Текст книги "Веселая служанка"

Глава 10

Утром в понедельник Ава сообщила по интеркому, что звонит Лиз. Кейн буквально упал на стул и схватил трубку: – Лиз?

– Знаешь, твоя секретарша ненавидит меня.

– Ава? Она никого не может ненавидеть. – Он помолчал. – Хорошо, что ты позвонила.

Лиз вздохнула:

– Ты даже не знаешь, зачем я звоню.

Он надеялся, что она соскучилась, хотела увидеться с ним не во время работы для «Истинного друга».

– Надеюсь, ты хочешь поговорить со мной.

– Хочу. Но с глазу на глаз. У тебя найдется сегодня несколько минут?

С глазу на глаз? Не веря своим ушам, Кейн откинулся на спинку стула:

– Конечно.

– Я приеду около шести. Сразу после работы.

– Прекрасно.

Он повесил трубку.

– Ава! Мне сегодня понадобится бутылка шампанского и свежие цветы.

Ава ступила в кабинет и прислонилась к косяку двери.

– Зачем вам все это?

– У меня будут гости.

Глаза Авы сузились.

– Дама из «Веселых служанок»?

Ага. Значит, Лиз была не так уж не права…

– А что, есть проблемы?

– Кейн, вы состоятельный человек. И вы ведь не очень любите общаться с людьми. Меня удивило, что вы стали работать для «Истинного друга». Потом я вспомнила, какая хорошенькая женщина эта Лиз Харпер.

– Почему вас это волнует?

– Я беспокоюсь за вас. Вы совершаете столько несвойственных вам поступков, что я начинаю бояться. – При этих словах Кейн вдруг вспомнил свою мать. Ава оторвалась от косяка и сделала несколько шагов в глубь комнаты. – Откуда вы знаете, что она не охотится за вашими деньгами?

– Лиз отказалась принять у меня деньги, когда мы разводились.

Ава отшатнулась:

– Она – ваша бывшая жена?

– Вероятно, я должен был сказать вам об этом раньше.

Ава изучала его, прищурив глаза:

– Иметь роман с бывшей женой – не очень здравая идея.

Кейн постарался сосредоточиться на разложенных на столе бумагах.

– Мне не нужен роман с моей бывшей женой.

Он действительно вовсе не хотел иметь роман со своей бывшей женой. Старый стиль отношений привел к катастрофе. Кейн хотел чего-то нового. Лучшего. Хотел иметь что-то с новой Лиз.

– Тогда при чем тут цветы и шампанское?

Кейн, стараясь не обращать на нее больше внимания, стукнул карандашом по столу. Он и Ава никогда не разговаривали на личные темы. Она брала на себя заботу о многих его мелких проблемах, знала его, как, пожалуй, никто другой, но стиль их отношений оставался сугубо формальным. И сейчас он не мог поверить, что она переступает через эту черту.

Но Ава продвинулась еще на несколько шагов:

– Кейн, я знаю вас достаточно хорошо и вижу, что у вас что-то на уме. Почему бы вам не поделиться со мной? Может быть, я смогу помочь?

Помочь? Он не был склонен посвящать в свои личные дела кого бы то ни было, особенно сослуживцев. Но он погубил свой брак потому, что многого не знал и не понимал. Сейчас его отношения с Лиз развиваются в нужную сторону, но одно его неверное движение – и все погибло.

Так, может быть, помощь ему не помешает?

Аве он доверял. И готов был на что угодно, готов был даже просить о помощи, лишь бы начать с Лиз все сначала.

Я не хочу заводить роман с моей бывшей женой, потому что хочу начать все сначала.

– А в чем разница?

– Лиз стала другой. – Он откинулся на спинку кресла и бросил карандаш на стол. И я стал другим. И я хочу, чтобы наши отношения стали другими.

Ава подошла поближе к столу:

– Вы это серьезно?

– Совершенно серьезно. Лиз – единственная женщина, которую я любил. Наш брак пошел вкривь и вкось, когда погиб мой брат. – Кейн не собирался рассказывать секретарше подробности. Просто хотел, чтобы она поняла, что Лиз не виновата в том, что их брак распался. – Я замкнулся в себе и фактически оставил ее одну. И не удивился, когда она ушла. Она – добрый, честный, замечательный человек. Другая женщина ушла бы через полгода. Лиз выдержала три года. А я обижал ее. – Он вздохнул. – Она не должна была бы хотеть вновь сойтись со мной.

