Текст книги "Дважды невезучие"

– Смогу! – скривился Зорган. – Вот увидишь, смогу…

– Прекратите свару! – вздрогнув от нехорошего предчувствия, сердито вскрикнула я. Признаюсь, у меня кошки на душе скреблись от таких мрачных разговоров, ибо накликивать беду на свою голову – распоследнее дело, действительно чреватое опасностями. Озвученные вслух мысли – штука серьезная и почти материальная, ведь зачастую они способны принимать вещественную форму, независимо от наших желаний и внешних факторов. А возможно, используя подобные угрозы, мы просто настраиваем себя на негативный лад, программируя на неудачу и невезение. Короче, так или иначе, но подобные разговоры следовало пресечь. – Бальдур, – я повернулась к парню, – лучше расскажи толком, что тебе известно о Мертвом лесе… И тогда мы возьмем тебя с собой.

– Договорились, – довольно кивнул орк. – Вот, этот амулет достался мне от отца, а ему – от его отца. – И Бальдур протянул мне длинный шнурок, испещренный многочисленными, замысловато завязанными узелками. – Он способен привести нас в искомое место.

– Эта ерунда? – недоверчиво спросил Зорган, скептично рассматривая древний, едва не рассыпающийся от ветхости раритет. – Да на любой помойке найдется десяток подобных…

– Не на любой, – спокойно парировал Бальдур. – Каждый простой узелок обозначает тысячу шагов, кои требуется пройти, а каждый сложный – поворот направо или налево. Одна из моих прапрапрабабок по отцовской линии считалась то ли ведьмой, то ли жрицей Смерти, она-то и завещала своим потомкам хранить этот амулет, передавая его из поколения в поколение. Полагаю, бабка знала много чего интересного, недоступного ограниченным умам, – тут орк красноречиво покосился на эмпира, – и много чего предвидела… Кстати, именно от нее я и унаследовал толику магического дара…

– Ладно-ладно, – примирительно развел руками Зорган, удостоившийся чести в реальности наблюдать оный магический дар, – сдаюсь, твоя взяла. Веди нас по своим узелкам, парень, но помни мое предупреждение.

Честно говоря, я тоже с сомнением отнеслась к легенде, рассказанной Бальдуром, но другого выхода у меня не было. Ведь сами мы ни за что не найдем этот треклятый Мертвый лес, а двигаться вперед все-таки придется. Так почему бы тогда не пойти по узелкам на шнурке? Хотя мера в тысячу шагов – величина довольно условная, ибо, к сожалению, к шнурку не прилагалось никакой инструкции на тему, какие шаги следует считать эталонными. К примеру, мои или драконьи? Или орочьи?..

Так или иначе, но, немного обогревшись и подкрепившись запасами, выданными нам в Летнем Стане, мы продолжили путь – вразнобой считая шаги, сбиваясь и путая друг друга. Данное занятие принесло неожиданную пользу – мы немного развеселились и даже перестали обращать внимание на все усиливающийся снегопад, всецело захваченные этой полевой математической практикой.

Позволив друзьям увлеченно выхватывать шнурок друг у друга из рук и мериться шириной шага, я немного поотстала и пошла вровень с Таем, замыкающим наш отряд. Вот уже несколько дней я замечала, что обычно жизнерадостный принц внезапно утратил свой всегдашний энтузиазм, превратившись в хмурое, неразговорчивое существо, до минимума сократившее общение с остальными участниками нашего похода. Тай даже на Витку смотрел теперь не так восхищенно, как раньше, впав в уныние, совершенно ему несвойственное. И поэтому мне очень хотелось пообщаться с принцем наедине, с глазу на глаз, дабы выяснить причину столь резкой смены его настроения. Ибо депрессия – весьма ненадежный попутчик, способный привести куда угодно, но только не к успеху и намеченной цели.

– Тай, нам нужно поговорить, – начала я, подстраиваясь под размашистую походку молодого эльфа. – Я вижу – тебя гнетет какая-то непонятная напасть…

– Не на пасть – а на голову, как любит выражаться наш дракон! – невесело усмехнулся принц. – И моя напасть называется угрызениями совести.

– По какому поводу? – Я удивленно расширила глаза.

