Текст книги "Боги & Боты"
Автор книги: Teronet
Жанр: Социальная фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
– Не то слово. А вот что касается символов – Иисус и… львица, правильно я понимаю?
– Да.
– Это, скажем так, самые общие, приблизительные черты тех лиц, к которым вы должны испытывать данные эмоции. Например, почтение к тем, кто сам скромен и почтителен… хотя я не совсем понял, почему он отговаривал вас… это мне не очень ясно… – вот и я думаю, какого хрена он меня отговаривал? Ведь Боги, то есть гены, должны быть со мной заодно.
– Более понятна история с львицей – тут однозначно вам нужна женщина, сильная и гордая стерва, а не какая-нибудь покладистая и мягкая домохозяйка.
– Это потрясающе, профессор! Странно только, почему такая простая идея передаётся настолько замысловато…
– А вспомните, с чем приходилось иметь дело нашим предкам – языка для обозначения сложных психических переживаний не было. Зато каждый из них сталкивался с богатым многообразием психотипов, с какими-то скрытыми мотивами, интересами других людей. Ему хотелось, по меньшей мере, обозначать это как-то. И самым удобным для этого оказался язык, которым обозначали животных. Для наименования человека коварного лучше всего подходила…
– Змея?
– Ага. Для того чтобы указать на независимость – использовалась кошка… ну и так далее. Для нашего бессознательного точно также – гораздо легче общаться с помощью символов, чем словами.
– Так. Это понятно. Теперь ещё вопрос – почему оно уверено, что я должен вести себя именно так по отношению к этим психотипам? Может это и есть послание, основанное на каком-то законе жизни?
– Нет… совсем нет! Это совершенно ситуативная вещь. Именно для вас и именно в этот период жизни крайне важно испытывать всё это к конкретно данным типам людей. Придёт другой период и все эти правила переменятся – нужно будет вовремя заметить новый знак из глубин своей души. Кто знает, может на диких кошек у вас появится аллергия, а к мудрым советам вы будете относиться, как к попыткам оказать давление.
Он немного помолчал, посасывая самокрутку.
– К сожалению, редко кто из современных людей видит и хочет видеть эти знаки. Паром слишком переполнен всяким мусором.
– А откуда нашему бессознательному, нашей душе то есть, это всё известно?
– Она живёт дольше, чем мы.
– Так вы верите в переселение душ?
– Нет, что вы! – Вайнштейн состроил брезгливую гримасу. – Я не религиозен. Я вполне отдаю себе отчёт в том, что сознание – результат деятельности мозга и только. Я говорю иной раз иносказательно, и потому сложно понять, каковы мои настоящие взгляды на природу человека, – мельком глянув на меня, он снова принял вежливый тон. – Боюсь оскорбить ваши чувства, но я придерживаюсь атеистических взглядов. И единственное разумное и приемлемое для меня объяснение тому, что наше бессознательное мудрее нас самих – это то, что оно получает команды напрямую от наших генов.
Вон он момент истины:
– Так это и мои Боги, профессор!
– Извините?
– Я говорил в гримёрке именно о ГЕНАХ, профессор. Именно с НИМИ я общался, когда замедлил все процессы своего организма. Они действительно – Истинные Боги, и у них есть много претензий к человечеству, – Вайнштейн медленно посмотрел на свой косяк, потом на меня.
– И… какие они? – как будто, если я опишу ему их, это будет самым главным аргументом… с одной стороны, он не верил, с другой – хотел верить, несмотря на всю кажущуюся нелепость моих слов.
– Они… они величественные, и в то же время очень наивны. Трогательны в своих попытках придать себе важности. Они как старомодные родители, которые боятся, что с их детьми-подростками случится несчастье, стучат кулаком по столу, но ничего уже поделать не могут. Подростки курят, пьют, колются и не хотят слушать своих «предков». Наши Боги-родители сильно сокрушаются, глядя на то, как их создания сами себя губят.
– Вы мне покажите их? – он даже чуть-чуть привстал, а в его голосе звучала какая-то робость, волнение ребёнка, которого родители предупредили, что буквально через минуту в дверь может войти Дед Мороз.
– Как?