– Но вы думаете, она хочет?

– Я думаю, она меня любит.

– Ого!

– Так что теперь я хочу ее вернуть, но не имею ни малейшего представления, как это сделать.

– Вы уверены, что не ошибаетесь?

– Совершенно уверен.

– Но… вы не будете больше обижать ее?

Кейн засмеялся. Как быстро Ава, узнав, что виноват Кейн, приняла сторону Лиз!

– Клянусь!

– Хорошо. Тогда, для начала, я не стала бы действовать так, как вы действовали в прошлый раз.

– В этом-то и проблема. В прошлый раз я ублажал ее, развлекал. Поражал ее воображение и не давал ей подумать. – Он слабо улыбнулся своим воспоминаниям. – А если я не буду ее ублажать, – он поймал взгляд Авы, – как я дам ей понять, что она мне нравится?

– О! Есть миллион способов. Но, пожалуйста, не прибегайте к цветам и шампанскому. Этим вы разбудите в ней воспоминания о прошлом. И потом, она теперь деловая женщина. – Ава наморщила лоб, размышляя: – В котором часу она придет?

– В шесть. Сразу после работы.

– Так накормите ее обедом. – Ава села на стул напротив Кейна. – Вы же имеете дело с работающей женщиной. Будьте практичны.

– Я был практичен последние несколько недель. Делал вид, что мы товарищи по работе, вместе ремонтируем дома «Истинного друга». – Кейн умолчал о поцелуе после барбекю. Две недели он пробыл в Канзасе и не смог закрепить успех. Потом, когда он вернулся, они вновь должны были изображать просто друзей, потому что рядом был Билли. И теперь он не хотел упускать свой шанс. – Это, похоже, единственная возможность быть романтичным.

Я не сказала, что вы не должны быть романтичны. Я сказала, что вы должны быть практичны. Для начала. Накормите ее. Поговорите с ней по-человечески. А потом можете переходить к романтике.

Кейн грустно улыбнулся. Он совсем не так представлял себе их первое свидание. И возможно, другого не будет. Но он не имеет права ошибиться.

– Хорошо. Я попробую сделать, как вы говорите.

Ава встала:

– Нам бы надо чаще разговаривать. Вы сейчас кажетесь почти человеком.

Кейн рассмеялся:

– Поверьте, Ава, я действительно человек.

Иначе Лиз не смогла бы тогда разбить его сердце.

И Кейн не возражал бы, если бы она разбила его и сейчас…

Вечером, без четверти шесть, на гриле Кейна шипели куски мяса, в холодильнике охлаждались банки с пивом, а в ушах звучали слова Авы. В первый раз, годы назад, он хотел поразить Лиз, а не быть практичным. Тогда он витал в облаках. Сейчас надо повести себя лучше, умнее.

Звонок в дверь раздался как раз в тот момент, когда мясо надо было снимать с гриля. Кейн бросился к двери, распахнул ее и втащил Лиз внутрь.

– Надо снять мясо с гриля. Иди за мной.

– Я не просила тебя готовить мне обед!

– Я люблю возиться с грилем.

Это правда, и она это знает, так что пока все в порядке.

Она пошла за ним через кухню к стеклянной двери в патио.

– И все-таки зря ты для меня готовил. Я не смогу задержаться надолго.

– Ты сможешь задержаться на столько, чтобы съесть кусок жареного мяса. – Он ступил на прохладные камни патио.

Лиз остановилась на пороге:

– Как тут красиво!

Кейн посмотрел на желтые шезлонги, сверкающую голубую воду огромного бассейна, стол под навесом, накрытый белой скатертью, которая сейчас чуть-чуть шевелилась от ветра. А он и не замечал, как все это чудесно. Он приходил сюда повозиться с грилем или нырнуть в бассейн. Эти шесть лет он не только слишком много работал. Он упускал слишком многое. Не умел радоваться тому, что имел, не умел нормально общаться с людьми, которых встречал на своем пути.

Может быть, Ава имела в виду именно это, когда советовала ему быть практичным? Не означало ли это – быть нормальным?

– В холодильнике есть пиво.

Лиз остановилась на полушаге:

– Пиво?

