Текст книги "Всё сбудется (сборник)"

ROZENKRANZ

В большом московском дворе в центре стоит ветхая деревянная беседка, вокруг растут старые липы и густые кусты сирени и акаций.

Светка в конце апреля, когда только появится из оттаявшей земли нежно-зелёная травка, устраивала под липами «секреты» или «клады»: разрывала совочком в земле небольшую ямку, стелила на дно серебристую обёртку от фантика, на него выкладывала «драгоценность», а сверху закрывала обломком стёклышка, промытого в весеннем ручейке. Налюбовавшись «чудесным кладом», Светка всё аккуратно засыпала землёй. Через несколько дней она отыскивала свой «секрет» с непередаваемой радостью. Но случались и разочарования. Один раз Светка не смогла отыскать зарытый серебряный царский рубль, а в другой – бабушкину медаль в честь 800-летия Москвы. Наверное, их забирали гномы…

Свете шесть лет. С самого рождения она живёт с бабушкой Лизой и дедушкой Аристархом. Родители девочки молоды и прекрасны. Они работают, учатся и навещают дочку только по воскресеньям, потому что живут отдельно в деревянном бараке, где, как говорит бабушка, нет никакихусловий для ребёнка.

Света живёт в большом каменном доме в первом подъезде, на пятом этаже, в коммунальной квартире. В их комнате главное место занимает рояль – бабушкино приданое.

Старинный лакированный рояль блестит как шоколад «Эскимо» на палочке, когда его облизываешь. Светка любила мороженое, и до такой степени, что когда ей бабушка с дедушкой покупали платье или ботинки, она всегда с сожалением пересчитывала, сколько на эти деньги можно было бы купить «Эскимо». В изгиб рояля удачно вписывается обеденный круглый стол, а остальная мебель, по моде тех далёких лет, купленная на Сухаревском рынке, жмётся по стенам. До войны вся квартира принадлежала семье Светы. Их дом построен в 1925 году – чуть ли не первый нэповский кооперативный дом в Москве. Дед перед женитьбой приобрёл в новом доме просторную трёхкомнатную квартиру. Потом их «уплотняли», сосед писал на деда доносы, что тот японский шпион, но деда спасало его крестьянское происхождение. Во время эвакуации квартиру захватили «милые соседи», но одну комнату деду с трудом удалось отсудить.

«Милые соседи» – Нюрка с Петькой – нередко вылавливали на общей кухне мясо из щей, приготовленных бабушкой, наливали «случайно» воду в детские валенки, поставленные сушиться на батарею в ванной, нередко тушили свет в уборной, когда туда заходила Светка. Но обходилось без скандалов.

Светкина новая подружка Ритка проживает в третьем подъезде вдвоём с мамой в прекрасно обставленной большой комнате. У них всего одна соседка, но какая! С ней в комнате обитали кошки: двадцать или даже сорок.

Соседка у Риты самая настоящая страшная-престрашная старая ведьма, и все дети во дворе её ужасно боялись. Старая Карга всегда сидела на скамеечке перед подъездом вся скрюченная, в чёрных одеяниях-лохмотьях, руки в чёрных засаленных, рваных на кончиках пальцев перчатках, одной рукой опиралась на деревянную палку-клюку, а другой всё время нервно трясла перед собой: то ли крестилась, то ли отгоняла невидимых мух или чертей. Светке казалось, что старуха злобно оглядывает всех и особенно пристально смотрит на неё чёрными-пречёрными глазами. В третий подъезд невозможно зайти, не зажав рукой нос, такой жуткий стоял запах.

Однажды Светке купили новые светлые ботиночки. Ей не терпелось прогуляться в них, и рано утром Светка вышла во двор. Дети ещё не появлялись, и даже Карга не сидела на скамейке у подъезда. Двор утопал в весенней распутице – к беседке невозможно пройти, не испачкав обновку. А перед подъездом Карги весеннее солнце уже высушило квадрат ровного, гладкого асфальта. Светке захотелось тут же попрыгать в «классики». Она быстро расчертила клеточки на асфальте кусочком мелка, всегда лежащем в её кармане, и в упоении принялась прыгать.

Вдруг на неё пахнуло холодом, сыростью и жуткой вонью. Из дверей надвигалась, как привидение из подземелья, Карга; опираясь на клюку, она раскачивалась, и даже протянула руку, будто хотела обнять или схватить Свету. Глаза старухи слезились, но смотрели цепко, как у вороны. Карга зашамкала серым ртом и проскрипела глухо и низко:

– Rozenkranz! Rozenkranz!

