Текст книги "Треки смерти"

История 4
Паразиты

1

Пока ученики корпели над заданиями, я смотрел, не отрываясь, в окно аудитории.

Из-за отопления, которое заработало на прошлой неделе, стекла изнутри запотели, и отражавшееся в них лицо Такагаки Саи видно было плохо. А бесстрашно смотреть ей прямо в глаза – занятие не из простых. Даже борясь с заданиями, ученики, которым не хватало концентрации внимания, глядели, что делает учитель. Я и сам был таким, когда ходил на классы допподготовки… Хотя нет, я допподготовкой не занимался, а учился в старших классах на городских курсах. Там и здание было больше, чем этот а-ля вагончик, и учителя первоклассные, которые даже учили по-другому.

Прозвучал звонок таймера на смартфоне, который лежал на моем столе. Я сложил руки домиком, а потом наклонился вперед, схватившись одной рукой за край стола.

– Заканчиваем. Передаем работы с последних парт.

Это «передаем», как и позу, я всего лишь скопировал у главного героя из мульта «Крутой учитель Онидзука[32]32
  «Крутой учитель Онидзука» (яп. グレート・ティーチャー・オニズカ Гурэ: то Ти: тя: Онидзука, от англ. Great Teacher Onizuka) – манга и аниме-сериал, повествующие о том, как бывший член уличной банды «Онибаку», байкер Онидзука, решил стать самым крутым учителем. – Прим. ред.


[Закрыть]», который смотрел в студенческие годы. Мы с учениками относимся к разным поколениям, поэтому я мог не бояться, что мое подражание считают. Когда ученики классов допподготовки заканчивали сдавать вступительные экзамены в вузы и выпускались из нашего заведения, они дарили мне альбом с дурацкими воспоминаниями, и там всегда говорилось, что я «крутой», «мужественный», «классный». А каких-нибудь комментариев именно о моих занятиях не было.

– К следующему уроку я выставлю оценки и напишу свои замечания каждому из вас, а сегодня на этом закончим. Но имейте в виду: когда вернетесь домой, не валяйте дурака. В поражении всегда есть причина. Вырвите ее с корнем. Я всегда говорю: бывают удивительные победы, но не бывает удивительных поражений.

Это цитата из дзуйхицу[33]33
  Дзуйхицу («вслед за кистью») – японский жанр короткой прозы, для которого характерны спонтанные записи о том, что автор увидел, услышал или о чем подумал. – Прим. ред.


[Закрыть] мастера фехтования эпохи Эдо[34]34
  Эпоха Эдо (Токугава) – период истории Японии с 1603 по 1868 год. В этот период страной правил сёгунат Токугава, а столица располагалась в городе Эдо (нынешний Токио). – Прим. ред.


[Закрыть] Мацуры Сэйдзана. Так я говорил ученикам, хотя на самом деле позаимствовал ее из фильма Номуры Кацуи. Когда-то давно я смотрел телевизор, услышал эту фразу и стащил ее для себя. Дзуйхицу я не читал, да и где я мог их прочитать?

– Делать сколько можешь… И верить в себя.

Я стукнул себя правым кулаком в грудь, а потом выбросил вперед руку, сжатую в кулак. Большая часть учеников выставили кулаки в ответ. Это был оригинальный жест, который я придумал около двух лет назад. И, сделав его несколько раз, я стал получать обратную реакцию.

– Таура, чего тебе?

Таура с передней парты тянул руку. Он был единственным из учеников, кто ходил в одну школу с Такагаки Саей. Круглолицый, в круглых очках. Короткая ровная челка. Выбритый затылок. Голос высокий, еще не ломался. Очень похож на дружка Кацуо из мультика[35]35
  Вероятно, автор имеет в виду Хироси Накадзиму, лучшего друга Исоно Кацуо, персонажа манги и мультсериала «Садзаэ-сан». – Прим. ред.


[Закрыть], как будто специально под него подделывается.

– Сэнсэй, а что такое паразит?

– Ты серьезно, что ли?..

Я чуть не оторопел от такого простого вопроса. До вступительных экзаменов в институт оставалось три месяца. К тому же его задал Таура, у которого были лучшие оценки из двух классов, которые я веду – химии и биологии. Поверить не могу. На сегодняшнем занятии мы только что повторили тему про паразитов у животных, да и в заданиях на контрольной тоже был такой вопрос.