– Да. Возьми себе и мне, а я пока сниму с гриля мясо.

– Хорошо.

Когда она вернулась, мясо уже лежало на двух тарелках вместе с запеченными в фольге картошкой и овощами.

Лиз протянула ему банку с пивом:

– Все это выглядит великолепно!

Он пожал плечами и пододвинул ей стул:

– На гриле легко готовить.

– Ты меня поражаешь.

Кейн сел напротив нее:

– Я не хочу, чтобы ты поражалась. Я хочу, чтобы ты поела.

Она развернула фольгу и потянулась за маслом и сметаной.

– Кажется, ты говорил серьезно, когда утверждал, что мне надо немного пополнеть.

Кейн рассмеялся:

– Ты мне нравишься такой, какая ты есть.

Он не удивился, что вдруг сделал ей комплимент. Ава советовала ему быть нормальным, то есть самим собой. А он сказал то, что чувствовал.

Но Лиз этот комплимент смутил. Ее щеки очень мило покраснели.

Кейн хотел сказать, какая она красивая, но вспомнил, что Ава настоятельно советовала ему быть практичным. В прошлый раз они поженились, ничего не зная друг о друге. Два незнакомых человека. И он попросил:

– Расскажи мне о своей семье.

Она подняла на него глаза:

– Я уже рассказывала. Ты помнишь?

– Да. О своем отце. О прошлом. А как поживает твоя семья теперь? Ты говорила, у тебя есть сестры.

Лиз облизала губы. Она не знала, стоит ли ей говорить о своей семье, и если да, то что сказать? У Кейна замерло сердце. Вот он, главный тест на ее заинтересованность в отношениях с ним. И она колеблется.

Может быть, он неправильно понял то, что было перед отлетом в Канзас? Ее поддержку, пока отец болел, взгляды, прикосновения во время работы для «Истинного друга»?

– Моя мама работает сиделкой в больнице.

У него отлегло от сердца.

– Серьезно? – Стараясь скрыть волнение, Кейн развернул свою картошку с овощами. Если он хочет, чтобы Лиз чувствовала себя спокойно, он сам должен быть спокоен. – А твои сестры? Чем они занимаются?

– Старшая сестра – фельдшер, младшая – фармацевт.

– Забавно. Вся семья связана с медициной.

Лиз откусила кусок мяса:

– Кроме меня.

– Все равно. Ты помогаешь людям.

– Да. Но моя профессия связана с бизнесом. У меня нет таких стальных нервов, как у мамы. Я не могла бы работать в медицине. Так что я – белая ворона в семье.

– Знаешь, я тоже. У отца была сеть магазинов инструментов. А мои три компании тут, в Майами, ничего не продают.

– Меня всегда удивляло, почему ты не остался в Канзасе и не занялся семейным бизнесом.

– Когда пришло время мне получать образование, дела в магазинах шли не так хорошо. И я поступил в университет. Знаешь, все к лучшему. Теперь я занимаюсь делом, которое действительно люблю.

– Тебе повезло, – сказала Лиз.

И тут же раскаялась в своих словах. Кейну везло в делах, но не в жизни. Он потерял брата. И ведь он сам был за рулем той машины. Его брак распался. А теперь бывшая жена готовится поведать ему еще об одной утрате. Разговор шел как раз так, как надо, пока она не сказала эту глупость про везение.

– Да, мне везло, но не всегда. Когда я понял, что хочу делать в жизни, мне пришлось много работать, чтобы добиться успеха.

Она ощутила почти облегчение оттого, что он не придал ненужного значения ее словам:

– Это верно.

Кейн протянул к ней руку через стол.

– Поэтому я так рад, что ты захотела поговорить сегодня. – Он дотянулся до ее пальцев и, прежде чем Лиз успела остановить его, сжал ее ладонь в своей. – Я знаю, что не смогу выразиться ясно, но я не могу продолжать жить так, как мы жили эти последние недели. – Он перехватил ее удивленный взгляд. Я не хочу примирения. Не хочу возвращаться к тому, что было. – Он поднес ее пальцы к губам и поцеловал. – Но нет такого закона, который запрещал бы нам начать все сначала. Мы оба изменились…

У Лиз все сжалось внутри. Она опоздала. Она любит Кейна, и вот он говорит ей, что любит ее. А она думала, что сдалась первой. Может быть, все произошло слишком быстро, потому что Кейн так изменился? Но теперь надо что-то сделать, чтобы все стало на свои места.

