Текст книги "Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.)"

Словарь основных терминов

В данном исследовании под «интернированными» понимается уникальная категория лиц, нигде, кроме Польши в рассматриваемый период, не встречающаяся. Особенность ее заключается в том, что основной контингент интернированных включал в себя военнослужащих антисоветских формирований, созданных польским военным ведомством для проведения борьбы с большевистской Россией, а также отошедших на ее территорию антисоветских формирований Белого движения. В состав этой категории вошли в основном как советские граждане (советские военнопленные красноармейцы), так и лица без гражданства (добровольцы из разгромленных русских белых армий). Поскольку Польское государство после заключения Рижского мира 1921 г. отказалось поддерживать эти формирования, предложив им самостоятельно вести военные действия против Советской России, то оно заявило о своей нейтральной позиции. В рамках правового поля Польской республики этот контингент после заключения Рижского мира рассматривался как «беженцы». Режим интернирования в Польской республике должен был регулироваться Гаагскими конвенциями 1907 г. о правах и обязанностях нейтральных держав в случае войны, а до момента окончания репатриации – двусторонним Соглашением о репатриации военнопленных, интернированных, беженцев и эмигрантов. После объявления амнистии 4 ноября 1921 г. рядовому составу антисоветских формирований в служебной переписке структур НКИД в отношении этой категории лиц утвердилось наименование «амнистированные беженцы». Лица, выразившие согласие принять советское гражданство, были репатриированы в Советскую Россию. Оставшиеся в Польше получили право политического убежища.

«Беженцами» в русском праве с 1915 г. стали называть лиц (жертв войны), оставивших местности, находящиеся под угрозой захвата неприятелем или им уже занятые, либо выселенных распоряжением военных или гражданских властей из районов военных действий. Социально-политические события периода 1917–1921 гг. (Февральская и Октябрьская революции, Гражданская война, советско-польская война) существенно расширили круг лиц, которых стали относить к беженцам. В международном гуманитарном праве русскими беженцами впервые с 1922 г. стали называть лиц «русского происхождения, не принявших никакого другого подданства»[28]28
  Русские беженцы: Проблемы расселения, возвращения на Родину, урегулирования правового положения (1920–1930-е годы). С. 5.


[Закрыть].

«Репатриантами» в международном праве принято считать лиц, возвращающихся в страну своего гражданства и оказавшихся вследствие различных причин на территории другого государства (военнопленные, гражданские пленные, беженцы, эмигранты, перемещенные лица). Возвращение на родину связано с восстановлением в правах гражданства.

«Оптантами» в международном праве называют лиц, имеющих гражданство двух или более государств и выбирающих гражданство одного государства на основе соглашений заинтересованных государств. Как правило, эта категория лиц возникает при изменении государственной принадлежности территорий, на которых эти лица проживают.

Глава 1
Создание русских антисоветских формирований в Польше: цель, ход и результаты

§ 1. «Укрепить Польшу, чтобы обуздать Россию…»[29]29
  Из заявления премьер-министра Франции Ж. Клемансо на совещании с премьер-министром британского правительства Д. Ллойд-Джорджем и послами США и Италии 12 декабря 1919 г. (Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 2. С. 438).


[Закрыть]

Начиная с марта 1918 г. Советская Россия по условиям Брест-Литовского мирного договора[30]30
  2 (15) декабря 1917 г. подписано советско-германское перемирие, после чего начались переговоры о мире. Советская Россия после жесткого военно-политического давления со стороны стран Четверного союза подписала мирный договор 3 марта 1918 г.


[Закрыть] «отказывалась от всяческого вмешательства во внутренние дела» оккупированных Германией территорий (польских, литовских, курляндских, лифляндских и эстляндских). 29 августа 1918 г. В. И. Ленин подписал декрет об аннулировании договоров и актов, заключенных бывшей Российской империей, касающихся разделов Польши. Усиление влияния Германии в этом оккупированном ею регионе было подкреплено Дополнительными соглашениями к Брест-Литовскому мирному договору, подписанными в конце августа 1918 г. в Берлине. Эти соглашения могли стать основой военного союза Германии и Советской России против Антанты и антибольшевистской («белой») оппозиции.

В те же дни германское командование дало разрешение на формирование в районе Пскова добровольческого корпуса из офицеров бывшей русской императорской армии и добровольцев. В августе 1918 г. вербовочные пункты были открыты в Риге, Елгаве, Лиепае, Митаве, Юрьеве и Ревеле[31]31
  Родзянко А. П. Воспоминания о Северо-Западной армии. Берлин, 1921. С. 6.; Екабсонс Э. Латвия и российский Северо-западный корпус (Северная армия Н. Н. Юденича) в 1918–1920 гг. // Россия и Балтия. Эпоха перемен. (1914–1924). М., 2002. С. 129.


[Закрыть]. В результате этой работы был сформирован Русский Псковский корпус[32]32
  Был сформирован в районе Пскова – Изборска – Острова – Режицы – Двинска под общим руководством германского командования в конце октября 1918 г. при активном участии светлейшего князя А. П. Ливена и капитана К. И. Дыдорова. См.: Белая борьба на Северо-Западе России / Составление, научная редакция, предисл. и коммент. С. В. Волкова. М.: Центрполиграф, 2003. С. 56–58.


[Закрыть].

