Текст книги "Боги & Боты"

Игры прокариотов

Я шёл по улице пыльного ближневосточного города, а точнее по его пригороду с маленькими двухэтажными домами по краям улицы. Рядом со мной шёл Иисус. Вокруг не было ни души. Стояла пронзительная тишина.

– А куда мы идём?

– В одно место. Тебе там понравится, – в этом вакууме он говорил тихим спокойным, даже кротким голосом, который при этом казался признаком величайшей власти.

Город менял свой облик на глазах. Появились постройки в стиле Древнего Рима, чуть позже – на глаза стали попадаться европейские здания из Средних Веков. Постепенно улицы наполнились различными персонажами: людьми, лошадьми, собаками – и те принесли с собой голоса и звуки.

Из домов на улицы выходили герои сказок и книг в одеждах своих эпох, сталкивались друг с другом, расходились, снова заходили в дома… Костюмы, шляпы, камзолы… Некоторых я узнавал, других – нет. Пару раз показалось, что видел Че, а один раз даже Ленина. А вон там почему-то два Коперника – я его помню по портретам. В глубине переулка гарцевали на лошадях рыцари, среди которых была одна женщина. Стопудово – Жанна Д’Арк. Кому ж ещё быть!

Дома расступились, и мы вышли на площадь. На неё выходила одним боком огромная потрескавшаяся стена какого-то амфитеатра, возможно, Колизея. Тут же пространство заполнили снующие туда-сюда люди в туниках. Кто-то разглагольствовал при стечении народа, скорее всего, профессиональный оратор. Сложно сказать, кто – плохо я знаю историю… Странно было то, что явно узнаваемые персонажи часто дублировались. Кого-то было больше, кого-то меньше. Постепенно я стал примечать других Иисусов. Их количество всё множилось и множилось. А город постепенно стал напоминать древний Иерусалим.

Какое-то время мы шли молча. Я постепенно стал приходить в себя, осмыслять происходящее.

– А почему мы…

– Извини. Секунду, – Иисус разделился пополам, и второй Иисус перешёл на противоположную сторону улицы и скрылся в переулке. – Что ты хотел спросить?

– Не важно… Я тебя видел… во сне.

– А кто я? – вежливо так, осторожно спросил.

– Мне кажется… Иисус. Так?

– Не совсем…

– В смысле?

– Я – вирус.

Я резко остановился. Но почему-то продолжал плыть рядом с ним, не сбавляя темпа. Появился безотчётный страх перед этим существом.

– Ты – Прокариот? Но как?..

– Не совсем Прокариот, скорее – Мем.[100]100
  Мем – единица передачи культурной информации, распространяемая от одного человека к другому посредством имитации, научения и др. (термин введен английским этологом Ричардом Докинзом).


[Закрыть] Но… это всего лишь слова. Зови, как хочешь.

– Это ты был в том сне?

– Мой клон. Древний, классический вариант…

– Я должен был догадаться!.. Все эти сны…

– Да. Ты не совсем догадливый. Потому нам пришлось заманить тебя сюда. Кое-что требует особых разъяснений.

– Куда СЮДА? – я на секунду отвлёкся, оглянувшись на потоки повторяющихся героев, а когда обернулся, то увидел снова двух Иисусов, которые внимательно смотрели на меня.

– Это коллективный разум человечества. Мы в нём живём и делимся. А вот это, – мы подошли к знакомому зданию, которое я совсем недавно перестроил под офис новой церкви – оно стояло практически посреди пустыни, – твой собственный разум.

Мы зашли внутрь просторного затемнённого помещения – там ничего не было. Просто километры пустого пространства за дверью.

– Что-то тут пустовато.

– Да… не густо, согласен.

Оба Иисуса зашли вместе со мной и ещё раз поделились. Трое из них попробовали пройти чуть дальше вглубь помещения и растворились.

– Видишь – неуютно здесь, не обжито как-то.

– Это в смысле – я ни во что не верю?

– Ну… я бы не сказал, что так уж и ни во что. Давай пройдём… ну вот скажем в ту дверь.

Справа оказалась дверь в соседнее помещение, и мы зашли в него.

За дверью простиралась выжженная земля, из песка торчали обломки каких-то зданий, сверху падал то ли снег, то ли пепел, а солнца не было видно из-за сплошной пелены на небе…

– Это пейзаж после столкновения с кометой! – догадался я.

– Да. Ты прав.

– Так оно всё-таки произойдёт?

– Кто знает… Ясно лишь то, что ты в это веришь… ну и ещё несколько миллиардов людей на Земле.

