Текст книги "Красный шторм поднимается"

С вертолета, который находился над местом столкновения, увидели, как из глубины сначала вырвался столб воды, а затем, когда ударная волна взрыва достигла морской поверхности, пена.

– Боеголовка торпеды взорвалась, – доложил летчик «Ориона». Через мгновение самолет выбросил вниз пассивный акустический буй. Меньше чем через минуту они услышали шумы.

Подводная лодка умирала. Они слышали, как воздух врывался в балластные цистерны, как ревели электрические моторы, вращающие винты, в попытках преодолеть вес воды, проникшей внутрь корпуса, и поднять гибнущую подлодку на поверхность. Внезапно шум моторов стих. Две минуты спустя, когда лодка погрузилась ниже критической глубины, они услышали металлический скрежет разрываемых давлением воды внутренних переборок.

– Говорит «Блюберд». Считаем, что подлодка потоплена. Можете подтвердить это? Прием.

– Согласны с вами, «Блюберд», – ответил офицер ПЛО. – Мы слышали попытки продуть балластные цистерны и шум разорванных переборок. Подтверждаем, вы потопили подводную лодку. – Члены экипажа издали радостный крик, на мгновенье забыв о необходимости соблюдать спокойствие, что является профессиональным качеством охотников за подлодками.

– Прекрасно! Теперь их стало одной меньше. Вы здорово помогли нам, «Фаррис». Ваши акустики и экипаж вертолета отлично работали. Конец связи. – «Орион» увеличил обороты своих двигателей и вернулся к месту патрулирования впереди конвоя.

– «Здорово помогли», черт побери! – огрызнулся офицер ПЛО. – Это мы установили с ней контакт, мы обнаружили ее. И мы могли с такой же легкостью выпустить в нее торпеду. – Моррис хлопнул его по плечу и поднялся по трапу в рулевую рубку.

Все, кто были на мостике, улыбались. Скоро на переборке возле входа в рубку помощник боцмана нарисует половину силуэта красной подлодки. Им пока и в голову не пришло, что они только что помогли лишить жизни сотню молодых мужчин, которые мало отличались от них самих и вот теперь нашли могилу в бездонных глубинах Северной Атлантики.

– Смотрите, что это? – произнес наблюдатель. – Похоже на взрыв, вон там, – с правого борта!

Моррис схватил бинокль и выскочил в открытую дверь. Наблюдатель показал направление.

Столб черного дыма поднимался в небо со стороны конвоя. Кто-то еще сумел добиться первого успеха.

Авианосец ВМС США «Нимиц»

Еще никогда Тоуленд не видел такого количества огней сварочных аппаратов. Под наблюдением помощника капитана и трех инженеров-ремонтников члены команды голубыми языками пламени вырезали поврежденные части летной палубы «Нимица» и поддерживающих ее стальных бимсов. Даже на первый взгляд повреждения казались тяжелыми, но при более тщательном осмотре выяснилось, что положение еще хуже. Были исковерканы шесть огромных стальных бимсов под верхней палубой, и повреждения уходили в глубь корабля еще на две палубы. На треть сгорела ангарная палуба. Требовался ремонт почти всей заправочной сети авианосца и всех лифтов, предназначенных для подъема боеприпасов. Полностью уничтоженным оказался центр управления боевыми действиями, а вместе с ним все компьютеры и системы связи, предназначенные для руководства боем. Требовалось полностью заменить тросы аэрофинишеров. Уничтожен был главный поисковый радиолокатор. Список повреждений казался бесконечным.

