Текст книги "Детектив Бестужев. Болтун находка для шпиона"

– А что за документы? – я вдруг вспомнил, что говорил майор про уход после операции.

– Поддельные паспорта, свидетельства о рождении, заграничные паспорта на двух известных тебе особ.

– Даже так?

– Ну, так ты и так утверждал, что гипотетически они должны были уходить вдвоем.

– А почему документы вдруг оказались у Косухина? – я знал ответ, но хотелось услышать подтверждение от более опытного Михалыча.

– Я думаю, специалист «чистодел» был косухинский, со времён отсидки, потому заказ на документы делали через него. Вот они у него и зависли до отдачи. А потом, видимо, Косухин оставил их у себя в качестве гарантии своей безопасности.

– Не помогло.

– Ну, это уж как Бог положил.

– Эх, Михалыч! Нам то Бог положил жить поживать да добра наживать, ан нет, как видишь, всё неймётся кому-то, пока всё не раскопаем не успокоимся.

– А я тебе Макс говорил, что если кому и удастся всё это раскопать, то только тебе. Так что «Делай что должно, и будь что будет».

– Ты мне скажи, ты этот блокнотик… можешь мне отдать? Или он в вещдоках?

Михалыч хитро ухмыльнулся, поднял палец и покачал им отрицательно.

– Я хоть и хохол, но я битый хохол и предусмотрительный. Я знал, что тебя он оооочень сильно заинтересует, поэтому в вещдоки он не попал! С одной стороны, пристегнуть его как вещдок не было необходимости, поскольку хозяин преставился по факту в известных обстоятельствах. А с другой, я, наверное, единственный кто понимал ценность записей в этом блокноте. Для всех дело уже было закрыто, а я знал, что это только начало и этот блокнотик дорого стоит, так что… – Михалыч сунул руку за пазуху, и достал из внутреннего кармана коричневый блокнот в переплёте из кожзама.

– Вот он, дарю!

– Ну, Михалыч! Ну, ты человек!

– Да ладно… Я совершал и более тяжелые проступки, – расхохотался Михалыч, – Это там, на небе, даже во внимание не примут.

– Иван, ты вообще ничего не видел!

Филимонов скосил глаза в мою сторону, потом отвел взгляд и сказал:

– Ты это о чем, братан?

– Да так, хотел уточнить для себя, помнишь ли ты, что было на сабантуе в саду у Аграмы?

– Аааа, не, пьяный был, я даже не слышал, о чем говорили.

Вечером я сидел на кухне с тётушкой и пил чай. У нас был приватный разговор, потому Игорёк пошел спать, а мы остались поговорить.

– И что ты хочешь узнать, горе ты моё луковое?

– Мне по возвращению в Киев, надо будет встречаться с очень непростыми людьми. Важно, чтобы они мне поверили, или хотя бы допустили, что я могу быть тем, кого они ищут. От этого зависит много всего в жизни и моей, и много кого.

– Макс. Я тебе много раз говорила, ты такой же, как я, у тебя те же способности. Мне тебя нечему научить и нечем помочь. В отличие от меня, ты можешь входить в это состояние ментально, без стимулов. Да, ты не обладаешь умением карточных гаданий, но они тебе и не нужны. Ты сильный псионик и без карт, и других катализаторов! Просто захоти, и ты всё узнаешь. Помнишь, как ты узнал о подземелье?

Я кивнул головой, но в глубине всё-таки была неуверенность.

– У меня нет практики, поэтому моя неуверенность не даёт мне сконцентрироваться и включить воображение. А наставника у меня, кроме тебя нет. Не буду же я отцу рассказывать, что у меня проснулись способности, и я сейчас вижу то, что ему только кажется, он же надо мной просто посмеётся. А его мнение мне важно, сама понимаешь! Сейчас эта информация для меня архиважна! Завтра я уеду и уже не смогу ничего узнать у тебя. Потом я сам попробую, но сравнивать то не с чем.

– Хорошо. Тогда ты просто закрой глаза и настройся на этих людей, я тебе помогу выйти на ментальный контакт, чтобы считать будущие события. – Тётушка пристально посмотрела мне в глаза.

– В том то и дело, что я этих людей не знаю. Я с ними познакомлюсь только по возвращении. К ним меня приведёт другой человек.