Света вскрикнула и побежала домой на пятый этаж, перепрыгивая через ступеньки. Ей казалось, что Карга или её голос летит за ней по пятам и повторяет:

– Rozenkranz! Rozenkranz!..

Дома бабушка успокоила внучку. Но когда Света рассказала, какие слова выкрикивала Карга, бабушка как-то странно поджала губы, всегда ласковые её глаза взглянули испуганно и насторожённо, подвижное лицо окаменело, как у статуи.

Увидев, что она этим испугала внучку и та сейчас опять расплачется, бабушка погладила Свету по головке, спела ей песенку про весёлый май: «Приди, весна, скорее, вернись к нам, светлый май, и травку и цветочки с весною пробуждай!» И даже пообещала взять её с собой к портнихе, где ей разрешат поиграть с курчавым пуделем Чаппи.

Ночью Света никак не могла заснуть. Только она закрывала глаза, как ей мерещилась летящая за ней, как ведьма, Карга. Бабушка несколько раз подходила к внучке, укрывала одеялом, целовала и крестила. Света уснула, но среди ночи проснулась. По стенам и потолку в свете луны угрожающе колыхались тени. Она услышала, как бабушка что-то выговаривала деду тихим шёпотом, но девочка ясно расслышала страшное слово «Rozenkranz» и незнакомое «Паола». Дед в ответ будто оправдывался и успокаивал бабушку.

Однажды Света во дворе в своём «секрете» вместо красной бусинки, завёрнутой в фантик от конфеты «Белочка», обнаружила чудесное кольцо с крупным зелёным камнем, вокруг которого радугой переливались мелкие прозрачные камушки. Света решила, что это её наконец так поблагодарили гномы за «секреты». Она долго носила кольцо в кармане, а потом забыла про него. Бабушка, когда стирала платье, обнаружила драгоценность.

– Откуда у тебя это кольцо? – спросила в изумлении бабушка. Света ответила, что это от гномов… Конечно, ей никто не поверил. Её не ругали, но в доме началось что-то странное.

На следующий день, хотя это было не воскресенье, прибежали вдруг родители Светы и без всякого повода подарили ей трёхколёсный велосипед. О такой дорогой покупке девочка не смела и мечтать. Свету отправили гулять во двор, где она хвасталась и «проявляла доброту», разрешая ребятам прокатиться от подъезда до беседки и обратно. Про кольцо и Каргу девочка, конечно, не вспоминала.

Вскоре наступил май. Москва, как настоящая красавица, окуталась лёгкой шалью цветущей сирени, и с восторгом вдыхала терпкие ароматы. Во дворах и скверах зацвели роскошные кусты: облачно-белые, бледно-лиловые, тёмно-фиолетовые и даже ярко-розовые. В комнатах повсюду стояли вазы с сиренью.

В квартире Светы шумно праздновали день рождения бабушки Лизы. И, как у них в семье было заведено, после угощения гости собирались вокруг рояля. Папа Светы играл и пел прекрасным тенором, а бабушка Лиза со своей сестрой пели на два голоса сопрано. В открытое окно неслись звуки музыки: романсы и арии из опер.

Бабушка блистала кроткой красотой в бледно-голубом атласном платье, которое так шло к её серо-зелёным лучистым глазам. И все, а особенно дед, не сводили с неё восхищённых взглядов. Кто-то из гостей попросил исполнить итальянскую серенаду «О, выйди ко мне, Паола! Я буду ждать всю ночь!» Папа уже начал проигрыш, но бабушка почему-то побледнела, переглянулась с дедом и вдруг резко оборвала папу, сказав, что сегодня её день рождения, и она желает спеть другой романс. Папа удивился:

– Мама, почему вдруг? Просили «Паолу»?

Но бабушка, сделав вид, что не услышала, сухим голосом объявила:

– Старинный романс «Вьётся ласточка сизокрылая».

Проникновенное исполнение всем понравилось, и праздник продолжался.

Света и её двоюродные сестры и братья тоже веселились: пели, танцевали, играли в прятки, в салки и объедались конфетами и мороженым. Одна из двоюродных сестёр, рыжая Натка – страшная воображала, которой уже исполнилось девять лет, – спросила Свету, важно глядя на крышку рояля:

– А почему такое странное имя у вашего рояля? Вот наше пианино называется «Красный октябрь». Ваш рояль что, иностранец? – Она, указывая пальцем на перламутровые с золотом буквы на крышке рояля, по слогам прочитала: – ERNST ROZENKRANZ.

