Текст книги "Ворон хозяина не выбирает"

Ацубуса негодовал, но, видя, что противник двигается медленнее, чем он сам, явно решил, что проблем не возникнет.

– Умер бы послушно – провели бы церемонию погребения над аккуратным телом… Хотя, если тело обгорит дочерна, кто узнает в нем наследника?.. – бормотал Ацубуса будто про себя. – Действуй. Можешь оставить раны, только обязательно прикончи его здесь.

– Есть! – Ямаути-сю отбросил иглу и вытащил меч, но молодой господин бросился на него первым.

Гвардеец спокойно встретил его мечом, но наследник оказался быстрее.

Он перекувыркнулся, обошел гвардейца сбоку и схватил ножны, которые так и висели у того на поясе. Вставая, он попытался ударить Ямаути-сю по спине, но тому удалось увернуться.

Молодой господин поспешно отпрыгнул подальше от гвардейца, набрал побольше воздуха и резко выдохнул. Его беспокоило, что тело еще плохо слушалось, однако сознание, к счастью, совершенно прояснилось. Он пока едва чувствовал кончики пальцев и потому, чтобы не уронить ножны, создал уэ и примотал их к руке рукавом.

Молодой господин и гвардеец замерли, внимательно глядя друг на друга, но Ацубуса не вмешивался и молчал. То ли чтобы не мешать исполнять приказ, то ли чтобы позвать других гвардейцев, он вышел из комнаты. Молодой господин заметил это, однако остановить его все равно не мог.

– Зачем ты это делаешь? Ты веришь, что такова воля моего брата? – сурово спросил наследник, но Ямаути-сю не ответил. Будто не слыша слов молодого господина, он яростно бросился на него. Несколько раз отбив удары меча ножнами, тот начал неуверенно отступать.

Где-то, видимо, возник огонь – комната внезапно стала наполняться дымом: наверное, в коридоре разлили масло. Все на глазах охватывало пламя, и молодой господин почувствовал, как выступает холодный пот.

Он уже несколько раз попробовал обернуться, но тело слушалось плохо. Так он задохнется еще до того, как его зарежут.

«Дело плохо», – подумал молодой господин, и тут, хотя он мог только защищаться, в комнату, перепрыгнув через пламя, прорвались еще двое гвардейцев.

Молодой господин пытался отразить очередной удар, но тут ножны развалились – даже отбиваться не получалось.

Один из Ямаути-сю ударил молодого господина по ноге, и тот потерял равновесие. Тут же второй заломил ему руки и повалил его на пол. Придя в себя, молодой господин увидел, что третий гвардеец приставил меч к его горлу: очевидно, он хотел убить наследника своими руками, чтобы наверняка.

Молодого господина схватили за волосы, чтобы обнажить шею, лезвие уже приближалось, и он задержал дыхание, как вдруг…

– Я смотрю, вы прекрасно проводите время! – Раздался громогласный смех, и в окно что-то влетело.

Разлетелась на куски рама сёдзи, разбились ставни – и в мрачную, освещенную лишь искрами пламени комнату ворвался солнечный свет.

Кто-то на мгновение тяжело приземлился на пол, но в следующий миг ловко подпрыгнул и отрубил голову гвардейцу, посмевшему направить меч на наследника. Забрызгав щеки молодого господина и не дав ему перевести дух, человек стряхнул кровь с меча и снова взял его наизготовку.

– Ну, что еще, кто еще? Никого? – со смехом спросил он, лезвие блеснуло и рассекло пополам гвардейца, который держал молодого господина за руки.

Поняв, кто это неистово хохочет в брызгах ярко-красной крови, молодой господин выдохнул:

– Неужели ты, Рокон?

Стоящий спиной к солнцу человек блеснул большими глазами и белыми зубами – видимо, улыбнулся.

– Почему?.. Почему ты спас меня?

– Сам знаешь, кого благодарить. – Рокон снова усмехнулся и погнался за третьим Ямаути-сю, который в панике обратился и вылетел из комнаты.

Однако в комнату уже вбегали воины – видимо, подчиненные Рокона – и тащили наружу молодого господина и до сих пор лежавших без чувств Сумио и хозяина заведения.