– Как всё сложно у вас у военных. Ладно, давай допьём чай, и я «сбегаю» посмотрю за тебя что там.

– Ну, слушай Максик. Значится, человек, который тебя ждёт, панически боится неких событий, и все надежды у него связаны с тобой. Ты его знаешь?

– Я знаю его, если это конечно тот, о ком я думаю.

– А ты передай мне его образ, я тебе точно скажу – этот или не этот.

Я закрыл глаза и представил себе Алексея Михайловича, в его домашнем халате с постоянной рюмкой, коротко стриженая бородка, усы, лысая голова.

– Нет. Это не тот человек. Тот высокого роста, статный, тоненькая ниточка усов, пронзительные глаза. Я видела его в коротком пальто и шляпе. Да, и в руках у него трость. Не то, чтобы он ею особо пользовался для опоры, скорее она у него играет декоративную роль, сила привычки. Курит.

– Тот, кто меня очень ждёт, не курит и трость не носит. Следовательно, Алексеем Владимировичем точно быть не может. – Я грешным делом, подумал, что тётушка решила просто что-нибудь сказать за неимением информации, но она довольно точно описала британского резидента Энтони Даккерса. Вот и не верь после этого в экстрасенсов!

– Этот курит, толстые коричневые сигареты!

– Сигары!

– Что?

– Сигары, говорю. Это такие табачные изделия, скрученные из цельных листьев табака. Поэтому они такие толстые.

– Аааа. Самосад. У нас Васька Колченогий сажает его целый огород, а потом скручивает из газеты и курит. Запах – адский!

– Ну да, что-то типа, только для богатых.

– Ага, это которые гаванские?

– Ну, и гаванские тоже. Американцы очень любят курить сигары. Есть даже исторический образ – дядюшка Джо в цилиндре цвета американского флага и с сигарой во рту!

– Вот второй, от которого ты ожидаешь реакции, как раз без эмоций. Какие-то обрывки эмоций есть, страх, ненависть, но ничего конкретного.

– Он, скорее всего, пьян, потому и не читается.

– Ну вот, как говорится – всё что могу!

– Мда. Не густо. Ладно, тётушка, и на том спасибо, надо спать ложиться, завтра в дорогу.

Однако сразу заснуть не получилось. Гложет меня один вопрос: что так сильно жаждет от меня получить мистер Даккерс? И с какими моими возможностями он связывает свои надежды?

С одной стороны, мы не знакомы, нам только предстояло познакомиться. А с другой стороны, они пока мало что знают обо мне, поэтому всё, что они предполагают – это только гипотеза. Опытные разведчики не могут не понимать, что додумывать за противника его ходы и поступки – худшее, что может совершить разведчик. Прогнозирование и предвидение – это не то же самое что, фантазирование. Разведчик может предвидеть, основываясь на точных данных и перепроверяя информацию из нескольких источников. И только этом случае, да и то с некими допусками, он может спрогнозировать будущие события или поступки противника. А тут логика подсказывает, что это исключено.

Но тётушка совершенно точно описала человека, которого она никогда в своей жизни в глаза не видела, и привычек его не знает. Да и о сигарах, как оказалось, она ничего не знала до сих пор. Какой-никакой, но это тоже показатель. Поэтому тут не верить, значит упустить важную особенность, значимую информацию. Что же Вы, господин резидент, так от меня ждёте?

Чтобы ответить себе на этот вопрос, надо знать хоть поверхностно, чем сейчас занимается Даккерс и где. Значит, надо звонить в Центр и запрашивать информацию.

А теперь спать. Завтра будет день и будет пища.

Мы едем в Херсон.

Сто шестьдесят семь километров по практически пустой трассе пролетели как миг. Рулил Игорь, а я отсыпался на заднем диване. Проснулся уже при въезде в Херсон.

– С добрым утром, насяльника! – Игорь скорчил гримасу по его пониманию изображающую представителя северных народов.

– Ну что, олешка, добежала? Где это мы?

– Мы в Херсоне, въезжаем в Антоновку, вон видишь впереди мост? За мостом поворачиваем налево и мчим до порта. Наши будут ждать нас рядом, в гостинице «Фрегат», так что тут всё рядом.