На оккупированной Германией и Австро-Венгрией территории с польским населением вплоть до провозглашения 11 ноября 1918 г. независимого государства – Польской республики – легитимным органом управления был Регентский совет во главе с А. Ледницким. Уже в октябре 1918 г. Польский национальный комитет (ПНК) в Париже под руководством Р. Дмовского[33]33
  ПНК к декабрю 1917 г. был признан Францией, Англией, Италией и США в качестве официальной польской организации.


[Закрыть] обратился к странам Антанты с просьбой направить на польскую территорию английские и французские части для «создания будущей базы военных действий союзников в России»[34]34
  Hauser P. Niemcy wobec sprawy polskiej. Poznań, 1984. S. 20.


[Закрыть].

В Верховном военном совете Антанты доминировала точка зрения главнокомандующего союзными вооруженными силами маршала Ф. Фоша о необходимости эвакуировать германские войска с территории Польши в границах до первого ее раздела (1772 г.)[35]35
  Документы и материалы по истории советско-польских отношений. М., 1963. Т. 1. С. 458–460.


[Закрыть]. Англия и США заняли осторожную позицию в этом вопросе, поэтому какое-либо политическое решение ими не было принято.

Ноябрьская революция в Германии изменила политическую ситуацию в регионе. 11 ноября в Компьене Германия подписала акт о капитуляции, вслед за этим 13 ноября Советская Россия аннулировала Брест-Литовский мирный договор. Руководство Советской России было уверено в союзнических намерениях Германии и в том, что присутствие Красной армии в Прибалтике предотвратит высадку на балтийском побережье частей Антанты. На польских землях 14 ноября вся полнота государственной власти была передана «временному начальнику государства», военному и политическому лидеру Ю. Пилсудскому.

«Белая» оппозиция в Прибалтике рассчитывала на поддержку англичан в антибольшевистской борьбе, но обращение командира формируемых в Латвии русских антисоветских частей А. П. Родзянко к английскому командованию с просьбой о материальной помощи осталось без ответа[36]36
  Английские корабли в тот момент стояли в Балтийском море и представляли собой самую серьезную военную силу в регионе. Британские военные базы располагались в латвийских портах Риги, Либавы и Виндавы.


[Закрыть]. Правительство Великобритании не строило планов по созданию значительной антибольшевистской силы в регионе Прибалтики и Польши. Власть большевиков в измотанной войной России была для него более удобна, чем реализация «белой» идеи восстановления «единой и неделимой России». Русская смута и «большевистская анархия» были сильным фактором, препятствующим восстановлению экономического потенциала и территориальной целостности России в прежних пределах[37]37
  Валь Э. Г. фон. К истории Белого движения. Деятельность генерал-адъютанта Щербачева. Таллинн, 1935. С. 133.


[Закрыть]. Поэтому основные вложения английские политики предполагали сделать не в антибольшевистские армии и отряды, а в экономическое и военное укрепление молодых республик, отделившихся от России на основе права наций на самоопределение.

Военное руководство независимой Польской республики стремилось воплотить в жизнь собственные глобальные территориальные планы на Востоке, нацеленные на создание цепи буферных государств вокруг России в форме федерации[38]38
  Симонова Т. М. Прометеизм во внешней политике Польши. 1919–1924 гг.


[Закрыть]. Роль координатора в ней польская «военная партия»[39]39
  Такое определение для группы сторонников Ю. Пилсудского – военных и дипломатов – принадлежит Г. В. Чичерину.


[Закрыть] во главе с начальником государства Пилсудским оставляла за собой. В качестве опоры на Европейском континенте лидер молодой республики Пилсудский видел в первую очередь Францию. Французским политикам, в свою очередь, была жизненно необходима сильная и боеспособная Польша как политический противовес Германии. Французские военные лидеры были готовы поддержать молодую Польскую республику оружием, боеприпасами, снаряжением, военными советниками для создания одной из самых сильных армий в Европе.

Это направление внешней политики Франции усилилось и стало приоритетным в контексте идеи Ж. Клемансо о «санитарном кордоне» из пограничных с Советской Россией государств-лимитрофов, с помощью которого можно было оградить Европу от «большевизма – заразительной болезни»[40]40
  Лорд Берти. За кулисами Антанты. Дневник британского посла в Париже. 1914–1919. М.; Л., 1927. С. 172.


[Закрыть]. Ключевым звеном в цепи антисоветских государств стала Польша. Именно в ней Клемансо видел ту силу, которая могла бы стать основой «санитарного кордона» между «дикими азиатами» и «цивилизованными европейцами» либо основой забора из «колючей проволоки» вокруг России[41]41
  Документы и материалы по истории советско-польских отношений. М., 1964. Т. 2. С. 439–440. Российский исследователь В. А. Зубачевский полагает, что Пилсудский стремился к образованию великодержавной Польши «вопреки мнению Запада». Такое утверждение, на наш взгляд, требует более детального уточнения в связи с пропольской позицией Франции. См.: Зубачевский В. А. Политика России в отношении восточной части Центральной Европы (1917–1923 гг.). С. 54.


[Закрыть].

Американский взгляд со стороны на такую перспективу был более трезвым. Американский представитель при миссии Антанты в Польше генерал-майор Д. Карнап сообщал президенту США В. Вильсону в апреле 1919 г.: «Империалистические идеи – вид безумия, завладели психикой французов, они пытаются создать цепь сильных милитаристских государств, зависимых, насколько возможно, от Франции»[42]42
  Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 2. С. 206.


[Закрыть].