– Это уже моя забота… это вопрос техники. Если вы разрешите мне ввести вас с гипноз и увидеть ваши воспоминания… увидеть ИХ… если разрешите… я буду у вас в долгу по гроб моей недолгой уже теперь жизни… пожалуйста, – его тело так наклонилось в мою сторону, что казалось ещё чуть-чуть и он встанет передо мной на колени.
Наступила тишина. В кабинет ворвались какие-то студентки. Он резко оборвал их на полуслове:
– Иа заниат! – и снова посмотрел на меня умоляющим взглядом, а студентки испуганно закрыли дверь.
– Есть одно условие.
– Какое?
– Зрителем будете не только вы. Нужно сделать так, чтобы это увидело как можно больше людей.
– Так в чём проблема? Это просто надо обсудить с руководством Альфы!
– Не думаю… им надо торговлю двигать… я со своими Богами-генами им только мешаю.
– Ну что ж, тогда придётся действовать партизанскими методами. У нас в лаборатории тоже есть один похожий аппарат по извлечению образов. Мы на нём диссертации защищаем. Вопрос лишь в распространении… придётся привлечь парочку дипломников-хакеров…
– Ага! Значит Альфу с её китайскими стратагемами побоку?
– Да! Подложим им свинью… ну, или «Троянского коня» на худой конец. Греческие стратагемы тоже ничего! Тоже кой-чего могут.
– Что нужно от меня?
– Ничего. Пока ничего. Ждите, пока мы всё не подготовим. Ваш телефонный номер? – я протянул визитку, одну из тех, которыми меня снабдили в магазине.
– Скажите, Виктор, вы ведь меня для чего-то звали.
– Да… да… звал… хотя, это теперь кажется, настолько незначительным… я хотел попросить вас выступить перед моими студентами с рассказом о вашей эпохе, ответить на их вопросы – ведь это уникальный случай, согласитесь.
– А что, действительно, уникальный? А как же этот… институт замораживания…
– Институт крионики?
– Да.
– Ну, так что ж. Там куча стариков лежит в жидком азоте и ждёт, что их разморозят, когда научатся лечить старость. Ха-ха!
– А чём юмор?
– В том, что жизнь им могут продлить. Как раз до этого этапа научного прогресса они дожили. Но вот разморозить пока не могут. Азот ведь не безвреден. Там какие-то процессы начались в их организмах… жуть, короче. Придётся теперь ждать, пока наука не научится бороться с последствиями длительной заморозки. Так что вы – действительно, уникальный!
– Уф… спасибо! Это облегчает мне задачу выживания в вашем времени.
– На здоровье! Ведь, к слову, ваше дрим-реалити – сплошной набор предрассудков… лучше спрашивайте, что да как. Я вам сам всё объясню – куда жизнь катится.
– Хорошо… Давно хотел спросить – мы к далёким звёздам летаем или нет?
– Ботов послали недавно. Но они ещё долго будут лететь. Собственно потому люди и не летают ни к каким звёздам. Кому захочется всю жизнь в замкнутой капсуле провести?!
– А гиперпространство как же?
– А что это?
– Да я их сам не знаю толком. Ну ладно. Появятся ещё вопросы – спрошу обязательно… А по поводу студентов… я не совсем понимаю, о чём рассказывать, что им может быть интересно.
– Да просто… о том, как жили люди, о чём мечтали, что ценили. Вы так ёмко выразили на шоу мысль о смене тренда в восприятии настоящего мужчины. Я бы не смог лучше сформулировать.
– Манипулируете мною, профессор?
– Не без этого, – он лукаво посмотрел на меня.
– Ну, ладно. Я не против, в общем. Чем мне ещё заниматься?! Тогда, пожалуй, на следующей неделе. Хотелось бы подготовиться.
– Конечно-конечно, я вас ни в коем-случае не тороплю… к тому времени и мои подготовительные действия принесут плоды.
Я попрощался с Вайнштейном и вышел в коридор. Там уже было практически пусто – начались пары. Когда я шёл по пустым коридорам вуза, мне казалось, что теперь-то у меня всё наверняка получится. Возможно, это самая главная встреча с момента моего пробуждения. Кто знает… И тут я услышал позади себя голос:
– Прива! – и сердце моё привычно забилось как… как пойманная в подсачник треска.