В гостинице за стойкой сидит дородная дама неопределённого возраста с пергидрольными волосами. Особой притягательностью не обладала, но по лицу видать харизматичная.

– Здравствуйте, барышня!

– Какая я тебе барышня!

– Простите мадам.

– Ты чё, с дуба рухнул? С утра уже мозги самогоном залил?

– Так, понятно. Скажите, уважаемая, как к Вам обращаться?

– Клавдия Васильна я! А лучше, «Товарищ дежурная»!

– Скажите Клавдия Васильна-товарищ дежурная, Вы член партии?

– А как же!

– Ну, так вот, Товарищ дежурная, как член партии члену партии скажу вам по секрету. У Вас в гостинице остановились два члена центральной комиссии партийного контроля из Москвы. Они здесь инкогнито, проверяют местную партийную организацию на предмет коррупции!

Пергидрольная голова дежурной склонилась к стойке почти горизонтально, оттопыривая при этом правое ухо и округлив глаза.

– Серьёзнооооооо?

– Серьёзней не бывает. Поэтому Вы, держите эту информацию в тайне и поаккуратнее с ними, товарищи из центра, у них другие привычки, мало ли что им может показаться.

– Нууу нет, мы здесь про коррупцию в общем и не слышали. Вон, товарищ директор, так он сам жалуется, что денег на ремонт котельной уже два года как обещают, но так и не выделили. А ещё у нас тут магазинчик раньше работал, совсем крохотный, почти места не занимал, но так удобно было. Бывало, выйдут рабочие с работы, и прямо к нам в магазинчик, вот и рабочим хорошо, и нам, в общем, бюджет. Говорят, его лично Михал Сергеич закрыл!

– Так у Вас что там, спиртное продавали?

– Да не, товарищ, какое спиртное! Так, лимонады всякие, закуску к пиву там, рыбку вяленую.

– Так я не понял, торговали спиртным или нет?

– Да какое спиртное. Вона, через дорогу в сквере, каждый вечер пивная бочка останавливалась, так они там все и ошивались. А закусь под пиво у нас брали. Теперь вот негде, бедным, отовариваться. Ближайший магазин аж на Припортовой улице. Так туда с пивом не дойдёшь, мимо милицейского поста итить надо. Вдруг как прицепятся? В общем, одни проблемы. Нам бы, товарищ, магазинчик то открыть, а? Ну или столовку какую при гостинице, всё легче будет. Опять же, бюджет гостиницы будет, глядишь, ремонт закончим.

Я скосил глаза на Игоря, который стоял красный как рак, сдерживая рыдания.

– Ну, вот что, Клавдия Васильна. Товарищи сейчас спустятся, и мы поедем с проверкой в порт, я по дороге с товарищами поговорю, может, мы как-нибудь этот вопрос полюбовно, так сказать, решим. Я думаю, что они будут не против.

– Ой, как же мне Вас отблагодарить то?

– Да ничего, товарищ дежурная, Вы не беспокойтесь, меня эти… отблагодарят. Я уж, так и быть, с ними поговорю.

– Хоть звать то Вас как?

Я вытащил гэбэшное удостоверение и махнул пред ясны очи Клавдии Васильны!

– Тссссс! Я товарищ секретный, так что просто «товарищ»! А вот это – Игорь Васильч, он тоже из комиссии, – я мстительно посмотрел на надутого от смеха с выпученными глазами Игорька, и продолжил, – вот Вы ему все ваши вопросы озвучьте, а уж Игорь Васильч их всенепременно передаст председателю комиссии.

Клавдия Васильевна с надеждой повернулась к Игорьку, и я с удовольствием посмотрел на вытянувшееся лицо напарника.

– Кстати, Клавдия Васильевна, а где они проживают? В смысле, в каком номере?

– Дак это, они вышли полчаса назад, сказали, что буквально на несколько минут и вернутся. Предупредили, что к ним придут посетители, так что я в курсе, что вы придёте! Только вот… не знала что из комиссии…

– Ладно, мы их тут подождём. М-да, действительно, плохо, что у вас тут столовки никакой нет. Так заодно позавтракали бы.

