Текст книги "Веселая служанка"

Глава 8

Кейн прыгнул в свой «порше» и переписал адрес бумажки в GPS. Он получил приглашение на вечеринку, которую устраивала одна из женщин, получивших помощь от «Истинного друга».

Он не обязан был ехать на эту вечеринку. Но для него было испытанием вызваться приводить в порядок дома «Истинного друга», еще большим испытанием – взять Билли под свое крыло. И в результате все это как-то удивительно освежило его. Так что поездка на праздник для семей, связанных с благотворительной деятельностью, – еще один шаг по пути перемен к лучшему. Ему придется беседовать с людьми. Не с банкирами, партнерами или поставщиками, а с простыми людьми. И придется быть естественным.

Он решился на новый бой со своей неадекватностью, потому что не мог перестать думать о том, что сказала ему Лиз. Когда он впервые приехал в дом Аманды, Лиз велела ему принимать все, что предложит хозяйка, потому что, может статься, она впервые за долгий срок имеет возможность кому-нибудь что-нибудь предложить. И он понял, прочувствовал, какими несчастными, забитыми были эти женщины, а потом стал думать о том, что и Лиз и ее семья прошли через то же самое.

Лиз росла в точно такой же семье. Одинокая. Запуганная. Вечно голодная. Думать об этом было невыносимо.

Но отсюда следовало, что он не мог отклонить приглашение на мероприятие, связанное с Лиз. Кейн не хотел, чтобы она или ее друзья подумали, что недостаточно хороши для него. И вот он тут, едет по незнакомой улице, чтобы провести вечер с незнакомыми людьми.

Он остановил машину у тротуара возле дома Джонни Кастер, поднялся по ступенькам и не удержал гримасу боли. Он так хотел показаться Лиз в лучшем свете, так наслаждался физической работой, которую любил, что забыл, что ему уже не восемнадцать лет. Билли, вероятно, теперь сильнее его. И возможно, ящики носить должен он, а Кейн – заниматься измерениями и водопроводом.

Он позвонил, и через две секунды Лиз открыла дверь. В шортах и красной майке, она выглядела потрясающе. Стройная. Уверенная в себе. Спокойная.

Их взгляды встретились. Он робко улыбнулся, и сердце сильнее забилось у него в груди. Лиз улыбалась ему в ответ – ему, приятному ей человеку, а не тому, с кем приходится общаться по необходимости. Это была искренняя улыбка.

– Проходи. Все там, в патио. – Она оглядела его с ног до головы. – Кто-нибудь должен был бы предупредить тебя, что форма одежды – свободная.

Кейн немедленно стянул с шеи галстук. Войдя в прихожую, снял и повесил на вешалку пиджак. Закатал рукава белой рубашки.

– Ну вот. Теперь я, кажется, одет как надо.

Лиз опять улыбнулась ему:

– Не совсем, но так уже лучше.

– Может быть, ты немного просветишь меня, прежде чем я брошусь в море незнакомых людей?

– Джонни – одна из первых женщин, которым мы помогли. Она каждый год приглашает нас на барбекю. Гости в большинстве своем тоже клиентки «Истинного друга». – Лиз взяла его под руку и повела через дом. – Идем. Я только представлю тебя. Но потом общайся сам.

Было так хорошо чувствовать ее рядом с собой и так огорчительно думать, что она вот-вот покинет его. Но он все понимал. Если бы они только что познакомились, то были бы еще на стадии дружбы, а не на стадии сложившейся пары. Приходится принимать эту ситуацию.

– Спасибо.

Она на секунду заколебалась у самой двери:

– Тебе кто-то может сделать какое-нибудь замечание по поводу проделанной тобой работы.

– Ну, ты же мне помогала! – Он открыл стеклянную дверь в патио. – Так что если придется гореть, сгорим вместе.