Буксиры втягивали поврежденный авианосец в океанский док Саутгемптона. Эта задача еще более усложнялась десятиградусным креном огромного корабля. Каскады воды стекали с гигантского, похожего на утес корпуса авианосца, и одновременно через пробоины в трюмы поступала новая вода. На «Нимице» уже находился главный специалист Королевского военно-морского флота по ремонтным работам и директор Восперской ремонтной верфи, которые осматривали полученные повреждения и составляли список материалов, необходимых для того, чтобы авианосец снова вступил в строй. Капитан Свенсон наблюдал за тем, как на берег летели легкие тросы, подхватываемые докерами, которые с помощью швартовых лебедок подтянут корабль к причалу. Тоуленд заметил, что у капитана отвратительное настроение. Уже было известно, что из команды авианосца погибло пятьсот человек, триста ранены, и подсчет пострадавших еще не закончился. Наибольшие потери понесли палубные команды, укрытия которых были уничтожены двумя советскими ракетами. Команда корабля нуждалась в пополнении, прежде чем «Нимиц» сможет снова выйти в море и принять участие в боевых операциях. – Тоуленд, вас посылают в Шотландию.

– Извините, сэр?

– Авиагруппу решено разделить. Истребители и «хокай» направляются на север. Иван нанес тяжелые удары по северной радиолокационной линии англичан, и их истребители понесли большие потери, когда пытались помочь норвежцам. «Томкэты» уже вылетели туда, и сейчас мы начнем выгружать на причал их ракеты – англичане переправят их на север. Поручаю вам действовать совместно с истребительными группами и постараться установить, куда намеревается Иван послать теперь свои «бэджеры». Может быть, вы сумеете помочь нашим парням несколько сократить число этих мерзавцев. Ударные бомбардировщики пока войдут в состав тактического резерва ВВС НАТО.

– Когда нужно отправляться? – спросил Тоуленд, вспомнив, что ему ничего не надо брать с собой… Русская ракета позаботилась и об этом. Первым делом следует послать телеграмму семье, сообщив в ней, что с ним все в порядке.

Исландия

– «Конура», это «Ищейка», вы меня слышите? Что случилось, черт побери? Прием.

– «Ищейка», мне поручили сообщить вам, что на Кефлавик совершен воздушный налет.

– Да неужели? Б-52 только что рухнул на склон нашей проклятой высоты. Разве я не передавал сообщение о прилетевших русских истребителях?

– Ваша информация не получила независимого подтверждения, и потому от ее дальнейшей передачи воздержались. «Ищейка», я возражал против этого. Продолжайте докладывать.

– Я видел четыре, повторяю, четыре советских одноместных самолета с двойными вертикальными килями на хвосте. Я не знаю тип этих самолетов, но у них двойные вертикальные кили. Вы меня слышите?

– Слышу, двойные вертикальные кили на хвосте. Подтвердите, что видели четыре самолета.

– Да, «Конура», видел четыре – один-два-три-четыре. Я не могу заставить их организовать воздушный парад у нас над головами. Но если вы снова пошлете сюда бомбардировщики без прикрытия истребителей, не вините меня.

– Кто-нибудь уцелел после падения бомбардировщика Б-52 на склоне вашей высоты?

– Нет. Мы не видели парашютов, а после взрыва никто не мог остаться в живых. Видели огненный шар на горизонте, но не можем с уверенностью сказать, чем он был вызван. Насколько успешно действовали «ласки»?

– Не имею права говорить об этом, «Ищейка», но хочу поблагодарить за информацию о зенитных ракетных батареях.

– У вас есть для меня новые указания?

– В данный момент ваше положение обсуждается. Выйдем на связь через час.

– Лучше через два, приятель. Нам нужно уйти отсюда, прежде чем противник вышлет патруль в нашу сторону. Конец связи. – Морские пехотинцы окружали его с автоматами в руках, готовые к появлению вражеского патруля или вертолета, а может быть, и того и другого. Эдварде снял наушники и уложил радиопередатчик в рюкзак. – Пошли отсюда, ребята.

Они уже пробежали целый километр от своего бывшего лагеря, направляясь на восток, в малонаселенную пустынную местность, типичную для этой части острова. Смит направлял их по склонам гор, не давая подниматься на вершины, где их силуэты были бы видны на фоне проясняющегося неба. Слева от них находилось озеро с множеством домов на западном берегу. Здесь им нужно проявить осторожность. Не исключено, что кто-то заметит их и сообщит кому-нибудь. Они пробежали под высоковольтной линией электропередач, свернули к югу, чтобы скрыться за вершиной горы от большинства домов. Через час они вышли на лавовое плато Хольсмраун, усеянное невероятным количеством валунов. Отсюда они отчетливо видели шоссе номер один, одну из двух главных автодорог Исландии. По шоссе в обе стороны двигались машины. Во многих сидели солдаты.