Вокруг «Сёгэцу-ро» шумели люди, пытаясь понять, что за суматоха.

Воины, приняв облик птиц и посадив на спины молодого господина и остальных, быстро перелетели в соседнюю усадьбу. Завидев в саду двоих человек, которые явно их поджидали, молодой господин наконец-то догадался, что произошло.

Один из этих двоих был его пажом, который, как он и надеялся, сумел бежать, – и паж чуть не плакал.

Когда воин опустил молодого господина на землю, Юкия бросился к нему с воплем:

– Ваше Высочество!

– Юкия! Ты жив!

Приглядевшись, молодой господин увидел, что по дороге Юкия, похоже, много падал: из носа бежала кровь, все тело было исцарапано.

– Я в порядке! Вы лучше о себе позаботьтесь!

Другой мужчина, будто не выдержав, рухнул рядом с наследником на колени, не обращая внимания на то, что окунул свое роскошное одеяние в грязь.

– У тебя что-нибудь болит, Надзукихико?

Его прекрасное лицо побледнело от волнения, но молодой господин через силу улыбнулся ему в ответ:

– Прости, что доставил столько хлопот, братец.

Глава шестая
Ответы

– Ацубусу схватили. – С этими словами Рокон уселся. – Похоже, он хотел сжечь весь «Сёгэцу-ро» вместе с вами. Мои ребята догнали его, когда он устроил пожар и попытался улизнуть через черный ход. Предателей Ямаути-сю тоже повязали.

Затем он добавил:

– А Кадзуми в порядке. Он ранен, и я велел им заняться, но у него лишь царапины да ушибы – ничего страшного. Кстати, его тоже нашли мои парни. Молодцы они, а? – похвастался Рокон, и молодой господин серьезно кивнул.

– Да. Это они меня спасли. Благодарю тебя.

– Я же сказал: благодари не меня, а господина Нацуку. Ну, или моих ребят. Я-то не для тебя старался. – К наследнику Рокон относился явно холодно.

– А что говорит Ацубуса? – спросил Нацука.

– Ничего, – тут же ответил Рокон и насмешливо фыркнул: – Сам, наверное, понимает, что теперь ему уже не оправдаться. Закрылся, как раковина, молчит. Чую, именно Ацубуса подстрекал Кадзумити из ветви Сидзё-кэ Северного дома.

– Пожалуй, так.

В Таниай Кадзумити молчал до последнего именно потому, что там был Ацубуса: свой молящий взгляд, направленный к почетному месту, он обращал, видимо, не к Нацуке, а к Ацубусе.

– А можно уже попросить объяснить все полностью? – начал сидевший рядом с Роконом Юкия, обведя глазами лица присутствующих.

Стояла ночь. В одной из комнат усадьбы Нацуки, которая находилась посередине между Таниай и веселым кварталом Тюо, сидели кругом без деления на чины и ранги молодой господин, Нацука, Сумио, Рокон и Юкия. Чуть раньше о таком раскладе и подумать было нельзя, но теперь-то даже молодой господин и Нацука дружно сидели рядом, так что о чем тут говорить?

После встречи с молодым господином Юкию проводили в отдельное помещение, чтобы он мог заняться своими ранами, и только после наступления темноты его наконец позвал к себе хозяин.

Юкию привели, очевидно, в главную спальню Нацуки. К этому времени действие карона, которого надышались Сумио и его хозяин, уже прекратилось, и они чувствовали себя прекрасно. Пока они боролись, чтобы проверить, как работает тело, вернулся Рокон, который уезжал уладить поднявшуюся суматоху, – и вот они сидели здесь все вместе.

На требование Юкии все объяснить молодой господин повернулся к пажу.

– Думаю, ты уже понял, что главный мой сторонник – это мой братец. Так было еще до того, как я уехал во внешний мир, – добавил он. – Передав мне титул наследника, он тайно всегда защищал меня.

– То есть господин Нацука никогда не собирался становиться Золотым Вороном? – спросил Юкия, и Нацука кивнул.

– Конечно. Я ведь человек дома Сокэ, а не Южного дома.