– Несколько дней назад мне приснился сон, который я склонен считать вещим, – доходчиво пояснил принц. – Мне явился мой покойный отец, резко отчитавший меня за легкомысленное отношение к своим обязанностям. Ведь в наиболее критический момент я покинул свой народ, бросив его на произвол судьбы. Накануне войны предал свой клан…

– Я признаю, ты неплохо фехтуешь и не страдаешь трусостью, но воинская стезя – отнюдь не твое призвание, – торопливо произнесла я, пытаясь морально поддержать опечаленного друга. – Не верю, будто исход этой войны определяешь лично ты…

– Так-то оно так, – тяжело вздохнул Тай, – но мне от этого не легче! Утешает одно – если мы не спасем весь мир, то не выживет никто из эльфов, независимо от того, победят они в войне между кланами или проиграют. Поэтому умом я понимаю, что не сбежал – а просто попал на передовую, но договориться с собственной совестью очень трудно… К тому же меня гложет страх…

– Страх? – повторно удивилась я. – Чего же ты боишься, друг?

– Будущего, – коротко буркнул принц. – Во сне отец предрек, что рано или поздно нам придется заплатить за допущенные ошибки, очутившись перед роковым выбором, способным искупить нашу вину или же погубить нас окончательно. Ведь почти каждый из нас в чем-то виноват перед близкими или собственной совестью. – Он глазами выразительно указал на увлеченных отсчитыванием шагов друзей. – Кайра помогла мне сбежать, Зорган – вообще убийца, Витка вольно или невольно участвовала в твоем свадебном обмане, а вранье – это грех. Ты бросила родных и нарушила брачные клятвы, и даже наш обаятельный дракон немало в жизни напортачил. Мы все в чем-то и перед кем-то виновны, княжна. И если мы хотим усмирить Ветер Инферно, то раньше всего нам придется искупить собственные грехи… А иначе мы же сами и нарушим равновесие добра и зла, нарушим установившийся в мире баланс. И подозреваю, что процесс предстоящего искупления станет весьма трудным и опасным…

– Ты прав! – немного помолчав, признала я. – Мое сердце уже неоднократно нашептывало мне схожие мысли. Не знаю, как поступишь ты, но я давно с ним согласилась и готова пожертвовать всем, лишь бы наш мир не погиб, а продолжал существовать. Пусть даже для этого придется погибнуть мне самой… Я примирилась с таким решением еще тогда, до отплытия на Ледницу, когда мы встретили волшебницу Оссу, и…

– Мы его нашли! – Многоголосый, внезапно раздавшийся крик ликования прервал мою речь. – Мы – дошли!

Сосредоточившись на беседе с Таем, я шла не глядя по сторонам, а теперь удивленно вскинула глаза и обнаружила – наш путь закончился, ибо прямо перед нами высился совершенно необыкновенный лес, состоящий из высоких, белых, абсолютно голых деревьев, производящих неприятное и даже отталкивающее впечатление. Эти деревья напоминали истощенных от голода узников, так и не дождавшихся освобождения из темницы. Лес казался бесконечным, он простирался вправо и влево настолько, насколько хватало взора, и вызвал во мне тягостное ощущение приближающейся беды, неотвратимой и непоправимой. Вступать в оный лес мне не хотелось категорически, ибо образующие его деревья – с их отвратительно кривыми, узловатыми корнями, стволами и ветвями – целиком и полностью состояли из костей… Подозреваю – человеческих!

Глава 10

– Теперь я понимаю, почему этот лес называют Мертвым! – занудно ворчала Кайра, перебираясь через выступающие из земли корни костяных деревьев. Эти ужасные отростки, в высоту по пояс взрослому мужчине, поражали своими размерами и толщиной. Поэтому неудивительно, что передвижение по Мертвому лесу превратилось в весьма длительный и трудоемкий процесс. – Запнешься или оступишься, упадешь – и все, пиши пропало. Ты покойник! – Воительница намекала на многочисленные острые обломки костей, там и сям произвольно выступающие из снега и почти незаметные на общем белом фоне. – Зачетные ловушки!