– Что мы собираемся делать сейчас, сэр? – подчеркнуто вежливо спросил сержант Смит.

– Видите ли, сарж, здесь мы находимся в укрытии. Черт побери, да нас трудно рассмотреть с расстояния в пятьдесят ярдов. Предлагаю подождать, пока не стемнеет, и перебраться к северу от дороги. Когда мы перейдем на другую сторону, там население более редкое – по крайней мере так указано на карте. Оказавшись вдали от населенных пунктов, мы будем чувствовать себя в безопасности.

– А каково мнение наших друзей на другом конце радиоканала?

– Будет неплохо выяснить это. – Эдварде посмотрел на часы. Он опоздал с выходом на связь почти на два часа. «Конура» проявила понятное неудовольствие.

– Почему не выходили на связь?

– Мы только что прошли примерно восемь километров. Вы что, предпочли бы, чтобы мы остались на прежнем месте и сосчитали количество русских, копающихся в обломках бомбардировщика? Послушайте, мы здесь совсем одни и чувствуем себя не в своей тарелке, понимаете?

– Ясно, «Ищейка». Так вот, у нас тут для вас указания. Карта местности у вас есть?

– Да, масштаб один к пятидесяти тысячам.

– О'кей, они хотят, чтобы вы перебрались к Графархольту. Там есть гора. Вам нужно найти безопасное место, укрыться и ждать дальнейших указаний.

– Послушайте, «Конура», прежде чем мы продолжим разговор. Что, если Иван попробует определить нашу позицию с помощью радиотриангуляции и обнаружит нас после нескольких радиосеансов?

– Хорошо, что вы спросили об этом. Ваше радио работает на шифрованной УКВ с боковой несущей. Это означает, что у него тысячи каналов и потому маловероятно, что противник сумеет услышать тот, по которому мы разговариваем. Во-вторых, у вас антенна направленного действия. Когда ведете передачу, расположитесь так, чтобы между вами и противником была возвышенность. Связь на УКВ действует только в пределах прямой видимости. Так что в этом отношении вам ничто не угрожает. Теперь чувствуете себя лучше?

– Да, пожалуй.

– Когда вы доберетесь до этой горы?

Эдварде посмотрел на карту. До горы было примерно семь километров. В мирное время такое расстояние можно спокойно пройти за пару часов, а по местности, которая их окружает, за три, а то и четыре. Но им придется ждать наступления темноты, обходить населенные пункты…, и нужно подумать еще об одной вещи… – Двенадцать часов, минимум.

– Понял вас, «Ищейка». Двенадцать часов. Отлично. Мы вас вызовем. У вас есть для нас еще что-нибудь?

– Много транспорта на дороге под нами. Несколько грузовиков армейского типа, окрашенных в зеленый цвет, легковые автомобили, похожие на джипы. Правда, нет ни танков, ни бронетранспортеров.

– Хорошо. Не спешите и действуйте осторожно. Ваша задача – избегать встреч с кем бы то ни было и докладывать обо всем, что увидите. Мы всегда на приеме. Конец связи.

Офицер с позывными «Конура» откинулся на спинку своего вращающегося кресла.

– Судя по голосу, этот парень очень обеспокоен, – заметил офицер разведки, поднося ко рту чашку с чаем.

– Считаете, он не годится для службы в коммандос? – спросил другой.

– Давайте не будем слишком уж требовательны, – произнес третий. – Это умный молодой человек довольно спортивный, у него хватило здравого смысла скрыться, когда положение требовало этого. Похоже, он действительно нервничает, но это вполне естественно, если принять во внимание, в каком положении он находится.