Начальник Польского государства Пилсудский, принимая к сведению решения союзников, стремился к реализации собственной внешнеполитической концепции по расширению государства «от моря до моря». Ее реализация могла произойти только в ходе наступления польской армии на Восток – на литовские, украинские, белорусские и русские территории. В практическом воплощении федеративной концепции могли участвовать русские, украинские и белорусские вооруженные отряды, которые предполагалось создавать на средства из польского бюджета на территории Польши[43]43
  Karpus Z. Wschodni sojusznicy Polski w wojnie 1920 roku: oddziały ukraińskie, rosyjskie, kozackie i białoruskie w latach 1919–1920. Toruń, 1999. S. 7–8.


[Закрыть]. К реализации своего плана Пилсудский приступил в начале 1919 г., когда началось польское наступление на Вильно.

Д. Карнап сообщал в этот период времени из Варшавы в Вашингтон: «В стране, где такая нужда, где все усилия правительства и все источники дохода должны были бы быть направлены на улучшение материального положения населения и государственного управления, всем овладел военный дух». «Этот военный дух, – предостерегал американский представитель при миссии Антанты, – является для будущей Польши большей опасностью, чем большевизм»[44]44
  Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 2. С. 206.


[Закрыть].

К 15 февраля 1919 г. в русских формированиях на территории Польши было всего 1050 человек, в их числе несколько десятков офицеров. С января 1919 г. общее командование антибольшевистскими силами на оккупированной Германией территории[45]45
  Латышские части под командованием полковника Я. Балодиса, германская добровольческая Железная дивизия майора Й. Бишофа, отряд Светлейшего князя А. П. Ливена.


[Закрыть] стал осуществлять германский генерал граф Р. фон дер Гольц. С начала 1919 г. заметную активность в регионе Прибалтики стали проявлять США. Американская военная миссия во главе с подполковником У. Грином в Ревеле отслеживала ситуацию во всем Прибалтийском регионе. В качестве одного из возможных вариантов развития ситуации в Прибалтике США рассматривали, наряду с формированием местных национальных армий, создание добровольческих русских антибольшевистских отрядов. В условиях фактического отсутствия национальных армий в Прибалтийских республиках и в Польше в качестве реальной военной силы союзники могли рассматривать пока только русские добровольческие формирования в Эстонии.

В мае 1919 г. по распоряжению А.В. Колчака, одобрившего план Н. Н. Юденича по созданию Северо-Западного фронта, командованием Русской добровольческой армии были приняты меры к пополнению белых отрядов эвакуируемыми из германских и австрийских лагерей русскими военнопленными. При содействии американской военной миссии в Берлине велась успешная вербовка в лагерях русских военнопленных Первой мировой войны. Так, к началу июня 1919 г. численность отряда светлейшего князя А.П. Ливена в Латвии с 250 человек возросла до 3500[46]46
  Светлейший князь А. Ливен. Основание отряда // Белая борьба на Северо-Западе России. М.: Центрполиграф, 2003. С. 32.


[Закрыть].

С 1 апреля 1919 г. в Варшаве приступила к работе французская военная миссия под командованием генерала П. Анри, который возглавлял ее до 30 сентября 1920 г.[47]47
  Французская военная миссия в Польше (1919–1939 гг). в составе 400 офицеров официально являлась консультативным органом и имела задачу подготовки национальной польской армии. Cм. подробнее: Schramm T. Francuskie misje wojskowe w państwach Europy środkowej 1919–1938. Poznań: Wydawnictwo Naukowe UAM, 1987; Guelton F. Le capitaine de Gaulle et la Pologne (1919–1921) // Charles de Gaulle, la jeunesse et la guerre 1890–1920. Plon, 2001; Maliszewski L. Louis Faury (1874–1947): entre gloire et oubli // Revue historique des armées. 2010. № 260.


[Закрыть] К этому моменту в Германии и Польше была организована система вербовки и отправки бывших военнослужащих императорской армии в Латвию. В Польше делом отправки русских офицеров и рядового состава в Митаву руководил штаб-ротмистр князь К. А. Ширинский-Шихматов. Светлейший князь А. П. Ливен вспоминал, что «благодаря содействию союзнических миссий в Варшаве и предупредительности германских пограничных властей дело это великолепно наладилось» – в Митаву еженедельно прибывало до 2 эшелонов добровольцев. Только в Польше число записавшихся в Ливенский отряд составило около 15 тысяч человек[48]48
  Белая борьба на Северо-Западе России. С. 39, 46, 48.


[Закрыть]. Военное ведомство Польши проводило политику наибольшего благоприятствования организации русских добровольческих формирований. Специальное распоряжение (регламент) военного министерства предписывало освобождать пленных красноармейцев, добровольно сдавшихся в польский плен, для того чтобы они вступали в Русский добровольческий легион или отправлялись в «небольшевистскую Россию»[49]49
  Красноармейцы в польском плену в 1919–1922 гг. С: б. док. и матер. М.; СПб.: Летний сад, 2004. С. 63.


[Закрыть].

8 июля начальник Генерального штаба Польши полковник Ст. Галлер предложил военному министру создать польские военно-дипломатические миссии при армиях А. В. Колчака и А. И. Деникина, поскольку ожидалось признание правительства Колчака правительствами стран Антанты. Для создания антибольшевистского фронта требовалась координация действий белых армий с военными действиями поляков[50]50
  Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 2. С. 278. В этот период проходила организация польской армии и стягивание этнических польских сил, в том числе и с территории, контролируемой Колчаком и Врангелем. Так, в Сибири была сформирована 5-я дивизия под командованием Ю. Галлера численностью 15 тысяч человек. По данным польского Генштаба, общая численность этнических поляков из числа австрийских и германских военнопленных на территории России составляла 40 тысяч человек (Там же. С. 298).