Когда Нацука уступил право на престол молодому господину, предыдущий правитель еще был жив. Нацука, которого он воспитывал как наследника, как представителя дома Сокэ, действительно сам захотел передать престол младшему брату.

– Дед с самого начала объяснил мне то, что обязан знать представитель дома Сокэ, по его мнению: что́ есть истинный Золотой Ворон, что́ есть Воплощение Золотого Ворона. Раз Надзукихико – Золотой Ворон, у меня не было ни малейших сожалений о престоле. Золотой Ворон – это и есть дом Сокэ, Главный дом, – уточнил Нацука. – Когда бы ни родился Золотой Ворон, это всегда имеет смысл. Он становится необходим миру, когда власть дома Сокэ ослабевает, когда в стране Ямаути нарушается порядок, когда даже горный бог Ямагами-сама бросает своих детей. Если посмотреть на Ямаути сейчас, это сразу будет понятно.

В голосе Нацуки вдруг послышалась досада.

– С поколения отца мощь дома Сокэ заметно ослабла. Госпожа в лиловом не считала себя частью дома Сокэ, отдавая предпочтение Южному, а из-за этого остальные три рода перестали смотреть на дом Сокэ как на главный. И как мне становиться Воплощением Золотого Ворона, если во мне тоже течет кровь Южного рода? Конечно, тогда он возомнит о себе еще больше, а в остальных трех домах, которые попытаются противостоять этому, начнутся разброд и шатания. С точки зрения отношений между домами для дома Сокэ было невыгодно, если я займу трон.

Нацука понимал, что как представитель дома Сокэ и для защиты дома Сокэ он должен защищать младшего брата. Но это не успокоило мать Нацуки и ее родной дом – Южный.

– Сколько мы с дедом ни говорили, мать не собиралась примиряться с моим отречением. Тем временем умерли и дед, и мать Надзукихико, и не осталось никого, кроме меня, кто бы его защитил. В конце концов яд стали подмешивать даже в еду, которую подавали при дворе, так что молодому господину ничего не оставалось, кроме как укрыться в родном доме его матери – Западном.

– Но я знал, что даже там для меня нет места, и, поскольку я был еще мал, братец тайно распорядился отправить меня учиться во внешний мир. Если говорить откровенно, отец действовал по указке высших чиновников, и без брата от меня бы уже избавились, наверное, – вот до чего дошло тогда дело.

Тогда сыновья дома Сокэ вдвоем разработали план: сначала устроить так, чтобы младший брат выбрался из Ямаути и жил во внешнем мире, а потом – чтобы он вернулся, когда научится хоть немного себя защищать. Старший же брат пообещал за это время взять двор в свои руки и стать поддержкой младшему, когда тот снова окажется дома.

К счастью, благородные вороны, связанные с Южным домом, ни капли не усомнились в том, что Нацука сам желает вернуть себе место наследника. Наоборот, они захотели воспользоваться этим. Нацука же не стал исправлять их ошибку и постарался собрать при себе всех, кто всеми силами старался навредить молодому господину.

– Так вот почему Его Высочество никому не рассказывал, что на него покушаются? – вдруг воскликнул Юкия, до сих пор тихонько слушавший объяснения.

Хоть молодой господин и говорил, что ему просто никто не верил, теперь-то Юкия понял настоящую причину, почему тот упрямо скрывал нападения. Придумывая разные поводы, молодой господин отказывался просить помощи у дворца, потому что в этом не было необходимости, ведь братья как раз и занимались тем, что пытались тайно, но наверняка очистить двор от враждебных молодому господину сил.

– Значит, на заседании совета господин Нацука поклялся в верности наследнику для того, чтобы подстрекнуть тех, кто его поддерживал?

Нацука, видимо вспомнив о том, как тогда вел себя младший брат, нахмурился:

– Мне-то все равно, но я думаю, что тогда нам противостояли в первую очередь те, кто не выбрал ничьей стороны.

– Но ведь недовольными, наверное, оказались только вороны, которые лелеяли честолюбивые замыслы, надеясь реализовать их через тебя, братец. Тогда настало самое время выявить таких, да и вообще, какое иначе это было бы подстрекательство? – возразил наследник.

