Текст книги "Ворон хозяина не выбирает"

Глава третья
Таниай

– Даже не знал, что здесь можно пройти.

Во тьме горел неясный огонек маленького светильника в форме переносного письменного набора. Молодой господин нес его поближе к земле, чтобы видеть дорогу, так что на скалах, подступавших к тропинке с обеих сторон, метались тени, создавая жуткие картины. Холодный и влажный воздух пробирал до костей.

Услышав сзади среди эха шагов в пустоте возглас Юкии, наследник оглянулся.

– В горах Тюо таких туннелей множество. Думаю, похожие проходы есть и в других лавках.

В темноте Юкия мог видеть только спину хозяина в накидке с белой вышивкой.

– В лавках – секретные лазы? Но зачем?

На этот раз мы идем совсем в другое место, оно называется Таниай. В отличие от веселого квартала в Тюо, который выполняет почти официальную роль, здесь гостей ждут сомнительные развлечения, не признанные точки зрения морали.

Среди аристократов, привыкших к развлечениям веселого квартала, в каком-то смысле действующим на них благотворно, немало таких, кто испытывает интерес и к Таниай. И по таким проходам тайно отправляются отдохнуть те, кто из-за своего происхождения не может пойти туда открыто. Я слышал, что при этом они отдают немало мелкой монеты – в том числе затем, чтобы о них не болтали, – и хозяева лавок считают это дополнительным заработком, а возможно, имеют и какое-то отношение к Таниай.

– Эти ходы еще и отличный способ удрать от тех, кто следит за тобой от дворца: если хочешь незаметно исчезнуть, беги сюда.

– Так вот почему вы часто посещали «Сёгэцу-ро»? – спросил Юкия.

– Не только, – туманно подтвердил молодой господин.

После того как они разошлись с Сумио, Юкия ожидал, что они выйдут наружу, но хозяин подозвал к себе человека из «Сёгэцу-ро» и что-то приказал. Тот с понимающим видом принес им переодеться и, не выходя на улицу, провел в зал под землей.

Перед ними стоял великолепный двустворчатый алтарь. Роспись на роскошных дверях изображала золотом по черному лаку пятерых ятагарасу и волшебных животных, приносящих удачу, а вокруг них лежали подношения – живые ветки священного дерева сакаки и жезлы с белыми лентами.

Юкия изумился:

– Что мы тут будем делать?!

Однако служащий лавки распахнул двери, и впереди открылся темный коридор.

– За алтарем – непристойный квартал? Нельзя же так откровенно напрашиваться на кару небесную! – ужаснулся Юкия, одновременно восхищаясь изобретательностью здешних обитателей.

Туннель оказался узким и темным, но хорошо обустроенным, поэтому идти было нетрудно. Прохлада тоже не ощущалась, пока Юкия двигался.

Они шли не спеша и примерно через четыре с половиной коку[7]7
  Коку – единица времени. В разные эпохи представляла собой разные промежутки: 1/100 суток, 1/48 суток, 1/36 суток.


[Закрыть] добрались до выхода. Деревянная дверь смотрела на ущелье, здесь же поворачивала горная дорога. Снаружи проход так искусно скрывался в скале, что никакой прохожий ни за что не заметил бы его.

Сверху было видно, как со дна ущелья по склонам поднимались тесно прилепленные друг к другу домики. За откосы цеплялись платформы со зданиями вроде усадеб аристократов, однако эти отличались от величавых строений там, наверху, и выглядели скорее вульгарно.

– Это и есть Таниай?

– Да. Под солнечными лучами выглядит вот так, но вечером просто великолепен! Вереницей тянутся красные фонари – своеобразное зрелище.

Они спустились по удобной лестнице. Следуя за молодым господином, Юкия не мог оторвать взгляда от Таниай, который постепенно разрастался перед его глазами.

Когда они подобрались поближе, послышались кокетливые женские голоса. Прислонившись к окну за решеткой с узором в виде лепестков, им махала рукой какая-то неряшливая девица. Она заметно отличалась от девушек из веселого квартала, и от ее вида волосы вставали дыбом. Попадались и бандитского вида личности, которые, заметив явно неместного молодого господина, грубо его окликали.

