Текст книги "Полнолуние"

В ответ испуганная Лаура отчаянно замотала головой, но ее лицо залила преступная бледность.

– Нет, это ты, – подтвердил он свои слова. – Ты убила здесь моего брата, двадцать лет назад.

Она порывисто отвернулась от них и в поисках выхода уставилась в невосприимчивое зеркало, которое все не поддавалось ее воле. Жгучее желание, излучаемое взглядом Лауры, пробудило в хрустальном льду ответный огонь. Неземное сияние приближалось из глубины и преобразилось в ослепительные черты, в которых Лаура не узнала собственное лицо. Ей подумалось, что это она сама блеклый отблеск той запредельной красоты, невыразительный слепок зеркального двойника. Их взоры встретились, в то время как волшебное сияние потерянной части ее души влилось в нее чистой энергией. Лаура, вдохновленная путеводным взглядом двойника, подсказала себе дальнейшие действия: она вытянула руку и осторожно дотронулась до своего отражения. Гладкое стекло ответно изогнулось и побежало прерывистыми трещинами под ее пальцами, расползаясь и захлестывая стены ледяной зыбью. Заиндевелый кристалл со всхлипом оттаял, и холодная поверхность расплылась кругами, брызнув на девушку звездным дождем осколков. Изрезанное лицо ее отражения осыпалось на пол искрящейся пылью, и Лаура отняла руку от опустевшего зеркала. Глухая стена, что открылась за разбитой поверхностью, провалилась куда-то вниз, обнажая объятия мрака. Бездна небытия разверзлась перед ней зловонным зевом, и Лаура в страхе заглянула за смутную черту пустоты. В этот миг оттуда к ней воззвал голос Эдгара, окликнувший ее по имени, далекий, как никогда.

– Лаура, возвращайся ко мне! – умоляюще прозвучал его голос, чуть приглушенный, но такой же мелодичный, он отозвался в ее сердце и эхом сжал виски, приведя Лауру в чувство. Зов повлек ее вперед, к неведомому, за зеркальный порог.

Она потеряла равновесие и полетела меж временем и пространством, впадая в беспамятство. Лаура, разбитая со своим отражением, бесследно пропала на глазах у потрясенных свидетелей. Кроме нетронутой стены и разлетевшегося зеркала, она оставила после себя лишь несколько золотых волосков, которые упорно цеплялись за бронзовую раму.

Когда Лаура открыла глаза, жаркий летний день еще не изжил себя, подглядывая сквозь бархатные портьеры на высоких окнах замка. Невдалеке виднелось зеркало, через которое Элеонора поневоле передала Лауре свою силу, себе на погибель. Теперь же его блистающая гладь была вся в морщинах, а в середине прозрачной паутины просматривалась темная пустота, в которой проступали изломанные очертания женского тела. Лаура вернулась в покинутый замок и с радостью поняла, что ей довелось испытать мгновенное перемещение, и она справилась. Она лежала на кровати обнаженная, укрытая одеялом, чувствуя слабость во всем теле.

Ее окончательно пробудило прикосновение руки Эдгара ко лбу – такой легкой, прохладной и ласковой. Лаура даже видела нежно-розовые переливы в кончиках его пальцев, а затем различила и лицо Эдгара, сияющее в солнечном ореоле, при этом разглядев на нем выражение непривычной встревоженности. Глаза у Эдгара тоже изменились – подавляющая синева переполняла извечные сумерки его взора, растопив дымчатую, как дождь, стену отчуждения. И среди наводнения этой густой сини вдруг заиграли смеющиеся лучистые огоньки, которые озаряли его бледное лицо и вторили бровям цвета теплой карамели, сейчас изогнутым в изумлении.

– Просыпайся, милая, – ободряющим тоном сказал ей Эдгар.

– Ты спас меня, – с умилением пролепетала Лаура, растворяясь в волнах его нежности.

– Нет, ты сделала это сама, – ликующе провозгласил Эдгар, и Лаура поняла, что золотые искорки в его глазах – это проявление радости и неомраченной гордости, без холодного пьедестала снисходительности. То была искренняя гордость за нее, свое творение.

