Текст книги "Остров забвения"

Тринадцать

На следующий день они снова гуляли. Ходили. Лазали. Недолго отдыхали. Ходили. Гуляли. Карабкались. Снова карабкались. Серрэйлер как будто бы компенсировал потерю руки, заставляя свои ноги и остальное тело работать на сто процентов интенсивнее. Он как будто специально изматывал себя. Сэм не жаловался, хотя пару раз с удовольствием бы подольше повалялся в постели или даже остановился на пару минут подольше во время привала, но инстинктивно он понимал, в чем дело – далеко не только в красивых видах, свежем воздухе и самозабвенных попытках выжать из себя максимум, а потом еще немного. Они доходили до пустынной, западной части острова. Здесь никто не жил. Скалы здесь были отвеснее, чем в других местах, и периодически от них откалывались куски во время шторма, когда море хлестало их волнами до тех пор, пока они не сдавались. Даже некрупные островные овцы здесь не выживали, только в самые теплые недели июля и августа. Дома здесь отсутствовали, как и заброшенные участки, земля была твердая и каменистая и не располагала к ходьбе даже в грубых туристических ботинках. Сезонные ветры постоянно обрушивались на горные склоны. Никакое растение или дерево не способно было противостоять вихрям и холодным соленым брызгам.

– Ты в порядке?

– Да, но умираю с голоду.

– Ладно, тогда лучше давай возвращаться, и возьмем южнее – с этой стороны мы не найдем уютного места, чтобы присесть и пообедать. Пойдем.

У Сэма уже ныли лодыжки, и его лицо горело из-за пронизывающего ветра в сочетании с ярким солнцем, но он обогнал Саймона и быстро зашагал дальше, отчасти чтобы испытать себя, отчасти чтобы покрасоваться.

Прошел еще час, прежде чем они добрались до более спокойной и приветливой части острова. В течение этого часа на них успел обрушиться ливень, промочив до нитки, но потом солнце полностью их обсушило.

Вот. Они увидели перед собой кучу камней на том месте, где раньше раскинувшиеся на холмах поля разделяла низкая стена. Вокруг бродили овцы, и легкий ветер разносил их блеяние. Саймон расшнуровал ботинки, достал еду и две бутылки воды, и они принялись есть – оголодали уже оба. Высоко над ними лениво кружили большие птицы. Море отсюда было слышно, но не видно.

– Я понял, где мы… Это же дом Сэнди там, внизу?

– Да, мы подошли к нему с другой стороны, поэтому он выглядит иначе. Как будто немного выступает вперед.

– А вот и ее джип. Дьявольская машина – как будто вообще без рессор.

Саймон рассмеялся.

– Надо забрать молоток, который она у меня одолжила. Как закончим, зайдем к ней.

– Ты уверен, что не встречаешься с ней?

Саймон повернулся к нему с таким яростным видом, что Сэм невольно шарахнулся.

– Не будь идиотом! Да и даже если бы встречался, какое твое дело? Не суй нос, куда не надо.

Сэм вскочил и начал быстро уходить. Он не помнил, чтобы его дядя срывался на него и даже просто повышал голос. Он хотел только пошутить и теперь чувствовал себя обиженным и обозленным. Он остановился и взглянул на холм. Что-то было не так, и ему хватало ума понять, что дело не в Сэнди и не в его плохом чувстве юмора. Выйти из себя Саймона заставило нечто другое. Может, его рука? Боль? Чувство неполноценности? Или что-то еще. Он вспомнил Рэйчел. Он предполагал – похоже, как и вся остальная семья, – что он женится на ней. Он однажды об этом упомянул, и его мать придала этому очень большое значение. Сэм отлично помнил, как она стояла на кухне спиной к холодильнику с крайне озабоченным видом. Она не стала просить его держать этот разговор при себе, но он и так все понял.

– Дело не в Рэйчел, ты и сам знаешь: она замечательный человек, она красивая, она веселая, она умная… и она обожает его. Дело в Саймоне.

– Но почему?

– Я не знаю, Сэмми… Не знаю. Он просто считает, что отношения – особенно долгосрочные – это слишком сложно.

– Может быть, он гей?

– Я на сто процентов уверена, что нет.

– Ничего страшного, если так.