У Юкии душа была не на месте, но хозяин, очевидно, привык к подобному. Лицо его сохраняло безразличие, а вот бедный паж волновался, не напрасно ли они расстались с Сумио.

– Ваше В… ой, нет, молодой хозяин! Не безрассудство ли это? – Юкия намекал ему, что, если на них нападут, им придется плохо, и тот бросил на слугу короткий взгляд.

– Не волнуйся. Наутро после вчерашнего они вряд ли будут готовы, да и говорят же: кто делает первый ход, тот и побеждает. Мы прошли под землей, можем не опасаться преследователей.

– Но ведь всякое может случиться!

– На этот случай я тоже кое-каким военным искусством владею. Если что-то произойдет, будем сражаться, – не меняясь в лице, сказал молодой господин и указал на деревянный меч, который захватил из «Сёгэцу-ро».

Вот тут Юкия перепугался.

– Я уже много раз говорил: вы когда-нибудь из-за своей легкомысленности погибнете.

– Не волнуйся. Я же Золотой Ворон!

– Этого недостаточно.

– Да?

Пока они говорили, они миновали Таниай, и молодой господин полез вверх по ступенькам, вырезанным в камне. Так они добрались до деревянной площадки на плато.

Площадка оказалась не из обработанного дерева, это был просто грубый настил из сложенных вместе круглых бревен. Оглядываясь, чтобы не оступиться, Юкия встретился глазами с неприятного вида людьми, которые посматривали на них издалека. Он на мгновение напрягся, не втянут ли их в драку, но в хриплом приветствии местного человека не услышал угрозы.

– Это же малыш Сумимару!

– О, неужели решил довести дело до конца?

В ответ на провокацию молодой господин серьезно кивнул:

– Именно так. Передайте своему хозяину, что в этот раз я верну свой проигрыш.

– Надо идти! – захохотали мужчины и бросились бежать по дороге впереди молодого господина.

– Сумимару – так вас здесь зовут?

– Ага.

– А что за проигрыш?

– Не обращай внимания.

– Вы зачем сюда пришли?

Молодой господин бросил на Юкию косой взгляд:

– Скоро сам поймешь.

Он зашагал вперед.

«Неохота связываться», – яростно подумал Юкия, но вернуться один он никак не мог и уныло двинулся вслед за хозяином.

Довольно скоро они добрались до оживленного места. Неусточивые, гремящие под ногами бревна сменились чуть более надежной дорогой, вырубленной в скале. Вокруг вольготно расположились, кому как удобно, люди странного вида.

От бумажных фонарей, развешанных по обе стороны дороги, шел запах небрежно налитого дешевого масла. Вдоль склона горы теснились домишки, громко кричали зазывалы. Двери были широко распахнуты, и Юкия свободно мог видеть комнаты, где развлекались азартными играми. Каждое заведение старались аляповато украсить, чтобы хоть чуть-чуть выделить среди соседей.

В одном из них был игорный дом, где царила страшная суматоха. Зрители смеялись и шумели, возбужденно улюлюкали, и именно туда без колебаний вошел молодой господин, ведя за собой Юкию.

– Ну-ка разойдитесь. Сумимару пришел возвращать долг!

– Малыш!

– Что-то ты припозднился!

– Эй, пропустите его! Идет малыш Сумимару!

– Ну наконец-то!

– Заждались!

Из-за странного энтузиазма мужчин, зашумевших при виде молодого господина, Юкии сразу захотелось уйти. Но, увидев спину хозяина, перед которым сразу расступились зрители, он стиснул зубы до скрипа. Расталкивая окруживших его людей, он протиснулся вперед и сел рядом со своим молодым господином.

– Что все это значит?

– Да я на днях сильно проигрался в чет-нечет. Они забрали в залог мой любимый меч, вот я и вернулся за ним.

Для человека, желающего заплатить за большой проигрыш, он слишком горел энтузиазмом.

Юкия снова спросил, что это значит, но молодой господин удивился:

– В смысле? Игра еще не закончена.

– Что?

Лицо Юкии напряглось от неприятного предчувствия, когда молодой господин снял с себя накидку.

– Держите. Это шелк, сотканный из нитей волшебной паучихи Дзёрогумо.