– Ты явилась ко мне из Зазеркалья, моя лунная девочка, – рассказал Эдгар. – Благодаря случайности, зеркало было у меня перед глазами в тот момент. Я заметил, как ты вбегаешь через дальнюю дверь. Тогда от моего внимания ускользнуло, что это другая дверь, в «Магдале». Ты была настоящая и такая милая, в своей воздушной блузке, в которой ушла утром, и с твоими вечно испуганными глазами. Ты остановилась прямо передо мной, но возникло ощущение, как бывало во сне, что ты находишься за невидимым стеклом. Я оглянулся назад, но не увидел тебя в нашей комнате. Ты оставалась за гранью прикосновений, запертая в своей беспомощности, а я стоял здесь и мог лишь окликнуть, не надеясь, что ты услышишь. Я видел, ты менялась на глазах – непостижимое сияние выхватило тебя из тьмы, и оно не озарило, а зародилось внутри, как будто ты что-то бессознательно скрывала в себе и вдруг вспомнила. Тебе хватило силы и отваги, чтобы соединить желаемое с действительностью, презреть расстояние и забыть о времени. Ты совершила этот решающий шаг и поборола страх. В тебе проснулась способность к телепортации, что равнозначно первым шагам ребенка. Я как-то говорил тебе, Лаура, что зеркало создано для нас, чтобы черпать в нем силы, но эта игрушка может и убить, если отнестись неосторожно к ее истинной сути. Стоило тебе коснуться рукой, как зеркало разбилось вдребезги – и с моей стороны тоже. И ты, обессиленная и обледенелая, упала ко мне на руки из ниоткуда. К счастью, ты потеряла лишь несколько волосков, на тебе нет ни царапинки. А теперь расскажи мне, что там произошло.

– Профессор Филандер и его помощник хотели меня упокоить, – прошептала Лаура, еще пребывая во власти пережитого ужаса. – Они знают, что я вампир. У них был осиновый кол, и я жутко испугалась! Профессор утверждает, что двадцать лет назад я убила его брата. Ты что-то знаешь о нем?

Эдгар напряженно думал, и вертикальная складка на гладком лбу выдавала его глубокую озабоченность.

– Эта история мне неизвестна. В то время меня не было в этих краях. Но, полагаю, это сделала Элеонора, больше некому. Я не знаю о других женщинах-вампирах. А ты внешне очень напоминаешь ее, она ведь твоя мать.

– Да, у него было ее фото, еще с тех времен.

Эдгар наклонился к лежащей Лауре, так что его длинный локон игриво защекотал ей щеку. И говорил, передавая нехарактерное для него волнение изящными многозначительными жестами, словно обвивая тело Лауры лентами разорванных объятий.

– Нам нужно срочно уехать, тут стало опасно. Вещи не бери, просто исчезни. Где твой паспорт? Я сам заберу его. И больше не отпущу тебя туда одну, ты мне слишком дорога. Я не могу потерять тебя.

– Куда же мы поедем? – послушно прошептала Лаура, незримо связанная его заботой.

– Для начала – в Бухарест, – решил он. – Оттуда отправишь телеграмму своему руководителю, напишешь, что у тебя все в порядке, но пришлось спешно уехать, не уточняя куда. А в какую страну двинемся потом, решай сама. Мне все равно, лишь бы с тобой.

– Я хочу домой, в Америку, – сказала Лаура, созерцая, как безответно тает ее отражение в головокружительной глубине его глаз.

– В Америку? Хорошо, – на диво легко согласился Эдгар. – Я давно не бывал там. Но только не в Лос-Анджелес, ты можешь подвергнуть сестру опасности. У вас с ней одна фамилия.

– А что будет с замком? – забеспокоилась Лаура. – Они могут догадаться, что мы скрываемся тут, и что-то предпринять, например, сжечь его.

– Не волнуйся, я наложу на него заклятье, никто и близко не подойдет. Помнишь, как в сказке про Спящую красавицу и заросли шиповника? Мы в любом случае должны уехать, я не люблю жить взаперти, – с этими словами Эдгар поцеловал ее в щеку, отстранился и скользнул по обнажившимся плечам Лауры чувственным взглядом. – Мы с тобой посмотрим мир, это будет наш медовый месяц, любовь моя.