– И зачем только нас сюда занесло? – плаксиво заканючила Витка. – И вообще, я есть хочу, я спать хочу. Я домой хочу…

– Если упадешь на острые кости, то сразу заснешь вечным сном! – приободрила ее «добрая» Кайра. – Хочешь попробовать?

– Не хочу. Сама пробуй! – обиженно надула губы золотоволосая красавица. – Мне ведь еще замуж за Тая выходить и детей ему рожать… – Уев соперницу такой репликой, Витка горделиво задрала носик и отвернулась, демонстрируя собственное превосходство.

– Я тоже выйду замуж, вот увидишь, – уязвленным шепотом сообщила эльфийка, адресуя свое обещание высокомерно выпрямленной девичьей спине. – Причем мой жених будет куда покруче: в мужья себе я выберу могущественного мага, а лучше – молодого прекрасного некроманта…

– Да разве ж такие бывают? – удивился Михась, бережно поддерживая под локоть Слепого стрелка. – Тьфу, спаси нас Пречистые боги от такого бесстыдства! Некромансеры – они все старые, сгорбленные, с длинными бородами. И воняет он них мертвечиной…

– Себя понюхай! – строптиво окрысилась Кайра. – Протух уже в своей ржавой консервной банке, которую ошибочно доспехами называешь…

– Неправда ваша, я на прошлой неделе мылся! – обиделся мой простодушный оруженосец.

– Это, наверное, местная молодая поросль, зародыши будущих взрослых деревьев… – вслух рассуждал Зорган, рассматривая торчащие из земли кости и пропуская мимо ушей все матримониальные разговоры. – Полагаю, если их полить свежей кровью…

– Человеческой! – ехидно подсказал слепец.

– Вот-вот, свежей человеческой кровью, то они быстро пойдут в рост! – согласно кивнул эмпир.

– Экие вы страсти-мордасти рассказываете, господин виконт! – укоризненно фыркнула Лиззи. – Уж лучше присоединяйтесь к нашей беседе о свадьбах…

– Про свадьбу ты Бальдура спроси, – усмехнулся эмпир. – И про первую брачную ночь заодно…

Услышав его слова, Бальдур немедленно покраснел, словно вареный рак.

– Бина – мечта любого настоящего мужчины! – пафосно провозгласил он, выпячивая грудь колесом, с намеком на свое преимущество перед прочими юношами в нашей команде, до сих пор остающимися неженатыми.

– Если бы мужские мечты об идеальной женщине сбылись, то по улицам ходили бы ноги, грудь и рот, накрепко зашитый суровой ниткой! – хохотнул Зорган. – Не так ли, Михась?

– Да не-е-е, – задумчиво протянул мальчишка, весьма польщенный вниманием эмпира. – Мне рыженькие девушки нравятся, пухленькие и чтобы ямочки на щечках…

– Пухленькие… – романтично вздохнул Бальдур, видимо вспомнив нечто личное.

– Кстати, настоящий мужчина – это не ты ли? – не отставал от него вредный Зорган.

Вместо ответа орк выразительно пошевелил бровями, мол – понимай как хочешь.

– Ну тогда заканчивай попусту языком трепать и рассказывай, куда нам дальше идти и чего делать! – строго напомнила я, включаясь в разговор.

Плечи Бальдура тут же печально поникли.

– Не знаю, – сознался он. – Прабабушкин шнурок только до леса доводит, а уж дальше…

– Опять самим импровизировать придется, – поняла я. – Похоже, удача в очередной раз от нас отвернулась.

– Не переживай так, любимая, – проказливо ухмыльнулся Зорган. – Давайте попросим помощи у судьбы… И даже если удача повернулась к нам задом, не станем расстраиваться. Пнем ее! Тогда она обязательно обернется, дабы посмотреть – кто же это сделал…

– Эй, я – пас! – поспешно перебил его осторожный Вольдемар. – Пинать госпожу удачу не только некорректно, но и опасно.

– Может, она и обернется, но только для того, чтобы накинуть прапрабабушкин шнурок нам на шею да затянуть потуже, – мрачно пошутила Лиззи.

– Ах так… Ну вас, тогда сам справлюсь! – храбро заявил виконт, подошел к ближайшему дереву и со всего размаху пнул ногой по его стволу так сильно, что по всему лесу пошел шум и гул, перекатываясь и разрастаясь.