Колоссальным усилием она заставила себя говорить:

– О, Кейн, мы не можем делать вид, что у нас не было прошлого.

– Ошибаешься. Можем.

– Нет, не можем! – Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Многие недели она ждала случая раскрыть ему свой секрет. Колебалась, вместо того чтобы просто все рассказать. Сегодняшнюю возможность упускать нельзя. – Кейн, я не могу забыть прошлое. И ты тоже не можешь. Мы должны принять его. Я ушла от тебя, потому что… у меня случился… выкидыш. И мне нужна была помощь. Настоящая помощь, чтобы оправиться.

Выражение счастья на его лице сменилось ужасом.

– Ты была… беременна?!

– Да…

– И ничего мне не сказала? – Он отпустил ее руку и провел ладонью по волосам.

Я не могла тебе сказать…

Телефон Лиз вдруг ожил. Она достала его из кармана, надеясь, что дисплей скажет ей, что это не важный звонок, но увидела номер Эйлин. Она не могла не ответить на звонок «Истинного друга».

Бросив на Кейна извиняющийся взгляд, она ответила:

– Здравствуйте, Эйлин. Что случилось?

– Срочный звонок. Сегодня вечером. Бывший дом Робертсонов в порядке?

Срочный звонок означал, что какая-то женщина вдруг ушла от мужа или сожителя. Она могла быть в тяжелом состоянии, физически и морально. Могла взять с собой детей.

Лиз села очень прямо, сосредоточилась на деле:

– Да, дом в порядке.

Эйлин облегченно вздохнула:

– Прекрасно. Ты можешь поехать туда и встретить семью?

– Конечно. – Лиз ни секунды не колебалась, только посмотрела на Кейна. – Я могу быть там… через полчаса.

– Не спеши. Они сейчас в дороге. Думают, доберутся минут через сорок.

Значит, у нее есть десять минут, чтобы поговорить с Кейном.

– Я позвоню вам, когда они устроятся. – Она закрыла крышку телефона и, все еще жалобно глядя на Кейна, сказала: – Извини меня.

– За выкидыш, в котором ты не виновата? За то, что не сказала, что беременна? Или за то, что бросаешь меня сейчас, прежде чем я смогу все это осмыслить?

– За все вместе.

Он провел рукой по шее и отвернулся. Она испугалась. Не за себя. За него. Она не хотела, чтобы он винил себя или злился на себя.

– Я знаю, у тебя много вопросов. Не уверена, что смогу ответить на все, но постараюсь.

Кейн опять повернулся к ней:

– Знаешь, я, кажется, понимаю. – Он пожал плечами. – Нам обоим было плохо. Ты сделала то, что должна была сделать. Я потрясен потерей ребенка, но я справлюсь с этим.

Ее телефон опять зазвонил. Лиз очень не хотелось отвечать на звонок, но она знала, что бывает в кризисных ситуациях в «Истинном друге». Войска поднимаются по тревоге. Все перезваниваются, договариваются, кто что будет делать. Она не могла не ответить.

– Да?

– Это я, Элли. Кто повезет продукты в дом Робертсонов? Ты или я?

– Ты можешь это сделать?

– Конечно. Увидимся, босс.

Лиз буквально разрывалась на части. Ей хотелось остаться здесь, с Кейном, но он, казалось, принял ее признание спокойно. Она была уверена, что он будет переживать потерю, но миновало три года…

А женщина, которая ехала сейчас в дом «Истинного друга», нуждалась в ней.

Прежде чем она успела заговорить, Кейн сказал:

– Поезжай. Со мной все в порядке. – Лиз всмотрелась в его лицо, и он жалобно улыбнулся: – Да нет, серьезно. Я в порядке. Я позвоню тебе.

Он улыбался, пусть и грустно, и Лиз немного успокоилась.

В ее голосе было нежное предупреждение, когда она сказала, вставая:

– Если ты не позвонишь мне, я сама тебе позвоню.

Он опять улыбнулся, на сей раз веселее:

– Хорошо.

Лиз повернулась и пошла через дом к парадной двери. Не дойдя до своей машины, остановилась и оглянулась. Кейн так спокойно принял ее признание, что может быть, – только может быть! – у них будет будущее, которого он желает.