– Вот и я говорю. Гостиница у нас сезонная конечно, но кроме зимы здесь народу всегда много. Была бы столовая, так кормили бы постояльцев. Всё копейка.

– Где поблизости у вас есть какая-нибудь столовая, кафе или ресторан, наконец?

– Так это, тут недалече, через две улицы на морском вокзале, там всё и есть. И пиво и закуска.

– Так нам просто поесть, голодные мы.

– Так тама всё, и закуска тоже.

– Ну, хорошо, закуска то закуской. А поесть? Котлеты там, макароны, пюре или борщ, например, подают?

– Там милый всё подают, там и поедите.

– Ну, спасибо Клавдия Васильна, выручили Вы нас.

– Да не за что, я ж для своих. Главное, Вы про нас не забудьте, Игорь Василич, – обратилась она уже к Игорю.

Я сделал вид, что меня это уже не касается и отвернулся. Глаза Игоря метали громы и молнии, а я с чувством удовлетворения вышел на улицу, предоставив ему разбираться с «товарищем» по всем, так сказать, прикладным вопросам. В конце концов, он напарник мой или где?

Игорь вышел минут через десять, на удивление не злой как собака, а озабоченный.

– Ты чего дружище, проникся?

– Да пошёл ты Макс, свалил на меня всё эту муть, теперь мне думай, как этой бабе помочь.

– А ты не думай. Просто махни рукой и забудь. У нас своей работы тут навалом.

– Ага. А как же обещания?

– Игорёш, я удивляюсь, как тебя вообще в КГБ взяли, ты ж ответственный до ужаса. Ты ж должен быть исполнительный, а не ответственный. Куда кадры смотрели?

– Куда, куда – на рабоче-крестьянское происхождение!

– Нуууу, происхождение тут ни при чем. Ты знаешь, кто был лучшим сыщиком Европы и российской империи? Аркадий Кошко? Так он вообще был деревенский! – я не стал уже уточнять, что сам Кошко был из дворянской богатой семьи, Игорю это ни к чему, а вот успокоение какое-никакое наступит.

– Ладно. Где эти обалдуи?

– Ты смотри, не назови их обалдуями при Клавдии, а то она совсем растеряется, тебя за Генсека примет. Как в том анекдоте: «не знаю, кто тот мужик, который на пассажирском сидении сидел, но водителем у него сам Брежнев»!

В этот момент из-за угла соседнего дома вышли «Мех» и «Слава».

– Ну, наконец то. Где болтались? – спросил раздражённо Игорь.

– А что случилось? – заволновался «Мех».

– Да, Макс тут разыграл целую комедию. Вы теперь члены комиссии партийного контроля ЦК КПСС, так что держите марку, – рассмеялся Игорь.

Минут пять мы смешили ребят всякими предположениями, но надо переходить к делу.

– Давайте сходим, позавтракаем, – предложил я, – а то живот к позвоночнику прилип. А на голодный желудок думается только о еде.

– Ладно, пошли, тут есть недалеко приличная столовка, мы там пару раз обедали.

Разговор длился уже часа два. Мы определялись с будущим складом. На кровати лежали два десятка фотографий с различными судами из отстойника.

– В наличии у нас, в более-менее годном к ограниченной эксплуатации состоянии, при условии проведения косметического ремонта, четыре единицы. Один пассажирский теплоход водоизмещением около пятисот тонн, два грузовоза река-море под три тысячи тонн и бывший сухогруз на те же три тысячи тонн водоизмещения. – «Мех» сделал паузу ожидая вопросы, и не дождавшись, продолжил. – Техническое состояние различное, но более-менее рабочая забортная арматура и не до конца убиты энергетические установки. Конечно, визуально, всё это умерший хлам, так что на ваше усмотрение.

– Из двух десятков фотографий и выбрать то нечего, – усмехнулся Игорь.

– Ты с выводами не спеши. Я понимаю, что хотелось бы увидеть что-нибудь поприличнее, с покрашенной палубой и мягкими креслами. Но в отстое таких судов нет, и никогда не было. Здесь они по десятку лет отстаиваются, пока не проржавеют насквозь, и только тогда, в связи с угрозой затопления, его отбуксируют и порежут на металлолом, – я как более опытный в морских делах объяснил Игорю.

– А зачем они столько времени в отстойниках стоят?