– Конечно, нет. Слушай, он просто… Господи, я не знаю. – Она вздохнула и достала из холодильника лосося, которого собиралась приготовить. Сэм подождал еще несколько минут, но было понятно, что продолжения разговора не последует.

Он услышал шум ветра, стелющегося по травянистой земле, – шум, который становился то громче, то тише, но никогда не прекращался полностью, – и блеяние овец, и монотонные крики морских птиц. Больше ничего. Сэм стоял на месте. Саймон не двигался.

Должно было прозвучать хоть что-то. Извинение. Объяснение.

Что-то.

Прошло еще несколько минут.

– Ой, Господи, ладно, пошли уже заберем у Сэнди, что тебе надо, и пойдем наконец домой.

Сэм начал быстро спускаться вниз по склону, в какой-то момент поскользнулся и еле устоял на ногах, а через несколько ярдов наступил на неустойчивый булыжник посреди дорожки и чуть не шлепнулся. Он не оборачивался назад, но знал, что Саймон за ним не идет. Он дошел до подножия холма и двинулся дальше, в сторону дома. Он увидел джип Сэнди, припаркованный сбоку. Остановился. Он больше не слышал овец, и дыхание ветра скрадывалось крутым земляным склоном. Дорожка все еще оставалась грязной и мокрой после вчерашней бури.

А потом он услышал шорох и тяжелый топот, с которым Саймон сбежал вниз по тропинке и остановился рядом с ним.

– Все нормально?

Сэм взглянул на него. Было бесполезно и дальше упираться рогом, хотя он по-прежнему чувствовал раздражение из-за неадекватного поведения Саймона. Но он кивнул.

– Две минуты максимум.

Они свернули на подъездную дорожку.

– Звонка нет, – заметил Сэм.

– Они тут не особо увлекаются звонками. Дверь либо заперта снаружи, либо надо стучать. – Сэм постучал. Вокруг них по дерну расхаживали куры и клевали что-то с земли.

– Она, наверное, за домом или разгуливает где-то по побережью. Она еще та искательница сокровищ.

Сада за домиком не было, только полоска пожухлой травы и два курятника. Еще две их обитательницы выискивали что-то в грязи.

– Сэнди? Ты здесь?

Вдалеке проблеяла овца. Больше ничего.

Саймон попробовал заднюю дверь. Она была закрыта.

– Странно. Я говорил тебе – тут никто ничего не запирает. Проверь еще раз спереди, Сэмбо.

Сэм так и сделал. С этой стороны дома окон не было. Он снова взглянул на джип и в этот момент заметил ключи – они были не в зажигании, а валялись на коврике под водительским сиденьем. Он попытался до них дотянуться. Помимо ключа от машины, в связке был ключ от двери и еще один – похоже, от сарая. Он слышал голос Саймона, который звал Сэнди. Занавески в гостиной были раздвинуты, так что Сэм прижал руки к стеклу с двух сторон и заглянул внутрь. Стол. Кресло. Стул с высокой спинкой. Ковер. Обычная лампа. Очаг, в котором лежали останки погасшего огня. В нише книжные полки – две заполнены, а остальные абсолютно пустые. Это была аккуратная комната, ничем не отличающаяся от сотни подобных. Кажется, тут не было ни картин, ни фотографий, ни каких-то памятных безделушек. Это место могло бы быть съемным коттеджем, ждущим очередных гостей.

Саймон подошел из-за угла, и Сэм показал ему ключи.

– Лучше нам зайти. Хотя мне все равно кажется, что она где-то прочесывает пляж.

Саймон открыл дверь, остановился, как будто принюхиваясь и прислушиваясь к атмосфере в доме, а потом сделал шаг внутрь.

– Постой здесь секунду.

Сэм увидел прямо перед собой узкую лестницу, закрытую дверь в гостиную и, видимо, на кухню. Прихожей, по сути, не было. В дверном проеме висела тяжелая суконная красная занавеска, привязанная сбоку на петлю. Резиновый коврик для обуви. Узкая полочка справа от двери, на ней пустой горшок – вероятно, для ключей – и конверт, который выглядел как реклама.

Тут царило то же ощущение безликости, что и в гостиной, когда он заглядывал внутрь.