Глава 8

В Тульче Эдгар с Лаурой сели на автобус, который доставил их в Бухарест, откуда они сразу отправились в аэропорт Отопени.

– И что, я буду в Америке и даже не увижу Джемми? – вдруг осенила Лауру ужасная мысль, пока они ждали начала регистрации на рейс в Нью-Йорк.

Вместо ответа Эдгар только покачал головой.

Лаура была на грани истерики, она отчаянно хотела встретиться со старшей сестрой.

– Я хочу увидеться с ней, хоть на часок! Ты обещал мне! Прошло уже больше месяца. Я вполне способна себя контролировать!

Джемайма олицетворяла для Лауры то незыблемое, что было в ее жизни до всего этого. Она была ее единственным родным человеком, ее семьей. И впервые за все время их своеобразных отношений с Эдгаром Лаура сумела настоять на своем.

– Ладно, позвони ей из Нью-Йорка, – наконец смилостивился он, уступив мольбам. – Полетим до Лос-Анджелеса и сразу уедем оттуда. Пусть встретит нас в аэропорту. Хотя я бы предпочел остаться в Нью-Йорке, поехать оттуда в Чикаго и затем по шоссе Route 66.

Лауре казалось непривычным видеть его в простой рубашке и джинсах, но Эдгар был настоящим аристократом и всегда оставался им. Его неизменная утонченность чувствовалась во всем, даже без его чудесных костюмов и локонов. Сейчас от него исходил не старомодный запах жасмина, а аромат модного мужского парфюма. Он спокойно прошел все необходимые процедуры в аэропорту, как будто делал это каждый день. И, к ее удивлению, у ее спутника имелся американский паспорт. Лауру поражала прекрасная обыденность сидеть рядом с ним в самолете, где Эдгар с вежливой улыбкой отказался от обеда. Она замирала от непередаваемого восхищения, глядя на него.

Джемми ждала их в зале прилетов в главном аэропорту Лос-Анджелеса.

Эдгар на всякий случай не выпускал руку Лауры из опасения, что ее позовет родная кровь, как уже бывало с Элеонорой.

Джемайма внимательно рассматривала их карими, как у Филиппа, глазами теплого оттенка молочного шоколада.

– Ах вот какие обстоятельства не отпускали тебя из Румынии. Любовь. Ты нас познакомишь?

Эдгар нехотя назвал свое имя, и Джемми сразу почувствовала к нему необъяснимую неприязнь – она не могла отделаться от смутного ощущения дежавю, ей казалось, что она уже видела этого мужчину, но не помнила, когда.

– Вы актер? – спросила она, силясь вспомнить и наморщив свой умный лоб.

– Нет.

– У вас своеобразный акцент. Вы из Румынии?

– Нет, это польский акцент, – пояснил он.

– А чем вы занимаетесь? – продолжала допрос Джемайма.

– В данный момент путешествую, – лучезарно улыбнулся Эдгар. – Я всегда мечтал посмотреть Америку. Настоящую, без прикрас.

В ответ Джемайма натянуто улыбнулась уголками губ и осведомилась:

– Вы позволите нам немного пообщаться?

Она взяла Лауру за руку и утянула в ближайшее кафе.

– Я должна тебе кое-что рассказать, – проговорила Джемми, помрачнев. – В смерти наших родителей много странного, причину так и не смогли выяснить. Тело матери рассыпалось, как будто его кремировали. Так она и прибыла, в урне. А в теле отца было очень мало крови.

Лаура смотрела на нее пустыми глазами безо всякого выражения. Волосы у нее были собраны в высокий хвост и по моде 80-х затем заплетены в косу, чтобы не мешали. Лаура нервно теребила кончик косички. Она чувствовала себя отчасти виновной в смерти родителей и старалась позабыть о них.

– Я обязательно навещу их могилы, – наконец сказала Лаура, чтобы закрыть эту неприятную тему, понимая, что бессовестно лжет. – Но сейчас я уезжаю.

