Текст книги "Веселая служанка"

– Конечно.

– Если эти пятна появились из-за того, что где-то прохудилась крыша, у нас будет проблема, – заметил Кейн.

– Почему?

– Крышу в одиночку не перекроешь. Придется искать целую бригаду, да и та провозится несколько дней. Неделю, по крайней мере. – Он посмотрел на Аманду. – Но я буду осторожен в выборе людей.

Аманда вопросительно взглянула на Лиз, и та кивнула:

– Думаю, мы можем доверять Кейну. Если он сказал, что все будет конфиденциально, так и будет. Когда речь идет о работе, его слова не расходятся с делом. Кроме того, если Кейн согласен, мы будем работать только по выходным. Ты на это время можешь поехать с детьми на пляж, например. Тебя никто не увидит.

Кейн вошел в кухню.

– Туалет и душ в порядке, – сказал он, вытирая руки бумажным полотенцем.

Приготовленный Амандой ланч состоял из томатного супа и горячих бутербродов с сыром. Лиз уже сидела за столом, а довольная Аманда расставляла тарелки. Кейн сел за стол, и Лиз улыбнулась ему. Теперь ей было стыдно перед ним за свои подозрения – будто его помощь на самом деле направлена на то, чтобы соблазнить ее. Кейн вел себя как подрядчик, а не как бывший муж или любовник. Он явно хотел хорошо сделать работу, за которую взялся. Казалось, он даже забыл об их взаимном влечении.

Это хорошо. Замечательно. Можно вернуться к первоначальному плану: вести себя с ним как с другом.

– Значит, после ланча мы займемся покраской?

– Да. Я хочу сначала все покрасить, а потом уже приняться за новые половицы. Но красить надо много. Придется провозиться несколько дней. Так что начнем сразу после ланча.

– Хорошо.

Лиз взяла сэндвич с блюда, которое Аманда поставила на стол, и протянула Кейну. Было хорошо. Спокойно. Чем дольше она смотрела на него как на просто друга, тем увереннее и удобнее чувствовала себя рядом с ним.

Кейн съел три сэндвича и встал:

– Я буду красить потолок, а вы займитесь стенами.

Аманда покраснела:

– Извините, но я должна отвести Джой в игротеку. Мне не пришло в голову, что я могу вам понадобиться.

Лиз улыбнулась:

– Не беспокойся. Мы с Кейном справимся вдвоем. Все будет хорошо.

Она искренне в это верила, пока Аманда и Джой не ушли и они с Кейном не остались один на один с двумя баллонами краски, несколькими тазами, кистями и роликами.

И почему судьба все время проверяет ее на прочность? Если она научилась чувствовать себя спокойно рядом с Кейном, это не значит, что ей надо сразу же устраивать экзамен.

– И что мы теперь будем делать? – спросила она, нервно отстраняясь от него.

– Прежде всего наклеим клейкую ленту по периметру окон, дверей и уцелевших половиц, чтобы на них не попала краска. Потом я буду красить потолок, а ты – стены.

Он принес из грузовичка моток синей ленты и быстро, спокойно, как будто ему было очень легко с ней вдвоем, обклеил оконные рамы.

– Фуф! Кто бы подумал, что я не делал этого столько лет! – Он засмеялся. – Это как ездить на велосипеде. Садишься – и вдруг понимаешь, что надо всего лишь крутить педали.

Кейн действительно чувствовал себя непринужденно. Смотрел на нее только как на товарища по работе. Наверняка он может и дальше продолжать в том же духе.

Он отвернулся от окна:

– Иди сюда. Я покажу тебе, как это просто.

Лиз подошла, он повернул ее лицом к окну, вручил моток ленты.

– Приклей конец ленты к раме на самом верху, а потом просто разматывай ее вниз.

Она старалась делать, как он сказал, но лента закручивалась, и часть рамы осталась неоклеенной.

– Смотри!

Он положил руку ей на запястье и показал, как вести ленту, чтобы та ложилась аккуратно.

Лиз почти ничего не поняла. Его грудь касалась ее спины, его рука скользила по ее руке, и прежние чувства загорались внутри ее. До нее дошел его запах, и она закрыла глаза… Она никогда не встречала мужчину, который так волновал бы ее. Ей страстно захотелось повернуться, прижаться к нему, обнять его, насладиться ощущением его тела…

Лиз внутренне напряглась. Она должна побороть это в себе! Если он может относиться к ней как к товарищу по работе, она должна относиться к нему как к другу.

А он спокойно отошел и занялся краской: в один таз налил немного серой, в другой – белой.

– Я займусь потолком, ты – стенами. Но сначала надо заняться стыком стен и потолка. – Он кивнул на таз с краской. – Бери краску и приступай. Только не касайся краев.

– С удовольствием.

Ей удавалось говорить спокойно, по-дружески, но внутри у нее все горело. Он вел себя так по-рыцарски!

Следующие десять минут прошли спокойно. Кейн взял кисть и провел у самого потолка невероятно ровную полосу, так чтобы Лиз не могла случайно запачкать потолок серой краской.

«Если мы и дальше будем молчать, я к вечеру просто сойду с ума», – решила Лиз и спросила:

– Как у тебя получается красить так быстро и притом так хорошо?

– Большой, большой опыт, – усмехнулся он, наливая в таз новую порцию белой краски. – Не забывай, что я занимался этой работой четыре лета подряд. Именно тогда и понял, что хочу руководить строительной компанией. Я освоил практически все виды работ, так что, глядя на бумажные планы и проекты, мог сразу сказать, сколько труда надо будет вложить.

– Понимаю. – Лиз приступила к окрашиванию дальней стены. Сама став хозяйкой фирмы, она могла точно рассчитать фронт работ и затраты. – Знаешь, со мной произошло нечто подобное. Научившись оценивать, что требуется от моих служащих, я стала подбирать конкретных исполнителей для конкретной работы.

И у тебя прекрасно получилось.

От его похвалы у нее сжалось горло. Все три года их совместной жизни он хвалил только ее внешность. Ему нравилось, как она выглядела, как пахла, какой красавицей была. И больше Кейн ничего не замечал.

Она кашлянула:

– Спасибо.

– Знаешь, тут работы не на один день.

– Ты уже говорил.

– И не на одну неделю. И даже не на две.

Она перестала красить:

– Ты серьезно?

– Мы же можем работать только по выходным. Так что, думаю, нам нужен месяц. И все это время мы будем как бы привязаны друг к другу.

– Тебе это в тягость?

– Нет, – резко сказал он, перестал красить и повернулся к ней: – Нет. Но должен предупредить тебя: я не вполне понимаю, как должен к тебе относиться.

Огромная гора свалилась с ее плеч. Конечно, Лиз не хотела, чтобы он пытался ее соблазнить, но она ни в коем случае не хотела и того, чтобы с соблазном боролась только она.

– Я думала, мы постараемся вести себя как друзья.

– Не знаю, как это делается.

– Ты почти целый день обращался со мной как с товарищем по работе. Почему бы тебе не продолжить в том же духе? Забудь, что я твоя бывшая жена.

Его взгляд был долгим и пристальным, как будто он спрашивал: как это можно забыть, что они были женаты, были близки?

Может быть, в этом и есть суть их проблемы? Каждый раз при взгляде на Кейна в ней что-то оживало. Три года Лиз не думала о сексе, но, попав в одну с ним комнату, вынуждена была себя просто сдерживать! Хуже того, за три года их неудачного брака они доказали, что могут ссориться, могут думать друг о друге весьма скверно и все-таки доставлять друг другу невероятное наслаждение.

Трудно делать вид, что все это не важно. Но попытаться надо.

Она откашлялась:

– Я бы выпила стакан воды. А ты?

– С удовольствием.

На кухне она достала из холодильника две бутылки воды и приложила к щеке холодное стекло. Во Флориде бывает жарко уже в конце марта, но в одной комнате с Кейном жарко в любое время года.

Но «Истинному другу» нужна его помощь. Аманда достойна того, чтобы жить с детьми в уютном доме. А Лиз – крепкая деловая женщина. За три года управления своей компанией она прошла через многие трудности. И какое-то там физиологическое влечение ее не погубит!

Почувствовав себя увереннее, она пошла обратно в гостиную, но замерла на пороге.

Стоя к ней спиной, Кейн тянулся к потолку. Футболка плотно облегала его мышцы. Лиз глотнула, чтобы избавиться от комка в горле, чтобы отогнать внезапно нахлынувшие воспоминания… Она опять прижала к щеке холодную бутылку, остудила бессмысленный пыл и подошла к Кейну:

– Вот, возьми.

Он резко обернулся, и несколько капель краски попали ей на нос.

– Ой! Извини. Ты меня испугала.

– Ничего.

Кейн достал из заднего кармана брюк большой носовой платок:

– Давай вытру.

Он приподнял ее подбородок и стал вытирать краску платком. И воспоминания тут же нахлынули на Лиз с новой силой. Как он целовал ее… Как они смеялись, как бежали с пляжа в дом, чтобы заняться любовью. И как потом засыпали вместе…

Кейн моргнул, его рука замерла. Все, что она чувствовала, отразилось в его темных глазах…

Мир замер для Лиз. Она смотрела ему в глаза, точно зная, что он сейчас вспоминает, и не могла шевельнуться. В течение десяти секунд она пребывала в уверенности, что сейчас он поцелует ее. Но он лишь отстранился. Его рука упала.

Он вновь повернулся к стене и сказал:

– Еще двадцать минут, и потолок готов. Если ты сможешь наклеить ленту на рамы в столовой, мы, возможно, сделаем сегодня и ее.

Лиз сделала шаг назад.

– Хорошо. – И сделала еще шаг к двери. – Не забудь свою воду.

– Не забуду, – не оборачиваясь, ответил он.

Когда Лиз ушла, Кейн спустился на пол, прислонился к стене и потер лицо рукой.

Он мог поцеловать ее. Не по привычке, не поддавшись инстинкту или теплым воспоминаниям, а потому что хотел поцеловать. Когда они были женаты, Лиз почти все время проводила дома. Теперь она – хозяйка фирмы, уверенная в себе женщина, которая к тому же занимается благотворительностью. Новые качества Лиз ему импонировали. Если сложить их с ее женскими качествами, она станет почти неотразимой.

Но сегодня он чуть не потерял голову, и не из-за всего этого, а из-за ее взгляда. Лиз смотрела так, как будто никогда не переставала его любить. Как если бы хотела того же, чего хотел он. Как если бы ее сердце было открыто, полно мольбы.

Кейн всегда знал, что дело было в нем. Теперь он стал старше и мудрее, и ему страшно хотелось привести все в порядок. Но он не хотел опять причинить Лиз боль. В ее глазах он прочел доверие. Она надеялась, что он поступит правильно.

Глава 5

Между тем Аманда и Джой вернулись, и Аманда приготовила барбекю. Лиз не догадывалась, что Аманда что-то готовит, пока до нее не дошел дразнящий запах. Тогда она вышла в патио. Через минуту Кейн присоединился к ним.

– Чем это так вкусно пахнет?

Аманда засмеялась:

– Особый соус по рецепту моей мамы. Садитесь. Все уже готово.

На столе уже были разложены бумажные тарелки, пластмассовые приборы, одно блюдо с картошкой, другое – с печеными бобами и тарелка с рогаликами.

Голодная Лиз тут же села за стол. Кейн колебался. Лиз не понимала, как это одинокий мужчина может отказаться от домашнего обеда, пока не вспомнила их едва не произошедший поцелуй…

Их взгляды встретились, и Кейн отвел глаза.

Она могла предположить, что он думал в эту минуту. Им становилось все труднее работать вместе. Чем дольше они находились рядом, тем сильнее желали друг друга. Но то, что Кейн удержался и не поцеловал ее, показало, что он пришел сюда, чтобы помочь, а не чтобы проложить себе дорожку в ее постель.

Он просто не знает, что она, как и он, полна решимости преодолеть это взаимное притяжение. Возможно, даже перейти к дружеским отношениям. Так, может быть, подсказать ему?

– Садись, Кейн. Этот соус пахнет так, что сопротивление бесполезно.

И Лиз ободряюще улыбнулась ему, желая показать, что все в порядке. Они вполне могут быть вместе, если только сбросят напряжение.

Кейн подошел к столу:

– Ты права. А я-то хотел съездить домой, перекусить что-нибудь. – И сел напротив нее.

Она улыбнулась и обратилась к Аманде:

– А где Билли?

– На пляже с друзьями, – спокойно ответила Аманда и усмехнулась: – Вы не представляете себе, как хорошо, что об этом можно говорить. Мы всегда так боялись, что Рик будет сердиться, что почти всегда молчали. Сказать ему, где Билли, значило вызвать у него приступ ярости. – Она покачала головой. – Так жить невозможно.

– Да, невозможно. – Эти слова произнес Кейн. Лиз повернулась к нему. Он никогда не высказывался по таким личным вопросам. И сейчас искреннее сочувствие в его голосе было столь неожиданным, что она спросила себя, действительно ли эти слова произнес Кейн? – Мужчина, который обижает когото слабее себя, – мразь, – сказал Кейн и ободряюще посмотрел на Аманду: – Я рад, что вы теперь в безопасности.

Лиз впилась в него взглядом. Она вдруг поняла – Кейн не был плохим человеком. Он был очень занятым человеком, и у него не хватало времени кое-что замечать. Но теперь Аманда и ее дети больше не были для него чем-то безликим. Теперь они были личностями со своими именами, лицами, жизнями. И сердце Лиз наполнилось теплом от мысли, что Кейн искренне им сочувствовал.

– Да, все это позади, – сказала Лиз, поворачиваясь к девочке. – А в гостях было хорошо?

Джой потянулась к ней через стол:

– Здорово! У Мэдди есть кот.

– Огромный! – поддержала дочь Аманда, беря в руки блюдо с бобами. – Когда я его увидела, мне показалось, что это собака.

Все засмеялись.

– А у тебя есть кот? – спросила Джой у Лиз.

– Нет. К сожалению, у меня аллергия на кошек.

– Это значит, что, если Лиз подойдет к кошке, сразу начнет чихать, – пояснила Аманда, накладывая Кейну бобов.

Я не знал, что у тебя аллергия на кошек, – заметил Кейн.

Он сказал это как бы между прочим, без всякой обиды, но Лиз вздрогнула, потому что вспомнила, почему еще они могут быть только товарищами по работе. Он не знал о ней вещей более важных, чем аллергия на кошек. Она никогда не говорила Кейну, что ее отец скверно с ней обращался. Она так и не сказала ему, что они зачали ребенка и она его потеряла…

Но они были здесь не одни, и Лиз сосредоточилась на тарелке с бобами.

– У тебя нет кота, у меня нет кота, я об этом и не говорила, не было необходимости.

Кейн принял ее ответ как совершенно естественный. Он вообще вел себя как добрый малый, который хочет быть ее другом, а не соблазнителем, и то, что во время их супружества она многого не говорила ему, вдруг показалось ей абсолютно неправильным.

Лиз не говорила ему, что ее отец издевался над ней, ее матерью и сестрами, потому что в то время старалась все это забыть, построить свою жизнь заново, так чтобы прежняя жизнь не давила на нее. Она не сказала ему о выкидыше потому, что должна была побороть это горе сама. Но ей нужна была помощь, и, чтобы ее найти, ей пришлось от него уйти.

Но три года спустя все это уже было далеко позади. Теперь Лиз могла спокойно говорить о пережитых бедах. И она спросила себя: насколько разумно было с ее стороны не делиться с ним своими секретами? Был бы их брак иным, если бы она призналась, что в детстве жила в нищете и постоянном страхе? Стал бы Кейн другим, если бы она обратилась к нему за помощью и утешением?

Лиз никогда не узнает ответа на эти вопросы. Но ей не давала покоя мысль, что она, возможно, могла бы изменить их отношения, спасти их брак, сказав всего несколько слов.

На следующее утро Лиз, сидя за столом на кухне Аманды, с удовольствием доедала вкуснейший пирожок с черникой, когда вошел Кейн. Лиз робко ему улыбнулась:

– Доброе утро.

Она и Кейн больше не супруги. Но, пока они работают вместе, надо ладить друг с другом. Прошлой ночью, когда Лиз ходила по комнате взад-вперед, обдумывая эту ситуацию, она поняла, как ей на самом деле хочется ему рассказать о своей неудачной беременности.

Когда они разводились, ей было слишком больно. Со временем Лиз ожила, но они уже больше не виделись. Теперь же, когда они стали на несколько недель товарищами по работе, она не могла больше молчать. Кейн имел право знать, что зачал ребенка и что они его потеряли…

Оставалось два вопроса: когда именно сказать ему и как именно? Она, возможно, и готова говорить, вот только готов ли слушать Кейн?

– Есть хотите, Кейн? – спросила стоявшая у плиты Аманда. – Я пеку пирожки с черникой.

Было видно, что Аманда, избавившись от постоянного страха перед мужем-тираном, ожила. Джой, счастливая и веселая, во время завтрака без умолку болтала с Лиз. Единственной проблемой Аманды теперь был ее шестнадцатилетний сын Билли. Они жили без своего отца-мучителя недостаточно долго для того, чтобы начать доверять друг другу. Но Лиз была уверена, что Аманда сумеет установить контакт со своим сыном.

Да, насчет Аманды можно больше не беспокоиться. А вот Кейн… Он нерешительно стоял в дверях кухни. Догадался ли он, что она умалчивала о чем-то более важном, чем аллергия на кошек? Сердит ли он? Станет ли ее допрашивать? Но она должна рассказать ему о ребенке! Так лучше для всех.

– Я уже завтракал, спасибо, – сказал Кейн.

А ведь Лиз предупреждала его, что надо принимать все, что предлагает Аманда. Вчера он мог отвергнуть ее барбекю под тем предлогом, что пора ехать домой. Но сегодня он собирается проработать весь день, и отказываться от завтрака неразумно.

Аманда сказала:

– Хорошо. Но хоть попейте кофе. – Она взяла с полки чашку и налила ему кофе. – Присядьте на минуту.

Он взял чашку и вместе с Амандой направился к столу. В этот момент в кухню вошел Билли в наушниках от плеера. Полностью игнорируя сидящих за столом, он открыл холодильник и налил себе молока.

Аманда бросила на сына смущенный взгляд:

– Билли, скажи, по крайней мере, «доброе утро».

Он не обратил на нее внимания. Тогда Аманда встала, подошла к нему, вынула наушник из его правого уха и громко сказала:

– Доброе утро.

Билли вздохнул:

– Ага.

– Пожелай доброго утра гостям.

Билли хмуро посмотрел на сидящих за столом и буркнул:

– Доброе утро.

Лиз сталкивалась с этим тысячи раз. Подростки, стыдясь, что крышу над головой им предоставляет благотворительная организация, устраивают бунт. Хотя Билли рад был избавиться от тирании отца, он, вероятно, все-таки скучал о нем. Он мог задуматься о самом себе. А вдруг он такой же, как его отец?

Лиз перевела взгляд на Кейна. Кейн ненавидел таких, как Билли, и никогда не брал на работу. У подобных Билли всегда проблемы. А Кейн нанимал только лучших. Его задача – проектировать и строить. И делать это хорошо. И у него нет времени разбираться в характерах людей.

Но, судя по его реакции на недавнее замечание Аманды, что-то в нем переменилось. Аманда и ее семья ему симпатичны. А Билли – член этой семьи. Мальчику просто необходимо видеть перед собой мужчину, который мог бы быть для него положительным примером.

Лиз сделала глубокий вдох и улыбнулась Билли:

– Ты сегодня можешь нам очень помочь. Особенно Кейну.

От удивления Аманда хлопнула в ладоши:

– Замечательная мысль! Ты знаешь, кто такой мистер Нестор?

Билли закатил глаза: Нет.

– Он – владелец строительной компании. – Аманда просто излучала энтузиазм. – Он может научить тебя тысяче разных вещей.

– Мне не нужно знать тысячу разных вещей, мама. Кроме того, я хочу поступить в медицинское училище.

– Но для этого тебе потребуются деньги. – Аманда показала на Кейна. – Мистер Нестор работал на стройке, чтобы заработать на учебу в университете.

Билли зло покосился на Кейна. Тот, явно смущенный, заерзал на стуле.

– Стройка – это не для всех, – сказал он. – Я еще подрабатывал барменом в ночном кафе.

– Но сегодня ты здесь! – не удержалась Лиз. – И можешь научить Билли очень многому.

Кейн глубоко вздохнул, и Лиз задержала дыхание. Она знала: в нем что-то изменилось, и произошло это именно из-за сочувствия Аманде. И Кейн может помочь. Надо только сказать «да».

Она посмотрела ему в глаза. Он впился в нее стальными глазами, но чем дольше они смотрели друг на друга, тем больше эти глаза теплели.

Наконец Кейн повернулся к Билли:

– Сегодня мне предстоит трудная работа. Она будет хорошим стартом для тебя, если ты хочешь кое-чему научиться. – Кейн встал и жестом позвал Билли с собой.

Лиз смотрела им вслед, и на сердце у нее было тяжело. Она знала, что, как бы Кейн ни сочувствовал Аманде, это он сделал для нее, Лиз.

Она допила свой кофе и улыбнулась Аманде, стараясь показать, что все в порядке. Но на самом деле в порядке ничего не было.

Через десять минут Кейн оказался в гостиной с сердитым, огрызающимся подростком. Он постарался втянуть Билли в разговор, но не подумал, что приемы, которые безотказно работают, если имеешь дело с банкирами и бизнесменами, не окажут никакого действия на трудного подростка. И разговоры, которые Кейн заставлял себя вести с Лиз и Амандой, тоже не помогли. Либо они будут работать молча, либо надо попробовать сказать Билли правду.

– Знаешь что? Мне все это нравится не больше, чем тебе. – (Билли, удивленный, обернулся.) – Но твоя мама так хочет, а любой мужчина, видишь ли, должен иногда делать так, как хочет мама, даже если ему это, что называется, поперек горла.

Они с Билли были, так сказать, в одной лодке. Он оказался в этой комнате, с этим разозленным мальчишкой только потому, что не смог выдержать умоляющего взгляда Лиз.

– Если бы вы промолчали, я бы выпутался.

– Как? Нагрубил бы? Это искусство может тебе пригодиться в этом мире.

– Чихать я хотел на этот мир!

Кейн фыркнул:

– Хватит болтать! – Он взял рулетку, подошел к стене, прижал к ней кончик ленты, а коробку протянул Билли: – Протяни ее до другой стены.

Билли вздохнул, но сделал, как сказал Кейн.

– Сколько?

– Десять футов.

– Ровно десять?

– Не знаю.

Кейн с трудом сдержал раздражение и медленно произнес:

– Хорошо. Давай попробуем еще раз. Ты прижимай кончик к стене, а я проверю длину.

Билли молча протянул Кейну коробку, и они поменялись местами.

Кейн измерил длину, велел Билли отпустить кончик рулетки, и та сама вернулась в коробку. Кейн достал доску для плинтуса, которую купил вчера, и кивнул Билли, чтобы тот взял другой конец. Билли скривился, но взял.

Может быть, если он начнет сейчас учить этого мальчишку, то перестанет думать о Лиз? О том, что не просто ее желает, а делает бог знает что ради нее! О том, что, если не будет за собой следить, снова окажется перед ней беззащитен.

– Когда-нибудь тебе все равно придется освоить какую-то специальность. А только по учебникам ты не выучишься. – Кейн приложил плинтус к стене, отрезал нужный кусок и прибил парой гвоздей.

– На самом деле я думал подрабатывать в ночном баре, как вы делали.

Кейн, удивленный, поднял голову. И осторожно сказал:

– Это хорошо во время учебного года, если расписание позволяет работать по ночам. Но по-настоящему я работал летом. Мне нужна была работа, за которую хорошо платят. На стройке платят хорошо.

Билли открыл рот, хотел что-то сказать, но опять закрыл рот. Кейну вдруг захотелось поговорить с парнем, но он удержался. Не стоит переходить границу. Лиз приставила его к Билли, чтобы он служил парню хорошим примером, но он не психотерапевт. Черт, он даже не умеет толком разговаривать! Вряд ли мальчишка получит от него так уж много.

– Мой отец работал… работает на стройке.

– А! – Неудивительно, что Лиз решила поучить его строительному делу. – Слушай, парень, ты не обязательно должен быть как твой отец. – Кейн оглядел комнату. – Но когда ты делаешь такую вот работу, – он старался говорить доходчиво, чтобы Билли понял его, – ты проверяешь себя, смотришь, на что ты способен, а на что – нет, понимаешь, что собой представляешь. – Он помолчал и спросил: – Ты говорил, что хочешь поступить в медицинское училище?

– Глупая мечта. У меня ничего не получится.

– С таким настроением – конечно.

Мальчик хмыкнул:

– Мама мне не сможет помочь, ну… оплатить учебу.

– Слушай, я сам себе помог, и ты тоже можешь. – Он показал Билли на следующую доску и продолжил как бы между прочим: – Кроме того, это хороший урок жизни. Я работал на стройке, чтобы платить за учебу, но эта работа помогла мне понять, что я хочу делать на этом свете.

Видя, что Билли слушает с искренним интересом, Кейн забеспокоился. Так легко сбить парня с пути! Он сам необщительный человек. Он не знает, каково это – жить с отцом-грубияном. Как бы не наделать тысячу ошибок!