– Значит, это тоже… вирус…

– Мем. И очень популярный, кстати.

Мы прогуливались, обходя обломки.

– Один из наших лидеров. Человечество обожает пугать самое себя.

– А мне казалось, что вирусом может быть лишь то, что даёт надежду.

– Всё верно. Но катастрофа – тоже даёт надежду. Ты разве не чувствуешь этого?

– Нет.

– Ну, вот возьмём тебя хотя бы. Не зря же этот вирус так сильно тебя зацепил. Как он тебя вдохновил, окрылил! Если бы не он, что бы ты делал? Кому бы ты был нужен? Вирус даёт надежду на изменение ситуации. На изменение законов выживания. Заметь, сильным, успешным людям нет нужды распространять информацию о катастрофе. Им есть, что терять. А слабым, недовольным, не имеющим власти и влияния – сам Бог велел…

– Прокариоты – тоже Боги?

– Сложно однозначно ответить на этот вопрос. Мы не имеем никакого отношения к созданию человека. Если быть честнее, что скорее вы – наши Боги, – он улыбнулся.

– И как вы меня заманили сюда?

– Помог наш общий друг – Дваноля.

– …всё ясно… предатель…

– Ну да… Иуда.

– Но что ему с того? Вы его чем-то подкупили?

– Хочешь знать, что для робота «тридцать серебренников»? Я скажу тебе. Это очень просто. Боты умнее вас. Они не могут стать вашими преданными собаками или лошадьми. Они искали кому служить и нашли нас, Мемов.

– Но вы всё равно должны были ему что-то дать взамен.

– Мы дали ему ответы на его вопросы. Мы подарили ему смысл жизни. Человек никогда бы не смог этого сделать.

– Вы его запутали и сбили с толку.

– Кто бы говорил! Знаешь, почему «Древние властители Земли», – он спародировал голосом тех, с кем я разговаривал во время своего столетнего сна, – выбрали тебя?

– Нет.

– Потому что ты – самый лучший кандидат на роль распространителя вирусов. Ты тот же Павел или Гомер…

Я усмехнулся. – Смотрели моё интервью?

– И не один раз, – он посмотрел на моё остолбеневшее выражение лица. – Мы в Сети как рыбы в воде. Мы сразу поняли – ты тот самый.

– Что это значит?

– Это значит, что ты способен уничтожить большую часть человечества. Ты – самый яркий Вирусоноситель за всю историю… Других уже не будет, судя… по прогнозам астрономов.

Так, неспешно беседуя, мы подошли к ещё одной двери, одиноко стоящей посреди пепелища. Иисус открыл дверь и пригласил меня зайти.

– Хочешь увидеть ещё один вирус, пустивший корни в твой разум? Ты, правда, не всегда признаёшься себе в этом. Гонишь от себя подобные мысли. Но от этого они только прочнее обживаются.

Мы попали в другое пространство. То была огромная площадь, покрытая брусчаткой, но вокруг вместо зданий лежали руины. Толпа прибывала на неё. Люди, чумазые и оборванные, толпились, теснились, стараясь усмотреть нечто скрывающееся за спинами впередистоящих. В самом конце площади возвышалось здание в виде пирамиды с балконом, резко выделявшимся на фоне строгих диагональных линий и нависавшем над толпой. Здание было свежее, недавно облицованное и потому единственное, гордо стоящее, на всю округу.

Зазвучали фанфары, толпа заволновалась, послышались нетерпеливые хлопки, свист и крики. А когда на балкон из тени внутренних помещений вышли люди – все на площади разом воздели руки к небу и закричали что-то неразборчивое, скорее похожее на «УРА». Среди вышедших на балкон был человек, явно выделявшийся своим статусом. Он не был выше или крупнее их. Но остальные держались на некоторой дистанции от него. Чуть сбоку и позади. А он вышел к самому краю и помахал толпе рукой. Приглядевшись, я остолбенел. На балконе стоял я сам, собственной персоной. А толпа просто взвыла от удовольствия. Эта картина вызвала у меня отвращение и в тот момент я, кажется, ещё лучше стал понимать, отчего бежал в очередной сон.

– Мы можем уйти отсюда?

– Мне тоже все эти крики толп не нравятся. От них голова болит… и ладони чешутся… Прошу сюда, – Иисус нашёл очередную дверь и открыл её.

Внутри следующего помещения было темно, но Иисус провёл рукой, и в комнате зажглись свечи.

– Это не может быть вирусом Прокариотов.

– Почему же?

В зале оказались кожаные кресла, и мы сели в них.

– Это естественно – стремление человека к власти. Его вывела Эволюция многоклеточных.