Глава 11

Субботним утром Кейн стоял под душем и проклинал себя. Он почти не спал с самого понедельника, а когда проваливался в дремоту, видел во сне Лиз, ее нежную кожу, ее зеленые, затуманенные страстью глаза, ее губы у своей груди…

Он не должен стремиться к ней. Не должен! Глупо стремиться к тому, кто не стремится к тебе.

Она так неохотно проводила с ним время, с трудом принимала его дружбу, так сопротивлялась чему-либо романтическому между ними! А он не понимал, что это значит. Но теперь, когда он узнал истинную причину ее ухода, ее нежелание иметь с ним дело получило естественное объяснение.

Кейн сунул голову под холодную струю, надеясь смыть стыд и желание, но ничего не вышло. Он долго мучился чувством вины за гибель брата и понял, наконец, что нельзя брать на себя ответственность за то, что от тебя не зависит. И если бы секрет Лиз состоял лишь в том, что у нее был выкидыш, он пережил бы это. Но как простить себе, когда после гибели брата он замкнулся настолько, что его жена не посмела сказать ему о своей беременности?

А ведь, может статься, узнай он, что у него будет ребенок, их брак укрепился бы и все было бы по-другому…

Он вышел из душа, взял полотенце и приказал себе больше не думать об этом. Но события последних месяцев, вдруг понятые по-новому, продолжали мучить его.

Нет, он не может простить себя. Не должен себя прощать!

Приехав к Аманде, Кейн сказал Билли, чтобы тот не торопился. Ему хотелось отсрочить свидание с Лиз. Он не позвонил ей, как обещал, но и она ему не позвонила. Кейн подозревал, что она отдает все свое время семье, которая только что въехала в один из домов «Истинного друга», и был благодарен судьбе за это. Он хотел побыть один. Не хотел говорить с Лиз о ее секрете. А больше всего не хотел слышать, как она скажет ему, что «все в порядке», как ей это свойственно. Он-то как раз и не «в порядке». Он – злой, скверный человек. Он заставил свою жену мучиться в одиночестве.

Но хуже всего то, что Билли станет свидетелем их первой после ее признания встречи.

Подъехав к дому Фрэн, Кейн увидел, что машины Лиз во дворе нет.

– Лиз не приехала, – пробормотал он, не отдавая себе отчета в том, что говорит вслух.

Билли открыл дверцу:

– Сегодня должно быть какое-то большое торжество, разве нет?

Кейн повернулся к Билли:

– Да. – Как он мог забыть? – Сбор средств для «Истинного друга».

Мало того, что Лиз, вероятно, всю неделю помогала той семье, которая прибыла вечером в понедельник. Она наверняка занята последними приготовлениями к балу.

Билли выпрыгнул из грузовичка.

– Она ведь там главная, правда? – (Кейн кивнул.) – Значит, сюда она не приедет. – Билли захлопнул дверцу кабины.

Кейн испытал колоссальное облегчение. И тут же вспомнил, что должен увидеться с Лиз вечером на балу.

Если пойдет туда.

Вообще говоря, это может быть выходом. Не для него – для нее. Это ее великая ночь. И не надо ей все портить. Он был для Лиз не мужем, а сплошным кошмаром. И когда они встретились у него на кухне, когда Лиз пришла к нему как служанка, она не горела желанием его видеть. Он опять насильно вторгся в ее жизнь. Трудно даже представить себе, в каком напряжении находилась Лиз эти недели, когда они работали вместе для «Истинного друга». Не пойти туда – значит сделать ей приятное.

Но с другой стороны, он обещал Эйлин поговорить с гостями, рассказать о проделанной им самим работе, стимулировать их помочь организации. Если он не появится, Эйлин расстроится, а Лиз будет волноваться из-за него…

А он не должен причинять ей лишние волнения. Не должен быть для нее тяжкой ношей. Он выполнит обещание, придет на бал, но будет держаться от нее подальше.

Лиз провела весь день у мистера и миссис Леонард Брилл, которые предоставили свой дом для бала «Истинного друга», и даже переоделась в одной из пустых комнат этого дома.

Гостей должно было быть не так много – человек сто. Все они оказывали «Истинному другу» помощь, в основном финансовую. Лиз надеялась собрать гораздо больше средств, чем в прошлом году, рассчитывая в том числе и на новых людей, которых пригласил Кейн.