[Закрыть]. Параллельно развивалось сотрудничество польского военного командования и Министерства внутренних дел (МВД) с другими лидерами белогвардейских формирований.

Со второй половины июля 1919 г. добровольцы из Польши стали приезжать в Латвию ежедневно, А. П. Ливен откомандировал в Варшаву на помощь в вербовке нескольких надежных офицеров. Благодаря их усилиям к нему прибыл целый эшелон бывших красноармейцев, сдавшихся полякам на советско-польском фронте, под командованием капитана М. А. Стрекопытова (Тульский отряд). С советского Западного фронта отряд был выведен Стрекопытовым на польскую территорию. На обмундирование отряда из казначейства Латвии было выдано 800 тысяч рублей. Распределять прибывших в Латвию добровольцев, как вспоминал позже А. П. Ливен, приходилось «возможно справедливее между отрядами Бермондта[51]51
  П. Р. Бермондт, георгиевский кавалер, с февраля 1919 г. – командир партизанского конно-пулеметного отряда имени графа Келлера в Германии. Британский генерал Ф. Марш считал полковника Бермондта более решительным, чем Юденич. К августу 1919 г. численность отряда составила около 5 тысяч человек. Бермондт разорвал отношения с Юденичем и Деникиным, и 21 августа под наименованием «главнокомандующего Западной добровольческой армией полковника Авалова» принял на себя управление «в защиту Латвийской области». В августе 1919 г. численность Западной армии Бермондта составила до 35 тысяч штыков и сабель.


[Закрыть], Вырголича[52]52
  Полковник Отдельного корпуса жандармов Е. П. Вырголич в июне 1919 г. прибыл в отряд Ливена из Германии. В Митаве и Шавлях он также приступил к формированию собственного отряда. Численность отряда составила не более 1500 человек. Все три отряда – Ливена, Бермондта и Вырголича – к июлю 1919 г. оформились в Западный корпус Северо-Западной добровольческой армии.


[Закрыть]» и собственным[53]53
  Белая борьба на Северо-Западе России. С. 47.


[Закрыть]. С 19 августа 1919 г. офицеры армии Н. Н. Юденича полковник Субботин и поручик Данилевский на основании официального распоряжения польского МВД начали открытую вербовку добровольцев в Краковском военном округе[54]54
  Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 2. С. 299.


[Закрыть].

26–27 августа 1919 г. по инициативе и под руководством главы миссии союзников в Прибалтийских государствах британского генерала Ф. Марша состоялась встреча представителей антибольшевистских военных сил Северо-Запада[55]55
  Латвии, Литвы, Эстонии, Польши, Н. Н. Юденича и П. Р. Бермондта.


[Закрыть]. На ней было подписано соглашение о разделе антибольшевистского фронта между участниками встречи. Начало общего наступления было назначено на 15 сентября, однако вследствие взаимных противоречий сторон соглашение не было реализовано[56]56
  Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 2. С. 137.


[Закрыть]. К началу сентября польское военное командование в лице полковника В. Сикорского приняло решение о разоружении и расформировании русского Пинского добровольческого батальона ввиду его «небезопасности»[57]57
  На 18 июля в его составе насчитывалось 755 русских штыков. См.: Кручинин А. С. Пинско-Волынский батальон: добровольческая часть на фоне русско-польских отношений // 1919 год в судьбах России и мира. С. 93–94.


[Закрыть]. Батальон входил в состав 9-й пехотной дивизии Полесской группы польской армии. В сентябре появилось сообщение в одной из газет Киева о создании «второго русского добровольческого отряда из находившихся в германском плену русских офицеров и солдат». Отряд сражался на Волыни в рядах польской армии, по непроверенным сведениям он насчитывал около 5 тысяч человек[58]58
  А. С. Кручинин справедливо полагает, что эта информация требует дополнительной проверки. Личный состав батальона был переправлен в месте с солдатами и офицерами армии Бредова в Крым. Там батальон весной 1920 г. был влит в 50-й пехотный Белостокский полк. См.: Там же. С. 95.


[Закрыть].

В сентябре 1919 г. представитель правительств Колчака и Деникина в Париже С. Д. Сазонов[59]59
  С. Д. Сазонов – в 1910–1916 гг. министр иностранных дел Российской империи. В 1918–1920 гг. – член Политического совета (Париж).


[Закрыть] обратился в посольство Польши с предложением о создании представительства правительства Колчака в Варшаве «с официальным наименованием специальной миссии». 18 сентября вопрос о принятии Г. Н. Кутепова[60]60
  Г. Н. Кутепов – племянник генерала А. П. Кутепова, профессиональный дипломат.


[Закрыть] в качестве такового был решен председателем Совета министров Польши положительно[61]61
  Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 2. С. 314.


[Закрыть].