Конец второй части
Часть третья. Трудно быть пророком
Сектанты Булата покорили меня своей мечтой – выйти за рамки жизни и вернуться обратно. Поначалу я общался с ними по заданию редакции, но потом остался и стал вместе с ними жить, есть и молиться… И это было самое ненавязчивое сообщество в мире. Ни в какого бога они не верили, ни в Будду, ни во Христа, ни в Аллаха. И молитвы ни к кому и ни к чему, кроме своей собственной души не обращали. Я проникся всем этим и страстно желал пережить этот опыт.
И однажды Булат позвал меня в его личную комнату для медитаций, увешенную коврами с бесконечными кругами и квадратами, вписанными друг в друга. Он сидел там, в бордовом халате в позе лотоса… пил чай, и не успел я присесть напротив, как начал говорить со мной.
«Ты готов».
«К чему..? Да вы что!? Я ж с вами только год. А остальные? Они же ждут этого всю жизнь практически».
«Не длина пройденного пути определяет того, кто придёт первым».
«Понимаю. Но… всё же мне несколько тревожно».
«Ты уже не хочешь этого?»
«Очень хочу… хотел… а вот сейчас вдруг испугался».
«Ты сам позволил телу впустить в себя страх и питать его энергией, ты взрастил его, и теперь он руководит твоим сознанием, он создаёт твою жизнь – реальность. Но, чтобы перестать бояться смерти, нужно подружиться с нею».
«Как?»
«Она всегда рядом с тобой. Нужно только протянуть руку».
Он сказал это так, как будто рядом со мной где-то позади действительно находится нечто. Я прямо-таки кожей почувствовал, что жутко боюсь обернуться, боюсь увидеть что-то реальное.
«У каждого человека есть выбор: жить в страданиях и страхах или стать учеником, который, идя по жизни, всегда задаёт себе вопрос: ПОЧЕМУ? мне плохо или хорошо, ПОЧЕМУ? мне страшно или я счастлив и самоуверен. Я расскажу тебе притчу: Жила была гусеница, – о, Господи! Притча от самого Булата! Такой чести я ещё ни разу не был удостоен… – Она была частью целого народа гусениц, у которых было много радостей в жизни. Всего у них было вдоволь – и еды, и тепла. Но главное их отличие от других гусеничных народов было в том, что они не хотели окукливаться, так как боялись умереть, – Булат потянулся за кальянной трубкой, которую ему подал мальчик-монах, и задымил. – При этом высоко над их головами летали бабочки неземной красоты и наслаждались там, в вышине, своей свободой. Их можно было увидеть, но гусеницы не поднимали голов. Их главная идея была в том, чтобы не мечтать о недоступном. А некоторые дошли до того, что стали отрицать само существование бабочек – чтобы не лишать себя удовольствия радоваться текущей жизни, – я очень хорошо его понимал, и даже догадывался, куда он клонит. – Гусеница, о которой я рассказываю тебе историю, тоже поначалу боялась смерти, но голову вверх задирала постоянно. И её сильно удивляло – почему многие сородичи даже не знают о существовании верхнего мира. «Всё это враньё» – говорили они и продолжали жевать свои сочные листья. «Чего тебе не хватает? Жуй, давай». А ей и, правда, этого было мало. И жить изо дня в день посреди этого постоянного жевания она уже не могла. Так продолжалось какое-то время, но в один прекрасный день её нашли мёртвой и обмотанной какими-то нитями. Для всех это была жуткая смерть, и от куклы поспешили скорее избавиться, чтобы не думать о плохом. Её вид портил аппетит и мешал жевать. Ты уже знаешь, чем закончилась вся эта история…»
«Да. Гусеница превратилась в бабочку».
«Нет. Не гусеница – а ты».
«Хорошо. Я понял метафору. Всё же хотелось бы знать… насколько долго я буду… бабочкой?»
«Для начала – неделю… может больше…»
«Так сразу?! Неделя… А может, хотя бы на пару дней?»
«Так ты ничего не поймёшь. Для тебя эти дни пролетят как миг».
«И всё же. Что меня ждёт там, Учитель?»
«Сложно сказать. У каждого может быть свой опыт».
«А ты? Что испытал ты?»
