Текст книги "Ночные забавы"

Глава 35

Почти весь задний двор фермы Аронсонов, затененный раскидистыми кленами, был занят сдвинутыми столами, уставленными блюдами с разнообразными закусками. Обернутый старым покрывалом металлический бочонок с пивом стоял, обложенный колотым льдом, в оцинкованной бельевой ванне на ножках. Повсюду слонялись дети, кошки и собаки. Взрослые степенно беседовали, сидя в плетеных креслах или прогуливаясь по кругу. Серене, впервые увидевшей столь многолюдное пестрое сборище, в первую минуту показалось, что она очутилась в прогулочном дворике приюта для умалишенных. Однако она не решилась поделиться своими ассоциациями с Фрэнки и с милой улыбкой промолвила:

– Как чудесно иметь столько родственников!

– Это верно, – кивнул он, окинув задумчивым взглядом толпу, и добавил: – Но иногда они становятся обузой.

Ему кто-то помахал рукой, он чинно кивнул в ответ.

Внезапно раздался пронзительный звук, напоминающий протяжный волчий вой, и все находившиеся во дворе, включая домашних животных, разом обернулись и уставились на Серену и Фрэнки.

– Кажется, нас заметили, – пробормотал Фрэнки в наступившей мертвой тишине.

Серена схватилась за его локоть и тихо спросила:

– Почему все вдруг притихли?

Он не стал объяснять ей, что этим людям еще не доводилось видеть воочию дочь миллионера, а просто ответил, пожав плечами:

– А Бог их знает! Пошли, я представлю тебя маме.

Отгоняя окружавших их с громким лаем собак, узнавших его и спешивших выразить ему свою неуемную радость, Фрэнки подвел Серену к женщинам, сидевшим на табуретах под деревом. Одна из них, высокая, стройная седоволосая дама, одетая в брючки вишневого цвета и белую блузку, встала и с улыбкой пошла к ним навстречу.

– Позволь представить тебе Серену Говард, мама! – сказал Фрэнки. – Серена, это моя мама.

– Рада наконец с тобой познакомиться, дочка, – протягивая ей руку, промолвила Фло Аронсон. – Я наслышана о твоих подвигах!

– Мама, не смущай Серену!

Густо покраснев, Серена пожала Фло руку и вручила ей красивую коробочку.

– Поздравляю вас с днем рождения! Это наш с Фрэнки вам подарок, миссис Аронсон. Надеюсь, он вам понравится.

– Называй меня просто Фло, дочка! Спасибо за внимание. Фрэнки, принеси для Серены какой-нибудь еды, а я пока познакомлю ее с девочками.

«Девочками» она называла своих престарелых родственниц, не пропускавших ни одного торжества, устраиваемого в этом доме. Большинству из них уже перевалило за восемьдесят, все они были старожилами Илая и помнили множество занимательных историй и сплетен, относящихся еще к тем незапамятным временам, когда учитель музыки в местной средней школе сбежал от своей жены с одной из своих учениц, а мэра города поймали врасплох у его любовницы без штанов. Разумеется, все тетушки Фрэнки принялись наперебой делиться своими воспоминаниями с Сереной. Вскоре она чувствовала себя среди них своей и весело смеялась над рассказом о том, как дядюшка Джо однажды объелся на церковном празднике блинов и не сумел самостоятельно встать из-за стола.

А когда одна из этих милых старушек усадила ей на колени свою симпатичную правнучку и та назвала Серену мамой, она впервые в жизни ощутила прилив теплого материнского чувства. Нежно придерживая рукой малышку, она подумала, что их с Фрэнки ребенок тоже будет таким же красивым, с темными глазками и кудрявыми волосиками на головке. Разумеется, их первенцем станет мальчик, и она, накупив ему много красивых нарядов и игрушек, будет водить его на разные детские праздники и семейные торжества вроде сегодняшнего. Потом у них с Фрэнки родится девочка, и им придется купить большой автомобиль. Серена предпочла бы «мерседес», но не стала бы возражать и против фургона «шевроле». Едва лишь она подумала, что нужно обязательно обсудить эту проблему с Фрэнки, как он сам подошел к ней и сказал:

– Пора представить тебя остальным моим родственникам. А поесть ты еще успеешь.