Значит, вот как молодой господин и Нацука видели расположение сил во дворце. И сегодня они заранее договорились прибыть к главе Южного дома один за другим, чтобы выбить его из равновесия и вызнать его истинные намерения.

– И все же, когда Рокон понял ваш замысел, братец? Вот уж не знал, что ты теперь на нашей стороне, – сказал молодой господин Рокону, и тот кивнул.

– Ну еще бы. Я давно заметил, что господин Нацука снабжает вас сведениями, но самолично он подтвердил мне это вот только что. А подтолкнул я его, сообщив, что Ацубуса что-то замышляет. Так-то я ждал, что господин Нацука сам мне признается, но медлить было некогда. Даже не думал, что Ацубуса начнет действовать сегодня. Если бы мы поняли друг друга раньше, то успели бы остановить его.

Услышав эти слова, Нацука чуть смутился:

– Я ведь не знал, что Ацубуса и Рокон думали о Надзукихико, когда он только вернулся… Среди наших сторонников возникали подозрительные движения, так что не было возможности просто так открыть душу.

– То есть мне не доверяли, – откровенно отметил Рокон, когда Нацука замолчал.

Тогда тот чуть запнулся, но увиливать не стал – кивнул:

– Да. Прости, что подозревал тебя.

– Что ж, в тех обстоятельствах другого выхода не было. Ничего не поделаешь. Буду радоваться, что в конце концов вы все-таки рассказали мне правду, – пожал плечами Рокон. – Впрочем, я-то давно вам служу… Но ты, Юкия, молодец!

Рокон вдруг повернулся к Юкии с искренней улыбкой, и тот вздрогнул:

– В чем это?

– Ты ведь, кажется, не знал, что Его Высочество и Нацука тайно связаны. Как ты это понял тогда, за алтарем?

Юкия ничего не мог ответить.

– Я бы тоже хотел понять, – вдруг произнес Сумио, до этого момента сидевший молча. – Это ведь я виноват, что Его Высочеству и тебе пришлось пережить такое. Господин Нацука любезно передавал нам сведения, и, когда начиналось что-то подозрительное, нам обычно удавалось предотвращать происшествия. Но, привыкнув к этому, я расслабился. Это моя ошибка, ответственность лежит на мне, – с горечью повторил Сумио. – Могло случиться непоправимое, но благодаря тебе мы спасены. Однако я хотел бы знать, что мы пропустили: может быть, на будущее мы научимся на своей ошибке. Сейчас все закончилось хорошо, но всегда есть вероятность, что получится обратное. Так что я тебя прошу: расскажи, как ты все понял?

Юкия совершенно растерялся, когда на него обратились все взгляды, и поднял брови домиком.

– Да ничего такого особенного. Я просто вспомнил, что сказал мне Его Высочество, когда просил стать его пажом.

А хозяин тогда сказал Юкии, которому этого не очень хотелось: «Ведь если ты вернешься домой раньше, чем через год, тебя отправят в Кэйсоин, так?»

– …И как же из этого ты понял, что господин Нацука – наш союзник? – удивился Сумио.

– Так ведь это просто! – ответил Юкия. – Я вырос в уважаемом роду воинов, но при этом считаю отправку в Кэйсоин наказанием – в северных землях за такое меня подняли бы на смех. Те, кто не принадлежит к воинскому сословию, этого не поймут, но для выходца из Тарухи такие мысли просто позор. А слышали о том, что, если Юкия только попробует распустить нюни и вернуться домой раньше времени, его упекут в Кэйсоин, только моя семья и господин Нацука. Отец с матерью постарались бы не потерять лицо, а братьям еще меньше, чем мне, нравится, что меня держат за дурака. Значит, рассказать об этом хозяину мог только господин Нацука. И к тому же, если господин Нацука – союзник Его Высочества, тогда понятно, почему он так хорошо осведомлен о том, что происходит в лагере Нацуки. Возможно, логика слишком уж шаткая, но я подумал, что на мою догадку стоит поставить.