Саймон поднялся вверх по лестнице, и Сэм услышал его шаги сначала в передней, затем в боковой, а потом и в задней комнате. В последней он остановился.

– Она там? – крикнул Сэм.

– Нет.

Сэм задумался. Ему велели стоять на месте, но не успел он толком об этом подумать, как подошел к кухонной двери и открыл ее.

На столе стояли две кружки с остатками кофе. Над краном висело выцветшее полотенце. Стулья были задвинуты. Плита выключена.

– Видимо, она не дома, – сказал Сэм.

Саймон встал в дверном проеме и задумчиво оглянулся. Он покачал головой.

– Тогда джипа бы здесь не было.

Он оглядел все поверхности, открыл кухонный шкаф и дверцу под раковиной. Все было на своих местах. Везде царили чистота и порядок.

– Две кружки, – сказал он. – Странно.

– Почему? Люди никогда к ней сюда не приходят?

Саймон пожал плечами.

– Ну, ничего не поделаешь. Придется тебе забрать твой молоток в другой раз.

Но Саймон не пошевелился и просто продолжал смотреть на все подряд, а потом вернулся в холл, потом в гостиную, снова поднялся наверх, пошел налево, направо, остановился в пролете. Начал открывать шкафы, закрывать. Один, второй. Выдвигать и задвигать обратно ящики, заглядывая в каждый по очереди.

– Я пойду еще раз посмотрю снаружи.

Казалось, он скорее разговаривал сам с собой, а не с Сэмом, который застыл в дверном проеме и глядел вдаль. Воздух с моря поднимался снизу и мягко накрывал поля, дом, овец позади. Он оставлял тонкую влажную вуаль на его плечах и волосах. Ветер стих. Стало немножко теплее. Постоянно меняющаяся погода, температура, сам вид острова, просто его цвета доставляли ему удовольствие. Ему показалось, что Саймон кричит ему, но если и так, то его голос потонул в морской дымке. Через секунду он сам вынырнул из нее, и его фигура отчетливо выступила на сером фоне.

– Ни черта, конечно, не видно, но я не заметил никого до самого конца дороги.

– Она могла поскользнуться и упасть?

– Могла, но вряд ли, мне кажется. Я не представляю, зачем бы ей понадобилось лезть по скалам. Она спускается к берегу почти каждый день, но всегда выбирает пологую тропинку от дороги. В любом случае нет смысла пытаться идти вниз, если надвигается такая погода. Поедем в деревню.

Сэм побежал, чтобы догнать его.

– Держись поближе ко мне, – сказал Саймон. – В этой дымке легко потерять ориентацию.

Сэм не ответил, просто потопал ему вслед, чтобы между ними оставалось не больше ярда. Прогулка была невеселая: они опустили головы, не видя ничего вокруг, и упорно шагали вперед, вслушиваясь в жутковатое блеяние овец, скрытых в тумане где-то позади.

Когда они дошли до гавани, дымка стала гуще, и пока они не ступили прямо на пристань, не видно было даже огней домов и паба. Когда они вошли, внутри звенели голоса и музыка.

– Господи, сегодня же кейли[3]3
  Кейли (англ. ceilidh) – общий термин для обозначения традиционных групповых танцев в Ирландии и Шотландии, а в более широком смысле – для вечеринок, на которых танцуются эти танцы.


[Закрыть], я забыл.

Саймон протиснулся к бару, задев плечом пару рядом, но они подвинулись без всяких разговоров. Двери в подсобку были открыты, и музыканты и танцоры бегали как ошпаренные, готовясь к выступлению.

– Значит, жажда замучила, да? – улыбнулся Йен, наливая из крана пинту «Гиннеса».

– Я хотел спросить – Сэнди заходила?

Йен задумался, но потом ответил:

– Не видел ее, но это неудивительно. Лучше сам поищи ее. Я тут торчу с самого утра и буду до следующего.

Он поставил пенящееся пиво на стойку и ловким плавным движением достал сверху новый бокал.

– Я налью тебе, как только закончу с этим, и еще в любую минуту может подойти Лорна с целым подносом заказов.

Жена Йена редко помогала ему в баре, хоть они и жили прямо в нем. Она специально ограничивала и свое участие, и свое присутствие здесь. Саймон почти никогда ее не видел.