– Ну, ты нашел время спросить… О, спасибо.

Ко мне на стол пришла пачка листов с контрольной. Я стал поспешно искать работу Тауры. Да вот же она. «Дайте определение понятия “паразиты”: живой организм, который селится на поверхности или внутри другого живого организма и живет там, забирая у него питательные вещества». «Приведите конкретный пример паразита: волосатик и саранча (кузнечик, богомол и др.)».

– В чем дело? Ты же правильно ответил.

– Нет, кто такой паразит, я понимаю, конечно, но что это? Можно ли назвать его живым существом? Разве не грустно, что он не может жить один?

Таура наклонил подбородок и скривил губы. Свет от ламп падал ему на очки, и понять выражение его лица было невозможно. Он что, смеется?

– А ведь люди – паразиты планеты.

Слушавшие наш диалог ученики кивали – вот оно как. Таура некоторое время посидел, наклонив голову, а потом выдохнул через рот и стал собирать сумку. Что он хотел сказать? Хотел таким окольным путем подколоть меня? Нагловатый дружочек Кацуо. Герой вторых ролей.

Такагаки Сая вышла в коридор с рюкзаком на плечах.

Я тихонько следил за ней взглядом. Остальные ученики тоже потянулись к выходу. Занятия заканчивались в десятом часу вечера, и многих учеников встречали родители на машине. Но некоторые возвращались домой на велосипеде, как Такагаки Сая.

Я подошел к окну и стал смотреть через запотевшее стекло, как ученики садятся в родительские машины или седлают велосипеды. Я подождал, когда все разъедутся, и достал из сумки флакон «Клиармакса» – спрея против запотевания стекол. Я купил его в строительном магазине. Я распылил его на окно, в котором отражалась Такагаки Сая, и растер носовым платком. Хотя ученики могли садиться на любые свободные места, большинство из них всегда сидели на одном и том же месте. Наверное, и на следующем занятии я увижу профиль Такагаки Саи в том же окне. Но иногда она садилась на другое место. Да и одно незапотевающее окно среди всех остальных выглядит странно. Поэтому я тщательно провел противозапотевающую обработку на всех окнах.

Я убрал спрей в сумку, вернулся в учительскую, быстро собрался. Вышел через главные ворота, сел в машину и спешно выехал с парковки. «За сколько вы купили эту машину?» – как-то спросил меня Таура. Я сказал: «Где-то за миллион йен». На самом деле это была подержанная тачка за двести девяносто тысяч. К тому же ее мне купили родители, когда я был без работы. Мне хотелось гонять на мотоцикле, как герой мультсериала, но прав на вождение мотоцикла у меня не было.

Я гнал машину по ночной дороге вдоль моря. Достал из кармана и включил приемное устройство. Вставил в уши наушники. Но мне не было слышно ничего, кроме бессмысленного шума. Некоторое время я ехал по пустой прибрежной дороге, затем поставил машину на стоянку в рыбацком порту. В наушниках по-прежнему был шум. Я поставил машину на ручник, выключил двигатель, настроил зеркало заднего вида. В нем отразились огни домов, выходивших окнами на порт. Дом Такагаки Саи – третий слева. Он стоял немного в отдалении от других домов.

Окно ее комнаты на втором этаже пока было темным.

2

Единственное, что у меня хорошо получается – это учиться. С самого детства. Все время.

Родителей, похоже, все устраивало, но я терпеть этого не мог. За день до спортивного праздника мне хотелось куда-нибудь исчезнуть, на рисовании – порвать и скомкать бумагу для рисования. На флейте и пианике[36]36
  Пианика (она же Мело́дика) – язычковый музыкальный инструмент семейства гармоник. Подача воздуха на язычки осуществляется путём его выдыхания в мундштучный канал. Управление звуками производят клавиатурой фортепианного типа. Пианика относится к разновидности губных гармоник с клавиатурой. – Прим. ред.


[Закрыть] я худо-бедно шевелил пальцами вместе со всеми, но мне было страшно ошибиться, и на самом деле никаких звуков я не издавал. Мне нравилось ходить в секцию по плаванию, куда меня записали в третьем классе началки, но когда я возвращался домой, мне дико хотелось спать, и для того чтобы я концентрировался на учебе, родители запретили мне ходить в секцию, когда я учился в шестом классе.