На следующий день МИД Польши направил посланнику в Париже М. Замойскому запрос об условиях возможного соглашения с А. И. Деникиным. Во второй половине сентября к командующему вооруженными силами Юга России прибыл глава польской военной миссии А. Карницкий. Деникин вспоминал, ссылаясь на информацию из французской военной миссии на Юге России, что польский представитель должен был «настаивать перед командованием Юга на границах «Великой Польши», обнимающих Курляндию с Балтийским побережьем, Литву, Белоруссию и Волынь». Деникин подчеркивал также, что Франция, оказывая материальную поддержку вооруженным силам Юга России, Украины, Финляндии и Польши, более серьезное внимание уделяла лишь одной Польше и только для ее спасения «вступила впоследствии в более тесные отношения с командованием Юга в финальный, крымский, период борьбы»[62]62
  Деникин А. И. Поход на Москву // Белое движение: начало и конец. М., 1990. С. 267.


[Закрыть].

В конце сентября 1919 г. командование Польши вступило в переговоры с командованием Северо-Западной армии по вопросу о координации совместных действий против большевиков. В Варшаву были направлены представители Колчака и Юденича. 2 октября в Варшаву прибыл генерал К. А. Крузенштерн, «с целью проинформировать о положении на русском Северо-Западном фронте»[63]63
  Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 2. С. 349.


[Закрыть] и провести вербовку русских для «усиления армии Юденича и Ливена»[64]64
  Там же. С. 367.


[Закрыть].

С августа 1919 г. стало разворачиваться сотрудничество Польской республики с Украинской Народной Республикой (УНР) С. Петлюры. 10 августа 1919 г. во втором отделе Главного командования польской армии созрела мысль о необходимости «привлечь на свою сторону правительство Петлюры и путем оказания ему поддержки связать его интересы с Польшей», поскольку «Польша заинтересована получить преобладающее влияние на Украине, образованной на территории б(ывшей) России». Несмотря на присутствие при Петлюре французской и румынской миссий, польское командование было заинтересовано в том, чтобы «польское влияние на Петлюру было доминирующим»[65]65
  Там же. С. 294.


[Закрыть].

Польское руководство вынуждено было прекратить военные действия ввиду успешного наступления на Украине армии Деникина, который не признавал независимость Украинской Республики. 1 сентября 1919 г. Польская и Украинская республики подписали перемирие. Было достигнуто соглашение о разграничении дислокации армий на территориях по реке Збруч, стороны обменялись дипломатическими миссиями. 24 сентября УНР объявила войну Деникину, а галицийские украинцы, напротив, заключили с ним тайное соглашение. С 6 декабря 1919 г. в Варшаве начались мирные переговоры между УНР и Польской республикой[66]66
  Переговоры были долгими и завершились подписанием мирного договора и тайного военного соглашения только 22–23 апреля 1920 г.


[Закрыть].

Уже летом 1919 г. главное командование польской армии и польская разведка проявили особый интерес к армии Юденича в целом, и особенно – к отряду полковника С. Н. Булак-Балаховича в ее составе. Военный атташе Польши в Финляндии сообщал 23 июня главному командованию польской армии о присутствии в Эстонии отряда полковника Булак-Балаховича численностью от 1500 человек и наличии в нем 250 поляков[67]67
  Сообщение военного атташе в Финляндии полковника Пожерского в главное командование польской армии от 23 июня 1919 г. // РГВА. Ф. 308к. Оп. 1. Д. 645. Л. 11.


[Закрыть].

В июле 1919 г. полковник Булак-Балахович, находясь в Пскове, обратился в польское правительство через военного атташе Польши в Финляндии полковника Пожерского и «высказал готовность действовать в соответствии с указаниями польских властей». Но в тот момент руководство польской армией интересовала лишь судьба поляков из его отряда[68]68
  Сообщение военного атташе в Финляндии полковника Пожерского в главное командование польской армии от 22 июля 1919 г. // Там же. Л. 12.


[Закрыть].

Военный атташе Польши в Финляндии попросил Булак-Балаховича пока «оставаться под прежним командованием», поскольку у польской армии «с добровольческой русской армией общий фронт». Польский военный атташе подчеркнул при этом, что «служба г-на полковника в российской армии будет рассматриваться нами и как служба на благо нашей страны»[69]69
  Письмо военного атташе Польши в Финляндии полковника Пожерского полковнику Булак-Балаховичу в Псков от 22 июля 1919 г. // Там же. Д. 647. Л. 12.


[Закрыть]. Полковник Пожерский предложил Булак-Балаховичу откомандировать в распоряжение польского командования Литовско-Белорусского фронта в Вильно постоянного офицера связи (поляка) и предоставить информацию о лицах польской национальности в его отряде. Связь Булак-Балаховича с польским военным атташе осуществлялась через эстонский Генеральный штаб.

Ситуация на Северо-Западном фронте тщательно отслеживалась польским военным ведомством. В июле 1919 г., в период временных успехов армии Юденича и подготовки им похода на Петроград, полковник Пожерский сообщал в Варшаву: «Акция “белых”» вызывает большой интерес и поддержку коалиции, в особенности Англии». В подготовке похода с целью свержения правительства большевиков руководящую роль играл глава военной миссии союзников генерал Первой мировой войны Губерт Гоф. Под его руководством 7 июля состоялась конференция, на которой шла речь о взятии Петрограда и «вовлечения в эту акцию финских войск»[70]70
  По информации полковника Пожерского, генерал К. Г. Маннергейм заявил, что Финляндия не предпримет каких-либо шагов против Петрограда, «пока Коалиция не признает во всей полноте независимость Финляндии и не будет гарантировать целостность ее границ». (РГВА. Ф. 308к. Оп. 1. Д. 647. Л. 10).