Первый офицер указал на карту:

– Двенадцать часов, чтобы пройти такое маленькое расстояние?

– По гористой открытой местности, когда в грузовиках и БМП повсюду разъезжают десантники из целой дивизии, под солнцем, которое никогда не заходит? Что вы ожидаете от четырех человек, черт побери? – резко бросил четвертый собеседник, одетый в штатское, когда-то тяжело раненный во время службы в 22-м воздушно-десантном полку. – Если бы он остановился и подумал, то спрятался бы где-то еще вчера. Интересные психологические наклонности у этого парня. Если ему удастся достичь этой горы до начала радиосеанса, мне кажется, он справится с заданием.

Фрегат ВМС США «Фаррис»

Торговые суда, входящие в состав конвоя, рассеялись в разные стороны. Моррис смотрел на экран радиолокатора, наблюдая за широким кольцом кораблей, снова поворачивавших на восток, выстраиваясь в кильватерные колонны. Один торговый корабль затонул, другой получил пробоину и медленно возвращался домой на запад. Три фрегата пытались отыскать подводную лодку, сумевшую так успешно их атаковать. «Гэллери» вроде бы установил акустический контакт с подлодкой и выпустил в нее торпеду, но безрезультатно. Четыре вертолета кружили над морем, сбрасывая акустические буи, в надежде отыскать подводную лодку, и с полдюжины буев работали в активном режиме, посылая звуковые сигналы, но, судя по всему, лодка сумела ускользнуть от разъяренных преследователей.

– Как умело провел он атаку! – с неохотой отдавая должное мастерству противника произнес координатор тактических действий. – Он ошибся в одном – напал на хвост конвоя.

– А вот точность его стрельбы оставляет желать лучшего, – заметил Моррис. – С кораблей охранения передали, что он выпустил пять торпед – по крайней мере их акустики засекли пять рыб. Скажем, он намеревался поразить три цели. Две рыбы попали в одну цель, одна торпеда взорвалась рядом со второй и повредила ее, остальные прошли мимо. Вообще-то неплохо. Как вы думаете, парни, что он делает сейчас?

– Готов поспорить, что это старая атомная подлодка, – высказал свою точку зрения координатор тактических действий. – Их система наведения уступает современным стандартам, эти субмарины не могут плыть под водой с большой скоростью и в то же время оставаться незамеченными. Противнику удалось перехватить конвой и выбить из него два судна. Когда остальные рассеялись, он не решился преследовать их, не обнаружив себя, и предпочел скрыться.

– Тогда как он провел атаку? – спросил офицер ПЛО.

– Запустил торпеды с близкого расстояния. Нырнул внутрь конвоя и ушел на глубину. Воспользовался шумом грохочущих двигателей, чтобы скрыть свое присутствие, затем отплыл в сторону…

– На север. – Моррис склонился над экраном. – Большинство торговых судов бросилось на северо-восток, когда поступил приказ рассредоточиться. Он направился, наверно, вслед за ними на север, надеясь позднее снова напасть на конвой. Как вы думаете, что это за подлодка?

– Разведданные гласят, что в этом районе находятся три штуки типа «фокстрот» и один «новембер», а также, возможно, еще одна атомная субмарина. Мы потопили, скорее всего, «фокстрот». У него слишком малая скорость, чтобы преследовать конвой. – Офицер ПЛО поднял голову. – Но у «новембера» скорость побольше. Нам противостоит не современная атомная лодка. Наверняка попытка атаковать повторится. Думаю, это «новембер».

– О'кей, предположим он направился на север со скоростью в шесть или семь узлов, затем повернул на восток, надеясь снова перехватить нас завтра. Где он сейчас?

– Сейчас…, вот здесь, сэр, – ответил офицер ПЛО. Он указал на точку в пятнадцати милях позади фрегата. – Мы не сможем вернуться и начать охоту за ним.