Выпускные экзамены в средней и старшей школе я сдал хорошо. Но на вступительных в государственный университет, куда мне больше всего хотелось поступить, я срезался. При этом я поступил в первоклассный частный университет префектуры. И мою фамилию даже разместили на доске почета как студента с лучшими результатами.

Но в поиске работы я совершенно не преуспел. Мне хотелось работать инженером в городской IT-компании, но я полностью провалил первые четыре собеседования в интересовавших меня компаниях. На дальнейших собеседованиях я вообще перестал понимать, что мне говорит интервьюер.

Сидя без работы, я увидел объявление о найме преподавателей химии и биологии в классы допподготовки. Мне хотелось денег, поэтому я откликнулся на объявление. Меня сразу взяли, имя оконченного вуза сыграло свою роль.

Я начал работать учителем, и мир заиграл новыми красками. Ученики внимательно слушали, что я им говорил, писали в тетрадках, будто соревнуясь друг с другом, смеялись над моими шутками. Мне казалось, если бы я был картиной, то с момента, как я встал за кафедру, мой фон бы полностью переменился. На второй год работы я попробовал подражать герою мультсериала про школу, который смотрел в студенческие годы. Все стали доверять мне еще больше. Мне было страшно замазать эту радость новыми неудачами, и через какое-то время я обнаружил, что больше не задумываюсь об устройстве на работу. И теперь я тридцатилетний учитель на временной подработке. Моя зарплата – шестьдесят с чем-то тысяч в месяц, живу с родителями. И когда смотрю себе прямо в глаза, я чувствую себя как в детстве накануне спортивного праздника, или на уроке рисования, или во время игры на флейте или пианике, когда я беззвучно шевелил пальцами.

Может быть, поэтому я сегодня передал USB-адаптер Такагаки Сае.

Мне хотелось увлечься чем-нибудь до безумия.

Найти время, когда я мог бы забыть о себе.

USB-адаптер, который я отдал Такагаки Сае, стоил в Сети шесть тысяч шестьсот йен, включая налог. Белый корпус, размер чуть больше спичечного коробка, вилка складная, перпендикулярна корпусу. Сбоку два входа для USB. То есть один источник питания дает одновременно электричество на два USB. А основная его задача – это прослушка. Технический прогресс движется пугающими темпами.

– Попробуй горячую маску для глаз. Я тоже ей пользуюсь. Такая приятная…

Среди моих учеников есть группка из пяти подружек. Такагаки Сая тоже в нее входит. Уже не помню когда, но в группке появилась дурацкая традиция: когда у кого-то день рождения, остальные четыре участницы собирают деньги и покупают подарок. На прошлой неделе пришла очередь Такагаки Саи. Девочки подарили ей электрическую согревающую маску для глаз. Я незаметно подошел к ним и увидел, что на упаковке написано «Питание от USB».

– Спасибо. Классно, наверное, ею пользоваться.

Как обычно, улыбка Такагаки Саи напоминала реалистичный портрет, который нарисовал неумелый художник. Неловкая и неестественная. Как будто кто-то приказал ей улыбаться. Каждый раз, когда я видел ее лицо, мне казалось, оно на что-то похоже. Только вот на что? Я никак не мог понять, и это меня мучило. Так сильно, что места себе найти не мог. Какая она настоящая? Какой становится в одиночестве? В тот день, когда Такагаки Сае подарили маску, я, как всегда, размышлял об этом, сидя в своей комнате и копаясь в интернете, и тут набрел на сайт, где продаются подслушивающие устройства. Я купил у них USB-адаптер, через три дня его доставили ко мне домой, и сегодня перед началом занятий я тихонько передал его Такагаки Сае. Сказал ей: «У меня есть лишний, пользуйся на здоровье». И чтобы никто не подумал, что я к ней клеюсь, добавил: «Никому не говори, это секрет». Ни о чем не подозревая, она взяла мой подарок и улыбнулась своей нелепой улыбкой.

Шумы вдруг прекратились.

Я посмотрел в зеркало заднего вида. В комнате Такагаки Саи в какой-то момент зажегся свет. Я выкрутил на максимум звук принимающего устройства, прижал руки к наушникам и прислушался.

Судя по всему, она вернулась домой и вставила адаптер в розетку. Таким образом на подслушивающее устройство пошло питание. Теперь, пока адаптер включен в сеть, он может хоть вечно ловить звук и отправлять его по электроволнам.