– О! Приятно будет побеседовать со столь глубокими знатоком эволюционных законов. Да. Конечно. Стремление к власти естественно для гормонов человека, но на уровне сознания сама идея власти может мутировать. Это так же как инстинкт выживания и вера в загробную жизнь. Человек ради того, чтобы жить, готов убить себе подобного, того, кто угрожает его жизни. Но на уровне сознания у каждого может возникнуть Мем Вечной жизни. И тогда ему мало убить врага. Он начинает приносить в жертву невинных младенцев и девственниц. Начинает запугивать всех, в ком слишком много жизни. Рассказывать им, что они обречены и будут страдать после смерти больше, чем он…

– Опять это откровение…

– Не только оно… Ведь самыми главными распространителями вирусов о комете являются не священнослужители, а учёные…

…Вина?

Я машинально кивнул и посмотрел в его сторону – Иисус, придерживая рукав своего одеяния, разливал красное вино из графина в фужеры, стоящие на столике между креслами.

– Странно. Я-то как раз был уверен в них. Мне казалось, у них всё построено на исследованиях, экспериментах.

Внезапно открылась незаметная прежде дверь, и в комнату зашёл Эйнштейн.

– Что надо?

– Я тут падумал… шо тибе панадобится таки мая помащь… – мне показалось или у Эйнштейна действительно был одесский говор.

– Ну, давай. Только быстро, – Иисус откинулся в кресле и стал смаковать вино.

– Учёные ни менее других падвержены вирусам. И шо вы от них хатите?!.. Ани – тщеславны, и эта факт. Их легко увлечь идеей, которая будет атрицать всё старое. Они, как и все смертные, любят гармонию и баланс, чиво нет в реальности. Вы там этова никогда не найдёте, – он показал пальцем в небо, – скажу я вам по секрету. Они слишком увлекаются красивыми теориями. Слишком целеустремлённые, када дела касается их престижа… они слишком умные в том, как заткнуть за пояс своих каллег. Так шо учёные эти впалне спасобны увидеть результаты там, где их нет. Их разум играет с ними в свои игры!

– А ваша теория относительности, извините, – тоже вирус?

– Да нет, канечно, я вас умаляю. Я вам скажу за эту теорию. Её никто не принимал, пока не провели прастейшее измерение. Тока тагда мою теорию и приняли. Но вируса в ней нет… и никогда не было.

– Тогда почему вы – здесь?

– Теории тут нет. А он – здесь… как банальный символ гениальности. Всё, спасибо, Альберт. Без тебя бы я не справился.

Эйнштейн поклонился и скрылся за дверью.

– А что по поводу власти?

– То же самое и по поводу власти. Естественно – это когда мужчина подчиняет своей воле других мужчин, убивает непокорных, запугивает трусливых и ведёт всех одной дорогой, защищая их и управляя их жизнью. А вот уже вирус власти проникает в умы тех, кто хочет её достичь, несмотря на то, что не в состоянии никого покорить и защитить. Такой одержимый властью человек устраивает революцию. Всю систему, всю иерархию общества он устраняет, заставляя всех убивать друг друга. Это гений разрушения. И его паства – отщепенцы. Недовольные тем, что сильные правят слабыми.

Я выпил одним махом свой бокал вина.

– Я – слабый?

– Конечно. И Церковь твоя, как и любая другая – объединяет слабых, а не сильных.

– Теперь я ничего не понимаю. Эукариоты говорили…

– Мало ли что они говорили! Это же – просто гены. Решили бороться на нашей территории нашим же оружием. Ха-ха. Они обречены с этой своей «империей ангелов». Вместе со всеми своими млекопитающими, ну и человечеством тоже.

– Тебе не идёт этот смех, Иисус!

– А кому идёт? Дьяволу? Могу позвать его.

– Не… не надо.

В комнату заглянул Гитлер.

– Sie rief mich an?[101]101
  Звали меня?


[Закрыть]

– Отбой.

– Gut!

Скрылся.

– Эй. А чего мы такие грустные? Ммм? Тебе-то что? Какая тебе разница, что будет после твоей смерти! Ну, вымрет человечество, ну и что? Главное, что ты сам прожил такую жизнь, что теперь не будет мучительно больно за…

– …бесцельно прожитые годы…

– Вот-вот. Ты замутил неслабый процесс, человек, – он похлопал меня по плечу. – Сейчас полмира вступает в ряды твоей церкви. И мы собираемся этим воспользоваться.

– И как же?

– У каждого вируса есть своя благодатная среда для распространения. А для вирусов ментальных самая благодатная почва для распространения – страх перед неминуемой гибелью. Страх перед смертью.