– Это верно, зато будем слушать и обнаружим его, если он попытается догнать конвой. – Моррис напряженно размышлял. Корабли перестроятся, соберутся в конвой и изменят курс через час, направляясь к югу курсом один-два-ноль, чтобы держаться подальше от внезапно увеличившейся опасности со стороны советских бомбардировщиков дальнего действия. Им понадобится время, чтобы занять соответствующие места в строю конвоя. Это позволит субмарине срезать угол и сблизиться с целью. Поскольку торговые суда двигались вперед, постоянно меняя курс, чтобы уклониться от возможной торпедной атаки, их действительная скорость не превышала шестнадцати узлов, и «новембер» может попытаться догнать их. – Пусть акустики обратят особое внимание вот на этот сектор. Не исключено, наш друг решит вернуться.

– Что, если вызвать Р-3? – произнес координатор тактических действий.

Моррис покачал головой:

– Пусть патрулируют впереди конвоя. Основная опасность по-прежнему перед нами. Нам нужно заботиться об отставших, по крайней мере до тех пор, пока не установим четкий акустический контакт с подводной лодкой. Думаю, она попытается преследовать нас, и тогда мы засечем ее.

Киев, Украина

– У меня хорошие новости, – произнес морской офицер. – Наши бомбардировщики докладывают, что потопили три авианосца, два крейсера и два эсминца.

Алексеев и его командующий переглянулись. Теперь их коллеги в синих мундирах будут невыносимы.

– Насколько надежна эта информация? – спросил командующий Юго-Западным округом.

– Перед налетом на спутниковых фотографиях было четыре авианосца. А при следующем пролете разведывательный спутник заметил только один. Исчезли также два крейсера и два эсминца. Наконец, мы получили разведданные о том, что на французских авиабазах в Бретани совершило посадку множество самолетов, базировавшихся на авианосцах. Наши подводные лодки не сумели установить контакт с эскадрой – по-видимому, одна из них, к сожалению, потоплена, однако первое морское сражение с участием бомбардировщиков завершилось поразительным успехом. Теперь мы закроем для вас Атлантику, товарищи, – предсказал капитан первого ранга.

– Пожалуй, нам действительно это может понадобиться, – заметил Алексеев, после того как капитан ушел.

Командующий округом кивнул. События в Германии развивались не слишком успешно. Советские ВВС понесли более тяжелые потери, чем даже предполагалось, и в результате наземные бои оказались очень напряженными. Сухопутные войска уже заметно отставали от разработанного графика. Во второй день войны цели, поставленные на первый день, были достигнуты лишь в полосе одной армии, и тут же последовала массированная контратака в двадцати километрах к востоку от Гамбурга. Танковые дивизии несли потери на пятьдесят процентов больше ожидавшихся, и господство в воздухе находилось в опасности – многие части сообщали о более мощных, чем предполагалось, вражеских налетах. До сих пор удалось восстановить только половину разрушенных на Эльбе мостов, а понтонные мосты не выдерживали такой нагрузки, как стационарные. К тому же армии НАТО еще не достигли своей максимальной силы. Американские подкрепления продолжали прибывать по воздуху и тут же получали заранее подготовленное снаряжение. Первый эшелон советских армий истекал кровью, а второй никак не мог пересечь Эльбу и вступить в бой.

Исландия

– Думаю, темнее не будет, – заметил Эдварде. Уровень освещения соответствовал тому, что метеорологи и моряки называют «морскими сумерками». Видимость уменьшилась до пятисот ярдов, после того как солнце опустилось чуть ниже северо-западного горизонта. Лейтенант надел на плечи лямки рюкзака и встал. Морские пехотинцы последовали его примеру, хотя их энтузиазм ничем не отличался от того, с каким ребенок отправляется в школу.

Они стали спускаться по склону к реке Судура, которая скорее напоминала большой ручей. Лавовое поле обеспечивало хорошее укрытие. Склон был усеян валунами высотой до трех футов. В такой обстановке очертания искажались и передвижение людей становилось незаметным для наблюдателя. Лейтенант надеялся, что если кто-нибудь и смотрит в их сторону, то не слишком внимательно. Они заметили несколько советских патрулей – главным образом на военных грузовиках, – которые проезжали по шоссе с интервалами минут в тридцать. Стационарных постов видно не было. Можно не сомневаться, что русские разместили охрану на гидроэлектростанции в Бьерфелле, к востоку от шоссе номер один. Пока еще никто не пытался разбомбить ее – во многих домах ниже места, где они находились, ярко горел свет.