– Я посмотрю. – Он зашел в забитую заднюю комнату, где уже вовсю шла подготовка к музыке и танцам, но, внимательно осмотревшись и изучив лица сидящих на скамейках вдоль стен, он убедился, что Сэнди тут нет. Он вернулся в бар.

– Мне нужна минута тишины – без музыки и болтовни, – сказал Саймон. – Ты можешь это организовать, Йен?

Йен остановился.

– Да в чем дело? Сегодня тут довольно людно – сам видишь.

– Сэнди нет.

Йен взглянул на него, уловив тон его голоса. Он поставил полную пинту на стойку, потянулся к корабельному колокольчику и начал звонить – долго и громко, чтобы все успели затихнуть.

– Ты только попробуй до них достучаться, а.

Через несколько секунд в баре воцарилась такая тишина и неподвижность, как будто они ждали причастия, а не кейли. Йен не бил в колокольчик так, без веской причины.

Он кивнул Саймону, и тот встал в центре небольшого пространства, которое они для него расчистили. Они его знали. Знали его историю. Его прошлое. Знали про работу, которую он выполнял. На какое-то время он завладел их вниманием.

– Минуту внимания, все. Сегодня днем мы с моим племянником Сэмом зашли к Сэнди Мердок кое-что забрать, но не нашли ни ее, ни каких-либо следов взлома или чего-то подобного. Ее джип оказался на месте. Но я не видел ее уже день или два. Последний раз это было, когда она подвезла Сэма до моего дома в грозу две ночи назад. Для Сэнди вполне нормально пойти погулять, особенно по берегу, но я не нашел никаких признаков ее присутствия, когда спустился посмотреть. Я просто немного обеспокоен. Вы все знаете Сэнди – если вам известно, что она могла уплыть на Большую землю или еще что-то, просто крикните, и я прекращу суетиться. Но Йен не видел ее здесь, а она обычно всегда либо в магазине, либо помогает с разгрузкой. Это, конечно, не мой участок, но уж коли я коп… В любом случае – спасибо, продолжаем музыку!

Четырнадцать

Целый день собирали сено. В теплом спертом воздухе стояли пыль и шум с поля напротив дома, но сборщики закончили, подстегнутые вечерним дождливым прогнозом, и вернулись домой. Тишина была как будто обратной стороной шума – такой оглушающей, что она разбудила Ричарда Серрэйлера, задремавшего в этот теплый полдень в тени. Он встал и заметил произошедшую перемену. Небо потемнело, на западе поднялся туман, а воздух стал влажным и наполнился мелкими насекомыми.

Он позвал Дельфин, но она не услышала бы его, если бы была на кухне. Она стала выглядеть лучше в последние пару дней, они вместе съездили в магазин, и она купила курицу, гору овощей, специй, кускуса и трав, а еще килограмм абрикосов, чтобы сделать компот. Казалось, она очнулась, как после долгого сна, стряхнула с себя дурное настроение, которое сковало ее с момента аварии, и снова стала старой доброй жизнерадостной и веселой Дельфин. Он чувствовал облегчение. Они выяснили, сколько будет стоить ремонт ее скутера, и он оказался не таким дорогим, как он ожидал. Работа займет всего два или три дня – подольше, если им придется ждать детали, но потом она сможет вернуться за руль. Ричард планировал поездить вместе с ней первые пару раз, но потом она сказала, что возьмет еще одну полную неделю отпуска, а затем снова выйдет на работу. Вопрос о том, чтобы она осталась в его доме и присматривала за ним, больше не поднимался. Да, он чувствовал облегчение. Ему нравилась Дельфин, с ней было приятно проводить время, но он не хотел, чтобы она целыми днями постоянно находилась здесь. Он привык быть один. Он ценил уединение и наслаждался возможностью делать, что хочется. Не то чтобы его привычки сильно изменились. Он слегка расслабился, но был человеком распорядка. Он никогда бы не позволил себе просто дрейфовать изо дня в день в океане непредсказуемости и безделья.

Так что теперь он просто вошел в открытую дверь, отодвинув висящую в проеме москитную сетку, и шагнул в прохладную комнату.