– Уезжаешь? – опешила Джемайма. – Опять? Ты ведь только прилетела из Румынии. И куда на этот раз ты собралась?

– Недалеко. Эдгар хочет посмотреть Америку.

– Он ведь старше тебя лет на десять, да? – произнесла Джемми с неодобрением. – Из Польши, нигде не работает. Будь осторожна, Лора.

– Не переживай за меня, я уже не маленькая. Давай лучше поговорим о тебе, – Лаура пристально всмотрелась в Джемайму и выпалила: – Джемми, ты беременна!

Та смутилась и безотчетно окинула взглядом свою стройную фигуру.

– А что, уже заметно?

– Нет… Я просто вижу. Ты как будто светишься изнутри. И кто же отец твоего ребенка?

– Никто, – Джемайма в замешательстве отвела глаза, даже не удивившись проницательности сестры. – Я обязательно расскажу тебе, но только не здесь и не вот так, впопыхах. Я сама только поняла… И еще не сообщила ему эту новость. Не знаю, как сказать.

– Он что, женат?

– Нет, – ответила Джемми и отчего-то мрачно усмехнулась. – Ты лучше скажи, тебе нужны деньги?

– Не надо, у меня пока есть, – Лауре не хотелось брать денег у сестры, но Джемайма достала чековую книжку и выписала ей пару чеков.

– Вот, возьми на всякий случай. Мало ли, как у вас сложится. Что бы ни случилось, знай, ты всегда можешь вернуться домой. Я буду ждать тебя.

Сестры на прощание обнялись, и Лаура зашагала к поджидавшему ее Эдгару. Джемайма смотрела ей вслед с обидой, но не осуждала младшую сестру. Она не могла не заметить, как похорошела Лора, как преобразились ее черты, словно засияли. Джемайма и сама недавно впервые влюбилась, да так, что не чуяла под собой земли. Но ее любовь была под запретом, так хоть пусть Лолли наслаждается счастьем.

– Из-за тебя мне пришлось бросить ее во второй раз, – с горечью сказала Лаура, подойдя к Эдгару. – Почему мы не поехали ко мне домой?

– Твоя девичья спаленка, блинчики от сестры Джемаймы и очередь в душ по утрам? – нахмурился он. – Нет уж, благодарю покорно. Кроме того, сейчас это опасно. Нам следует уехать, затаиться, хотя бы на несколько месяцев. Что она сказала?

– Теперь моя сестра думает, что я живу с безработным эмигрантом из Польши на десять лет старше меня.

– Это даже забавно, – усмехнулся Эдгар. – Ладно, нам пора ехать.

– А еще я увидела, что она беременна, – взволнованно сообщила Лаура.

– Да, я тоже заметил, – кивнул он и глубоко задумался. – У нее будет двойня. Это чудо, я не припомню близнецов в нашем роду. Джемайму надо беречь, как священный сосуд.

Они спустились на парковку, где получили машину, взятую в аренду. Это был Lincoln Continental Mark VII, черный и блестящий. Эдгар выбрал его за репутацию самого красивого и современного автомобиля, сделанного в Америке, – с цифровой приборной панелью, климат-контролем и мощной стереосистемой. Он сел за руль, а Лаура устроилась рядом, с наслаждением откинувшись на роскошное кожаное сиденье.

– Ты умеешь водить? – изумилась она, когда Эдгар завел двигатель.

– Разумеется. За столько лет я успел многому научиться, в том числе и водить машину. Я знаю, что ты тоже умеешь.

– Да, конечно, – с готовностью ответила Лаура, радуясь, что может хоть чем-то ему угодить. – Все американские подростки учатся водить машину.

– Замечательно. Ты поведешь, когда мне надоест. Куда поедем? Куда ты хочешь?

Он включил радио, где по невероятному совпадению играла песня «Highway To Hell». Однако Эдгару она почему-то не понравилась, и он переключился на другую радиостанцию, на которой как раз поставили недавний хит Depeche Mode «Behind The Wheel».