– Это резерв второй и третьей категории, на случай войны. Если что, суда выведут из резерва, подремонтируют, вооружат чем-нибудь и вперёд, патрулировать речные просторы или ближнюю морскую зону в каботаже. Ну и технический каннибализм никто не отменял.

– Какой, какой каннибализм?

– Технический! Это когда узлы и детали от списанного корабля, судна, находящиеся в технически удовлетворительном состоянии, снимаются и используются на других судах.

– Ааааа. Я просто никогда раньше не слышал, чтобы слово «каннибализм» использовали в таком контексте.

– Ладно. Всё это лирика. Из имеющихся четырёх вариантов находящихся в более-менее удовлетворительном состоянии плавсредств, надо выбрать одно. – Я испытующе глянул на «Меха».

– «Мех», что с машинами?

– С машинами всё и просто, и одновременно сложно. На всех четырёх стоят корабельные дизеля разной мощности. На грузовозах стоят по два «Вольво», и они разукомплектованы основательно. Я сомневаюсь, что мы сможем быстро достать запчасти для комплектации и запуска дизелей. На теплоходе тоже два дизеля, но наших, ленинградского завода дизелей. Ситуация попроще, но и машины убиты в хлам. Работы потребуются существенные, и есть сомнение по временному интервалу. Непонятно сколько потребуется времени для приведения их в порядок, или хотя бы одного. Ну и наконец – сухогруз.

Сухогруз на ходу!

– Да ладно? Серьезно, что ли? – я даже удивился такому состоянию. И зачем тогда предлагались остальные варианты?

– В том то и дело, что серьёзно. Один дизель из двух полностью укомплектован, и после расконсервации мне удалось его запустить. Тут другая беда. Забортная арматура ни к черту. Трюма наполовину залиты забортной водой, и как это всё устранить мне как дилетанту непонятно.

– Главное машина, остальное мы устраним легко. Собрать на сухогруз всё аварийно-спасательное имущество, которое найдёте. Особое внимание уделить раздвижным упорам и пластырям. Думаю, старых пластырей по всему этому хламу осталось много, им же надо было как-то поддерживать всё это на ходу, так что всё АСИ вряд ли разбазарили. Забортную арматуру я проверю самолично. Холодновато конечно, и акваланг бы, да негде и некогда.

– Всё, поехали, сейчас и начнём, пока совсем холодно не стало, – прокомментировал мои выводы Игорь. Судя по его сосредоточенному лицу, чует, что ему тоже погружаться придётся. Одно радует – бабье лето!

За два часа интенсивных погружений на корпусе, мы с Игорем определили состояние забортной арматуры бывшего сухогруза и в целом имели представление, что надо делать. На самом деле работы предстояло не очень много, ведь суть в том, чтобы судно пару месяцев простояло где-нибудь в плавнях или на якоре, или у какого-нибудь причала в укромном месте и не утонуло. Остальное уже условности. Для этого, корпус судна был ещё в хорошем состоянии, да и арматура была рабочей. Кое-где надо будет наложить пластыри и зажать их как следует упорами. Заменить пропускающие клапана и текущие кингстоны не получится без сухого дока или хотя бы без подводных работ. А это лишняя суета и привлечение внимания. Придётся упростить задачу и сделать всё тяп-ляп, но, чтобы надёжно.

– «Мех», проверьте электрические кабель-трассы и отсеките лишнее. Нужно оставить питание на осушительные насосы, освещение, навигацию, грузовую стрелу, грузить всё же будем в трюм. А нам с тобой, Игорь, предстоит добыть бочку дизельки для этого мастодонта, доставить и слить в питающую топливную цистерну. Кстати, «Мех», как у нас дела с дизель-генераторами?

– На борту их было два, остался один. Он вроде бы цел и невредим. Проверить не мог, нет топлива.

– Ладно, топливо мы привезём, после этого и проверим. Заодно надо заняться наймом нескольких местных товарищей для проведения ремонтно-восстановительных работ, – рассмеялся я.