По мере того как они спускались, валуны становились меньше, и постепенно склон перешел в поросший травой луг. Еще недавно здесь паслись овцы – их запах все еще висел в воздухе, а трава была ощипанной. Инстинктивно все четверо шли пригнувшись. Дорога оказалась усыпанной гравием. Дома и амбары стояли на разном расстоянии друг от друга. Они выбрали место, где строения разделяли ярдов пятьсот, надеясь, что плохое освещение и маскировочные комбинезоны сделают их невидимыми для случайных наблюдателей. Снаружи никого не было видно. Эдварде остановил свою группу и с помощью бинокля осмотрел ближайшие дома. В некоторых окнах горел свет, но людей он не заметил. Может быть, русские установили комендантский час…, предупредив, что все, кого заметят после наступления сумерек за пределами домов, будут расстреляны. Приятно сознавать, что это относится и к тебе, усмехнулся про себя Эдварде.

Берега реки круто спускались вниз футов на двадцать до уровня воды и были покрыты голышами, отшлифованными многовековой эрозией, мощными весенними потоками. Первым вниз спустился сержант Смит. Остальные залегли на краю южного берега, держа оружие наготове. Сначала сержант двигался медленно, проверяя глубину, затем бросился к другому берегу, подняв над головой автомат. Эдвардса удивило, с какой быстротой Смит пересек речку и взобрался на противоположный берег. Сержант махнул рукой, и остальные спустились вниз.

Лейтенант теперь понял, почему сержант пересек речку с такой поспешностью, – вода, доходившая до пояса, была ледяной, как и в большинстве рек в Исландии, питающихся тающими ледниками. Он, в первый миг задохнулся от холода и как можно быстрее устремился к другому берегу, держа над головой автомат и рюкзак с передатчиком. Через минуту он оказался на противоположном берегу.

– Думаю, теперь все проснулись, – усмехнулся в сумерках сержант.

– Да, я чуть яйца не отморозил, сарж, – проворчал Роджерс.

– Похоже, впереди больше ничего нет, – сказал Эдварде. – За этим лугом еще один ручей, затем шоссе, потом грунтовая дорога, поднимаемся по склону холма на лавовое плато. Давайте, вперед!

– Ясно, лейтенант. – Смит встал и пошел дальше. Остальные последовали за ним с интервалами ярдов в пять. И куда только спешит этот сукин сын?

На этот раз луг был ровным, трава на нем достигала голенищ. Они шли быстро, пригнувшись, держа автоматы поперек груди, потом взяли чуть восточное, чтобы обойти деревню Хольмур. Следующий ручей оказался не таким глубоким, хотя вода в нем была такой же ледяной. Поднявшись на противоположный берег, они остановились, теперь всего в двух сотнях ярдов от шоссе. И снова Смит пошел первым, пригнувшись к самой земле, двигаясь короткими перебежками, падая после каждой на колени и внимательно оглядываясь по сторонам. Те, кто следовали за ним, в точности повторяли его действия, пока вся группа не собралась снова в зарослях высокой травы в пятидесяти футах от шоссе.

– О'кей, – прошептал Смит. – Будем перебегать через шоссе по одному, с перерывом в одну минуту. Я буду первым. Когда пересеку дорогу, остановлюсь на другой стороне в пятидесяти футах вон у тех валунов. Когда начнете перебежку, не медлите – бегите пригнувшись прямо ко мне. Если увидите, что что-то движется по шоссе, постарайтесь отбежать от дороги как можно дальше и лечь. Они не смогут заметить вас, если вы будете лежать неподвижно. Не волнуйтесь и действуйте, как я сказал. Понятно? – Все, включая Эдвардса, кивнули.