– Ну вот, – почти злорадно скривилась Кайра, – сейчас Мертвый лес оживет, сожрет наши тела, выпьет кровь и…

– Прекрати! – испуганно закричала Витка, приседая и закрывая голову руками. – И без тебя страшно.

– И никто нам на этот раз не поможет, никто нас не спасет! – удовлетворенно закончил за эльфийку Слепой стрелок. – А ведь я вас предупреждал, мы все тут погибнем, мы все тут…

– Хватит сгущать краски! – приказным тоном потребовала я. – Вместо того чтобы выработать план последующих действий, мы попусту травим страшные байки и…

– Помогите! – неожиданно долетело до нас. – Спасите!

Крик был очень слабым, едва слышимым. Мы удивленно переглянулись.

– Это кто, судьба? – неуверенно спросила Витка.

– Покойники! – зловеще скрючивая пальцы, оскаливая зубы и нависая над ее головой, забубнила Кайра. – Они заманивают нас в чащобу, подзывают поближе…

– Ой! – Тут Витка не только согнулась в три погибели, но даже накрылась полой плаща. – Мамочка, мне страшно!

– Немедленно перестань дурачиться. – Я укоризненно посмотрела на воительницу. – Это не покойник кричал, а живой человек. Думаю – ребенок…

– Спасите! – снова, но еще тише, донеслось до меня.

– Держись, я уже иду! – выкрикнула я и не разбирая дороги бросилась в глубь леса, кажется торопясь совершить очередное глупое геройство…

Кстати, теперь я знаю, почему я такая «умная и сильная»! Потому, что не просто учусь на своих ошибках, но постоянно повторяю пройденный материал!..

Продравшись сквозь подлесок, пару раз едва не убившись о корни костяных деревьев и в кровь ободрав щеки о ветки, я с разбегу ворвалась на небольшую полянку, в центре коей высился огромный сугроб.

– Помо… – Призыв, бесспорно, шел прямиком от сугроба, только теперь он уже походил отнюдь не на полноценный крик, а на последний всхлип или предсмертный шепот.

Я внимательнее присмотрелась к куче снега и заметила небольшое круглое отверстие, слабо курившееся паром. Такое обычно образуется от дыхания погребенного в сугробе человека.

– Делай как я! – коротко бросила я следовавшему за мной Зоргану, упала на колени и принялась раскапывать отдушину, стремясь добраться до того, кто попал в снежный плен…

Спустя несколько минут наши усилия увенчались успехом. Мои пальцы натолкнулись на чью-то холодную, почти ледяную ручку, и еще через миг мы с Зорганом извлекли из сугроба мальчика, посиневшего, едва живого, одетого в летний холщовый кафтанчик. На вид малышу было лет пять, он испуганно хлопал голубыми глазенками и жалобно стонал. Я завернула спасенного ребенка в свой плащ и продолжила раскопки…

Подоспевшие друзья помогли нам до основания разрушить чудовищный снеговой могильник. Из его недр мы достали еще четверых детей – двух девочек и двух мальчиков. Трое из них оказались мертвы, лишь одна девочка слабо дышала, но находилась без сознания. Очевидно, что малышу, спасенному нами первым, повезло больше остальных, ибо он лежал не на промерзшей до каменного состояния земле, а на телах прочих детей и пользовался остатками тепла, еще сохранившегося в их остывающей плоти.

– Кто совершил подобное злодеяние? – ужаснулась Кайра, покачивая на руках так и не приходящую в сознание девочку, закутанную в ее верхнюю одежду. – Кто обрек этих детей на столь мучительную смерть?

– Не знаю, – сердито ответила Лиззи, хлопочущая возле мальчика. – Но я чувствую могучее магическое присутствие, злобное и беспощадное. Нам нужно как можно скорее уходить из этого места, пока неведомый убийца не вернулся за своими жертвами.