Опять же, за полтора месяца в Таниай Юкии удалось узнать, что усадьба Нацуки находится между Таниай и веселым кварталом в Тюо. Поэтому, когда, спотыкаясь и падая, Юкия выбрался из тоннеля, он побежал в обратную от Тюо сторону – к усадьбе Нацуки.

– Твоя сообразительность спасла и Его Высочество, и меня. – Сумио в восхищении схватил Юкию за руку.

Заговорил и Нацука:

– Юкия! Нам действительно повезло, что ты встал на сторону брата. Я тебя тоже благодарю. Поддерживай его и дальше, любыми способами.

Юкия вконец смутился и вырвал руку у Сумио.

– Перестаньте, пожалуйста. Теперь-то я уже не нужен. Я ведь изначально собирался через год вернуться в Тарухи. Раз мы узнали, кто пытался уничтожить молодого господина, я свое главное условие выполнил.

Однако Сумио и Нацука не обратили ни малейшего внимания на то, чего хочет сам Юкия, и заявили страшную вещь:

– Еще чего! Ты останешься пажом молодого господина при дворе!

– Не думаю, что кто-то будет против. И мне спокойнее, когда у Надзукихико такой помощник.

– Чего?!

Юкии не понравилось, как они переглядывались. Он скривился, почувствовав, что грядет что-то нехорошее.

– Что вы такое говорите? Я ведь всего лишь второй сын захолустного аристократа. Даже если попаду ко двору, самое большее, что меня ждет, – бегать на посылках, – сказал Юкия, но Нацука засмеялся.

– Что за глупости ты говоришь?

– Или ты не внук главы Северного дома?

– Что говорит один из двух самых старших по положению детей в Ямаути? – весело спросил Нацука.

– Братец! – попытался остановить его молодой господин.

Однако Нацука, видимо успокоившись, развеселился так, что их с Сумио было не остановить.

– Подождем, когда тебе исполнится двадцать один год, и с помощью системы «теневых рангов» ты сможешь сразу занять свое место в ряду высших чиновников.

– С твоими способностями ты еще господина Киэя обгонишь!

– А самое главное, теперь Северный дом встанет на нашу сторону – это просто отлично. Если ты сам расскажешь благородным воронам Северного рода и его ветвей о том, как дела у молодого господина…

– Братец! – Голос наследника прозвучал снова, уже резче, и Нацука замолчал.

Сумио, который до сих пор весело болтал, взглянул на Юкию и перестал улыбаться:

– Юкия, что с тобой?

Но Юкия не знал, что ответить.

– Ты ведь действительно принадлежишь к Северному дому, разве не так?

– Это точно, по лицу видно, что он их кровей, – сказал Рокон, единственный, кто не догадывался, что происходит. – Ты же говорил, что у тебя мать другая. Это что, неправда?

Рокон соображал медленно, и ему приглушенным голосом ответил молодой господин:

– Нет, правда. Из троих братьев Тарухи только мать Юкии – дочь главы Северного дома. А старший и младший его братья – от другой матери.

– Ишь ты. И все равно сын наложницы наследует дом? Странные случаются вещи, – сказал Рокон.

Юкия холодно ответил ему:

– Она не наложница. Обе – законные супруги.

– Обе – законные супруги? Это еще как?

Не обращая внимания на Сумио и Нацуку, которые растерялись оттого, что поведение пажа так изменилось, Юкия сказал:

– Конечно, господину Рокону неоткуда это знать. И в Тарухи, и в Северном доме делают вид, что моей матери – первой официальной супруги – не существовало. Однако она действительно была второй дочерью главы Северного дома.

Юкия старался не показывать чувств.

– Говорят, она с рождения была слаба здоровьем, так что все считали, что она не сможет выносить дитя и вообще долго не проживет.

И тогда глава дома, жалея дочь, которой была суждена короткая жизнь, выдал ее за любимого мужчину, чтобы позволить ей испытать обычное человеческое счастье. Здесь и всплыло имя наследника Тарухи, то есть отца Юкии – Юкимасы. Похоже, мать Юкии полюбила его с первого взгляда, да и для самого Юкимасы это оказалось спасением.