Через три дня, «условный» сухогруз был готов. Топливо загрузили, дизель-генератор запустили. На удивление, электрика практически везде работала исправно, не успела окончательно обветшать. Пропускающие клапана мы как смогли загерметизировали. Наконец, запустили машину, и порадовались её мерной работе. Тренироваться постановкой на якорь не стали, ещё надо выдернуть судно из массы привязанной рухляди. Через 5 часов муторного маневрирования и перешвартовок справились и с этой задачей. Вывели судно на чистую воду и бросили якорь здесь же в отстойнике. Предстояло найти место будущей стоянки судна.

– Ну что камрады, вот мы потрудились на славу! – я посмотрел на сидящих в ходовой рубке ребят.

– Кто бы ещё это оценил, – бросил реплику Игорь.

– Эт точно! – «Мех» подёргал ручки машинного телеграфа, на удивление они тоже работали.

– Оцееееенят! Потом. Может быть, если мы им расскажем, – улыбнулся я.

Вечером я вышел на связь с отцом.

– Приветствую, Виктор Александрович!

– Ты чего, сын? Южного винограда объелся? Или на «хи-хи» пробило?

– Не угадал. Пытаюсь сделать вид, что не использую родственные отношения в личных корыстных интересах, – рассмеялся я.

– Ну, тогда здравствуйте, Максимилиан Викторович! Какие проблемы? Что нового у вас? Я, так понимаю, что есть нечто срочное, раз ты вышел на связь в неустановленное время?

– Ты как всегда прав. Спешу доложить высокому начальству о состоянии дел на вверенном мне участке работы.

– Ну, докладывай, – пробурчал отец.

– Нахожусь сейчас в Херсоне. В соответствии с утверждённым планом отрабатываю новый прецедент.

В рамках плана найдено судно годное для выполнения установленной роли. Мы провели небольшой ремонт, запустили и проверили на ходу. Сейчас стоим на якоре в отстойнике херсонского порта, готовы к погрузке. Пока груз будет добираться, мы поищем здесь в плавнях или в рукавах Днепра местечко для якорной стоянки или швартовки, чтобы нас не беспокоили. Закрепимся там и перейдём к следующему этапу операции.

– Ага. Готовы к погрузке – это хорошо! Дополнительно людей надо прислать?

– Нет. Мы справляемся теми силами, которые есть. Пока справляемся, но думаю, что к последнему этапу, в группу нужно будет включить как минимум группу захвата Центра, и базироваться она должна здесь, в Херсоне. Оперативное прикрытие мы обеспечим.

– Ну что ж, ждём от вас полную информацию по месту базирования, полные координаты доставки, и ваши рекомендации по составу груза, месту доставки, способу погрузки и другие детали.

– Добро. Сегодня вышлем всю нужную информацию.

– И что? Так и не спросишь?

– Спрошу пап, Аврора дома?

– Нет. Она сказала, что ты бяка, не звонишь, и уехала с мамой в Ленинград на экскурсию. Приедут только через два дня. В целом всё хорошо. Они с мамой в сговоре, так что ты аккуратнее со словами. Ничего, сработаетесь, – очень уверенно произнёс отец.

– Ладно, понял, постараюсь.

– Нет, сын. Помнится, как-то ты меня ткнул носом, что раз взялся за гуж, то не говори, что не дюж. Не постараюсь. А «сделаю»!

– Есть, товарищ полковник! Сделаю!

– Ладно, Макс. Отбой. И… сын… береги себя!

– Твоими молитвами отец!

– Я буду молится, сын!

– Пока.

Машина с грузом приехала через день. Мы все были в готовности при необходимости встретить и сопроводить груз, но этого не потребовалось. Груз привезли под видом группы фельдъегерской связи, так что прикрытие было на уровне. И нашли они адрес с первого раза.

– Кто Бестужев?

– Я Бестужев!

– Предъявите служебное удостоверение, пожалуйста!

– Пожалуйста, – я достал удостоверение личности из внутреннего кармана и предъявил старшему группы. Он внимательно прочитал все, что там написано, сличил фотографию с лицом, потом кивнул и протянул мне накладную на подпись.

– Распишитесь здесь в приеме груза. Проверять целостность не уполномочен, поэтому передаю в состоянии «как есть».

Я был в курсе, поэтому просто кивнул и расписался в указанной графе.