Имен его многочисленных кузенов и кузин она, естественно, не запомнила, однако пожала руку каждому члену огромного клана Аронсонов, насчитывавшего около сотни человек. К счастью, во дворе их собралось только пятьдесят восемь, и Серена успела засвидетельствовать им свое почтение, прежде чем на стол подали праздничный пирог.

Фрэнки воспользовался возникшей суматохой и под шумок увел Серену прочь с этого пиршества.

– У тебя такие славные родственники! – сказала она, когда они уселись в автомобиль, чтобы вернуться в город. – А ты – копия своего папы. Я очень рада, что побывала в кругу твоей дружной семьи.

– Вот и прекрасно, я тоже рад, что все удачно закончилось, – флегматично произнес Фрэнки, трогая машину с места. – А вот в прошлый раз мои братья перепились и затеяли гонки по проселочной дороге. В результате две машины очутились в кювете, а одна даже перевернулась. Хорошо еще, что она не загорелась и не взорвалась. Наученная горьким опытом мама сегодня выставила только один бочонок пива. Но я все равно успел выпить один бокальчик.

Когда они свернули с проселочной дороги на шоссе, Серена спросила:

– Послушай, Фрэнки, а почему бы тебе не освободить ту маленькую комнату, где свалена всякая рухлядь? Ей можно было бы найти полезное применение.

– Какое же? – глядя на дорогу, спросил Фрэнки.

– Например, устроить в ней детскую, – сказала Серена.

– Комнатку для детей? – осевшим голосом переспросил Фрэнки, притормозив. – Мне эта идея по душе! – прокашлявшись, воскликнул он и улыбнулся. – Знаешь, мне очень хочется, чтобы ты родила мне ребенка. Нет, правда, я не шучу! – Он положил руки на рулевое колесо и вздохнул.

Серена порывисто обняла его за шею и стала покрывать поцелуями его лицо.

– Почему бы нам не начать его делать сегодня же ночью? – прошептала она ему на ухо.

У Фрэнки перехватило дух, и он не сумел ответить. Серена сочла его молчание за согласие и радостно вскричала:

– Ура! Сегодня мы попытаемся сделать ребенка!

Он перевел дух и молча погнал автомобиль на сумасшедшей скорости.

Глава 36

– Как это у них нет свободных номеров? Мы же заказали их заблаговременно! Ты сказал им, с кем они имеют дело? Ступай объясни этим идиотам еще раз, кто я такой! Живо! Одна нога здесь – другая там! – орал на своего помощника Брок, опустив стекло шикарного лимузина для особо важных персон, который он взял напрокат специально для поездки в Илай. От волнения на лбу у него выступил пот, и ему пришлось расстегнуть ворот своей модной итальянской сорочки.

– Я говорил… Я объяснял… – оправдывался насмерть перепуганный Кевин Данлоп, покрасневший, как вареный рак, от беготни по ступенькам административного здания туристического комплекса. У него уже заплетался язык от бесконечных объяснений с администратором и своим боссом, который вдруг перестал понимать английский язык. – Портье утверждает, что к ним не поступало от нас никаких уведомлений. Все домики заняты участниками праздника в честь небывалого урожая черники в этом году. Поэтому он советует нам попытать счастья где-нибудь в другом месте.

Лицо Брока обрело малиновый оттенок. Он с трудом перевел дух и поинтересовался:

– Может быть, он упомянул какую-то конкретную гостиницу?

– Да, сэр! Отель «Суперэйт». Он сказал, что там, возможно, найдется несколько свободных номеров, – ответил Кевин Данлоп с дрожью в голосе.

– Не хватает мне только остановиться в притоне для наркоманов! – в сердцах воскликнул Брок. – Будем считать, что ты мне этого не говорил. Ступай узнай у портье, нет ли в этом городке отеля посолиднее.

Помощник побежал обратно в административное здание, проклиная свою злую судьбу, а Брок достал из кармана своего льняного спортивного пиджака цвета прелой соломы кубинскую сигару и стал обрезать ее кончик, бормоча:

– Ну почему именно на меня свалились все эти напасти?