– Может быть, выпьем чего-нибудь освежающего? В холодильнике есть кофе со льдом. Но сначала я схожу в душ. Дельфин?

Видимо, она пошла спать. Он не знал наверняка, была ли эта ее склонность спать днем результатом затянувшихся последствий аварии, жаркой погоды или, возможно, скуки и легкой депрессии. Ей нужно было вернуться на работу. Он никогда не считал хандру или плохое настроение нормальным состоянием. Слава богу, Мэриэл обладала схожим темпераментом, как и Джудит. Из его детей тяжелым иногда бывало только молчаливое присутствие Саймона, но чаще всего он не приносил в дом то, что Ричард был склонен оценивать как глупые обиды и расстройства.

Дельфин не оказалось в спальне, или в гостевой комнате, или на диване в гостиной. Он раздраженно щелкнул языком, принял душ, взял холодный кофе в сад вместе с кроссвордом из вчерашней «Таймс» – газету принесли на день позже – и последним выпуском медицинского издания, которое он раньше редактировал и где до сих пор работал консультантом. Через полчаса он позволил себе еще вздремнуть. В тени было очень приятно. Солнце медленно двигалось по небосклону.

Дельфин явится, когда придет время. Последнее, что он собирается делать, – это искать ее.

Пятнадцать

– Это какая-то глупость, Кирон, ты начальник полиции, а ведешь себя как индийский иммигрант. Ты не спал нормально уже почти неделю и помимо своей работы пытаешься делать еще и работу половины своего участка. Удивительно, что ты до сих пор не сворачиваешь шланги вместе с пожарными. Что ты пытаешься доказать?

Накануне вечером он вернулся домой в начале десятого вечера, серый от усталости, налил себе каплю виски и уснул на диване настолько глубоко, что после нескольких попыток поднять его Кэт просто принесла подушку и одеяло и попыталась уложить его настолько удобно, насколько это возможно, а потом одна пошла наверх. Он ни разу не пошевелился до семи утра, когда она поставила чайник. Теперь он снова сидел на кухне – после того, как принял душ, побрился и переоделся.

– Сегодня суббота, – сказала Кэт. – Я хочу куда-нибудь сходить.

Кирон выглядел неуверенно.

– Мне нужно…

– Нет. Не нужно. Тебе нужно провести день с женой и без телефона.

– Нет, я не могу…

– Да. Я возьму твой телефон и буду следить, позвонит ли кто-нибудь, и если это окажется работа – посмотрим. – Она взяла его за руку. – Слушай, я понимаю, ты же знаешь. Три крупных пожара на твоем участке, серьезные разрушения – хотя, слава богу, без человеческих жертв – и все на тебе. Но не каждую минуту каждого дня и половины ночи, милый. Какая от тебя польза, если ты доводишь себя до такого истощения? Я хочу побыть вместе, всего несколько часов. Давай съездим за город и погуляем – сейчас не мокро, не жарко, просто идеально. Мы можем прокатиться до Старли и подняться на холм. И я молчу про тебя, но мне точно не помешает размяться.

Кирон секунду помолчал.

– Давай заключим сделку.

– Звучит угрожающе, и если это «давай я просто сначала заскочу в участок», то сделка отменяется сразу.

– Так, а как насчет того, чтобы я просто туда позвонил?

– Если только время разговора будет ограничено и ты отдашь мне телефон, если я услышу слова «лучше мне приехать».

– Это серьезная просьба. А вдруг собор загорится, или школа Эрика Андерсона, или…

– Тогда мы подумаем. Но этого не случится.

– Договорились.

Он положил ей руки на плечи. Кэт закрыла глаза.

– И еще…

Кирон застонал.

– Я хочу нормально пообедать в городе. Не как обычно, хот-догом.

– Ты когда-нибудь пробовала брать хот-дог в этих новых модных пабах?

День был действительно идеален для прогулки, так что они выбрали маршрут подлиннее. С вершины холма в Старли им было видно башню собора, вздымающуюся над равнинами, серебряный изгиб реки и поля с овцами, разбросанными тут и там, как будто кто-то специально раскидал целую горсть. Их безрадостное блеяние разносил легкий бриз. Но ни этот день, ни их настроение нельзя было назвать безрадостными.