Натка больно схватила Свету за руку, зажала пальцы и, тыкая ими в буквы, приговаривала:

– Читай, читай! Не умеешь, не умеешь!

Света вырвала руку и расплакалась, а рыжая Натка обозвала её дурой и малявкой. Света обиделась и спряталась под рояль.

Девочка очень любила рояль. Он был её другом. На крышке инструмента под лимонным деревцем жили её куклы и игрушки. Ночью Свету укладывали спать на старом диванчике, стоящем почти впритык к вогнутому боку рояля. Перед сном девочка всегда дотрагивалась ладошкой до лаковой поверхности инструмента, просовывала мизинчик в дырочку сбоку рояля и шёпотом желала ему спокойной ночи. Все любили рояль в их семье: бабушка Лиза часто играла чудесные мелодии. По воскресеньям приходил папа – замечательный Светин папа. Он, после того как расцелует дочку и маму, всегда садился к роялю и долго с упоением играл и пел. А сколько веселья рояль всем дарил в праздники.

«Рояль нам родной, а эта дура – рыжая Натка, посмела сказать, что рояль иностранец!» – размышляла Светка, сидя зевая под роялем.

Гости разошлись поздно, а под утро весь дом проснулся от истошного многоголосого кошачьего завывания…

Так все узнали, что старая Карга умерла.

Соседка Нюрка на кухне пошутила, что утром кошки старуху отпевали! А сосед Петька дымил едкими папиросами и спрашивал, кому же достанется комната Карги?

Днём неожиданно приехала недовольная мама Светы и увезла её к себе на работу. Когда Света вернулась домой, и её уложили спать на родном диванчике за роялем, она услышала непонятный разговор. Бабушка удовлетворённо шептала:

– Аристарх, как хорошо, что нам удалось мать похоронить рядом с дочерью! Ты обратил внимание на свежие цветы на могилке Паолы? Кто их мог положить? А вдруг это Эрни? Ты его помнишь? Неужели забыл? Ну как же! Он был влюблён в Паолу. А после той трагедии завербовался в Арктику. Может, он ещё жив?

Бабушка повздыхала и продолжила:

– На кладбище я обратила внимание на странного человека: за пятьдесят, а волосы седые, до плеч, одет в длинное чёрное пальто – такие нынче не носят. Ты не заметил?

Дед ничего не ответил. Они помолчали, и потом дед стал сокрушаться, что навсегда пропали важные ценные бумаги и облигации.

* * *

Прошло двадцать пять лет. Почти все герои этой истории, кроме Светы и её родителей, ушли из жизни.

Однажды, когда сын Светланы поступил в музыкальную школу, она решила настроить рояль. Пригласила известного мастера. Тот, как фокусник из шляпы, вынул из рояля скрученные в трубочку бумаги: гербовые зеленовато-синие облигации, и царские, и советские, и письмо…

Света осторожно развернула тонкой листок бумаги с виньеткой в левом углу, а в середине тонким пером фиолетовыми чернилами каллиграфическим наклонным почерком выведено:

«Милый Аристарх, мой ненаглядный Ари!

Умоляю, в моей смерти не вини себя. Ты этим огорчишь свою маленькую Паолу. Завтра мне сделают операцию. Как жаль, что я не успела проститься с тобой. Ты был моим счастьем, моей единственной любовью! Я хочу, чтобы ты был счастлив! Люби Лизу! Я знаю, что она тебя любит!

Паола

15 мая 1925 г.»

Светлана бережно держала в руках хрупкое прощальное письмо из далёкого прошлого, адресованное её дедушке Аристарху. Она читала и перечитывала это объяснение в любви, пытаясь разгадать, кто же такая Паола? И вдруг Светлану осенило…

Паола – дочь Карги! И эта дочь была влюблена в её деда Аристарха и умерла в юности. Карга всё знала…

Вот какую тайну приоткрыл ROZENKRANZ!

А закусить-то и нечем!