В то время наместник Тарухи, дед Юкии по отцу, занедужил и хотел уйти на покой. Но, видимо, поскольку Юкимаса был еще молод, родственники заговорили о том, что, возможно, лучше доверить управление кому-нибудь другому. Эти голоса удалось очень легко утихомирить, дав Юкимасе в жены дочь Северного дома. Женившись на ней, он сразу же стал наместником Тарухи.

Следующие несколько лет мать Юкии хоть и провела в постели, но выглядела счастливой. Ей давали не больше года, но она прожила и два, и три… Конечно, это должно было только радовать, но, пока она пусть с трудом, но дышала, возникли сложности.

Глава Северного дома стал волноваться о наследнике Тарухи. Он знал, что здоровье дочери улучшилось, но не настолько, чтобы она могла родить ребенка. Он-то ожидал, что после ее смерти наместник Тарухи возьмет другую жену, но теперь получалось, что он оставался без ребенка.

Неизвестно, был ли это вежливый жест по отношению к мужчине, которому пришлось заботиться о его дочери до смерти, но это случилось весной на шестой год после того, как дочь Северного дома выдали замуж в Тарухи. Глава Северного дома обратился к супругу дочери, мол, не собирается ли он взять наложницу. Возможно, Юкимаса не смог отказаться. Так или иначе, его наложницей стала Адзуса – та, что потом воспитала Юкию.

Поскольку Адзусу выбрал сам глава Северного рода, она оказалась замечательной женщиной, ни к происхождению, ни к характеру которой нельзя было придраться. Она происходила из аристократической семьи Тюо, которая издавна прислуживала Северному дому, и выросла, купаясь в любви и внимании хозяина Северного дома и его супруги, которые относились к ней как к родной дочери.

У Адзусы и Юкимасы родился Юкима, старший сын, и глава Северного дома, узнав об этом, радовался так, будто на свет появился его собственный внук. Однако для дочери Северного дома, которая вышла замуж за человека из Тарухи, это известие было как снег на голову. К тому же она узнала о наложнице Юкимасы лишь после появления Юкимы на свет. Хуже того, этой женщиной оказалась Адзуса, с которой они росли вместе как родные сестры.

До сих пор счастливо проводившая дни в постели дочь Северного дома страшно разозлилась. Или, возможно, обиделась. Так или иначе, она пожелала выносить ребенка, родила Юкию… и, как ожидалось, умерла.

Еще до родов она знала, что так будет, однако мать Юкии не прислушалась к увещеваниям окружающих и испустила дух, ни разу не взяв сына на руки. А потерявшего мать Юкию вырастила Адзуса.

– Очень похоже на историю Его Высочества, – бесстрастно закончил Юкия. – Я второй сын, но одно время Северный дом подумывал обойти старшего брата и сделать наместником меня.

Сразу после смерти матери Юкии Адзуса стала официальной супругой Юкимасы, но это не имело никакого значения.

Юкии тогда было лет пять. Однажды ему удалось быстрее старшего брата прочитать сложное стихотворение, и все – благородные вороны, что были в родстве с Северным домом, родственники из Тарухи – стали наседать на отца, чтобы тот лишил наследства старшего сына. Сейчас-то это кажется глупым, но тогда Юкимаса, похоже, всерьез задумался.

Родственники не стеснялись заявлять, что дочь Северного дома умерла из-за наложницы, многие вслух говорили, как им жаль умершую, и неизвестно, как себя чувствовала Адзуса с родным ребенком на руках, лишенная даже поддержки мужа.

И все же Юкимаса, пытаясь уловить настроения главы дома, не пытался защищать ни Юкиму, ни живую, нынешнюю жену.

– Я подумал: ну и дела! – презрительно сплюнул Юкия, и Нацука ахнул.

– Так вот почему… Так вот почему ты притворялся дурачком?!

– А иначе не избежать разногласий в семье. Я все равно люблю их, – ответил Юкия, осознавая, что выглядит как сумасшедший. – Раз отец не может защитить их, это сделаю я – как второй сын из Тарухи.

Поэтому он не мог согласиться остаться.

Переведя взгляд на молодого господина, Юкия спросил:

– Вы ведь знали, да?

Ему казалось, что он говорит легко и спокойно, но голос прозвучал почти сухо.