В призамковом городе хорошую одежду принимали в сделках вместо денег.

– Этого должно хватить, – сказал молодой господин, и мужчина, в которого он швырнул накидку, бросился ее ощупывать, чтобы оценить товар.

– Вполне, – довольно ответил мужчина и в следующий миг расхохотался, выставив напоказ желтые зубы. – Если, конечно, речь идет только о старых проигрышах малыша. Но ведь мы же не закончили, верно?

Он говорил с деланой вежливостью, и молодой господин кивнул, как бы говоря: «Само собой».

– Ничего, я сейчас верну это назад. Ставлю свой предыдущий проигрыш и удваиваю. Еще разок.

– Ого! Молодец!

– Вот это наш малыш!

Окружение разразилось задорными воплями, улюлюканьем и гоготом. Юкия же побледнел.

– Пожалуйста, не надо так шутить. Если уйдете сейчас, можно обойтись только накидкой. Хотя для вас это, наверное, дешевка, да?

В ответ молодой господин серьезно посмотрел на Юкию.

– Вовсе нет. Это мое последнее кимоно, которое можно обменять на деньги, я его оставлял в «Сёгэцу-ро». Все остальное я потерял, – беззаботно бросил молодой господин, и Юкия взвыл про себя.

– И сколько ж вы оставили здесь?!

– Это на пользу экономике Ямаути. Не переживай так.

– Эй, вы слышали?! Он вложился в экономику Ямаути!

– Вот это да! Уважаю!

– Настоящий мужик, обожаю его!

Ободряющие голоса все больше заглушал смех.

Теперь Юкия понял, почему «малыша Сумимару» здесь так любили: ему радовались вовсе не потому, что молодой господин был умелым игроком, он легкая добыча.

Пока ошеломленный Юкия пытался прийти в себя, человек напротив наследника важно покачал головой:

– Так-так, малыш. А как ты будешь платить, если проиграешь?

– Наконец отдашь свой меч?

– Если надумаешь сам отработать долг, мы не против.

– Думаю, такому работнику много где обрадуются!

Насмешливые возгласы раздавались уже отовсюду, и Юкия невольно скривился. Однако под наглыми взглядами молодой господин сохранял спокойствие.

– Меч я вам не отдам и работать у вас не собираюсь.

– Так что ж ты будешь делать?

– При необходимости… – беспечно заявил молодой господин, хлопнув Юкию по плечу, – оставлю здесь его. Если я проиграю, можете его варить, можете жарить – делайте что хотите.

– Этого?

– Какой-то он придурковатый у тебя.

– И красавцем не назовешь!

После слов молодого господина все взгляды обратились в одну точку, тогда Юкия наконец заметил, что на него поспорили.

– Чего?!

Не обращая внимания на запоздалое недоумение Юкии, молодой господин стал с невиданным пылом нахваливать своего пажа:

– Телом крепок, серьезный, так что работает отлично! Этого братишку любой бы желал!

– Что ж, энергии в нем хватает, это видно.

– Эй! Эй, погодите! – крикнул Юкия, но его никто не слушал.

– Я вам целого прислужника продаю – вы же не скажете, что этого мало?

– Для нас лучше бы, конечно, деньжат или уж одежонку понаряднее.

– Значит, согласен?

– Ладно, для начала пойдет.

– Ну, тогда начнем.

– Ладно! Ставки сделаны. Приступим к последнему поединку?

В ответ на голос метчика все вокруг с энтузиазмом заревели.

Кажется, сделка прошла успешно, правда, у Юкии на душе все еще было неспокойно.

Пока люди у метчика устраивались поудобнее, слуга, забыв о разнице в положении, схватил молодого господина за ворот:

– Ты чего несешь?! Я что, стою меньше меча?! Собрался продать меня за долг?! За долг в азартных играх?! Ах ты, скотина!

Юкия уже чуть не плакал, и молодой господин, видимо не вытерпев, рявкнул, склонившись к пажу:

– Ну, хватит!

Глядя в глаза Юкии, он прошептал:

– Верь мне.

Скорее всего, это услышал только Юкия – так тихо это прозвучало. Но, почувствовав в этом еле слышном голосе непреодолимую силу, Юкия замолчал.