«Ничего, на что рассчитывал, но гораздо большее, чем то, что испытывал до этого».
Я минуту расшифровывал его ответ. Пару раз повторил фразу про себя. Вот же хитрый лис. И почему он темнит? Как будто жалеет, что мне будет не интересно, если он расскажет. Это же блин, не кино, концовку которого не хочется знать заранее.
«Хорошо… Что я должен делать?»
«Во-первых, ты должен написать записку, что не винишь в своей смерти никого – ну это, сам понимаешь, на всякий случай, – я кивнул. – Во-вторых, необходимо оформить доверенность на дом и заверить её у нотариуса – у тебя будут жить монахи, и ухаживать за телом. У нас должны быть документы… на всякий случай».
«Как вы, однако, всё предусмотрели».
«Ничего не бойся. Доверенность можно оформить и без права продажи. Главное, чтобы наследники не объявились».
«Да нет у меня никого. Я у родителей – один. Домик мне от бабки моей достался… а причём тут наследники? – я уже начал их подозревать в корыстных намерениях. – Мы ведь под неделей одно и тоже понимаем?»
«Да. Одно и то же. А теперь ступай. Не думай о земном. Братья тебе всё объяснят и подготовят. Тоже и с документами. Ничего не бойся».
Он замолчал и посмотрел на меня крайне уверенно, беспристрастно и неописуемо убедительно.
…Это означало, что разговор окончен.
И я пошёл… пошёл после его слов как зомби… несмотря на то, что фактически шагал в пропасть. Для меня, как для человека, который боялся смерти до ужаса, это был отчаянный шаг – но, видимо, это был единственный поступок, способный победить и сам ужас, и в конечном итоге – смерть.
Мой верный друг Горацио
Я попрощался с Вайнштейном и вышел в коридор. Там уже было практически пусто – начались пары. Когда я шёл по пустым коридорам вуза, мне казалось, что теперь-то у меня всё наверняка получится. Возможно, это самая главная встреча с момента моего пробуждения. Кто знает… И тут я услышал позади себя голос:
– Прива! – и сердце моё привычно забилось, как пойманная в подсачник треска.
Я обернулся, в надежде увидеть ЕЁ лицо, но там была просто девушка-студентка, одетая чуть более скромно, чем большинство её сверстниц. Грудь, к слову сказать, размера 3-го как минимум, была прикрыта, хоть и призывно выделялась на фоне стройной фигурки. Был оголён живот, вокруг пупка бегала по часовой стрелке маленькая змейка. Маленькая юбочка лишь слегка прикрывала бёдра, и вниз по правой ноге как бы сползала капелька воды. Я загляделся и застыл как зачарованный. Она подошла поближе. Высокая, практически одного со мной роста, что по меркам этого мира ещё цветочки.
– Здравствуй.
– И чо, вас, риали, влечиот та, чта скрита?
– Ну да…
– У миниа скрита, – она выпятила свою грудь. – Иа – супер-секси! – она так и сказала «сЕкси» вместо «сЭкси» – дожили, блин.
Она стояла близко-близко, глядя прямо мне в глаза, и возбуждение нарастало.
– А что ТЕБЯ влечёт, маленькая нимфа?
– Феймас лиуди.
– Хочешь взять мои гены?
– Ниет. Гени не нужни. Гени-талии даста-тачна, – как вульгарно…
В гостиницу мы приехали порознь; чуть позже после нашего приезда она подошла к двери, и её впустил в номер мой бот. Сам он остался в прихожей вместе с её ботом. Без лишних слов, глядя друг другу в глаза, мы немного выпили. Она переключила музыку из своих наушников на колонки гостиной и, слегка пританцовывая, подошла ко мне и… это было несколько неожиданно, но я быстро пришёл в себя, видимо сказывался хоть какой-то уже накопленный опыт проживания в этом странном мире… пшикнула мне своим дезинфектором в рот.
Окей. Пока я возбуждён, можно делать со мной, что угодно. Мы обнялись, стали танцевать вместе, потом она просто запрыгнула на меня, обхватив мою талию ногами и так, покачиваясь в обнимку, мы переместились в спальню, упав на кровать.