Послышался звук легкого трения.

Он продолжался некоторое время, потом раздался слабый удар, как будто кто-то потрогал адаптер, а затем какой-то низкий звук. Наверное, в адаптер вставили USB-кабель. Интересно, а что присоединили к кабелю? Наверное, маску для глаз? Или же смартофон – что-то в этом роде?

Шлеп! Похоже, адаптер упал на что-то мягкое.

Затем последовал легкий шелест, будто ткань терлась о ткань.

– Порошок…

Так мне послышалось. Зачем порошок, если ты только что вернулась домой? Я нахмурил брови и сконцентрировал все свое внимание на звуках. Слышны были громкие вздохи. Как будто ей очень хорошо… О, она, наверное, пробормотала: «Хорошо». Может, к USB-адаптеру была подключена не маска для глаз, а кое-что другое?

Я закрыл глаза и представил.

Такагаки Сая лежит на кровати. Маска на глазах, губки направлены в потолок. От приятного тепла на глазах ее губы слегка приоткрываются. Провод от маски воткнут в мой адаптер, а адаптер вставлен в розетку в стене… Нет, ее шепот и дыхание были слышны очень четко, а это значит, что адаптер расположен ближе. Например, розетка могла быть встроена в изголовье кровати. Или же у ее подушки лежал удлинитель, вставленный в розетку в стене… Наверняка последнее. Был звук, как будто адаптер падает на что-то мягкое – это все объясняет. Она взяла удлинитель, который был протянут от стены к подушке, и вставила в него адаптер. А в адаптер воткнула провод от маски для глаз. Потом кинула его себе на кровать и легла.

Некоторое время ничего не было слышно.

Такагаки Сая лежала, расслабившись, на кровати и наслаждалась теплом маски. Уставшая от учебы, она может, наверное, так и уснуть. Будет ужасно, если она получит низкотемпературный ожог. Но, скорее всего, ничего страшного не случится, такие устройства обычно отключаются автоматически через двадцать – тридцать минут.

– М-м-м…

Быстрое шуршание ткани, скрип кровати. Похоже, она что-то заметила, испугалась чего-то, что заставило ее резко встать.

Тихий звук шагов. Они приближаются. Они довольно четкие и, скорее всего, принадлежат мужчине. Я слышал, что братьев у нее нет, значит, видимо, это отец.

Звук открывающейся двери.

– Сая…

Судя по голосу, это действительно отец. Продолжая сидеть с закрытыми глазами, я представил себе человека, стоящего в дверях. У него волосы с проседью, ему за пятьдесят. У него нет каких-либо запоминающихся черт, просто обычная совокупность линий. Мы с ним никогда не встречались. А в тот момент, когда она начала говорить, он превратился в еще более расплывчатый образ, покрытый белым туманом.

– Не входите в мою комнату.

???

– Это мой дом.

Возможно, это не отец?

– Но это моя комната.

Еще непонятнее.

Я заранее выяснил, где живет Такагаки Сая. Не слишком старый, но и не очень новый двухэтажный отдельный дом. Я также проверил, что на табличке написана фамилия Такагаки. Если он говорит: «Это мой дом», – значит, он Такагаки. С точки зрения обычной логики это должен быть отец Такагаки Саи, но она обращается к нему на «вы».

– Ты ужинать не собираешься, что ли?

Он спросил это с такой интонацией, как будто приказывал.

– Я поем, когда мама вернется.

– Это из-за того, что я буду за столом?

– Я просто еще не проголодалась.

Она пробормотала еще что-то неразличимое, и шаги мужчины стали удаляться.

Такагаки Сая тут же встала и закрыла дверь в комнату. Вернувшись, она гораздо резче, чем в первый раз, легла на кровать.

3

На следующий день во время урока химии я много раз смотрел в окно. Благодаря «Клиармаксу» стекла не запотевали, и профиль Такагаки Саи четко отражался в них.

Занятие закончилось, ученики начали собирать вещи, и тут я произнес заготовленную фразу:

– Таура, вчера ты спрашивал про паразитов.

– Спрашивал…

– Можно ли называть живым существом того, кто не живет самостоятельно и паразитирует на ком-то?

– Да.