Убедившись, что ему удалось усмирить слугу и тот умолк, молодой господин как ни в чем не бывало снова сел в ту же позу. Если бы кто-то посмотрел на него, то увидел бы, что он был абсолютно спокоен. Это нисколько непохоже на человека, который со всем азартом предается игре.

Юкия сообразил: видимо, сейчас что-то произойдет. Он не понимал, что именно случится, но осознал, что молодой господин не мог попасть в эту ситуацию по неосторожности. В любом случае сам Юкия ничего не мог сейчас сделать, поэтому решил пока отмахнуться от охватившего беспокойства и смиренно ждать, что с ним будет.

Тем временем молодой господин и все тот же человек – метчик в первой игре – бросали кости на красный блестящий поднос перед собой.

– Последний поединок неинтересно решать одним броском в чет-нечет. Может, вот так?

– Годится.

Молодой господин предложил азартную игру под названием «Кана-корогаси»: красный поднос назывался цветочным и был расписан четырьмя разными растениями: цветами сливы, хризантемы, китайской мальвы и камелии. Слива давала одно очко, хризантема – два, мальва – три, камелия – четыре. Кости бросали на поднос и перемножали выпавшее число с цветочными очками – столько и получал игрок. Это повторяли дважды, и тот, у кого сумма очков выше, побеждал.

На красно-черном подносе красные ячейки давали положительные числа, а черные – отрицательные. Например, ячейка с камелией дает больше всего очков, но, если одновременно кости попали на черную ячейку, та же сумма очков теряется.

Дома у Юкии тоже был набор для игры в «Кана-корогаси», и он знал правила.

Первый ход у метчика. Он зажал кости между указательным и средним пальцами и пристально смотрел на поднос. Затем потер кубики большим пальцем и щелчком подбросил – весело вращаясь, те покатились по гладкому лаку.

– Ну, ну, ну, сколько, сколько?

– Красный, приди! Красный, приди!

Метчик улыбнулся костям, застывшим среди криков зрителей.

– Шесть, красная мальва.

– Восемнадцать очков!

Довольно высокий результат.

Следующим бросал молодой господин. Он не стал принимать никаких поз, а небрежно бросил кости. Они ударились о борт подноса, с легким стуком отскочили и покатились по поверхности.

Победа в «Кана-корогаси» определяется тем, как игрок бросает кости. На первый взгляд кажется, что это дело случая, но метчик и опытные игроки умеют попадать в нужные ячейки, поэтому метчик обращался с кубиками осторожно. Но молодой господин, напротив, казалось, полностью положился на судьбу. Зрители смотрели на него с пренебрежением, решив, что он даже не умеет кидать кости, но ахнули, увидев, где они остановились.

– Пять, красная камелия – двадцать очков!

Молодой господин поднял глаза и спокойно взглянул на метчика:

– Прошу.

Тот, взяв переданные ему кости, заметил шутливо:

– А ты молодец!

Он потер их подушечками пальцев.

– Но посмотрим, что будет дальше.

Снова определив цель, он подбросил их:

– Оп-па!

Кости, красиво перевернувшись, остановились ровно на красной камелии.

– Шесть, красная камелия!

– Двадцать четыре очка! Вместе – сорок два выигрышных очка.

Вытаращив глаза при виде очков метчика, Юкия обернулся на молодого господина. Чтобы обыграть противника, надо выбросить больше двадцати двух очков, а это шестерка на красной камелии – лучшее возможное попадание.

– М… молод… – невольно простонал Юкия, но хозяин был само спокойствие. Он не выказывал никакого интереса ни к ободряющим голосам зрителей, ни ко вздохам прислужника, а лишь подбрасывал в воздух и ловил кости, постукивая ими.

– Если я выиграю, с вас пятьдесят рё, – внезапно почти пропел молодой господин. При звуках его звонкого красивого голоса шум мгновенно утих. – И сразу после окончания, никаких отсрочек.

Бездонные глаза, словно вбирающие в себя все вокруг, впились в метчика прямо напротив молодого господина. Тот, не сомневаясь в победе, не смог скрыть довольную усмешку и спокойно кивнул.