Она быстро скинула с себя топ. Её грудь была совершенной и тоже не без украшений. Маленький амур, расположившийся на одной из грудей, стрелял в сердечко на другой. Я протянул руки и она тут же пшикнула и на них. С некоторым напряжением представляя, что меня ожидает в самый ответственный момент, я гладил эти произведения искусства, сжимал, разглядывал такое чудо – ничего, чтобы могло смутить, ни намёка на шрам, ни намёка на что-то неестественное внутри. «Медицина в наши дни может всё».
Почему-то вспомнился брутальный, усатый вожатый в пионерлагере. Некоторые из них любили поиграть в бывалых моряков и поучить пацанов жизни. Он тогда сказал странную фразу для молодого пионера, который к тому времени даже ещё не целовался: «Настоящая женская грудь должна умещаться в мужскую ладонь!». Никогда не понимал эту сермяжную правду. Почему именно «должна»? Мне лично нравились всякие, в том числе и такие… которые не умещались.
В её страсти было что-то гиперактивное и звериное – такое впечатление, что ей хотелось самой меня трахнуть, в то время как глупая природа всё устроила иначе. Разумеется, моё тело было обработано дезинфектором полностью, прежде чем соприкоснулось с её, прежде чем вошло в неё…
Кончив, она не стала долго отлёживаться, обниматься и делиться нежностями. Пошла в душ, повернувшись спиной, где маленькая змейка сбегала по коже к самым ступням, по ходу обвивая левую ножку. Выйдя из душа, чмокнула на прощание и ушла. Я так и не понял, стоит ли мне после этого считать себя использованным или нет. В очередной раз меня посетила мысль, что Эукариоты изменили меня до неузнаваемости.
…Или вернули к естественному изначальному состоянию?
После её ухода я какое-то время лежал в кровати и думал о Сирене. И тут услышал знакомую мелодию. Было странно слышать её здесь в этом мире. Ведь она была достаточно древняя, прямо из детства.
– Что так сердце, что так сердце растревожено, – запел красивый меланхоличный мужской голос. – Словно ветром тронуло струну…
Я встал с кровати и пошёл на звук, который, казалось, доносился из-за двери.
– О любви немало песен сложено, я спою тебе одну, ещё одну, – у меня даже слёзы навернулись на глаза, а сердце слегка защемило…
Я открыл дверь и увидел за ней своего Ботаника. Он стоял прямо около двери, и песня доносилась непосредственно из его динамиков. Впечатление было таким, что он, собственно, и поёт её, но голосом давно умершего исполнителя. Всё моё ностальгическое состояние тут же улетучилось. И на его место пришли досада и раздражение.
– Ты, что, Ботаник, дурак, что ли?!
– Извините. Хотел как лучше.
– Ты бы лучше новости мне показал.
– Хорошо. Смотрите.
Новости тут же были выведены в виде превью – маленьких видеороликах без звука – на все стены спальни, и я начал ими манипулировать, как меня учил Дваноля. Захватывал рукой, расширял, выводил на передний план, удалял и так далее.
В России я был информационным поводом № 1. В Китае – тоже. Поэтому общее число запросов подробностей по моей персоне достигало уже пол миллиарда. Видимо, «Альфа» ещё и принадлежит китайцам, а не только ими управляется. Как я понял, новости отличались друг от друга заточенностью под те ключевые слова, которые используют разные боты пользователей для фильтрации информационного потока.
Одна новость, например, называлась «Он видел Бога», другая «Анфризен мен гатовит геям катастрофу» (или её разновидности: «…изнасиловал лесбиянку», а также – «…напал на нивесту Сирены»), третья «Разморожен агент спецслужб прошлого», четвёртая «Мен спал 100 лет и проснулся вампиром», ну и наконец, моя любимая: «Сирена и чёрно-белые фантазии 20-го века». Ну и так далее, в том же духе. Китайские заголовки я не читал и не переводил – даже не представляю, как я оказался популярным среди монголоидов. Соответственно этим заголовкам, в новостном блоке использовались те или иные отрывки из моего выступления на ток-шоу, а также из моего дрим-контента. Самое большое количество подписчиков было у ключевых слов, связанных с религией. Это меня крайне поразило – не думал, что всё так запущено в технологическом мире будущего. С другой стороны, это очень ясно демонстрирует, как следует двигаться к моей цели. Все мои усилия, вся пропаганда должны быть спозиционированы именно как новая религия. Иначе меня просто не заметят и не примут.