– Если бы речь шла о человеке… Я тоже об этом думаю, – не выпуская из поля зрения Такагаки Саю, сказал я, повысив голос. – Паразитирование – это стратегия существования, и если ею пользуется человек, то это, конечно, и грустно, и мерзко. О детях мы сейчас не говорим.

– Но люди все как паразиты, пользующиеся Землей…

– Это не так. Земля не живое существо.

– Это да.

– Если человек, особенно взрослый, живет, паразитируя на ком-то, то это позор.

– А нито[37]37
  Нито (от англ. NEET – Not in Education, Employment or Training) – молодые люди, которые отказываются учиться и работать. – Прим. пер.


[Закрыть]?

Таура улыбнулся слегка. Я поднял голову и сказал, обращаясь ко всем:

– Не вздумайте стать такими.

Я ударил правым кулаком в грудь и выкинул его вперед. Ученики выбросили кулаки вперед в ответ. В лице Такагаки Саи, убиравшей в рюкзак пенал с милым котиком, ничего нельзя было прочесть.

Вечером после занятий я слушал, что происходит в комнате у Такагаки Саи. Поздно вечером вернулась домой мать.

– Ты не ужинала?

– Нет… А он где?

Такагаки Сая долгое время была одна и ни с кем не разговаривала, поэтому ответила охрипшим голосом:

– Уснул за столом внизу.

– Мам, почему он все время сидит дома? Почему не ищет работу?

– Думай лучше о том, как тебе окончить университет.

– Даже если я поступлю, то смогу ли я ходить туда? У нас же денег не хватит!

– Ничего, у меня сейчас какая-никакая работа есть.

– Так не пойдет. Ты же недавно говорила мне, что может не хватить денег даже на оплату классов допподготовки. Если скажешь «не ходи», то я не буду. Но как ты сможешь оплатить вступительный взнос в университет и стоимость обучения?

До сих пор я ни разу не слышал, чтобы Такагаки Сая говорила так много и с таким напором. Было понятно, что слова, которые она держала в себе, вырываются наружу и сдержать их невозможно.

– А ипотека? Пока он не найдет работу, ты продолжишь платить вместо него, мама! Я могу и не поступать в университет. Окончу школу, пойду работать, и тогда мы сможем съехать из этого дома.

Голос матери тут же приобрел жесткие нотки:

– Нет. Ты пойдешь в университет. И твой отец, и этот ничего не добились, потому что у них нет образования. Оба они потерпели крах, оба до сих пор не могут найти новую работу. Вот и я такая же. Поэтому и прыгаю с одного места на другое, зарабатывая гроши. А ты будешь учиться. Поступишь в университет и сможешь обеспечивать себя сама.

– Для этого не обязательно идти в университет.

– Нет, – перебила ее мать еще более жестким тоном. – Только попробуй сказать еще раз, что не хочешь учиться, – я тебя не прощу.

Больше ее голос не был слышен. Некоторое время спустя Такагаки Сая вышла из комнаты вместе с матерью, и ее не было где-то час – наверное, ужинала и принимала ванну. Затем в комнате послышалось небольшое шуршание. Чем в этот момент занималась Такагаки Сая, было непонятно. В первом часу свет в ее окне погас, и стало совсем тихо. Я выключил приемник и уехал из рыбацкого порта.

Из того, что я услышал, следовало, что ее мать вышла замуж во второй раз, а Такагаки Сая – вероятно, ребенок от первого брака. Раз мать выплачивает ипотеку за кого-то, то это означает, что дом, в котором они живут втроем, изначально принадлежит мужу матери. Но он в настоящее время безработный и не пытается найти работу. Мать подрабатывает на разных работах, худо-бедно зарабатывая на жизнь, но ей едва хватает на классы допподготовки для дочери, и, возможно, она не сможет дать ей высшее образование.

Я ехал на машине домой, и у меня в голове возник образ богомола, которого я когда-то видел в детстве.