– Малыш, где твой дом и как ты сюда попал? – ласково спросила я, обнимая малыша, отогретого моим теплом. – Скажи, и мы вернем тебя родителям…

– Нельзя, – со слезами на глазах ответил мальчик. – Я из города, но родители ни за что не примут меня обратно…

– Но почему?! – потрясенно вскрикнула я. – Я уверена, они тебя очень любят и сейчас ищут повсюду, просто с ног сбиваются! И друзей твоих тоже ищут…

– Нет! – всхлипнул малыш. – Домой мне нельзя. И Розе нельзя, и Николя нельзя… А папы и мамы никого не ищут, потому что они сами отдали нас на съедение снежному демону!..

– Ну вот не понимаю я: какие такие дрянные родители смогли добровольно обречь своих детей на такую страшную смерть? – недоумевала Кайра, неся на руках спасенную нами девочку, с которой не захотела расстаться. – Возможно, они сумасшедшие?..

– Не исключено, – задумчиво протянула я, хотя интуиция подсказывала мне, что ответ на этот вопрос должен оказаться далеко не столь прозаическим. – И к тому же, полагаю, все последующее сложится намного страшнее…

– Все последующее? – недоверчиво переспросила воительница. – О чем это ты?

– Пока еще не знаю, – пожала плечами я, – но предчувствую приближение чего-то нехорошего.

– Теперь ты нас пугаешь, Рогнеда, – недовольно скривилась Кайра, – и твои страшилки реальны до дрожи.

– То ли еще будет! – мрачно предрекла я. И оказалась права…

Руководствуясь указаниями спасенного мальчика по имени Игги, мы прошли Мертвый лес насквозь и очутились на краю обширного поля, по ту сторону которого виднелись черепичные крыши кирпичных домов, посеребренные шпили и высокие стройные башни. Без сомнения – мы приближались к большому городу, самому крупному жилому поселению из всех доселе встреченных нами на острове. Слушая, как хрустит под моими сапогами свежий снег, устилающий поле, я мысленно ругала Тгира, не только направившего меня в Мертвый лес, но и посулившего найти там то, чего я достойна. Ага, и нашла ведь, еще как нашла! Боги, скажите, чем же заслужила я настолько страшную находку – трое мертвых детей, одна умирающая девочка и еле живой мальчик? Неужели теми грехами, о коих недавно упоминал принц Тай?..

Город встретил нас совершенно пустынными улицами, неприветливыми темными домами с наглухо закрытыми ставнями и мертвой тишиной, от которой звенело в ушах. Мне сразу бросились в глаза зигзагообразные борозды, уродующие стены некоторых домов. Создавалось впечатление, будто некто огромный прошелся по ним громадными клыками или когтями. Пара крыш оказалась проломлена, выломанные заборы превратились в груды щепок, а мостовую пересекала цепочка глубоких рытвин. Такие следы мог оставить ураган, внезапно обрушившийся на город, или еще что-то столь же смертоносное… Во всяком случае, становилось понятно – в этом городе произошли какие-то весьма нехорошие события, причем произошли совсем недавно…

Наши каблуки звонко цокали по промерзшей брусчатке, отчего в моем сознании сразу же возникла неприятная ассоциация со стадом баранов, ведомых на убой. Не сомневаюсь, впереди нас тоже ожидает нечто подобное! Уличные фонари не горели, хотя из-за ставней нет-нет да и прорывались тоненькие, предательские лучики света, свидетельствующие о том, что оный город обитаем, даже если его жители изо всех сил стараются скрыть свое присутствие. Интересно, от кого? От нас или от кого-то другого?..

– Гындыркар. – Кайра прочитала табличку, красующуюся на фасаде серого трехэтажного здания, идентифицированного мною как местная ратуша. – Это еще чего такое?

– Название города, – подсказала я. – Далеко не благозвучное, правда?

– Словно ворона подавилась, – язвительно прокомментировал высунувшийся из моего кармана дракон. – А куда все люди подевались? Уж не вымерли ли?

– Возможно, они подхватили бешенство? – предположил слепец, пальцем прикасаясь к выщербленной стене ратуши. – Такой диагноз способен объяснить и разгром в городе, и бессердечное отношение горожан к собственным детям.

– Эпидемия, чума, мор? – перечислял Зорган, взбегая на крыльцо ратуши и бессильно пиная запертую дверь. – Если я сейчас не разберусь в здешней загадке, то сам впаду в бешенство и скончаюсь от гипертрофированного любопытства!