– Это уж само собой. Только и ты не забудь: если проиграешь, мы этого паренька будем здесь гонять и в хвост и в гриву.

В ответ молодой господин впервые после того, как прибыл сюда, улыбнулся:

– Как тут забудешь?

Услышав это смелое заявление, метчик взглянул на него с подозрением. Однако молодой господин больше не смотрел на него, он крепко сжал кости и снова энергично бросил их на поднос.

Этот бросок должен был решить судьбу Юкии.

Стук, стук, стук.

Кости, крутясь, подпрыгивали по расписному подносу.

– Ну, ну, ну!

– Красный, давай! Красный, давай!

Крики вокруг слились в один.

– Давай, давай, давай!

Для Юкии эти секунды после броска показались неимоверно долгими. От необычности атмосферы и ситуации сердце колотилось как бешеное и кровь шумела в ушах.

«Красная камелия. Камелия. Пожалуйста, выпади…»

Перед глазами истово молившегося Юкии крохотные кости, постепенно теряя скорость, закрутились по красному и черному, по менявшейся с головокружительной быстротой судьбе Юкии.

«Ох».

Внезапно кости замедлились – под ними цвела ярко-красная камелия, и метчик остолбенел, когда это увидел.

Стук.

Вся комната погрузилась в молчание.

Кубики остановились.

Камелия.

На костях – шестерка.

И с последним поворотом кости встали… не на красном – на черном.

Шесть, черная камелия.

– Двадцать минус двадцать четыре. Проигрышных очков – четыре.

– Как это? – глупо спросил молодой господин, сидя рядом с Юкией, не меняя серьезного выражения лица.

У метчика – выигрышные сорок два очка, а у молодого господина – четыре проигрышных, ниже нулевой точки. Разница – сорок шесть очков.

Не веря своим глазам, изумленный Юкия не мог пошевелиться. Но, сколько он ни смотрел на поднос, выпавшая ячейка оставалась на своем месте.

«Шесть, черная камелия, минус четыре очка. Шесть, черная камелия, минус четыре очка. Шесть, черная камелия, минус четыре очка… Минус четыре очка».

Молодой господин, склонив голову, приносил застывшему пажу показные извинения.

– Ну, ты это… извини.

Разгромное поражение, оставалось только смеяться.

– Это что, шутки?! Ах ты! – Крик Юкии мгновенно заглушил самый настоящий взрыв смеха.

В этот миг он был впервые продан.

* * *

– Эй, Юкия, сказали, что тебе можно уходить.

– Что?

Юкия, выронив ремешок, который держал в зубах, чтобы связать им бревна, выпучил глаза.

С тех пор как его продали в Таниай, прошло уже полтора месяца. Он служил залогом, пока молодой господин не найдет где-нибудь пятьдесят рё, однако за ним никто не приезжал, и служащие игорного дома стали с жалостью поглядывать на Юкию: «Может, хозяин тебя просто бросил?»

Кажется, Юкия дольше пробыл здесь, чем в прислужниках у молодого господина. И он уже начал думать, что его пребывание здесь ничем не отличается от жизни у молодого господина: все те же мелкие поручения, если не считать того, что каждый день ему приходилось ввязываться в чьи-нибудь потасовки и прибирать за пьяными гостями, которых могло стошнить где угодно.

Впрочем, он прилежно работал потому, что слышал, будто многих ребят, отданных вот так же в «залог», куда-то отправляли. Среди «залогов», которые служили благородным воронам, большинство даже не пыталось осознать свое положение. Это были отвратительные болваны, и даже здесь, похоже, не могли найти им применение. Возможно, за кем-то из них так и не вернулись, потому что действительно считали, что таких дураков лучше не выкупать.

Так или иначе, Юкия ни знать не хотел, ни тем более на своей шкуре испытать, куда девали такой невыкупленный залог. Он понятия не имел, сколько ему еще здесь находиться, и ужасно боялся оказаться в каком-нибудь жутком месте из-за того, что он не смог пригодиться здесь.

Юкия трудился еще усерднее, чем у молодого господина, буквально изо всех сил, так что им даже восхищались.

«Я отчаянно тружусь!» – чуть не плакал про себя Юкия, не разгибая спины и не показывая своих страхов.