Я нашел его неподалеку от дома во время летних каникул. Живот у него был огромный. Я подумал, что это самка, которая скоро отложит яйца, поймал ее, принес домой и опустил в прозрачную пластиковую коробку для насекомых. «Наверное, ей нужно место, куда отложить яйца», – подумал я и положил туда ветки наискосок. «Наверное, ей нужен корм», – и я достал из холодильника сосиску, мелко порезал ее и раскидал по коробке. «Наверное, ей нужно питье», – я налил ей воды в плошку глубиной в мою ладонь и поставил в угол коробки. Я поиграл некоторое время в «Мои летние каникулы» на плэйстейшне а потом решил проверить, не отложила ли яйца самка богомола. Она сидела в плошке с водой, и из нее медленно выходило что-то черное. Сначала я подумал, что она какает. Но конца этому процессу не было. Черное продолжало выходить из нее. Более того, оно двигалось в воде. Вернувшийся с работы отец объяснил мне, что это не какашки богомола, а паразит-волосатик. «Он селится в богомолах и других насекомых и разрушает их организм изнутри», – сказал мне папа. Мне стало грустно, и я заплакал. Папа спустил плававших в воде волосатиков в унитаз. А мой богомол, которому выели все внутренности, некоторое время еще шевелился, закинув голову, а ночью умер.

– Такагаки, можно тебя на минуточку?

Я окликнул Такагаки Саю, которая собиралась выйти из класса. Она остановилась и обернулась. Ее лицо освещали светодиодные лампы, оно было белым, как животик сдохшей рыбки. Остальные ученики проходили мимо нее. Среди них показался бритый затылок Тауры, который вскоре исчез из виду, удалившись по коридору.

– Мне показалось, тебе сложно было сконцентрироваться на занятии – все ли с тобой в порядке?

Она слегка опустила голову, а потом резко замотала головой.

– Все в порядке.

И она опять улыбнулась своей искривленной улыбкой.

– У меня дома всякие проблемы, вот я, наверное, и устала. Простите.

– Тебе не за что извиняться. А что, дома ты не можешь спокойно заниматься? Какие-то проблемы с отцом или с матерью?

Пока спрашивал, я понял…

…на что похожа ее улыбка.

Спустя год после того как я увидел волосатика… Впрочем, это не столь важно. В общем, это было накануне Дня матери. Я собирался сделать маме подарок. Делал я его впервые. У меня оставалось много подаренных на Новый год денег, и я хотел потратить часть на покупку брошки или чего-то такого для мамы. Но когда я спросил у нее, что она хочет в подарок, мама попросила меня нарисовать ее. Я согласился. Совсем неплохо, ведь денег я своих не потрачу. И мне казалось, что, если я как следует постараюсь, у меня все получится, несмотря на то что рисовал я ужасно. Я представлял себе, как обрадуется мама, получив в подарок мой рисунок, как она будет любоваться им, то поднося его ближе, то отставляя дальше. И меня охватывала преждевременная радость. Я наслаждался тем, что прокручивал в себе вновь и вновь приятное чувство, как будто меня легонько покусывал маленький зверек.

Но я слишком хорошо о себе думал. Я был на подъеме, разложил бумагу для рисования на столе у себя в комнате и начал рисовать карандашом улыбающуюся маму. Вскоре на бумаге появилось лицо со страшным, жутким выражением. Я оторопел и, нервничая, продолжил водить карандашом. Но чем больше линий я рисовал, тем кошмарнее становилось мамино лицо, и в конце концов она превратилась в совершенно незнакомого мне человека с кривой улыбкой.

На следующий день я извинился перед мамой, сказав, что совершенно забыл про рисунок.

А ночью я тихонько плакал под одеялом.

Перестав плакать, я услышал, как родители разговаривают в соседней комнате. Через дверь был смутно слышен только голос мамы, о чем они говорят, я совсем не мог расслышать. Может, мама рассказала отцу всю подноготную, какой у них плохой сын, который даже важное обещание сдержать не может? Эта мысль крутилась у меня в голове, но смелости встать и подойти поближе к двери во мне не нашлось. Может быть, если бы я подслушал их беседу, приложив ухо к двери, то понял бы, что они обсуждают совершенно другие темы. Даже если они и говорили о моем рисунке, то, возможно, это был легкий веселый разговор а-ля «что поделаешь с нашим сыночком», от которого на сердце становится светло. Но я лежал под одеялом и криво усмехался. Даже после того как голоса родителей смолкли, я продолжал так лежать. Чтобы обмануть самого себя, я сделал выражение лица, как на мамином портрете, который я нарисовал.

Кривая улыбка Такагаки Саи напоминала обе эти улыбки.

На меня самого той ночью и на мамино лицо, которое я нарисовал на бумаге.