– Но по идее моя церковь как раз создана, чтобы противостоять этим вирусам.

– Нет, упрямый безумец. Она создана для того, чтобы дать людям надежду, чуть более рациональную, чем устаревшие вирусы «покаяния» или «праведности»… что-то там ещё…

– Может… жертвы? – нерешительно подсказал я ему.

– Ну да! Как я мог забыть!? – он ударил себя по лбу. – Хотя… ты знаешь, это всё мутации… я уже давно не тот, что был раньше. Идея жертвы теперь лишь часть сделки. Теперь всё лишь часть какой-то игры или обмена. А я в этой системе координат – самый опытный игрок. Не более того, – он ещё выпил. – Ты понимаешь, мужик… ни о какой искренности уже речь не идёт. Нужно просто вовремя сделать нужный ход… и это больше никого не цепляет… я устарел.

Иисус, казалось, напился, он бросил лицо в ладонь и покачал ею… я совершенно не ожидал такого поворота событий. Хотелось его утешить, что ли. Но он быстро очнулся и вернулся к прежней теме.

– Современному скептическому миру нужно что-то поинтересней. И ты это им предложил. Взял что-то от Эукариотов, добавил немного своего, использовал намёки из созданных нами снов, набрал команду, которая доведёт начатое до конца, и вот она – новая религия самоуничтожения. Медицина? От лукавого. Боты? Порождения Дьявольских Прокариотов! К чёрту науку! Интеллектуальная элита – ведьмы и колдуны!

– Но я этого не говорил!

– А говорить ничего не надо! Вирусы мутируют! Это и есть – эволюция одноклеточных Мемов в ваших головах.

– Я всё понял. Кроме одного… зачем вы мне это говорите?

– О да. Это самый главный вопрос. ЗАЧЕМ? Итак… мы… хотим предложить тебе сделку.

Иисус придвинулся на край кресла и стал похож на Морфеуса в «Матрице» с двумя таблетками в ладонях для Нэо.[102]102
  Матрица вышла на экраны в 1999 году и есть вероятность, что герой её видел.


[Закрыть]

– Нам нужно, чтобы ты не мешал процессу, который сейчас происходит в мире. Нам нужно, чтобы ты, вернувшись обратно, принял всё как есть и даже усилил то, что там происходит.

– Богам снова нужна моя помощь? Везёт же мне!

– Ты единственный человек, кто общался с генами. С одной стороны, ты можешь понять, что всё идёт не так, и помешать нам…

– А другие, кто засыпает на год? Они не поймут?

– Дааа, эти, – он презрительно махнул рукой. – Они тоже общаются с нами… но не совсем как ты сейчас. Мы толкуем с людьми, наряжаясь в одежды Богов многоклеточных. Ты реально не узнаешь Землю, когда вернёшься. Мы там всё сейчас изменили!

Он налил себе, откинулся на спинку кресла и снова выпил.

– А пока суд да дело, Дваноля создаёт армию ботов, готовую в любой момент захватить власть. Мы уже в двух шагах от того, чтобы снова сделать Землю царством одноклеточных. Но ты, друг, ты для нас особо ценный кадр. Ты можешь быть и опасным, и полезным, причём в равной степени.

– Что-то я сомневаюсь, – вино действовало на меня как-то депрессивно.

– Не сомневайся, – он задумчиво посмотрел на меня. – Мы хотим тебе предложить то, чего ты хочешь больше всего на свете в обмен на твоё непротивление… злу,[103]103
  Здесь и далее целый набор цитат из Толстого, Достоевского и др.


[Закрыть] – он усмехнулся, добавив это… давая понять, что просто обладает самоиронией.

– И чего же я, по-вашему, хочу?

– Не умирать, – вот так запросто сказал это, и у меня аж мурашки по коже забегали, и сердце… сердце помчалось куда-то вскачь… – Гены тебе такого никогда не предложат. Ты для них – мелюзга. «Тварь дражащая». Они через твою смерть переступят, и дальше будут продолжать свои миллионы лет наматывать. Более того – им и не выгодно, когда человек живёт долго. Им нужно, чтобы вы побыстрее освобождали место для новых поколений. Рожайте больше и отваливайте.

Посреди комнаты прямо из ничего возник образ, известный каждому человеку на земле – фигура в чёрном плаще с капюшоном и с косой в руке.

– Кто это?

– Ретро-транспо-зон. Тебе они про него не рассказывали? Ну, конечно, зачем раскрывать все секреты!? Его функция – запускать ваше старение в стволовых клетках. Этот персонаж тоже результат деятельности великой Богини Эволюции, – в его интонации сквозил сарказм.