Вот и сейчас работа кипела: он чинил пол, который проломили подравшиеся клиенты, и закреплял новые бревна, работая руками, ногами и даже зубами!

Держа в зубах ремешок и затягивая его вокруг бревен, Юкия уже собирался после этого готовить ужин для местных мужичков, но, услышав, что ему можно идти, от неожиданности раскрыл рот и не смог удержаться, упал навзничь.

Он чуть не потерял сознание и, держась за ушибленную голову, поднял глаза:

– П… правда?! Неужели кто-то принес пятьдесят рё?

– Правда. Ну, как «кто-то»… Твой хозяин там стоит.

Дальше он уже не слушал и помчался туда.

– Хозяин!

Молодой господин заметил Юкию и приветственно поднял руки, а Юкия, улыбаясь, налетел на него с кулаками. Впрочем, тот сразу заломил Юкии руку и отбросил его назад – видимо, не врал, когда говорил, что владеет боевыми искусствами. Это застало Юкию врасплох, и он подлетел в воздух. Клиенты и служащие игорного дома, привыкшие к потасовкам, подсмеивались, глядя на распластавшегося на земле Юкию.

– Ты что творишь? – с подозрением спросил молодой господин, не распрямляясь после броска.

– Вообще-то, вы должны были покорно стерпеть мои удары. Есть же у меня право хотя бы выплеснуть свою злость, – недовольно заявил Юкия, и молодой господин приблизился и подал руку.

– Не пойдет. Я не желаю терпеть несправедливые побои.

– А если подумать, что вы со мной сделали? Это не кажется вам несправедливым?

– Глупости не болтай, лучше быстрее попрощайся со всеми.

Юкия послушно убрал свои инструменты и поблагодарил хозяев магазина, которые его приютили. Метчики, с которыми он успел подружиться, жалели, что он уходит, и даже предложили ему остаться у них, но Юкия вежливо отказался и покинул игорный дом.

Сегодня молодой господин прибыл не на Сумио, а на настоящем коне, и Юкия сел перед молодым господином. Пока они взлетали все выше, вокруг становилось все светлее. Когда они выбрались из сумрачного даже днем Таниай, и Юкию согрели лучи солнца, у него на глазах выступили слезы.

Как давно он не был на вершине горы! У него даже невольно вырвался крик:

– Как прекрасно солнце!

– А ты молодец.

Когда Юкия вернулся в Сёёгу, где не был уже полтора месяца, молодой господин сухо поблагодарил его.

Юкия осмотрел себя и для начала потребовал позволения выкупаться: под яркими солнечными лучами он выглядел куда потрепаннее, чем думал. Вымывшись у колодца, он вошел в комнату молодого господина и наконец перевел дух.

Юкия устроился на порожке, а молодой господин, усевшись за стол для писем, кинул ему побольше кумкватов. Юкия из вредности поймал все пять или шесть в воздухе, но, когда молодой господин восхищенно ему зааплодировал, разозлился.

– Ну что? Наверное, у тебя есть что мне доложить?

Молодой господин передал все еще морщившему лоб Юкии, который жевал кумкваты, бамбуковую флягу с водой. Тот выхватил ее, осушил до капли и шумно выдохнул. Конечно, он давно понял, для чего молодой господин продал его.

– Вчера явился вместе с другими тот благородный, который прятал лицо. Он ходил к девушке по имени Курэха.

Место, где находился Юкия, было не только игорным домом: там одновременно занимались и сводничеством – довольно крупным, по меркам Таниай. Юкию, который выполнял разнообразные поручения, пускали и в игорный зал, и в комнаты девушек. Он с первого дня понравился Курэхе, и она поручала ему накрывать на стол для клиентов и убирать посуду.

Курэха выглядела прелестно, даже жаль, что она находилась в таком месте, как Таниай. У нее была гладкая кожа цвета слоновой кости, с мелкими порами, маленький ротик напоминал лепестки цветка. Густые черные волосы она красиво убирала множеством заколок. В удлиненном разрезе глаз, в тенях длинных ресниц скрывался томный взгляд.