Он щелкнул золотой зажигалкой, раскурил сигару и откинувшись на спинку сиденья, выпустил струйку дыма в окошко. Живописный вид, представший его взору – аккуратные домики вдоль берега, рыбацкие лодки на озере, – подействовал на него успокаивающе. Он выпустил изо рта еще несколько голубых колечек и стал размышлять о скандальном поведении своей бывшей супруги. Какое моральное право она имела заводить молодого любовника вскоре после развода?! Могла бы ради приличия и повременить с этим хотя бы месяц. Так нет же, она попрала все нормы морали и вступила в постыдную связь с одиозным бугаем из НХЛ уже в день своего приезда в Илай! Любопытно, подумал Брок, предается ли она порочным амурным играм в эту самую минуту? Трепещет ли она от сладострастия, позволяя ему цинично овладевать ею, сжимая своими лапами ее тонкую талию и тиская нежные груди? А что, если именно в эту секунду, когда он парится в автомобиле, изнывая от жары, этот провинциальный озорник повергает Лили в мутный омут экстаза?

Брок нахмурился и запыхтел как паровоз, выпуская струи сигарного дыма из ноздрей. После долгого утомительного путешествия, продолжавшегося восемь часов, он устал и хотел поскорее принять ванну, чтобы отдохнуть и набраться сил для завтрашних съемок. Жареные факты, собранные им, следовало сдобрить безобидными кадрами о жизни тихого городка, где вырос герой его документального телефильма. На фоне умилительных сценок повседневной жизни этого маленького приозерного рая обличительные документы и интервью с жертвами сексуальных домогательств знаменитого хоккеиста должны были выглядеть особенно эффектно.

Брок прищурился и скривил в зловещей ухмылке рот. И кто бы мог подумать, что эта похотливая мартышка Лили поймает в свой капкан прославленного мастера клюшки?! А ведь раньше, до развода, она прикидывалась серой мышкой, интересующейся только лютиками и одуванчиками. И как же он просмотрел признаки ее скрытой неуемной темпераментности? Любопытно, подумал Брок, до какой степени она раскрепостилась после уроков, которые преподал ей в постели этот виртуоз забивания шайб в чужие ворота? А что, если попробовать разозлить ее, показав ей компрометирующее досье на Билли Бьянкича? Вдруг она разъярится и, ослепленная ревностью и жаждой отмщения, подарит минуту-другую блаженства и своему бывшему супругу?

Фантазии Брока разрушил его помощник Кевин Данлоп. Сбежав по ступенькам административного здания, он подобострастно склонил к окошку лимузина, из которого разил смрадный сигарный дым, и выпалил:

– Поздравляю вас, сэр! В конференц-центре только что освободился апартамент.

– Наконец-то! Садись в машину! А съемочная группа пусть отправляется в гостиницу «Суперэйт». Свои указания им я сообщу тебе по дороге. Залезай! – Брок распахнул дверцу лимузина, Кевин Данлоп плюхнулся на сиденье и отер ладонью вспотевший лоб.

Пока они добирались до гостиницы при городском конференц-центре, Брок в деталях объяснил своему ассистенту, что именно следует заснять завтра оператору и какие аспекты биографии Бьянкича нужно выделить особо. Кевин Данлоп внимательно слушал шефа, которого ненавидел, как и все, кто с ним работал, всеми фибрами души, кивая и делая записи в своем блокноте.

– Но самое главное, – воскликнул в завершение своего монолога Брок, – не забудь сказать администратору отеля, что я ем яйца только всмятку. И чтобы завтрак мне подавали ровно в одиннадцать! Да, и пусть застелют кровать бельем с моей монограммой. Надеюсь, ты его захватил?

* * *

Спустя час, в течение которого особые простыни с монограммой спесивого гостя были постелены на кровать в его номере с окнами, выходившими на озеро, управляющий отелем, доведенный капризами важной персоны с телевидения до белого каления, был вынужден выпить, запершись в своем кабинете, добрую порцию бренди, а портье – валериановых капель, Кевин передал сценаристу фильма Бобу Марли пожелания босса, уединившись с ним в комнатушке семейной гостиницы «Суперэйт», а съемочная группа успела заснять обстановку в местном баре, шестидверный лимузин Брока остановился возле бунгало Лили.

К величайшему огорчению ее бывшего супруга, хозяйки не оказалось дома. Не нашел Брок ее и в садике.