[Закрыть]. Отряд Булак-Балаховича, по информации Пожерского, в этот момент насчитывал уже 3000 человек[71]71
  Военно-информационный рапорт военного атташе Польши в Финляндии полковника Пожерского от 22 июля 1919 г. // Там же. Л. 9.


[Закрыть].

К середине августа численный состав дивизии Булак-Балаховича увеличился, по данным польского военного атташе, до 8 тысяч штыков[72]72
  Военно-информационный рапорт военного атташе Польши в Финляндии полковника Пожерского «Белая Россия, Северо-Западный фронт» от 15 августа 1919 г. // Там же. Л. 42.


[Закрыть], однако уже в сентябре героический командир был арестован командованием Северо-Западной армии, затем бежал и поступил на службу к эстонцам. 25 августа Красная армия заняла Псков[73]73
  Донесение военного атташе в Финляндии полковника Пожерского в главное командование польской армии от 28 августа 1919 г. // Там же. Л. 54. В исторической литературе имеет место иное название этой военной части – «Особый отряд БНР в Прибалтике». См.: Генерал Станислав Булак-Балахович в 1939 году / Публ. А. Кручинина и П. Мицнера // Новая Польша. 2010. № 7–8. С. 69.


[Закрыть].

В октябре 1919 г. Пилсудский издал декрет о создании белорусских отрядов (Белорусской военной комиссии)[74]74
  Лiтвiн А. Генерал Булак-Балаховiч (мiфы, фальсiфiкацыi, рэальнасць) // Сыны i пасынкi Беларусi. Минск, 1996. С. 300.


[Закрыть], после чего началась подготовка к их созданию в составе польской армии. Но в тот момент для его воплощения в жизнь не было условий.

17 октября польский военный атташе сообщал в Варшаву: «Юденич дезорганизован»; что Северо-Западное правительство ведет переговоры с Главным военным командованием Эстонии о переформировании Северо-Западной армии под его командованием «по типу отряда Булак-Балаховича»[75]75
  Донесение военного атташе в Финляндии полковника Пожерского в главное командование польской армии от 17 октября 1919 г. // РГВА. Ф. 308к. Оп. 1. Д. 647. Л. 105.


[Закрыть]. На следующий день генерал Булак-Балахович уже был «принят генералом Лайдонером в эстонскую армию и носил ее мундир». Генерал Я. Лайдонер разрешил Булак-Балаховичу «создавать добровольческие отряды из русских». Отряд Булак-Балаховича располагался в Верро, подчинялся командованию Эстонии (в составе 2-й эстонской дивизии) и получал от него содержание и вооружение. В этот период в отряде числилось всего 600 штыков и имелось 4 пушки[76]76
  Донесение военного атташе в Финляндии полковника Пожерского в главное командование польской армии от 18 октября 1919 г. // Там же. Л. 107.


[Закрыть].

Если к «белорусу и католику»[77]77
  Так С. Н. Булак-Балахович охарактеризовал себя в разговоре с З. Гиппиус (Симонова Т. М. Я зеленый генерал // Родина. 1997. № 11. С. 36).


[Закрыть] Булак-Балаховичу польское военное командование проявляло интерес, уделяя ему пристальное внимание, то политические и военные планы русских белых генералов не вписывались в его планы[78]78
  А. И. Деникин вопрос о Восточной Галиции и Холмщине решал не в пользу поляков. В данной ситуации он рекомендовал продвинуть польские войска к Мозырю и верхнему Днепру.


[Закрыть]. Отношение Пилсудского к русским добровольческим формированиям видно из его письма председателю Совета министров Польши И. Падеревскому. В конце сентября 1919 г. Пилсудский писал ему по поводу необходимости улучшения отношений с Англией, которая, по его мнению, не имеет четкой политической линии и занимается «созданием эфемерных русских сил» (т. е. белых армий), когда для решения русского вопроса, полагал Пилсудский, есть только две силы – «Польша и Германия»[79]79
  Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 2. С. 345.


[Закрыть].

Однако в Лондоне придерживались другого мнения. Падеревский сообщал в МИД Польши: «Сейчас все изменилось, все считаются с большим успехом (Деникина. – Т. С.)… В случае малейшего столкновения с войсками Деникина наши отношения с Антантой будут порваны»[80]80
  Там же. Т. 2. С. 331.


[Закрыть]. Начальник польской военной миссии в Париже Т. Розвадовский также сообщал в Варшаву, что английские и, в первую очередь, французские круги «весьма встревожены» назревающим конфликтом поляков с Деникиным[81]81
  Там же. С. 336.


[Закрыть].

Руководство польских военного и дипломатического ведомств исходило из установки, что если «Деникин хочет идти на Москву, то он должен перед этим договориться с нами»[82]82
  Там же. С. 330.


[Закрыть]. Польские военные и дипломаты были убеждены, что после захвата власти в Москве лидеры Белого движения потребуют вывода польских войск из Литвы, Белоруссии и других территорий, занятых польскими войсками. И в первую очередь из тех, которые до 1 августа 1914 г. не входили в состав Привислинского края Российской империи. Польские лидеры отдавали себе отчет в том, что все занятые поляками территории рассматриваются русскими военными лидерами как неотъемлемые территории России.

В этот момент Главное командование Антанты потребовало выдвижения польской армии в направлении на Витебск и Смоленск, что могло бы облегчить наступление Деникина на Москву и способствовать восстановлению армии Колчака[83]83
  Там же. С. 416.