Луч солнца властно пробился сквозь густую листву яблонь, отразился в цветных стеклах чердачного окошка и радужным зайчиком запрыгал по лицу. Надя мгновенно проснулась с первой мыслью: «Сегодня! Это произойдёт сегодня!» Она с умилением посмотрела на безмятежно спящего сыночка в кроватке. Через несколько минут Надя спустилась по деревянной лестнице в сад, полный дыхания летнего утра. Пройдя по тропинке среди цветущих флоксов, она оказалась на террасе, где её ждала бабушка. Они обнялись и вышли на крыльцо.

– Не волнуйся, всё будет хорошо! Иди! С Богом! – сердечно сказала бабушка, поцеловала внучку и перекрестила вслед. Надя поспешила по дорожке к калитке, сорвала по пути несколько спелых ягод малины, отперла ржавый замок и быстро, почти бегом устремилась на станцию «Детская» к электричке на 6.17 утра.

В облике Нади угадывалось что-то от грузинской княжны: «брови черные вразлёт», гордая осанка и грациозность в движениях.

С опушки леса доносилось мычание коров. Надя обрадовалась, что стадо уже прошло и она избежит встречи с быком. На прошлой неделе, когда Надя шла вечером из магазина в красной юбке, то чуть не попала к бешеному быку на рога. Сегодня она предусмотрительно надела голубой сарафан.

В электричке Надя свободно выбрала место у окна по ходу движения. Основной народ набьётся после станции «Болшево». Надя попыталась заставить себя уснуть, но не получилось.

Она впервые оставила на даче годовалого сыночка Илюшу со своей 86-летней бабушкой – самой доброй, мудрой и удивительно красивой, как настоящая королева. Правда, обещала приехать из Пушкино на подмогу к ней ещё и 85-летняя бабушка мужа. Обе убеждали, что справятся.

Надя ехала в свою московскую квартиру в Тушино, где её ждал муж Игорь. Он, конечно, очень умный, и красивый, почти как «высокий блондин с голубыми глазами», но в повседневных хозяйственных делах – сущий ребёнок.

Надя весь путь чётко рассчитала: в 7.30 электричка будет на Ярославском вокзале. В 9.30, ну максимум к 10.00–10.30 она должна добраться до дома. Это ещё зависит от того, как придёт автобус от метро. Всё сложилось удачно.

Приехала, а муж в панике. Когда он брился, запачкал кровью единственную чистую белую рубашку. Надя быстро застирала и отгладила её. Кроме того, оказалось, что у его свадебного, не надёванного ни разу за десять лет чёрного костюма не хватает нижней пуговицы. Надя срочно нашла подходящую пуговицу в коробке для шитья и пришила. Игорь сказал, что такси заказано на два часа дня, так как их просили приехать не позже 16.00. Время поджимало, а Надя ещё не привела себя в порядок.

Вдруг раздался звонок в дверь. Окрыли. Там почтальон. Он важно сказал:

– Вам молния! Правительственная телеграмма! Распишитесь!

Надя с мужем раскрыли золотистую телеграмму и прочитали: «Поздравление Президента Российской Федерации с присуждением Государственной Премии РФ в области культуры и искусства Воробьёва Игоря Николаевича». Подпись: Ельцин Б. Н. Дата: 25 июля 1994 года. Надя положила телеграмму в сервант рядом с официальным приглашением.

Посмотрела на часы – и опрометью побежала в ванную. Когда она через 15 минут вышла из ванной с замотанным тюрбаном голубым полотенцем на голове, то чуть не задохнулась от запаха гуталина. Оказалось, Игорь додумался прямо в их однокомнатной квартирке начищать ботинки, не мог догадаться выйти на лестницу. Надя распахнула окна и бросилась к шкафу искать платье. Нашла.

Это было чудесное бальное мамино платье, в котором та покорила когда-то сердце английского посла на приёме в посольстве в Индии, где родители Нади были в заграничной командировке. Мама рассказывала, как папа тогда от ревности напился и прямо в зале принялся ходить на руках, и ещё, хвастаясь силой, поднял над головой жену посла, не удержал и уронил её в фонтан. После этого родителей выслали из страны и папина международная карьера закончилась.

Надя примерила платье. «Великовато, но поправимо», – решила она. Игорь взволнованно слонялся по комнате и, нервно заикаясь и показывая на часы, ворчал:

– Т-ты ещё не готова! М-мы опоздаем!

Надя подошла к нему, обняла на секунду и быстро стала рыться в шкафу. Достала туфли на очень высоком каблуке и затем прямо на руках на живую нитку начала ушивать платье по боковым швам. Игорь начал ныть, что ему жмут туфли и он не может выбрать галстук: все четыре – голубые и немодные!