– Еще только этого нам не хватало для полного счастья! – скривилась Кайра. – Нас хоть не перекусай, вдруг ты заразный… Но любопытство и меня мучает. А если мы взломаем эту дверь, дабы раздобыть нужную нам информацию?

– Еще чего! – громко возмутилась Лиззи. – Вот поэтому про таких, как мы, и говорят: незваный гость хуже грабителя.

– Молчу, молчу… – Эльфийка выжидательно уставилась на меня.

– Не вздумайте ничего ломать! – предупредила я.

– Ломать обязательно! – не отступал виконт.

– Ладно, как Зорган решит, так по-Рогнединому и поступим! – проявила дипломатическую хитрость Кайра.

– Город не пуст и не мертв, – медленно, взвешивая каждое произносимое слово, сказала я. – Некоторые дома освещены, в них явно кто-то живет. А если это болезнь, – я взглянула на Игги, уснувшего у меня на руках, – то не исключено, что заразных детей они отнесли в лес и бросили там, дабы уберечь остальных…

– Зверство какое, – пробурчала Кайра, вопреки чувству самосохранения еще крепче прижимая к себе спасенную девочку. – Ну вообще-то да, все творящееся здесь весьма похоже на тотальный карантин…

– Идемте дальше, – приказала я, – все равно в итоге куда-нибудь да придем.

Мы медленно продвигались к центру города со странным названием Гындыркар. Оставили позади несколько безлюдных улиц, заметенную снегом площадь – торговую, судя по расставленным на ней лоткам и столам, сейчас абсолютно пустым, и внезапно заметили одинокую фигуру, сиротливо притулившуюся под защищающим от снегопада выступом…

– А вот и человек! – возликовал виконт, подбегая к сгорбленному незнакомцу, с головой завернутому в драный дерюжный плащ. – Расспрошу его. – Он бесцеремонно затряс человека за плечо. – Эй, уважаемый, не подскажешь ли, куда все подевались?

Плащ распахнулся, явив нам испитое, худое лицо персоны неопределенного возраста, но явно мужского пола – до самых глаз заросшее неопрятной пегой бороденкой.

– Фу-у-у, – отшатнулась Кайра, прикрываясь рукавом, ибо запашок от бородатого шел тот еще. – Да по нему же вши пешком ходят!

– Городской побирушка! – безошибочно определил менее брезгливый Зорган, не отпуская столь удачно обнаруженного нами нищего. – Видимо, идти ему некуда, вот он здесь и сидит… Эй, скажи, что тут у вас стряслось? – И эмпир сильно потряс нищего за плечо.

Побирушка нехотя раскрыл слипшиеся от гноя глаза.

– Демон, демон пришел… Он голоден и хочет есть… – Из его обметанного болячками рта полился невнятный лепет вперемешку с отвратительной вонью гнилых зубов и больного желудка. – И Мирошка тоже кушать хочет! Подайте денежку, добрые господа… – Из лохмотьев выпросталась грязная ладонь, вся в ссадинах и нарывах. – Подайте ради паука!

– Ради кого? Ради паука? – испуганно ахнула Витка и попробовала хлопнуться в обморок. К счастью, Тай вовремя ее подхватил.

– Сплошные непонятки вокруг! – окончательно рассердилась Кайра. – При чем тут какой-то паук?

– Сейчас узнаем, – спокойно произнесла я. – Полагаю, Мирошка – его прозвище. А паук… – Я опустила руку в карман куртки, вытащила несколько медных монет и завлекательно повертела их перед носом у нищего. – Расскажи все толком, и я отдам тебе деньги…

– Чего еще рассказывать? – обиделся побирушка. – Добрая госпожа, к нам демон пришел, а люди разбежались. Я тут спрятался, ибо демон голоден, найдет – сожрет… Дай! – Он попробовал выхватить медяки у меня из пальцев, но я отшатнулась, рассчитывая получить больше информации, мой плащ распахнулся, а спящий под ним Игги проснулся и недовольно заревел…

– А-а-а, еда демона! – панически заголосил нищий, увидев спасенного нами мальчика. – Вы ее забрали, вы прокляты… – Он нервно ударил меня по ладони, монеты улетели в снег, а сам Мирошка вскочил на ноги и с неожиданной прытью, петляя, словно преследуемый волками заяц, помчался в темный проулок, где благополучно и скрылся…

– М-да, ну и дела! – растерянно сообщил Зорган, почесывая свою пышную шевелюру. – Узнали, называется…

Я виновато вздохнула…

– Направо, – неожиданно подсказал Игги, обнимая меня за шею, – вам нужно направо. Еще две улицы, и вы выйдете к храму. Я знаю это место.