[Закрыть]. В ответ на это военный министр Польши К. Соснковский затребовал от французского правительства «срочную и активную помощь» в форме «обеспечения войск одеждой и снаряжением», а также «создания достаточных резервов боеприпасов», «улучшения транспорта», т. е. полного обеспечения польской армии к марту 1920 г.[84]84
  Там же. С. 339–340.


[Закрыть] Таким образом, польская военная элита тесно увязала необходимость существования антисоветского фронта, который «может быть в любой момент прорван по всей линии»[85]85
  Там же. Т. 2. С. 357.


[Закрыть], с требованием военной помощи со стороны Англии.

Польский МИД был готов идти на сотрудничество с Англией лишь в такой степени, «в какой это отвечало бы» польским интересам[86]86
  Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 2. С. 358.


[Закрыть]. Только поляки и польская армия, были убеждены польские лидеры, являются силой, «готовой предпринять в согласии с Англией цивилизаторскую работу в России»[87]87
  Польское общественное мнение левого крыла (социалисты и левое крыло партии народных демократов – «эндеков») пребывало в убеждении, что Антанта возложила всю тяжесть борьбы с большевиками на Польшу, не оказывая ей достаточной поддержки (Там же. С. 359).


[Закрыть]. А в намерении англичан поддержать армии Деникина и Юденича польские лидеры видели в первую очередь желание Великобритании «опередить всех конкурентов в эксплуатации русских богатств». При этом англичане, по их мнению, неверно оценивали стратегическую роль Польши, считая ее «слишком самостоятельной и притом связанной с Францией, а частично симпатизирующей и Америке»[88]88
  Там же. С. 369.


[Закрыть].

1 октября 1919 г. польский посланник в Лондоне Е. Сапега с удовлетворением сообщал в Варшаву, что Деникин будет получать помощь от союзников «только в течение нескольких недель, а если он до зимы не сумеет занять Москвы, то всякая помощь ему будет прекращена, и вопрос о России будет полностью снят». «В этом случае, – писал Сапега, – Польша, несомненно, оказалась бы в центре всех восточноевропейских дел»[89]89
  Там же. С. 348.


[Закрыть].

Быть в центре восточноевропейских дел – именно такую цель ставило польское военное руководство в период наступления Деникина на Москву. Поэтому Пилсудский не только не выдвинул армию в направлении на Витебск и Смоленск, как рекомендовало Главное командование Антанты, но и вообще приостановил наступление. Благодаря этому Главное командование Советской республики смогло перебросить против Деникина дополнительно до 43 тысяч штыков и сабель[90]90
  Деникин А. И. Поход на Москву («Очерки русской смуты»). М.: Воениздат, 1989. С. 101.


[Закрыть], что позволило остановить его наступление.

После этих событий Пилсудский получил от Деникина титул «спасителя большевизма в России», но добился своего: в глазах союзников лишил Деникина звания потенциального политического конкурента. Не случайно начальник государства бросил Советской республике, по образному выражению генерала А. А. фон Лампе, «якорь спасения, на котором удержалась советская власть»[91]91
  Лампе А. А. Причины неудачи вооруженного выступления белых // Пути верных. Париж, 1960. С. 49.


[Закрыть]. Позже Деникин пришел к выводу о том, что Пилсудский и большевики заключили тайный договор[92]92
  Деникин А. И. Кто спас Советскую власть от гибели // Деникин А. И., Лампе А. А. Трагедия белой армии. М., 1991. С. 5; Деникин А. И. Польша и Добровольческая армия. Париж, 1926; Валь Э. Г. фон. Как Пилсудский погубил Деникина. Таллинн, 1938.


[Закрыть]. Архивные документы и исследования отечественных историков свидетельствуют в пользу этого утверждения[93]93
  Михутина И. В. Польско – советская война. 1919–1920 гг. М.: ИСБ РАН, 1994. С. 284. См. также: Dokumenty i materialy do historii stosunkow рolsko-radzieckich. Warszawa, 1961. Т. 2. S. 388; Тajne rokowania polsko – radzieckie w 1919 r. materiały archiwalne i dokumenty. Warszawa, 1986. S. 204–205.


[Закрыть].

Ю. Мархлевский сообщал Г. В. Чичерину 19 октября, что «неофициальный представитель Польши» категорически заявлял, «что поляки наступать не будут», «желают разгрома Деникина». Советский военачальник Н. Е. Какурин был убежден, что «противоположность целей» Пилсудского и Деникина[94]94
  Выдержка из телеграммы Ю. Мархлевского народному комиссару иностранных дел РСФСР Г. В. Чичерину от 19 октября 1919 г. о переговорах с капитаном Бернером опубликована Ю. В. Ивановым в: Иванов Ю. В. Очерки истории советско-польских отношений в документах 1917–1945 гг. // Наш современник. 2003. № 10. С. 181.


[Закрыть] стала причиной бездействия маршала Польши в ответственный момент противостояния Красной и белой армий[95]95
  Какурин Н. Е. Как сражалась революция. Т. 2. М.: Политиздат, 1990. С. 288–289.


[Закрыть]. После разгрома Деникина Красной армией Пилсудский планировал не только захват Украины, но и готовился превратить Польшу в черноморскую державу[96]96
  Зубачевский В. А. Политика России в отношении восточной части Центральной Европы (1917–1923 гг.). С. 55.