– «Мех», – позвал я обернувшись к своим, – Покормите ребят, они с дороги, и обеспечьте им пару часов отдыха в каюте капитана, там всё есть в наличии. – я обернулся к прибывшим.

– Я только что разговаривал с Центром, они сообщили, что вы вот-вот появитесь, и просили вас немного задержать, до вручения путевого листа с новым маршрутом, так что у вас пару-тройку часов на отдых есть. А поскольку ехали всю ночь, то поспать не помешало бы. Вас проводят!

Старший группы кивнул и посмотрел на водителя. Тот тоже кивнул. Отдыхать так, отдыхать.

Погрузку мы начали к ночи, чтобы не отсвечивать днём перед случайными зрителями. Стрела была приведена в порядок и смазана. При помощи грузовой сетки, мы аккуратно выгрузили на палубу ящики с взрывчаткой, и начали размещать их в трюме. Ящиков было больше шестидесяти, и две трети из них были просто муляжами. Нормальные ящики, опечатанные свинцовой печатью, но внутри вместо взрывчатки балласт! Такие ящики имели специальную метку, и их надо было укладывать на дно, ближе к стенке трюма. Важно было, чтобы такой ящик случайно не попался при демонстрации, поэтому передние и все верхние ящики были с настоящей взрывчаткой, а остальные были с балластом.

Что-то было не так.

Так. Давай сначала.

Деревянный ящик темно-зелёного цвета, металлические замки, покрытые потрескавшимся лаком, тонкая цинковая проволока свинцовая печать…

Трафареты, нанесенные белой краской на крышку – Packkiste Nr.14, (упаковочный ящик №14) снизу Sprengstoff, Hexagen (взрывчатое вещество, гексаген). Лицевая стенка – немецкий орёл со свастикой в когтях. По бокам – металлические ручки-скобы для транспортировки.

Понял. На тех ящиках, что были на нашем складе, орёл со свастикой был средней величины в верхней части ящика, а на этих ящиках большой. Ящики другие!

– Макс. Посмотри, пожалуйста, на печать, такое впечатление, что печать на русском.

– Да ты что?

– Сам посмотри, – «Мех» показал свинцовую печать на одном из ящиков.

Я подошёл к ближайшему ящику и, приблизившись, посмотрел свинцовую печать. Точно!

Надпись на русском языке: «Печать №8 Склад АВ».

Сказать, что у меня в голове есть что-то кроме матерных ругательств, ни чего не сказать. Но я не показал виду, что удивлён и обескуражен. Сейчас в этом состоянии будет отец и его вышестоящие начальники. Что это? Безалаберность? Безответственность? Или предательство?

Пусть этим занимается Центр, а нам надо исправить допущенные промахи.

– Игорь, возьми на себя проверку печатей всех ящиков. Хорошо, что мы не успели спустить их в трюм, иначе бы забодались бы кантовать и проверять, а я схожу, позвоню начальству. Я посчитал это обязательным и прямо сейчас, по горячим следам. Экспедитору и водителю говорить ничего не стал, да и смысла не имеет. Им выдали груз на складе артвооружения и послали к нам. Не обменяли же они по пути те ящики на новые.

– Хорошо, я прямо сейчас и приступаю.

Начальство, конечно, было удивлено вскрытыми изменениями, и обещало во всём разобраться. Но вот что делать с грузом, так и не сообщило.

Понимая, что решение может затянуться на несколько дней, я всё же приказал погрузить груз в трюм судна, по схеме, которая предварительно была согласована с Центром. Если начальство решит заменить груз, мы снимем только верхний слой ящиков и заменим его на нужные, остальной груз останется в том же виде. Остаток дня провели без происшествий, и вечером, как и было обещано, я повел Игоря в ресторан.

Ещё несколько дней было потрачено на поиск требуемого места базирования «Объекта». Наконец, в одном из рукавов Днепра в плавнях был обнаружен старый причал местного рыбколхоза. Причал был маневренный, то есть, для приема рыбацких катеров и плавсредств во время путины. Поскольку путина уже закончилась, рыбацкая база была законсервирована и закрыта на замок.

Мы причалили загруженное судно, надёжно привязали его к деревянному причалу и разведали подъездные пути из города к причалу, места отхода, прикрытие. Когда всё уже было готово, прибыла группа захвата в составе трёх человек.