За десять минут до начала приема Лиз вошла в пустой бальный зал. Кейн. Она начинала дрожать, даже просто произнося про себя его имя. Кейн не позвонил ей, как обещал, но и она не позвонила. Правда, все ее время теперь занимали заботы о семье, которая въехала в бывший дом Робертсонов, приготовления к балу и «Веселые служанки». Он, видимо, понимал это и не хотел добавлять ей волнений.

Лиз вспоминала, каким было выражение его лица, когда она уходила, вспоминала, как спокойно Кейн принял ее признание в том, почему она разорвала их брак. Значит, она поступила правильно, все ему рассказав. Теперь все должно быть хорошо. Может быть, даже лучше, чем просто хорошо.

– Ты выглядишь потрясающе!

Эйлин в бальном наряде проплыла через пустой зал туда, где стояла Лиз, одетая в открытое шелковое красное платье.

К ним подлетела Элли:

– Ух! О вас двоих будут говорить во всем городе.

Лиз улыбнулась. Элли, в своем светло-голубом платье, с рассыпавшимися по плечам золотистыми локонами, была похожа на фею из сказки.

– Я думаю, говорить будут о тебе.

Элли засмеялась:

– Может быть, мы все трое заставим своих мужчин пасть на колени.

– Моего мужа уже довольно трудно заставить пасть на колени, – заметила Эйлин со смехом. И вдруг повернулась к Лиз и нахмурилась: – Я знаю, что Элли встречается с этим охранником, но я ничего не знаю о твоем мужчине.

Лиз покраснела.

– Да ну же, – подзадорила ее Элли, – расскажи ей про Кейна.

Брови Эйлин удивленно вздернулись.

– Наш Кейн?

Элли заговорщически подмигнула:

– Он был Кейном Лиз задолго до того, как стал Кейном «Истинного друга». Кейн – ее бывший муж. И у меня такое чувство, – пропела Элли, – что он недолго останется бывшим.

Эйлин повернулась к Лиз:

– Это правда?

Лиз вздохнула:

– Представления не имею.

Элли игриво похлопала ее по руке:

– Тебе не хватает уверенности в себе. У этого мужчины на лице написано, что он тебя любит.

– Но у нас есть проблемы…

– О-ла-ла! – воскликнула Эйлин. – Ты его любишь?

– Мне кажется, я никогда не переставала его любить.

И как только Лиз произнесла эти слова, она поняла, насколько они справедливы. Именно поэтому она так боялась сказать Кейну о выкидыше. Она не хотела причинить ему боль, не хотела потерять его. И поэтому она была так благодарна ему за то, как он принял эту новость. Она любила Кейна, всегда любила, и теперь, когда он узнал ее секрет, они могли, наконец, двигаться дальше.

– Тогда поверь нашей волшебнице. Если Элли говорит, что Кейн тебя любит, значит, он тебя любит. – Эйлин погладила руку Лиз. – Успокойся.

Кейн подошел к красивому порталу дома Бриллов. Два фонтана по обе стороны дорожки подсвечены золотистым и синим. Навес портала поддерживают две колонны.

Кейн понимал, почему «Истинный друг» выбрал для своего бала именно этот дом – один из самых красивых домов в Майами. К тому же он не так велик, там можно создать атмосферу интимности, такую, какая позволит Эйлин подойти к каждому гостю и лично принять у него чек. У самого Кейна в кармане уже лежал чек на очень значительную сумму. Он хотел успеха для Лиз.

Лиз!

Кейн представил ее себе, взволнованную своей беременностью и не имеющую возможности положиться на него…

Он снова мысленно выругал себя, и в эту минуту дверь открылась.

– Кейн! Добро пожаловать!

Кейн изобразил на лице улыбку и вошел в фойе:

– Добрый вечер, мистер Брилл.

– Пожалуйста, зовите меня Леонард, – учтиво произнес седовласый джентльмен, провожая Кейна. – Все в зале.

Кейн вошел в большой зал весь на нервах. Оглядел гостей, которые толпились в зале, осматривая произведения искусства, пожертвованные для входившего в программу бала аукциона. В углу расположился струнный квартет.

Лиз не было видно, но Кейн знал, что она где-то здесь. Надо побороть в себе это чувство. Отпустить ее. Пусть найдет мужчину, достойного ее любви.