«Я счастлива, – подумала Кэт. – Я была уверена, что я никогда снова этого не почувствую, что бытовое ощущение общего благополучия – это максимум, на что я могу надеяться после смерти Криса. И я бы на этом успокоилась.

Но я счастлива».

Она положила руку на его ладонь.

– Телефон?

Она была верна своему слову и забрала у него телефон. Он был надежно спрятан у нее в джинсах и поставлен на виброрежим.

– Нет.

– Но ты мне говори.

– Скажу.

Кирон откинулся на траву и положил руки за голову.

– В любом случае дым ты отсюда увидишь.

«Зи Оук» был очередным местом, которое недавно сменило владельцев. Раньше это было старомодное, мрачноватое и негостеприимное заведение.

– Мне всегда казалось, что они жарят гору картошки с утра, а потом в течение дня ее пережаривают.

– Очевидно, больше они так не делают.

– Я вот думаю, не перекупил ли партнер Люка и их.

Паб стал светлее, современнее, чище, и появилось новое меню.

– И новые цены, – заметила Кэт. Для обеда было слишком рано, и они оказались в помещении почти одни, не считая пары модно одетых девушек, которые пили коктейли у стойки. В старом «Оуке» и знать не знали, что такое коктейли.

– У меня не звонил телефон? Просто проверяю.

Она сурово на него посмотрела.

– Полдюжины креветок с зеленым горошком и салат с фетой.

Они в любом случае могли спокойно поговорить, ведь рядом никого не было и все его внимание было приковано к ней, потому что у нее был его телефон.

– Предложение Люка, – проговорила она. – Ты должен высказать свое мнение, потому что скоро мне нужно дать ему ответ – в деле я или нет.

Кирон сделал большой глоток пива и откинулся на стуле. Он хорошо умел слушать – как и ее брат. Два копа.

– Ты довольно хорошо знаком с моей работой, чтобы понимать, что я недовольна. Общая практика находится в полном раздрае. Докторов не хватает; слишком многие уходят на пенсию или просто увольняются, и им не находят замены; население пожилое, так что приемов назначается огромное количество; недостаточно времени, чтобы установить полноценные продолжительные отношения с пациентами; куча документов и форм, которые необходимо заполнять, куча ненужных взаимодействий с руководством на разных уровнях. В результате – недовольный народ, который неделями не может записаться к врачу, и доктора с выгоранием, которых больше не радует работа. Идея Люка в том, чтобы справиться со всем этим, подойдя к делу по-новому. В его схеме три терапевта объединяются и создают собственную практику. Если все заработает, то к ним присоединятся и другие, но для начала достаточно трех. Мы покроем определенную территорию – Люк еще не до конца проработал логистику, но это точно будет весь Лаффертон и прилегающие деревни в радиусе десяти миль.

– Значит, у тебя будет отделение в центре города.

– Нет. В этом и вся прелесть. Отделения нет. Здания нет. И кабинета… Ну, может, у одного из докторов будет в доме кабинет для секретаря – он все-таки должен быть – или он сможет работать из дома. Пока непонятно. Мы будем по очереди принимать вызовы двадцать четыре на семь и приезжать к пациентам на дом. Они не будут приезжать к нам. Мы разделимся по участкам.

– Придется чертовски много ездить.

– Не больше, чем раньше, когда доктора приезжали на вызовы на дом, – причем эти визиты приходились на нерабочее время или вообще на выходные. Счастливые деньки.

– Значит, ты будешь работать по ночам и выходным.

– Чередуясь с тремя остальными. Причем только сначала – потом нас станет больше.

– А по деньгам как выходит? В нашей службе здравоохранения с финансами туго.

– В этом и соль. Это не наша служба здравоохранения.

– Что? Частная практика? Я думал, ты радикально против этого.

– Крис бы со мной развелся, если бы я на это согласилась. Но, если честно… так явно лучше. Ну, только в некоторых отношениях, да.

– И сколько будут платить за посещение?

– Зависит от суммы взносов. Ты вступаешь в программу и платишь ежемесячный взнос… Примерно сто фунтов с пациента, я так понимаю. Их платят раз в месяц, раз в год, раз в полгода – как выберет клиент, напрямую на счет. И это покрывает абсолютно все, не считая стоимости лекарств.