Она засмеялась и, как только они вышли в патио, сказала:

– Друзья, это Кейн, новый член нашего совета. Это он ремонтирует дома. – В ответ послышались возгласы одобрения. Лиз наклонилась к нему и прошептала: – Приготовься. К тебе вот-вот подойдут.

Он не понял предупреждения – был слишком занят размышлениями о том, хорошо это или плохо, что Лиз не представила его как ее бывшего мужа. С одной стороны, это подчеркивало тот факт, что она рассматривала их знакомство как нечто новое. С другой стороны, ее могло смущать, что она когда-то была его женой. Так что Кейн очень удивился, когда какой-то средних лет мужчина подошел к нему и протянул руку:

– Это вы ремонтировали дом Аманды?

– В основном малярные работы, – ответил Кейн и удержал руку Лиз, потому что ему показалось, что она хочет от него отойти. – И мы там работали вместе – Лиз и я.

– Не скромничайте, пожалуйста, – сказала Эйлин, подходя к ним. – Говорят, дом стал как картинка.

– Именно так, – сказала Аманда и вдруг обняла Кейна. – Еще раз огромное спасибо!

Ее похвалы смутили Кейна. Ему эта работа далась так просто, легко. А для нее значила так много.

– Должен ли я понимать так, что дом вам нравится?

– Нравится – это мягко сказано. – Аманда засмеялась.

Лиз высвободила руку, как будто хотела отойти:

– Хочешь выпить чего-нибудь? Что ты предпочитаешь?

Кейн неуверенно поднял брови:

– А что тут есть?

– Что, если я принесу кока-колы нам обоим?

– Великолепно.

Как только Лиз отошла, Кейна засыпали вопросами о доме Аманды и остальных четырех домах, в которых он предполагал сделать ремонт.

Потом он и мужчина средних лет, представившийся как Боб, отец Джонни, не спеша подошли к грилю.

– Мой внук Тони, – представил Боб Кейна пареньку, который возился с гамбургерами.

Боковым зрением Кейн увидел что-то желтое, и тут же высокая блондинка схватила его за локоть и увела от гриля.

– Извините, мальчики, я похищаю его на несколько минут. – И улыбнулась Кейну: – Меня зовут Элли. Мои друзья говорят, что я волшебница.

– Волшебница? Как «Волшебник» Джонстон, баскетболист?

– Нет, я волшебница, потому что мои желания обычно сбываются и потому что, поговорив с кем-нибудь пять минут, я знаю, что это за человек.

– Значит, вы собираетесь меня допрашивать?

– Я и так знаю, кто вы такой.

– Кто же?

– Бывший муж Лиз. Она ничего не говорила, но по тому, как она вас представляла, я могу заключить, что вы ей опять нравитесь.

У Кейна замерло сердце. Ее сдержанность по отношению к нему приобрела вдруг новый смысл. Кейн так старался показать Лиз, что они – просто друзья, что она могла не понять, что он чувствует к ней на самом деле. Могла подумать, что «так» она ему больше не нравится. Но она ему нравится! И если она хочет большего, их желания совпадают…

– Вы уверены?

Элли вздохнула:

– Уверена? Подумайте сами. Мы оба знаем, что она вас любила. И вот вы опять встретились, и Лиз опять влюбляется в вас. И если она вас чуждается, то только потому, что думает, будто больше вам не нужна. – Кейн не смог удержать улыбку. Элли покачала головой и опять вздохнула: – Слушайте, не будьте слишком самоуверенны! Я ее друг и собираюсь проследить за тем, чтобы вы ее опять не обидели.

– Вам не надо следить. Я даю вам слово.

Элли всмотрелась в его лицо:

– Как ни странно, я вам верю.

Лиз подошла к ним с двумя банками колы.

– Элли! Что ты делаешь?

– Проверяю его, – ответила Элли без тени стеснения в голосе. – А еще я собираюсь помочь Джонни с салатом.

Лиз смущенно взглянула на Кейна:

– Мне очень жаль. Извини.

– Она что, правда волшебница?