Правда, несомненные свидетельства ее недавнего присутствия там – садовые перчатки, горшки с рассадой и недопитая банка кока-колы – им были обнаружены. Поэтому он в нерешительности потоптался немного на крыльце, лихорадочно соображая, как ему лучше поступить – остаться дожидаться ее здесь или же отправиться на поиски ее в город. К счастью, терзаться сомнениями ему пришлось недолго: из-за поворота выехал грузовичок кирпичного цвета, за рулем которого сидел Билли Бьянкич, – его лицо Брок знал по фотографиям в журналах. Однако, впервые увидев чемпиона своими глазами, он был настолько поражен его внушительным обликом, что усомнился, стоит ли сейчас показывать Лили собранное на него досье. Брок вздохнул и изобразил на физиономии улыбку.

Лили узнала своего бывшего мужа еще издалека и с тревогой воскликнула:

– Какого дьявола ему здесь надо?

Билли внимательно посмотрел на приближающегося к ним долговязого блондина и спросил:

– А кто это такой?

– Мой бывший муж. Он ненавидит Илай и вообще домосед по своей натуре. Интересно, зачем его принесли сюда черти? У меня уже волосы шевелятся на затылке и мурашки бегают по спине от недоброго предчувствия.

– Одно твое слово – и я отправлю его обратно в Чикаго! – с угрозой в голосе пророкотал Билли, зло прищурившись.

– Нет, только не пускай в ход свои стальные кулаки! Я сама поговорю с ним и все выясню. А ты пока посиди в машине. И пожалуйста, постарайся быть с ним вежливым.

– Этого я обещать не могу, – угрюмо пробасил Билли.

– Будь умницей! – повторила просьбу Лили и выбралась из кабины. – Какими судьбами? – крикнула она Броку, направляясь к нему навстречу по дорожке. – Ты, видимо, заблудился, мой милый! Честно говоря, я тебя не ждала.

– Я здесь в командировке, буду снимать здесь рекламный ролик о здешних красотах для одной туристической компании, – непринужденно солгал Брок. – Моя группа приехала сюда всего пару часов назад. Вот я и решил нанести тебе визит вежливости и узнать, как у тебя идут дела.

– И долго ты намерен здесь пробыть? – спросила Лили.

– Пару дней. А это твой друг? – Брок кивнул на Билли, уже вылезшего из машины и вставшего рядом с Лили. – Познакомь же нас! – Он протянул Билли руку и представился.

– Билли Бьянкич, – крепко пожав ему руку, сказал хоккеист.

– У вас очень славный городок, – сказал Брок, чувствуя себя рядом с ним лилипутом.

– Мы не жалуемся, – ответил Билли.

– Что ж, позволь мне пожелать тебе удачи и откланяться, – сказала Лили. – Нам нужно кое-что доделать в цветнике.

– У тебя великолепный садик! – воскликнул Брок.

– Рада это слышать. Прощай! – сухо сказала Лили и пошла к дому. Билли скользнул по незваному гостю недобрым взглядом и последовал за ней.

Брок Уэстленд, не привыкший к столь холодному приему, закусил губу и побрел к лимузину.

Глава 37

– Ну, и какое впечатление он на тебя произвел? – спросила Лили, когда они подошли к цветнику, над которым Билли собирался соорудить навес.

– Холеный, избалованный городской щеголь и довольно-таки щуплый, на мой взгляд, – ответил Билли. – Готов побиться об заклад, что он носит шелковое белье.

– Откровенно говоря, у меня нет желания говорить об его нижнем белье, – немного резко ответила Лили. – Но раз уж это тебя так интересует, я скажу: да, белье он действительно носит шелковое и вдобавок с персональной монограммой.

– Ты шутишь? Не обижайся, но я не понимаю, как это тебя угораздило выйти за этого самовлюбленного придурка.

– Давай не будем сейчас это обсуждать! Ты же ведь не мой психотерапевт. Почему я должна выворачиваться перед тобой наизнанку?

– Это верно. Честно говоря, после того как я своими глазами взглянул на этого типа, я подумал, что длительное общение с ним вполне могло вызвать у тебя душевное расстройство. У тебя действительно есть личный психиатр?