Нам не оставалось ничего другого, как последовать совету мальчика. Преодолев пару улиц, мы очутились на еще одной площади, центр коей занимало приземистое сооружение, совершенно не похожее на все прочие городские дома. Полукруглое по форме, оно стояло не на земле, а на восьми изогнутых опорах, возносивших здание над мостовой. Двери ему заменяла решетка – смахивающая на пасть с оскаленными зубами, а над решеткой горел ряд факелов – образуя цепочку стилизованных глаз. Мы переглянулись, пораженные общей догадкой…

– Ну вот вам и паук! – удовлетворенно констатировала я. – Вернее – его храм! Одной загадкой меньше. Давайте попробуем зайти внут… – Но договорить я не успела, ибо решетка вдруг со скрипом поднялась и во вратах храма появился высокий мужчина, облаченный в черную мантию.

– Чужестранцы, как посмели вы переступить границу нашего города, закрытого для паломников? – пафосно заговорил он, величественно вскинув правую руку. – Пауки покарают вас за совершенное святотатство, они…

– Они уже пробовали нас покарать, но у них ничего не получилось! – нахально перебила я, раздраженная нарочитым высокомерием жреца. – Еще раз сунутся – снова с ними разберемся! А пока я хочу вернуть вам мальчика… – Я распахнула плащ и опустила Игги на землю, но, вместо того чтобы пойти к храму, мальчик обхватил меня за ногу и задрожал всем телом. Скорее от страха, чем от холода.

– Жертва! – шокированно ахнул жрец, скрючиваясь и разом утрачивая свою царственную осанку. – Вы забрали у снежного демона его пищу? Да как осмелились вы на подобную дерзость?.. – Его лицо перекосилось от ужаса, глаза вылезли из орбит, редкие светлые волосы встали дыбом.

– Троих уже погибших детей мы похоронили в лесу, – гневно известила я. – А Игги и еще одна девочка – живы. И если это ваш демон приказал заморозить детей заживо, то клянусь – я ему все кости переломаю!

– Переломаешь? Кости? – Жрец схватился руками за голову и истерично захохотал. – Глупая девчонка, да кто ты такая, чтобы тягаться с демоном Абаламом! Ты отняла его пищу. Теперь Абалам явится в город и отомстит нам. Нас постигнут новые беды, нас…

Он не закончил свои причитания, ибо из недр храма явился облаченный в кольчугу стражник, почтительно преклонил колено перед жрецом и прошептал ему несколько слов.

– Так я и знал, – внимательно выслушав воина, еще громче завопил жрец. – Новое несчастье обрушилось на город – из храма исчезла наша Верховная провидица! А во всем виновата ты, дрянная девчонка, нарушившая священную волю демона! Преступница, я приговариваю тебя к смерти! – Его палец обличающе указал на меня. – Звоните в колокола, схватите ее и казните!..

Я не успела ни опомниться, ни сказать что-либо в свое оправдание, как над храмом поплыл оглушительный колокольный перезвон, а из врат здания выдвинулось несколько лестниц, по которым начали спускаться до зубов вооруженные мужчины…

– И кто это посмел назвать нашу княжну дрянной девчонкой? – с любопытством спросил дракон, высовываясь из кармана моей куртки. – Девочки, – позвал он крысу и паучиху, – а ну-ка идите гляньте на этого идиота!

Первой, повинуясь зову Трея, из кармана выкарабкалась паучишка Огонек. Она взобралась ко мне на плечо и негодующе затопала лапками, одновременно с этим успевая ласково поглаживать меня жвалами по уху… В ответ я протянула руку и нежно пощекотала ее пальцем, успокаивая маленькую животинку.