Лиз засмеялась:

– Она тебе это сказала?

– Да.

– Значит, ты ей нравишься, и это очень хорошо.

Она повернулась, хотела уйти, но Кейн удержал ее за руку:

– Так эти люди – твои друзья?

– Да.

Он ждал, что Лиз расскажет ему еще что-нибудь, но она просто высвободила руку и ушла. Десять минут назад это бы его огорчило. Но теперь слова Элли вновь зазвучали у него в ушах: «Если она вас чуждается, то только потому, что думает, будто больше вам не нужна».

Кейн огляделся и нахмурился. Здесь он ничего не мог предпринять. Но скоро, очень скоро он как-нибудь проверит, права ли Элли.

Кейн опять подошел к группе мужчин у гриля и почти сразу почувствовал себя как-то странно. Не то чтобы неуютно, не то чтобы неудобно, а так, как будто какая-то мысль крутилась у него в голове, но он никак не мог ее ухватить.

Люди вокруг говорили о детях, о плате за жилье, о трудностях с работой. Кейну нечего было добавить к их словам. У него не было детей, он не волновался об оплате за жилье, не испытывал трудностей с работой. Поэтому Кейн просто стоял, слушал, сопоставлял то, что говорили эти люди, с тем, что узнал, работая вместе с Билли. И вдруг осознал, в чем дело.

Основное было вовсе не в словах волшебницы Элли, а в том, что Лиз оставила его одного с ее друзьями. Она не присматривает за ним, не боится, что он скажет что-то не то, сделает что-то не так.

Она доверяет ему!

И тут же Кейн почувствовал что-то вроде унижения. Потому что эта мысль каким-то образом опровергала убеждение Элли, что он нравится Лиз не просто как друг. Женщина не оставит того, кого любит, в одиночестве.

Когда гамбургеры были готовы, Кейн выложил их на блюдо, которое держал Боб. Когда вся еда оказалась на столах, он сел за тот же садовый столик, за которым сидела Лиз, но не рядом с ней. Он не хотел смущать ее, но хотел быть поблизости. Кейн начал понемногу привыкать к словам Элли о том, что Лиз снова испытывает к нему нежные чувства. И это не только согревало его сердце, но и наводило на мысль, что, может быть, настала пора показать ей, что он чувствует то же самое?

Они еще не готовы снова сойтись, но уже могут сделать первый шаг навстречу друг другу.

За каждым столом сидели вместе и взрослые разных возрастов, и их дети. Все ели гамбургеры, говорили о футболе и рыбной ловле, а после еды пошли играть в волейбол. Когда стемнело, дети исчезли – отправились рассказывать друг другу в темноте страшные истории о привидениях и духах. А взрослые опять собрались у столов, обсуждая все – от воспитания детей до экономики.

Кейн хорошо отдохнул в этот вечер. И узнал кое-что ценное: Лиз вписывается в эту компанию. Легко. Органично.

И он тоже.

Настало время направить их отношения в нужное русло. Но, поскольку на сей раз они идут другим путем, он не будет ее соблазнять. Он просто скажет, что хочет быть ей больше чем другом, и спросит, согласна ли она. И это будет как раз обратное тому, что он сделал, когда встретил ее шесть лет назад.

Дверь в дом отворилась. Девчушка лет шести крикнула:

– Там, в прихожей, пиджак гудит!

Все засмеялись.

Позади малышки появилась девочка постарше:

– Там вибрирует чей-то мобильник. В кармане пиджака, который висит на вешалке.

Кейн встал. Ему было так хорошо оттого, что он тут вместе с Лиз, что он забыл о своем телефоне и о важных звонках.

– Кажется, это мой. – Он улыбнулся Джонни. – Мне пора. Спасибо, что пригласили меня.

Джонни тоже поднялась:

– Спасибо, что пришли. Было приятно познакомиться с человеком, о котором столько говорят.

Кейн, не уверенный в том, как надо понимать это замечание, повернулся к Лиз. Она уже вставала:

– Джонни имеет в виду ремонт домов, – и взяла его под руку. – Я провожу тебя до двери.

Лиз подождала, пока Кейн попрощался со всеми, потом они вместе прошли в прихожую. Кейн снял с вешалки свой пиджак. Телефон опять загудел, но Кейн не стал отвечать, даже не посмотрев, кто звонит.

Лиз удивленно покачала головой. Выходит, она зря беспокоилась о том, как Кейн будет чувствовать себя среди ее друзей.

Кейн открыл парадную дверь:

– Проводишь меня до машины?

У нее перехватило дух. Вот прекрасная возможность рассказать ему об их ребенке! Но они провели такой чудный вечер… Лиз видела, какие усилия он прилагал, чтобы сойтись с ее друзьями. И оценила это. Им обоим было так хорошо, спокойно. Ее мрачное откровение может подождать.

Она достала из кармана ключи:

– Может быть, ты проводишь меня к моей машине?

Он улыбнулся:

– С удовольствием. Я просто думал, ты вернешься туда.

– Нет.

Кейн рассмеялся.

Лиз была по-настоящему счастлива. До сих пор она боялась признаться себе в том, насколько важно было для нее, чтобы Кейну понравились ее друзья. Она внимательно наблюдала, как он общается с людьми из «Истинного друга». И гордилась им. Она не помнила его таким веселым, беззаботным. И знала, что приложила к этому руку, помогла ему избавиться от чувства вины, ощутить себя своим среди ее друзей, стать таким, каким, она всегда это знала, Кейн на самом деле и был. Добрым. Заботливым. Замечательным.

Когда они подошли к ее машине, Лиз повернулась и посмотрела ему в лицо. И вдруг поняла, что он может расценить приглашение проводить ее до машины как приглашение к поцелую. В ее душе боролись испуг и надежда. Она всем сердцем любила этого человека. Однажды он отдалился от нее, и Лиз ничего не могла поделать. Теперь он вернулся. Почти таким же, как прежде. Так что плохого в одном маленьком поцелуе?

У нее было время передумать, пока он медленно склонял к ней голову.

Когда их губы встретились, это было как возвращение домой. Годы исчезли, остался только Кейн, любимый и любящий. Ее Кейн.

Ее губы медленно ожили под его губами. Его ладони медленно скользили по ее рукам, плечам, спине. Она придвинулась ближе, прижалась к нему. Все три года их брака Лиз жаждала испытать эти ощущения. Тепло, единение. Искра страсти разгорелась в ней и согрела ей кровь. Все три года их разлуки она старалась забыть эти ощущения и не могла. Никто никогда не будил в ней таких чувств, как Кейн. И возможно, она поняла почему. Она не хотела, чтобы эти чувства будил в ней кто-то еще. Она хотела Кейна.

Он медленно отстранился.

– Спокойной ночи, – прозвучал его голос, как тихий шорох в теплой летней ночи.

Ее губы дрожали. Поцелуй. Один поцелуй. Он не просил большего, не просил ее поехать к нему или пригласить его к ней. Он хотел просто поцеловать ее.

– Спокойной ночи.

– Я позвоню тебе.

– Да.

Лиз села в машину. Он отступил, давая ей дорогу. Она включила мотор и помчалась в ночь.

Какой-то внутренний голос говорил Лиз, что не стоит чувствовать себя слишком счастливой, потому что она не до конца с ним откровенна.

Но она будет откровенна. Скоро. А пока она хотела просто таять и таять в тепле его поцелуя.

Кейн не помнил, чтобы ему когда-нибудь было так хорошо и радостно. И не просто потому, что Лиз любила его и призналась в этом своим поцелуем. Он чувствовал себя другим человеком. Он не делал вид, что ему нравятся ее друзья. Они ему действительно нравились. Он не замыкался, не нервничал, не рвался поскорее уехать и вернуться к своей работе. В эти последние недели его стремление сделать что-то, чтобы Лиз забыла ужасы их брака, каким-то образом переставило его приоритеты. Кейн делал то, что считал нужным сделать в качестве наказания себе, а в результате научился работать с Билли, делать действительно нужное дело. И теперь, думая об их будущем, он предполагал, что так будет всегда.

Он ехал с откинутым верхом, вспоминал лучшие дни их совместной жизни и не сразу услышал звонок своего телефона.

Кто-то целый вечер старался до него дозвониться, а он даже не взглянул на дисплей, чтобы узнать, кто это. Что, как не это показывает, как он изменился?

Кейн посмотрел на дисплей и увидел номер своей сестры. Что могло заставить ее звонить ему воскресным вечером? Он нажал кнопку «ответить».

– Что случилось, сестренка?

– Кейн! Слава богу, ты ответил! Папу забрали в больницу. Мама думает, что у него инфаркт. Ему очень плохо.

Тепло и покой мгновенно уступили место леденящему страху, не столько от слов сестры, сколько от дрожи ее голоса.

– Я вылетаю.

Он набрал номер Авы. Ее сонный голос ответил:

– Кейн?

– Извините, что разбудил вас. У моего отца инфаркт. Мне надо сейчас же лететь в Канзас. Можете вы разбудить Дейла? – Он имел в виду своего пилота.

– Не беспокойтесь. Поезжайте на аэродром.

Глава 9

Утром следующего дня Лиз разбудил телефонный звонок. Она посмотрела на дисплей. Кейн. Он поцеловал ее накануне вечером. Она хотела этого. Она всегда любила его, а он теперь ведет себя так, как будто любит ее. Ради нее многое делает, интересуется тем, что интересно ей. Прокладывает себе путь в ее жизнь.

Одна часть ее существа ликовала, другая дрожала от страха. Однажды они уже совершили ошибку…

Телефон продолжал звонить. Она ответила. Ее голос звучал мягко и неуверенно, когда она сказала:

– Доброе утро, Кейн.

– Доброе утро.

Его голос звучал хрипло, устало, как будто он не спал всю ночь.

Она села в постели:

– Что случилось?

– У отца вчера был инфаркт. Я в Канзасе.

Она откинулась на подушки:

– О господи! Мне так жаль. Могу я чем-нибудь помочь?

– Нет. Просто я… – Он помолчал. – Просто я… – Он опять замолчал.

Но она поняла. Ему нужна поддержка. Поэтому Кейн и позвонил. Но признаться в этом он не может. Он никогда никого не просит о помощи.

– Хочешь, я приеду к тебе?

Он шумно выдохнул:

– Нет. Ты должна вести свое дело, а тут – что ты можешь?

– Например, держать твою руку.

Она сказала это очень мягко и не удивилась, когда он, помолчав секунду, ответил:

– Как раз сейчас я держу руку мамы.

– Ты ей нужен, Кейн. – Он, не задумываясь, вылетел в Канзас, чтобы быть рядом с матерью. В душе Кейн всегда был предан семье. – Могу я что-нибудь для тебя сделать здесь?

– Ты можешь позвонить Аве и сказать ей, что я долетел благополучно и что новостей пока нет.

Лиз улыбнулась. Три года назад она не думала, что Кейн способен на подобную внимательность в мелочах.

– С удовольствием. – Она помолчала. – Если ты позвонишь мне, когда будут какие-то новости, я тут же перезвоню Аве.

– Хорошо.

Она хотела сказать ему, что любит его. Эти слова уже готовы были сорваться с ее языка. Но что будет, когда его отец поправится и он вернется домой? Не оттолкнут ли их эти слова назад, туда, где они были, прежде чем стали строить свои отношения по-новому?

– Я позвоню тебе.

– Тебе повезло. Ты должен помнить только один телефонный номер.

Кейн засмеялся:

– До свидания, Лиз.

– До свидания.

Лиз повесила трубку и сидела молча, глядя на телефон. Она все сказала и сделала правильно. Она поддержала его, и Кейн принял ее поддержку. Но далеко они не продвинулись.

Но он позвонил ей! Ей, а не своей секретарше. И раскрылся перед ней, как никогда раньше. Он даже попросил ее позвонить за него Аве.

Кейн, несомненно, стал другим.

И ей надо о многом, очень многом подумать.

В полдень Элли влетела в кабинет Лиз с чаем со льдом и пакетом сэндвичей.

– Уф! Что случилось?

Лиз оторвалась от лежавших перед ней документов, и Элли поставила на стол чай и положила сэндвичи.

– Что случилось? – переспросила она. – Когда?

– Вчера. С твоим бывшим. Ты говорила, он всегда мрачный из-за брата. Но похоже, он приходит в себя. – Элли перегнулась через стол к Лиз: – Он хочет заполучить тебя снова. Иначе зачем мужчина стал бы играть в волейбол в таких дорогущих ботинках?

Лиз глубоко вздохнула:

– В том-то и проблема. Мне кажется, он хочет, чтобы мы снова соединились.

Элли откинулась на спинку стула:

– Ты так говоришь, как будто это плохо.

– Это был очень неудачный брак. Мы причинили друг другу много боли.

– Потому что Кейн ходил мрачный после гибели брата, – назидательно напомнила Элли, открывая пакет с сэндвичами.

Лиз взяла сэндвич.

– Дело не только в этом. Я не вписывалась в общество бизнесменов и их жен, с которыми он общался. Не умела устраивать приемы. – И как только Лиз это сказала, поняла, что теперь дела обстоят не так. Она уже объясняла это Кейну, когда они убирали его дом после вечеринки. И у него была привычка исчезать, если появлялся интересный проект. Я провела большую часть этих трех лет одна.

– Больше так не будет, – заявила Элли и откусила кусок сэндвича. – Это видно и без волшебства. Он изменился. Заинтересовался. – Она посмотрела на Лиз через стол: – И ты изменилась.

– Вот именно. В том-то и дело. Мы так изменились, что должны заново узнать друг друга.

– Но ведь это здорово! – рассмеялась Элли. – Два прежних человека были плохой парой. – Она погладила руку Лиз. – Поверь мне. Узнать друг друга заново – это же замечательно!

– Мы подходили друг другу только в плане секса, – призналась Лиз.

Элли опять рассмеялась:

– А теперь у вас обоих есть «Истинный друг». И Кейн искренне хочет помочь твоему делу.

– Да. Но мне кажется, он начал помогать «Истинному другу», только чтобы быть поближе ко мне.

– Сначала, может быть. Но вчера я наблюдала за ним. Ему в самом деле было интересно с этими людьми. Он с удовольствием воспитывает Билли. Кейн сам предложил, что будет работать и дальше. Поверь мне, он увлекся всерьез.

Пока в его собственной компании все гладко. Пока деловые контакты не окажутся важнее контакта с Билли. Пока она не окажется снова в его постели и он не сочтет, что потратил на нее достаточно времени.

Лиз закрыла глаза рукой. Слишком много переменных.

Кейн звонил ей каждый день, и она каждый день звонила Аве.

– Он возвращается в пятницу утром, – сообщила она секретарше Кейна утром в понедельник. – Его отец быстро идет на поправку. Мама успокоилась. И там его сестра. Но Кейн хочет пробыть там еще четыре дня. На всякий случай.

– Это замечательно, – с явным облегчением сказала Ава. И, помолчав, спросила: – Он не говорил, придет ли он в пятницу на работу?

– Нет, не говорил.

– Ну, я подготовлю все материалы. На всякий случай.

– Прекрасно.

Наступило неловкое молчание. Лиз вежливо произнесла:

– Тогда до свидания.

Но Ава вдруг сказала:

– Знаете, он ведь не так легко сходится с людьми.

Лиз не очень понимала, куда клонит Ава, но ответила:

– Знаю.

– Значит, он неспроста сошелся с вами.

Лиз глотнула. Она поняла. Секретарша Кейна решила, что между ним и Лиз есть связь. И прощупывает почву, потому что не хочет, чтобы Кейна постигло разочарование.

– Я позвоню вам, если он опять позвонит, – спокойно сказала Лиз. Ей хотелось избежать серьезного разговора, который пыталась завести Ава. Она попрощалась, повесила трубку и закрыла лицо руками.

Никто лучше Лиз не знал, что Кейн потянулся к ней. Но она не могла позволить себе, забыв обо всем, дать волю чувствам. Надо быть осторожной, надо быть умной. Так или иначе, именно он должен доказать, что, если она опять полюбит его, все будет по-другому.

Кейн позвонил Лиз в пятницу, как только вернулся, и радостно сообщил, что отцу гораздо лучше и с ним все должно быть хорошо. Было уже за полдень. Лиз давно закончила уборку у него в доме и перебралась в следующий. Кейн пригласил ее заглянуть к нему, но она вынуждена была отказаться, так как по пятницам работала с утра до вечера. Он спокойно принял ее отказ, сказал, что нырнет в бассейн, а потом заглянет к себе на работу.

– Так что увидимся завтра утром.

– Дом Фрэн Ватсон?

– Да. Я договорился с Эйлин насчет этого дома.

Лиз не думала, что Кейн так быстро приступит к работе для «Истинного друга». Впрочем, физическая работа всегда его успокаивала.

На следующее утро, нарядившись в майку и джинсы, Лиз поехала к дому Фрэн Ватсон. Во всем этом доме надо было менять полы, и Лиз думала, что кузов грузовичка Кейна будет полон рулонами дешевого линолеума, но, подъехав, увидела, что Кейн и Билли выгружают ящики с дубовыми досками.

– Но, Кейн, это слишком дорого!

– На самом деле не слишком. – Он вытащил из кузова ящик.

Лиз не хотела смотреть, но не смогла удержаться. Его мускулы напрягались, двигались под тенниской. Точь-в-точь как тогда, когда они играли на пляже в волейбол. Тогда они веселились, как дети…

Она отвернулась. Пора перестать замечать такие вещи! Надо искать подтверждений того, что Кейн действительно изменился, раз и навсегда. Что он действительно хочет начать сначала.

Он направился на кухню, где они с Билли расставили ящики с материалами для настилки полов.

Лиз ожидала, что он расскажет ей что-нибудь о своем отце или начнет извиняться за то, что поцеловал ее, когда они виделись в прошлый раз, и была очень удивлена, когда Кейн, вернувшись, сказал:

– Я достал эти доски в магазине уцененных стройматериалов.

Ей с трудом верилось, что перед ней тот самый человек, который каждый день звонил ей, чтобы поговорить о своем отце, а потом просил провести пятницу с ним. Такой холодный, далекий…

Конечно, они сейчас на работе, и Билли в кухне, всего в двух шагах от них.

– У тебя хватит досок на весь дом?

– В кухне я хочу положить кафель. Если в доме дети, деревянный пол в кухне небезопасен. А в спальне я покрою пол ковролином. – Он перехватил ее взгляд. – Мне лично нравится чувствовать под ногами что-то мягкое, когда я встаю с постели.

Опять ненужные воспоминания. Кейн всегда любил мягкие ковры, мягкие полотенца, мягкие пижамы. Он говорил, что она – самая мягкая женщина, какую он когда-либо встречал…

Даже сейчас Лиз помнила, как радостно ей было услышать тот комплимент. И взгляд Кейна сказал ей, что он помнит об этом.

Появился Билли с ящиком на плече.

– Мне кажется, его надо слушаться. Он здорово умный.

Кейн покраснел от такой похвалы, а Лиз рассмеялась. Она была благодарна Билли за то, что он вернул их из прошлого в настоящее.