– Эта песня как раз для тебя, моя лунная девочка. Ты сегодня решаешь, куда ехать.

– Давай для начала в Сан-Франциско, – поразмыслив, придумала Лаура. – Потом в Аризону, я всегда хотела увидеть Гранд-Каньон и национальные парки Сьерра-Невада. А еще Лас-Вегас.

Автомобиль ехал настолько плавно, что словно летел по воздуху, унося их прочь от Лос-Анджелеса, этого игрушечного и слишком воображающего об успехе города, воплощения американской мечты без настоящих мечтаний. Лаура с бессильной нежностью любовалась спокойным профилем Эдгара, тем, с какой легкостью он управляет машиной, как его золотистый локон на правом виске вьется по ветру. Взаимный свет их глаз, загоравшийся под электричеством ярче и нежнее, чем лунное мерцание, затмевал огромную сверкающую Америку вокруг. Их медовый месяц начался.

Шоссе Pacific Coast Highway вело из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско вдоль живописного побережья Тихого океана. Эту автостраду не зря назвали дорогой грез – она была относительно пустынна, с многочисленными смотровыми площадками, откуда открывались великолепные виды, от которых захватывало дух. Эдгар и Лаура стояли, обнявшись, и с замиранием сердца наблюдали за тем, как горный хребет Санта-Люсия, окутанный дымкой, резко обрывается прямо в Тихий океан, в котором резвятся киты.

Сан-Франциско был городом свободы, музыки и нестареющих хиппи. Эдгар и Лаура провели в нем пару беззаботных недель, ведя себя как обычные люди и делая то, чем занимаются все влюбленные туристы, приехавшие сюда. Ходили на концерты, в джазовые клубы, катались по холмистым улицам на старинном канатном трамвае, гуляли по набережной Эмбаркадеро, держась за руки. Они целовались на закате, глядя, как клубится над гаванью молочный туман, у которого даже было имя Карл, смотрели, как он накрывает мост Золотые ворота, нежно просачивается сквозь его струны, словно играя на арфе. Время пролетело незаметно, вот уже снова наступало неминуемое полнолуние, и тогда Эдгар предложил двигаться дальше на восток, в сторону Скалистых гор.

– Мы разве не будем искать жертв тут, в Сан-Франциско? – удивилась Лаура.

– Нет. У меня есть план поинтереснее.

На выезде из города они завидели на обочине шоссе двух голосующих девушек с рюкзаками. Многие туристы, путешествующие автостопом, предпочитали передвигаться парами в целях безопасности.

– Это как раз тот случай, когда добыча сама плывет в руки, – довольно ухмыльнулся Эдгар, нажал на тормоза и высунулся из окна. – Привет, девочки! Куда держите путь?

– В Аризону, хотим увидеть Гранд-Каньон.

– Мы направляемся в ту же сторону и можем вас подбросить туда, – приветливо предложил Эдгар, улыбнувшись им голливудской улыбкой.

Девушки не раздумывая согласились, им было внове прокатиться на таком современном автомобиле, как Lincoln Mark VII, с его комфортабельными кожаными сиденьями. Эдгар и Лаура представляли собой красивую молодую пару на дорогой машине и были похожи не на маньяков, а на богемных прожигателей жизни.

Эдгар в полную силу излучал обаяние и поддерживал беседу, проявляя к девушкам неподдельный интерес. Лаура же напряженно молчала всю дорогу, зная, что вскоре последует. Блондинку звали Салли, а брюнетку – Дебби, обе девушки были по виду хиппи – растрепанные, беспечные и смешливые.

– Откуда вы, Дебби и Салли? – расспрашивал их Эдгар.

– Из Огайо. У нас не очень много денег, и мы путешествуем автостопом.

– Мы с Лори никогда не бывали там. И как у вас в Огайо, интересно?

– Не особо.

– Чем вы занимаетесь в жизни?

– Мы студентки. Сейчас у нас каникулы.

– А что вы уже успели посмотреть?