Увидев паука, хозяйски восседающего на моем плече, жрец замер на половине лестницы, а затем заверещал нечто нечленораздельное и кубарем скатился вниз, бросаясь ко мне… Зорган выхватил меч из ножен и преградил врагу дорогу, подозревая в дурных намерениях, но, не обращая внимания на направленный на него клинок, жрец припал к моим сапогам – покрывая их поцелуями…

– Госпожа, – заполошно голосил он, – прости меня, госпожа, за то, что не узнал тебя сразу!

– Оттащить его? – спросил Зорган, убирая оружие и удовлетворенно наблюдая за воинами, попадавшими на колени вокруг меня. – А то у тебя на сапогах столько грязи… Как бы мужик от их облизывания диарею не заработал!

– Наверное, он сумасшедший. – Я выразительно покрутила пальцем у виска, пытаясь ногой отпихнуть жреца, увлеченно обслюнявливающего мою обувь. – Сначала схватить хочет, потом целует… Эй, уважаемый, встань! – Я потянула жреца за капюшон хламиды, приглашая подняться. – Отстань от моих сапог, пожалуйста. Скажи, с чего это ты вдруг передумал меня казнить?

– Как я смею, – жрец отцепился от сапог, но зато поймал мою правую руку и начал целовать ее, – как я смею выступить против той, которая удостоилась божественной любви самого паука? – И он благоговейно покосился на паучишку, не покидающую поста на моем плече. – Ваша бесценная особа для нас неприкосновенна и священна!

– Ого, эка он тебя комплиментами засыпает. Похоже, ты его очаровала, дорогая! – ревниво хмыкнул Зорган, пихая меня в бок.

– Скорее – опаучила! – Я еще раз нежно погладила Огонек по спинке, благодаря за негаданную помощь, и устало вздохнула. – Жрец, вставай, хорош уже на земле валяться, ревматизм подцепишь. Веди нас в храм, накорми, напои да попутно рассказывай, чего тут у вас приключилось!..

Жрец шустрой рысцой носился вокруг стола – самолично подливая вино в наши бокалы и подкладывая еду на тарелки. Наибольшее внимание он, естественно, уделял мне. Огонек сидела в центре стола и наслаждалась огромной жирной мухой, поднесенной ей жрецом. У Кайры забрали наконец-то пришедшую в себя девочку Светанку, пообещав известить ее родителей. Утолив первый голод, я отодвинула тарелку и приказала:

– Жрец, давай рассказывай, чем вы тут занимаетесь и почему ваши дети замерзают в лесу?..

– Как прикажет повелительница пауков! – Жрец отвесил верноподданнический поклон, сложил руки на животе и заговорил: – Зовут меня Пильгус. Я родился и всегда жил в славном городе Гындыркаре, официальными покровителями и защитниками коего испокон веков являются Охотники-пауки. Горожане чтят пауков и поклоняются оным словно богам, используя для этих целей специально возведенный храм. А что прикажете делать, если Пресветлые боги заповедовали нам такое служение, впрочем довольно необременительное… И нашу жизнь можно было бы назвать счастливой, если бы в ней не присутствовало одно огромное несчастье – раз в сто лет из Мертвого леса выходит снежный демон Абалам, дабы обрушить на город свою ярость. Поговаривают, будто таким образом Пресветлые боги наказали Гындыркар много лет назад за то, что горожане принудили свою Верховную провидицу к нежеланному для нее браку. С тех пор провидицы из Храма Паука вправе сами распоряжаться своей судьбой, но раз в столетие демон все равно пробуждается и выходит из лесу – мучимый жутким голодом. Мы вынуждены отдавать ему пятерых детей, выбранных по жребию, после чего демон насыщается и впадает в очередную столетнюю спячку. Наверное, у каждого города есть свое наказание? – Пильгус вопросительно уставился на меня, словно ожидая подтверждения или опровержения.

А я, в свою очередь, тут же вспомнила княгиню Зою Красногорскую – супругу моего старшего братца, способную запросто заткнуть за пояс любого, даже самого свирепого демона, хмыкнула и согласно кивнула. Жрец облегченно вздохнул и продолжил: