Текст книги "Красный шторм поднимается"

– Ваш лейтенант слишком нервничает.

– Да нет, он только с виду такой. Как нога?

– Все равно придется идти – в порядке она или нет. А лейтенант понимает, что делает?

– Шкипер? На моих глазах он прикончил ножом трех русских. Это достаточно убедительно?

– Боже милосердный…

Глава 33 Контакт

Фрегат ВМС США «Рубен Джеймс»

– Капитан?

Моррис вздрогнул, почувствовав прикосновение к плечу чьей-то руки. Закончив тренировочную ночную посадку вертолета, он решил ненадолго прилечь, и… Он посмотрел на часы. За полночь. По лицу его градом катился пот. Только что ему снова привиделся кошмар. Моррис посмотрел на старшего помощника.

– В чем дело?

– Мы получили указание провести проверку. Вот, посмотрите. Моррис взял бланк шифровки, прошел с ним в ванную комнату, сунул в карман и быстро ополоснул лицо.

НЕОБЫЧНЫЙ КОНТАКТ, ПОВТОРЯЕТСЯ НЕСКОЛЬКО РАЗ, ПЫТАЛИСЬ УСТАНОВИТЬ МЕСТО, НО БЕЗУСПЕШНО.

– Что все это значит, черт побери? – спросил он, вытирая лицо полотенцем.

– Не имею представления, шкипер. Координаты сорок градусов тридцать минут северной широты, шестьдесят девять тридцать западной долготы. Они установили место, но не могут опознать, что там находится. Я приказал подготовить карту этого района.

Моррис провел рукой по волосам. Два часа сна – это тоже кое-что, правда?

– Хорошо, посмотрим, как все это выглядит из боевой рубки. Офицер оперативной группы разложил карту на столе рядом с креслом капитана. Моррис проверил экран тактической обстановки. Фрегат все еще находился далеко от берега – в соответствии с приказом проверить стосаженную изобату.

– Это чертовски далеко отсюда, – тут же заметил Моррис. Впрочем, в координатах было что-то знакомое. Капитан склонился над картой.

– Так точно, сэр, примерно в шестидесяти милях, – согласился Эрнст. – Кроме того, над мелководьем. Мы не сможем пользоваться буксируемой антенной.

– А-а, я вспомнил, что это за место! – воскликнул Моррис. – Там затонул «Андрэ Дориа». По-видимому, кто-то прошелся детектором магнитных аномалий и не пожелал свериться с картой.

– Не думаю. – Из полумрака вышел О'Мэлли. – Первым обнаружил это какой-то фрегат. У него вышла из строя лебедка буксируемой антенны с пассивными гидролокаторами. Они боялись потерять антенну и направились в Ньюпорт вместо Нью-Йорка, потому что там гавань поглубже. Утверждают, что отметили на своем пассивном гидролокаторе странный контакт, который затем исчез. Они провели анализ перемещения цели и получили эти координаты, подняли свой вертолет, он несколько раз пролетел над этим районом и зафиксировал своим детектором магнитных аномалий что-то, находящеся прямо над «Дориа». Вот и все.

– Как вам удалось это узнать? О'Мэлли протянул капитану депешу.

– Она прибыла сразу после того, как старпом отправился к вам в каюту. Они послали «Орион» проверить полученные сведения. Результат оказался тот же. Обнаружили что-то странное, а затем контакт исчез.

Моррис нахмурился. Кому-то пришла в голову сумасбродная мысль, но приказ о проверке поступил из Норфолка, так что мысль при всей своей сумасбродности стала официальной.

– Готовность вертолета?

– Могу взлететь через десять минут. Возьму на борт противолодочную торпеду и запасной топливный бак. Все остальное снаряжение в полной готовности.

– Передайте на мостик – скорость двадцать пять узлов. На «Бэттлэксе» известно об этом? – Старпом кивнул. – О'кей. Сообщите им о том, что мы собираемся предпринять. Поднимите гидролокационную антенну на борт. В том месте, куда мы направляемся, она ничем нам не поможет. О'Мэлли, мы сблизимся с контактом на пятнадцать миль, и вы вылетите на поиски. Значит, взлет примерно в половине третьего. Если я понадоблюсь, буду в кают-компании. – Моррис решил попробовать «ночной рацион» команды. Туда же направился О'Мэлли.

– Какие-то необычные эти корабли, – заметил вертолетчик. Моррис утвердительно кивнул. Главный проход с носа на корму размещался не вдоль осевой линии корабля, а по левому борту. На ракетных фрегатах типа «перри» впервые отошли от многих общепринятых в судостроении традиций.

О'Мэлли первым поднялся по трапу и открыл перед капитаном дверь кают-компании. Там они увидели двух младших офицеров, которые сидели перед телевизором и увлеченно смотрели записанный на видеокассету фильм, где спортивные автомобили сменялись обнаженными женщинами. Моррис уже узнал, что видеомагнитофон располагался в старшинском кубрике. Одним из результатов этого было то, что кадры с особенно привлекательными грудями тут же повторно демонстрировались для всей команды.

Пища для ночной вахты, или «ночной рацион», представляла собой хлеб и блюдо нарезанного холодного мяса. Моррис сделал себе бутерброд и налил чашку кофе. О'Мэлли ограничился фруктовым напитком из бака на кормовой переборке. На военно-морском флоте этот напиток называли «клоповным соком».

– Отказываетесь от кофе? – удивился Моррис. О'Мэлли утвердительно кивнул.

– Кофе возбуждает нервную систему, а когда сажаешь вертолет в темноте на палубу, дрожащие руки у пилота могут привести к неприятностям. – Он улыбнулся. – Вообще-то я староват для этого.

– Дети есть?

– Три мальчика, и ни один из них не будет служить на флоте – если мне удастся убедить их. А у вас?

– Мальчик и девочка. Сейчас они с матерью в Канзасе. – Моррис впился зубами в сэндвич. Хлеб оказался черствым, а холодное мясо не совсем холодным, но он нуждался в пище. Впервые за три последние дня Моррис ел в чьей-то компании.

О'Мэлли пододвинул к нему картофельные чипсы.

– Вам нужно побольше углеводов, капитан.

– Клоповный сок прикончит вас. – Моррис сделал жест в сторону напитка.

– Не он первый. Убить меня пытались многие. Два года летал во Вьетнаме – занимался главным образом поисково-спасательными операциями. Дважды сбивали. Ни разу не пострадал, только до смерти перепугался.

Неужели он такой старый? – удивился Моррис. Значит, его несколько раз обходили при рассмотрении вопроса о присвоении очередного воинского звания. Капитан решил ознакомиться с послужным списком вертолетчика и выяснить, когда тот стал капитан-лейтенантом.

– А как вы оказались в боевой рубке ночью? – спросил он.

– Мне не хотелось спать, и я решил проверить, как действует буксируемая гидролокационная антенна.

Это удивило Морриса. Авиаторы обычно не проявляли особого интереса к корабельному оборудованию.

– Слышал, что вы хорошо проявили себя на «Фаррисе».

– Недостаточно хорошо, раз его торпедировали.

– Такое случается. – О'Мэлли внимательно следил за капитаном. Являясь единственным офицером с опытом боевых действий, вертолетчик распознал в Моррисе нечто, не встречавшееся ему после войны во Вьетнаме. Он пожал плечами. Психология не относилась к числу его обязанностей. О'Мэлли сунул руку в карман летного костюма и достал пачку сигарет.

– Не будете возражать, если я закурю?

– Я сам недавно начал курить.

– Слава Богу! – громко произнес О'Мэлли. – До сих пор я был окружен одними добродетельными младенцами, и мне уже стало казаться, что на борту фрегата я единственный старик с порочными наклонностями! – На лицах молодых лейтенантов промелькнула улыбка, но они не оторвали взглядов от экрана телевизора.

– У вас большой опыт полетов с палубы?

– Базировался главным образом на авианосцах, шкипер. Последние четырнадцать месяцев служил инструктором-испытателем в Джексе. Мне довелось выполнять самые необычные задания, чаще всего на «сихоуке». Думаю, вам понравится моя «птичка». А погружной гидролокатор – это лучшее, с чем мне приходилось работать.

– Что вы думаете насчет этого контакта?

О'Мэлли откинулся назад и затянулся табачным дымом. Его глаза смотрели куда-то вдаль. – Меня он очень интересует. Помню, видел по телевидению кое-что относительно «Дориа». Лайнер затонул, опрокинувшись на правый борт. Множество аквалангистов ныряло в том месте, чтобы посмотреть на погибшее судно. Там глубина всего двести футов, так что могут попробовать свои силы даже любители. И судно опутано массой тросов.

– Тросов?

– От тралов. Это район интенсивного коммерческого рыболовства. Траулеры цепляют сети за обломки судна. Оно выглядит теперь, как Гулливер, лежащий на берегу в столице Лилипутии.

– Да, вы правы. Я тоже припоминаю, – согласился Моррис. – И это объясняет постоянный шум. Вода проносится через все эти тросы во время приливов, и возникает нечто похожее на свист.

О'Мэлли кивнул.

– Да, но все-таки мне хотелось бы проверить.

– Почему?

– Все суда, выходящие из гавани Нью-Йорка, вынуждены проходить над местом кораблекрушения. Ивану известно, что мы собираем огромный конвой в нью-йоркском порту – русские не могут не знать этого, если КГБ продолжает действовать. Там исключительно удачное место для подводной лодки, которая может отправиться вслед за конвоем. Понимаете? В этом районе существует постоянная магнитная аномалия, и на нее все спишут. Шум от атомного реактора, работающего на малой мощности, будет, по-видимому, не громче звуков, возникающих при обтекании остатков корабля проносящейся водой, если субмарина расположится достаточно близко. Будь я по-настоящему смелым капитаном подводной лодки, непременно воспользовался бы этим местом для засады.

– Вы действительно мыслите как подводник, – заметил Моррис. – О'кей, давайте подумаем, как взяться за дело…

***

Половина третьего. Моррис наблюдал за подъемом вертолета с мостика, затем спустился в боевую рубку. Фрегат находился в состоянии полной боевой готовности и двигался вперед со скоростью восемь узлов и включенной системой «прерия/маскер». Если там, в пятнадцати милях, притаилась русская подводная лодка, она никак не сможет заподозрить, что поблизости находится противолодочный фрегат. Радиолокационный экран в боевой рубке показывал – вертолет выходит в район поиска.

– «Ромео», это «Стилет». Проверка радиосвязи, прием, – послышался голос О'Мэлли. Старшина, отвечающий за канал связи с вертолетом, посмотрел на контрольную панель и удовлетворенно кивнул. Как звучит выражение, которое ему довелось однажды слышать от вертолетчиков? Да, совершенно верно – «они присосались к материнской груди». Он усмехнулся.

Вертолет начал поиск в двух милях от подводной могилы «Андрэ Дориа». О'Мэлли перевел вертолет в режим зависания на высоте пятидесяти футов над волнами.

– Давай, Уилли, опускай гидролокатор.

Старшина, сидевший в хвостовой части вертолета, отключил тормозной барабан лебедки, и через отверстие в брюхе машины начал опускать погружной акустический датчик. У «сихоука» гидролокатор находился на конце тысячефутового кабеля – достаточно для погружения ниже самого глубокого слоя термоклина. Здесь до дна всего двести футов, и нужно быть очень осторожным, чтобы не повредить гидролокатор. Старшина внимательно следил за уходящим кабелем и затормозил лебедку, когда датчик погрузился на сто футов. Как и у надводных кораблей, гидролокационный датчик передавал как визуальное изображение, так и прослушивал глубины. Заработала телевизионная камера, по экрану побежали картинки, а старшина с наушниками на голове прислушивался к доносящимся из воды звукам.

Это самое трудное, напомнил себе О'Мэлли. Требовалась полная концентрация, чтобы висеть над водой при таком ветре – автопилота нет, а преследование подводной лодки представляло собой испытание терпением. Понадобится несколько минут, чтобы узнать что-то от пассивного гидролокатора, а перевести его в активный режим нельзя. Импульсы только насторожат подводников.

Прошло пять минут. Ничего, кроме случайных шумов. Они подняли гидролокатор и сместились к востоку. Опять ничего. Снова к востоку, и новое ожидание.

– Слышу что-то на пеленге ноль-четыре-восемь. Не уверен, что это похоже на свист или какой-то шум в высокочастотном диапазоне. – Они подождали еще пару минут, чтобы убедиться, что это ложный сигнал.

– Поднять локатор. – О'Мэлли чуть взлетел, переместился на три тысячи ярдов к северо-востоку, и локатор погрузили снова. И на этот раз ничего. Вертолет опять изменил позицию. Если мне когда-нибудь доведется написать песню о преследовании подводных лодок, то я назову ее «Снова, снова и СНОВА!», подумал О'Мэлли. И тут послышался ответный сигнал – более того, даже два.

***

– Интересно, – заметил офицер противолодочной обороны на борту «Рубена Джеймса». – Это близко к потонувшему лайнеру?

– Очень близко, – кивнул Моррис. – И на том же пеленге.

***

– Возможно, шум течения, – сказал Уилли, обращаясь к О'Мэлли. – Слабый сигнал, как и в прошлый раз.

Пилот протянул руку и подключил к гидролокатору свои наушники. Мы стараемся обнаружить очень слабый сигнал, напомнил себе О'Мэлли.

– Может, это шум парогенератора. Приготовься поднять локатор, я хочу переместиться для триангуляции к востоку.

Две минуты спустя гидролокационный датчик погрузился в воду в шестой раз. Теперь местоположение контакта появилось на тактическом дисплее, находящемся на контрольной панели вертолета между пилотами.

– У нас два сигнала, – заметил второй пилот Ролстон. – На расстоянии ярдов в шестьсот.

– Мне тоже так кажется. Ну-ка, взглянем на тот, что поближе. Уилли…

– Готов к подъему, шкипер.

– Поднять локатор. «Ромео», это «Стилет». У вас те же данные, что и у нас?

– Да, «Стилет», – ответил Моррис. – Начните с южного.

– Приступаем. Приготовьтесь. – О'Мэлли не отрывался от приборов, подлетая к ближнему контакту. И снова вертолет завис в воздухе.

– Опустить локатор.

– Контакт! – произнес старшина через минуту. Он внимательно посмотрел на кривые тонов на дисплее и сравнил их с данными по советским субмаринам, которые помнил наизусть. – Считаю, что это шумы парогенератора и турбины атомной подводной лодки, пеленг два-шесть-два.

О'Мэлли тридцать секунд прислушивался к шумам, доносившимся из морской глубины. Наконец на его лице промелькнула легкая улыбка.

– Несомненно атомная подлодка! «Ромео», это «Стилет», установили контакт с вероятной подводной лодкой на пеленге два-шесть-два от нашей позиции. Перемещаемся для уточнения.

Десять минут спустя контакт был опознан и его координаты определены. О'Мэлли направился прямо к нему и опустил погружаемый гидролокатор прямо над подводной лодкой.

***

– Подводная лодка типа «виктор», – произнес акустик на фрегате. – Видите линии частот? Это «Виктор» с реактором, действующим на минимальной мощности.

– «Стилет», – вызвал вертолет Моррис. – Это «Ромео». У вас есть предложения?

***

О'Мэлли улетал от контакта, оставив внизу, рядом с акустическим буем, плавающую дымовую шашку. На подводной лодке, скорее всего, не слышали вертолета из-за сильного волнения на поверхности, а если и слышали, командир решил, что безопаснее всего оставаться лежать на дне. У американцев на вооружении состояли только самонаводящиеся торпеды, не способные обнаружить неподвижную лодку. Такая торпеда после пуска будет ходить по кругу, пока у нее не кончится запас хода, или врежется прямо в дно. Можно перевести гидролокатор на активный режим и согнать подводную лодку со дна, подумал О'Мэлли, но активный гидролокатор далеко не столь эффективен на мелководье. А если Иван все равно не тронется с места? У вертолета оставалось топлива на час полета. Летчик принял решение.

– «Бэттлэкс», это «Стилет», слышите меня? Прием.

– Вам понадобилось немало времени, чтобы обратиться к нам, «Стилет», – тут же отозвался капитан Перрин. На английском фрегате внимательно следили за охотой.

– У вас есть глубинные бомбы Mk-11?

– Можем приготовить их через десять минут.

– Ждем. «Ромео», вы одобряете векторную атаку?

– Да, – ответил Моррис. Метод векторной атаки идеально подходил для таких условий, и капитан был слишком доволен достигнутым результатом, чтобы обижаться на О'Мэлли из-за того, что тот обратился прямо к англичанам, не спросив предварительно разрешения у него. – Приступайте.

Выжидая, О'Мэлли поднял вертолет на тысячу футов. Это прямо-таки безумие. Неужели Иван устроил засаду прямо здесь и ждет, когда мимо пройдет конвой? Вполне вероятно, что он слышал шум вертолета. А если слышал, то, может быть, рассчитывает, что к нему приблизится фрегат, и тогда он атакует его торпедами? Оператор систем вертолета не сводил глаз с гидролокационного дисплея, следя за тем, не произойдет ли изменений в сигнале от контакта. Пока никаких перемен. Ни увеличения мощности двигателя, никаких механических шумов. Абсолютно ничего, если не считать шипения атомного реактора, работающего на минимальной мощности, причем этот шум не слышен с расстояния больше двух миль. Неудивительно, что контакт проверили несколько человек и ничего не обнаружили. О'Мэлли с восхищением подумал о мужестве командира советской подводной лодки.

– «Стилет», это «Резак», прием.

Вертолетчик не смог удержаться от улыбки. В отличие от американцев, англичане присваивали своим вертолетам позывные, связанные с названиями судов, на которых они базировались. Так, позывными фрегата Ее Королевского Величества «Брейзен» было «Хасси», а у «Бэттлэкса» «"Брейзен" распутница, „хасси“ – бесстыжая. „Бэттлэкс“ – боевая секира.» вертолет имел позывные «Резак».

– Слышу вас, «Резак». Где вы находитесь?

– К югу от вас, в десяти милях. У нас на борту две глубинные бомбы.

О'Мэлли снова включил ходовые огни.

– Хорошо, приготовьтесь. «Ромео», я предлагаю поступить так. Вы наводите «Резак» на мой акустический буй, и мы воспользуемся вашим гидролокатором для определения крюйс-пеленга места сброса глубинных бомб. Вы согласны? Прием.

– Да, согласен, – ответил Моррис.

– Готовь торпеду, – произнес О'Мэлли, обращаясь ко второму пилоту.

– Зачем?

– Если глубинные бомбы не попадут в цель, готов поспорить, что наш русский приятель вынырнет со дна, как семга во время нереста. – О'Мэлли развернул вертолет и тут же заметил ходовые огни английского вертолета «линкс».

– Эй, «Резак», привет! Вижу вас в направлении на девять часов от себя. Оставайтесь на своей позиции, пока мы не приготовимся. Уилли, никаких перемен у контакта?

– Никаких, сэр. Этот парень сохраняет поразительное хладнокровие.

Бедный ты смельчак, подумал О'Мэлли, какой страшный конец ждет тебя. Плавающая дымовая шашка на месте контакта почти выгорела, и он сбросил другую. Проверив ситуацию на своем тактическом дисплее, О'Мэлли отвел вертолет на тысячу ярдов к востоку от контакта, завис на высоте пятьдесят футов от морской поверхности и опустил погружной гидролокатор.

– Слышу его, – доложил старшина. – Пеленг два-шесть-восемь.

– «Резак», это «Стилет». Мы готовы к вашей векторной атаке. «Ромео» направит вас на цель.

Теперь английский вертолет действовал под контролем радиолокатора «Рубена Джеймса», направлявшего «линкс» точно на север. О'Мэлли наблюдал за приближением английского вертолета, проверяя, не сносит ли ветер его самого от выбранной позиции.

– Будете сбрасывать бомбы по моей команде. Приготовьтесь, «Резак».

– Готов к атаке. – Пилот английского вертолета подготовил взрыватели глубинных бомб и полетел вперед со скоростью девяносто узлов. Наконец О'Мэлли увидел, что мигающие огни «линкса» совместились с дымом от плавающей шашки.

– Первая бомба – пошла! Вторая бомба – пошла! Быстро уходите!

Английского пилота можно было и не подгонять. Едва вторая глубинная бомба отделилась от корпуса вертолета, как его машина резко подпрыгнула кверху и устремилась на северо-восток. Одновременно О'Мэлли потянул на себя ручку управления шагом винта, поднимая из воды хрупкий гидролокатор.

На дне мелькнула какая-то странная вспышка света, затем другая. Морская поверхность превратилась в пену, взметнувшуюся в усыпанное звездами небо. О'Мэлли подлетел к месту, где произошли взрывы, и включил посадочные прожекторы, ярко осветившие море. На волнах расплывалась взбаламученная грязь, ил и…, масло? Как в кинофильмах, подумал он и сбросил вниз еще один гидроакустический буй.

Со дна доносились раскаты взрывов глубинных бомб, однако система прослушивания отфильтровывала взрывные волны и концентрировалась только на шумах с более высокой частотой. В наушниках

слышались звуки выходящего воздуха и врывающейся внутрь воды. На подводной лодке пытались продуть цистерны в напрасной попытке всплыть на поверхность. Затем донеслись какие-то иные звуки, словно вода попала на раскаленную плиту. Прошло несколько мгновений, прежде чем О'Мэлли понял, что это такое.

– Что это, шкипер? – спросил Уилли по системе внутренней связи. – Мне еще никогда не приходилось слышать такой шум.

– Разрыв корпуса реактора. Ты слышишь звуки атомной реакции, вышедшей из-под контроля. – Боже мой, какое произойдет заражение берега радиоактивными отходами! – подумал он. Несколько лет ни один аквалангист не рискнет нырять у «Андре Дориа»… О'Мэлли включил канал радиосвязи. – «Резак», это «Стилет». Слышу грохот ломающихся переборок. Мы считаем, что подводная лодка потоплена. На чей боевой счет относим потопленную лодку – ваш или наш?

– Наша добыча, «Стилет». Спасибо за помощь. О'Мэлли рассмеялся.

– Согласен, «Резак». Раз вы ее потопили, не забудьте подготовить донесение о заражении окружающей среды. Конец связи.

Пилоты на борту «линкса» обменялись недоумевающими взглядами.

– – А это еще что такое, черт побери?

Два вертолета вернулись вместе и пролетели над английским и американским фрегатами, чтобы отпраздновать одержанную победу. Это была вторая потопленная лодка для «Бэттлэкса», а боцман «Рубена Джеймса» нарисует теперь половину силуэта подводной лодки на стороне рулевой рубки. Вертолеты совершили посадку на свои корабли, и фрегаты повернули к западу, в сторону Нью-Йорка.

Москва, РСФСР

Михаил Сергетов обнял и расцеловал своего сына по русскому обычаю, радуясь его возвращению с фронта, затем взял под руку и повел к стоящему рядом ЗИЛу, который доставит их в Москву.

– Ты был ранен, Ваня.

– Чепуха, порезал руку осколками стекла, – отмахнулся Иван. Отец налил ему стопку водки, и майор выпил ее залпом. – Последние две недели не брал в рот ни капли.

– Вот как?

– Да, генерал категорически запрещает употребление спиртных напитков на фронте.

– Он действительно такой толковый командир, как я предполагал?

– Пожалуй, даже лучше. Я видел, как он руководит боевыми действиями на передовой. По-настоящему талантливый полководец.

– Тогда почему мы до сих пор не захватили Германию? Иван Михайлович Сергетов рос в то время, когда его отец поднимался по ступеням партийной иерархии, где достиг почти самой вершины, и не раз был свидетелем того, как он в мгновение ока превращался из приятного и гостеприимного хозяина в жесткого аппаратчика. Но сын впервые почувствовал это на себе.

– Готовность НАТО к войне оказалась намного выше, чем мы предполагали, папа. Они ждали нашего удара, и их первая же военная операция – еще до того как советские войска пересекли границу – потрясла нас. – Иван объяснил отцу последствия операции «Страна грез».

– Нам не говорили, что ситуация настолько тяжела. Ты уверен?

– Видел несколько разрушенных мостов своими глазами. Эти же самолеты нанесли удар на ложный командный пункт фронта в районе Стендаля. Их бомбы обрушились еще до того, как мы поняли, что происходит. Будь у них более точные сведения, сейчас меня не было бы здесь.

– Значит, причиной всего является мощь их авиации?

– Она играет очень важную роль. Мне довелось видеть, как американские штурмовики проносятся над нашей танковой колонной, оставляя за собой горящие танки, выкашивая их, словно комбайн пшеничное поле. Ужасное зрелище.

– А наши зенитные ракеты?

– Папа, наши ракетчики из частей ПВО проводили учебные стрельбы раз или два в году, стреляя по беспилотным самолетам, летящим с небольшой скоростью и по прямой у всех на виду. Истребители НАТО проносятся над самой землей, почти между деревьями. Если бы зенитные установки у обеих сторон действовали так же успешно, как утверждают их разработчики, к данному моменту все самолеты в мире были бы сбиты по два раза. Но наибольший ущерб наносят нам их противотанковые ракеты – знаешь, они похожи на наши, только действуют еще эффективнее. – Молодой офицер начал жестикулировать. – Вот, представь себе – три человека в колесной машине. Один водитель, один заряжающий и один наводчик. Они прячутся за деревом у поворота шоссе и ждут. Появляется наша танковая колонна, и они пускают ракету с расстояния в…, скажем, два километра. Как правило стараются первым делом выбить командирские танки – те, у которых над башней высокая антенна. Часто мы замечаем противника только после того, как первая ракета попадает в цель. Затем они выпускают вторую ракету, подбивают еще один танк и тут же мчатся прочь, прежде чем мы успеваем вызвать артиллерийскую поддержку. Через пять минут они стреляют по нам снова, но уже из другого места. Такая тактика обескровливает нас, – закончил Иван, повторяя слова своего командира.

– Ты считаешь, что мы проигрываем войну?

– Нет. Я говорю, что мы не выигрываем ее. Но для нас это одно и то же. – Он изложил просьбу Алексеева и увидел, как отец откинулся на кожаные подушки сиденья.

– Я знал это, Ваня. Предупреждал их. Идиоты! – Иван сделал жест в сторону шофера. Отец улыбнулся и небрежно махнул рукой. Виталий работал у Сергетова уже не первый год. Его дочь стала врачом благодаря покровительству министра, сын учился в университете, тогда как большинство его ровесников служили в армии. – Расход горючего на двадцать пять процентов выше предполагаемого. Я хочу сказать, на двадцать пять процентов выше расчетов, произведенных специалистами моего министерства, то есть на целых сорок процентов превышает нормативы министерства обороны. Никому и в голову не приходило, что авиация НАТО сумеет обнаружить и уничтожить секретные склады горючего. В данный момент мои люди производят повторную инвентаризацию топливных ресурсов страны. Если не запоздают с подготовкой, предварительные цифры будут в моем распоряжении сегодня вечером. Посмотри по сторонам, Ваня, и ты все сам поймешь.

На улицах города почти не было автомобилей, даже грузовиков. Москва никогда не выглядела оживленным городом, но теперь она казалась мрачной даже для привыкших ко всему русских. По полупустым улицам спешили люди, не оглядываясь вокруг и не поднимая головы. Сколько людей мобилизовано в армию, понял Иван. И сколько никогда не вернется назад. Как всегда, отец прочитал его мысли.

– У нас большие потери?

– Ужасные. Намного выше расчетных. У меня нет точной оперативной информации, но мы несем тяжелые потери, это мне известно.

– Мы совершили ошибку, Ваня, – тихо произнес министр. Но ведь партия не ошибается, подумал он. Сколько лет ты верил в это?

– Сейчас уже слишком поздно изменить что-либо, папа. Нам нужна информация о снабжении НАТО. Сведения, поступающие к нам на фронт, являются…, ну, скажем, чересчур обработанными, что ли. Нам нужны конкретные данные, чтобы мы могли сделать собственные выводы.

«К нам на фронт», додумал старший Сергетов. Слыша эти слова, он испытывал одновременно гнев и гордость – гордость за своего сына, за то, кем он стал. Министр часто беспокоился о том, что Иван может превратиться в очередного «трутня», еще одного бесполезного потомка семьи высокопоставленного партаппаратчика. Но генерал Алексеев не относился к числу людей, продвигающих подчиненных без весомой причины, и Сергетов знал из собственных источников, что Иван часто сопровождал генерала в его поездках на самые опасные участки фронта. Юноша превратился во взрослого мужчину. Жаль, что для этого потребовалось побывать на войне.

– Я сделаю все, что в моих силах.

Подводный ракетоносец ВМС США «Чикаго»

Желоб Святой Анны являлся последней глубокой впадиной Арктического океана. Вереница американских подводных лодок замедлила движение и почти остановилась у кромки паковых льдов. Здесь их должны были ждать две «свои» подводные лодки, однако слово «свои» плохо вяжется с боевыми операциями. Американские субмарины находились в состоянии полной боевой готовности. Макафферти проверил время и местоположение лодки. До сих пор все шло хорошо, в соответствии с планом. Поразительно, подумал он.

Ему не нравилось вести за собой остальные лодки. Если у кромки паковых льдов патрулирует советская субмарина, ее первой целью станет «Чикаго», Макафферти понимал это. Но субмарина может оказаться не только русской, но и принадлежащей флоту союзников.

– Рубка, говорит гидропост, слышу слабые механические шумы по пеленгу один-десять-один.

– Пеленг меняется?

– Только что засек его, сэр. В данный момент пеленг не меняется. – Макафферти протянул руку мимо плеча вахтенного электрика и включил «гертруду» – устройство для переговоров под водой, пусть архаичное, зато весьма эффективное. Единственные звуки, доносившиеся до него, были шипение и стоны паковых льдов. За его спиной старший помощник уже поручил группе управления огнем решение огневой задачи для новой цели.

Из динамика донеслись искаженные группы слов. Макафферти снял трубку «гертруды» и нажал кнопку «Передача».

– Зулу Эксрэй, – – произнес он. Последовала пауза в несколько секунд, затем послышался неровный, прерывистый ответ.

– Хоутел Браво, – донеслось от подводной лодки Ее Величества «Скептр». Макафферти с облегчением выдохнул воздух из легких. Большинство находящихся в боевом посту даже не заметили этого, потому что сделали то же самое.

– Машины вперед, одна треть хода, – произнес капитан. Через несколько минут они находились в пределах надежного действия «гертруды». «Чикаго» выключил двигатели, чтобы улучшить условия разговора.

– Добро пожаловать в советские воды, пусть через черный ход, старина. В плане операции произошли небольшие перемены. «Киборд» – кодовое наименование подводной лодки Ее Королевского Величества «Сьюперб» – находится в двадцати милях к югу и ведет разведку вдоль вашего курса. За последние тридцать часов нами не замечено никаких признаков противника. Все чисто на горизонте. Удачной охоты.

– Спасибо, «Килок». Вся компания уже собралась. Конец связи. – Макафферти положил трубку на место. – Джентльмены, приступаем к операции! Машины вперед, две трети хода!

Атомная подводная лодка увеличила скорость до двенадцати узлов, направляясь по курсу один-девять-семь градусов. Субмарина Ее Величества «Скептр» сосчитала проходящие мимо американские подлодки, затем заняла прежнюю позицию, описывая медленные круги у кромки паковых льдов.

– Удачи вам, парни, – негромко пробормотал ее командир.

– Думаю, они благополучно доберутся до цели.

– Меня беспокоит не то, как они попадут туда, Джимми, – произнес капитан, называя своего старшего помощника традиционным именем, принятым в английском флоте. – Самым трудным будет выбраться оттуда.

Сторноуэй, Шотландия

– Вам телекс, капитан. – Сержант королевских ВВС передал депешу Тоуленду.