Наследник, несмотря на этот взгляд брошенного олененка, кивнул совершенно спокойно, будто уже смирился с этой мыслью:

– Да, знал.

– И давно?

– С самого начала. Когда мы встретились в Сёёгу, мне уже все было известно.

Однако же при виде Юкии, который представился как «Юкия из Тарухи», он решил, что не стоит это показывать, и молчал до этого дня.

– Значит, вы понимали. Понимали, что я всем сердцем ненавижу, когда на меня смотрят как на человека из Северного дома. И, понимая это, использовали меня как человека из Северного дома. Наконец-то я понял. – Вдруг Юкия громко засмеялся. – С моей помощью вы пытались перетащить Северный дом на свою сторону.

Из всех четырех домов самым вероятным союзником молодого господина был именно Северный дом, поэтому совсем не помешает захватить его – на всякий случай.

А что делать, если внук главы Северного дома – дитя благородного ворона, который может похвастаться почти самым высоким происхождением, – станет прислуживать молодому господину?

Все действия молодого господина и его соратников были направлены на то, чтобы дать Юкии понять истинное положение дел. Его взяли на совет, чтобы он увидел, как действуют четыре дома. Устроили покушение на хозяина и показали его Юкии, чтобы он рассказал об этом главе Северного дома и Киэю. Вот теперь-то он понял смысл слов Сумио: «Более чем достаточно и того, что ты это понял». Вот что имелось в виду.

– Когда на нас напали в веселом квартале, вы уже знали, что это были Фудзимия-рэн. Или я неправ?

Под взглядом Юкии Сумио запнулся:

– Нет, мы же…

– И все же, когда началось расследование, появились улики, указывающие на то, что к этому причастен Северный дом. Это и для вас стало неожиданностью. Так?

– Да, но…

– Нельзя было поручить человеку из Северного дома расследовать то, в чем замешан его дом. Именно поэтому, когда обнаружилась связь нападавших с Северным домом, меня удалили отсюда и отправили в Таниай. И именно поэтому, узнав, что нападение было личной инициативой человека из ветви Сидзё-кэ Северного дома, меня вернули и отправили в Окагу, чтобы в этом удостовериться. Так или не так?

Юкия, задавая свои вопросы, почти кричал от злости, и Сумио побледнел и умолк. Юкии было ужасно странно видеть, как Нацука и Сумио съеживаются перед таким ребенком, как он.

– Юкия! Успокойся и выслушай нас.

Он улыбнулся, глядя на попытки Нацуки.

– Я совершенно спокоен. По-моему, это вы суетитесь, господин Нацука.

Кстати, это ведь Нацука устроил так, что Юкия попал к молодому господину. Если учесть, что за этим стоял голый расчет, достойный молодой человек начинал выглядеть комично.

– Пожалуйста, выслушай меня. – Нацука даже придвинулся к нему. – Признаю, что у нас с Сумио был такой расчет. Если мы обидели тебя, извини. Я искренне прошу у тебя прощения. Но Надзукихико здесь ни при чем.

Нацука указал на младшего брата.

– Он не слушал нас с Сумио. Сколько раз мы просили его повлиять через тебя на главу Северного дома, но он не соглашался.

– А иначе он не навалил бы на тебя столько работы в первый же день, когда ты прибыл к нему в услужение. Я его останавливал, – скороговоркой добавил Сумио. – Я говорил: это паренек из Северного дома, не заставляй его так много трудиться! А он все равно столько всего тебе поручил – сам знаешь. Но молодой господин не использовал тебя как выходца из Северного дома.

– Но ведь верно и то, что он видел во мне человека из Северного дома. – Юкия пристально посмотрел на хозяина, который все так же молча сидел, закрыв глаза, как будто терпел что-то. – А иначе зачем было выгонять меня на полтора месяца в Таниай, хотя не кто иной, как я, указал ему на связь с Северным домом? Он не дал мне участвовать в расследовании против Северного дома, плюнув на «Юкию из Тарухи» как личность, именно потому, что считал меня «Юкией из Северного дома». Именно молодой господин предложил отвезти меня в Таниай. То есть вы просто использовали кровь Северного дома в моих жилах.