Лауру мутило от этого непринужденного диалога, все ее существо внутренне содрогалось. Они ехали уже два часа, углубляясь в реликтовые леса восточной Калифорнии. Сумерки здесь сгущались на несколько часов раньше, чем у побережья. Быстро стемнело, девушки наконец задремали и замолкли. Эдгар не торопился, он обстоятельно приглядывал место, которое ему понравится. Дальний свет указывал путь, вычерчивая темные силуэты гигантских деревьев по обе стороны дороги.

Посреди векового леса из секвой Эдгар вдруг свернул на обочину и резко затормозил.

– Почему мы остановились? – осторожно спросила Дебби, которая тут же проснулась.

– Мы приехали, девочки, – мягким голосом сказал Эдгар. – Мне очень жаль, но Гранд-Каньон вы не увидите.

Все три девушки, сидящие в машине, застыли от ужаса, включая Лауру.

Эдгар выбрался из автомобиля, открыл дверь и вытащил с заднего сиденья взвизгнувшую и упирающуюся Салли. Он, как обычно, пошел на поводу у своего вкуса и выбрал для себя блондинку. Эдгар был подвержен нарциссизму и постоянен в своих пристрастиях, несмотря на все его капризы. Пока Лаура медлила, Дебби успела открыть вторую дверь, выскочить из машины и скрыться в темном лесу. Эдгар спокойно проводил ее взглядом, прижимая Салли к себе, держа за шею мертвым хватом.

– Что ты стоишь? – в перерыве между беспомощными вскриками Салли обратился он к испуганной Лауре, наконец вылезшей из автомобиля. – Это ты ее упустила, вот и беги за ней. Догоняй. Или ты хочешь посмотреть? Пожалуйста, я не возражаю. Далеко она все равно не убежит, никуда не денется.

Эдгар взял Салли за плечи, развернул лицом к себе, холодно улыбнулся и заглянул ей в глаза пронзительным взглядом, отбирающим душу. Жертва сразу же оцепенела, перестала кричать, дрожать и бояться его. Эдгар успокаивающим движением погладил Салли по щеке и припал к ее шее, на сей раз не потрудившись достать нож. Лаура впервые видела со стороны, как он убивает, поглощает чужую жизнь, и это было завораживающее зрелище. Эдгар сейчас напоминал питона, заглатывающего живого кролика. В его действиях не просматривалось признаков садизма, он просто утолял жажду, решал проблему питания.

Лауре отчего-то стало неловко, как будто она подглядывает за чужим соитием. Она опомнилась и опрометью бросилась в лес из красных секвой. Сто пятьдесят миллионов лет назад эти деревья росли по всему американскому континенту. Секвойи пережили расцвет и гибель ацтекского государства, открытие Америки Колумбом, Войну за независимость, создание Соединенных Штатов и времена золотой лихорадки. К началу XX века большинство этих исполинских лесов было вырублено. Высокие кроны почти не оставляли шансов на рост другим деревьям, которым приходилось приспосабливаться к слабому солнечному освещению, и поэтому никакие ветки не задевали лица Лауры, она бежала легко и свободно. Это был древний, мистический лес, полный сакральных знаков и одеревеневших духов, в котором всегда стоял полумрак, даже днем. В ушах у нее шумел ветер, а под ногами мягко шуршала опавшая рыжая хвоя. Из-за высокой влажности здесь сгущался туман, который пронизывали рассеянные лучи лунного света. Упоительный аромат леса хотелось пить, вкусно пахло прелыми иголками, мокрым мхом и волглыми туманами.

Лаура подняла голову и сквозь сомкнутые кроны деревьев-титанов увидела полную луну, вынырнувшую из облаков. В ней тут же пробудился инстинкт охотника, она почуяла жертву, ее страх и биение крови. Калифорнийские секвойи были ее безмолвными союзницами, они, как и Лаура, пустили корни и выросли на этой земле. Девушка дотронулась до красного шершавого ствола дерева, ощутив, что оно дышит, думает и без слов говорит с ней. И тут же определила направление, в котором бежать дальше.

Дебби пряталась в дупле у подножия огромной секвойи, чтобы обхватить ствол которой понадобилось бы несколько человек. Лаура резко остановилась и устремила на нее свой немигающий взгляд, блуждающий вне мира. Зрачки ее уменьшились и словно растаяли в бездонной лунной лазури ее фосфоресцирующих глаз.