На втором месте были подписчики эротического контента – эти люди, скорее всего, никогда не узнают, что я сказал режиссёру про богов. Я просмотрел пару роликов. Картинка была бесподобна. Даже сцены на улице перед входом в гостиницу были поданы настолько идеально, что казалось – это не я, а какой-то компьютерный персонаж или голливудская звезда с тонной крема на лице. Во всём был виноват мой 3D-двойник. Они его слепили на основе сканирования во время шоу и теперь просто накладывали на любое моё появление на публике.
Что же касается монтажа, то это было самое забавное – практически ни одной моей полной фразы и ни одного длинного кадра. Они делали безжалостную обрезку длинных речевых оборотов, а лица участников и зрителей мелькали с частотой в секунду.
Рикки: Гаварим а возбуждении (моё лицо, его лицо).
Я: Мужчина (моё лицо) без женской груди (грудь Рикки).
Рикки: Даа? (его лицо).
Я: …уже не может привлечь…? (череда крупных кадров лиц якобы зрителей шоу, яркие и красивые, улыбающиеся, видимо, снятые отдельно и вмонтированные сюда).
Рикки: Вам нравится, аааа? (его груди с разных ракурсов).
Я: Я сейчас подниму средний палец (мои жестикулирующие кисти крупным планом из разных моментов шоу, смех в зале, улыбающиеся лица зрителей).
Рикки: Скажите… мены…(крупный план красавца-мужика в зале, возможно, какой-то звезды) диву в пастель без насилиа не клали? (кадры моего насилия над Сиреной).
Я: Я же мужчинами не интересуюсь (обиженное лицо Рикки). Хочется… современных женщин… (калейдоскоп прекрасных женских лиц и тел, а под конец крупно – Сирены).
Ну и так далее. Подписчики этого контента могли увидеть мои сцены с Сиреной, моё столкновение с её подругой и всё… так я и останусь в их воспоминаниях… странным гомофобом или маньяком-насильником.
На третьем месте – примерно поровну распределились любители конспирологических теорий и фанаты моды. Модников я вообще не интересовал, и в новостном блоке мелькнул лишь на секунду. Главными ньюсмейкерами были Сирена и Экстра. Экстра была довольно известной персоной в этом бизнесе, как я понял. И Рикки с ней себя вёл, как загипнотизированный кролик с удавом. Они обсуждали не только черно-белый стиль. Была также затронута тема разрыва ткани в момент моего первого соития с Сиреной. Оказывается любая обычная одежда, по традиции, запрограммирована только на руки своего хозяина. Никто другой не может её порвать. На Сирене тогда был медицинский халат, не являющийся частной собственностью. И потому я легко с ним справился. На ток-шоу возникла целая дискуссия с привлечением других экспертов и депутатов – стоит ли ставить защиту от насильника и на униформу сотрудников? И как это сделать технически.
Эта женщина мне бы пригодилась. Она может и с имиджем помочь, и даже стать моим пресс-секретарём. Надо всё же с ней встретиться до моего интервью.
– Дваноля!
– Что?
Ой… я ж забыл совсем… как бы мне его называть? моего юного друга… может – ботан? Бот и ботан – однокоренные слова… практически.
– Слушай, Ботаник…
– Да, хозяин. Могу я сохранить это обращение как своё новое имя?
– Сохраняй… и сохрани ещё его вариации: ботик, ботан, ботанила… это я в зависимости от настроения буду тебя называть.
– Сохранил. О чём вы хотели меня попросить?
– Принеси что-нибудь выпить.
Он принёс рюмку, лайм и мою любимую бутылку teronet. Потом продезинфицировал всё, включая свои и мои руки, распыляя нано-чистильщиков прямо изо рта. И только после этого налил в рюмку сладкой ГМО-шной водки будущего и передал её мне.
– Да, и вот визитка. Нужно договориться о деловой встрече с этой дамой.
– Хорошо, хозяин. Вам не обязательно мне её передавать – я уже всю информацию с неё скачал. В следующий раз вообще лучше не брать визиток в руки. Пусть люди кладут их перед вами на стол – этого будет достаточно.