Красивых женщин часто сравнивают с цветами, но эта была будто заколка из черепахового гребня, которую так часто использовали, что она приобрела леденцовый оттенок. Искушенная во всем, она выглядела невыразимо соблазнительно. Действительно, клиенты любили ее больше других девушек, и ходил слух, что, несмотря на то что жила она в Таниай, ее украдкой навещали даже благородные вороны.

Однако этот гость, хоть и выказал желание посетить именно Курэху, велел не приносить выпивку.

– Ты уж прости, Юкия. Мне может понадобиться кто-то из лавки, так что ты побудь тут, хорошо?

Какой же мужчина откажет, когда просят так ласково, таким тихим, голосом с хрипотцой, от которого мурашки по телу? Юкии велели не заходить, пока не позовут, поэтому он устроился в кладовой с фонариками рядом с большой гостиной, где принимали клиента.

Почти сразу Юкия заметил, что посетители, которые приходили один за другим, вели себя странно и все они были похожи на благородных.

Юкия подсматривал за тем, что происходило в гостиной, через щель между столбами, где облупилась штукатурка. Они были необыкновенно осторожны: даже усевшись спиной к раздвижным перегородкам фусума, лицом друг к другу, они напряженно и очень тихо перешептывались о чем-то.

Всего в гостиную пришло около тридцати человек, включая сопровождающих. Не было необходимости собираться в таком опасном месте, если это обычная встреча. Хватило бы и веселого квартала в Тюо. Юкия начал размышлять, зачем они здесь, когда благородные вороны вдруг резко замолчали и повернулись к входу.

– Все собрались? – прозвучал густой, грубый голос.

Уверенно пройдя между двумя рядами воронов, обладатель голоса без колебаний уселся на почетное место. На красное кимоно с узором из золотых колес свободно спускались нечесаные волосы. Мужчина выглядел странно и внушительно.

Увидев его, Юкия ахнул: это точно он, телохранитель Нацуки, которого Юкия встретил у тронного зала, – Рокон.

Он свысока осмотрел благородных воронов перед собой.

– Много болтать я не люблю, так что скажу сразу: если кто-то готов оправдать недавнюю ошибку, говорите сейчас. После слушать ваше нытье не буду.

Он будто выплевывал слова, и все вокруг на мгновение застыли.

Пока присутствующие испытующе смотрели друг на друга, кто-то тихо сказал:

– Господин Рокон! Вы задаете такие вопросы… но мы даже не знаем, для чего собрались здесь сегодня.

Вопрос так и не прозвучал, но в воздухе повисло ожидание. Рокон не стал объяснять.

– Не может быть, чтобы никто не понимал, о чем речь. Хоть кто-то должен знать, что за происшествие я имею в виду. Если тебе есть что сказать, я готов сейчас выслушать. Признавайся!

Следовать такому непонятному и суровому приказу дураков не нашлось. Легонько постукивая кончиками узловатых пальцев по подлокотнику, Рокон обводил взглядом лица благородных воронов.

Присутствующие все равно продолжали хранить молчание, поэтому он хмыкнул и сказал:

– Ладно. На днях на Его Высочество молодого господина совершили покушение в веселом квартале Тюо. Это были какие-то бандиты, а поскольку Его Высочество почему-то никому ничего не рассказал, при дворе об этом тоже знают очень немногие. Однако…

Здесь Рокон прервался и с печальным видом прикрыл глаза.

– Ведь это опасная ситуация. Появились негодяи, напавшие на наследника престола, который в будущем возьмет на себя управление страной Ямаути.

При этих словах Юкия подумал: «Ого! Может, этот самый Рокон – один из немногих союзников молодого господина?»

Однако когда в следующее мгновение Рокон открыл глаза, они сияли неприятным желтым светом.

– Так кто же это так поторопился?

Его низкий голос прозвучал как звериный рык. Юкия почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Он невольно обхватил себя за плечи.

В голосе Рокона слышалась неприкрытая угроза. Всякий бы испугался. Некоторые из молодых воронов даже трусливо сжались. Оглядев их напряженные лица, Рокон, все с тем же жутким взглядом, обнажил похожие на клыки зубы и громогласно расхохотался.

– Что вы так застыли? Невиновные могут важно расправить плечи. Мне нужно расспросить только одного из вас, – весело сказал Рокон.