Сержант поступил именно так, как сказал. Еще раз посмотрев вокруг и убедившись, что шоссе пусто в обоих направлениях, он перебежал через дорогу. Его личное снаряжение, висевшее на поясе, хлопало и подпрыгивало во время бега. Через минуту за сержантом последовал Гарсиа. Еще через минуту – Роджерс. Эдварде сосчитал до шестидесяти и бросился вперед. Лейтенанта потрясло – и напугало, – как трудно было бежать эти несколько десятков ярдов. Его сердце колотилось от страха, когда он добежал до обочины дороги, и тут он внезапно остановился. С севера приближался свет автомобильных фар. Эдварде застыл на месте, ошеломленно глядя на них.

– Скорее сюда, лейтенант! – рявкнул сержант. Эдварде тряхнул головой и побежал на голос сержанта, одной рукой придерживая на голове каску.

– Там автомобиль! – прохрипел он.

– Да неужели? Успокойтесь, сэр. Разбежались, парни! Найдите хорошее укрытие и замрите. И проверьте, чтобы автоматы были на предохранителе! А вы оставайтесь со мной, сэр.

Рядовые побежали влево и вправо по густым зарослям высокой травы и исчезли из поля зрения, как только перестали двигаться. Эдварде лег рядом с сержантом Смитом.

– Думаете, они заметили меня?

В полутьме он не разглядел мрачное выражение на лице сержанта.

– Вряд ли, – ответил Смит. – Никогда больше не останавливайтесь посреди дороги, сэр.

– Не остановлюсь. Извините, сарж, это не моя профессия.

– Прислушивайтесь к нашим советам и учитесь, ладно? – прошептал Смит. – Мы – морские пехотинцы. Мы позаботимся о вас.

Свет автомобильных фар медленно приближался, спускаясь по шоссе к северу от американцев. Водитель не слишком полагался на сыпучий гравий дороги. В этом месте шоссе разделялось – одна дорога уходила налево, а другая – направо, к главному шоссе номер один. Они сразу увидели, что это, судя по всему, военный грузовик, – светящиеся фары отбрасывали узкие прямоугольные лучи, их остальная площадь была заклеена темной маскировочной лентой. Да это «камаз», выпущенный на огромном автозаводе на Каме, который выстроен с помощью западной технологии. Грузовик остановился.

Эдварде не шевельнулся, только крепче сжал приклад автомата. Что, если кто-то видел, как они перебегали дорогу, и сообщил об этом русским? Словно разгадав мысли Эдвардса, Смит протянул руку и пригнул ствол его автомата.

– Проявляйте максимальную осторожность, лейтенант, – прошептал он.

Из кузова грузовика спустились десять солдат и направились к обочине дороги, ярдах в пятидесяти от американцев. Эдварде не видел, было ли у них с собой оружие или нет. Внезапно они остановились, как по команде расстегнули брюки и начали мочиться на траву. Эдварде приоткрыл рот от удивления и с трудом удержался от смеха. Закончив, солдаты застегнули брюки и вернулись к грузовику. Тот тронулся с места и повернул у развилки направо, к главному шоссе. Скоро шум дизельного двигателя с неисправным глушителем исчез вдали. Когда огни грузовика пропали за горизонтом, морские пехотинцы снова собрались вместе.

– Жаль, что нам нельзя привлекать к себе внимание, – улыбнулся в полумраке Роджерс. – Я мог бы отстрелить член тому, что стоял недалеко от меня.

– Вы поступили правильно, парни, – произнес сержант. – Двигаемся дальше, лейтенант?

– Да. – Испытывая стыд за свое поведение, Эдварде позволил Смиту вести вперед группу. Они пересекли грунтовую дорогу и через сотню ярдов снова оказались на лавовом склоне, пробираясь между валунами. Их мокрые, прилипающие к ногам брюки постепенно подсыхали под прохладным западным бризом.