– Я постараюсь…
Мне было не до него. Я засмотрелся на видеоклип какой-то современной девичьей поп-рок-группы – они все были в чёрно-белой раскраске, и одежда, и лица, и гитары, в припеве были слова: «я вазму тваи генииииииии!» – интересно, а я с этого какие-то проценты получаю?
Через минуту Ботаник сказал: «Анализ блогов и сайтов народных рецензий показал, что наиболее подходящим местом для данной цели является сеть китайских ресторанов премиум класса «Great Wall». Екстра там сама бывала не раз».
– Отличная работа! Давай, екстренно высылай приглашение екстренному боту. Пусть найдёт ближайший свободный день для нашего совместного обеда.
– Вас понял. Запрос отправлен. Просят подождать.
– Ну что ж, будем ждать. Такова природа межполовых отношений… А, давай-ка, мой дорогой Ботаник, закажем «тарелку», ну, в смысле, такую штуку, которая на мозг непосредственно…
– Вы говорите о приставке, позволяющей потреблять сенсорный контент?
– Да… контент… сенсорный… И ещё Кастанеду закажи на диске… или на чём там у вас?
– Авторский контент в наше время невозможно купить и запрещено хранить. Его можно только посмотреть, подключившись к сети. Это как аренда.
– И что – музыка тоже?
– Да.
– И что каждый раз платить надо? – я почти кричал, настолько был удивлён и возмущён.[71]71
Комментарий к эпизоду: iTunes Store появился в 2003 году, начав длительный процесс приучения пользователей к необходимости платить за скачиваемый в интернете контент: музыка, фильмы. Герой это время пропустил.
[Закрыть]
– Да. Как в кинотеатре или на концерте. Это нормально.
– Ага… Нормально! Что ж тут нормального?! Ну, ладно, заказывай приставку… – всё, иссяк мой гнев.
– Вас понял. Приставка X-Sensor уже в пути. С вашего счёта списано 118 тыс. рублей.
– Ух, не ху… себя!
– Простите, что?
– Извини, Ботик, вырвалось. Это – мат. Нецензурщина.
– Что это означает?
– Что мне плохо. Хотя… иногда то же самое слово может передавать то, что мне ооочень хорошо, – я выпил ещё рюмку, меня слегка перетрясло, и я закусил её лаймом. – Разница лишь в интонации. Ботик, иди сюда. Сядь рядом, – бот-манекен послушно сел ко мне на кровать, и я обнял его за крепкие шершавые плечи.
– Ты в состоянии различать интонацию или тонкие отличия в мимике человека? – я впился зубами в ещё один кусочек лайма – этот почему-то был не кислый, а приторно сладкий.
– Конечно. Я могу улавливать изменения и в голосе хозяина, и на его лице, которые длятся десятые доли секунды.
– Зачем десятые? Можно хотя бы просто уловить. Ну, к чему этот ботанизм? – какие-то у меня к нему чувства возникли, братские, ещё немного и я у него спрошу, уважает ли он меня.
– Человек склонен скрывать некоторые эмоции, его компрометирующие, то есть, подавлять те симптомы, которые их выдают.[72]72
В основе данной методики лежит система Пола Экмана, разработанная ещё в 20-м веке. При этом первые попытки её автоматизации происходили уже в 21-м.
[Закрыть]
– То есть, ты можешь понять про меня – что я испытываю на самом деле, когда пытаюсь сделать вид, что, мол, у меня всё окей? Ах ты, маленький хитрец!
– Да. И не только. Наблюдая за вами в обычной эмоционально – нейтральной ситуации, я запоминаю интонационную и лицевую экспрессию и фиксирую её как нулевой уровень. А любые изменения, отклонения от этого уровня соотношу со стимулами, с которыми вы контактировали.
– Полегче, яйцеголовый! Слова человеческие подбирай…
– В результате я могу делать выводы о том, что вас беспокоит, что пугает, что радует. В итоге это позволит мне ещё лучше помогать вам ориентироваться в окружающем мире, избегать неприятных моментов и получать больше удовольствия.
– Хорошо, эмммм… Давай-ка попробуем тебя проверить.
– Это тест?