Наследник молча, растерянно и печально наблюдал, как Юкия отрекается от него. Нацука и Сумио не осмеливались обратиться ни к одному из них.

– Остынь-ка. – Вдруг сбоку протянулась рука и грубо стукнула Юкию по голове.

– Господин Рокон! Вы чего? – стрельнул Юкия глазами в сторону, но встретил лишь серьезный взгляд Рокона.

– Ты сейчас просто капризничаешь. Что толку набрасываться на других – хочу, чтобы ко мне относились так; хочу, чтобы меня использовали так, – только потому, что ты ожидал другого? Ты ведь не дурак. Если отбросишь обиды и подумаешь хладнокровно, сразу все поймешь, – сказал Рокон. – Я вовсе не собираюсь покрывать наследника, но со стороны кажется, что причина отстранить тебя вполне весома. Как бы ты это ни отрицал, как бы ни было противно, но реальность такова, что в тебе течет кровь Северного дома. И было правильно не дать тебе участвовать в расследовании, связанном с твоим родом, а что не позволили затесаться личным чувствам – так за это хвалить надо, а не ругать. Я так думаю.

Юкия так впился взглядом в Рокона, что чуть не просверлил его насквозь.

– Но во мне есть то, что я сам в себе не признаю, и я не позволю эту часть меня использовать, кто как захочет.

– Понимаешь, в политических маневрах нет возможности учитывать чувства тех, кто не имеет к этим маневрам отношения. Здесь речь идет о выгоде и убытках, вполне естественно, что чувства уходят на второй план, – спокойно, но беспощадно объяснял Рокон. – А если ты продолжаешь капризничать и утверждать, что знать о таком не знаешь, так это ты сам виноват, что недооценил положение, вот и все. Что посеешь, то пожнешь.

Юкия от слов Рокона совсем разозлился.

– Но ведь господин Нацука точно так же использовал вас, разве нет? – Юкия безжалостно в упор посмотрел на притихшего Нацуку. – Вам не открывали настоящие намерения вашего хозяина, заставляли играть роль злодея. Знаете, что многие боятся вас и ненавидят? Как еще это назвать, если не использованием? Или скажете, что не было такого?

Нацука прикрыл глаза и покорно принимал упреки Юкии. Рокон, в отличие от своего хозяина, расхохотался:

– Если я настолько ценен, то возьмите хоть меня всего, я только рад! Именно этого я и желаю.

Рокон, похоже, веселился от души.

– Не пойми меня неправильно, парень. Я занимаюсь этим, прекрасно зная, что лучше всех подхожу на роль камня, который сдержит всех дворцовых прихвостней. Я сам сказал Нацуке, если меня можно использовать – используй! – Рокон, похоже, гордился собой, но Юкии это было непонятно. – Да и вообще, какие еще могут быть отношения, кроме как использовать самому или дать себя использовать? Все действуют из корысти, и для благородных воронов это и есть самое мудрое. Я держусь господина Нацуки, исходя из своей выгоды, и мне нет никакого интереса слушать, что об этом думают другие.

Рокон говорил весело, и Юкия прикусил губу.

– Ты ведь тоже стал пажом молодого господина ради себя самого.

– Нет! – закричал Юкия. – Нет, это вовсе не так!

Но Рокон и не собирался его слушать.

– Возьми хоть Ацубусу – он ведь такой же. До сих пор его цель и цель господина Нацуки совпадали, вот они и держались вместе, не более того. Позже Ацубуса стал действовать ради своей пользы, а это не было нужно господину Нацуке – только в этом и все дело.

И, поглядев на затихшего Юкию, Рокон добил его.

– Не позволяй увлечь себя красивым словам вроде «верность» или «самопожертвование». Это все просто складные отговорки, – легко закончил Рокон.

Сила этой речи на миг оглушила Юкию. Однако, постепенно осознав, что сказал Рокон, он понял, что не может принять это так легко.

– Но ведь это только вы так думаете. А вот я так не считаю. И даже если вы, исходя из корысти, считали, что ваше настоящее желание – позволить использовать себя, надо ли ожидать, что и Ацубуса был таким же?