Лили больно ущипнула его и вскричала:

– Это тебе не помешало бы обзавестись им после долгой дружбы с Хитер! Она до сих пор надеется женить тебя на себе!

– Это ошибка молодости! Однако же я на ней не женился! Что же заставило тебя выйти за Брока?

– Не твое дело! – Лили снова больно его ущипнула.

– Это все, на что ты способна? – с улыбкой спросил он.

– Попридержи язык, иначе я заставлю тебя просить у меня прощения, встав на колени! – воскликнула Лили, вскидывая подбородок.

– Я всегда готов исполнить любое твое желание, крошка!

Лили задумчиво посмотрела на цветы, которые она собиралась полить, вздохнула и промолвила:

– Пожалуй, с поливкой можно и повременить. Как и с установкой штакетника. У меня вдруг пересохло в горле. Почему бы нам не пройти в дом и не выпить холодной кока-колы?

– Прекрасная идея! – сказал Билли и заключил ее в объятия.

Телефон трижды начинал звонить, пока они кувыркались в постели, но лишь спустя полтора часа после первого звонка, когда оба немного устали, Билли со вздохом спросил, кивнув на надрывно верещавший аппарат:

– Может быть, я все же встану и возьму трубку?

– Если бы я была уверена, что это звонит не кто-то из моих родственников или школьных подруг, чтобы пригласить меня на ужин, или что это не моя соседка Миртл Карлсон…

Билли закатил к потолку глаза, дотянулся до телефона, поднял трубку и протянул ей.

– Что тебе надо? – нахмурившись, резко спросила Лили, сразу же узнав голос Брока. – Нет, мне этого не нужно. Да, я в этом абсолютно уверена!.. А вот это совершенно не твое дело! – вскричала она, покрываясь красными пятнами. – И не смей разговаривать со мной таким тоном, иначе я положу трубку. – Она заморгала и прикусила губу. – Ах, так вот в чем дело! Так бы сразу и сказал. Да, она мне, разумеется, нужна. Хорошо, буду там через полчаса. Встретимся в фойе.

Она отдала Билли трубку, и он положил ее на аппарат.

– В чем дело? Куда ты собралась ехать? – нахмурившись, спросил он.

– И ты еще будешь мучить меня вопросами? Боже, как вы мне все надоели! – истерически вскричала Лили.

– Ладно, я умолкаю. – Билли вскинул вверх руки. – Куда тебя подвезти? – Он вскочил и начал одеваться.

– В конференц-центр на озере. У него, оказывается, осталась фотография моей бабушки, я хочу ее забрать, – сказала Лили. – И не нужно меня больше ни о чем расспрашивать!

Доставив Лили на своем грузовичке до конференц-центра, Билли высадил ее, а сам поехал на парковочную площадку.

Брок поджидал ее в фойе, сидя в кресле рядом с большим каменным камином. Лили подошла к нему и сказала:

– Отдай мне снимок, и я пойду, меня ждут.

– Я видел, тебя привез сюда твой приятель, – с ухмылкой промолвил Брок. – Кстати, тебе известно, какое прозвище ему дали в хоккейных кругах?

– Прекрати морочить мне голову, Брок! Просто отдай мне фотографию! Я не желаю с тобой разговаривать, – вспылила Лили.

– Никакой фотографии у меня нет, – сказал он. – Зато у меня есть кое-что еще, на что тебе наверняка будет небезразлично взглянуть. – Он взял лежавшую у него на коленях папку и протянул ее Лили: – Вот, ознакомься!

– Негодяй! Так я и знала! Тебе совершенно нельзя верить! Что бы в ней ни находилось, я не стану это изучать!

– Не капризничай, Лили! Это касается твоего приятеля. Известно тебе, сколько красоток побывало в его постели? Между прочим, здесь есть и весьма любопытные снимки.

– Не лучше ли тебе показать их Билли самому?

– Я стараюсь ради твоей же пользы, глупышка! Ты серьезно рискуешь, я хочу тебя предупредить, пока еще не поздно. Против Билли уже подано три судебных иска, в которых истицы требуют признать его отцом их незаконнорожденных детей. Можешь взять эту папку! У меня есть копии всех этих документов.

– Ты закоренелый мерзавец, Брок, – сказала Лили, но папку все же взяла. – И не звони мне больше! Я не стану с тобой разговаривать!