– Нет, не убивай меня! – жалобно попросила Дебби. – Прошу тебя, не надо!

– Подойди ко мне, Дебора, – велела Лаура не своим, потусторонним голосом, от которого у Дебби пошли мурашки по коже.

Магия тысячелетнего леса будила дремавшие в Лауре древние инстинкты. На нее снизошло вдохновение, первобытная сила вскипала в ней и переливалась через край, отражаясь в ее глазах вместе с луной.

– Подойди ближе, – властно приказала Лаура, глядя на девушку лучистыми глазами, неумолимо притягивая взором.

Жертва покорно подошла и сама подставила шею. Неземное ликование отразилось на лице Лауры, когда ее зубы вонзились в чужую плоть, живую и пахнущую дешевыми духами. Зачарованный лес вокруг таинственно и одобрительно шумел, отдавая Лауре свою природную силу, при этом она ощущала жгучую радость и упоение. Закончив, она отбросила мертвое тело в пышные заросли папоротников и легкой походкой направилась обратно к машине, даже ни разу не обернувшись.

Эдгар стоял в свете включенных фар, озаренный новой жизнью и свежеобретенным теплом. Опустошенное тело Салли аккуратно лежало на траве у его ног, а ее лицо и поза выражали покой.

– Ты молодец, Лаура, – произнес Эдгар, и глаза его засияли. – Если бы ты не сумела догнать ее, я бы вмешался. Но ты справилась, моя умница. Ты шагнула на следующую ступень своей силы. Я горжусь тобой.

Вместо ответа Лаура разразилась истерическими рыданиями, осознав, что только что сделала.

– Ну-ну, прекрати, – ласково покачал головой Эдгар. – Пожалей ее кровь. Ты помнишь, где бросила тело? Нам придется их похоронить, вместе с вещами. У меня в багажнике есть лопата.

Лаура задохнулась от ужаса, представив это, и сразу же перестала плакать.

– Ты говоришь серьезно?

– Что поделать, милая, – тяжко вздохнул Эдгар. – Знала бы ты, как я не люблю работать руками. Но в этой вашей Америке иначе нельзя, не стоит оставлять следов. Их тела никогда не должны найти. В Восточной Европе с этим гораздо проще. А в бедных странах Латинской Америки вообще всем все равно, там можно бросать трупы прямо на улице.

Они выкопали неглубокие могилы и поместили туда тела, забросав их ветками, а затем сели в машину и продолжили путь. Лаура хранила тягостное молчание в течение нескольких часов, пока они не пересекли границу штата Невада.

– Нам нужно остановиться в каком-нибудь мотеле, чтобы переждать рассвет, – сказал Эдгар, словно ничего не случилось. – Мы уже в Неваде, и через пару дней ты увидишь свой Гранд-Каньон. Или сначала заедем в Вегас? Тут недалеко.

Подобное хладнокровие казалось Лауре немыслимым, оно шокировало и было выше ее понимания.

– Ты действительно не переживаешь ни минуты? – не выдержала она.

– Нет, – бесстрастным тоном изрек он. – Ты ведь раньше, когда ела бифштекс, не думала, из кого он сделан? Вот и я не думаю об этом. Так гораздо проще жить, поверь мне. Если ты будешь убиваться по каждой своей жертве, рано или поздно сойдешь с ума. В мире хватает зла и смертей без нас. За двести лет я видел столько бессмысленной жестокости, войн и трагедий, что наши действия – это капля в море крови.

Лаура немного помолчала и решилась спросить о том, что ее тревожило:

– Ты всегда убиваешь женщин?

– Стараюсь, – равнодушно ответил Эдгар, не отрываясь от дороги. – Убивать молодых женщин мне эстетически приятнее, и с ними проще справиться.

– И что ты при этом чувствуешь, желание, возбуждение?