Он сунул руку за пазуху и бросил что-то перед собой.

Перед благородными воронами, сидевшими в два ряда против друг друга, со звоном рассыпались золотые монетки. Юкия был уверен, что это те самые талисманы на счастье, которые нашли у бандитов.

– Знаете, что это? – спросил Рокон, скривив губы.

Благородные вороны повели себя почти одинаково: не понимая, что это, они заметно вздохнули с облегчением, но старались скрыть это. Рокон переводил взгляд с одного на другого, и каждый либо отрицательно качал головой, либо с недоумением смотрел в ответ. Наконец все взгляды остановились на последнем вороне.

– Что-то ты плохо выглядишь, Кадзумити, глава ветви Сидзё-кэ Северного дома.

Когда Рокон произнес это имя, Юкия вздрогнул: где-то он его уже слышал.

– Ты что, совсем дурачок? Нечего метаться, смотреть жалко. Надо было сообразить, что мне давно все известно, еще когда я вызывал виновного.

– Что вы такое говорите? – прозвучал пронзительный голос, но Юкия, взглянув на лицо мужчины, выпучил глаза от удивления.

Кадзумити, глава ветви Сидзё-кэ Северного дома, отец того самого Кадзумаро, из-за которого Юкия оказался в Тюо.

– Ну, ты расстарался. – Рокон вдруг пугающе заговорил и встал. – Я, кажется, много раз говорил: торопиться запрещено. Кроме того, ты совершил самую ужасную ошибку, которую только можно представить. Из-за тебя дело приняло совсем неблагоприятный оборот.

Рокон прищурился.

– Слуги молодого господина сейчас ищут владельца этих монет. Когда твое имя станет им известно – вопрос времени. А если они со своими вопросами доберутся и до господина Нацуки, как ты собирался отвечать за это?

Рокон, медленно подступая к Кадзумити, говорил все мягче и мягче.

– Эй, следите за языком, господин Рокон! Пусть вы из дома Минами-Татибана, я не потерплю таких обвинений!

– Неужели ты такой дурак? Кажется, ты еще не понял, в каком положении оказался, – вздохнул Рокон, разочарованно наблюдая, как тот пытается вывернуться.

Внезапно он ударил Кадзумити ногой. Это произошло так быстро, что движение было почти незаметно глазу. Рокон пнул изо всей силы, так что тело несчастного подлетело в воздух, а стена затряслась – даже опорный столб токономы, прислонившись к которому сидел Юкия. Пока Кадзумити кричал и корчился на полу, Рокон подошел и безжалостно наступил ему на грудь.

– Ему уже известно о твоем проступке. Признавайся. Эти монетки – что-то особенное для северных, верно? – сухо спросил Рокон. – Другие семьи, что в родстве с Северным, не трогали бы их, но вы – дело другое. Говорят, у вас денег было негусто, брали в долг даже у торговцев – деревенских воронов, всем задолжали, как я слышал. Так что пришлось даже отдать счастливые амулеты, хотя не положено.

Кадзумити слушал холодные слова Рокона и на глазах бледнел все больше.

– Повторяю еще раз: если у тебя есть оправдания, говори.

– Я… я просто беспокоился о нем! В итоге и правда ничего не вышло, но, если бы мне удалось добиться успеха, вы бы первыми поздравили бы меня, – скороговоркой бормотал Кадзумити. – Вы не имеете права судить меня!

– Точно, дурак. – Рокон разочарованно поник, нагнулся, не убирая ногу с груди Кадзумити, и ухватил его за голову. – Неправильная логика. Я тебя сужу, потому что ничего не вышло. Если уж делаешь, делай как следует.

Рокон невесело рассмеялся.

– Вот если бы тебе удалось лишить молодого господина жизни, тогда ты был бы молодец, я бы первый тебя похвалил. Но сейчас, когда все пошло прахом, последствия ужасны: мало того, что ты нарушил мой приказ, ты еще и стал для нас обузой.

Кадзумити, лоб которого сжимал Рокон, попытался что-то пролепетать, но Рокон усиливал хватку, так что кости чуть не скрипели, поэтому Кадзумити пришлось умолкнуть.