Фрегат ВМС США «Фаррис»

– У нашего друга «новембера» на корпусе нет звукопоглощающего покрытия, – негромко заметил офицер ПЛО, указывая на дисплей. – Мне кажется, что это он; старается догнать конвой.

– Судя по планшету он находится на расстоянии примерно в сорок шесть тысяч ярдов, – сообщил координатор тактических действий.

– Поднять вертолет, – скомандовал Моррис. Спустя пять минут вертолет покинул палубу «Фарриса» и на полной скорости полетел на юго-запад. «Блюберд-7», еще один патрульный Р-ЗС «орион», приближался с востока к месту, где предположительно находилась русская подлодка. Оба летели на малой высоте, надеясь захватить лодку врасплох, отомстить противнику, потопившему один корабль из охраняемого ими конвоя и повредившему другой. Русская субмарина допустила, по-видимому, ошибку, когда увеличила скорость. Возможно, ей был отдан приказ следовать за конвоем и информировать о его курсе и скорости, чтобы другие подлодки, подобно волчьей стае, могли собраться в этом районе. А может быть, она просто хотела догнать конвой и снова атаковать его. Как бы то ни было, насосы атомного реактора работали на полную мощность, и корпус не мог заглушить производимый ими шум. Перископ субмарины был поднят над поверхностью моря, и самолет заметил его на экране своего радиолокатора, направленного вниз. Вертолет оказался ближе к подводной лодке и координировал свои действия с экипажем «Ориона». Если все будет развиваться по плану, операция уничтожения субмарины пройдет как по маслу.

– О'кей, «Блюберд», мы сейчас в трех милях от цели. Где вы находитесь? Прием.

– Мы в двух милях позади вас, папа-один-шесть. Осветите цель! Оператор поднял крышку с переключателя радиолокатора и перевел его из пассивного положения в активное. Мгновенно под носом вертолета заработал радиолокационный передатчик, испуская импульсы в сторону подводной лодки.

– Контакт, мы установили радиолокационный контакт по пеленгу один-шесть-пять, расстояние тысяча сто ярдов!

– Спускаем ДМП! – Летчик передвинул вперед рычаги газа, и вертолет устремился к цели.

– Мы тоже обнаружили ее, – тут же отозвался координатор тактических действий. Старшина рядом с ним регулировал торпеду, устанавливая исходную глубину поиска в сто футов.

На вертолете вспыхнули габаритные огни – красные фонари мигающие в темноте. Теперь уже не было смысла пытаться скрыть свое присутствие – подводная лодка наверняка засекла их радиолокационные сигналы и сейчас постарается уйти на глубину в аварийном режиме. Для этого, однако, требуется больше времени, чем у нее осталось.

– Магнитная аномалия, аномалия, бросаем дымовой буй! – послышался выкрик старшины на вертолете.

Дым был невидимым в темноте, а вот небольшое зеленое пламя оказалось безошибочным указателем. Вертолет круто отвернул влево, открывая путь «Ориону», летящему сейчас всего в пятистах ярдах позади.

На Р– ЗС вспыхнули мощные прожекторы, освещая след, оставленный уже погрузившимся перископом. Контакт ДМА был совершенно точен, сразу заметил пилот. Створки бомбового люка «Ориона» открылись, и торпеда упала вниз одновременно с акустическим буем.

– Установлен акустический контакт, это подводная лодка! – послышался голос акустика по системе внутренней связи. Характерные линии на экране точно совпадали со звуками, испускаемыми на большой скорости «новембером», и торпеда, догоняя подводную лодку, посылала уже непрерывные акустические импульсы. – Торпеда быстро сближается с целью…, все идет хорошо, Такко, сближается, сближается – попадание в цель! – Шум, издаваемый торпедой, слился на экране с шумом подводной лодки, и на дисплее появилась сверкающая вспышка. Оператор на борту «Ориона» переключил акустический буй с активного режима на пассивный, записывая грохот взрыва боеголовки. Шум винтов субмарины прекратился, снова послышался звук врывающегося в балластные цистерны воздуха, который быстро затих, когда подводная лодка нырнула в темные глубины океана.