Встречали на железнодорожном вокзале в заранее условленном месте. На всех вокзалах страны, «заранее условленное место» – это чей-то памятник в зале ожидания вокзала или вокзальный буфет. И только у нас этим местом стала трансформаторная подстанция тяговой линии железной дороги. Благо эта подстанция рядом с вокзалом, и никто не заподозрит ничего лишнего.

– Мужики, где здесь общество рыболовов и охотников находится? – передо мной стоял коренастый паренёк моего возраста в непромокаемой куртке с капюшоном и большим чехлом для удочек через плечо.

Первая часть пароля была произнесена правильно, но почему он один?

– У нас они разделены. Охотники в одном обществе, а рыболовы в другом! – произнес я вторую часть пароля.

Он обернулся и кивнул головой. Тотчас с двух сторон нас окружили четверо парней, с явно добрыми намерениями.

– Вот мы и прибыли, – произнес высокий, сухощавый товарищ, явно старший среди них, – Кто Бестужев?

– Я Бестужев!

– «Лесник», – он протянул мне руку.

– Ну, будем знакомы. Я Макс, а это Игорь, – показал я рукой на своего партнёра.

– Ну, это «Студент», «Ларс», «Гудвин» и «Тадж».

Поздоровавшись, я собрался было ехать, когда Игорь обратил моё внимание на двух подозрительных личностей из подлобья наблюдавших за нашей беседой.

– Угу, отвлеки их, я сейчас. – Я нырнул за трансформаторную будку и растворился с другой стороны за высокими кустами, закрывающими дорожку от вокзала к выходу в город. Я остановился за кустами, стараясь прослушать, о чем они говорят.

– Ну, чё? Шефу доложим? Непонятно что за фраера, надо бы отследить. Сейчас Малой подойдёт, пошлём присмотреть. Смари, как бы они на транспорте не были.

– Ладно, мы их на нашем «фумфырике» догоним и перегоним, – засмеялся небритый коренастый мужик средних лет.

Понятно. Это не по нашу душу, местные бандикосы, сторожат свой рынок. Я вышел из-за кустов и громко кашлянул.

– Ээээ, пацаныыыы! Мне бы магазинчик, пивка купить, трубы горят с утра, – я подошёл практически в упор и увидел удивлённые глаза старшего.

– Не знаю как тебя зовут, да и знать не хочу – Госбезопасность! – и я махнул удостоверением так, чтобы не поднимать его, но чтобы надпись бросилась в глаза.

– Да начальник, мы тут совсем случайно, стоим, ждём своего кореша, он местный, он точно знает, где тут пиво торгуют, засуетился второй. Я на него не обратил внимание и, глядя в глаза старшему произнес:

– Мы не по вашу душу. «У нас свои дела, поэтому, медленно, без суеты, отваливаете отсюда и больше на нас не пялитесь», – произнёс я, улыбаясь, заодно похлопывая по плечу старшего как старого знакомого.

– Не вопрос! Мы прям счас… – с готовностью ответил старший, заметив у меня на поясе открытую кобуру, которую я «невзначай» приоткрыл, откинув полу пиджака.

– Не спеши, а то голубей распугаешь, – произнёс я и, повернувшись, пошёл в сторону своих.

Игорь вышел из-за кустов, которые закрывали его, и спрятал свой пистолет.

– Ну, ты Макс даёшь! А что ты ему сказал?

– Сказал, что я знаю их шефа, и если они на нас будут так пялиться, я пожалуюсь!

– Да ладно, ты там улыбался так, как будто в корешах со времён отсидки…

– Серьёзно? Это так и выглядело?

– Век воли не видать, – рассмеялся Игорь.

– Ну, тогда мне по маскировке пять! Ну что, мужики? Поехали? Вас много, так что поедем в два приема. Первых четырёх товарищей на базу отвозит Игорь, потом приезжает за нами. А мы с «Лесником» пока подождём вас в столовке недалеко. Игорь знает, где это. Заодно поедим и еды на всех купим.

– Добро!

Вечером, расположив группу, мы собрались в единственной каюте, где можно было действительно жить – каюте капитана. Кое-какую мебель сняли и принесли с других судов, что-то просто купили в городе. В целом устроились с комфортом.