– А, ты об этом. Нет, я не испытываю телесного голода. Я не воспринимаю их в качестве объектов сексуальных желаний, они меня не волнуют, – Эдгар повернулся к ней и заглянул в глаза с подкупающей искренностью. – Я хочу только тебя, моя Лаура, и никого, кроме тебя.

Нельзя было не признать, что слышать подобные слова Лауре было более чем приятно, это тешило самолюбие, придавало смысл ее жуткой жизни. За такие высказывания она была готова простить Эдгару все, что угодно. Когда они заехали в ближайший мотель и легли на кровать, она позволила ему обнять себя, засыпая в укрытии его рук смертельным сном и ни на миг не забывая, что произошло в том лесу гигантских секвой. Библия, которая имеется в каждом американском мотеле, лежала на тумбочке возле кровати, причиняя Лауре боль одним своим видом, и она трусливо убрала ее в ящик.

Мотели с их горящими вывесками были частью очарования Америки, такой фотогеничной, какой она показана в кино жанра road movie – фильм дороги. Как и луна-парки, придорожные закусочные, кегельбаны и заправки. Бесконечные темные автострады, теряющиеся в лесах и скалистых горах, бегущие навстречу фонари и дорожные указатели с номерами трасс, заброшенные полумертвые городки, сияющие огнями оживленные большие города. Эдгар не скрывал того, что ему безумно нравится их путешествие, он воспринимал его как захватывающее приключение. Но Лаура не разделяла его радости, сознавая, что они на своей черной шикарной машине несут людям смерть.

Когда она стояла на краю кроваво-красного Гранд-Каньона, ей нестерпимо хотелось шагнуть вниз. Эдгар словно прочитал ее мысли и произнес:

– Тут слишком высоко, чтобы учиться летать. Разумеется, я поймаю тебя, но советую выбрать другое место.

Они успели посмотреть таинственное озеро Пирамид, которое получило свое название из-за выступающих над водной гладью горных вершин, и бывшее в древние времена частью огромного озера Лахонтан. Об этом озере были сложены мрачные легенды, согласно которым живущие на берегу индейцы топили в нем больных и нежеланных детей. Эдгар и Лаура посетили марсианскую Долину огня, пустыню Блэк-Рок с ее иссушенными ветром черными скалами, которые переливались на солнце разными цветами.

Штаты Невада и Аризона были прекрасны, но за время путешествия в душе у Лауры разверзся ад. Сидя ночами рядом с Эдгаром среди гор Сьерра-Невада, глядя в бесконечное звездное небо, Лаура чувствовала бы всепоглощающее счастье, если бы не суровая необходимость раз в месяц убивать вместе с полной Луной, от чего она никак не могла отрешиться, выкинуть эту мысль из головы. Чужие смерти вымораживали ее душу, медленно и мучительно убивали в ней человека.

Они побывали везде, но у нее было чувство, что ничего не видели. Лауре надоела Америка, ей тут было плохо. Она уже задыхалась от бесчисленных баров, ночных клубов, откровенных платьев, наглых молодых людей. А Эдгар всегда выпускал ее руку в тот самый момент, как только они входили в сверкающее разноцветными огнями заведение. При этом он неустанно опекал ее и следил за нею. Следующими двумя жертвами Лауры стали развязные молодые парни, которые клеились к ней в барах. Один был игрок из Лас-Вегаса, второй ковбой из придорожной пивной в безымянном городке.

– Если тебе так тяжело убивать девушек, учись убивать мужчин, – посоветовал ей Эдгар. – С твоей внешностью, моя красавица, это будет проще простого.

Однако легче ей не стало. С каждым новым убийством Лаура как будто погружалась в пучину без дна, все глубже и глубже, и затягивал ее туда Эдгар. Он стал настолько неотъемлемой частью жизни, что она уже не мыслила своего существования без него. Эдгар был ее воздухом, ее кровью – тем, без чего она не могла обойтись. Нежность его объятий успокаивала Лауру, ограждала от ужаса содеянного и рассветного холода, притупляла душевную боль. Но ей неудержимо хотелось домой. В конце концов после трех месяцев странствий по западным штатам Америки Лаура уговорила Эдгара вернуться в Лос-Анджелес.