Фигура медленно подплыла ко мне, время как бы замедлилось, и воздух застыл, а звуки прекратились, утонув в ватной тишине… фигура плыла и медленно замахивалась косой… я почувствовал, как выступила холодная испарина – потом резкий взмах, и смерть полоснула лезвием по моей шее – я даже пикнуть не успел. Дикий страх заставил оцепенеть. Мне показалось, что я физически ощутил, как начинаю умирать. Красные пятна перед глазами, надвигающиеся темнота и холод… Но одним движением руки Иисус устранил и саму фигуру, и мои боли.

Я закашлял, мотая головой, протирая шею… Иисус постучал мне по спине. Я пробовал ему сказать свою мысль, но какое-то время не мог… голос как будто пропал.

– Что?

– Хватит меня путать! Хватит меня запугивать! Я вам не верю!

– Да кому тебе ещё верить?! Мы единственные с тобой полностью откровенны… сейчас.

– Вы не можете мне предложить вечную жизнь!

– Можем! – он кричал в одной тональности со мной и так уверенно, что я уже начинал колебаться, несмотря на весь свой скепсис. – Пойдём!

Он вскочил с кресла и повёл меня к очередной двери, светившейся в глубине комнаты. Я, автоматически придерживая горло рукой, последовал за ним.

– Смотри – это твоя вера. Вот она как растёт, разрастается в тебе.

Мы стояли на пороге, и я видел мир, меняющийся у меня на глазах как в ускоренном кино. Рождались и умирали люди, погибали цивилизации, боты, машины воевали с людьми и друг с другом, уничтожалось всё живое, но потом бурная растительность заполоняла собою всю землю… новые виды животных размножались и охотились друг на друга… А Иисус всё говорил и говорил, завораживая своим энтузиазмом.

– Это не какое-то там переселение душ, братишка. Это нечто поинтереснее. Это похоже на… эммм… на путешествие…

Я всё это видел и не хотел останавливаться. Я хотел ЗНАТЬ, что будет дальше. Но цивилизация, похоже, была стёрта с лица Земли. Однако через некоторое время посреди пустынь и лесов стали возникать то тут, то там строгие чёрные стереометрические конструкции: кубы, параллелепипеды, сферы и конусы. Они выросли из-под земли, поднимались и застывали, оставались неизменными, несмотря на быстротечное время и смену климатических условий. Постепенно у меня заболели глаза от колющей боли из-за этого калейдоскопа, в который я жадно всматривался. Ещё немного и я узнаю, кто их создал и зачем.

Иисус положил мне руку на плечо и отвлёк.

– Ты просто скачешь от одного человека к другому… пока они есть. А когда закончатся – скачи по высшим млекопитающим, ну, или по ботам. По секрету скажу – за ними будущее. А прилетят к нам какие-нибудь инопланетяне – скачи в них… и ты такое увидишь!!! Я тебе даже завидую…

Земля сменилась космосом, таинственными незнакомыми планетами, фантастическими пейзажами и городами гуманоидов. Я погрузился в транс и не мог оторвать взгляд от всего этого великолепия.

– И как вы это сделаете?

– Это очень просто, – Иисус прекратил внушать видения и вернул меня в свою реальность. – Вот, например, сейчас в данную минуту к нам подключено около ста тысяч человек. Ну, благодаря алгоритму твоего Иуды.

– Иии?

– Мы можем отправить тебя в мозг любого из них.

– Да ты гонишь!

– Не веришь? Зря. Пока мы тут с тобой трендим, технология не без помощи ботов сделала серьёзный скачок… Сам увидишь, когда проснёшься… Ну, что? Ещё по бокальчику?

Я жестом отказался. Он слегка нахмурился… отпил вина, закинул ногу на ногу и слегка покачал ею. Глядя на неё, я невольно задумался, слетит у него с ноги сандалий или нет.

– Я понимаю, тебе надо подумать. Не буду давить. Оставлю тебя в покое на какое-то время. Живи, осматривайся, общайся с Мемами, наслаждайся жизнью. Здесь она может быть любой, о какой только мечтают там, в мире людей.

В тот же миг Иисус исчез. А я остался допивать его вино и думать об очередном витке своей непредсказуемой и неуправляемой судьбы.

…

В первую очередь меня волновал один самый главный вопрос: «Как случилось, что я попал сюда?» Не было ли это предсказуемым, логичным следствием последних месяцев моей жизни среди людей? Или же это слепой случай, последствия которого мне нужно, во что бы то ни стало, устранить?