– Мне кажется, я хочу стать врачом. Но я не уверен…

– Разберешься со временем. Не во всем можно разобраться сразу. – Он опять дал Билли кончик рулетки. – Не торопись. Дай себе время. Не считай, что должен все решить прямо сейчас.

Странно. Совет, который Кейн дал Билли, вдруг успокоил его самого: он вдруг подумал, что то же справедливо в случае его и Лиз. Нельзя ничего решать наспех. Они оказались рядом в самолете, стали встречаться, легли вместе в постель – все произошло буквально за несколько дней! Растаять и потерять голову только потому, что девушка посмотрела на него своими волшебными зелеными глазами, было так же скверно, как соблазнить ее в первый же день их знакомства…

Так или иначе, он должен научиться нормально общаться со своей женой!

Бывшей женой.

Может быть, для начала стоит постоянно держать в голове, что они стали жертвами физиологического влечения друг к другу, и это не дало им ничего, кроме неудачного брака.

За дверью гостиной Лиз прислонилась к стене и вздохнула с колоссальным облегчением: по всей видимости, Кейн и Билли нашли общий язык.

Лиз и Аманда приступили к покраске столовой, но в половине двенадцатого прервали работу и пошли готовить ланч. В двенадцать они позвали Кейна и Билли на кухню. К удивлению Лиз, эти двое, направляясь к раковине мыть руки, оживленно обсуждали планы компании Кейна.

За столом они говорили о том, что работа Кейна – отчасти математика, отчасти руководство строительством, отчасти дипломатия, и прерывали разговор только для того, чтобы откусить кусок сэндвича.

Лиз, полная решимости поддерживать с Кейном дружеские отношения и не думать пока о своем секрете, улыбнулась ему, но он быстро отвернулся, словно его что-то тревожило.

После ланча Кейн и Билли вернулись к своей работе. Аманда и Лиз прибрали кухню и продолжили красить гостиную.

В пять часов Лиз уже чувствовала во всем теле приятную усталость. Она привыкла зарабатывать на жизнь работая руками, но красить стену – совсем не то, что протирать окна, пылесосить или мыть посуду. Аманда собиралась пойти с детьми в гости, и Кейн и Лиз решили уехать, чтобы дать им время привести себя в порядок.

Но Лиз, несмотря на усталость, не могла отпустить Кейна, не сказав ему, что она им гордится.

Он стал нужен Билли. Он сумел разрушить какие-то барьеры, которые Аманда, как она сама призналась, разрушить не могла. А после того, как Кейн так странно посмотрел на нее за ланчем, она просто обязана была ему сказать, как он нужен, какое большое дело он делает.

Она стояла прислонившись к дверце его грузовичка, пока он прощался с Амандой и Билли, а когда подошел к ней поближе, улыбнулась ему.

– Не знаю, смущен ли ты оттого, что не хотел помочь Билли, или оттого, что у тебя так здорово все получается?

Кейн бросил пилу в кузов грузовичка.

– Он еще ребенок.

– Конечно. Просто Билли провел первые шестнадцать лет своей жизни в обществе человека, который показывал ему плохой пример того, как может вести себя мужчина. Сегодня он увидел хороший пример.

– Не превращай мою шляпу в нимб святого. – Она засмеялась. – Я серьезно. Если бы Билли на самом деле был злым, непослушным подростком, я мог бы потерять терпение и испортить все дело.

Она вздохнула:

– Я знаю. – Он протянул руку к дверце кабины, и Лиз отступила на шаг. – Извини.

Кейн влез в кабину и покачал головой:

– Не извиняйся. Давай просто порадуемся, что все сработало.

Лиз кивнула. Кейн завел мотор и поехал со двора.

Лиз смотрела ему вслед. Она думала, что Кейн или рассердится на нее, или надуется от гордости. А он спокойно все сделал как надо.

Сложив руки на груди, она смотрела, как его грузовичок выезжает на дорогу. И вдруг неожиданный вопрос пробил себе путь в ее сознание. Было ли его спокойствие способом показать ей, что они могут быть друзьями? Или лазейкой, чтобы вновь проникнуть в ее жизнь?

В конце концов, он не обязан быть тут, ремонтировать домик Аманды, завоевывать доверие Билли. И все-таки он внял ее молчаливой мольбе и не подвел. И работать вместе с ней Кейн тоже не обязан. Она нужна была только как гарант его благонадежности. Теперь же, когда дело шло гладко, он мог ее спокойно игнорировать.

Так какова же его цель?