Когда дверь кухни закрылась за мальчиком, Лиз повернулась к Кейну:

– Мне кажется, он официально твой поклонник номер один.

– Мне бы не хотелось, чтобы Билли был слишком большим моим поклонником. Одна моя ошибка-и все хорошее, что нам удается сделать сейчас, когда мы друзья, пропадет.

– Просто продолжай учить его, и все будет в порядке. – Она заглянула в кузов грузовичка и увидела ряд ящиков и ручную пилу. – А что я буду делать?

– У меня есть подозрение, что ты будешь пилить.

Она оглядела лезвие пилы, и ей стало не по себе.

– Ты хочешь, чтобы я взяла вот это?

– Билли нужен мне, чтобы забивать гвозди. Я буду работать со степлером. Так что пилить тебе.

– Кошмар!

– Вот увидишь, ты справишься. Это на самом деле не так трудно, как кажется.

Большую часть утра они провели за тем, что отдирали старые половицы и относили их в специальный контейнер, который Кейн разместил на заднем дворе. Кроме контейнера Кейн привез очки для защиты глаз от опилок, перчатки и прочий нужный им инструмент, а также ланч.

Фрэн решила, что ее не будет дома, пока они будут работать.

– И как у тебя хватило времени собрать все это?

– Я вчера недолго пробыл на работе. Просмотрел самые важные документы, потом попросил Аву позаботиться о ланче и инструментах для сегодняшней работы, а сам поехал в магазин стройматериалов.

– То есть ты все приготовил еще вчера?

– Да.

Лиз хотела спросить его, как это он, после недельного отсутствия в офисе, не ушел с головой в работу, но не спросила. Его дела говорили яснее чем любые слова.

Когда они приступили к настилке нового пола, Лиз пришлось пилить, но Билли помогал ей. Он внимательно смотрел и слушал, когда Кейн объяснял Лиз, как пользоваться пилой, а потом сам легко освоил эту работу. Они с Кейном работали так слаженно, как если бы занимались этим добрый десяток лет. Лиз удивлялась, как быстро они нашли контакт, как терпеливо Кейн учит мальчика, как спокойно обращается с ней в присутствии Билли.

Ни слова не было сказано ни о поцелуе, ни о том, как он звонил ей в поисках поддержки. Но что-то в его взгляде говорило яснее всяких слов, что его чувство к ней выросло, обострилось. Когда их руки случайно соприкасались, его пальцы сгибались так, как будто он хотел сжать ее руку, но знал, что сейчас не время и не место.

Вечером Кейн и Билли сложили инструменты в грузовик.

– Еще день, и деревянный пол готов. На следующей неделе положим ковролин, потом линолеум. Конфетка! – Кейн сделал какую-то запись в блокноте.

Вероятно, отчет для Эйлин о проделанной сегодня работе.

Потом он вскочил в кабину грузовичка. Билли сел на место пассажира. Кейн повернул ключ, мотор грузовичка ожил.

Лиз отступила, давая им дорогу, потом села в свою машину. Когда грузовичок Кейна скрылся за поворотом улицы, она устало положила голову на руль.

Она поняла наконец, почему он не говорил ни о поцелуе тогда, у Джонни, ни о своих звонках ей. Эта жизнь, которую они себе создавали, стала для Кейна естественной. Работа в домах «Истинного друга», обучение Билли, звонки ей и разговоры о его семье, даже поцелуй – все это превратилось во что-то обыкновенное. Он изменился и совершенно изменил свой образ жизни. Лиз была уверена, что, как только они в следующий раз останутся вдвоем, он предложит ей примирение.

Лиз подняла голову и включила мотор. Она не забыла, что должна кое в чем признаться. Но поняла, что подходящий случай сам собой не подвернется. А если и подвернется, он может начать говорить о чем-то своем, и она опять ничего ему не расскажет…

Надо специально прийти к нему домой и поведать ему об этом последнем факте их прошлого.