[Закрыть]. Эти планы противоречили позиции Деникина по вопросу о западной границе России на основе этнографического принципа.

Уже в конце октября 1919 г. Совет министров Великобритании принял решение о прекращении всякой военной помощи военным операциям белых армий на Востоке Европы. Принявший должность министра иностранных дел Великобритании У. Черчилль добился исключения только для Деникина на период до конца его осенней кампании. Е. Сапега доносил в Варшаву, что английские политики ищут наиболее устойчивый вариант равновесия сил в Восточной Европе при традиционном стремлении к сильной России и готовы рассматривать даже создание на этой территории федерации из новообразованных государств во главе с Польшей. «Непременным условием сотрудничества Польши с Англией» Сапега по-прежнему считал «поражение Деникина и Юденича»[97]97
  Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 2. С. 373.


[Закрыть].

В начале ноября 1919 г. союзникам стало ясно, что расчет на успех армии Колчака в Сибири несостоятелен[98]98
  Начальник польской военной миссии в Сибири майор Окулич доносил в польское военное министерство, что деморализованной и плохо одетой сибирской армии Колчака «грозит полное поражение», усиливается японское влияние, растут симпатии к Германии, а «отношение к полякам недружественное» (Там же. С. 379).


[Закрыть]. В начале декабря началась эвакуация польских частей из Сибири. Генерал П.М. Жанен, командующий группировкой союзных сил в Сибири, в телеграмме начальнику 5-й польской дивизии отводил Войску Польскому роль «арьергарда всех союзных войск»[99]99
  Висьневский Я. Войско Польское в Сибири в революции и Гражданской войне в России // Революционная Россия 1917 года и польский вопрос: Новые источники, новые взгляды: Сб. статей польских и российских исследователей. М.: Институт славяноведения РАН, 2009. С. 247.


[Закрыть]. В этих условиях проявилось стремление руководства стран Антанты к усилению Польши, которая действительно оказалась в «центре восточноевропейских дел». Одновременно проявилось стремление польского руководства к полной самостоятельности в военных действиях. 6 ноября Пилсудский в беседе с британским посланником в Варшаве Г. Румбольдом дал ему недвусмысленно понять, что Англия занимает позицию, не выгодную для Польши, оставляя ее без поддержки в войне с большевиками. В таких условиях, заявил Пилсудский, «Польша должна сама себе помогать и сама договариваться с кем найдет нужным»[100]100
  Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 2. С. 381.


[Закрыть].

29 ноября Юденич вынужден был сообщить Деникину о поражении Северо-Западной армии. Боевой и гражданский состав армии был интернирован. Многие из интернированных в Эстонии солдат и офицеров армии бежали из страны. Российский посланник в Швеции К. Н. Гулькевич телеграфировал генералу Д. Г. Щербачеву: «Здоровые солдаты уходят сотнями к большевикам, которые ведут открытую пропаганду. Раздражение против офицеров растет и может привести к массовому избиению… офицеры группами, своими средствами уезжают к Деникину, на Мурман, в Германию, к авантюристу Балаховичу»[101]101
  ГАРФ. Ф. 6094. Оп. 1. Д. 123. Л. 42.


[Закрыть].

В этих условиях руководство Эстонской республики вплотную приступило к подготовке переговоров о мире с Советской Россией.

25 октября 1919 г. министр иностранных дел Эстонии И. И. Поска от имени Прибалтийских государств сообщил о намерении начать переговоры. После очередного обращения Чичерина к эстонскому правительству с предложением заключить перемирие министр иностранных дел Эстонии А. Пийп дал согласие вступить в переговоры 17 ноября.

19 ноября Советская Россия подписала мирный договор с Литовской республикой. Однако правительство Эстонии заняло выжидательную позицию и в очередной раз перенесло переговоры на 2 декабря. К этому моменту советское руководство уже заключило с тремя Балтийскими государствами соглашения о репатриации заложников, беженцев и пленных. Советско-эстонское перемирие было подписано только 31 декабря 1919 г.

Планы союзников в отношении Советской России были существенно скорректированы. Интервенция была безуспешно завершена, армия и правительство Колчака прекратили существование, Деникин терпел неудачи, Латвия и Эстония приступили к переговорам с Советской Россией о перемирии. В истории советско-польских отношений в начале 1920 г. период осторожного прощупывания взаимных возможностей сменился периодом активного наступления Пилсудского на Восток.

Премьер-министр Великобритании Д. Ллойд Джордж не был сторонником войны Польши против России и не упускал возможности подчеркнуть, что польская армия выдвинулась слишком далеко «за этнографические границы», заняв территорию, заселенную преимущественно русскими[102]102
  Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 2. С. 503; Carley M. J. Anti-Bolshevism in French Foreign Policy: The Crisis in Poland in 1920 // The International History Review. 1980. Vol. 2. No. 3 (Jul.). [Электронный ресурс] URL: http://www. jstor. org/stable/40105083 (дата обращения: 10.10. 2010). S. 415.


[Закрыть]. 16 января 1920 г. Верховный совет Антанты принял решение о снятии экономической блокады Советской России. По мнению Ллойд Джорджа, восстановление с ней торговых отношений через кооперативные организации могло стать «лучшим путем к установлению мира и ослаблению большевизма в России». Торговля с Россией становилась жизненно необходимой для всей Европы, государства которой стали испытывать недостаток русского продовольствия, нуждались в источниках сырья, расширении рынка и снижении взлетевших во время войны цен.