– Которая может быть огромной.

– Может, но чаще всего это не так. Большая часть лекарств, которую прописывают частники, дешевле, чем в рецептах государственных врачей. Если, конечно, ты не льготник. Это такая страшная тайна, о которой все знают. Мы всегда будем рекомендовать госучреждения для экстренных случаев и тяжелых заболеваний – для лечения рака, шунтирования сердца и тому подобного, – так что пациенты по-прежнему будут зарегистрированы в национальной службе здравоохранения. Если тебе нужно удалить аппендикс, то госучреждение – единственный и лучший вариант, а мы возьмем на себя все послеоперационное обслуживание.

Им принесли основное блюдо. Каждому подали рыбный пирог в отдельной форме для запекания, а сверху красовались целые креветки. В старом «Оуке» тоже был рыбный пирог, только его привозили, как и мясной, из продуктового магазина и разогревали в микроволновке.

– Это просто параллельный мир, – сказала Кэт, разрезая пирог посередине, чтобы выпустить горячий пар. Внутри оказались жирные куски копченой пикши, еще креветки, белая рыба и грибы в сливочном соусе.

– Как и ты в частной медицине.

– Я и не думала, что ты настолько против этого. Значит, ты думаешь, что дети должны ходить в государственные школы?

– Нет. Я думаю, что должен быть выбор – как и в медицине. Наверное, я просто проверяю тебя.

– Звучит так, будто это услуги для сверхбогатых людей, но на самом деле сто фунтов – это стоимость обеда в ресторане, или пяти бутылок среднего вина, или билетов на что-нибудь. Не для бедных, конечно, но для многих простых людей вполне доступно.

– Кажется, ты уже решила.

– Нет. Кирон, слушай, мне нужно твое мнение, а если я решусь на это – то и твоя поддержка, естественно. Ты должен быть доволен. Но я обещаю, что не получится так, что меня не будет дома день и ночь… Мы можем консультировать по телефону, по электронной почте – посещение не обязательно. Масса простых вещей диагностируется удаленно, и если нет никаких сомнений – можно двигаться дальше.

– Много езды, но я знаю, ты любишь водить. Боже, этот пирог просто восхитителен.

Паб начал заполняться, но они заняли стол у окна в углу, так что никто не мог их услышать.

Кирон несколько минут молча ел, потом вышел, взял себе еще пива и задумался. Он не спрашивал, звонил ли у него телефон, с того момента, как они сели.

«Да, – подумала Кэт, – это точно так же, как и с Саем. Он бы выслушал, потом немного побыл адвокатом дьявола, а потом бы тихо сел как следует поразмыслить, прежде чем принять решение. Отец бы устроил перекрестный допрос, как при машинной проверке, а потом суммировал результаты и выдал окончательный вердикт, после чего никогда бы уже не изменил свое мнение. Крис бы…» Нет. Она бы никогда не рассказала об этой идее Крису. Его неодобрение любой частной медицины было абсолютным. Они поели и заказали кофе, и тогда Кирон сказал:

– Единственное, что для меня во всем этом имеет значение, – это чтобы ты наслаждалась своей работой и получала от нее такое же удовлетворение, как раньше… и не слишком перенапрягалась. Звучит так, будто такие условия тебе подходят, но только если это гарантированно принесет стабильность. Я хочу видеть тебя как можно чаще, в противном случае зачем бы я на тебе женился? Но я хочу, чтобы ты была счастлива, и ты достаточно сознательна… Если ты уверена, что это не выжмет из тебя все соки, то, мне кажется, нужно соглашаться. Но решать тебе, Кэт. Что я знаю о том, каково быть доктором?

– Ты знаешь меня.

– Кажется, начинаю узнавать.

– Естественно, – сказала она, – дело может не выгореть. Впереди долгий путь… Люку придется преодолеть массу препятствий, это точно. Но он человек дела… он своего добивается, всегда так было.

– Хорошо. – Кирон допил свой кофе, и в этот момент в кармане Кэт завибрировал телефон. На этот раз она сдалась.

– К слову о стабильной работе, – пробормотала она.

Но он уже вскочил на ноги.

– Это другая, – сказал он.