Он окинул ее надменным взглядом и поинтересовался:

– Да с какой стати я буду тебе звонить?

– Вот и чудесно! Значит, мы обо всем договорились! – воскликнула Лили и, поборов желание влепить ему на прощание эффектную пощечину и сказать какую-нибудь гадость, повернулась и пошла в дамскую комнату.

Очутившись в ней, она закрылась в кабинке, прислонилась спиной к перегородке и, сделав глубокий вдох, грязно выругалась. Однако ей это не помогло, и она в сердцах воскликнула:

– Ну и дерьмо! Такого дерьма я, пожалуй, еще не видела. И откуда оно только взялось? Боже, когда же все это кончится? Фу, какая гадость! Какая мерзость! Меня тошнит уже от одного его вида!

– С вами все в порядке? – озабоченно поинтересовалась девушка из соседней кабинки.

– Да, спасибо за заботу, – огрызнулась Лили и, раскрыв папку, начала просматривать снимки. Вскоре у нее действительно возникли рвотные позывы. Она с отвращением захлопнула досье и распахнула дверь кабинки.

Молоденькая девушка, мывшая у раковины руки, обернулась и спросила:

– Вам не полегчало? У вас подозрительно бледный вид.

– Чепуха, – сказала Лили и, взглянув на себя в зеркало, увидела, что ее лицо стало серым, словно пепел. – Маленькие проблемы на работе. Мой начальник – редкое дерьмо.

– Так подайте на него в суд за сексуальное домогательство! – с хитрой улыбкой посоветовала ей бойкая девица.

– Неплохая мысль, – сказала Лили и направилась к выходу.

– Заставьте его заплатить за все издевательства сполна! – крикнула ей вдогонку смекалистая незнакомка лет семнадцати от роду.

«Устами младенца глаголет истина!» – подумала Лили, выходя из гостиницы.

Забравшись в кабину грузовичка, она сунула Билли досье и выпалила:

– Вот что хотел передать мне Брок, а вовсе не фотографию моей бабушки!

Он с безучастным лицом ознакомился с досье, захлопнул папку и, вернув ее Лили, спросил:

– Зачем он дал тебе всю эту чушь? Почти все снимки – грубый фотомонтаж, а документы фальшивые. Здесь нет ничего нового для меня. Определенно, ему хочется причинить тебе боль. Я давно уже не обращаю внимания на происки охотников за сенсациями. Плевать я хотел на этих папарацци!

– Ты хочешь сказать, что там нет ни слова правды? – с недоверием спросила Лили. – Что ты невинный ангел?

– Нет, кое-какие факты имели место, но в далеком прошлом! В ту пору мы с тобой еще даже не были знакомы.

– И тебя это нисколько не волнует?

– Я предпочитаю заниматься делом и не трепать себе нервы из-за всякой ерунды. Послушай, Лили! Не смотри на меня так. Я не собираюсь ни в чем оправдываться. Говорю же тебе, большинство фотографий поддельные.

– Так почему бы тебе не подать на тех, кто их изготовил, в суд? – спросила Лили прищурившись.

– Зачем? Я не намерен никому доказывать, что я не верблюд. Послушай, может, ты ждешь от меня извинений? Чего ты хочешь?

Лили тяжело вздохнула и сказала, глядя в окно:

– Я и сама не знаю, чего хочу.

– Однако твой бывший муженек – хитрая бестия! Он знает, как задеть тебя за живое, подонок! Теперь я понимаю, как ему удавалось манипулировать тобою столько лет.

– Отвези меня, пожалуйста, домой, – отрешенно произнесла Лили, уже в который раз поражаясь умению мужчин выкрутиться из любой ситуации, так и не признав свою вину.

Билли насупил брови и тронул грузовичок с места.

На протяжении всего пути никто из них не произнес ни слова. Взбешенная тем, что Билли посмел корчить из себя обиженного и оскорбленного, хотя дуться и капризничать имела право только она, Лили молча выбралась из кабины, как только они приехали к ее дому.

– Возьми свою папку! – крикнул ей вслед Билли.

– Оставь ее себе на память, еще пригодится, когда будешь писать свои мемуары! – огрызнулась Лили.