республиканское КГБ разузнать что-то, мне сказали, что они не при чем. Это дело Центра и туда даже республиканских оперативников не допускают.

– То есть, что там произошло конкретно, Вы не знаете?

– Нет. И узнать не у кого. Все контакты, которые были у капитана, молчат. Такое впечатление, что все умерли, ни звонка, ни известия.

– Ну, хоть какая-то информация у Вас есть?

– Есть… обрывочная. Недалеко от Херсона взорвался грузовик со взрывчаткой. Говорят, везли аммонит для какой-то шахты, и случайно сдетонировал от окурка. Охранник курил в кузове. В радиусе тысячи километров открытой добычи руд нет. Куда везли?

В районе поселка Нижние Серогозы в результате бандитских разборок между крымскими и мурманскими преступными группировками погибло 18 человек. Где Мурманск и где Крым? Что они там делали? Что за люди, откуда? – непонятно! Из местных тоже есть погибшие – два алкаша и местный бандит! И странным образом оба эти алкаша были на связи с капитаном.

В Энергодаре Херсонской области в жилом доме произошло боестолкновение, в результате которого была уничтожена вооружённая преступная группировка, планирующая ограбление местного банка. Группа была вооружена пистолетами, но блокировал её спецназ, который вел огонь из тяжелых пулемётов, автоматов и даже использовали ручные гранатомёты. Канонада, по утверждению свидетелей, гремела часа три. Энергодар маленький городишко, чихнул в одном конце – слышно в другом.

Всё это проходит по циркулярным письмам милиции и КГБ, но больше никакими документами не подтверждается! Нет, погибшие и пострадавшие действительно есть! И даже разрушения в результате этих действий документально зафиксированы. Трупы есть! А вот, кто это сделал, какая служба работала – ни слова!

– Понятно, – я бы многое мог рассказать этому человеку обо всех этих событиях, но я предпочту молчать, до поры до времени.

– А вот мне ничего не понятно. Я не знаю, что сейчас делать, и куда податься. На меня начали охоту англичане, я буквально у них под колпаком. Отказаться ни от чего я уже не могу. Надо мной висит опасность разоблачения и карающий меч КГБ!

– Ну, для начала надо прекратить истерику и успокоиться! А во-вторых, прекратить пьянство, это мешает думать и трезво оценивать ситуацию.

– Когда я трезвый, я вообще думать не могу, мне страшно.

– Тогда проще застрелиться.

– Я думал об этом. У меня есть наградной ПМ, но я даже стрелять из него не умею. Нет. Не смогу.