– Да. От каких стимулов ты бы меня уберёг в дальнейшем, зная то, что знаешь обо мне сейчас?
– Пока рано делать какие-то выводы…
– Хватит, говорю, ботанить!
– Это новое слово. Оно производное от «Ботаника»?
– Да. Ботаники – ботанят. Что тут непонятного. Короче, не ботани. Давай, расскажи мне хотя бы о преда… предотворительных… тьфу, ну ты понял… выводах.
– Наблюдая за вашей реакцией на отобранный мною новостной контент, я заметил эмоцию лёгкой грусти. Она отражалась на вашем лице почти всякий раз в ответ на заголовки, включающие в себя слово «сирена». Из всех значений, которое имеет данное слово, грусть могло вызвать только одно – имя актрисы, которая снималась вместе с вами в шоу дрим-реалити.
– Ну… да… может быть, тут ты и прав, а ещё что?
– Позже точно такая же эмоция мелькнула, когда вы просили отослать приглашение в ресторан. Несмотря на то, что вы старались делать акцент на деловом характере встречи, я предположил, что ваши цели носят также и романтический, возможно, сексуальный характер. Помимо грусти я заметил и характерные признаки волнения и возбуждения в вашем голосе…
– Стоп. Хватит! Я уже понял, что ты – опасный тип. И мне нужно стирать тебе память каждый вечер, перед тем как лечь спать. Но это твои ВЫВОДЫ… Это понятно… Теперь, расскажи – какова твоя дальнейшая программа действий. Что делать будешь?
– Дальше в мою задачу входит ограничение потока информации, включающего в себя упоминания о Сирене и её изображения. Я бы даже оградил вас от контактов со словом «сирена» в любом его значении. Такое ограничение могло бы дать возможность вам залечить свои душевные раны. Что же касается Екстры, то именно от неё, как я полагаю, зависит ваше скорейшее выздоровление. И в мои задачи входило бы ненавязчивое поддержание ваших отношений. Например, при выборе ресторана я руководствовался не только мнением о его бизнес-репутации, но и теми отзывами, которые описывали романтичность обстановки и хороший выбор лёгкого алкоголя.
– Да ты, прям, диктатор какой-то. Дай тебе волю, ты, пожалуй, всю мою судьбу выправишь. Я ведь тебе не овощ, дорогой ты мой Ботик, чтобы меня поливать в оранжерее. Я – ЧЕЛОВЕК. Я хочу страдать, хочу чувствовать жизнь со всеми её муками и болью… Ай!
Произнося эту пламенную речь, я сильно жестикулировал и в очередном порыве задел стакан, который отлетел к стене. Ладонь заболела, и я потряс ею, чтобы прогнать эту боль. Потом подул на неё, потёр другой рукой…
– Понимаешь, я хочу добиваться успеха несмотря ни на что, а не благодаря усилиям какой-то компьютерной свахи.
– Я не компьютер. У нас 40 % отличий в системе управления… – невозмутимо начал Ботаник, прервавшись лишь, чтобы обработать мой ушиб, распыляя изо рта важные медицинские нано-вещества.
– Да хоть 50. Всё, уходи от меня. Не люблю тебя больше.
Он встал.
– Вы – пьяны. Я уже налил вам пятую рюмку, а этот алкоголь достаточно крепок, чтобы отключить ваше сознание с помощью шестой. Оно и сейчас начинает путаться. Поэтому я не рекомендую…
– Заткнись! Понял ты меня или нет?! Я – твой хозяин, – рука уже не болела, и я махал ею пуще прежнего. – Я тебе приказываю: во-первых, заткнуться и не перебивать меня; во-вторых, ты должен… нет! ты обязан записать себе, как правило, нарушение которого приведёт к возврату твоего черепа обратно в магазин и перезагрузке памяти.
– Я слушаю, – он стоял и покорно ждал приказа.
– Правило – каждый вечер отчитываться передо мною относительно твоих планов, как лучше устроить мою личную жизнь. Ты меня понял?
– Да, хозяин.
– Ага. Боишься перезагрузки?
– Да. Боюсь.
– А знаешь, чего я боюсь? – мой язык уже почти не слушался меня, но я продолжал, стараясь быть услышанным своим Большим Братом.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