Надя выбрала тот, что был ярче, ловко завязала его узлом, приговаривая нараспев:

– Капитан, капитан, улыбнитесь, ведь улыбка – это флаг корабля! Всё будет хорошо! – и принялась опять шить.

В дверь позвонил водитель такси и сказал, что машина ждёт. Надя молча и быстро, стежок за стежком дошила платье. Оделась. На ходу один раз крутанулась перед зеркалом – времени уже не оставалось. Достала маленькую стеклярусную театральную сумочку и побросала в неё расчёску, косметичку, паспорт и приглашение. Всё! Она наконец готова.

Посмотрела на Игоря. Он стоял у двери – бледный, прямой, на негнущихся ногах, похожий на манекен.

– Сели на дорожку, посидели. Ножки оторвали. Пора! – приободрила она мужа.

Вышли наконец из квартиры на лестничную площадку с исписанными «граффити» стенами. Спустились с 15-го этажа в дребезжащем, исцарапанном лифте. Сели в пахнущую бензином, раздолбанную «Волгу».

– Куда ехать? – угрюмо спросил водитель.

– В Кремль! Боровицкие ворота! – ответила Надя и стала теперь спокойно расчёсывать свои волнистые, чистые, пушистые тёмно-русые волосы. Достала косметичку и посмотрела на себя в маленькое зеркальце пудреницы. Решила, что к такому наряду не хватает украшений, но бриллиантов у неё нет, а дешёвая бижутерия может только всё опошлить.

Посмотрела на мужа. Тот вжался в сиденье, прикрыл глаза и шевелил губами, повторяя ответную речь.

Ну вот, выехали на набережную, и показалась неповторимая панорама Кремля: обрамлённые зеленью, высятся зубчатые красные башни и стены, сверкают белизной и золотом храмы на фоне лазурного неба, и всё это великолепие зеркально отражается в Москве-реке. «Ах, неужели я туда еду!», – пронеслось у Нади в голове. «Не отвлекаться!», – сказала она себе и ещё раз внимательно и придирчиво оглядела мужа.

Приехали. После нескончаемых постов охраны Надя с мужем вдруг оказались перед огромной мраморной лестницей. Когда они поднимались по красной ковровой дорожке, то прямо перед собой в высоком зеркале в золочёной раме, в отражении хрустальных люстр, они в восхищении увидели идущую прямо на них прекрасную пару – ну просто принца с принцессой. Он, высокий и элегантный, в тёмном, безупречного покроя костюме и в голубом галстуке, который подчёркивал глубину и выразительность васильковых глаз. Она плавно ступала с грацией королевы в мерцающем облегающем декольтированном платье. Глаза принцессы, распахнутые в пол-лица, светились счастьем.

Надя и Игорь оказались в роскошном бело-золотом зале, где в нервном ожидании робко прогуливались гости. И какие гости – весь цвет русской интеллигенции: учёные, актёры, режиссёры, писатели, художники, архитекторы! Одни знаменитости, известные Наде только по кино и телевидению.

Но, что удивительно, Надя нисколько не заробела, а, наоборот, чувствовала себя легко, как в прекрасном волшебном сне.

Георгиевский зал Кремля поражал воображение пышным парадным убранством: блеском инкрустированных паркетных полов, красотой отделанных мрамором и золотом высоких стен, сиянием огромных хрустальных люстр.

Стоило им войти, к ним тут же подошёл главный архитектор Москвы. Он радушно пожал мужу руку, поздравил с будущей премией, а Наде сделал комплимент. Официант во фраке, похожий на герцога из фильма, на серебряном подносе предложил им шампанское в хрустальных бокалах. Три энергичных молодых человека уверенной походкой подошли к Игорю с Надей и заговорили о будущей речи лауреата. Они дружески хлопали его по плечу и мягко намекали, что в ответном слове перед президентом неплохо было бы упомянуть про них – заказчиков здания банка «Возрождение России», архитектурного шедевра, представленного на Государственную премию.

Под аплодисменты появился Борис Ельцин. Началось вручение премий.

Каждому награждённому президент лично вручал диплом, медаль и шикарный букет цветов.