Он говорил с Брэдом Коулменом, а его взгляд скользил и скользил по залу, пока не отыскал Лиз, оживленно беседовавшую с небольшой группой женщин. Кейн не узнал ее прежде, потому что прекрасные черные волосы Лиз не были завязаны в конский хвостик или собраны в пучок, а являли собой элегантное произведение парикмахерского искусства, придававшее ей облик принцессы или феи.

Взгляд Кейна скользнул по ней, и ему стало трудно дышать. Ее великолепное открытое красное платье не обтягивало, а, казалось, ласкало ее фигуру. И вдруг она обернулась и заметила его. Неуверенно ему улыбнулась, и его сердце забилось с удвоенной силой. Но он запретил себе чувствовать!

Он не достоин ее. Никогда не был ее достоин.

– Почему вы не сказали мне, что вы и Лиз были женаты?

Кейн быстро обернулся и увидел рядом с собой не Брэда, а Эйлин.

– Мне казалось, это не важно.

Эйлин засмеялась:

– Вы, мужчины, никогда не знаете, что важно.

Кейн не мог оспорить это утверждение. Он действительно не знал, что важно, и в результате его жена не смела признаться ему, что беременна.

– Она очень красива сегодня, не правда ли?

Кейн посмотрел туда, где стояла Лиз, увидел, как блестят ее зеленые глаза. Его кровь закипела, но сердце заныло. Он должен оставить ее в покое. Дать ей шанс на лучшую жизнь.

– Да, она очень красива.

– Вам бы стоило пригласить ее танцевать.

– Не думаю. – Он опустил руку в карман. – Пожалуйста, возьмите это.

Эйлин посмотрела на чек, потом на Кейна:

– Второй раз вы хотите дать «Истинному другу» чек, не соблюдая необходимых формальностей.

– Я думал, что должен отдать чек вам.

– А я думаю, вам стоит отдать его вашей бывшей жене, чтобы она порадовалась, чтобы гордилась вами.

Кейн вложил чек в руку Эйлин:

– Возьмите вы.

Он никогда не сможет порадовать Лиз. Она никогда не будет им гордиться.

Эйлин всмотрелась в его лицо:

– Значит, вы не хотите с ней разговаривать? Кейн, вы не правы. Она так рада, что вы сегодня здесь, а вы убегаете…

– Поверьте, это для ее же блага. – Кейн поднял глаза и, на свое счастье, увидел одного из приглашенных им гостей. – И прежде чем вы спросите меня почему, скажу вам, что вижу одного из моих вкладчиков. – И пошел прочь.

Лиз лавировала между гостями, перекидывалась фразами, интересовалась, не нужно ли кому-нибудь что-нибудь, желала приятного вечера. Струнный квартет играл уже около часа. Танцующие пары скользили по залу, беззвучный аукцион шел своим чередом.

Но спустя час она уже не могла убеждать себя, будто ей не важно, что Кейн не подошел к ней. А ведь она улыбнулась ему! Он даже не поздоровался. Даже не ответил ей улыбкой на улыбку…

Почему? Может быть, Кейн принял ее признание не так спокойно, как ей показалось? Или рассердился на нее за то, что она в свое время не сказала ему, что беременна?

Надо было отыскать его и поинтересоваться, в чем дело, но, как нарочно, какая-то женщина подошла к ней и спросила об аукционе. Пожилой джентльмен вручил ей чек. Лиз не могла пройти и двух шагов без того, чтобы кто-нибудь не остановил ее.

Оркестр сделал перерыв, и Эйлин, стоя вместе с Лиз на невысоком возвышении, сцене, объявила результаты аукциона.

– Вот наши победители, – сказала она и назвала имена тех, кому достались лоты. – Вы знаете, на что пойдут эти деньги. Благодарю всех, кто принял участие в сегодняшнем мероприятии. «Истинный друг» не мог бы существовать без вас. От имени всех женщин, которым мы помогли, я говорю вам спасибо! – В ответ раздались аплодисменты. Выдержав надлежащую паузу, Эйлин подняла руку: – Хочу особо поблагодарить Лиз Харпер – за то, что она делает, и не только здесь, на балу, а каждый день. – Публика снова начала аплодировать. Когда стало тихо, Эйлин сказала: – Я хочу также особо поблагодарить Кейна Нестора. Жертвуя и материалы, и свое личное время, он ремонтирует дома для наших женщин. Некоторые из этих домов теперь самые красивые во всем районе.

Зал взорвался бурными аплодисментами. Лиз почувствовала такую гордость за Кейна, что на глазах у нее выступили слезы. Кейн сам не знает, какой он замечательный человек! А она знает.

А в следующий момент Эйлин вдруг взяла ее за руку и подтолкнула вперед, к микрофону:

– Мало кто знает, однако, что Лиз помогала Кейну. Сначала она была только представителем «Истинного друга», но потом сама взяла в руки кисть и принялась за работу. Кейн и Лиз оказались прекрасной командой. – Она обняла Лиз в знак благодарности, повернулась и стала оглядывать зал. – Кейн! Где вы? Не хотите начать следующий танец с Лиз, чтобы все могли любоваться вами?

Лиз пришла в ужас. Эйлин не знает, что Кейн сердит на нее и даже не хочет с ней разговаривать! Но что можно сделать, как выйти из этой ситуации, не поставив в неловкое положение ни Кейна, ни себя? С тяжелым сердцем она оглядела зал, высматривая Кейна. И увидела, что он стоит в дальнем углу и смотрит на нее. Их взгляды встретились. Лиз ждала, что он вот-вот отвернется, но он не отвернулся. Более того, Кейн пробился сквозь толпу и подошел к ней.

Кейн выпил последний глоток шампанского и поставил бокал на поднос проходившего мимо официанта. Он не будет публично позорить Лиз отказом танцевать с ней. С другой стороны, сейчас вполне подходящий момент для того, чтобы выяснить их отношения. Она не хочет сделать с ним вторую попытку. Он ее не достоин. Но они оба работают для «Истинного друга» и не могут совсем не встречаться.

Все вокруг замерли, когда Кейн и Лиз вышли на середину зала. Он обнял ее, квартет заиграл вальс. Кейн старался слушать музыку и не обращать внимания на аромат ее духов, но этот аромат летал вокруг него вместе с нотами вальса. Особенно когда она приникла к нему… Не сдаваясь, давая знать: их всегда будет тянуть друг к другу. Но иногда это еще не все, что нужно.

Он – не все, что нужно ей. Лиз достойна лучшего, гораздо лучшего.

Музыка зазвучала громче, другие пары начали выходить на середину зала. Через минуту их окружила веселая толпа. Теперь они не были в центре внимания. Можно незаметно уйти.

Он уже готов был извиниться и перестать танцевать, когда она вдруг подняла голову. Ее блестящие зеленые глаза с тревогой посмотрели на него.

– С тобой все в порядке?

– Да, – сказал он небрежно.

Лиз отстранилась:

– Ты сердишься на меня?

Он засмеялся:

– Нет, Лиз. Я никоим образом не могу на тебя сердиться.

– Можешь. С полным правом. Я должна была давно тебе все рассказать. – Обида в ее голосе резанула его нервы, как осколки стекла. Мало того, что он должен ее покинуть, она совершенно неверно все понимает. – И мне очень жаль. Мне очень, очень жаль…

Он едва не зажмурил глаза от горя. Это же он обидел ее, а она извиняется перед ним! Кейн перестал танцевать, снял руки с ее плеч:

– Перестань!

– Нет. Ты сказал мне в понедельник, что хочешь начать сначала. Я думала, мы могли бы…

Другие танцующие налетали на них. Кейн взял ее за талию и, кружа, повел сквозь толпу.

– Не говори так, – сказал он, задыхаясь от ее близости. Это не может продолжаться. И он только еще ухудшил дело, предложив начать сначала до того, как узнал, насколько скверным мужем был. Теперь Лиз, по врожденной своей доброте, готова попробовать еще раз. Но он не может так поступить с ней. – Я сделал ошибку тогда, когда говорил о примирении. Я никудышный муж. Тебе не стоило выходить за меня. Пора расстаться. Пора тебе расстаться со мной.

Он отпустил ее. Выражение ужаса на ее лице подействовало на Кейна как удар прямо в грудь, но он пересилил себя, повернулся и пошел прочь из зала. Отпустить Лиз – это лучшее, что он может сделать. Даже если разобьет себе сердце.