Надя запомнила, как все лауреаты очень волновались: Юлия Борисова, известная актриса театра Вахтангова, уронила на пол букет цветов, стала поднимать его, и из рук выскользнул диплом. Следующей вызвали Максакову. Та нагнулась за дипломом, но от волнения споткнулась на скользком паркете и упала. Юлия Борисова стала помогать ей подняться и чуть сама не упала.

Странно, что известные актёры с ответным словом почти не выступали. Только Василий Лановой заворожил всех магическим голосом, звучащим, как прекрасная музыка.

И вот наконец вызвали Игоря. Надя погладила его по руке, и он направился к президенту.

Она с восхищением увидела, как муж свободно и с достоинством принял премию, на предложение сказать ответное слово подошёл к микрофону и начал говорить. Речь его была настолько уверенна и убедительна, будто для него выступать – привычное дело.

Вот Игорь под аплодисменты зала уже идёт к Наде и несёт великолепный букет, даже не букет, а произведение искусства – чудо флористики из роз, орхидей и лилий.

Последней в списке лауреатов огласили Аллу Пугачеву. Она выглядела слишком экстравагантно в коротком сарафанчике в горошек и в греческих сандалиях с ремешками выше колен. Пугачева выразила благодарность за то, что в России впервые так высоко оценен труд эстрадной певицы, а всю денежную премию, 12000 долларов, она пожертвовала в помощь пострадавшим от наводнения на Дальнем Востоке.

После вручения премий кремлёвский фотограф снял лауреатов на памятное фото с президентом, а затем всех пригласили в автобусы ехать на банкет в «Президент-Отель» на Большую Якиманку.

Праздничный стол был накрыт а-ля фуршет. Гости сильно проголодались, – некоторые так нервничали, что и не завтракали, – поэтому за десять минут со столов смели почти все салаты и закуски.

Всё время Надю не покидало ощущение нереального счастья. Она оставила мужа с архитекторами и художниками вести профессиональные разговоры, а сама решила воспользоваться возможностью поздравить знаменитых людей. Надя с бокалом шампанского смело подходила к очередной знаменитости, чокалась и выражала восхищение их исключительным талантом. Оказалось, что известные люди очень скромны. Они вовсе не важничали, а искренне радовались Надиным похвалам. В ответ она слышала комплименты. А народный артист Юрий Яковлев даже поцеловал ей руку.

Вино и шампанское лились рекой, а закусок явно не хватило, и все с нетерпением ждали горячего. Надя подошла к столу и услышала за спиной очень знакомый голос:

– Давай с тобой выпьем!

Она обернулась. Перед ней, улыбаясь, с рюмкой водки, стоял один из самых её любимых актеров – Ролан Быков. Надя, не смутившись, ответила, что выпьет с удовольствием, но шампанского. Он взглянул на стол, присвистнул и воскликнул:

– А закусить-то и нечем!

Оба рассмеялись. Действительно, на столе среди батареи бутылок, пустых салатниц и тарелок почти ничего не было. Надя всё-таки с трудом соорудила для любимого артиста бутерброд из чёрного хлеба с салом, который украсила пёрышком зелёного лука. Ролан с жаром рассказывал, как он отстаивал на комиссии по Госпремии работу её мужа, какие у него грандиозные планы на организацию детского кино, а Надя рассказывала, как муж работал над проектом здания банка, и какой у них прелестный сын. Обоим было интересно, так как говорили они друг с другом о самом любимом. Как ни увлечена была Надя, но краем глаза она с удовольствием замечала, с каким удивлением и восторгом на неё смотрит муж, когда она беседовала со знаменитостями.

Казалось, что праздник будет длиться и длиться без конца. Но в тот момент, когда она долизывала второе ананасное мороженое, шутливо кокетничая с известным режиссёром, к ней вдруг подошёл начальник мужа и хмуро сказал, что у его жены заболела голова, и Наде надо срочно спускаться к машине. Его водитель отвезёт сначала их с женой на Садовое кольцо, а потом Надю с Игорем в Тушино. Всё!

Сказочно-прекрасное всегда заканчивается не вовремя, но эта история будет иметь продолжение.

На следующее утро Игорь уехал на работу, а Надя, опаздывая на вокзал, перед выходом на улицу всё же заглянула в почтовый ящик, откуда извлекла странного вида большой конверт. Надя спрятала его в сумку и достала, уже сидя в электричке. На конверте стояло её имя и адрес на немецком языке, но вскрывать его одна Надя побоялась-она догадывалась, что там…

Но это уже другая история…